Прорицатель

На следующий день Андрей и тёща вилами носили сено с огорода, закидывая его в сарай, тесть укладывал и утрамбовывал его внутри. За день с проблемой справились всецело.

Вечером "за рюмочкой чая" Емельянов нахваливал Андрея:

— Конечно, раньше я неделю литовкой махал, чтобы накосить сена на зиму корове. Потом сено сгребали в копны и с женой тащили верёвками в одно место, к стогу. Метали стог. А по снегу просили трактор, чтобы привезти его в огород. Хлев всё равно утепляли сеном, но не таким количеством, а теперь корове будет гораздо теплее. И на душе теплее, когда кормов достаточно, когда такой зять имеется. Ни у кого такого зятя больше нет, за Андрея, — Емельянов поднял рюмку.

Вечером в постели Настя заговорила:

— Смотрела сегодня на отца и чуть не плакала от радости. Конечно, крестьянский труд очень тяжёл. Зимой деревья валили, пилили на чурки и возили зимой на саночках, потом дрова кололи, но это уже летом, зимой некогда, надо белку и соболя бить, иначе без денег совсем останемся. Сколько работы на огороде: ты знаешь, Андрей. Ты всё механизировал и облегчил, родители в восторге! Маму вылечил и деток подарил замечательных! Не верят сельчанки, что они не плаксивые и ночами спят. А мне что, пусть не верят, это их дело.

Она прижалась к мужу и задышала чаще...

Утром Настя кормила деток и потом уже готовила завтрак. В обед всегда был борщ или щи. Настя или тёща готовили супы по очереди. Зачем варить вместе, если можно покушать в любом семейном доме? Но чаще всего отливали половину и приносили кастрюльку с супом в другой дом. Ужинали самостоятельно, но иногда вместе, когда хотели что-то отметить или выпить по поводу, поговорить.

Только сели за стол и звонок в домофон. Домофон в деревнях редкость, а тем более видео. Но он иногда показывал истинное лицо звонящих: сельчане не знали, что он ещё и изображает. Определенные жесты говорили о многом.

— О! — воскликнул Андрей, — важный гость прибыл, очень важный. Ты сбегай, Настя, быстро за родителями, пусть придут, познакомятся. А то ведь вздыхать будут, что не увидели.

Громов сам вышел встречать гостя за ворота, заметил сразу, что прибыл он с водителем, но без охраны.

— Честно сказать не ожидал, Иван Мергенович, не ожидал увидеть вас в такой глуши, но проходите, рад встрече.

Министр обороны Российской Федерации Кужугет вошел во двор. Обычные деревенский дворик, но вот сам дом строился по чертежам древности, скорее всего ХVII века. Вместительный зал для такого строения, но хозяин пригласил на кухню.

— Мы с супругой собираемся завтракать...

— Благодарю, Андрей Иванович, но...

— И даже не возражайте, Иван Мергенович, — в свою очередь перебил Громов, — такого завтрака вы нигде не найдете, на столе ничего купленного нет. Вы подумаете о хлебе, но жена выпекает его сама, она через минуту будет. Издавна охотники на Руси говорят, что лосятина лечит, а говядина калечит. И правильно говорят. Вот, например, говядина — это же сплошная химия. В комбикорме всегда есть гербициды, пестициды, нитраты. Кроме травы в него добавляют зерно, а это означает присутствие химии, то есть пшеницу опыляли от вредителей. В сами корма добавляют ферменты, биостимуляторы, антибиотики и ряд лекарственных препаратов дабы повысить устойчивость домашнего скота к заболеваниям. В крупных хозяйствах бывает и так, что животные не видят зелёную траву и солнечный свет от рождения до убоя. А значит, ведут ограниченный образ жизни и получают профилактику от заболеваний в виде антибиотиков, прививок, гормонов-стимуляторов роста. А животные в естественных условиях живут и питаются без вмешательства человека. Обходятся без лекарств, развиваются без стимуляторов, много передвигаются, самостоятельно добывают ягоды, кору, травы, коренья и грибы. У меня на столе мясо лося, оно априори относится к экологически чистому продукту. Целебные свойства лосятины давно известны: благотворное воздействие на кожу, волосы и ногти, мозговую активность, нервную систему и сердечно-сосудистую. А также способность повышать уровень гемоглобина, укреплять ткани костей и мышц. Отказываться нельзя, Иван Мергенович.

