Дорога к счастью или путь Златолюба

Дорога к счастью или путь Златолюба.

Пролог.

По горным дорогам, по дремучим лесам путешествовал невысокий щупленький юноша. Одинокой песчинкой бродил он по миру в дневное время, а в ночи одинокой звёздочкой маячил вдалеке неясный отблеск его костерка. Что заставляло юношу бродить по пустошам и буеракам? Что вело его вперёд и в ясный день и в прохладу ночи и в лютую непогоду? Что побуждало его двигаться в бескрайнюю даль в самый разгар зимы? Ведь только-только миновал грудень, а впереди ещё потрескивали ледяными челюстями, ожидали своей очереди, студёны, просинец и сечень, лютые зимние месяцы, готовые с удовольствием принять новую человеческую жертву, стоило только той совершить маломальскую ошибку, оплошать или сделать хоть один-единственный опрометчивый шаг.

А дело в том, что просто в жизни его осталась лишь одна единственная цель, и этой целью была борьба. Борьба со всем миром, с самой жизнью и, самое главное, с самим собой....

Глава 1. Встреча.

В костерке весело потрескивал озорной огонёк, с завидным аппетитом поглощая свежеподброшенные сухие сучья. Паренёк привычно установил по бокам от него найденные рогатины, подвесил видавший виды котелок. Кушать и тем более варить похлёбку как-то не хотелось, а вот чайком погреться, так это сами Светлые Боги велели.

Погода нынче была самая, что ни на есть зимняя, морозец игриво покусывал голые щёки, нос и подбородок, благо, что руки большую часть пути прятались в спасительных рукавицах....

Чуть в стороне вдруг что-то зашуршало, послышалось потрескивание потревоженного наста, затем хруст сломанной подмороженной веточки.

— Похоже, к нам гости, приятель.— Пробормотал юноша, и голос его оказался слишком звонким и мелодичным для парня такого возраста.

В темноте трудно было что-либо разглядеть, да он и не пытался. Мгновение спустя паренёк тенью скользнул в сторону, и сам погружаясь в сумрак. В руках его мелькнул уже завязанный лук (И когда только успел?) с наложенной на тетиву стрелой.

— Прорвёмся.— Тихо произнёс он, растворяясь во мраке.

Он не стал далеко удаляться от костра, достаточно было уже того, что темнота поглотила его полностью, накрывая своей пеленой. Отсчёт времени между тем пошёл.

Один..., хруст повторился, видимо кто-то приближающийся к мерцающему огоньку снова наступил на сухую замёрзшую ветку. Два..., никакое животное, и уж тем более хищное, никогда не совершило бы подобной ошибки. Три..., значит это человек, но воин или разбойник, изредка эти два понятия сливались воедино, не позволил бы себе такой оплошности. Четыре...., паренёк увидел, как в стороне промелькнула чья-то неясная тень и существо, которым она непосредственно являлась, явно было двуногим. Пять..., да их же ведь двое.

Сначала в тусклом свете отбрасываемого пламени показался один щупленький человечек, и только за ним, мгновение спустя, появился и второй, что был чуть повыше.

— Тут никого нет.— Прошептал испуганный девичий голосок.

— Ну не загорелся же огонь здесь сам по себе.— Несколько грубовато ответил ему второй. По-видимому, его обладателем был мальчишка-подросток, чей голос только-только начал перестраиваться и набираться мужественности, а характер, по всей видимости, оставлял желать лучшего.

Невидимый гостями силуэт хозяина подождал ещё немного, а когда понял, что больше ждать некого, бесшумно тронулся с места.

— А может это знак Перуна, я ведь последнее время много молилась Богу Грозы.— Неуверенно предположила девчонка.

— Глупая баба!— Совсем по-взрослому сказал мальчишка и сплюнул на поломанную корку наста под своими ногами.

Ненадолго вокруг зависла тишина, нарушаемая только далёким уханьем недремлющего филина, да потрескиванием догорающих веток. Хозяин костра с раздражением подумал о том, что вода в котелке уже должно быть выкипала. А это не могло не вызвать неудовольствия. Он бесшумно проскользнул за спинами пришельцев, ничем не потревожив их слух.

