Одно мгновение

Мгновение первое

Никита Кацалап самозабвенно резался в "Звездные войны". Ну, а чем еще заниматься студенту?

Комнату озарил звездный всполох и опал. Он проморгался, потер глаза.

— Не три, конъюктивит схлопочешь! — предупредила обезьяна с другой стороны стола. — И все равно не исчезну.

Никита осторожно посмотрел. Обезьяна. Здоровенная такая. Между прочим, горилла. Черная. Вроде они растительноядные? Ага, растительноядная, а ручищи — быков такими давить... или никит кацалапов.

— Не удивился, — проницательно заметила обезьяна. — Баловался с травкой, есть опыт приходов?

Никита громко возмутился — на всякий случай внутренне. Не баловался, не дурак! Пробовал один раз из любопытства, и всё! И там не обезьяна мерещилась, а червячок! Зелененький такой!

— Ты спрашивай, если что непонятно, — поощрила обезьяна.

Никита послал ее куда подальше, на всякий случай мысленно, и осторожно отодвинулся от стола. Ага, спрашивай. Щас, уже бежит. Спросишь "ты кто?", ответит, что обезьяна, знает он такие штучки. Пусть лучше сама говорит, чего ей надо.

Обезьяна не дождалась вопросов, нахмурилась, отломила кусок столешницы и бросила. Попала, между прочим. Обезьяны, они ловкие.

— Ну чего тебе надо? — плачущим голосом сказал Никита.

Плачущий голос был его тайной гордостью. Отработанный до мелочей, он успешно применялся и против мозгоедства маменьки, и против наездов папеньки. Ну а что они? Учится же, не отлынивает! Третий раз на первом курсе в третьем по счету институте — но учится же!

— Вопрос несвоевременный, — сказала обезьяна злобно и отломила еще кусок.

— Ты кто? — сдался Никита.

— Во-от, так бы сразу...

Обезьяна вольготно расположилась в кресле, на котором Никита, между прочим, приглашенных девочек тискал, закинула лапищу на спинку, а ногу на лапищу, прицельно глянула на парня и сообщила:

— Пришелец я. Со звезд.

— А что обезьяна?

Никита спохватился и прикусил язык, да поздно, слово вылетело. А за такое слово могут голову открутить — технически для черной гадины плевое дело. Но — пронесло на первый раз.

— А, это... Направленные мутации. Оптимальный по силе и ловкости облик.

Как насчет черепной коробки, в смысле, легко ли обходиться горсточкой мозгов, Никита все же удержался спросить.

— И мозгов влазит больше на двадцать процентов! — сказала обезьяна и посмотрела со значением. Все же обиделась на обезьяну, сволочь злопамятная.

— А корабль где? Или телепортом через подпространство?

Обезьяна задумчиво оттопырила нижнюю губу. Никита впечатлился — туда ладонь поместилась бы с хорошим запасом!

— С кораблем проблемы, — призналась обезьяна. — И вообще с материальными телами. Далеко лететь, а скорость света ограничивает.

— А на каком принципе тогда? — с жадным любопытством спросил Никита.

— Тебе подробно? Ну...

Перед глазами у парня побежали бесконечные строчки арабской вязи с редкими вкраплениями формул.

— Вязь — это где у вас адекватного математического аппарата нет, — пояснила обезьяна. — Вроде как закрашенные пустоты. Продолжать?

— Не надо! — содрогнулся он. После одного курса политеха математика навевала на него смертную тоску. — А простыми словами можно?

— Можно! — великодушно согласилась обезьяна. — Меня здесь нет!

Никита посмотрел на отломанный кусок стола и подумал, как это объяснять папеньке.

— А, это, — перехватила взгляд обезьяна. — На коротких, на действительно коротких отрезках времени в макромире начинает проявляться принцип неопределенности, присущий элементарным частицам. Вот так и исследуем миры. И там, и одновременно здесь. Математически это можно выразить так...

— Достаточно! — поспешно сказал он. — Ну и... чего от меня надо?

— А вот это своевременный вопрос! — похвалила обезьяна. — Нужен доброволец для эксперимента. Хочешь путешествовать по другим мирам?

