Крымские войны

18. Крымские войны.

Азов.

Воспользовавшись уничтожением средиземноморского флота Османской империи новосветской эскадрой летом 1952 года, по совету посла Новороссии, самодержец российский решил атаковать давнего врага России — Крымское ханство, вассала Блистательной Порты. Крымчаки были давней болью России. Почти ежегодно крымчаки совершали бандитские набеги на русские земли, грабили пограничные земли и уводили полон на невольничьи рынки Каффы молодых девушек и парней. Для предотвращения набегов на засечной черте приходилось держать 65 тысяч регулярного войска. А раз примерно в десять лет Крымский хан серьезно воевал с Русским царством. В старом мире Крымский хан в 1571 году даже взял и разгромил Москву, уведя 50 тысяч полона.

Первой целью обязана быть крепость Азов, блокирующая выход из Дона в Азовское море. Азовом владели османы. Так что, одновременно приходилось начать войну и с Портой.

Объявлять войну никакой необходимости не было, ввиду отсутствия мира. Отряды крымских татар постоянно пробовали на прочность российские пограничные крепости на засечной черте и на землях Войска Донского.

В 1552 — 1953 году царь Иван приказал построить в Воронеже большой флот в две сотни стругов и галер и спустил его по Дону до крепости Калач-на-Дону.

Одновременно по Волге из Москвы и Казани до крепости Царицын спустился другой флот, доставивший царское войско. Крупные корабли остались на Волге, а шесть десятков стругов перетащили по Волго — Донскому волоку в Дон, в добавление к донскому флоту. В конце мая все войско собралось в Калаче-на Дону. Командовал войском испытанный полководец боярин Горбатый-Шуйский.

Двенадцати тысячное войско было заново устроено и обучено по новоросским уставам. Ядром войска стал экспедиционный новоросский полк под командованием полковника Усольцева.

Полк состоял из трех батальонов, двух стрелковых и одного артиллерийского. В состав каждого стрелкового батальона входили: две стрелковых роты, каждая при трех станковых гладкоствольных пулеметах и пулеметная рота при шести ручных нарезных пулеметах трехлинейного калибра. В артиллерийский батальон входили пушечная рота при восьми гладкоствольных трехдюймовках, минометная рота при двенадцати минометах калибра 80 мм и пулеметная рота с шестью нарезными станковыми пулеметами трехлинейного калибра. Кроме того, в полку имелись штабная, санитарная и хозяйственная роты. Всего 986 человек личного состава. Полк имел на вооружении 8 пушек, 12 минометов, 12 гладкоствольных станковых пулеметов, 12 ручных и 12 станковых нарезных пулеметов. Стрелки были вооружены гладкоствольными двустволками и гранатами, артиллеристы — револьверами, а младший комсостав — автоматами. У всех — доспехи и холодное оружие.

Десять русских полков состояли из трех стрелковых батальонов и одного артиллерийского каждый. В полку 1100 человек личного состава. Вооружение 3 пушки — трехдюймовки, 3 гладкоствольных пулемета, 330 двустволок, 116 обрезов. В стрелковом батальоне две роты тяжелых пехотинцев с холодным оружием и рота стрелков. Личный состав хозяйственного батальона по совместительству — лучники. Все в доспехах и с личным холодным оружием. Оружие, доспехи, одежда и обувь — единообразные.

В дополнение к регулярным полкам имелась и легкая конница — казаки Войска Донского, пятнадцать куреней, всего несколько больше шести тысяч сабель.

Первого июня 1953 года утром провел смотр войска и приказал грузиться на корабли. Продовольствие, фураж и имущество были уже загружены.

Земли ниже Калача по берегам Дона принадлежали Ногайской орде — обломку некогда могучей Золотой орды. Кочевые ногаи также были вассалами Порты. Флот растянулся по реке на целых 15 верст. По Дону войскам предстояло сплавиться вниз на 600 километров.

