Вереницы

Вереницы

Рассказ

Часть 1. Пес

Ну, казалось бы — какая ерунда — умерла собака.

Короток их век. Четырнадцать-пятнадцать лет и все! Казалось бы, этого следовало ожидать, однако вот уже не в первый раз мой пес приходит ко мне во сне.

Я прижимаю его теплое упругое тело к себе, глажу по жесткой кучерявой шерсти и говорю: "Как хорошо, что ты вернулся!"

Потом мы с ним гуляем, долго гуляем. Я держу его на длинном поводке, а он бегает, обнюхивает кусты, траву, голую землю — все, чего он лишился, уйдя из этого мира навсегда. Да, я понимаю, что это всего лишь сон, что он умер, но все равно радуюсь вместе с ним, радуюсь его тихому восторгу, его новой встрече с обилием запахов. Пусть вдыхает в себя эти запахи, пусть насыщается ими, ведь, когда мой сон закончится, он снова вернется в свою черную бездну, туда, где ничего этого нет.

На этом месте я просыпаюсь.

...А потом мы с ним разговариваем.

Это может показаться странным, но его умение говорить почему-то нисколько меня не удивляет. Более того, я сам болтаю с ним, рассказывая, как иногда в цирковых представлениях показывают "говорящих" собак, но те собаки (раскрываю я секреты человеческих фокусов) по-настоящему не разговаривают, а вот ты, — обращаюсь я к своему псу, как к равному, — делаешь это по-настоящему.

Вот показать бы тебя этим дрессировщикам, пусть у них глаза на лоб повылезут!...

На этом месте я опять просыпаюсь.

Бегающий на длинном поводке пес все еще стоит в моих глазах, руки и грудь продолжают ощущать его теплое упругое тело и жесткую кучерявую шерсть...

Ну, казалось бы — какая ерунда — умерла собака.

Я лежу в постели, смотрю в темноту и уже не пытаюсь заснуть.

Ну, казалось бы...

Мы опять с ним разговаривали! — подумалось мне.

В первую ночь после его смерти я проснулся с мокрыми глазами. А ведь ничего особенного тогда не приснилось. Просто привиделось, будто он вошел в спальню и, подняв голову, посмотрел на мою кровать...

Когда в холодной кладовке ветеринарки, взглянув на черный полиэтиленовый пакет, куда он был уложен калачиком, я увидел на гладкой поверхности мешка бугорок от выпирающего хвостика, мне стало понятно, что не надо вскрывать этот пакет и показывать, что там лежит именно он. Миллионы собак его породы бегают с такими обрубками, но по этому бугорку я почему-то узнал своего пса.

Потом я ехал с ним на заднем сидении легковушки, которую вел мой брат.

Брат поначалу предложил мне сесть на переднее сидение, оставив пса на заднем, но я сказал, что хотел бы побыть последние минуты рядом с ним. Накануне вечером его усыпили, поскольку он начал умирать прямо на глазах. Вернее, стала снижаться его температура, и ветеринар сказал, что этой ночью все кончится. Он предложил поставить укол, чтобы не сделать его последние минуты мучительными. Затем его сложили в этот мешок, который теперь лежал рядом со мной на сидении.

Я прощупал сквозь черный полиэтилен его голову, нашел лоб и погладил его. Мне всегда нравилось почесывать его лоб. На нем были мягкие кучерявые волосики, совсем не похожие на остальную шерсть. Затем я почесал его переносицу, нежно стиснул пасть. Нашел его ухо, почесал за ним. Затем нащупал лапу, которая перенесла две операции и которую рекомендовали чаще массажировать. Я потер ее, разминая мышцы и сосуды... Последний массаж.

...Теперь он приходит ко мне во снах. И мы с ним разговариваем...