— У!— Гукнул он над самыми ушами у подростков, по-прежнему сжимая в руках завязанный лук.— Я не Перун, конечно, но, может, и я на что сгожусь?

Девчонка протяжно завизжала, отскакивая в сторону и силясь сама себе заткнуть визгливый рот.

— Не подходи!— Вскричал мальчишка, мгновенно дергая дровину из костра.

Парень с ещё большим раздражением заметил, как сооружённая им ранее конструкция рухнула, котелок откатился в сторону, выплёскивая из себя жалкие остатки своего жидкого содержимого, а одну из рогатин уже с жадностью поглощает вездесущий огонь.

— Ты, пацан, палку-то брось.— Обиженно произнёс паренёк, опуская лук и возвращая стрелу в тул.— Неча являться в гости посреди ночи, чужой костёр бередить, да чаёк выплёскивать.

— А ты чо сзаду-то подкрадываешься?— Не отступал малец.

— А ты что хотел меня врасплох застать, так ещё кишка тонка.— Ухмыльнулся хозяин костерка.

— Да я....— Начал, было, мальчишка.

Девичья ладонь мягко легла мальцу на плечо.

— Брось, братец, человече-то правду молвит, чай мы гости у этого костерка и вести себя надо подобающим образом.

Мальчишка недовольно насупился.

— Ты вот что, пацан, либо давай валите отсюда подобру, да поздорову, либо дровину на место клади, да по-человечески на ночлег просись.

Девчушка тут же отпустила братово плечо и слегка поклонилась незнакомцу.

— Пусти, хозяин добрый, у костерка твоего погреться. Холодно нам одним в лесу и..., и боязно очень.— Она покосилась на фыркнувшего братца.

— Тебя, сестрица, хоть сейчас привечать буду, а вот этого огрызка не знаю даже, не прогнать ли?— Парень с сомнением приподнял меховую шапку и почесал макушку.

Девушка испуганно ойкнула. Лицо её брата при этих словах несколько вытянулось, но нужно отдать ему должное, он быстро совладал с собой.

— Сестру с тобой одну не оставлю, поганец.— Зло прорычал мальчишка.

— Это не тебя ли поганцем кличут, сорванец? Всё, нету желания мне с вами боле трепаться. Коль вы парочка неразлучная, так валите оба.— Он невозмутимо пожал плечами, подошёл к костру, подобрал рассыпавшиеся поленья и подбросил новые. К этому времени он уже успел развязать лук и упрятать его в налучье.

— Братик, ну попросись ради меня, боязно мне очень в лесу ночью.— Услышал он быстрый шёпот за своей спиной.

Недовольное ворчание сменилось тяжким вздохом, и хозяйничающий у костра паренёк понял, что чая теперь надо заваривать на три персоны.

— Слышь, ты, хозяин, можно погреться у твоего костерка и ночь провести?— Нехотя произнёс малец, но по голосу его становилось совершенно очевидно, что ему и самому не хотелось уходить от столь желанного в холодной ночи огонька. Какой ни какой, а ведь всё-таки истинный знак присутствия Светлых Богов, рождённый благодаря благословению Младшего Сварожича, что и накормит, и напоит, и обогреет, и, что хоть от зверя лютого, что от нечистой силы убережёт, очистит от скверны, и станет послухом священной клятвы.

— Ну, на первый раз сойдёт.— Согласился молодой полесовник.— Только заметьте, я не всегда такой добрый. Просто чаю давно жду, так что Перун с вами, садитесь, вместе горячительным напитком побалуемся.

Мальчишка с девчонкой заметно расслабились, не подозревая о том, что Злат, то есть вполне гостеприимный, как выяснилось, хозяин огонька, их в любом случае от костра бы не погнал. Доброе ли это дело, детишек одних в ночь выпускать, да в таком месте, где в округе за много вёрст ни одного жилья не сыскать, да в ободранном тряпье, что и одёжой-то не назовёшь, да и ни сумы у них с собой нет, ни короба, знать голодные, стало быть. Так и назрел у него первый вопрос, а точнее сказать вопросы.

