Крымские войны

18. Крымские войны.

Азов.

Воспользовавшись уничтожением средиземноморского флота Османской империи новосветской эскадрой летом 1952 года, по совету посла Новороссии, самодержец российский решил атаковать давнего врага России — Крымское ханство, вассала Блистательной Порты. Крымчаки были давней болью России. Почти ежегодно крымчаки совершали бандитские набеги на русские земли, грабили пограничные земли и уводили полон на невольничьи рынки Каффы молодых девушек и парней. Для предотвращения набегов на засечной черте приходилось держать 65 тысяч регулярного войска. А раз примерно в десять лет Крымский хан серьезно воевал с Русским царством. В старом мире Крымский хан в 1571 году даже взял и разгромил Москву, уведя 50 тысяч полона.

Первой целью обязана быть крепость Азов, блокирующая выход из Дона в Азовское море. Азовом владели османы. Так что, одновременно приходилось начать войну и с Портой.

Объявлять войну никакой необходимости не было, ввиду отсутствия мира. Отряды крымских татар постоянно пробовали на прочность российские пограничные крепости на засечной черте и на землях Войска Донского.

В 1552 — 1953 году царь Иван приказал построить в Воронеже большой флот в две сотни стругов и галер и спустил его по Дону до крепости Калач-на-Дону.

Одновременно по Волге из Москвы и Казани до крепости Царицын спустился другой флот, доставивший царское войско. Крупные корабли остались на Волге, а шесть десятков стругов перетащили по Волго — Донскому волоку в Дон, в добавление к донскому флоту. В конце мая все войско собралось в Калаче-на Дону. Командовал войском испытанный полководец боярин Горбатый-Шуйский.

Двенадцати тысячное войско было заново устроено и обучено по новоросским уставам. Ядром войска стал экспедиционный новоросский полк под командованием полковника Усольцева.

Полк состоял из трех батальонов, двух стрелковых и одного артиллерийского. В состав каждого стрелкового батальона входили: две стрелковых роты, каждая при трех станковых гладкоствольных пулеметах и пулеметная рота при шести ручных нарезных пулеметах трехлинейного калибра. В артиллерийский батальон входили пушечная рота при восьми гладкоствольных трехдюймовках, минометная рота при двенадцати минометах калибра 80 мм и пулеметная рота с шестью нарезными станковыми пулеметами трехлинейного калибра. Кроме того, в полку имелись штабная, санитарная и хозяйственная роты. Всего 986 человек личного состава. Полк имел на вооружении 8 пушек, 12 минометов, 12 гладкоствольных станковых пулеметов, 12 ручных и 12 станковых нарезных пулеметов. Стрелки были вооружены гладкоствольными двустволками и гранатами, артиллеристы — револьверами, а младший комсостав — автоматами. У всех — доспехи и холодное оружие.

Десять русских полков состояли из трех стрелковых батальонов и одного артиллерийского каждый. В полку 1100 человек личного состава. Вооружение 3 пушки — трехдюймовки, 3 гладкоствольных пулемета, 330 двустволок, 116 обрезов. В стрелковом батальоне две роты тяжелых пехотинцев с холодным оружием и рота стрелков. Личный состав хозяйственного батальона по совместительству — лучники. Все в доспехах и с личным холодным оружием. Оружие, доспехи, одежда и обувь — единообразные.

В дополнение к регулярным полкам имелась и легкая конница — казаки Войска Донского, пятнадцать куреней, всего несколько больше шести тысяч сабель.

Первого июня 1953 года утром провел смотр войска и приказал грузиться на корабли. Продовольствие, фураж и имущество были уже загружены.

Земли ниже Калача по берегам Дона принадлежали Ногайской орде — обломку некогда могучей Золотой орды. Кочевые ногаи также были вассалами Порты. Флот растянулся по реке на целых 15 верст. По Дону войскам предстояло сплавиться вниз на 600 километров.

