Прорицатель

— Опять скажешь, что книг начитался, — подковырнула она его.

Спать они легли рано. Не потому, что хотели спать, а потому, что желали познать друг друга получше. Настя уже не стеснялась и разглядывала партнёра, как новенького, брала в руки "мальчика", гладила с удовольствием и направляла в зовущее лоно страсти. Потом садилась сверху, прикрывала веки и двигалась в нужном ей ритме и глубине проникновения, постанывала и почти кричала в оргазме. Падала на его грудь и прижималась вся, не выпуская "проказника". А он не шевелился с минуту и начинал медленные движения, потом переворачивал подругу и убыстрялся, стараясь войти как можно глубже.

Прелестный вечер, треск свечей

И лоск томящихся очей,

Фигуры дивной зов негласный,

В моих глазах их отблеск страстный

Застыл и в плоть проникновенно

Вошел гормоном откровенно.

И вот уж что-то шепчут губы,

Соски на персях очень любы.

Дрожит дыханием живот,

От страсти сохнет алый рот,

И больше ждать уж нету мочи,

Слились два тела среди ночи.

И только стоны наслажденья

В порывах бурного влеченья

Звучат ритмично в тишине,

Зовя обоих к вышине.

И вот — взята она, вершина,

Как водопадная стремнина,

Умчалась в бездну не просясь,

И мы затихли, развалясь.

Другие здесь уже виденья,

И горной жизни устремленья

Спокойно замерли в долине,

Тела нагие на перине

Лежат в испарине воздушной,

Пройдя тропой любви послушной,

Они разнежились в истоме

И развалились в полудреме.

Мечты теперь в лугах зеленых,

А не в лобзаниях ядреных,

Порхают тихо над цветами

Двумя счастливыми крылами.

Как ветер волны взгромождая,

И на скалу рывком бросая,

Прибоем пенным развалясь,

Тела полеживают всласть.

Подобно облаку на небе

Плывут их души в томной неге,

И осень страсти утомленной

Стремиться вновь к весне, влюбленной.

(здесь и далее стихи автора)

Настя лежала на кровати, раскинув руки, смотрела в темноту открытыми глазами и улыбалась. Потом произнесла тихо:

— Ты знаешь, Андрюша, ты у меня первый мужчина! Спросишь про мужа? Так то был неумелый подросток, если можно так выразиться. Надеюсь, ты меня понял.

Муж... всё-таки это был законный муж. А этот, сколько он пробудет со мной и женится ли вообще? Да хоть сколько, и он мой! Она обняла его и ещё долго перебирала волосы на его груди. Оба уснули за полночь.

Всё равно утром проснулась в шесть по деревенской привычке. Корову после гибели мужа она забила на мясо, понимала, что одной не потянуть её содержание, не обеспечить сеном на зиму. Доить теперь некого. А кур можно покормить и позже. Присела на кровати, вглядываясь в любимое лицо, захотелось упасть на это прелестное мужское тело и целовать всего вновь и вновь. Но тихонько поцеловала в щёчку и стала вставать. Андрей, не открывая глаз, внезапно притянул к себе, подмял и целовал напрягающиеся соски на грудях. Настины руки нашли его, взяли в ладонь мошонку и чувствовали рост на запястье и дальше, направляя в себя.

Неистовый мужчина, неистовый, другого определения своему любимому пока она подобрать не могла. Встала первой и ушла в баню: там к утру могла сохраниться еще теплая вода.

Андрей проснулся чуть позже, сразу понял, что Насти в доме нет. Наверняка пошла в баню подмыться, а потом стала кормить курей, подумал он. Для него всё складывалось замечательно: женщина, которая нравилась не только сексом, но и хозяйственностью; место жительства и возможность кормить себя в будущем. Нет в Сосновке работы, но она есть в огороде, на речке, в лесу. Можно прокормиться без проблем, если не лениться. А работать Громов действительно мог без проблем.