— А теперь давайте разберёмся. Кто такие? Куда путь держите? И почём так далеко от жилья одни бродите?— Глухо спросил хозяин молодецким голосом.

— А сам-то....— Начал, было, мальчишка, но сестра больно ткнула его в бок локтём, и он недовольно смолк.

— Мы, добрый человек,— начала девчонка,— не здешние и лесов этих-то не знаем. А то, что одни в лесу оказались, так это....

Они переглянулись с мальчишкой, видимо не зная, что ответить, правду похоже сказать не могли, а что соврать ещё не придумали, оттого и оба сконфуженно промолчали.

— Ладно, не надобно мне ваших секретов.— Смилостивился хозяин.— Я-то вам и своих не открою.

Подростки заметно расслабились и принялись быстрее шевелить челюстями.

Да, выделенные куски хлеба они наворачивали с завидным аппетитом, да и чайком запивали, дай-то Боги, не побрезговали. Хозяин харчей заметно хмурился, видя, как быстро таит его ценный запас хлеба на несколько дней вперёд. Но, подумав, решил. Да Боги с ним, с хлебом-то. Не в хлебе-то ведь счастье, хотя и в хлебе тоже и всё же не в нём единственном, исправился он, почувствовав всю кощунственность собственной мысли.

Спать подростки улеглись рядом, крепко сплетясь конечностями, и прижавшись друг к другу, а первый наш знакомец, устроился чуть в стороне, положив под голову свою суму, а берестяной короб пристроив рядом. Спал он чутко, да и привык, что некому место ночлега сторожить, а кто сменять-то будет, когда ты один-одинёшенек путь дорогу-то держишь. Вот и сейчас о страже не озаботились. Чему быть, того, знамо дело, не миновать.

А посреди ночи почудился ему неясный шорох, но он с места своего даже не сдвинулся, лишь тихо усмехнулся, чётко уразумев, что за этим звуком последует, а и последовало же.

Громкий визг разбудил уже только девицу-сестрицу, что беззаботно спала, уткнувшись в собственную подмышку. Она вскрикнула, подскочила и стала обеспокоено озираться по сторонам.

— Ты чо орёшь? Народ честной будишь-то?— Спросил парень, поднимаясь.

— А-а-а, оно... он... на пальце. Больно-о-о.

Мальчишка выл, как сумасшедший, подскакивая на одном месте и пытаясь сбросить нечто повисшее на фаланге указательного пальца его правой руки. Это нечто крепко уцепилось небольшими, но крепенькими хищными зубками за мальчишескую ладонь.

— Ой, ай,— запричитала девица, вившись вокруг братца,— спасите, помогите.

Парень не выдержал, коротко бросил какое-то словцо, какое именно брат с сестрой не расслышали, да и не до этого было, но действие оно возымело словно особенное, наговорное. Хорёк, а это был именно хорёк, мгновенно отпустил руку мальчишки и, поймав отблеск рыжекудрого огонька на свою серую шкурку, скользнул по снегу, по ноге, затем по спине паренька и умостился у того на шее, свернувшись тесным колечком и недовольно зашипев.

— Ой, хорёк, ручной совсем.— Только и выговорила девчонка недоумённо.

— Что тебе в моем коробе понадобилось? Отвечай!— Строго спросил между тем хмурый паренёк.

Девчонка растерянно взглянула на него, не шутит ли, а затем осуждающе посмотрела на брата, обхватив ладонями зардевшиеся от стыда щёки.

— Как ты мог, братец, он же нас на ночь приютил?— С упрёком спросила она.

Ещё не рассвело, а костёр уже почти полностью потух, так что парень не мог сказать однозначно, но если он хоть что-то понимал в людях, то мальчишка густо покраснел вслед за сестрой.

— Я ничего плохого не хотел.— Застигнутый на месте преступления несостоявшийся воришка виновато опустил взор на кровоточащую руку, девочка проследила за его взглядом и тут же, вскрикнув, принялась бинтовать ему рану каким-то пожухлым тряпьём.— Короб малость скособочился, я только поправить его хотел.