Казачьи курени шли по обеим берегам реки, составляя боевое охранение флота. Они же перегоняли табун лошадей в две с половиной тысячи голов. Разъезды уходили на 10 — 15 верст в глубь степи. Впрочем, ногаи в первые три дня ограничивались наблюдением, не вступая в схватки с разъездами.

Всю артиллерию разместили на крупных галерах. Дон — река неширокая. Пушки и минометы с фарватера могли простреливать оба берега на дистанцию до двух километров, насколько хватало глаз наводчиков.

На третий день отряды ногаев начали атаковать фланговые разъезды, очевидно, пытаясь взять "языков". Казачьи разъезды в бой не вступали, отходя к главным силам. Во время четвертой ночевки ногаи умудрились вырезать одну сторожевую заставу и взять пленных. Ночные караулы усилили. Разъезды увеличили до полусотни всадников.

На восьмой день в пятидесяти верстах от Азова войска выгрузились на левый берег реки. Всех казаков тоже переправили на левый берег. С кораблей сгрузили тысячу двуконных телег — "гуляй-город". Прочные и массивные телеги имели съемные и откидные борта. Из сцепленных цепями телег могла составляться непрерывная стена в четыре версты длинной и высотой полторы сажени, составленная из откидных и съемных бортов. В бортах были прорезаны амбразуры для стрельбы из ружей и луков. Специальные телеги были изготовлены для размещения на них пулеметов. Площадь гуляй-города составляла целый квадратный километр. За его стеной могла укрыться вся армия.

До заката построили гуляй-город и расположились в нем на ночевку. Ночь прошла спокойно.

С утра войско выступило в поход. Конные повозки двигались в четыре колонны, пехота охраняла их с флангов. На марше на каждой телеге размещались по три стрелка и лучник-возница. Плюс к тому, тяжелое оружие, боеприпасы, продовольствие, фураж и амуниция тяжелых пехотинцев. Сами они шли налегке, только при мечах. Конные казацкие сотни несли боевое охранение. Две сторожевых линии двигались в пяти и десяти верстах от войска по левому флангу. В каждой линии по 20 сотен. Суда с минимальными командами сплавлялись по течению реки, параллельно сухопутным силам. До Азова предполагалось дойти за три дня.

Первый день пешего марша прошел спокойно. Боевое охранение наблюдало только небольшие группы конников, державшиеся в отдалении.

На второй день, ближе к полудню наблюдатели доложили командующему, о запуске охранением сигнальных стрел. Выдвинувшийся на левый фланг колонны Шуйский увидел на горизонте взлетающие вверх красные сигнальные огни. Стрелы с закрепленными на них вместо наконечников сигнальными огнями сначала запускали сотни первой линии, затем их дублировали со второй линии. Охранение должно было запускать красные огни в случае появления крупных сил противника. В этом случае охранение должно было немедленно отступать к главным силам, оставаясь ввиду неприятеля. Прикинув разнос сигнальных огней по горизонту и расстояние до боевого охранения, командующий определил, что враг наступал на фронте в четыре версты. Очевидно — идут главные силы Ногайской орды, сделал вывод опытный воевода. Шуйский немедленно приказал сигнальщику выпустить две красных ракеты из ракетницы. Затем еще две. Четыре красных ракеты означали сигнал "К бою!".

Командиры полков сразу принялись обозначать вешками линию гуляй-города, пристраиваясь к занимающему центр позиции новоросскому полку. Колонны пришли в быстрое, но осмысленное движение. Баранами никто не метался. Все было не раз отработано на учениях. Каждый возничий твердо знал свое место в общем порядке. Подогнав повозку на место, возничий выпрягал лошадей и отгонял их в тыл, к реке. Пехотинцы на руках устанавливали повозки в ряд, соединяли их цепями и устанавливали на них борта. Шуйский засек время. За 26 минут гуляй-город был построен. Последняя повозка заняла свое место, щиты на ней были установлены. Раньше всех успел новоросский полк.

