Русская богиня

Красивое женское лицо строго смотрело из темноты. Именно так — лицо. Остального не было.

— Ты кто? — вопросило оно и сдвинуло соболиные брови.

— Труп. Наверно. Обморок с сохранением функции общения, так что вариантов немного, верно? Тот свет, не иначе.

— Труп — это хорошо! — обрадовалось лицо.

— Чем? — ядовито поинтересовался голос из темноты. — Хоть один аргумент?

— Для меня хорошо, — пояснило лицо. — Труп я могу вернуть к жизни и за это потребовать служения, а живым мне предложить нечего. Итак: я предлагаю тебе вернуться обратно на свет, а за это...

— Обратно — вряд ли, — с сомнением заметил голос. — Там такая развалина в палате осталась! Семь десятков лет очень нездорового образа жизни, понимаешь? Не представляю, как с этим можно справиться.

— Не только к жизни, но и к юности! — заверило лицо.

— Дать другое тело? — уточнил голос. — Нет.

Лицо выразило очаровательную растерянность.

— Милочка, у меня в багаже не только высшее образование, но и жизнь, проведенная в науке, — снисходительно просветил голос. — Да и вообще жизнь. Мне ли не знать, сколь много в личности занимает физиология? Другое тело — это буду не я, совсем не я. А зачем мне возвращаться к жизни не мной?

— Я не милочка, я богиня! — рассердилось лицо. — Я могу всё! В том числе и такую малость, как вернуть прежнее тело! И давайте побыстрее договариваться!

— Времени мало? — с усмешкой поинтересовался голос. — Останови или растяни, если богиня!

— Как растянуть то, чего нет? — не поняло лицо. — Время — эфемер, введенный людьми для удобства познания мира, на самом деле его не существует. По крайней мере мы, боги, его не создавали. Чего у меня действительно мало, так это сил. Я потратила почти все, чтоб дотянуться из небытия до реальности, и вот-вот иссякну!

— Излагай, слушаю.

— А ты женщина ли? — подозрительно спросило лицо. — Где восторг, где недоверие, где вообще чувства? Так спокойно принимают весть о явлении богини обычно чурбаны-мужчины!

— Или только что помершая завкафедрой диалектологии, грубая прокуренная старуха, между прочим. Приступай, милочка, я слушаю. Значит, ты возвращаешь меня в мое юное тело, а за это?..

— За это ты возвращаешь в мир веру в нас! — непреклонно заявило лицо.

— Вы — это кто?

— Боги Руси Изначальной!

— Хм. Нет.

— Снова нет? — возмутилось лицо. — Но почему?! Или дар невелик? Да что может быть ценнее жизни?

— Милочка, — усмехнулся голос. — Я — завкафедрой диалектологии, доктор наук, между прочим. Мне ли не знать, что не было Руси Изначальной? Как, соответственно, и ее богов? Я не даю невыполнимых обещаний, и смерть от старости — не та причина, чтоб отказаться от собственных убеждений. Я понятно излагаю?

— Нас забыли, — тихо вздохнуло лицо. — Вот так и умирают бессмертные боги. Мы были, поверь, просто поверь. И Русь Изначальная была, простиралась от моря и до моря в блеске и могуществе...

— Это черняховская культура, что ли, простиралась? — язвительно поинтересовался голос. — С глиняными горшками и берестяными туесками?

— Не веришь, — прошелестел ответ. — И ты не веришь, избранная и достойная... А у меня нет сил на повторный поиск, боги-воители все растратили на свои свары, сами исчезли и меня сгубили... Слушай и не говори потом, что не слышала: была Русь Изначальная под охраной и покровительством своих богов, была так давно, что и памяти о ней не осталось. Мы создали этот мир! Тебе предстоит вернуть нас, предстоит сделать то, что сами мы совершить не смогли. Небывалое задание, но и плата за него небывалая — повторная жизнь. В юные времена не верну, ибо нет его, времени, но тело твое помолодеет... ты точно женщина?

— По паспорту да, — хмыкнул голос.