Как-то я вез его, еще маленького щенка, на теплоходе. Было много народу. С собакой был не один я. Где-то на палубе одна из них жалобно заскулила. Так жалобно, что захотелось пойти к ней и чем-нибудь помочь. Мой щенок вскинулся, покрутил головой и вопросительно посмотрел на меня.

Ну что же мы сидим? — говорил его взгляд. — Там же страдает живое существо.

О-о! — подумал я, — да ты, братец, не лишен сострадания.

Не надо, — успокоил я его взглядом, — у той собаки есть свой хозяин. Он о ней позаботится.

А еще у нас как-то гостили в квартире чужие щенки. Увы, не все у тех щенков было благополучно, но не буду сейчас об этом рассказывать, это отдельная и очень грустная история. Скажу лишь, что некоторые из них были больны и жалобно скулили. Наш пес к тому времени был уже старым. По некоторым причинам мы не допускали его к щенкам. Но как он переживал! Видно было, что скулеж щенков тяжело отзывался в его душе.

В его душе...

Вообще-то принято считать, что души у животных нет. Но случайно ли слетело это слово? Ведь почему-то мой пес разговаривает со мной во сне? Будто что-то хочет рассказать...

А вы знаете, однажды я и в самом деле заметил, что пес будто делает попытки воспроизвести человеческую речь. Может, кому-то из вас (у кого когда-либо была собака) доводилось наблюдать, как собака нарочито громко зевает, причем явно видно, что эта зевота у нее именно нарочитая. Однажды, когда я наблюдал за своим "зевающим" псом, мне вдруг подумалось, что для собаки звук зевоты мог бы напоминать человеческий голос. Он похож и своим звучанием, и характером воспроизводства. То есть, лай собаки — обрывистый, стреляющий, а человеческий голос именно такой — растянутый, протяжный. И ведь она воспроизводит его, несомненно адресуя людям. Подобно тому, как мы подражаем собаке гавканьем, так и она, видимо полагая, что обращается к нам на человеческом языке, имитирует наш голос звуком, вызываемым зевотой. По-другому у нее просто не получается.

Вообще о душах животных, точнее говоря, об их наличии или отсутствии спорят. Можно даже услышать мнение, что душой обладает все живое, вплоть до растений. Но человеку свойственно наделять душой все, даже камень. Однако здесь все-таки не тот случай. Собака — не камень и не растение. По крайней мере, неплохо было бы определиться, что мы понимаем под душой.

К примеру, любовь. Ее считают непременным признаком души. Так вот, хочу твердо сказать, что это чувство абсолютно присуще животным. Да-да! Та самая воспеваемая поэтами любовь, которую мы приравниваем к небесному дару. Мне доводилось однажды собственными глазами наблюдать это платоническое чувство у тех же собак.

Жила около нашего дома маленькая дворняжка. И однажды привязался к ней огромный-преогромный кобель. Размером он был в несколько раз ее больше, так что о физической любви говорить было бы очень затруднительно, тем более что и без этой дворняжки на улице было много вполне крупных претенденток, способных привлечь внимание такого самца. Однако огромный пес запал именно на нее. И ведь, главное, произошло это как-то слишком по-человечески. То есть, не рос он вместе с ней, чтобы можно было объяснить это тем, что привязался с детства, а случайно встретил и влюбился с первого взгляда. Довелось мне наблюдать такую сцену. Принес этот кобель своей пассии большую кость с мясом. И пока собачка эту кость обгладывала, он лежал рядом и, не отрывая взгляда, смотрел на нее. О собаке сложно говорить, что у нее на морде была запечатлена нежность и любовь, поскольку мимика у нее весьма простая, однако по позе и тому замиранию, с каким пес смотрел на сучку, можно было сказать, что это был очень нежный и влюбленный взгляд. Влюбленные мужчины дарят своим женщинам цветы. Влюбленный пес принес косточку.

