Темный эльф. Последний Кровавый Коготь.

Темный эльф.

Глава 1

— Здравствуйте, Сергей Владленович, — поприветствовал Кожухов своего родственника.

— А, Костя, — откликнулся пятидесятилетний мужчина, сидящий за столом, — Добрый день, какими судьбами ко мне занесло?

— Да вот, решил просто наведать родного дядю, который со мной провел не один год, помогая, а часто и решая, домашние задачки.

— Хе, давно это было, — немного мечтательно закатил глаза Сергей Владленович, — Ты тогда уже был сорванцом тем еще. До сих пор, как вспомню то время, так одно место побаливает. Как ты тогда мне этих иголок подложил совершенно незаметно, до сих пор поражаюсь.

— Да будет тебе, ничего такого сложного и не было. Просто сумел отвлечь внимание, задав интересный вопрос, — ответил племянник переходя на ты, — Ладно, что там о старом поминать, как сейчас-то дела?

— Работаю над одной очень интересной находкой, — мужчина достал из письменного стола связку ключей и подошел к сейфу, стоящему в углу. Немного погромыхав там, он вернулся обратно к столу, держа в руках сверток с чем-то крупным и округлым.

— Вот, — торжественно, словно оповещавший о обнаружении яйца динозавра, полностью сохранившегося и готового выпустить на свет божий молодого ящера, — Приятель доставил с Урала.

— Что это?

Пожилой профессор развернул сверток, сняв несколько оберток, которыми предмет был укутан, словно капустными листами. Под всеми этими одежками оказался череп, причем очень древнего вида. Местами кость очень сильно оказалась подпорчена временем и плохими условиями содержания.

— Дядя, меня этим не удивить, — усмехнулся Кожухов, — В свое время я насмотрелся на черепа в свежем и очищенном виде.

— Ты присмотрись, скептик, неужели ничего не примечаешь?

Костя попытался честно выполнить указание. Череп, как череп. Высокий лоб, немного заужен по богам, так что лицо его бывшего владельца должно выглядеть удлиненным и узким, сбоку присутствует отверстие, но это просто время поработало.

— Ничего такого особенного не вижу, — искренне признался Костя, — для меня это просто попорченный череп одного высоколобого человека. На всяких неардельтальцев и прочих австралопитеков не похож.

— А теперь, — Сергей Владленович убрал пальцы ладони, которой придерживал череп снизу в сторону, открывая зубы, — Что видишь?

— Хм, — Константин немного призадумался, рассматривая нестандартную челюсть на черепе, — Это не фальсификация, не шутка студентов?

У черепа были достаточно крупные клыки, совершенно не походящие на зубы людей. Мало того ,и все прочие зубы были немного заострены, имея лишь отдаленное сходство с тупым плоскими жевательными зубами людей.

— Совершенно исключено, — помотал головою Стариков, — Я уже все проверил и пришел к мнению, что это природные зубы, отросшие с самого начала.

— Ладно, верю. Вот только что такого в этом, если зубы нестандартные. Может просто мутация какая произошла или еще что?

— Это не мутация. Нет. Вот посмотри сюда, — дядя Константина достал из стола несколько десятков снимков и показал своему племяннику, — Тут еще есть подобные черепа, но, увы, почти не сохранившиеся.

На снимках, на каменном полу какой-то пещеры (уж после своей карьеры он мог отличить пещерный пол от прочих) лежали несколько десятков костей. Точнее, сами кости сейчас представляли лишь жалкие обломки, но очень четко просматривались зубы и фрагменты челюстей с зубами. Все они были именно такой формы и размера, как и на том, что только что был продемонстрирован.

— Это не мутация, гордо произнес Стариков, — Это останки древнего народа, ранее не встречавшиеся. Так же о нем нет никаких известий. Словно его история была короткой.

— Все может быть, — покачал головою Кожухов, — Что дальше с этим планируете делать?

