Тьма древнего леса.

Тьма древнего леса.

Эпидемия, "В этом сне".

Моей матери с любовью и искренней благодарностью. Спасибо тебе за все.

Пролог.

— Эилиан, что ты творишь?! — Буквально выпал в ледяную пустошь из распахнувшихся Врат высокий мужчина, наряженный в огромный черный тулуп, нелепо выглядящий поверх стальных доспехов. Синеглазый юный бог только хмыкнул и, лениво поднявшись на ноги, шагнул вперед. Длинные полы золотистой шубы сестры волочились за ним, подобно диковинному шлейфу.

— Что случилось на этот раз, Торрэн? — Скептически вопросил он и сдул с глаз выбившиеся черно-седые пряди. — Я опять кого-то забыл убить? А, нет, постой, дай догадаюсь, — насмешливо прищурился мальчик и глубже зарылся носом в пышный воротник — так, что из золотого меха теперь виднелась только встрепанная полуседая шевелюра и усталые синие глаза. — Ты опять решил устроить Тарсу массовое нашествие тварей, а мои жрецы сумели это предотвратить? Или...

— Придурок!! — Взревел старший бог и, метнувшись к своему самому младшему брату, схватил его за плечи и так тряхнул, что у Эилиана клацнули зубы. — Идиот!! В Повелителя Судеб поиграться захотелось? Иномирцу решил помочь?! Не наигрался еще, бестолочь малолетняя? Мало ты тут сидишь...

Сокрушительный удар в челюсть заставил Торрэна выпустить брата из захвата и со сдавленным хрипом отлететь в сторону. Эилиан потер разбитые костяшки кулака, машинально лизнул ранку и, ощерившись, подошел к пытающемуся подняться на ноги мужчине.

— В Повелителя С-с-судеб игр-р-раюс-с-сь?!! — Оскалив приличного размера клыки, зашипел немертвый бог в лицо опешившему брату. — Скотина ты, брат! О, да, я играюсь... А ты только о своих молотках и гномах и думаешь! Вынь, наконец, свою голову из задницы и оглянись!! — Сорвался на крик Эилиан. — Торрэн, что ты безмозглый придурок, я давно знаю, но неужели ты даже не заметил тварь Пустоты в нитях мира?!!

С этими словами Эилиан, вздернув старшего брата за шиворот, легко поставил его на ноги и, подтащив к краю постамента Врат, ткнул лицом в ближайший сугроб:

— Прислушайся, бестолочь! Прислушайся к снегам! — Рыкнул он. — Слышишь? Ты слышишь это, брат?

Торрэн покорно прислушался — и замер, подобно статуе.

— Но к-как? Откуда?

— От Хартуда! — Огрызнулся в ответ немертвый паренек, отпуская ворот тулупа, отчего Торрэн с головой скрылся в глубоком сугробе. — Пришел, понимаешь ли, с гостинцами от дяди — бутылочкой рябиновой настойки и домашними хлебцами, посидеть, чтобы мне в одиночестве тут скучно не было... Разуй глаза, брат! Это пустотная тварь! Откуда она могла прийти?

— Из Пустоты, — одними губами проговорил мужчина, смотря в никуда остановившимся взглядом темно-карих глаз.

— Ответ верный! — Съехидничал Эилиан и, тяжело вздохнув, отошел в сторону. Длинные полы шубы волочились за ним.

Некоторое время царила напряженная тишина, нарушаемая только тихим свистом ветра.

— Я не могу больше держать тварь в одиночку. — Тихо начал Эилиан, глядя на холодные снега. — Мне нужна ваша помощь! Не только твоя, Торрэн, но и Каирри тоже. А вы упорно делаете вид, что распадающийся на клочки мир, который я уже год держу только связав все нити через суть того самого упомянутого тобой иномирца, — нормально. И то, что теперь, по сути, только этот иномирец, не привязанный к нитям, способен прогнать тварь без риска разрушить все, что мы делали, и без риска раствориться в Пустоте, для вас тоже не представляет интереса. Идиоты! Оба!