— Нет, мне и здесь непл...

— А плевать, уже выбран! — отмахнулась обезьяна. — Да ты не грусти, не грусти, не съедят тебя там! Наверно. Мы людей изучаем, и нужно посмотреть на вас в разных ситуациях. А вы тут уткнулись в компьютеры, и никакого разнообразия! Неужели не тянет немножко прогуляться, набраться новых впечатлений?

— Я не спортсмен! — поспешно открестился Никита. — Не экстремал, не спецназ, не самоубийца!

— Ну какая тебе разница? — принялась уговаривать обезьяна. — Это же ненадолго!

— И не дурак! — твердо сказал Никита. — Мне дома хорошо.

— Хорошо, всего на мгновение! — сердито сказала обезьяна. — Раз — и снова дома!

На мгновение? Хм. Выглядело заманчиво. Как яркая реклама на коробочке, ага. Но что за дерьмо внутри, а? Покупали, знаем...

— А запасные жизни будут? — на всякий случай спросил Никита.

— Будут, все тебе будет! И запасные жизни, и тайники с оружием, и уровни сложности, и подсказка от системы! Топай давай.

— А донаты?

— Три! — раздраженно сказала обезьяна. — Знание языка, одежда и одна сверхспособность. Тут путешествие на одну наносекунду, а жмешься, как девочка перед первым свиданием!

— А с собой что взять можно?

— Сережки, — буркнула обезьяна нелюбезно. — Хотя я бы не советовал.

Никита насупился. Кому какое дело, что у него пять сережек? Еще всякая обезьяна будет тут надсмехаться! И так папенька достал дебильными шуточками. Как вспомнишь его "у-умница, дочка!", так трясти начинает.

— А...

— Время пошло.

Обезьяна на удивление ловко — совсем как обезьяна! — перемахнула через стол... кстати, оказалось, что это он. То есть, получается, обезьян. Взяла... взял железными лапищами за плечи, развернул к себе спиной.

— Ты бы хоть штаны надел, — промямлил растерянный Никита.

— А зачем скрывать красоту? — удивились за спиной. — Приготовился?

Никита сжался и приготовился к худшему.

— И — полетели!

Никита совершил короткий взлет и врезался лицом в песок.

— Чего пинаешься?! — заорал он, проплевавшись.

Ему никто не ответил.

Мгновение второе

— Правила игры, обучающий ролик, карта местности — где? — вопросил Никита в который раз небеса.

Небеса помалкивали, как выключенные.

— Понятно, бродилка на сообразительность, — смирился Никита и огляделся. А ничего такая графика, качественная...

Он оказался на берегу реки. Очень большой реки. Противоположный берег еле виднелся. А на этом берегу — небольшой песчаный пятачок у воды, кустики справа и слева да высоченный глинистый обрыв берега за спиной. Такой высоченный, что если полезть да сорваться, то точно убьешься. Да, еще небо над головой, обычное такое, без облаков. С солнцем. Лето.

Как-то это не походило на бродилку. Где бродить-то, але, Карл? По песку, десять шагов туда-сюда? На обрыв лезть? Вот на этот, да? Еще идеи? Вдоль реки? А как? Что-то тропки не наблюдается. Через кустики продираться? Ага, дураки живут в соседнем подъезде.

Внезапно перед глазами вспыхнула красная надпись: "На обрыв — 10 баллов, по кустам — 0 баллов, остаться на месте — минус 5 баллов. Стартовый капитал — 100 баллов. До финиша "дай миллион!" — миллион баллов".

Никита дернулся от неожиданности и выругался. С-суки, хоть бы предупреждали! Зуммером или еще как... Так. Что-то баллов маловато предлагают. А если это не бродилка, а выживалка? Тогда вывернуть карманы, прикинуть имеющиеся в распоряжении ресурсы... И тут Никита с огромным запозданием обратил внимание на себя. Не, красивый парень, вопросов нет... но в трусах. И всё. Он у себя в комнате всегда сидел за компом в трусах. Лето же, тепло. Вот обезьяна и запнула его в другой мир — в трусах. Их хоть завыворачивайся, предметов не прибавится.