Казачьи курени шли по обеим берегам реки, составляя боевое охранение флота. Они же перегоняли табун лошадей в две с половиной тысячи голов. Разъезды уходили на 10 — 15 верст в глубь степи. Впрочем, ногаи в первые три дня ограничивались наблюдением, не вступая в схватки с разъездами.

Всю артиллерию разместили на крупных галерах. Дон — река неширокая. Пушки и минометы с фарватера могли простреливать оба берега на дистанцию до двух километров, насколько хватало глаз наводчиков.

На третий день отряды ногаев начали атаковать фланговые разъезды, очевидно, пытаясь взять "языков". Казачьи разъезды в бой не вступали, отходя к главным силам. Во время четвертой ночевки ногаи умудрились вырезать одну сторожевую заставу и взять пленных. Ночные караулы усилили. Разъезды увеличили до полусотни всадников.

На восьмой день в пятидесяти верстах от Азова войска выгрузились на левый берег реки. Всех казаков тоже переправили на левый берег. С кораблей сгрузили тысячу двуконных телег — "гуляй-город". Прочные и массивные телеги имели съемные и откидные борта. Из сцепленных цепями телег могла составляться непрерывная стена в четыре версты длинной и высотой полторы сажени, составленная из откидных и съемных бортов. В бортах были прорезаны амбразуры для стрельбы из ружей и луков. Специальные телеги были изготовлены для размещения на них пулеметов. Площадь гуляй-города составляла целый квадратный километр. За его стеной могла укрыться вся армия.

До заката построили гуляй-город и расположились в нем на ночевку. Ночь прошла спокойно.

С утра войско выступило в поход. Конные повозки двигались в четыре колонны, пехота охраняла их с флангов. На марше на каждой телеге размещались по три стрелка и лучник-возница. Плюс к тому, тяжелое оружие, боеприпасы, продовольствие, фураж и амуниция тяжелых пехотинцев. Сами они шли налегке, только при мечах. Конные казацкие сотни несли боевое охранение. Две сторожевых линии двигались в пяти и десяти верстах от войска по левому флангу. В каждой линии по 20 сотен. Суда с минимальными командами сплавлялись по течению реки, параллельно сухопутным силам. До Азова предполагалось дойти за три дня.

Первый день пешего марша прошел спокойно. Боевое охранение наблюдало только небольшие группы конников, державшиеся в отдалении.

На второй день, ближе к полудню наблюдатели доложили командующему, о запуске охранением сигнальных стрел. Выдвинувшийся на левый фланг колонны Шуйский увидел на горизонте взлетающие вверх красные сигнальные огни. Стрелы с закрепленными на них вместо наконечников сигнальными огнями сначала запускали сотни первой линии, затем их дублировали со второй линии. Охранение должно было запускать красные огни в случае появления крупных сил противника. В этом случае охранение должно было немедленно отступать к главным силам, оставаясь ввиду неприятеля. Прикинув разнос сигнальных огней по горизонту и расстояние до боевого охранения, командующий определил, что враг наступал на фронте в четыре версты. Очевидно — идут главные силы Ногайской орды, сделал вывод опытный воевода. Шуйский немедленно приказал сигнальщику выпустить две красных ракеты из ракетницы. Затем еще две. Четыре красных ракеты означали сигнал "К бою!".

Командиры полков сразу принялись обозначать вешками линию гуляй-города, пристраиваясь к занимающему центр позиции новоросскому полку. Колонны пришли в быстрое, но осмысленное движение. Баранами никто не метался. Все было не раз отработано на учениях. Каждый возничий твердо знал свое место в общем порядке. Подогнав повозку на место, возничий выпрягал лошадей и отгонял их в тыл, к реке. Пехотинцы на руках устанавливали повозки в ряд, соединяли их цепями и устанавливали на них борта. Шуйский засек время. За 26 минут гуляй-город был построен. Последняя повозка заняла свое место, щиты на ней были установлены. Раньше всех успел новоросский полк.