— Так ты ещё и помощничек оказывается? Так может тебе ещё и спасибо нужно сказать? Ладно, с тобой потом разберёмся. А ты, сестрица, чем там руку кроешь. Заразы давно не видела? На вот, возьми.— Злат запустил руку во всё тот же короб и достал оттуда небольшую бутыль.— Руку ему снегом оботри, потом капнешь на рану каплю, но только каплю, поняла?

Девчонка послушно кивнула.

— А затем этим обернёшь.— Он кинул ей лоскут чистой тряпицы, та уверенно поймала его.— А потом досыпать. И чтоб на этот раз без приключений. А то ведь кто знает, сколько ещё козырей у меня в рукаве припасено?

Девчонка снова кивнула, но к ней-то как раз это и не относилось.

— Спасибо.— Тихо пробормотала она, вместо молчавшего набычившегося паренька.

А хозяин между тем вернулся на своё место, снова подложил суму под голову, прикрыл глаза и затих.

— Ты зачем к человеку этому в короб полез, олух.— Послышался девичий шёпот, потом лёгкий шлепок, кажется, кто-то заработал увесистый подзатыльник.— Человек к нему с добром, а он ему пакостить.

Парень незаметно улыбнулся. Громкий шёпот в ночном лесу мог не расслышать разве что только мёртвый.

— Знали бы матушка с отцом, слезами бы залились.— Продолжала между тем девочка-подросток.— А они и узнают, с небес-то на нас глядючи.

Улыбка исчезла с пухлых, почти девичьих уст. Сироты, значит, по несчастью товарищи.

— Перестань, сестрёнка, и без тебя за себя тошно.— Ответил мальчишка, а затем воцарилась тишина, ненадолго прерванная шуршанием укладывающихся на ночь подростков.

Шуршание сменилось едва различимыми всхлипываниями.

Хозяин костра мгновенно открыл глаза, прислушиваясь. Не ошибся ли?

— Тсс!— Услышал он успокаивающий девичий голос.

Но всхлипывания не прекратились, а наоборот вскоре к ним присоединились ещё одни.

Что поделаешь? Одним словом сироты!

Глава 2. Первое нападение и дальнейшее решение.

Они пришли под утро.

Упругой стрелой встрепенулся ручной хорёк, полосонул по сонному лицу своего хозяина-друга пушистым хвостом. Опасность! Берегись!

Медлить парень не привык, ведь самое короткое мгновение промедления могло стоить человеку жизни. А впрочем, что там человеку, оно могло стоить жизни любого существа, коему сейчас угрожала опасность. Поэтому парнишка резко перекувыркнулся, ткнул раскрытой ладонью прямо мордой в снег, поднявшегося было сонного гостя-мальчугана.

— Лежать, малец.

Лук, неизменный спутник, мгновенно оказался в руках, чтобы завязать его потребовалось ещё какое-то время, но для Злата это было делом привычным. И вот уже тетива натянута до мочки правого уха на полную длину стрелы. Всё как учил когда-то Учитель, привычно и отработано до автоматизма годами практики: средний палец, безымянный и мизинец натягивают тетиву, большой и указательный придерживают стрелу для более точного прицела....

Первый же прилетевший дротик встретила длинная, в половину человеческого роста, вестница смерти со срезнем на конце. Она пропела свою стремительную песню и как заключительный аккорд откуда-то из кустов, ещё скрытых предрассветными сумерками, раздался предсмертный вскрик.

Теперь противник стал вести себя куда более осторожней или враг был только один? Нет, это вряд ли. Заминка та не обманула сведущего в этом деле парнишку, засыпанные снегом остатки костра протестующе зашипели.

— Прости, Рыжекудрый Огонь.— Прошептали разом пересохшие губы.

Шансы обоих сторон несколько сравнялись. Теперь, по крайней мере, и те и другие двигались в одинаковой темноте.

— Тсс!— Злат приложил палец к губам, лицо его вынырнула прямо перед встревоженными лицами подростков, чуть не заставив их вскрикнуть.

Те понимающе кивнули, и ещё сильнее прижались и друг к другу и к снегу одновременно.