Кто бы сомневался, подумал командующий. Впрочем, остальные полки отстали от лидера не сильно. Минут на 5 — 6 максимум. Сторожевые сотни уже вовсю втягивались в специально оставленные разрывы стены, на флангах, у самой реки. Перед уходом за ограду, казаки щедро засеяли поле будущей битвы "чесноком".

Гуляй-город растянулся на четыре версты дугой, опираясь концами дуги на урез воды. В самом широком месте дуга отходила от реки почти на полторы версты.

На каждой повозке уже стояли стрелок, лучник и два тяжелых пехотинца. Все в доспехах: лучники и стрелки в кольчугах, пехотинцы в тяжелых панцирях. Все доспехи из отличной новоросской стали.

Остальные пехотинцы составляли резерв полковников.

В центре позиции саперы уже построили наблюдательную вышку высотой шесть метров. На ней, опираясь на поручни, уже стояли боярин Шуйский, полковник Усольцев и сигнальщики. Верстах в четырех уже просматривалась темной полосой, занимавшей четверть горизонта, ногайская орда. В бинокли уже просматривались бунчуки командиров и их сверкающие на солнце позолотой панцири.

Гуляй-город уже был готов к бою. Высунув из амбразур хищные дульца, ждали своего часа пулеметы. Из разрывов в ограде глядели на врага жерла пушек. На километр крепостной ограды приходилось 10 пушек и 13 пулеметов. Наибольшая плотность тяжелых огневых средств находилась по центру позиции, в расположении новоросского полка.

Десять куреней казаков выстроились в две линии за стеной, приготовившись к навесной стрельбе из луков. Прямо перед командным пунктом выстроились 12 минометов с расчетами. Пять куреней казаков расположились за спиной командующего, составляя его резерв.

Определив по дальномерной сетке бинокля, что передовые шеренги ногаев приблизились на три километра, Усольцев запросил у командующего разрешение на открытие огня.

Ну, давай, с Богом! — ответил боярин и размашисто перекрестился.

Гладкоствольные новоросские трехдюймовые пушки с длиной ствола в 20 калибров с вышибным зарядом черного пороха стреляли осколочными снарядами на четыре километра. Сигнальщик отмахал команду флажками. Залпом грянули 8 пушек новоросских артиллеристов. В бинокли было видно, как султаны разрывов встали в глубине порядков ногайской конницы. Сигнальщик отмахал новую команду. Артиллеристы снизили наводку и перешли на беглый огонь. Шесть выстрелов в минуту.

Ногайская конница перешла на рысь. Артиллеристы еще дважды снизили прицел. Снаряды продолжали рваться в глубине строя. На дистанции два километра новороссы перешли на шрапнель, постепенно укорачивая дистанционные трубки. В небе над ордой вспухли серые шарики разрывов. В перерывах между залпами стал слышен вой разогнавшейся, быстро накатывающейся конницы. Разрывы в глубине строя никак не тормозили передние шеренги. Впрочем, на это и был расчет. Необходимо было истребить максимальное количество ногаев.

Одновременно открыли огонь все пушки русских полков. Их легкие пушки длиной пятнадцать калибров, имеющие пружинные противооткатные устройства и резиновые аммортизаторы, использовали меньший вышибной заряд, чем пушки новороссов, и стреляли только на два с половиной километра.

С полутора километров подключились все минометы. Их скорострельность составляла 12 выстрелов в минуту. Разрывы мин тоже вставали в гуще орды.

С четырехсот метров все пушки перешли на картечь. Теперь с КП было отчетливо видно, как залпы картечью в упор вырубали в рядах атакующих целые просеки. Каждый пушечный снаряд содержал сотню полудюймовых свинцовых картечин. Доставались они в основном лошадям. Пригнувшимся к лошадиным шеям всадникам попадало, большей частью, по ногам и по рукам. Хватало и этого. Падали и жалобно кричали лошади, визжали всадники.

С трехсот метров ударили нарезные пулеметы мартийцев, с двухсот — все гладкоствольные пулеметы.