Кто бы сомневался, подумал командующий. Впрочем, остальные полки отстали от лидера не сильно. Минут на 5 — 6 максимум. Сторожевые сотни уже вовсю втягивались в специально оставленные разрывы стены, на флангах, у самой реки. Перед уходом за ограду, казаки щедро засеяли поле будущей битвы "чесноком".

Гуляй-город растянулся на четыре версты дугой, опираясь концами дуги на урез воды. В самом широком месте дуга отходила от реки почти на полторы версты.

На каждой повозке уже стояли стрелок, лучник и два тяжелых пехотинца. Все в доспехах: лучники и стрелки в кольчугах, пехотинцы в тяжелых панцирях. Все доспехи из отличной новоросской стали.

Остальные пехотинцы составляли резерв полковников.

В центре позиции саперы уже построили наблюдательную вышку высотой шесть метров. На ней, опираясь на поручни, уже стояли боярин Шуйский, полковник Усольцев и сигнальщики. Верстах в четырех уже просматривалась темной полосой, занимавшей четверть горизонта, ногайская орда. В бинокли уже просматривались бунчуки командиров и их сверкающие на солнце позолотой панцири.

Гуляй-город уже был готов к бою. Высунув из амбразур хищные дульца, ждали своего часа пулеметы. Из разрывов в ограде глядели на врага жерла пушек. На километр крепостной ограды приходилось 10 пушек и 13 пулеметов. Наибольшая плотность тяжелых огневых средств находилась по центру позиции, в расположении новоросского полка.

Десять куреней казаков выстроились в две линии за стеной, приготовившись к навесной стрельбе из луков. Прямо перед командным пунктом выстроились 12 минометов с расчетами. Пять куреней казаков расположились за спиной командующего, составляя его резерв.

Определив по дальномерной сетке бинокля, что передовые шеренги ногаев приблизились на три километра, Усольцев запросил у командующего разрешение на открытие огня.

Ну, давай, с Богом! — ответил боярин и размашисто перекрестился.

Гладкоствольные новоросские трехдюймовые пушки с длиной ствола в 20 калибров с вышибным зарядом черного пороха стреляли осколочными снарядами на четыре километра. Сигнальщик отмахал команду флажками. Залпом грянули 8 пушек новоросских артиллеристов. В бинокли было видно, как султаны разрывов встали в глубине порядков ногайской конницы. Сигнальщик отмахал новую команду. Артиллеристы снизили наводку и перешли на беглый огонь. Шесть выстрелов в минуту.

Ногайская конница перешла на рысь. Артиллеристы еще дважды снизили прицел. Снаряды продолжали рваться в глубине строя. На дистанции два километра новороссы перешли на шрапнель, постепенно укорачивая дистанционные трубки. В небе над ордой вспухли серые шарики разрывов. В перерывах между залпами стал слышен вой разогнавшейся, быстро накатывающейся конницы. Разрывы в глубине строя никак не тормозили передние шеренги. Впрочем, на это и был расчет. Необходимо было истребить максимальное количество ногаев.

Одновременно открыли огонь все пушки русских полков. Их легкие пушки длиной пятнадцать калибров, имеющие пружинные противооткатные устройства и резиновые аммортизаторы, использовали меньший вышибной заряд, чем пушки новороссов, и стреляли только на два с половиной километра.

С полутора километров подключились все минометы. Их скорострельность составляла 12 выстрелов в минуту. Разрывы мин тоже вставали в гуще орды.

С четырехсот метров все пушки перешли на картечь. Теперь с КП было отчетливо видно, как залпы картечью в упор вырубали в рядах атакующих целые просеки. Каждый пушечный снаряд содержал сотню полудюймовых свинцовых картечин. Доставались они в основном лошадям. Пригнувшимся к лошадиным шеям всадникам попадало, большей частью, по ногам и по рукам. Хватало и этого. Падали и жалобно кричали лошади, визжали всадники.

С трехсот метров ударили нарезные пулеметы мартийцев, с двухсот — все гладкоствольные пулеметы.

