Повелитель зверей

— Сэр Олдридж, прошу, — он указал на кресло, — коньяк, водка?

— Русский водка, — ответил с натянутой улыбкой англичанин, — но позже. Хотелось бы посмотреть...

— Конечно, конечно, — согласно кивнул головой Верхогоров, — на какую сумму вы рассчитываете, сэр Олдридж.

— Какую сумму? — непонимающе повторил он.

— Вы же не сможете заплатить мне триллион. В зависимости от ваших финансовых возможностей и будут представлены определенные камни.

— Мне бы хотелось приобрести красный бриллиант от десяти карат.

— О-о! Прекрасное желание. Такой камень будет стоить до ста миллионов фунтов стерлингов. Извините, но мелкими камнями не занимаюсь.

— Мелкий камень!? — воскликнул в восторге сэр Олдридж, — я знаю только два красных бриллианта по пять карат. Десять — такого камня еще никогда не было. Я вас, наверное, не понял...

— Вы хотите именно красный бриллиант или, быть может, посмотрите голубой на эту же сумму?

— Голубые есть, а красного бриллианта таких размеров не существует.

— Я вас понимаю, сэр Олдридж. Также понимаю, что на аукционе подобный камень продавался бы от пятисот миллионов фунтов, не долларов.

— Я коллекционер, — со вздохом ответил он, — и такие камни не продаю.

— Сэр Олдридж, вы прибыли сюда со своим геммологом для экспертизы?

— Нет, я достаточно хорошо разбираюсь в бриллиантах сам.

— Хорошо, я пойду вам на встречу. — Верхогоров достал из ящика стола красный бриллиант. — Здесь одиннадцать карат, вот весы и лупа.

Олдриджу стало плохо, пришлось накапать ему корвалол. Он немного успокоился и взял в руки бриллиант. Его выражение лица менялось с каждым поворотом камня. Он восхищался, вглядывался и опять восхищался. Взвешивал, смотрел через лупу, крутил камень в пальцах и, наконец, произнес:

— Здесь нет вкраплений, камень чистой воды, это невозможно, но факт!

Верхогоров решил прервать его восхищенную речь:

— Сэр Олдридж, вы прекрасно понимаете, что камень стоит намного дороже. Вы готовы платить?

— Могу перевести на ваш счет сто пятьдесят миллионов фунтов стерлингов прямо сейчас, — ответил англичанин.

— Но это крайне мало, — возразил Верхогоров.

— Да, я понимаю, согласен, но большей суммой не обладаю. Но я все равно доволен — видеть такой камень дано не каждому.

— Хорошо, отдам вам бриллиант за двести.

У Олдриджа на счету была такая сумма, но пятьдесят миллионов он должен был перевести за поставки материала по бизнесу. Сейчас необходимо заплатить, а деньги на родине он займет.

— Хорошо, — произнес англичанин, — я перевожу.

Процедура перевода заняла некоторое время. Верхогоров проверил свой счет и убедился в получении денег. Он поздравил Олдриджа и налил в бокалы коньяк. Обе стороны остались довольны — человек приходил поблагодарить артиста за доставленное удовольствие на спектакле. Один продал, а другой приобрел за треть настоящей цены. Но за отсутствие формальностей и налоговой службы приходилось тоже платить, пусть и таким дорогим способом.

Дома Верхогоров после кормления животных и позднего ужина с Настей решил немного посидеть в кресле перед сном. Задумался, вспоминая Елену и Элеонору. Три женщины у него, и он не женат официально. Вспомнились стихи:

О! Как же женщины прекрасны!

Со стороны все хороши!

Но вот стремления напрасны

Объединить их суть души.

Пофлиртовать с тобой красиво

Обычным скучным вечерком,

И в танцах нежится игриво,

Хоть ты и вовсе незнаком.

Такая чахнет на работе,

Не интересна ей она,

А с виду вся она в заботе

И даже верная жена.

Ей всё на свете опостыло,

Семейной жизни серый быт

В неё вгрызается уныло

И вот уже потерян стыд.

