— Что это? — опешил племянник. — Собрание учёных мужей?
— Да-да! И как я сразу не догадался?! — довольный собой отвечал дядюшка. — Сиёль часто бывает на заседаниях этого кружка, там ему и передадут письмо. И я знаю, кто — сын Лю!
— Уважаемый дядюшка, а ваши люди смогут принести ответ моим друзьям?
— Минсик, — удивился старик,наблюдая за одинокой птахой, что скакала по заборчику двора, — твои друзья в устье Тумангана. Что ещё нужно знать, чтобы найти их?
— Спасибо, дядюшка, — смиренно проговорил Минсик, склонив голову.
После обеда Ли отправился прямиком в казармы местного гарнизона, расположенные на северной окраине города. Пак Ёнсу был очень рад тому, что к его отряду присоединится бывалый офицер, и он тут же отвёл его в расположение аркебузиров познакомить с обстановкой. Минсик с удовольствием встретил там своих друзей, и тем же вечером, под своё поручительство, отвёл их в дом Ли Джиёна. Дядюшка уже уехал на службу, поэтому Минсик распорядился об обеде для своих друзей сам. Сергей был очень доволен тем, что довелось побывать в доме дяди Минсика.
— Пожить бы до начала похода в нормальных условиях, а не в этой опостылевшей казарме, — мечтательно проговорил он. — Может, поговоришь с Паком?
Ли кивнул, садясь за низенький столик из чёрного дерева, заставленный едой, что принесли хорошенькие служанки.
— Так что, идём в Нингуту, Ким? — спросил Кангхо, с трудом оторвавшись от миски с супом.
— Мы же не будем подставлять Пака, — ухмыльнулся Сергей. — Он на нас рассчитывает.
— А что нам мешает? — чуть не поперхнувшись куском мяса, воскликнул Сонг. — Идём на Туманган, к русским!
— Это неуважение, — наставительным тоном сказал Ли. — За меня поручился мой дядушка, с него первый спрос будет.
Ким согласился с товарищем, а Кангхо осталось лишь печально промычать что-то набитым ртом.
Сергей между тем задумался. Допустить, чтобы корейцы снова, как под Сунгарийском, попали под удар ребят Матусевича, он не хотел. Значит, вскоре после прибытия в эту Нингуту нужно будет нейтрализовать Ёнсу Пака, а то и сагитировать его сдаться. После этого им можно будет обещать возвращение домой, в Корею. А принц этот всё же интересный человек, для своего времени и, тем более, окружения! Насколько помнил Сергей, критиковать конфуцианство было очень опасно. А уж для принца — недопустимо, вот оттого сторонники сирхака проводили свои собрания в глубокой конспирации. Ким был далёк от досконального знания предмета, но помнил по лекциям, что вплоть до конца самоизоляции Кореи в конце девятнадцатого века ортодоксы из конфуцианских сект продолжали самодовольно перебирать обветшалые догмы и обескровливать разоренную страну, тогда как отдельные реформаторы движения сирхак могли лишь слабо протестовать против существующего положения.
— Стало быть, сирхаковцы — это прогрессивные товарищи, — усмехнулся Сергей. — И этот Сиёль с ними заодно. Возможно, что-то из этого получится.
С этого времени они больше не разлучались — днём Сергей и Кангхо тренировались в обращении с фитильными аркебузами, вечером уходя в дом Ли Джиёна. Ёнсу с Минсиком и другими офицерами проводили всё время вместе, планируя поход, тренируя солдат и занимаясь прочими делами — снабжением лагеря провизией и обеспечением повозками. Через две недели, наконец, хверёнский отряд двинулся к Тумангану, а потом — к северу, соединяясь по пути с другими отрядами — из Мусана, Кенсона и других мест провинции.
К удивлению Сергея, при прохождении маньчжурских земель, корейские деревни продолжали встречаться на протяжении трёх суток пути. Потом и они пропали, и полутысячный отряд корейцев пошёл по безлюдной горно-лесистой местности, преодолевая каменистые перевалы и быстрые холодные речушки. Постепенно забирая на северо-восток, проходя через эти забытые Богом и людьми земли, сводный отряд провинции Хамгён, состоявший из трёх сотен аркебузиров и двух сотен латников, стрелков из лука, обозников и знаменосцев, возглавляемый пёнма уху1 Лю Джонги, приближался к маньчжурской крепости.