Со ста метров открыли огонь стрелки и лучники. С повозок лучники стреляли прицельно, а казаки били по площадям навесными залпами. Тучи стрел взвивались в воздух. Накатывающиеся на гуляй-город ногаи густо стреляли в ответ.

Урон обороняющимся был невелик. Попасть на скаку в узкую амбразуру было не просто, к тому же, даже попавшая в цель стрела кочевника не пробивала кольчугу или шлем с забралом.

Понеся огромные потери, ногайские всадники, тем не менее, доскакали до ограды. По центру — меньше, на флангах — больше. Вскочив на седла, они запрыгивали прямо на ограду. Стрелки и лучники отошли от амбразур, вперед выдвинулись тяжелые пехотинцы. Саблями они рубили ногаев по рукам, по головам, по шеям. Кололи в грудь.

Минометчики, пулеметчики, артиллеристы, казаки — лучники трудились в поте лица, развивая максимальную скорострельность. Раскалившиеся стволы пушек и пулеметов охлаждали водой. Командиры орудий из автоматов косили ногаев, пытавшихся проскочить в пушечные порты в десяти секундные промежутки между выстрелами.

Отдельные шустрики пытались, оттолкнувшись от седла ногами, даже перепрыгнуть через ограду. Таких сшибали влет стрелки. Получив в грудь полудюймовый свинцовый шарик, шустрики улетали обратно за ограду.

Солдаты — лучники, отбросив свои луки, доставали из гранатных сумок ручные гранаты, свинчивали защитные колпачки, дергали шнурок терочного запала, и метали полукилограммовые гранаты за ограду в толпу ногаев. У каждого лучника в сумке было по дюжине гранат. К грохоту пушек и треску пулеметов добавились гранатные разрывы, слившиеся в один протяжный грохот.

Одновременного разрыва нескольких тысяч ручных гранат ногаи не выдержали. Взрывавшиеся под ногами гранаты рвали осколками животы и ноги лошадей, ранили и убивали всадников. Уцелевшие и легко раненые ногаи разворачивались, и нахлестывая лошадей, уносились прочь. По ним не стреляли. Боеприпасы следовало беречь.

Разгром орды был полным. Можно сказать, беспрецедентным. Оружие и выучка новороссов в очередной раз доказали свою поразительную эффективность.

В этот и следующий день войско никуда не двинулось. До вечера лекари оказывали помощь раненым, солдаты собирали наиболее ценные трофеи, добивали раненых ногаев и хоронили своих убитых. Впрочем, потери были небольшими — 160 раненых и 22 убитых.

Весь следующий день собирали и закапывали в глубокие рвы убитых кочевников и их лошадей. Все поле размером три на четыре километра было завалено трупами. Всего насчитали 21 с лишком тысячу убитых ногаев. Оставлять на солнце трупы было нельзя. Медики опасались эпидемий. Солдаты и казаки добирали трофеи. А они были весьма богатыми. Одних только убитых ханов, баев и прочих знатных ногаев наколотили три с лишним сотни. В число погибших попал и Верховный бей орды Кази-мирза. Взятые с них трофеи солдаты передали комсоставу.

Собрали уцелевших и легко раненых лошадей. Таковых набралось тысяча шестьсот. Раненых подлечили. Тоже хороший трофей. От убитых лошадей разжились свежим мясом.

Трофеи с рядовых ногаев Шуйский разрешил забрать рядовым солдатам и казакам. Впрочем, он объявил, что один воин может взять трофей только с одного ногая. Оставшаяся после такой процедуры малоценная рухлядь пошла в войсковую казну. Перед штурмом Азова, предвидя значительные потери, командующий решил простимулировать своих солдат. Войска остались довольны.

Трофеи погрузили на суда и двинулись дальше. Движение замедляли пересекающие степь овраги. Их крутые склоны приходилось срезать для проезда повозок. Ногаи больше не беспокоили. Даже разъездами.

