Повелитель зверей

— Ну ты даёшь, Настя! — восхитился Верхогоров, — но кое-что все равно объяснить надо. Я приобрел в собственность местный ювелирный заводик и собираюсь вывести его не только на российский, но и на международный уровень. Работы там, конечно, немеряно. Вот только как быть с животными? Мне даже придется иногда уезжать в Европу на несколько дней.

Настя ответила сразу, словно подготовилась заранее и знала о поведанной информации изначально.

— Я же цирковая, Борис, ты знаешь, и трудностей не боюсь. Ты осчастливил меня безмерно, научив понимать животных. Просто подготовлю другую программу и стану выступать одна. Пока я жива, Боренька, твой театр зверей не захиреет и будет процветать, как и прежде. За это можешь не переживать. Понимать зверей — это же счастье, лишить которого невозможно!

— Ну да, каждому своё, — бросил неопределенно Борис. — Но надо делать бизнес, сейчас именно такие времена. Мне пора.

Верхогоров вошел в гараж и сразу подумал о том, как будет доставлять животных в театр Анастасия? Понятно, он проехал в автосалон и заказал еще один Mercedes-Maybach GLS 600, только голубого цвета. Подобных цветов эти автомобили не выпускались, но для него обещали покрасить индивидуально.

В "Чистюлю" он заехал со двора и сразу прошел в шестой номер, позвонил Елене. Морозова организовала спиртные напитки с едой и осталась в номере.

— Ножки, ах эти ножки, — гладил он, приговаривая, — как ты, Леночка, ходишь на них и не проглатываешь — они просто великолепны!

Он продолжал гладить её ножки, а она расстегивала его ремень и стаскивала брюки, чтобы отдаться на бильярдном столе.

Париться Верхогоров очень любил, а Елена высокую температуру не выдерживала, грелась немного на нижней полке и убегала на горку, чтобы плюхнуться с неё в бассейн. Плавали, а потом садились за стол. Одна-две рюмки коньяка или водки, ложка икры красной, свинина на косточке, если голоден. Никакими изысками он не баловался и практически не пил, что особенно нравилось Елене. А любить умел так, что хотелось ещё и ещё и промежность поднывала потом несколько дней... от счастья.

— Как дела у тебя, Лена?

— Нормально, всё хорошо.

— Но что-то гнетет тебя, я же вижу.

— И как ты всё видишь, ничего от тебя не скрыть. Но правда, ничего серьезного. Клиент к нам один ходит практически регулярно, деньгами сорит изрядно, девочки довольны и фирма, естественно. На днях подарил массажистке золотое колечко с камушком, а той срочно деньги потребовались, и она снесла его в ломбард. Колечко-то оказалось латунным с каким-то напылением, чтобы кожа не красилась, как от бронзы. И камень — стекляшка. Девочка такие колечки в магазине видела за пятнадцать тысяч рублей, а стоят они рублей триста. Это, конечно, не наш вопрос, но мне кажется, что возьмут его скоро и вдруг он показания на нас даст?

— Показания даст? Ты продажей бижутерных колечек занялась...

— Боренька, ты совсем что ли... Его продажи меня не интересуют. Начнет со следствием работать и заявит про сексуальные услуги. Не докажет ничего, но крови попьет много.

— И что за фрукт?

— Есть такой перец, Константинов Абрам Давидович.

— Это?..

— Этот, этот, — утвердительно кивнула Елена, — сеть магазинов "Алмаз". У него их по городу с десяток и по области столько же.

— Константинов и Абрам, — хмыкнул Верхогоров, — был Шлагбаум и взял фамилию жены?

Морозова усмехнулась.

— Вроде того. Только не Шлагбаум, а Вальденбаум. Я зарядила девочек, и они аккуратно к генералу подкатились. Типа, мол, надо колечко купить со скидкой... Ну, ты понимаешь, он им анкетку и подогнал. Вот она.