В кухню вошла Настя с родителями. Телевизор в доме был, и они сразу узнали министра. Громов знакомил их:

— Иван Мергенович; Настя, моя супруга, её мама Дарья Филипповна и папа Петр Степанович. Командуй, Настенька, будем завтракать.

А ещё говорят, что в деревнях плохо живут, подумал министр. Такого стола и у олигархов не бывает. У них, конечно, есть разные изыски, но такие вряд ли. Помидоры и огурцы — привычное дело, а вот грузди и рыжики уже не во всех дворах; солёный, жареный и копчёный таймень — редкость; лосятина тоже не у всех есть.

После завтрака Андрей с министром ушли в зал, устроились в креслах у журнального или перекатного столика. Андрей налил в рюмки коньяк.

— Я очень ценю, — начал он, — что вы приехали лично, Иван Мергенович, не отправили повестку, по которой я был бы обязан явиться в военкомат.

— Извините, Андрей Иванович, но по-другому не мог поступить, вы мне жизнь спасли, избавили от болезни. Врачи хотели меня списать и до сих пор не понимают, каким образом я исцелился. Разве я мог по-другому?

— Конечно, я понимаю вас, Иван Мергенович, и знаю о цели вашего визита. Частичная мобилизация, это наверняка оправдано.

— Да, но по закону вы не подлежите мобилизации, у вас детям по месяцу, — пояснил министр.

— И это я понимаю тоже, — добавил Громов. — Считаю преступным высказываться негативно о СВО, но каждый человек имеет право на своё мнение, не правда ли? И как отделить это мнение от отзыва о специальной военной операции? Я, например, поддерживаю СВО, но считаю, что войну в белых перчатках не ведут... Братский народ, а братский ли он? По телевизору говорят, что украинцы верят в то, что мы сами обстреливаем Донецк и другие города. Это дебилизм или согласие на всё под страхом смерти? Что это, может быть, что-то другое? Почему у нас действующий глава страны всегда прав, а уйдя с поста оказывается не прав? Это тоже дебилизм или что-то другое? Нет огрехов у человека, а как только ушел с поста их появляется куча... Почему-то многие или некоторые считают, что законы природы в политике не действуют. Выражаем протест, ха-ха, кому он нужен, а вот по морде — это протест! Образно, конечно. Но о дружбе народов мы говорить не будем.

— Я всё понимаю, Андрей Иванович, но как обычный солдат вы не нужны стране, вернее, в этом нет большой необходимости.

— Вы хотите, Иван Мергенович, чтобы я послужил Родине в другой ипостаси?

— Совершенно верно, — подтвердил министр.

— Но я уехал из города, чтобы меня оставили в покое и не доставали. Хочу жить как все — тихо, спокойно, с женой и детьми. Я не сыщик, не доктор, не предсказатель, а меня заставляли заниматься именно этим. Врачи и детективы считают меня врагом. Сейчас вам хочется, чтобы я давал точные координаты скопления живой силы противника, его военных складов, ракетных установок и так далее. Если придет повестка, то я явлюсь в военкомат и пойду служить, как все военнообязанные граждане России.

Громов встал с кресла.

— Я вас понял, Андрей Иванович, повестка вам не придет, удачи.

Министр попрощался и ушел.

* * *

Осень, пора золота и багрянца, падающих листьев и заберегов на речке, моросных дождей с порывистым ветром. Пора подведения итогов — сбора урожая, ягод, грибов.

Осенний лист колышет ветер

И веет страхом холодов,

Листок, притихнувши под вечер,

Посылы шлет до облаков.

И вспоминает день прошедший,

Всё лето в образах творя,

Он видит дождь, водой ушедший

В подстилку жизни бытия.