Со ста метров открыли огонь стрелки и лучники. С повозок лучники стреляли прицельно, а казаки били по площадям навесными залпами. Тучи стрел взвивались в воздух. Накатывающиеся на гуляй-город ногаи густо стреляли в ответ.

Урон обороняющимся был невелик. Попасть на скаку в узкую амбразуру было не просто, к тому же, даже попавшая в цель стрела кочевника не пробивала кольчугу или шлем с забралом.

Понеся огромные потери, ногайские всадники, тем не менее, доскакали до ограды. По центру — меньше, на флангах — больше. Вскочив на седла, они запрыгивали прямо на ограду. Стрелки и лучники отошли от амбразур, вперед выдвинулись тяжелые пехотинцы. Саблями они рубили ногаев по рукам, по головам, по шеям. Кололи в грудь.

Минометчики, пулеметчики, артиллеристы, казаки — лучники трудились в поте лица, развивая максимальную скорострельность. Раскалившиеся стволы пушек и пулеметов охлаждали водой. Командиры орудий из автоматов косили ногаев, пытавшихся проскочить в пушечные порты в десяти секундные промежутки между выстрелами.

Отдельные шустрики пытались, оттолкнувшись от седла ногами, даже перепрыгнуть через ограду. Таких сшибали влет стрелки. Получив в грудь полудюймовый свинцовый шарик, шустрики улетали обратно за ограду.

Солдаты — лучники, отбросив свои луки, доставали из гранатных сумок ручные гранаты, свинчивали защитные колпачки, дергали шнурок терочного запала, и метали полукилограммовые гранаты за ограду в толпу ногаев. У каждого лучника в сумке было по дюжине гранат. К грохоту пушек и треску пулеметов добавились гранатные разрывы, слившиеся в один протяжный грохот.

Одновременного разрыва нескольких тысяч ручных гранат ногаи не выдержали. Взрывавшиеся под ногами гранаты рвали осколками животы и ноги лошадей, ранили и убивали всадников. Уцелевшие и легко раненые ногаи разворачивались, и нахлестывая лошадей, уносились прочь. По ним не стреляли. Боеприпасы следовало беречь.

Разгром орды был полным. Можно сказать, беспрецедентным. Оружие и выучка новороссов в очередной раз доказали свою поразительную эффективность.

В этот и следующий день войско никуда не двинулось. До вечера лекари оказывали помощь раненым, солдаты собирали наиболее ценные трофеи, добивали раненых ногаев и хоронили своих убитых. Впрочем, потери были небольшими — 160 раненых и 22 убитых.

Весь следующий день собирали и закапывали в глубокие рвы убитых кочевников и их лошадей. Все поле размером три на четыре километра было завалено трупами. Всего насчитали 21 с лишком тысячу убитых ногаев. Оставлять на солнце трупы было нельзя. Медики опасались эпидемий. Солдаты и казаки добирали трофеи. А они были весьма богатыми. Одних только убитых ханов, баев и прочих знатных ногаев наколотили три с лишним сотни. В число погибших попал и Верховный бей орды Кази-мирза. Взятые с них трофеи солдаты передали комсоставу.

Собрали уцелевших и легко раненых лошадей. Таковых набралось тысяча шестьсот. Раненых подлечили. Тоже хороший трофей. От убитых лошадей разжились свежим мясом.

Трофеи с рядовых ногаев Шуйский разрешил забрать рядовым солдатам и казакам. Впрочем, он объявил, что один воин может взять трофей только с одного ногая. Оставшаяся после такой процедуры малоценная рухлядь пошла в войсковую казну. Перед штурмом Азова, предвидя значительные потери, командующий решил простимулировать своих солдат. Войска остались довольны.

Трофеи погрузили на суда и двинулись дальше. Движение замедляли пересекающие степь овраги. Их крутые склоны приходилось срезать для проезда повозок. Ногаи больше не беспокоили. Даже разъездами.