— Сначала проведу исследования черепа, потом займусь расшифровкой надписей на стенах пещеры, где были обнаружены кости. Потом и сам туда направлюсь.

— А что за приятель их обнаружил? — поинтересовался Костя.

— Это племянник моего одногрупника. Сейчас он работает в бизнесе, магазин у него, а раньше подавал такие надежды, но... , — Сергей Владленович печально покачал головою, — Племянник увлекается скалолазанием и спусками в самые темные и глубокие места. Сумел найти очень малоизвестное место на Уральском хребте. А там на глубине отыскал эти кости. Ради интереса сфотографировал и забрал наиболее сохранившийся череп.

— Понятно, потом передал его вам, — продолжил за него Кожухов и был немедленно одернуть.

— Совсем нет, Костя, — Стариков покачал головою, выражая свое негодование тем, что его перебили, — Он принес их отцу, тот показал брату, а тот уже сообщил о них мне, так как я единственный из всех знакомых продолжаю состоять в науке.

— Получается, официальные органы еще ничего не знают?

— Точно, Костя, в саму точку, — казалось профессор сейчас захлопает от радости в ладоши, словно довольный карапуз, — Мне представился случай совершить величайшее открытие. Вдруг это недостающее звено, которое располагается между обезьяноподобными древними людьми и людьми, подобные нам. Ведь до сих пор еще не обнаружено то недостающее звено между человеком и обезьяной.

— Но зубы-то совсем не походят на человеческие? Больше всего напоминают клыки хищников.

— Это тоже можно объяснить тем, что предок занимался охотой, только такие зубы и нужны для поедания мяса.

— А библейская теория не устраивает, — усмехнулся Кожухов, — По мне так в самый раз. По крайней мере, не надо искать эти ваши недостающие части.

Стариков просто возмущенно запыхтел, когда ему предложили перейти от научных догм к философским и даже почти мистическим.

— Я еще не убедился в обратном, что бы принять эту теорию.

— А я бы посоветовало к ней присмотреться, по крайней мере, у меня почти нет сомнений в существовании бога, — произнес Кожухов, — Ладно, оставив эту тему на другой раз. Может по чайку?

— Давай, только сначала уберу экспонат и тогда можно на кухню перебираться.

— А зубы точно не вставлены, сейчас с современными технологиями можно и собаке крокодильи зубы вставить так, что хрен различишь, — лениво сказал Костя и нарвался на упрек.

— Костя, можно при мне не выражаться? Эта солдафонская словесность меня коробит, — проворчал Сергей Владленович, — А зубы точно свои. Я не могу в этом ошибиться, но если есть желание, то убедись в этом сам.

Сразу после этих слов, не дождавшись моего согласия или отказа, он всучил ему в руки череп. Ощутив в руках шероховатую сухую поверхность кости, Костя замер, и миг спустя почувствовал странное потепление в ладонях. Череп, словно стал повышать свою температуру, его зрение на несколько секунд потеряло фокусировку. Сам череп при этом стал обволакиваться небольшой дымкой, а потом он услышал несколько невнятных слов на странном языке, имевшего несколько певучее звучание, хоть и не растягивающие фразы.

— Костя, что с тобой, — донеслось до него издалека и наваждение схлынуло, — Как ты себя чувствуешь?

— А? — помотал Кожухов головою, стряхивая остатки странных ощущений, — Все в порядке, призадумался немного, да и все мои болячки сегодня донимают. К перемене погоды, наверное. Вот, держите ваш ценный экспонат.

С этими словами Кожухов передал ему череп. Вот только сделал это как-то неуклюже, отчего правый клык царапнул того по пальцу до крови.

-... , — почти с трудом удалось избежать громкое комментирования этого, сведя слова к невнятному бормотанию, — Еще заразу какую подхватить не хватало. Подарок от далеких предков.

В пораненном пальце возникло ощущение инородного предмета, словно занозу загнал. А краем глаза сумел различить свежий крохотный скол на зубе. Наверное, зуб совсем подпортился, если только тонкий слой кожи сумел обломит кончик, сейчас засевший у него в мякоти пальца.