Он видит солнца луч искристый

Играет в капельках росы,

Светится бликом золотистый

Утрами в ранние часы.

Он видит ветер ураганный,

Потоки бурные воды,

И штиль потом всегда желанный

Навеет запахов цветы.

Он видит лето в красе полной,

Зеленым светится бочком,

Летели грёзы птицей вольной

За счастьем с теплым ветерком.

Но на пути попалась осень,

Дождей, промозглости сестра,

И на листе желтеет проседь,

Теперь её пришла пора.

И мысли путаются зябко,

На хлорофилл напал склероз,

Печаль ещё зевает сладко

Под обострившийся невроз.

Но что поделать, время года,

Пора листочку на покой.

Но ещё держится, бедняга,

На ветке жёлтою мечтой.

Осень... Вся большая семья обедала вместе за столом у Громовых. Дети в кроватках полёживали рядом, гулили, улыбались и о чём-то наверняка думали, пытаясь садится самостоятельно.

Внезапно заработал домофон, на экране появился главный врач района.

— Принесли же его черти, — произнесла Настя, — покушать спокойно не дадут...

Она вышла из-за стола и принимала администратора за столом на веранде.

— Извините, Валерий Павлович, там у нас семейное мероприятие, — она махнула рукой на дом, — переговорим здесь, вы не против?

— Здравствуйте, Анастасия Петровна, я приехал по делу. Вы получили диплом фельдшера, насколько мне известно, но почему-то работать никуда не устроились...

— Да, это так, Валерий Павлович, вышла замуж, родила двойняшек, сейчас им пять месяцев уже. У вас ко мне предложение?

— Верно, вы знаете прекрасно, что медпункт не работает здесь по причине отсутствия фельдшера. Кроме вас с медицинским образованием здесь никого, а чужаки сюда не поедут. Вы это понимаете сами, надеюсь.

— Медпункт или ФАП (фельдшерско-акушерский пункт)? — решила уточнить Громова.

— ФАП, конечно, — ответил Стоянов. — Предлагаю вам поработать по специальности, Анастасия Петровна.

— Я ещё кормлю грудью, — пояснила Настя, — но, в принципе, поработать можно. В деревне труд не нормирован фактически — и ночью поднимут, и в обед заявятся, и днем не придут. Соглашусь, если санитаром ко мне мужа оформите.

Главный с удивлением посмотрел на неё. Настя пояснила:

— Полы сама стану мыть или мама поможет... Пусть сплетницы языки не чешут.

— Санитар не медбрат, согласен. Жду вас завтра на оформление. Всего доброго.

Настя вернулась в дом, передала суть разговора.

— Согласилась и тебя, Андрей, на работу оформила, — повторила она, — ты не против?

— Не против, завтра поедем и оформимся официально, — ответил он.

— Что это было, — спросила Дарья Филипповна.

— Чего тебе не понятно, Даша? Дети на работу устроились, — ответил за них Емельянов.

— Ты будешь в медпункте полы мыть? — удивилась Дарья Филипповна.

— Да не будет он полы мыть, мама, — в сердцах бросила Настя, — просто так надо, сама вымою, и ты поможешь.

— Ладно, будем считать прения завершёнными, — подвел итог Андрей, — завтра вы тоже с нами поедите, — обратился он к родителям, — мы с Настей пойдем оформляться, а вы с детьми останетесь. Остаться дома не получится — долго проездим. Поэтому берем подгузники и вперед.

На следующий день вернулись домой только к вечеру. В кадрах оформились быстро, но многое что пришлось получать. Халаты, простыни, салфетки, инструменты, медикаменты и так далее.

Утром Настя с матерью пошли в медпункт, чтобы прибраться там и приготовиться к приёму больных. Андрею велели привезти детей через четыре часа на кормление. Он возразил:

— Конечно, медпункт в соседнем доме находится, это очень далеко. Сложно прийти домой и покормить детей, самой поесть?

— Да, ты прав, Андрей, придём, детей покормлю и сами поедим с мамой. До сих пор удивляюсь — как я согласилась на эту работу при грудных детях? Ты мне там в мозгах ничего не подправил? — прищурила она глазки.