# 1Пёнма уху — военный вице-губернатор провинции.
К Нингуте они вышли спустя полтора месяца, после того, как покинули Хверён. За пару дней до этого на их пути стали появляться телеги, а то и целые их караваны. Прибыв к реке Хурха и расположив своих воинов на отдых, 'генерал' Лю, как называл его Сергей, отправил чиновников в крепость. А сам, ожидая прибытия маньчжурских представителей, принялся обедать.
Едва он успел обглодать куропатку, как чиновники вернулись — встревоженные и удивлённые, а с ними появились и маньчжуры. Лю, не отрываясь от еды, исподлобья смотрел на переминающихся у входа в его шатёр людей. Его взгляд из-под набрякших век был тяжёл. Они пришли слишком быстро, посему Джонги был недоволен. Наконец, ленивым жестом он позволил им войти. Вытерев поданной слугой тряпицей жирные пальцы, военачальник посмотрел на своих чиновников, игнорируя маньчжурских посланцев.
— Господин! Из Мукдена пришёл приказ идти на северо-восток лесными дорогами. Дючерские проводники уже ждут наш отряд, чтобы отвести его к вражеской крепости.
— Отчего нельзя идти рекой? — недовольным тоном спросил маньчжур Лю. — Лесные дороги слишком утомительны!
— На реке смертельно опасно, господин, — проговорил один из них. — Пушечные корабли северных варваров последнее время появляются всё чаще, не прошло и недели, как они были тут в последний раз и снова сожгли наши верфи и склады.
— Вот как! — поражённо воскликнул военачальник. — Отчего же вы не уйдёте в другое место?
— Отсюда нельзя уйти, — ответили ему. — Надо сохранять видимость работ, чтобы враг не нашёл главные верфи в Гирине.
— Для вида чинить деревянные мостки, а втайне выступить в Чэньцан? — негромко проговорил Лю, помня о древней стратагеме.
— Именно, — кротко кивнул старший из маньчжур и уже изменившимся, повелевающим тоном добавил: — Прошу вас не откладывать выступление вашего отряда более чем на сутки.
Маньчжуры ушли, оставив Джонги в полном недоумении. С каких пор у варваров Севера появились достаточные силы, чтобы вызывать неудобства у самих маньчжур? Его люди устали, на реке они должны были получить полноценный отдых, а придётся снова идти трудной дорогой.
На следующий день ранним утром, едва успев умыться и позавтракать рыбным супом и варёной чумизой, солдаты Лю Джонги снова выступили в поход. Поначалу отряд шёл берегом Хурхи, и Сергей обратил внимание друзей на развалины грязно-рыжего цвета, которые виднелись в паре сотен метров вверх по реке. Они даже немного отстали, дабы разглядеть их внимательнее.
— Это та самая Нингута? — удивился Сонг. — Теперь ясно, почему мы идём лесом. Крепость развалили, словно она была сделана из грязи!
— Да, Матусевич порезвился здесь на славу, — негромко сказал Ким, прибавляя шагу, чтобы поспеть за повозкой, где были сложены пики и аркебузы.
Минсик, как и положено офицеру, сидел на лошади, находясь в середине колонны. На нём были доспехи капчу, представлявшие собой металлические пластины, наклёпанные на кожаную куртку. Сергею и Кангхо, как обычным воинам, достались мёнгап — двухсторонние, набитые хлопком безрукавки. Под ними было спрятано по револьверу, остальные стволы были у Минсика в притороченной к седлу суме. На голове солдат были кожаные шлемы, с металлическим каркасом, навершием и козырьком. Подобные 'доспехи' вызвали у Сергея лишь усмешку. Хотя у многих воинов не было и этого, зачастую, у них не было и второго оружия, кроме аркебузы или копья. С револьвером и пикой Ким, конечно же, чувствовал себя уверенно. Были и щиты, но они, предназначались для защиты аркебузира от стрел врага и были навалены в нескольких телегах в конце колонны.
