Повелитель зверей

— Да нет, так... Чай, кофе или чего покрепче?

— Можно хорошего коньячку в рюмке, а не в бокале.

Директор нажал кнопочку и в кабинет сразу же вошла девушка, видимо, секретарь или нечто подобное. Юбочка выше некуда и фигурка современной стандартности — не 90?60?90, а с бёдрами пошире.

— Леночка, коньячные рюмки и армянский коньяк, — распорядился директор.

— И грушу к нему, если есть, — подсказал Верхогоров.

— И грушу порезать, — добавил Холмогоров.

Заказ принесли быстро, и хозяин кабинета спросил:

— Пришли отдохнуть, Борис Николаевич, или разговор имеется?

— Да просто хочу выкупить твоё заведение, Илюша. Ста миллионов рублей наличными, полагаю, будет вполне достаточно. Это актуальная рыночная стоимость. Должность директора у тебя сохранится и о покупке даже никто не узнает. Почти никто.

Верхогоров вопросительно посмотрел на Холмогорова и отпил глоток коньяка. Неплохой, подумал он о коньяке.

— Я вам не Илюша... Борюша... А во-вторых, заведение не продается. Всего доброго.

Он встал, показывая тем самым, что аудиенция закончена. Холмогоров чувствовал себя очень уверенно — среди его клиентов находились люди из аппарата правительства, депутаты и силовики с большими звездами. Проглотят и не заметят, считал он.

— Не надо, Илюша, не напускай тумана. Тебя же клиенты именно так зовут. Ко мне же советую относиться с уважением, никто за тебя не заступится, а сожрать станут готовы все. Отказался — хорошо, теперь предлагаю за пятьдесят. Что скажешь?

— Что за наезд? — возмутился Холмогоров.

— Помилуй, Илюша, какой наезд? Никакого наезда, только одно уважение и респект. Согласен, ценник на продажу завышен, и ты правильно рассудил, что сто — это много. Перейдем к нулю или остановимся на пятидесяти?

— Пошел вон отсюда, циркач недоделанный, — рассвирепел Холмогоров.

— А вот грубить тебе, Илюша, не стоило, совсем не стоило, я не прощаю грубости. Разве я нахамил тебе? Назвал Илюшей — так тебя так все клиенты "Чистюли" зовут. Не надо грубить, Илюша, не надо, успокойся. Ты же решил, что обезопасил себя на все сто, записывая оргии сильных мира сего. Так вот я эти оргии некоторым и отправлю сейчас на личную почту, пока на личную почту, а не в интернет.

Холмогоров весь затрясся, побелел и ему стало плохо. Он прекрасно понял, что если кто-то из его клиентов получит запись своих собственных похождений, то ему не жить. Не просто не жить, а умирать придется долго и мучительно. Он не смог накапать и уронил флакон валерьянки. Верхогоров подал ему рюмку с коньяком. Он выпил её залпом и налил ещё.

— Что вам надо? — спросил директор трясущимися губами.

— Видеозаписи у тебя изъяты и навредить ты уже никому не сможешь. Но наворовал достаточно и денег хватит без продажи "Чистюли". Сейчас сюда войдет нотариус и ты подпишешь дарственную на этот объект. Хотел тебя в начале оставит директором, но тупость не лечится, поэтому покинешь заведение уже сегодня.

— Какие у меня гарантии? — все ещё хорохорился директор.

— Никаких. Уходишь и все, ты мне не нужен. Где-нибудь откроешь рот — окажешься в желудке удава и появишься снова на свете в виде какашек через несколько месяцев.

После ухода бывшего директора Верхогоров не стал заморачиваться и решил переговорить с Еленой. Она знала все нюансы заведения.

— Кто ты по официальной должности и каковы твои обязанности, Лена? — первым делом спросил Верхогоров.

— Я секретарь, отдел кадров и офис-менеджер одновременно — это по обязанностям. Недавно из секретарей стала заместителем директора с теми же обязанностями.

— Понятно, — он заметил, как она покраснела. — Личное дело у тебя есть? — она отрицательно покачала головой, и он не стал уточнять. — Иди, заполни анкету и принеси мне.