К Азову подошли в середине дня 15 июня. Первым делом в двух верстах от крепости, на берегу реки, выше по течению, установили гуляй-город и окопали его рвом с частоколом.

Азов был довольно сильной крепостью. Она располагалась на высоком холме, с которого простреливалась вся ширина реки. Город запирал проход кораблей по Дону в Азовске море. Устье реки располагалось в 16 верстах ниже по течению реки. Крепость имела три линии стен высотой до 9 метров и толщиной до 6 метров. Вокруг наружной стены был прорыт ров глубиной 4 метра и шириной 8 метров. Крепость имела гарнизон в три тысячи регулярного войска: две тысячи янычар и тысяча артиллеристов — топчу, с двумя сотнями пушек разного калибра. Конницу составляли ногаи, уже списанные русскими войсками в расход.

Суда причалили к берегу выше крепости. Охрану судов несли казаки. Они же контролировали окрестности на удалении до 20 верст. Поперек реки поставили четыре галеры с 8 лучшими пушками. На случай появления османских кораблей. Правда, они так и не появились.

На следующий день в полутора километрах от крепости, за пределами досягаемости ее пушек установили артиллерийские батареи. Всего 30 пушек. Батареи, само собой, окружили рвом и валами. Подвезли боеприпасы.

С утра 17 июня батареи открыли огонь по центральному участку стены и двум ограничивающем его башням. Сложенные из рыхлого песчаника стены сопротивлялись артобстрелу недолго. Фугасные снаряды проникали в известняк на метр, затем срабатывал заряд тротила весом почти в килограмм. Каждый разрыв вырывал из стены здоровенные куски камня. Ответные ядра гарнизона взрывали грунт метров за триста до батареи. На полевой стороне крепости стояли только легкие пушки. Все тяжелые смотрели на реку.

Через час неспешной стрельбы обстреливаемая стена длиной метров семьдесят и обе соседние башни превратились в груду битого камня, Обломки стены почти полностью засыпали ров.

По команде Усольцева пушки перенесли огонь на артиллерию противника. Через десять минут все пушки с напольной стороны стены исчезли. Вместе с артиллеристами и зубцами стены. Пушки россиян смолкли.

На полкилометра вперед выдвинулись расчеты минометов, и принялись обстреливать осколочными минами не просматриваемое с поля пространство за стеной. Конные казаки организовали перед рвом карусель, закидывая вязанками хвороста остаток рва перед разрушенной стеной. Подготовившиеся к штурму пехотные русские полки плотными колоннами двинулись вперед. Впереди — панцирники, за ними стрелки. Каждую колонну сопровождала одна пушка с расчетом.

В пролом колонны вошли без выстрела. Минометчики перенесли огонь на сотню метров дальше, отсекая противника.

Фланговые колонны принялись очищать от янычаров внешние стены. Остальные полки двинулись узкими улочками в город. Дома в большинстве уже лишились крыш. Падающие сверху мины сносили черепичную кровлю и убивали всех находящихся внутри домов. Если в доме обнаруживался противник, стрелки интенсивным огнем прижимали его, а подошедшие латники закидывали внутрь гранаты.

За час колонны подошли к внутренней стене — городу Топраков. Минометчики перенесли огонь за внутреннюю стену. Подтянутые десять пушек принялись ломать стену Топракова. Эта стена была пожиже первой. Через четверть часа пролом шириной 50 метров был готов. Минометчики перенесли огонь на цитадель, а штурмовые колонны вошли во внутренний город.

Через час пала и более солидная стена цитадели. Еще полчаса, и все здания в цитадели были захвачены.

К трем часам дня все было кончено. Потери русских составили 47 человек убитыми и 204 ранеными. Войска приступили к обычным делам: помощь своим раненым, добивание раненых врагов, сбор трофеев.