Корейцы шли проторенной дорогой, перед ними прошло несколько маньчжурских отрядов по три-четыре сотни человек. Дючеры, которые вели маньчжурскую армию, говорили, что лесные дороги безопасны, ибо оросы особенно сильны на реке, в лесах же они словно слепые котята. Ким фыркнул, когда услышал подобные речи на привале. Удивлённые солдаты спросили его, отчего он смеётся.
— Я знаю, что самих дючер воины северных варваров изрядно потрепали в их лесных городках, — уверенно заявил Ким.
— Откуда тебе знать, Нопхын? — недоверчиво воскликнули сразу несколько голосов.
— Я служил на сунгарийской заставе маньчжур, вместе с нашим офицером Ли Минсиком, — сделав важное лицо, проговорил ангарец. — Так вот маньчжуры сами говорили, что дючеры молили их о помощи.
— Я тоже там служил! — напомнил о себе Сонг и с недовольным видом пихнул Сергея в бок, едва не опрокинув свою чашку с кашей.
— Говорят, что у них аркебузы, которые стреляют со скоростью среднего лучника? — округлив глаза, спросил кто-то из воинов-латников.
— Да! — на сей раз отвечал Сонг. — Я сам видел эту аркебузу, она лёгкая и удобная.
— Эй, деревенщина! Откуда ты мог её видеть! — загалдели корейские солдаты. — Говоришь, что ветры пускаешь!
Сонг покраснел от гнева, казалось, ещё секунда и он залепит кулаком в лицо ближайшего обидчика.
— Северные варвары отпустили корейцев из плена, потому что мы пошли воевать по принуждению маньчжур! Они так и сказали! А много наших и вовсе остались с ними! — палец Сонга был направлен в ближайшего аркебузира, зачарованного смотревшего на него. — И вообще, нам не следует воевать с ними.
— Эй ты, солдат! О чём это ты болтаешь? — раздался вдруг властный голос Ёнсу Пака. — Почему ты не у своего костра? Ты же из Хверёна, почему ты среди кенсонских солдат? Свинья, а не хочешь ли ты отведать бамбуковой палки?
Командир хверёнского отряда неслышно подошёл к сидевшим у костра воинам и теперь внимательно разглядывал их, сжавшихся от неожиданности и опустивших глаза.
— Господин офицер, — встал с земли и поклонился Паку Сергей, единственный не смутившийся среди них. — Солдат рассказывал, как он побывал в плену у северных варваров. Они благожелательны к корейцам и...
— Ещё одно слово, Нопхын, и ты получишь двадцать ударов! — закричал Ёнсу. — Я запрещаю распространять подобные слухи!
Грозно посмотрев на своих солдат, Пак прошёл дальше, направляясь к шатру Лю Джонги. За ним проследовал и Минсик, подмигнувший Киму.
Вице-губернатор с самого начала лесного похода пребывал в дурном настроении. Его угнетали стоявшие стеной вековые деревья, иной раз не пропускавшие достаточного количества солнечного света. Лю клял на чём свет стоит дючерских варваров, которые, по его мнению, заведут его отряд в такие дали, выйти из которых сможет лишь часть солдат. Конечно, леса были и на севере родной Кореи, но они были свои, родные. Эти же дебри оставались абсолютно чужими, незнакомыми, и Джонги чувствовал, что местные духи леса не были довольны появлением в нём чужаков.
— Господин вице-губернатор, — слуга склонился в поклоне, — Пак Ёнсу, командир отряда из Хверёна, покорно ожидает вашего дозволения войти.
— Зови его, — проговорил Лю.
Слуга неслышно удалился за полог входа. Через пару мгновений внутрь сумрака шатра зашёл Пак и, присев на циновку близ столика, склонил голову, ожидая слов Джиёна.
— Я поговорил со всеми командирами отрядов, — сказал после некоторой паузы Лю. — Настроение у людей подавленное и им не нравится этот путь. Что скажешь о своих людях, Ёнсу?