— А Имиалла с Харрэсом? — Тупо спросил мужчина, кое-как вставая на ноги и забираясь на высокий постамент.

— Харрэ всегда был на моей стороне, — одними губами улыбнулся седой мальчишка. — Он уже давно держит эльфов и дриад в железном кулаке за счет своего Леса, так что с этой стороны удара можно не опасаться. Имиа приходится тяжелее — на ней сразу два вольных народа, но и она пока худо-бедно, но справляется. А вот среди людей и гномов скоро можно будет ожидать войну на уничтожение.

— Мои гномы никогда не поддадутся безумию твари Пустоты! — Надменно вскинул голову Торрэн, отряхивая тулуп от снега и ежась попавшей за шиворот и теперь текущей по спине ледяной воды.

— Ну да, ну да, — ехидно осклабился Эилиан и снова уселся на постамент, прислонившись спиной к Вратам. — Тогда это не твои гномы из клана Свитка, клана Пера и клана Меча устроили междоусобицу, и теперь в горах зреет гражданская война. Это какие-то другие, чужие гномы — однозначно не твои, братишка...

— Что ты сказал?! — Взвился Торрэн и, метнувшись к Вратам, одним рывком заставил их распахнуться. — Я предупрежу Каирри! — Успел крикнуть он прежде, чем его выдуло обратно в мир.

Эилиан только покачал головой. Глаза его были печальны.

— Тебя ждет неприятный сюрприз, брат мой, — тихо промолвил он. — Очень неприятный...

— Капитан! — Разнесся над кораблем крик. — Вы только поглядите на это!!

Заспанный эльф-полукровка подошел к кричащему матросу, взглянул за борт... Чтобы в следующий момент, встряхнувшись, резко спросить:

— Давно заметил?

— Никак нет, капитан, — для полноты момента матрос отчаянно замотал головой. — Они всплыли буквально несколько атисс назад. Я как заметил, сразу же позвал Вас.

Несколько мгновений капитан, наполовину свесившись за борт, внимательно разглядывал раздувшиеся, синие от неведомой отравы тела русалок. Затем осенил себя знаком Торрэна, отошел в сторону и скомандовал:

— Уходим отсюда. Живо!! — Рявкнул он, увидев, что команда его не слышит, а только зачарованно смотрит на изуродованные тела когда-то прекрасных морских жительниц. Народ тут же засуетился и забегал по палубе, а полукровка бросил прощальный взгляд на мертвых русалок. Пригляделся... И над морскими просторами разнесся отборнейший мат.

Корона... На голове одной из мертвых русалок была надета изящная тонкая корона!

Это же какая тварь посмела убить правительницу русалок?!

Капитан не знал этого — и не хотел знать. Он только надеялся, что море, обычно столь дружелюбное к нему, не станет в ближайшее время его могилой.

Глава 1.

Вы все еще спите? Тогда мы идем к вам!

Добрые соседи.

Бум! Бум! Бум!

У-у-у, кому не спится в ночь глухую?

— Пошли все на ...! — Гаркнул я, зарываясь поглубже носом в одеяло от ярких рассветных лучей и игнорируя громкий назойливый стук в дверь.

Тихонько заскулив, я натянул одеяло на голову, при этом ухитрившись сбросить на пол возмущенно запищавшую Миледи. Дайте поспать, изверги! Я лег меньше сеада назад!!

Действительно, в свою комнату я вернулся незадолго до рассвета второго солнца — как раз в то глухое время, когда звезды уже померкли, а яркое утро еще и не думает наступать. Объяснялось мое столь долгое сидение на дереве очень просто: я заснул. Банально отключился, убаюканный мерным покачиванием ветвей и шелестом листьев. Как хорошо...

Очнулся же от осторожного прикосновения чьей-то ледяной конечности к моей руке. Подлетев от неожиданности и едва не сверзившись вниз, я, судорожно хватая ртом воздух, гневно уставился на беззвучно смеющегося князя. Напугал, гад белобрысый! А если бы я не удержался и упал — что тогда? Думается мне, что в таком случае то, что от меня бы осталось, можно было бы соскрести в ма-а-аленький такой кулечек.