— А то есть такие мужчины, что норовят залезть в женскую ипостась, как будто там медом намазано! То переоденутся, то и вовсе... Заповедано мужам от начала бытия: не способен рожать — не лезь! Нет, даже это забыли! Учти, мужчине не помогу, женские у меня силы, а Даждь сгинул и семени в мире не оставил! Если ты женщина, для скрепления договора скажи "да"...

— Нет, — недовольно сказал голос. — И это не торг, не хмурься. Я не даю невыполнимых обещаний, помнишь? Вернуть божественное присутствие в мир не в силах человеческих. Не в моих, точно. Тем более что я в богов не верю. Проваливай, не мешай разлагаться. Мне в морг пора.

— Ошибаешься, — прошептало лицо, медленно тускнея. — Боги не ушли, они в мире. Только — чужие боги. Сама увидишь, если дашь согласие. Верни нас, восстанови справедливость. Это много, но я о большем прошу: верни Русь Изначальную. Без нее погибнет мир, ибо чужие боги безжалостны, дурны и несправедливы, они мечтают разрушить то, что создано нашими трудами, они...

— М-да, — насмешливо сказал голос. — Понеслась по кочкам! Еще неньку-Украину вспомни до кучи.

— "Да" прозвучало! — донеслось еле слышное, но торжествующее от тускнеющего лица. — Договор заключен! Действуй, избранная! Сил дам, хоть и погибну при этом! У тебя одна лишь попытка, одна жизнь! Лови искры божественного огня — всё, что поймаешь, твоим станет, не знаю только, что именно! Прощай, и до нескорой встречи в привольных степях Руси Изначальной!

Лицо пропало. Сноп искр пронзил темноту.

— Ой! С-сука! Больно!

-=-=-

Старуха дернулась и открыла глаза. Заворочалась и тяжело села в кровати. Задумчиво потерла могучий подбородок, огляделась. Посмотрела на голую морщинистую руку.

— Померла, — констатировала хриплым голосом.

Со стуком распахнулась дверь, двое санитаров деловито запихнули в палату каталку — и замерли. У одного из них с шумом выпала из рук на пол характерная клеенчатая накидка.

— В морг? — язвительно осведомилась старуха. — И каталку приготовили? Быстро вы, молодцы. Лучше б сигарет принесли. Так, мальчики, отмерли и бегом за директором хосписа. Домой пойду. Залежалась в вашей сраной богадельне.

1

Старуха тяжело ковыляла по кухне, брякала посудой и размышляла. А что еще делать, если умище могучий? Он работы требует!

Выходило по всему, что так или иначе богиня ей договор все равно навязала бы. Видать, приперло ее. Н-да, но жульничать зачем? Недостойно богини, мелко как-то. Что, не могла по-человечески объяснить, попросить? Следовательно, не богиня она вовсе. Иная сущность. Инопланетянка, может. Или посланница далеких миров. Или глюк умирающего сознания.

Она припомнила, что богиня как раз просила и объясняла, и недовольно поджала губы. А чего она просила, как тупая студентка на зачете? Вот и получила, что они получают, то есть фигу. Весь универ знает, что на диалектологии мольбы и слезы не прокатят, и лишь богиня не в курсе! Следовательно — не богиня!

Варево томно забулькало. Она убавила температуру и потащилась к креслу. Одуряющий запах тушеного мяса потянулся следом. Ну да, при ее желудке полагалось кушать кашки, но плевала она всю жизнь на докторов с верхнего этажа универа и далее плевать намерена! С детства курила, мясо трескала, выпить не пропускала и здорова была как лошадь — это она!

М-да. Не богиня однозначно, тем не менее она сидит в кресле у себя на кухне совсем как живая, когда должна бы охлаждаться в морге. Рак легких и половина внутренних органов в отказе — как вспомнишь, так вздрогнешь.

Тогда инопланетный разум? Даже не смешно. Инопланетный разум, ежели дотянется до Земли, пургу о Руси Изначальной нести не станет, у него, небось, свои интересы, не чета местным.