Могут вспомнить религию и веру, что, вроде, явно отличают человека от любого животного, однако и тут мне доводилось наблюдать самый настоящий мистический ужас в глазах у своей собаки на завывание ветра, на вздувание штор от его порывов, на грозы. И хотя короток век собаки, но и его, казалось бы, должно хватать, чтобы привыкнуть к стихиям, понять, что шторы шевелит безобидный ветер, что он же воет в вентиляции, и уж, конечно, перестать бояться раскатов грома. Однако я видел, как страх моего пса перед этими явлениями природы проявлялся каждый раз с неизменной силой. Причем ужас был таким, какой может быть вызван только боязнью абсолютной, то есть боязнью существ сверхъестественных. А с чего, скажите, начинается вера у человека? — С признания сверхъестественных существ. Все остальное — надстройка: работа разума, плод сказаний, легенд, притч и писаний. А чем еще, как не душой, отвлеченной и не приземленной, можем мы поверить в сверхъестественное?

Мне могут назвать признаком души любовь к искусству. Но, будем честны друг перед другом, искусство чуждо для многих и многих людей, и если уж говорить о глубине чувств, то каждому ли человеку под силу, чтобы подобно лебедю, лишившемуся в небесах своей подруги, сложить крылья и разбиться о землю вдребезги?! Не это ли самая яркая и высокая Ода Душе? Да не будь у животных и птиц души, не имей они тяги к прекрасному и возвышенному, откуда появились бы у них изящные и грациозные формы, яркие и зазывные окрасы, чудесные пения?!!!

Однако, отчего я так расфилософствовался?

Просто ведь хотел ответить на вопрос, почему пес разговаривает со мной во сне.

Быть может, это случается потому, что мы с ним и так практически разговаривали наяву. Только без слов. В смысле, он без слов. Мы, люди, в выражении своих чувств слишком полагаемся на речь, а они с первых своих щенячьих дней учатся делать это молча, причем делать так, чтобы это было понятно. Если внимательно понаблюдать за собаками, то можно обнаружить, что они очень тонкие психологи. Да-да! Не удивляйтесь! Присмотритесь к ним. Сделайте это без предубеждения.

Сам характер их общения, точнее говоря, необходимость понимать друг друга без слов делает их такими. И иногда у них получается донести без слов сложнейшие вещи.

Здесь я должен сделать отступление и рассказать об одной особенности его породы.

Мой пес — миттельшнауцер. Если кто не знает — это собаки немного ниже среднего роста, красивого полуседого окраса (соль с перцем). Миттели — сторожевая порода. Их не надо специально дрессировать, как-то отучать от чужих людей, натаскивать на злости. К ним это приходит само собой. Собственно говоря, сторожевик мне был не нужен, этот щенок достался мне в качестве подарка. И я наблюдал, как из дружелюбного щенка он постепенно превращался в очень жесткого и категоричного пса. Заматерев, он полностью перестал признавать кого-либо, кроме членов нашей семьи, превратившись в этом смысле в большую проблему для соседей, друзей и даже родственников, с которыми спокойно знался в щенячьем возрасте. Один плюс, который ярко выделяет эту породу, — это абсолютная преданность хозяину. За это многие люди от миттелей без ума. Однако, если вам не хватает терпения и для вас безупречный порядок в квартире и спокойная жизнь превыше всего, то я не рекомендовал бы вам заводить такую собаку. Из книг я узнал, что происхождение этой породы весьма прозаичное и, увы, совсем не красящее нас — людей.

Выводилась эта порода купцами. Собаки, благодаря своему небольшому росту, легко помещались в любую повозку, и в дороге купцы учили их сторожить свое добро, учили самым простым способом — беспричинно злили. Попросту говоря, беспрестанно издевались над ними. Времени в долгих поездках было предостаточно, а заняться в дороге было больше нечем, вот и доезжали собаки до пункта назначения изрядно изведенные.