Жестами показав мне, что надо бы уже отцеплять свои кости от дерева и перебираться к себе в комнату, князь шустро куда-то пополз. Тоже мне, дитя леса. Гамадрил-переросток облондиненный... Каа на него нет!

Тихо, но очень выразительно выругавшись в адрес одной остроухой сволочи, посмевшей прервать столь восхитительный сон — благо, что князь, словно заправская обезьяна, шустро скакал по веткам к себе в комнату и меня просто не услышал, — я с грацией похмельной белочки, больной радикулитом (а что вы хотите? Полежите несколько часов на ветках — что тогда будет? У меня все тело затекло!), принялся слезать с насиженного и такого уютного места обратно в свою конуру. Ну да: если я завтра... точнее, уже сегодня утром не обнаружусь в комнате, то воплей будет... До потолка.

А вот тут возникла проблема. Окон в обозримом пространстве было много. И большая часть — примерно каждое четвертое — из них была открытыми. Но самое паршивое — я не чувствовал свой маячок! Наверняка потерял над ним контроль, когда уснул... Или силы мало вложил... Или... Да какая разница! Главное, итог: маячок рассеялся.

И князь уже удрал... Тарзан, е-мое! Бандерлог коронованный. Разве что не ухает, аки шальная горилла, перепрыгивая с ветки на ветку.

Как мне теперь в свою комнату вернуться?!

...Я с детства любил цирк. Меня особенно захватывали выступления акробатов — их пируэты высоко над восхищенными зрителями, их бесстрашие, потрясающая ловкость и невероятная грация... И я никак не мог предположить, что когда-нибудь сам окажусь на их месте!

Несколько распахнутых окон, возле которых не было ни одной мало-мальски крупной ветки, были отвергнуты мной сразу же: если бы возле моего окна не было хотя бы одной крепкой ветки, я бы просто не полез — и плевать на неожиданный приступ клаустрофобии! Пережил бы как-нибудь... Мне мои кости еще дороги в целом состоянии.

Зато даже после такого "отсеивания" осталось еще не меньше, чем два десятка окон. И в каждое мне нужно было заглянуть. А до них еще надо было добраться!

Пришлось, изображая из себя циркового шимпанзе, карабкаться по ветвям дерева, периодически цепляясь за стены дворца и заглядывая в каждое открытое окно. Бр-р-р... чувствую себя извращенцем.

Но и в уютную кроватку, под личное теплое одеялко тоже хочется... Так что ползем — и не возмущаемся!

Первые полтора десятка комнат были либо пустыми, либо вообще — складами старой мебели. Пришлось, тяжко вздыхая и поминая всех предков до десятого колена одного отдельно взятого рыжеволосого эльфа, притащившего меня сначала в свой лес, а затем бросившего на произвол судьбы, ползти дальше...

Нет, я бы мог залезть еще в первое же окно и затем бродить по коридорам дворца, а не рисковать своими костями. Но я еще помнил мой вечерний забег вместе с княжичем по коридорам. Во имя первозданного хаоса! Если я даже не запомнил, где находится моя комната, то выйти из этих ходов-переходов можно даже не пытаться. Заблужусь намертво — и обнаружат через несколько лет только мой чистенький скелетик... Незавидная участь. Уж лучше сразу "бац" — и все, чем умирать от голода и жажды в лабиринте ходов. Самое противное же то, что если в комнатах окна были относительно широкими, и через них можно было спокойно пролезть, то узкие щели в коридорах, по недоразумению носившие гордое название "окна", были годны только для того, чтобы отстреливаться при случае. Так что наружу я, случись мне заблудиться, просто не выберусь. И не факт, что мне удастся хотя бы поцарапать стены, не говоря уже о том, чтобы их разрушить...

Бр-р-р... На фиг, на фиг такие мысли!