Из будущего пакостные потомки? Не смешите тапочки, вон они, рваные, у кресла валяются. Если они из будущего способны в прошлое дотянуться, значит, все у них хорошо сложилось, без вмешательства богов. Они, из будущего, разве что подглядывать станут. Так, из легкого любопытства да по молодой озабоченности. А тут не только дотянулись, но и такого пенделя на вылет из могилы отвесили — до сих пор летит, остановиться не может. Самочувствие-то на глазах улучшается, такие пироги.

Не богиня, не инопланетянка, не из будущего, а просто дура!

Вывод сформировался железобетонный, и сразу легче стало на душе. Так и в универе бывало: приняла решение, что ректор дурак, и сразу так легко! И пережила она без проблем на своем месте аж четырех ректоров, да будет им земля пухом, а памятник — надежным грузом на всякий случай.

Дура или нет, а договор заключен. Ну и? Метаться по белу свету тупой курицей, кудахтать о Руси и богах? А если откажется, то помрет? Ну-ну.

Она встала, утвердилась на тумбообразных ногах, подняла руку и заявила прокуренным басом:

— Эксперимент! Да пошли эти боги в задницу! С Русью вместе!

Теплый синтепол слегка смягчил падение, но головой она все же навернулась так, что колокола в черепушке загудели. Ну, умище могучий, весу много, к земле тянет.

Она полюбовалась зелененькой расцветкой напольного покрытия, с кряхтением села.

— Курица не птица, филолог — не ученый, — заключила недовольно. — Даже эксперимент правильно провести не смогла. Сидя надо болтать всякую чушь! Си-дя. А лучше лежа.

На всякий случай прислонилась необъятной спиной к креслу и заявила:

— Клянусь! Веру в богов и Русь Изначальную восстанавливать стану, но абы как и без гарантий!

И — ничего. Она торжествующе усмехнулась, взгромоздилась на ноги и потопала проверять кастрюльку, потому что вдруг проснулся впервые за последние месяцы аппетит и завопил во всю мощь желудочных бульканий. По дороге ей пришло в голову, что она не только нашла уязвимость в программе договора, но и, если рассуждать логически, обеспечила себе не много не мало, а бессмертие. Возвращать веру в богов можно до морковкина заговенья, если не спеша и не особо стремясь к результату, верно? Прочитать студентам раз в полгода лекцию о дохристианских верованиях, содранную с однотомника Афанасьева, и живи себе спокойненько. Типа что смогла — сделала.

Вызов домовой охранной системы прозвучал как раз, когда она занесла ложку над вожделенным горшочком с тушеной уткой. Она недовольно включила изображение и поморщилась. Этих следовало ожидать. Лощеное лицо нейтрально улыбалось в объектив видеокамеры, еще один прилизанный с кейсом в руках наблюдался чуть в стороне. Юристы хосписа пожаловали. Упыри. Подождут!

— Дарья Олеговна, не прячьтесь от нас! — сказал лощеный в видеокамеру. — Договор о передаче квартиры в собственность хосписа в обмен на предсмертное содержание клиентки составлен таким образом, что ваше согласие на его пролонгацию не требуется. Возвращайтесь в хоспис добровольно, иначе мы вызовем бригаду психиатрической помощи, у нас есть такое право.

Она не спеша доела тушенку. Юристы безмятежно ждали у подъезда.

— Пусть заходит один! — буркнула она неохотно. — Обсудим ваш договор. Я сказала — один! Нечего у меня толпой топтаться!

— Не у вас, а у нас, Дарья Олеговна, — мило улыбнулся юрист. — Именно так и никак иначе. Квартира — наша, вы это прекрасно понимаете и никаким образом оспорить не сможете. Знаете ли, вы у нас далеко не первая из передумавших.

Но все же юрист кивнул напарнику, и тот исчез из поля зрения камеры.

Пока юрист поднимался на девятнадцатый этаж, она подготовилась к предстоящему непростому разговору. Тем не менее, когда мужчина проскользнул в квартиру, она не смогла сдержать удивления.

— Действительно упырь? — поразилась она. — Ну, проходи, покойничек.