Через несколько минут читал: "Морозова Елена Федоровна, образование высшее экономическое, не замужем, детей нет" ...

— Что ж, Елена Федоровна, предлагаю тебе должность директора. Согласна?

— Согласна, — ответила она удивленно-обрадованно, — а...

— А остальное сейчас поясню. Заведение должно работать, как и работало. О хозяине лучше не говорить никому. Если станут наезжать — позвони, я разберусь.

— Извините, Борис Николаевич, наши клиенты...

— Я знаю, Лена, есть генералы и выше рангом. Холмогоров тоже уповал на них и где он теперь?

— И где он теперь? — задала вопрос Морозова, понимая, что может задать его только сейчас.

— Не знаю, — пожал плечами новый собственник заведения, — по-моему, он даже сменил фамилию на Никак. Стал просто НикАкой, — он улыбнулся, а Елену всю передернуло. Какие лучшие апартаменты в офисе?

— Они практически все одинаковые, по номерам обозначаются. Но у шестых вход как бы за углом и не видно входящих-выходящих для всех.

— Ясно, шестые оставь лично для меня, они должны всегда пустовать, если меня нет. Уборка, смена воды в бассейне — это, естественно, регулярно. Сможешь организовать работу так, чтобы персонал не болтал лишнего?

— Это без вопросов, Борис Николаевич, но шестой номер иногда посещает губернатор и другого не признает.

— Я тебя понял, Лена, губернатор требовать ничего не станет и будет отдыхать в другом номере, этот вопрос я решу. Есть проблемные клиенты?

— Есть один депутат, девочки от него потом лечатся долго, мазохист проклятый. Холмогоров с ним ничего поделать не мог, но платил он втройне. Девочек силой к нему водили...

— Понял, когда позвонит этот депутат или приедет, то поясни ему, что новый собственник заведения запретил его пускать. Также объясни, что хозяин с ним лично встретиться в самое ближайшее время. Больше он тебя никогда не побеспокоит. С трудом верится? Я понимаю, когда появятся факты, тогда и сомнения отпадут, это нормально, Лена. Шестой номер наяву мне покажешь?

— Конечно, — ответила она и покраснела.

* * *

Обычный летний день. Общение с Анастасией, кормежка и уход за животными. Борис присел в плетеное кресло на веранде и задумался о себе. Что он за человек такой? Нет, мысли были не о способностях необыкновенных, о реальностях жизни. Настю он любил, здесь без вопросов и сомнений. Но он переспал с Еленой и получил при этом огромное удовольствие.

Полигамность от природы и условий... Об этом спорит даже наука. Например, великий царь Соломон, по разным данным, имел до 700 жен в гареме. Владимир Красно Солнышко в Киеве слыл великим распутником, погрязшим в блуде, и имел до 800 жен до крещения Руси. А ему хочется быть постоянно с Настей и периодически с другими женщинами. Он понял, что сей факт не объяснит ни один профессор. Верхогорову хотелось не только полигамности, но и определенных жизненных перемен. Театр зверей остается, а вот новое необходимо приобрести.

Он позвонил Матвею.

— Узнал? Да, номер другой, который ты не прослушиваешь. Надо бы встретиться. Понятное дело не у меня, но и к тебе ехать ни к чему. Ты убери своих топтунов с дороги на Таёжное и экипажи отзови из города. Все равно они ни хрена меня не отслеживали, так, болтались, когда скрывать было нечего. Встретимся у "Чистюли", знаешь такую сауну?

— Виповская для аппарата, другие там не плавают.

— Значит, знаешь. Через час там. И слежку убери, не солидно постоянно обламываться. Валета тоже не вини, меня бы и Моссад не отследил.

Связь отключилась, и Матвей изумленно задумался — знает про Валета, слежку и причем здесь еврейская разведка? У евреев везде свои люди, на то они и евреи. Намекал на своих людей у меня? Узнаю — порву. Матвей сжал кулаки, позвонил Валету и приказал снять слежку и прослушку немедленно.