Морозова передала пару листов. Верхогоров просмотрел их. Это была удача, огромная удача. Анкета на владельца сети магазинов "Алмаз". В ней ничего криминального или каких-либо зацепок для шантажа, но это упор, от которого можно начать путь поиска. Адреса, близкие родственники, связи и так далее. Конечно, частная информация тоже должна быть закрыта, но не для генералов МВД. И взял он её не из паспортного стола. "Шапка" документа отсутствует, значит, обрезан гриф секретности и название, последней страницы нет. Но имелось главное — прослеживалась связь сети магазинов с ювелирным заводом.

Акцентироваться на анкете необходимости нет и Верхогоров вновь занялся ласками.

Дома он многократно прокручивал в голове полученную информацию. В справке не указывались конкретные лица. Скорее всего, они назывались, но на отсутствующей странице. Генерал, хоть и любитель раскованных женщин без обязательств, но всё равно понимал разницу между секретной и частной информацией о личной жизни. За первое могли посадить, а за второе лишь пожурить.

С кем на ювелирном заводе мог иметь дела Константинов? Естественно, не с уборщицей. Это либо Красносельцев, либо его зам Бронштейн. Скорее всего, руководители общались, а курьером служил Бронштейн. Но Красносельцев затерялся на просторах Родины, а с его замом можно общаться. Схема мошенничества становилась понятной в общих чертах.

* * *

Июльская жара действовала на людей по-разному. Кому-то нравилась, но большинство духоту переносили некомфортно. И особенно Колобков Моисей Серафимович, полковник, начальник управления БЭП или правильнее УЭБиПК (управление экономической безопасности и противодействия коррупции). Еще, будучи старшим оперативником и майором, он как-то неудачно потянулся при начальстве и пуговицы на его форменной рубашке отлетели, оголив волосатое пузцо. Кому-то это не понравилось — офицер полиции дискредитировал свой разжиревшей внешностью статус сотрудника и его направили на комиссию по личному составу с целью последующего увольнения. Но майора спас генерал, начальник областного МВД, перечеркнув потуги тогдашнего начальника БЭП. "Что, нормативы по физподготовке не сдает? — возмутился генерал. — Согласен, сдавать надо и ставьте ему галочки заочно. У него лучшие показатели по выявлению преступлений, а это мне главнее его подтягиваний на перекладине. Всё, вопрос исчерпан, оставьте парня в покое", — приказал генерал.

Но прозвище Пузанок с того самого случая крепко приклеилось к Колобкову. Сейчас он уже стал полковником, сам возглавил управление и хорошо помнил, кто спас его от увольнения.

Генерал Пермяков вызвал к себе Колобкова.

— Докладывай, что там у тебя по "Алмазу". Там что, всё к чертям летит и нас откровенно поимели? Ты куда смотрел, полковник, пузо наращивал? Ладно, извини, погорячился. Докладывай обстоятельно.

Генерал первый раз за все время службы упрекнул полковника большим животом. И немудрено — большая выгода уплывала, очень большая.

— Поработали мы неплохо, товарищ генерал...

— Всё развалилось, и ты считаешь это неплохо?! — возмутился Пермяков. — Ладно, докладывай подробности.

Колобков поёрзал на стуле и продолжил:

— Удалось установить главное, Иван Олегович, Константинов получал излишки, вернее, неучтенку от ювелирного завода. Схема проста — магазины сети "Алмаз" получают сто колец для продажи, к примеру. Шестьдесят официально, а сорок по бухгалтерии не идут, реализуются и выручка делится пополам. В налоговой я взял цифры отчетности и прикинул, что в месяц Константинов имеет чистой доходности в среднем около тридцати миллионов рублей. Это именно неучтенная сумма. Половину отдает Красносельцеву, естественно. Почему бы и нам десяточку от тридцати не урвать? Мы пока завод не проверяли, но догадываемся, что алмазы неучтенные им с Якутии привозят. Так же удалось установить, что если возникают пробелы в поставках алмазов, что редко бывает на самом деле, то ювелирный завод гонит подделку — латунные колечки со стекляшками, которые крестьяне от натуральных не отличат. Прижать Константинова можно лишь фактами, и мы готовили операцию по захвату. Колечки ему Бронштейн возил, это зам Красносельцева, он же наличность забирал. Обычно обмен происходил десятого числа каждого месяца. А тут за пять дней до этого Красносельцев подарил свой завод Верхогорову и исчез. Предполагаю, что нас кто-то сдал, Иван Олегович.