— Костя, как же ты так? — заволновался профессор, — Сейчас обработаю рану.

— Не стоит, лучше бы иголку, — отмахнулся Кожухов от ненужных на его взгляд вещей, — А, хотя, уже не надо.

Странное чувство занозы прекратилось почти мгновенно, почти не доставив ему никакого дискомфорта. Правда, от помощи профа отвертеться не удалось и палец был обработан йодом и перевязан бинтом. Ранка оказалась очень глубокой, словно не от зуба, а от хирургического скальпеля. Вот только совершенно не болела, будто перед этим была произведена анестезия.

Потом они сидели на кухне и пили чай, вспоминая молодость Кожухова, его родителей. Посмеялись над несколькими забавными эпизодами, вроде того, когда маленький Костя подложил на стул Старикова кусок кожицы, срезанной с кактуса вместе с иголками.

— Все, Сергей Владленович, — начал собираться Кожухов, — Пора мне и домой. Там Диверсант у меня не кормлен.

— До свидания, — ответил ему Стариков, — Заходи еще. Проведывай старика, а то я совсем уже от людей отвык. Нина Вячеславовна только через неделю приедет из санатория.

Дядя провел своего племянника до дверей, вручил тому куртку и еще раз сообщил о своем желании видеть того у себя почаще. Щелкая тростью по ступеням, Кожухов спускался вниз, по пути осмысливая странное явление. На последствия старой контузии их нельзя было списать, так же очень маловероятно, что шалят раны перед непогодой. Практически, он потерял сознание на доли секунды. И еще было одно, что его нервировало. В миг забытя ему не только слышался голос, но и проскочило видение странного лица. Оно было узким, с высоким лбом и гладкими щеками и было почти черного цвета. Кроме того, в глазах сверкали красные угольки зрачков с вертикальным разрезом. Но это могло и показаться, так же, как и длинная грива снежно-белых волос.

— Чушь все это, — в слух под нос проговорил Кожухов, выходя из подъезда на улицу, — Мало ли что могло показаться под влиянием обезболивающих препаратов.

Напоминание о таблетках, всколыхнули боль, которая разлилась по позвоночнику и отдалась острой резью в бедре. Скрипнув от боли зубами, Кожухов перенес весь вес на трость и пошарил рукой в кармане куртки, извлекая баночку с лекарствами. Руки немного дрожали, когда он пытался выкатить несколько пилюль. От этого одна упала в лужу. Выругавшись, он смог немного прийти в норму и выполнить задуманное. Через несколько минут лекарство подействовало и боль немного отошла. По крайней мере, он смог нормально разогнуться, не сжимая зубы после очередного движения спиной или ногой.

Придя немного в себя, Кожухов подошел к краю дороги поднял руку, сообщая о своем желании найти такси или частного извозчика. Буквально сразу же рядом тормознула волга с шашечками на крыше, за рулем которой сидел молодой парень. Молодой-то молодой, но изрядный животик уже нарисовался. Это в двадцать два или двадцать три года, если судить по внешнему виду. Покачав мысленно головою, Кожухов уселся на заднее сиденье и продиктовал адрес.

— Домчу с ветерком, приятель, только шапочку держи, — весело сверкнул зубами водитель и с треском передвинул рычаг скоростей.

— Лучше с аккуратностью и спокойствием, а ветерка в свое время я навидался вволю, — тихо произнес Константин, — Так что без лихачества, мне тогда лучше выйти.

— Не боись, — сказал водитель, выруливая в нужную полосу, причем делал это не меньше, чем под шестьдесят километров, максимуме разрешенной скорости в городе, — Я самый аккуратной и бережливый водитель в городе. Никто еще не жаловался.

— Укладчику парашютов тоже никто не жалуется, если случиться какая неприятность. По крайней мере лично.