Он встал, ополоснул лицо и с сожалением подумал, что в туалет необходимо идти на улицу. Хорошо бы ещё душ принять, да негде пока, но можно ополоснуться в бане. Надо бы к зиме в корне изменить ситуацию. Что будет с яйцами в сорокаградусный мороз в местном сортире на улице? Но у всей деревни туалеты на улице и ничего, клубнями не звенят по морозу, он усмехнулся. Но я-то не вся деревня... я непривычный к этому.

Он вышел во двор. Анастасия выпустила кур во двор и насыпала им корм.

— Доброе утро, Андрюша, — приветствовала она, — выспался?

— Привет, выспался, конечно.

— Я в баньке воду подогрела, можешь ополоснуться, — предложила она.

— С удовольствием, если вместе с тобой, — ответил он и убежал в конец огорода.

Настя даже опешила, её промежность и так уже приятно поднывала. А что будет дальше? Но в баню вслед за Андреем ушла...

После завтрака они пошли на речку. Андрей взвалил на плечо моторчик, лодку за уключины несли вдвоём. Подплыли к сетям, и Андрей стал вынимать их, бросая на дно лодки вместе с рыбой. Выбирать будут уже во дворе.

— Ты фартовый мужчина, Андрюша, — произнесла Настя, — я больше тридцати лет живу в деревне, но столько рыбы здесь никто и никогда не ловил зараз.

— Так это не я, — ответил он, — просто это китайская сеть прилипчивая оказалась и время для улова подходящее.

Действительно, рыба застряла почти в каждой ячее сети. На берегу он вновь взвалил на плечо мотор и взялся за уключину лодки.

— Сможешь помочь унести или я два раза схожу? — спросил он.

— Без проблем, — ответила Настя, — я же деревенская, кули ворочаю запросто. О тебе беспокоилась, но ты крепкий мужик не только в постели, оказывается. Пошли, — она покраснела.

Во дворе дома рыбу из сетей выбирали вдвоём. Ельцы, сорогу и чебак в одни вёдра, окунь и несколько щучек в другие. Чистить уходили на речку, там удобнее — воды достаточно и кишки во дворе не воняли. Засолили две столитровые деревянные бочки ельцов, чебаков и сороги; одну бочку окуней.

— У тебя марля есть? — спросил Андрей.

— Есть немного, а что, куда надо?

— Надо метров двадцать. Рыбу вялить станем.

— Рыбу вялить, это как?

— Окуней через сутки на крючки подвесим на веревки на улице. А чтобы их мухи не загадили и яйца не отложили — укроем марлей. Ветерок обдувает, рыба сушится и подается к картошке или пиву дней через десять-пятнадцать.

— Это что получается: все окуни на верёвку?.. Но ты десяток вообще не солил, их куда? — поинтересовалась Настя.

Это на ужин, сама всё увидишь позднее. Так есть марля?

— Нет, столько нет, — ответила она.

— Тогда собирайся, едем в райцентр за марлей прямо сейчас, по ходу еще кое-что прикупим.

— Ну и дела, — произнесла она, — чего мне собираться-то, едем. Только денег у меня немного.

— Деньги не проблема, у меня есть, — пояснил он, — так что по дороге думай, что купить — одежду тебе на лето-зиму, продукты какие: соль, сахар, муку и тэ дэ.

Райцентр Сибирск располагался недалеко от Сосновки. Пять километров до основного тракта и семь по нему. Андрей останавливался практически возле каждого магазина. Но больше всего ошарашил Анастасию в магазине одежды, закупив для подруги от чулок, колготок, нижнего белья до сапожек, туфель и платьев. В военторге купил ей и себе летнюю и зимнюю форменную одежду, без погон, естественно. Пояснил:

— Зимой в этом не замерзнуть на охоте, а летом удобнее собирать грибы и ягоды.

Много чего закупил Андрей и много чего Настя не понимала. Например, для чего нужны металлические уголки в деревне, шланги и прочее. Но лишних вопросов не задавала, мужик-то оказался не просто хозяйственным, а ещё и дальновидным. Но что там у него в планах — она пока не знала.