— И кто?

— Не знаю, товарищ генерал, пока не знаю. В смысле не нас сдали, а готовящуюся операцию по захвату. Я же планировал ворваться с омоновцами и Константинов не дурак, полагаю, он бы согласился отдавать нам третью долю. Мы бы ничего и не обыскивали, всё осталось бы в тайне.

— Верхогоров, этот долбаный циркач уже засветился один раз с конторскими, но там он был прав на все сто. Чем он взял Красносельцева, какой компрматериал имел? Не продать, а подарить завод... это же не бутылка пива.

— Товарищ генерал, Иван Олегович, я полагаю, что Верхогоров здесь вообще ни при чем. Красносельцев узнал о готовящемся захвате и решил исчезнуть. Он понимал прекрасно, что Константинов его сдаст со всеми потрохами. Лучше исчезнуть с накопленными деньгами, чем ими сорить в камере. Продавать завод — это долго, а подарить: оформил дарственную у нотариуса и всё. Это хитрый ход очень умного человека, Иван Олегович. Он написал заявление в полиции, чтобы его не искали родственники и друзья, якобы, жаждет уединения. Чушь, естественно, но если бы завод не переоформил, то мы бы его всё равно искали, а теперь у нас оснований для его официального поиска нет. Почему Верхогоров, вы спросите? Да ткнул пальцем в первого попавшегося, а он личность известная, участковый с проверками не полезет, а у нас оснований нет.

— И что теперь? — с нетерпением задал вопрос генерал.

— Верхогоров сменил руководство на заводе. Бронштейна вообще уволили в связи с отсутствием доверия. Директором завода назначен Кацман, он у нас нигде и никогда не светился. Необходимо ждать. Константинов всё равно на него выйдет и тут уж как ситуация сложится. Станут они работать по прежней схеме или нет, пока неизвестно. Остается только ждать и налаживать оперативные позиции, они нам потребуются наверняка.

Пермяков чувствовал себя так, что у него действительно только что вытащили из кармана десять миллионов рублей. Он сжал кулаки и произнес грубо:

— Свободен.

Обыкновенная мышка с микрофоном на спине улизнула за плинтус довольной — коты в данном учреждении не водились.

* * *

Когда по времени получалось, Верхогоров всегда помогал Анастасии. Сегодня он нарубил мяса животным, что, наверное, было самым трудным для хрупкой женщины. Коровью тушу еще необходимо дотащить до рубочного места из холодильника. Но в этом мероприятии ей опять же помогали тигры, они без напряга таскали туши и позже спокойно ждали своего положенного куска.

Ничего особо нового Борис в полученной записи не услышал. Его напрягал только один момент — алмазы поставлялись на завод из Якутии. А это без Матвея никак не могло обойтись. Сейчас он понимал, что вору известна смена руководства на ювелирном заводе и что его получатель алмазов уволен в связи с отсутствием доверия. Матвей не предпринимал никаких действий, он выжидал и вновь приставил к нему наружное наблюдение. Законник также хорошо осознавал, что завод без него потеряет массу сырья и что предпримет в связи с этим Верхогоров? Он выжидал...

Борис, немного подумав, решил действовать наступательно. Он пригласил Матвея в сауну. Но тот чего-то боялся и решил встретиться на своей территории. Он предложил Верхогорову ресторан, естественно, свой.