— Встал я рано, в шесть часов, — озадаченно сказал Никита. — Нет резинки от трусов... Вот она, вот она...

М-да. У трусов и резинки не было, эластик. Значит, не бродилка и не выживалка. Это что тогда — героический квест с нулевого уровня?! Вот в одних трусах?! Лезть на обрыв, убиваться там раз десять, терять жизни, да?

Никита помрачнел. Оглядел песок в зряшной надежде. Ему же были обещаны и донаты, и ништяки, и тайники с оружием! Ну и — где?

— Козел, — в сердцах сказал Никита. — И пе-де-раст! Гнида волосатая! Дебил черножопый! Му-дак! Ху...

Хлопнул воздух. Никита вдруг осознал, что обезьяна, даже опираясь на кулаки, все равно выше его, и обмер. Мама, у этого зверя грудная клетка шире, чем кое у кого плечи, не будем показывать пальцем!

— Тут кто-то про волосатую гниду говорил? — хмуро осведомилась горилла.

Никита отчаянно замотал головой и сел на задницу, чтоб оказаться подальше от жутких зубов.

— Значит, показалось, — буркнула горилла.

Хлопок воздуха.

Никита встал, машинально отряхнул трусы.

— Я же хотел про одежду спросить! — возмутился он. — Напугал, сволочь!

Посмотрел на отпечатки огромных ступней и шепотом сказал:

— Ка-зел!

И ничего не случилось. Никита победно ухмыльнулся. То-то же. Бегают тут всякие здоровые. Что они докажут своей силой, что? Да ничего. Обзывал обезьяну по-всякому и будет обзывать, и ничего она не сделает. Гнида волосатая.

Но время шло, эйфория от маленькой победы ушла, зато пришла скука. Дома в таких случаях он залазил в игралку, и помогало безотказно. А здесь куда залезть? Разве что в трусы, но чего он там не видел?

Он осторожно подступил к обрыву. Десять баллов, да? Ну хоть что-то для начала. Поджал пальцы — больно блин, когда комочки глины попадают под ступню! И с сомнением уставился на трусы. А если их порвать пополам и замотать ступни, легче будет или как? Хм. А если коры какой-нибудь подложить и примотать? А трусов точно хватит?

"Трусы — 100 баллов!" — тут же появилась надпись.

— Пошли нафиг на всякий случай! — огрызнулся Никита.

После тяжких раздумий он все же не решился на эксперименты. Рвать одежду — это уже необратимое действие, обратно не сошьешь, нечем. Велика вероятность, что и ноги не защитишь, и без трусов останешься.

В последующие два часа он осторожно пытался залезть. Не в трусы, конечно, чего он там забыл, а на обрыв. Выкорябывал палочкой ямки-зацепы, опоры для ног и поднимался потихоньку. На трех метрах внезапно включился зуммер, надпись радостно полухнула по глазам: "Ура, первое достижение! 10 баллов!" Естественно, Никита дернулся. Результат — сорвался, хорошо, что метров с трех. Ободрал коленки, а так ничего, обошлось. И надпись появилась: "Минус 10 баллов, сочувствуем. Пытайся, у тебя получится!"

Ага, пытайся. Он посмотрел на обрыв и попробовал сунуться сквозь кусты. Как он там уколол ногу, как он ее, падлу, уколол! Аж искры из глаз! Что странно, крови нет, нога целая — а больно так, что слезы выдавливает! А всё эта горилла черножопая. Обиделся за обезьяну и отомстил, запнул в ловушку, сиди теперь, жди возрождения. Хорошо в интернете, ходишь везде, троллишь безнаказанно, а тут рот открыл, и сразу прилетела обратка. Жизнь в реале — она такая поганая штука, век бы с ней не сталкиваться... Ладно, хоть игралки есть, занырнул с головой, и пошла эта реальная жизнь по известному адресу.

Потом до него дошло, что вот она, мечта, исполнилась, сука такая. Мечтал занырнуть в игралку с головой? Вот занырнул с трусами даже, и что? Тепло ли тебе, девица, тепло ли, красная? Тепло, оно да, только скучно! Игра какая-то дурацкая. Вот возродится, выйдет и поменяет на "Звездные войны"...