А кто-то хочет приключений,

Веселья, праздника в душе,

И мимолетных тех волнений,

Которых утром нет уже.

Другая вся нутром в работе,

Найдя в ней радость бытия,

По вечерам в страстной зевоте

Вкушает радость жития.

Иная любит секс семейный,

Детей воспитывать своих,

И образ этот благовейный

В заботах нежится мирских.

О! Как же женщины прекрасны!

Со стороны все хороши!

Хоть поведением контрастны —

Ты осуждать их не спеши.

Мудрец сказал бы — правда жизни.

Кому-то хочется такой,

Иному похотные мысли

Ночами не дают покой.

И в этом сонме милых женщин

Ты отыщи себе свою,

Мир так хорош и так изменчив,

Но я его всего люблю!

(стихи автора)

Он отыскал себе уже трех. Кто осудит его? И каждая знала, что она не одна. Жизнь у каждой улучшилась и это факт, что бы там не говорили моралисты. Но мир изменчив и каждому овощу свое время. А эти фрукты созревали вовремя.

Надо бы на выходные съездить в деревню, посетить Элиных родителей в Парфеновке. Он вспомнил стихотворение:

Я мечтаю уехать в деревню,

Посидеть там в лесу у реки,

Слыша гордую русскую песню,

Что тихонько поют мужики.

Про рыбалку на утренней зорьке,

Когда тишь, не пищат комары,

Что увидеть там можно на взгорке,

Как роса омывает цветы.

И что все там отменно красиво,

Описать невозможно стихом,

Там речушка, весною спесива,

Огибает песчаный излом.

Гордый лес, не услышать и вздоха,

Мне кивает с большой высоты,

Упаду на подстилку из моха,

Не видал я такой красоты,

Как вздымаясь паряще-лениво,

Обнимая березовый стан,

Нежно-ласково, даже ревниво,

Освежает листочки туман.

А они молодятся росою,

Подставляя бока ветерку,

С ним играют зеленой листвою

В замечательно-чудном лесу.

Улететь со своими с мечтами,

Побывать в первозданном раю,

Но пока лишь беззвучно устами

Свежий ветер из форточки пью.

(стихи автора)

Деревня... Прелестная природа и как сейчас принято говорить — без инфраструктуры. Деревенские и не поймут даже, говорите проще — без благоустройств и клуба. Клуба... какого к черту клуба, если там даже продуктового ларька нет. А ведь всё было при Советах: и клуб, и магазины, и фельдшерский пункт, но перестройка действительно перестроила — ничего сейчас нет.

Верхогоров позвонил Павловой:

— Привет, Эля, твой отец когда на охоту уходит?

Она удивилась — причем её отец?

— Привет, Борис, так вот, дней через десять пойдет лося добывать. В городе снега ещё мало, а там как раз наверняка побольше. Хватит, чтобы на охотничьих лыжах ходить.

— Ясно, не желаешь на выходных к ним наведаться?

— Конечно, хочу.

— Тогда затарь багажник машины: два куля муки, по кулю сахара и соли, сладенького чего-нибудь. Одежду мы им купили и привезли в прошлый раз. В субботу рано утром уедем.

Действительно, в субботний полдень уже были в Парфеновке и собаку Мишку уже никто не пытался отогнать от Бориса.

Отец обрадованно говорил:

— Слава богу, успели — завтра собирался в тайгу уйти за лосем в начале, а затем и за соболями. Соболь — единственный заработок в Парфеновке. Работы нет, пенсии тоже, по возрасту не вышли, а соболь — это соболь! Сколько добудешь — столько и получишь. В прошлом году на тридцать тысяч добыл. Вот, весть год на них и жили. Вы, конечно, помогли здорово, одежды только тысяч на тридцать привезли, спасибо, продуктов ещё.

— Папа, там в багажнике кули с мукой, сахаром и солью, надо бы унести в кладовку.

— Да, сейчас унесу, — ответил отец, — раньше все дырки и кули пижмой обкладывали — мыши не переносят эту траву. Не знаю, как можно поговорить с мышами, но они действительно ушли, как и сказал Борис в прошлый раз. Дела-а-а... И комары с мухами после вас больше в дом не залетали летом. Как ты это делаешь, Борис?