Моего пса на улице могла вывести из равновесия любая несерьезная причина, и, конечно, без поводка я не рисковал гулять с ним. Но вот что самое интересное: бывало в ярости его так заносило, что он даже огрызался на попытки успокоить его, но после этого сам поспешно тыкался мордой в мои руки, не переставая при этом сдержано рычать. Вся его поза говорила о том, что он извинялся и был готов принять заслуженное наказание. И в то же время в его постепенно подавляемом рычании словно ощущалась какая-то досада, которую он испытывал по отношению к самому себе. Видно было, что он сам был не рад тому, что его охватила неподконтрольная ему злость.

А ведь поначалу, ох и доставалось же ему, пока в его поведении мне не стала видеться долгая и драматичная история его предков. И будто просматривалась длинная вереница его пра-прадедушек, бесконечно преданных своим хозяевам, которым эти бесконечно любимые хозяева, единственные в их жизни близкие люди, наносили в души тяжелые раны, постепенно вылепливая из небольших дружелюбных собачек психических уродцев.

Это была его маленькая внутренняя трагедия — большая трагедия его маленького собачьего мирка. И, вот сейчас, пытаясь разгадать причину своей тоски по умершему псу, я начинаю понимать, что всю его недолгую жизнь мы пытались с ним преодолеть его трагедию. Но так и не успели. Слишком коротка жизнь собаки. Он так и ушел в мир иной сердитым и несдержанным псом.

...Может, именно поэтому он снится мне разговаривающим? И почему-то хочется думать, что он пытается что-то поведать мне... Конечно, это только фантазии, однако почему бы не представить себе, что он хочет поговорить со мной о том, как нелегко жить собакам в мире людей, или о том, как непозволительно эгоистично мы ведем себя по отношению к ним. Да, откройте вы, наконец, глаза! — мог бы сказать, прокричать он. — У нас тоже есть душа!

Однако скажи он и в самом деле такое, мне пришлось бы отвести взгляд в сторону. Ведь тогда придется признаваться, что люди и у своих собратьев могут не видеть души.

О внутреннем мире собаки часто пишут целые рассказы и повести, но писать такие художественные произведения честно, не привнося в них чисто человеческие стереотипы, не наделяя их образы человеческими чертами, сложно. Описывая их, мы на самом деле описываем самих себя. А ведь у них совершенно другой мир. Они не мыслят, как мы, словами, ничего не рассказывают друг другу, не могут знать более того, с чем сталкивались в своей жизни сами. И хочется надеяться, что появится когда-нибудь какой-нибудь художник, который сумеет расшифровать их души — особенные, неповторимые, чисто собачьи души, и опишет нам их драматичные глубины. И тогда за простой собачьей историей мы сможем прочесть запечатленную в их душах, словно в скрижалях, долгую историю их рода, увидим неведомое нам многообразие мира в новом для нас измерении.

Впрочем, если научиться видеть в душе собаки следы долгих верениц истории, а затем, бросить точно такой же исторический взгляд и на души людей, то можно некоторые неожиданные вещи разглядеть и в нас самих. Увидеть то, что скрыто и в нашем внутреннем мире, о чем мы, может быть, сами даже не догадываемся.

Часть 2. Девочка

С этого места я должен кратко рассказать о себе.

Как вы уже, наверное, заметили, я не писатель. Я — психотерапевт. И все мои наблюдения за своей собакой — конечно, не писательский творческий поиск, а нечто чисто профессиональное, психотерапевтическое. Ведь представители нашей профессии должны уметь видеть в людях то, чего они не могут объяснить словами. А с кем еще, как не с бессловесными животными, приобретать и оттачивать это умение? Вы можете скептически отнестись к сказанному. Раньше я и сам так же бы к этому отнесся, но один из случаев моей практики убедил меня в обратном. Я никогда не разгадал бы тайну психического расстройства одной моей юной пациентки, если бы по аналогии со своим миттелем, не обратился к истории ее уже ушедших в мир иной прабабушек и прадедушек.