Он совсем было пристроился со скуки подремать в тенечке у обрыва, когда до него дошло, что значит ждать возрождения в данной ситуации. Сто баллов капитал. За день ожидания снимается пять баллов. Это значит — сначала мучиться от голода и жажды несколько дней! Потом с голодухи сожрать чего-нибудь несъедобного, потому что съедобного на песке не видно и не ожидается! Потом корчиться в коликах еще невесть сколько дней! И лишь потом сойти с ума через двадцать дней и помереть! Да ну нафиг, он не согласен!

Бодрости у него сразу прибавилось на порядок. Он сделал несколько возбужденных кругов по песчаному пятачку. Ничего не нашел. Потом сунулся к воде проверить, можно ли ее пить. С сомнением изучил мутную субстанцию, пробовать не рискнул. Хотя уже хотелось. Кусты при вторичном обследовании тоже не порадовали. Иву при всем желании не съешь. А рыбу?

Он снова обратил свой взор к воде. Рыба... рыба, оно, конечно, да, но в сыром виде?! Чтобы печеночных паразитов словить? Да ну нафиг! К тому же — а как ее поймать? Мордушку сплести да поставить? Как плести, сообразить нетрудно, не дурак — но с какого перепугу рыба туда полезет? У батяни, заядлого рыбака, рыба и в сети не всегда попадалась. Смотря как, смотря где, смотря когда поставить. В рыбалке своих хитростей хватает, и еще везение важно.

— Встал я рано, в шесть часов... — в результате озадаченно пропел Никита. — нет резинки от трусов...

И снова задумчиво уставился на трусы. А если их распустить? Из ниток получится леска, нет? Ну... а хрен його знает. Ну, леска, а крючок где? Хм. Крючок, допустим, тоже есть. Золотой. Для чего еще сережки в ушах да носу болтаются? И на губе еще одна.

"Трусы — 200 баллов!" — коварно посулила надпись.

И он снова не решился на радикальные действия. Поймается ли рыба, еще неизвестно, а без трусов останешься точно. Как-то очень красочно представилось, что он таки распускает трусы на нитки, и в этот момент на обрыве появляются местные девушки, а он тут по песку бродит, хозяйством своим сверкает, как та горилла. Но горилле хотя бы есть чем сверкать, аппарат воспроизводства у волосатой сволочи впечатляющий, а вот ему...

Нафиг-нафиг, твердо решил он и вернулся в тенёчек. Лучше подремать, глядишь, что-нибудь изменится. Раньше всегда менялось. Батяня, например, приходил подзатыльника отвесить. А батяня — он такой, злой, но добрый, сначала подзатыльника навесит, потом денег на ночной клуб даст.

Он полежал в тенечке. И еще полежал. Потом поплелся к воде охладить голову, а то пить как-то подозрительно сильно захотелось, а страшновато.

И в этот момент на то место, где он лежал, рухнул кусок обрыва. Пыль поднялась столбом, куски глины заскакали в разные стороны, и один больно навернул по ноге. Это он вовремя отошел!

"Ништяк!" — проинформировала надпись.

— Чуть не убили, суки! — пробормотал он ошеломленно. — Какой вам ништяк?!

Потом поднял голову и понял, что действительно — ништяк. Там, где отвалился кусок берега, чернело отверстие. Пещера с сокровищами? Бункер на случай ядерной войны с запасом на три года автономного существования? Банальная нычка с запасной жизнью?

Он возбудился и полез. И ничего сложного, главное — не спешить. Хотя хочется.

На середине пути его посетила неприятная мысль, что это может быть вовсе не оружейный схрон, а, например, логово дракона. Большой там не поместится, но хватит и маленького. Сунешь голову в дыру, а ее раз, и откусят. Острыми нечищеными зубами. Обезьяна — сволочь злопамятная, запросто могла устроить подлянку.

Никита прикинул, сильно ли ему хочется испытать ощущения пережевываемого, и пришел к выводу, что нет, не очень. Ну и сорвался, естественно, от такой мысли. Проехался с воплем по сухой глине, по новой ободрал коленки, хорошо, трусы уцелели. Единственная память о доме, о родине.