В "Чистюлю" Матвей прибыл вовремя и его сразу же проводили в шестой номер.

— Во многих саунах был, но в эту не заглядывал — себе дороже. Здравствуй, Капитан.

— Привет, Матвей, привет. Сначала отдохнем, расслабимся, а потом разговоры. Идет?

— Согласен, но как ты про слежку узнал?

— Все разговоры потом, отдыхай.

Голые девочки накрывали на стол. Мясо, фрукты, икра, коньяк, водка...

— Да, классно здесь, у меня таких нет, — Матвей обвел взглядом девушек и остановил его на одной, укутанной в простыню.

Верхогоров сразу понял и немного осадил товарища:

— Любую можешь взять. Не нравятся — еще подойдут. А это моя, — он указал рукой на Елену.

Матвей пожал плечами, выпил рюмку водки и взял за груди двух девушек.

— Вы со мной, — кратко резюмировал он.

После секса ополоснулся под душем и в парилку. Потом в бассейн с горки и за стол.

— Поговорим, — предложил Матвей, — пока голова работает, а после и головку подключим, — он рассмеялся.

— Поговорим, — согласился Капитан и кивнул головой Елене.

Она хлопнула в ладоши и вышли все девушки.

— Ты как сюда попал, Капитан? Эта сауна не для таких, как мы.

— Я хотел предложить тебе работу, Матвей. Я руковожу, ты исполняешь.

— А табло у тебя не треснет, Капитан, или ты забыл, что я в законе?

— В законе и что? — рассмеялся Верхогоров, — представь себе, что я смотрящий и тебе станет легче. И сауну эту сможешь посещать и любого из ее клиентов нагнуть, если потребуется. С моего разрешения, конечно.

— Говоришь ты красиво, Капитан, но только говоришь. Поэтому только глупец может тебе ответить сразу да или нет. Излагай подробности, Капитан.

Верхогоров достал из кармана синий алмаз и протянул его Матвею.

— После огранки этот камешек карат на триста потянет. И если продать его по дешевке, то можно заработать миллионов сто зелени. Помнится, я говорил тебе, чтобы ты завязал с "горохом" и подобрал хороших ювелиров огранщиков. Ты имел возможность, Матвей, конкретно узнать, что я в шутки не играю. Что теперь скажешь, мальчик конкретный?

Матвей взял в руки алмаз и у него сразу пересохло в горле. Он выпил рюмку водки и ходом за ней вторую. Голубые бриллианты — это большая редкость и цены на них невероятно высоки.

Матвей ничего не говорил, он только смотрел на алмаз и потом на Капитана, на алмаз и снова на Капитана.

— Это не единственный камешек, оставь его у себя, если согласен работать под моим руководством, — предложил Верхогоров. — Другим гражданам-товарищам и не надо знать, что ты подо мной ходишь. Я в твои криминальные дела лезть не стану. Проститутки, наркота, оружие — даже слышать об этом не хочу, но посоветую сбавить пыл.

Матвей прокашлялся.

— Ты отдаешь такой камень мне? — удивленно спросил он.

— Я же не дарю его, — усмехнулся Капитан, — а отдаю для огранки, и потом — если камень исчезнет, то и ты исчезнешь в желудке питона, а алмаз я все равно найду. Так что мне беспокоиться не о чем.

— Но я не найду покупателя на такой бриллиант.

— Об этом вместе подумаем. Значит, согласен?

— Конечно, куда я от такой красоты денусь, — с придыханием ответил он, гладя на алмаз.

— Ты мужик неглупый, Матвей, поэтому неразумно попадаться на мелочах, отбрось ненужное в сторону.

— Я тебя понял, Капитан. И все-таки, как ты попал в эту сауну?

— Так я и не попадал, я её просто купил. Вернее, хотел купить, но собственник решил подарить. Всё оформлено законно через нотариуса. Еще есть вопросы?

— Да-а-а, я ещё в СИЗО понял, что ты не простой мальчик.

— Тогда гуляем.