— Послушай, дебил законный, когда я приглашаю — ко мне летят на всех парусах, колесах, коньках или лыжах, — сердито заговорил Борис. — Если мне потребуется тебя убить, то ты сдохнешь без проблем и совсем не криминально. Например, с крысой можешь поссориться, и она тебе сонную артерию во сне перегрызет. Вот смеху-то будет — законника крыса поимела. Может орел мимо лететь и кирпич на голову сбросить. А еще смешнее — глист в кишке взбунтуется и порвет её. У тебя глисты есть, а крысы в доме? Жду через полчаса.

Верхогоров отключил связь. Может быть, он не прав и надо было помягче разговаривать? Нет, такие понимают только силу. А Матвей довольно потер руками — наконец-то он посадил артиста на кукан. Теперь сам будет делать, что я захочу. Он приказал принести ему запись разговора. Теперь циркач не посмеет даже оскорбить его, не то, что убить. Как здорово, что все разговоры Верхогорова прослушивались.

Принесли запись, включили: из динамика послышалась речь кота Леопольда из мультика: "Ребята, давайте жить дружно"!

Матвей в ярости расхлестал всю аппаратуру, он всё понял и ничего не сказал. Прибыл в сауну вовремя, пришлось спешить.

Верхогоров не поздоровался с ним, только указал рукой на кожаное кресло.

— Твой специалист огранил камень, Матвей. Эта работа стоит несколько десятков тысяч рублей, а ты получил сто миллионов долларов наличными. Видимо, правильно говорят — сделай человеку добро, и он отплатит злом. Или ещё говорят, что если услуга большая, то за нее платят смертью. Ты слежку за мной пустил и прослушку установил, потому что богатым стал? Деньги ума лишили? Даю тебе возможность выбрать наказание самому. Говори.

Матвей молчал минуту, потом заговорил, сдерживая себя. Не привык, чтобы ему перечили, а тут вообще наезжают открыто.

— Крыса, говоришь, пробежит, орел пролетит, глисты заведутся... Так и на тебя, Капитан, может трамвай наехать даже там, где рельсов нет. Я ведь в законе, если ты не забыл, и трогать меня нельзя — весь воровской мир себе противопоставишь. И тебе с ним не справиться, Капитан, ты это отлично знаешь.

— Что ж, Матвей, жаль, конечно, не получился у нас разговор. Но тогда отдай мне якутские связи и ступай себе с миром.

— А вот этого ты выкусить не хочешь, Капитан? — Матвей показал фигуру из трех пальцев.

Верхогоров ничего не ответил, встал и ушел из номера. Сразу же зашла администратор.

— Каких девочек закажите, меню посмотрели?

А почему бы и нет, подумал Матвей. После неприятного разговора необходимо расслабиться.

— Вот эту и вот эту, — он показал пальцем на мониторе, — а из меню, то тебю, раздевайся.

— Я не работаю, какую закуску подать?

— А-а, никакую. Водки принеси и лимон порезанный с солью.

— Хорошо, но у нас оплата вперед, триста тысяч, пожалуйста.

— Чего? — чуть не поперхнулся Матвей, — ты кому горбатого лепишь, курица драная...

Больше он ничего вспомнить не мог. Оглядывался с удивлением — какой-то здоровенный бассейн и как он сюда попал? Даже ощупал себя — всё цело: голова, грудь, живот, ноги, руки. Увидел дверь, пошел, толкнул — заперто. Это меня похитили что ли? Но как, зачем? Других мыслей не появлялось. Он вдруг заметил в воде огромного, просто здоровенного питона. И он плыл к нему. Матвей задрожал от страха — в руках ни пистолета, ни ножа. Увидев ещё одну дверь, он кинулся к ней, но там тоже закрыто. Махнув хвостом, питон сбил с ног Матвея, и он упал в воду, практически мгновенно оказавшись в кольцах удава. Его приподняли перед змеиной мордой, словно рассматривая, и ощупывали раздвоенным языком. Матвей не кричал, в ужасе округлив глаза, и пытался освободиться изо всех сил, но тщетные потуги ни к чему не приводили. Сердце колотилось бешено и казалось, что змеиная голова, открывая огромную пасть, начнет нанизываться на него, ещё живого.