— Не оскорбляйте, Дарья Олеговна, это бесполезно, — с достоинством отозвался юрист и аккуратно опустился в кресло.

— Да это не оскорбление, констатация факта, — задумчиво пробормотала она, разглядывая существо. — Ты упырь, что тут оскорбительного? Человек без души, только и всего.

— Я не покойничек! — возмутился юрист. — Я живой!

— Тело — да, — согласилась старуха, пытливо вглядываясь в его глаза. — Только зачем телу жить без души, а? Ни чести, ни совести, ни мечты, ни любви...

— У меня жена и дети!

— Бывает, — хладнокровно отметила она. — Так ты, выходит, осознал себя? Природный, да?

— Да... что?

— Урожденный упырь, — утвердилась Дарья Олеговна в мнении. — У вас там, в хосписе, все такие?

— Естественно, — криво усмехнулся юрист. — Другие не задерживаются, сами понимаете.

— Ты зачем сюда явился? — построжел ее голос. — Страх потерял, нечисть?

Лицо юриста заблестело от пота.

— Я могу тебя убить, — пискнул он.

Старуха усмехнулась снисходительно:

— Куда тебе! Меня только весь народ убить может. Да и то... сколь тысячелетий пытаются, и все никак. Иди, покойничек.

— Верните квартиру, Дарья Олеговна, — выдавил юрист и поднялся на дрожащие ноги. — Мы не отступимся, сами понимаете.

— Упыри, — согласилась она. — Присосаться к чужому добру — ваша суть, все верно. Иди. Я подумаю. Так и передай вашему главному.

Мужчина ушел, не помня себя. Она же подошла к окну и долго смотрела на знакомую до мельчайших подробностей панораму родного города. Города, в котором среди людей спокойненько разгуливают упыри их тех, древнейших, дохристианских страшилок. Кого еще она встретит? Богиня предупреждала о чем-то подобном. Божественные искры, которые так больно жглись. Вот в чем дело. Какие еще способности и умения, кроме определения нечисти, она приобрела? Да хрен с ней, с нечистью, этот природный упырь больше не проблема, он теперь и часу не продержится на этом свете, никуда не дойдет и никому ничего не передаст. А нечего было соваться пред очи аватары богини жизни, сидел бы себе в болотах, как тысячи лет прежде — горя б не знал, сам бы только его другим приносил. Но вот договор... а вместе с ним и ее дальнейшая жизнь — об этом стоит подумать очень хорошо, плотненько стоит подумать.

Она прихватила узловатой рукой тяжелый подбородок и задумалась, уставившись невидящим взглядом в многоэтажную даль.

2

Богов нет!

По крайней мере, для объяснения мира не требуются.

Она замерла над очередным ящиком. Не, а как тогда объяснить неотвратимое улучшение здоровья? Вчера, например, нагнулась за упавшей вещью (сигаретой, если быть точной, но это неважно) и коснулась руками пола. Не сгибая коленей. Впервые за много лет. Из позвоночника как будто лом вынули, вставленный туда два десятка лет назад. Ага, и на обоих глазах диоптрий подкрутили. И это только то, что сразу вспомнилось из замеченного. А сколько незамеченного произошло там, внутри? Так, глядишь, и рожать потянет.

Она покрутила в руках старую механическую кофемолку и сунула в ящик — хорошая же вещь. Вечная. При нужде можно и муки намолоть — горсточки две, но иногда требуется.

Ну ладно, со здоровьем — там действительно богами не пахнет, обычная биохимия. Если идут процессы отложения солей в суставах, почему бы не пойти тем же процессам в обратную сторону? Наука такое допускает. Называется — обратимые реакции, в школе проходят. До того испугалась смерти, что ожила и помолодела? Хм. Не, а упыри? Вот откуда она знает, что упыри — люди без души? Что бывают они урожденными, и бывают укушенными? Что маскируются они под обычных людей и гадят обществу всю свою жалкую жизнь? Что в древности гнали их люди от себя, и жили нечистые по заброшенным домам, по выселкам да сгнившим мельницам, а чаще вообще на болотах, где нечисти самое место?