Мать сразу насторожилась, замерла во внимании.

— Зачем тебе что-то править? — удивленно ответил Андрей, — ты правильно поступила. Вот если бы не согласилась, то я бы тебя попросил.

— Понятно, — усмехнулась Настя, — всё подстроил, а зачем?

— Ничего я не подстраивал, — категорично ответил Андрей.

— Ладно, — махнула рукой Настя, — зачем попросил бы?

— Так тут несколько причин: вряд ли бы тебя стали приглашать во второй раз. И потом — пора становиться знаменитостью.

— Не поняла, какой ещё знаменитостью? — удивилась Настя.

— Это сама скоро поймёшь. Хватит болтать: деток пора кормить, — ушел от ответа Андрей.

После обеда Настя с мамой завершили работу в медпункте: вымыли, вытерли, расставили по своим местам. Повесили объявление: "Первичный амбулаторный приём с 11-30 до 15 часов кроме субботы и воскресенья". И второе объявление: "Для тупых и нетупых проверяющих справка: кроме первичного приёма существуют процедуры и обходы по дворам. Если непонятно, то вы соответствующий". Как показали последующие дни — вопросов не задавал никто. Но главный врач, приехавший через несколько месяцев, улыбнулся и приказал снять последнее объявление.

* * *

Оставив детей с бабушкой. Громовы вышли на работу. На крыльце медпункта их уже поджидала небольшая толпа пациентов. В коридоре Громов объявил:

— Анастасия Петровна начнёт прием через пять минут, я приглашу.

— Анастасия Петровна, — съехидничала одна из пациенток, — мы тоже теперь должны так звать эту Настю?

— Должны, — просто ответила другая, — она же доктор.

— Фэршал, — возразила первая, — не врач.

— Ты говорить научись, а потом спорить станешь, — одернула её вторая.

— А ейный мужик чё здесь делает, тоже нас смотреть будет? — поинтересовалась третья.

— Не-е, Емельяниха говорила, что он устроился санитаром, — пояснила четвертая.

— Ловко мужика пристроила, ловко, — съязвила первая.

— А чё, работы другой нет, пусть полы моет — и то копеечка в бюджет, — вставила свое слово вторая.

— Не-е, полы сама докторша будет мыть или Емельяниха иногда, так она сама говорила, — объяснила четвертая.

В коридоре появился Громов в белом халате.

— Кто первый? Проходите.

Настя всех деревенских, в отличие от мужа, знала по именам и фамилиям, но всё равно заглянула в карточку.

— Присаживайтесь, Вероника Петровна, на что жалуетесь, что беспокоит? — спросила она.

— Так я... это... диабет у меня, за лекарствами вот пришла. Раньше ходила в райцентр каждый месяц, а теперь вы будете выдавать?

— Да, я буду выдавать бесплатные лекарства, но по спискам, которые мне передали в Сибирске, у вас выдача через две недели. Давайте сахар померяем. Глюкометр и тест-полоски вам выдали, дома сахар меряете?

— Врать не стану, не меряю.

— Таблетки пьёте?

— Пила в начале, а потом перестала — всё равно никаких улучшений нет. И чё это за диабет: от него не лучше, не хуже, зачем пить таблетки?

— Таблетки пить необходимо обязательно, — строго наставляла Громова. — Диабет — это тихий убийца! Сейчас вроде бы всё хорошо, а потом может инфаркт хватить или инсульт, ногу могут отрезать из-за образовавшихся язв и последующей гангрены. Потом здоровье не вернуть, а сейчас можно предотвратить осложнения.

— Но мне никто не говорил, что могут возникнуть такие осложнения, — испуганно произнесла больная.

— Я вам говорю и обязательно возникнут, если принимать лекарства не будете. — Она посмотрела на глюкометр. — У вас сахар выше нормы в три раза, высокий сахар забивает сосуды, а отсюда возникают осложнения. Будите пить лекарства — будите жить. В противном случае судьба ваша печальна, Вероника Петровна. Придете ко мне через недельку — скорректируем лечение, — объявила Громова.