Капитан хлопнул в ладоши и в номере появились девушки.

* * *

Персонал "Чистюли" практически сразу почувствовал жесткую руку нового директора. Она не стала брать себе секретаря, как и прежде выполняла те же самые функции, только без внешних указаний. Верхогоров изначально определил внешнюю стратегию заведения и в повседневную тактику не вмешивался. Разболтанностью и расхлябанностью сотрудники фирмы никогда не страдали, а сейчас дисциплина стала железобетонной, любая армия позавидует.

Кадровый отбор в "Чистюлю" был крайне жёстким, в ФСБ устроиться легче, чем в эту фирму. И Елена Морозова прошла этот отбор в качестве девушки для развлечений. Это уже потом директор Холмогоров заметил и выделил её среди прочих, назначил секретарем и личной дамой. Противно, ничего не поделать, но теперь её уже не лапали десятки обрюзгших мужиков-толстосумов. Елена знала все тонкости нелегкой службы, а посему управляла твердо и справедливо.

Новый хозяин... О таком мужчине она только мечтала и влюбилась сразу бесповоротно. Плакала иногда, грустила, понимая прекрасно, что он не муж и даже не просто любовник. Работодатель... Но уж лучше с ним быть так, чем никак. Отдавалась ему пылко и страстно, не переходя дозволенных границ — не жена. Верхогоров понимал ситуацию и оказывал Елене определенные знаки внимания.

Морозова не удивилась, когда губернатор не потребовал шестой номер, а сразу же согласился на другой, боготворить своего любимого она умела даже в таком вопросе.

Депутат-мазохист вообще перестал звонить в фирму, а когда до Елены дошли определенные слухи, то она хохотала вовсю. Оказывается, этот депутат проявился в качестве пассивного гея и его имели несколько дяденек, одновременно прищипывая кожу пассатижами. Депутат не умер, но лечился долго, прочувствовав всю прелесть садомазохизма. И в полицию не заявил о мужеложстве и истязаниях, не захотел постыдной огласки. Но тяга к сексуальному садизму у него прошла напрочь после применения медицинского принципа Древнего Рима — подобное излечивается подобным (Similia similibus curantur).

Все девочки явно зауважали нового директора. Теперь работалось спокойно, без нежелательных извращений. Правда, не всем нравился анальный секс, но кто-то предпочитал и его. Всё по желанию!

Елена Морозова лежала на руке Бориса и млела от счастья, поглаживая его мускулистую грудь. Как бы ей хотелось вот так же полежать вечером и ночью в собственной квартире, а не в этих апартаментах, которые она начала ненавидеть и привязываться к ним одномоментно. Полежать после любви...

Она продолжала поглаживать грудь и постепенно опускалась ниже. Мальчик начинал реагировать подрагиванием и наливался упругостью. Елена села сверху и двигалась в такт своим ощущениям и позывам. Её любимая поза, когда глубина и быстрота движений именно те, которых хочется. Почти замерла проникновенно, работая тазом в мелком диапазоне и словно обвисла, уносясь на небеса. Но мальчик не слабел, и она задвигалась уже в другом ритме, насаживаясь полностью и теперь доставляя удовольствие ему.

Надо идти в душ, а отпускать любимое тело не хотелось вовсе. Она полежала минуту и поднялась. Борис тоже встал под струи воды и начал ласкать её там. Но зазвонил телефон, Борис накинул простыню и подошел к аппарату. Почти сразу же попросил:

— Сейчас сюда Матвей подъедет, позвони на ресепшен, чтобы его пропустили. И пусть принесут коньяк, водку, икру красную, предложат ему девчонок.

Он заметил, как сразу же погрустнела Елена. Она любит, он знал это, а тут какой-то Матвей. Но что делать, он бы женился и на ней, но двойные браки запрещены законом.

Матвей прибыл, и они остались в номере вдвоем с Капитаном. Верхогоров вовсе не возражал, когда его называли именно так. Капитан... вроде бы отнюдь и не он даже.

Матвей достал из коробочки голубой бриллиант и уже который раз смотрел на него восхищенно.