— А это у тебя что, от аварии подарок? — кивнул на трость парень.

— Нет.

До самого дома они молчали, только уже выкатывая из двора, водитель прокричал нечто похожее на пожелание удачи и пару раз надавил на клаксон. Кожухов только покачал головою, смотря ему в след. Неплохой этот парень, вот только чувствуется азарт, он-то до добра не доведет. Сидевшие на своем постоянном посту, словно часовой у знамени полка, бабульки из подъезда, дружно поздоровались. Получив в ответ дежурный ответ, немедленно забыли о Кожухове и принялись щебетать о своем, видимо, перемывая косточки очередному бедолаге или переживая вчерашнюю серию очередного сериала. Косте до этого дела не было, единственное, что сейчас его волновало, это мысль о лифте. Если он сломан (что случалось очень часто и почти с регулярностью графика), то поход до двенадцатого этажа очень сильно скажется на общем самочувствии. К счастью все опасения не оправдались. Лифт стоял на своем месте и спокойно дожидался своего пассажира. С облегчением надавив кнопку и ощутив, как слегка потряхивая, тот стал подниматься вверх, Костя прикрыл глаза, на миг отрешившись от реальности.

Открыл их он сразу перед тем, как распахнулись створки лифта, предлагая покинуть гостеприимное чрево маленькой коробочки.

— Хорошая вещь, — обратился к нему Кожухов, — Тебя бы в горы, чтобы не пришлось сотни метров на руках карабкаться. Хотя, на руках оно безопаснее.

Уже в комнате, оставив верхнюю одежду в прихожей и поменяв там же трость с твердой подбивкой на мягкую, чтобы не портить ламинат, Константин подошел к зеркалу и внимательно всмотрелся в него. Оттуда на него смотрел молодой мужчина лет двадцати восьми на вид, хотя в реальности месяц назад отметил свое третье десятилетие. Лицо худое с щетиной пары дней давности, серые глаза и короткий ежик волос, обильно разбавленных сединою. М-да, в тридцать лет иметь такую седину... И тут на него снова накатило. Появилась та же дымка, что и квартире у Старикова, зеркало обрело глубину изображения, ей не свойственное и из него выглянуло лицо, что привиделось Константину у профессора. С тем же цветом кожи и глаз. На этот раз видение продолжилось подольше, удалось уловить то, что волосы неизвестного были заплетены в весьма толстую косу.

— Черт, — отшатнулся от зеркала мужчина. Видение разом пропало, оставив только изображение самого Кожухова с лицом, покрытом каплями пота. Он не знал что с ним такое твориться. Может все-таки он подхватил заразу от этого черепа, когда повредил палец? По идее не должно такого. Никакие бактерии не могли уцелеть, тем более после того, как этот предмет попал в руки Старикова. Тот точно провел осмотр на наличие опасности вреда с этой стороны. Тогда диагноз только один — постепенно сходит с ума. Кожухов невесело улыбнулся в зеркало. Вот так и закончишь свою жизнь, выброшенный на свалку. Родители сейчас проживают в Иркутске и постоянно зовут сына к себе, вот только он не хотел постоянно напоминать им о своих увечьях, да и глаза матери тоже не мог видеть, точнее всю ту боль, что плескалась в них при каждой встречи.

Что поделать. Всегда неприятно, когда единственный сын превращен почти в развалину. Восемь лет отданных службе в армии, получение капитанских звезд и тяжелейшее ранение, которое едва не свело в могилу. Потом год неподвижного лежания в кровати, еще полгода ушло на то, чтобы научиться немного передвигаться на своих двоих.

Жена ушла почти сразу, сообщив о том, что не хочет портить свою жизнь ухаживая за инвалидом. Квартиру трешку разменяли на однущку и двушку с доплатой. Причем маленькая оказалось в весьма глухом районе. Чуть ли не в пригороде. Повезло только в одном. Не было детей, иначе проблемы были намного сложнее. А так, сошлись и разошлись почти без потерь.