В плен было взято семь сотен турок, включая командующего гарнизоном Мехмед-пашу. Из подвалов вывели почти две тысячи русских пленников и пленниц. Взяли большие трофеи. Полторы сотни пушек, тридцать пудов серебряной монеты, шестьдесят пудов серебряной утвари , два пуда золотой монеты, три пуда драгоценностей. Огромное количество оружия и доспехов, большое количество пороха, ядер, амуниции, провианта и фуража. Спрятать турки не успели ничего. Слишком стремительным был штурм.

Вечером командующий созвал в своем шатре военный совет. Народу в шатер набилось изрядно. Сам Шуйский, его заместитель Усольский, все полковники, куренные атаманы казаков, во главе с наказным атаманом Богуном, командор флот каптри Худолеев.

Командующий обрисовал текущую обстановку.

— Из допроса Мехмед-паши и других пленных нам известно, что еще три дня назад, когда ногаи сообщили паше о нашей высадке, он отправил с донесением в Керчь быстроходную галеру. Так что, сегодня — завтра в Керчи узнают об этом. Тамошний паша, конечно, отправит донесение в Стамбул с просьбой о помощи. Еще пошлет гонца в Бахчисарай к Крымскому хану.

Так что, времени праздновать победу у нас нет. Завтра нужно выдвигаться в сторону Керчи. Завтра же отправим самую быструю галеру с донесением в Москву.

В Азове оставим полк Хромова, два куреня казаков и всех серьезно раненых. Здесь же останутся все пленные турки и освобожденный полон. Через ногайские степи без охраны полонянникам, все равно, идти нельзя.

Комендантом гарнизона назначаю полковника Хромова. Задача гарнизона — быстро восстановить все укрепления и наладить оборону крепости. Полутора сотен турецких пушек для этого вполне достаточно. Расчетами пушек будут пленные топчи. Только командиров орудий из наших назначьте. Пленных и полоняников запрягите в работу по восстановлению стен. Полоняникам за труды будем платить. Солдатам и казакам тоже работать. Всем, кроме дозорных.

Командор Худолеев, за сколько времени флот дойдет до Керчи?

Бывший старшина второй статья с Марти, доросший за 14 лет до кавторанга, с ответом не затруднился:

— До Керчи 230 миль. Если ветер будет попутным, дойдем за шесть дней, если противным, то за десять. Так что, при переменных ветрах, дойдем, скорее всего, за восемь дней. Поскольку все экипажи кораблей — речники, то идти будем только в светлое время и ввиду берега. Чтобы не растерялись.

— Тарас Богун, а ты что скажешь? Может вам для усиления придать один полк солдат? — вопросил боярин.

— Солдаты нам не нужны, ответил наказной атаман казачьего войска, — без них мы пройдем степями 400 верст до керченского пролива за те же 8 дней. А с повозками будем тащится две недели, потому как придется перетаскивать их через овраги, речки и ручьи.

Идти будем ногайскими землями. Ногаев я не опасаюсь. Их уцелело самое большее тысяч восемь. Все деморализованы разгромом. Верховный бей убит. Значит, остальные беи и ханы сейчас начнут за власть в орде драться.

Крымский хан Девлет — муж гордый, керченского пашу он слушать не станет. Если его сам султан о помощи попросит, тогда конечно. И то, я думаю, он будет ждать, когда османское войско прибудет. Сам он на нас не пойдет. Вести о разгроме Ногайской орды он уже наверняка получил.

В крепости оставлю курени Чубатого и Кругляка. Двух куреней для дозорной службы более чем достаточно.

— Ну, что же. Если завтра керченский паша направит в Стамбул галеру, дойдет она дня за четыре, так я понимаю? — осведомился Шуйский, поглядев на командора.

— Точно так! — подтвердил Худолеев.

— Самое меньшее, еще неделю султан будет собирать корабли и войска. Потом, четыре дня им плыть до Керчи.

Итого, у нас есть 15 дней чтобы взять Керчь, и подготовиться к встрече турок и крымчаков.

Завтра с утра грузимся на корабли и отплываем. Казакам тоже выступать с утра. Подготовка к отплытию — с рассвета.