Разгрузив прицеп, Андрей заявил сразу:

— Настенька, ты мясо на ужин не готовь, я приготовлю рыбу минут через сорок сам и будем ужинать.

Она ничего не ответила, но из её глаз потекли слезы.

— Ты чего, Настенька, чем я обидел тебя? — спрашивал Андрей огорчённо.

Она только уткнулась ему в грудь и заплакала сильнее. Позднее пояснила, вытерев слёзы:

— Это от счастья, Андрюшенька! Разве я могла когда-нибудь подумать, что мужчина может мне купить от трусиков до красивых сапожек, а потом ещё и готовить рыбу. Я попала в сказку или мне это всё снится?

— Ты попала ко мне, Настенька, и я не сказка. Разве плохо доставлять радость своей женщине? Лучше нарежь мне и принеси несколько веток тальника.

Зачем, подумала она, но вслух ничего не сказала. Взяла нож и ушла на речку, по берегам росло много таких кустов. А Андрей вытащил из запасов коптилку, но ничего делать пока не стал, пока не вернулась с тальником Настя. Но костер приготовил. Настя вернулась с ветками, и Андрей пояснял:

— Тальник ветками укладываем на дно этого металлического ящика, который назовем коптилкой. Потом ставим решётку и смазываем её подсолнечным или оливковым маслом. Круто солим окуней, не боясь пересолить, чешуя лишнего не пропустит внутрь, и укладываем их на решётку, закрываем крышкой. Разводим костёр и ставим коптилку на огонь. Ждем полчаса и ужин готов.

Настя почувствовала, как из-под крышки минут через десять повалил запашистый парок. Она даже сглотнула слюнку. Через полчаса Андрей снял коптилку с огня, но крышку открыл только через несколько минут — сразу мог вспыхнуть тальник внутри. И вот он золотистый окунь с аппетитнейшим ароматом!

— Всё, хозяйка, рыбка готова к употреблению, — с улыбкой пояснил Андрей.

— Впервые вижу. Никто и никогда у нас так рыбу не готовил, — объяснила Настя.

Андрей только пожал плечами. За столом он показал ей, как лучше разделать эту рыбу.

— Отрываем голову и ведем её вниз по брюху, забирая тем самым кишки. Разворачиваем и мякоть кушаем ручками. Ну как? — спросил он.

— Ничего лучшего в жизни не ела! — восхищенно ответила она. — Ты прелесть, Андрей!

* * *

Следующим утром, как обычно, Андрей подмывался в бане вместе с Настей. Потом они завтракали, и Андрей снова ушёл в баню. Но уже не заниматься любовью, а работать.

Он определил, что вода в колодце плещется на глубине семи метров. Вода чистая, питьевая. За основу взял устройство обыкновенного рыбацкого ледобура, но ножи уменьшил в размерах, чтобы получалось дюймовое отверстие. В бане просверлил пол и начал сверлить землю, постепенно углубляясь всё глубже и глубже. Примерно на глубине восьми метров бур провалился, и Андрей понял, что попал на уровень воды. Вставить пластмассовые трубы в отверстие труда не составило. Теперь он опустил внутрь шлаг и подсоединил электронасос. Откачал на улицу десятки литров мутноватой воды и, наконец-то, пошла чистая. Подсоединив электронагреватель, довольно потёр руки — теперь можно было принимать душ без проблем. Температуру в нагревателе выставил на сорок градусов тепла — пусть тёпленькая бежит. Вечером уже принимал душ вместе с Настей.

Душ в бане — это прелестно! Но Андрей задумывался о возможной работе. В Сосновке её не было, если не считать пилорамы, но там все места давно заняты. Оставалось два варианта: не работать и жить дарами огорода, речки и леса или создавать свой бизнес. Он поделился мыслями с подругой.

— Чего беспокоиться? — философски ответила она. — Это я беспокоилась, когда осталась одна, а теперь ты со мной и горевать не о чем. Зимой соболей и белок настреляем: будут живые деньги на муку, сахар и крупы, а рыбу, мясо и овощи природа даст. Чего беспокоиться? — повторила она.