— Разговариваю, они понимают и слушаются, — ответил он.

— Ну да, конечно, я тоже говорю, только им мой говор до фени, — вздохнул отец. — Надолго приехали?

— В понедельник на работу, завтра к вечеру уедем, — ответила Элеонора.

— Завтра отдыхать будем, а сегодня немножко поработаем. В огороде, наверное, лося лучше не резать, — произнес Борис, — кровь, внутренности останутся. Забьем его на ближней опушке, а мясо сюда принесем. Как вы считаете, Игорь Иванович?

— Не понял, как забьем?

— Ну... я же не умею, вы сами ему горло перережете и освежуете потом. Я только на подхвате помогу — воду принести, мясо унести, подать что-нибудь, — пояснил Борис.

— Как я горло перережу, лось стоять и ждать что ли будет?

— Он придет и уснет, как коза прошлый раз, — снова объяснил Борис.

Лося разделывали втроем, Элеонора тоже умела, а Борис работал на подхвате. Справились быстро и вечером за столом отдыхали.

— Игорь Иванович, Мария Петровна, в прошлый раз вы отказались переезжать в город, — начал разговор Верхогоров, — Элеоноре было бы с вами намного уютнее и комфортнее. Комнат много, есть, где разместиться, в огороде можно овощи выращивать. Подумайте, хорошо!?

— Думать — это неплохо, — риторически ответил Игорь Иванович, — уехать, когда нам стало лучше жить? Вы нам "крота" купили и бензопилу — это огромное подспорье. Раньше до изнеможения огород лопатой копали. А сейчас прелесть — завел "крота" и готово через пару часов. А деревья ручной пилой валить — ужас, нет слов. А вы хотите, чтобы мы уехали...

— Я понимаю, папа, но и вы меня с мамой поймите, — не стала молчать Элеонора, — мы по году не видимся — что с вами, как вы? Я же переживаю. Живу со слугами...

— С какими слугами? — не поняла Мария Петровна.

— Кухарка у меня, горничная, — иронично ответила Элеонора, — смешно, да? Нищая "деревня" живет со слугами. Борис мне купил бизнес, я стала миллионершей. Мы же говорили об этом в прошлый раз. Забыла или не поверила? Ну да ладно, поздно уже, постели нам в баньке, мама.

Утром мать, как только осталась наедине с дочерью, сразу же спросила:

— Эля, ты вчера говорила, что живешь со слугами. Борис не живет что ли с тобой?

Родители бы не поняли, да и сама Элеонора не хотела вдаться в подробности и слушать охи-ахи. Что еще она могла ответить?..

— Мама, я уже говорила, что Бориса знают все, ты в райцентре в этом убедилась прошлый раз. К нему люди из заграницы едут на спектакли. Чтобы танцевать с кобрами или повелевать тиграми, необходимо много трудиться, много репетировать. Всю неделю он живет в доме с животными, там у него удавы, ядовитые змеи, тигры, росомахи, мангусты... Они у него там ходят по дому, бродят свободно, а меня бы просто сожрали. Да и ухаживать за животными надо — кормить, поить, убирать. Поэтому Борис бывает у меня только на выходных, на выходных к вам и приехали. Ты всё поняла, мама?

— Он сам за животными ухаживает?

— Конечно, сам, мама, это же не коровы со свиньями, любой не подойдет. Но даже коровы своих узнают.

— Это точно, — ответила мать, — уважаю Бориса.

— А я люблю, хоть раз в неделю, да мой, — она отвернулась, чтобы не показывать на глазах слезы.

Вот ведь как на свете бывает — кто-то бы всё отдал за рай в шалаше. А у кого-то он есть и нахрен не нужен.

* * *

Наконец-то снег в городе лег на газоны, тротуары и второстепенные дороги. Начало зимы и температура под минус двадцать. Тигры и росомахи с удовольствием гуляли по территории усадьбы Верхогорова. А вот удавы, ядовитые змеи и мангусты территорию жилого дома не покидали. Понятно почему.