Двигаемся по суше и по морю — так быстро, как возможно . Самое позднее, через восемь дней все здесь присутствующие должны быть у стен Керчи. А лучше — раньше! Всем все ясно?

Присутствующие командиры и атаманы одобрительно загудели. На этом совет закончился.

Керчь.

Через шесть дней эскадра была у входа в Керченский пролив. Ветра были большей частью попутными. На крымский берег пехоту высадили на седьмой день. Утром восьмого дня подошли казаки. К вечеру восьмого дня их переправили вместе с лошадьми на крымский берег.

На материковом берегу остался пехотный полк и один казацкий курень в гуляй-городе из двух тысяч повозок.

На крымском берегу в двух верстах от Керчи поставили второй гуляй-город. Крепость была побольше азовской, но куда слабее. Всего две стены: город и цитадель. Да и сами стены ниже и тоньше. Эту крепость строили еще генуэзцы, лет за двести до османской крепости в Азове. Стены уже порядком обветшали. Правда, оба рва были заполнены морской водой. Гарнизон тоже был вдвое слабее азовского: тысяча янычар и полтысячи топчи с сотней пушек. Зато гражданского населения было намного больше. Вокруг крепости имелся посад. Сейчас уже опустевший. Все посадские укрылись в городе.

Штурм, как и в Азове провели за один день: подтянули пушки, пробили в стене большой пролом, сбили со стены пушки, завалили ров, минометами выбили пехоту за стеной, очистили от неприятеля дома, затем, точно также, взяли цитадель.

Потери были даже меньше, чем в Азове. Зато трофеев взяли втрое больше. Город был гораздо богаче Азова. Его уже давно никто не брал штурмом.

Горбатый-Шуйский направил быстроходную галеру с донесением в Москву. Восемь галер командор Худолеев поставил на якорях поперек пролива. На каждой галере — пушка.

На двадцать галер и сотню стругов посадили шесть куреней казаков и направили их грабить поселения по обеим берегам Азовского моря. В связи с десятикратным увеличением гарнизона и населения крепости, требовалось захватить побольше продовольствия. Остальной флот поставили на якоря у северного входа в пролив.

Затем за семь дней с помощью пленных, полона и мобилизованных местных жителей восстановили стены и дома, очистили от завалов рвы. Установленные в цитадели на морской стороне новоросские пушки простреливали пролив насквозь. Теперь через пролив не могла проскочить ни лодка, ни линейный турецкий флот.

К запланированному сроку достойная встреча османов была подготовлена. Более того, перед валом, окружающим крепость выстроили стену гуляй-города. В крепости стало на одну стену больше. Оборонять гуляй-город не собирались. Просто, еще одно дополнительное препятствие для татарской конницы. Пушки пехотных полков и полсотни трофейных пушек поставили на стены с напольной стороны крепости.

Противник появился только через неделю. У командования армии было желание встреть османские корабли в море и утопить. Но, из этой идеи ничего не вышло. Черное море большое. Два десятка вооруженных пушками галер никого не обнаружили. Османы высадились в восьмидесяти верстах в порту Каффы, известной новороссам под именем Феодосии, дождались подхода татарской конницы и выступили в сторону Керчи. Совершив марш в 80 верст, войско султана появилось под стенами крепости. На марше казачьи разъезды примерно подсчитали численность войск, и даже взяли пленных из числа крымских татар.

Отряд из семи больших турецких кораблей попытался было прорваться через пролив, но был пущен на дно почти полностью. Артиллерия новороссов еще раз продемонстрировала свое полное превосходство. Ни один корабль не подошел на дистанцию действительного огня своих пушек. Чередуя фугасные снаряды с зажигательными артиллеристы новоросского полка утопили шесть кораблей за двадцать минут.

К Керчи подошло пешее османское войско в шестнадцать тысяч бойцов при двух сотнях пушек и тридцать пять тысяч конных крымчаков. Командовали войсками зять султана Абдул-паша и сам хан Девлет Гирей.