Поежившись, я продолжил заниматься акробатикой в попытке заглянуть в очередное окно.

Ох ты ж... Чтоб меня приподняло да шлепнуло о ближайший же кактус!

В очередной комнате, куда я сунул свой любопытный нос, на кровати безмятежно спал эльф. В чем же проблема? А в том, что эльф этот был старым. Если князь и дед выглядели крепкими мужчинами, где-то около сорока пяти, то спящему я по человеческим меркам не дал бы меньше семидесяти. Это ж сколько ему на самом деле лет?! Три тысячи? Четыре? Больше? Раритет, однако. Живое ископаемое. Диплодок, ага. Или тираннозавр. Интересно было бы с ним пообщаться...

Тряхнув головой, чтобы выгнать из нее всякий бред, я еще раз окинул практически невозможное явление — старого эльфа — взглядом. Длинные серебристо-седые волосы без единой цветной пряди живописно разбросаны по постели, лицо с тонкими чертами изборождено морщинами... А на левой руке, лежащей у эльфа на груди, красовалась до боли знакомая черно-серебристая татуировка в виде цветка.

Ыть... Так, Мстислав, отползаем отсюда. И поаккуратнее, поаккуратнее... Да пошустрее — не стоит тут задерживаться... Вот только внезапно разбуженного и потому неадекватного и злого жреца Мертвого солнца мне сейчас для полного счастья и не хватает! Так что ходу, ходу...

Ну разумеется, тут просто не могло не сработать мое вывернутое наизнанку везение! Ветка, столь крепкая на вид, под моим небольшим весом внезапно хрустнула — и обломилась!

С приглушенным воплем, в котором отчетливо слышалось известное русское "...мать!..", — я обреченно полетел вниз. В этот момент чья-то рука цепко ухватила меня за шиворот — едва не задушив, между прочим! — и с силой втянула в помещение, где я благополучно повстречался с полом... С крепким, устойчивым и не ломающимся под ногами полом!

Кое-как откашлявшись и продышавшись, я, решив поблагодарить своего нежданного спасителя, поднял голову... и судорожно сглотнул.

На меня прозрачными льдисто-голубыми глазами с недоумением взирал жрец. Тот самый, в чью комнату я заглядывал меньше атисс назад. Ять!

Молчание затягивалось. Я не знал, что можно в такой ситуации сказать, а жрец... Его ход мыслей я даже не берусь предсказать. Мало ли, о чем он может думать? Может, прикидывает, как меня будет лучше на алтарь уложить?

В этот момент эльф тихо рассмеялся. Ну и смех... Честное слово: зимой на улице в метель — и то уютнее!

Стоп! Та-а-ак... Я что — опять говорил вслух? Да сколько ж можно?! Я думал, что уже избавился от этой привычки... Нет, мне однозначно надо попросить новоявленного деда, чтобы он выбил из меня это пристрастие озвучивать собственные мысли. Пусть он и сволочь, но зато наверняка знает, как с таким бороться.

— Вы кто такой, юноша? — Отсмеявшись, дружелюбно поинтересовался у меня эльф, устраиваясь в кресле. Дружелюбно-то дружелюбно... Но вот его глаза буквально примораживали меня к месту. И не сказать, что это делается специально — я много раз видел у того жреца из храма в Харшасе такой же взгляд. Только у сильфа он был куда более теплым и приветливым...

— А я так — мимо проползал! — С радостной улыбкой идиота начал я, аккуратно отодвигаясь к окну. Уж лучше я переломаю себе кости, чем примерю на себя роль ледяной скульптуры. Вечная жизнь — это, конечно, хорошо, но не в виде оригинального комнатного украшения! — Заблудился немного, вот и искал свою комнату. Все-таки, утро скоро, вампиры уже попрятались, охотиться не на кого... Вот и карабкаюсь себе потихоньку домой. Правда, как я понял, моя комната несколько ниже. Так что ничего, если я полезу дальше? Вот и хорошо, вот и спасибо вам!