— Но господин, разве воин может жаловаться на трудности перехода? — негромко, но уверенно говорил офицер. — Тогда это не воин, а плачущая женщина. Мои воины не жаловались мне на трудности, у меня хорошие офицеры.
— Говорят, среди солдат ведутся разговоры о северных варварах, — наклонился вперёд Джиён. — Так ли?
— Да, господин Лю, — склонил голову Пак. — Я сегодня прервал такой разговор дважды.
— Что говорят солдаты? — прикрыл глаза военачальник.
Пак немного смешался, но тут же взял себя в руки:
— Они... Они говорят, что корейцам не следует воевать с северянами, и ещё говорят, что те не держат злобы на корейских солдат...
— Потому что они воюют по принуждению маньчжур, — закончил фразу Лю. — Так?
Пак кивнул. Джиён посмотрел на огонь небольшого очага:
— Надо прекратить подобные разговоры, а провинившихся впредь следует строго наказывать, — наставительно проговорил вице-губернатор. — Ты понял мои слова, Ёнсу?
— Да, господин Лю, — снова поклонился Пак и, увидев вялый жест руки, пятясь и сгибаясь в коротких поклонах, вышел из шатра.
Грузный Джонги, покряхтывая, встал из-за стола и прошёлся по мягким циновкам, заложив руки за спину. Он думал о том, что подозрительно быстро, уже на третьи сутки пути по этому проклятому лесу, среди его воинов начали появляться слухи о северных варварах. Об их оружии и кораблях, плавающих без вёсел и сеющих смерть на берегах рек. О том, что они благородны и добры к корейским воинам, но беспощадны к маньчжурам.
'Среди воинов есть шпионы варваров и они хотят запугать моих людей, не иначе', — подумал Лю, остановившись у полога. Выглянув наружу, он подозвал одного из слуг, а когда тот склонился в низком поклоне, Джонги пихнул его ногой в бок:
— Когда будет готов обед? Ты хочешь уморить меня голодом, собака?
На вторую неделю пути отряд вышел к низовью реки Наоли и двое суток пробирался по её левому каменистому берегу до нужного поворота на север. У скалистого берега, где река делал крутой поворот, продолжая свой путь к Уссури, дючеры остановились. Лю Джонги приказал офицерам устраивать лагерь, несмотря на то, что время для этого было слишком раннее. Как оказалось, дючеры не встретили своих соплеменников, которые должны были отвести корейцев к остальному войску маньчжур.
— Несмотря на трудности, мы пришли на условленное место ранее запланированного времени, — так объяснил это военачальник. — Возможно, нам придётся пару дней провести на берегу этой реки.
— Людям нужен отдых, господин! — воскликнул один из офицеров, командовавший отрядом из Мёнчхона.
— Да, это хорошее решение, — согласился и Пак Ёнсу.
* * *
Сергей лежал на молодой зелёной траве, нежась в лучах тёплого солнца. Закрыв лицо рукой, он позабыл уже обо всём и слушал только окружавший его лес. Над его головой звонко пересвистывались птахи, а где-то вдали слышался весенняя трещётка дятла — выбрав себе сухой сук или ствол дерева, он быстро-быстро ударял по нему клювом. Раскатистый стук разносился далеко по лесу. Совершенно умиротворённый, Ким слушал реку, что близ берега с шумом билась о камни, плескалась и рождала бурунчики на воде. Бог ты мой, как же хорошо! И так не хочется думать ни о маньчжурах, ни о чём-либо ещё. Полежать бы ещё полчасика, главное, чтобы Пак не заметил.
— Ким! Эй, Ким! — вдруг настойчиво потрясли его за рукав.
Конечно же, это был Сонг. И что ему надо, снова пожрать?
— Обед уже скоро — твоя любимая чумиза, — проворчал недовольно ангарец и, приоткрыв один глаз, с укоризной посмотрел на Кангхо.
— Я знаю, я о другом, — отмахнулся тот и зашептал, оглядываясь по сторонам: — Ты же слышал о том, что нас не встретили эти собаки маньчжур — дючеры? Перед нами из Нингуты вышло два отряда маньчжур, численностью примерно как наш. Мы же шли по их следам...