Анастасия часто и с восхищением наблюдала, как Борис, тигры и росомахи валяются в снегу, устраивают нечто в виде борьбы — играются. Где ещё увидишь подобное. Сняла как-то на видео и выложила в интернет — десятки миллионов просмотров в первый же день. Сама она в играх участия не принимала, но после поглаживала всех, очищала от снега мех.

Росомахи в природе не боятся ни волков, ни медведей. Бывает, что отбирают добычу у тех и других, но, почуяв тигра, дрожат от страха. А тут стоят вместе, бегают наперегонки и валяются в снегу. В мире ещё немало встречается вещей очевидных и невероятных.

Вечером, после спектакля, Борис и Анастасия занимались своим привычным делом, когда зазвонил телефон. Верхогоров взял трубку.

— Добрый вечер, Борис Николаевич, это полковник Полежаев, я у вашего театра, мы можем поговорить?

— Здравствуйте, Виктор Ильич. После спектакля у меня не праздное время, необходимо увезти животных домой и накормить их. Завтра в одиннадцать мы сможем переговорить здесь же.

— Лучше пораньше, — попросил Полежаев.

— Видите ли, полковник, утром я завтракаю.

— Но мы можем позавтракать в ресторане, — непонимающе ответил Полежаев.

— Но я не один завтракаю, животным тоже кушать хочется. Всего доброго.

Верхогоров отключил связь. Что нужно этому полковнику из Москвы? Впрочем, он догадывался.

На следующий день он принял чекиста в своем театральном кабинете.

— Чай, кофе, Виктор Ильич, что-нибудь покрепче?

— Нет, спасибо. Собственно, я прибыл поблагодарить вас за ценнейшую информацию. Мы подумали, с конструкторами посоветовались и решили подсунуть этому Гончарову-Поттеру, через Завадского, естественно, чертежи старой американской подлодки, отдельных узлов её. Но не просто подсунуть, а с листиком, на котором в правом верхнем углу надпись: "Совершенно секретно". И текст: "... для изучения возможности применения при низком давлении". В подлодках давление, понятно, высокое, а в стратосфере низкое. Обратный эффект, так сказать, пусть американцы голову поломают, как применить эти узлы в самолетах. Они сразу поймут лишь то, что это должно быть чем-то супер-пупер. Вот и пусть ломают голову, пока не сломают от бездарности. Этим мы Завадскому жизнь сохраним и агентуру более подробно выявим.

— Что ж, неплохо задумано, совсем неплохо, — похвалил Верхогоров, — чем мог, тем помог. Дальше вы сами разберетесь. Хочу попросить вас, Виктор Ильич, организовать встречу с конструкторами подводных лодок, раз уж вы о них заговорили. С теми, от кого зависит форма гребного винта подлодки, вращение и на выхлопе скорость движения подводного аппарата. Летом я могу свободно общаться с ними, а зимой только в выходные дни, когда нет представлений в театре. Бросить животных не могу, мир не поймет, поэтому конструкторы должны приехать сюда.

— Я понимаю, — как-то нервозно заговорил Полежаев, — что вы не из праздного любопытства просите. Но мне предложат объяснить.

Понимает он, про себя усмехнулся Верхогоров, как раз и не понимает ничего, потому и нервничает.

— Виктор Ильич, каждый из нас изучал в школе и знает, что существуют лишь две схемы движения тел в воздухе и воде. Это винт и воздушная или водяная струя. Скорее не схемы, а принципы, но суть вы поняли. Я бы хотел предложить ученым совершенно иную концепцию движения. Не винт на самолетах или подводных лодках, не реактивную струю или водомет. В природе этот феномен есть, но почему-то его никто не догадался применить в подводном или воздушном флоте. Скорость лодки, например, может увеличиться в разы. В США, например, есть подлодка SEAWOLF, морской волк, со скоростью движения на глубине 71 километров в час. Это рекорд скорости, но на вооружение лодка не встала — слишком дорога в производстве. Наши лодки развивают скорость 45-60 километров в час. Эта информация из свободного доступа, как уж там на самом деле — не знаю.