— Человек всегда стремится к лучшему, — возразил Андрей. — Ты бы отказалась пожить в новом доме со всеми удобствами? Но чтобы его построить деньги нужны.

— Веками деревня жила без удобств, и никто ещё ничего не отморозил себе, — отпарировала Настя.

— Оно, конечно, так, — вроде бы согласился Андрей, — но те же дрова из леса привезти — трактор нужен. Дети пойдут — их одевать, обувать и обучать надобно. На какие шиши, позвольте спросить?

— Дети, — она радостно улыбнулась, — дети, это хорошо! Что ты предлагаешь, Андрей?

— Ну не знаю... можно, например, кроликов разводить, шкурки выделывать и шапки из них шить, мясо в городе продавать. Зарегистрировать своё ИП, работников нанять. Думаешь не получится?

— Не знаю, — задумавшись, ответила Настя, — хлопотно и затратно всё на первом этапе. А если прогорим, то останемся голыми и в долгах, как в шелках. Обдумать необходимо всё хорошенько, экономически просчитать затраты и прибыль. Необходим первоначальный капитал, а его где взять?

— Прелестно! — довольно ответил Андрей. — Мне нравится, как ты рассуждаешь. Экономически обмозгуем, а первоначальный капитал у меня есть: я же тебе говорил, что квартиру продал в городе, денег на первое время хватит. Так что думаем, Настя, естественно, думаем! — довольно закончил он мысль.

Как говорится: утро вечера мудренее. И Громов продолжал обдумывать предстоящую работу, а если точнее выразиться, то каким образом получать денежку. Он уже знал, что в Сосновке только несколько семей зарабатывают деньги. Это несколько человек с пилорамы, Дементьевы, пекущие хлеб на продажу, и Козыревы, у которых пасека. Но это мелочи и крохи в денежном выражении, хотя сельчане были совсем другого мнения. Пенсионеры — понятно, а лица помоложе имели доход только от продажи добытой пушнины. Так и жила позабытая государством деревня.

Настя Ермак тоже озаботилась подкинутой мыслью о работе. Она прикинула, что вначале придётся вложиться достаточно солидно: построить крольчатник, закупить корма, холодильники, швейные машинки, если шить шапки. Если только продавать мясо и шкурки, то прибыль будет маленькая, совсем никакая. Так и пояснила другу после завтрака.

— Андрей, если заняться кролиководством, то придется строить крольчатник, цех под выделку шкур, швейный цех, закупать холодильники, машинки, корма и так далее. Затраты будут большие, но в будущем всё окупится, я полагаю. Мысль у тебя неплохая и нужная. Станем обсуждать детально?

— Да-а-а, — протяжно ответил Андрей, — но пока не будем. Скоро огород пахать, посадками заниматься.

— Трактор из райцентра приедет числа двадцать пятого, он всем огороды вспашет. Пятьсот рублей придется отдать, — пояснила Настя.

— Отдадим, не вопрос, — согласился Андрей, — но я потом ещё раз "Кротом" всё перепашу: земля как пух станет. Им и картоху потом окучивать можно, есть специальные насадки к "Кроту". А когда завершим посадки, то подумаем о другом способе зарабатывать деньги, более лёгком и прибыльном. Кроликами заниматься не станем — хлопотно и малоприбыльно.

— И чем это? — поинтересовалась Ермак.

Андрей улыбнулся, обнял Настю.

— Если на плечах есть голова, а в ней солидные мысли, то их можно продать и совсем недёшево. В России достаточно богатых людей, у которых время от времени возникают проблемы. Почему бы мне не подсказать им решение возникших вопросов?

— Как это? — удивлённо спросила Настя.

— Да очень просто. Например, за вознаграждение, естественно, могу подсказать терпиле кто украл его деньги.

— Не поняла...

— Иванова или Петрова обокрали на большую сумму, а я скажу кто и где денежки лежат, например, за десять процентов от суммы кражи. Терпила, это Иванов или Петров, возвращает себе сто украденных миллионов, а мне отдает десять процентов. Все довольны, кроме воров, конечно.