За день до подхода османов все казачьи курени, кроме одного перебросили через пролив на таманский берег. Перебросили также всех лошадей, полонянников и пленных из числа ремесленников с семьями и подмастерьями: греков, генуэзцев, армян, турок. Они еще пригодятся в Москве.

С самой высокой башни командование гарнизона с чувством глубокого удовлетворения наблюдало, как турки строили лагерь в двух километрах от крепости. Османы подошли к делу серьезно, огородили лагерь валом, рвом и частоколом. Крымчаки, к большому огорчению командования разбили свои шатры и палатки отдельно от турок и значительно дальше от крепости, километрах в четырех. Увидев это, Усольцев согласия Шуйского приказал перебросить восемь длинноствольных новоросских пушек с морской стороны крепости на полевую. При максимальном угле возвышения и с усиленным вышибным зарядом эти пушки должны были достать и до татарского лагеря.

Устройством лагерей турки и татары занимались до самого вечера. Артподготовку русское командование решило провести на рассвете. Ограничений по боеприпасам пока не было.

Едва первые лучи солнца озарили расположение противника, пушки дали пристрелочные выстрелы. Пушки новороссов били по татарскому лагерю, а пушки русских — по турецкому. Вторым — третьим выстрелом цели были накрыты. Артиллерия перешла на беглый огонь. Поскольку дистанция стрельбы была максимальной, стреляли осколочными. Темп стрельбы — максимальный. К большому сожалению командования минометы до противника не доставали. А жаль. У них скорострельность была в два раза выше.

Впрочем, эффект и так был значительным. За четверть часа обстрела пушкари выпустили по противнику более трех тысяч снарядов. Почти по сотне на ствол. Прицел не меняли. На таком расстоянии, за счет рассеяния снарядов, артогонь накрывал почти всю площадь вражеских лагерей. Султаны разрывов закрыли оба лагеря. Вскоре, все заволокло дымом. В дыму что-то взрывалось и горело. Несколько раз рвануло особенно сильно. Вероятно, взрывались пороховые погреба.

Было видно, как турки, спасаясь от обстрела, перелезали через частокол и разбегались по степи. Из татарского лагеря во все стороны выносились обезумевшие лошади, большей частью без седоков.

В себя враги пришли только к полудню. От их сгруппировавшихся на горизонте отрядов отделялись небольшие группы и пытались возвратиться в лагеря, что бы что то оттуда вытащить. По ним изредка постреливали артиллеристы.

Только наступившая темнота позволила противнику эвакуировать остатки имущества из разгромленных лагерей.

На следующий день восемь вооруженных новоросскими пушками галер наведались в порт Каффы и утопили все корабли в порту.

Позднее, взятые казаками "языки" показали, что от обстрела турки потеряли убитыми и тяжело ранеными семь тысяч человек, а татары — пять. К сожалению, пушки не доставали до дальней части их лагерей, а то, потери противника были бы в раза два больше. Еще два дня противник приводил себя в порядок. Большая часть пушек у османов уцелела. Оба командующих уцелели тоже. Их шатры располагались в дальней части лагерей.

На третий день османы попытались подтащить часть своей артиллерии поближе к стенам. Их подпустили на полтора километра, а затем расстреляли. Абдул-паша оказался в тупике. Ни с моря, ни с суши подступиться к крепости на пушечный выстрел было не возможно. Вести подкоп длиной два километра из-за господствующей над городом горы — тоже нереально. Осадные башни строить тоже не имело смысла.

Паше оставался только "прямой" штурм с использованием приставных лестниц. Еще четыре дня противник заготовлял лестницы. Поскольку, за лесом приходилось ездить верст за двадцать.

Наконец, на десятый день состоялся штурм. Вперед Абдул-паша, ясное дело пустил крымчаков. На рассвете со всех трех сторон показались густые толпы конных татар. Лестницы тоже везли лошадьми. Конница со всех сторон помчалась к крепости.

План артогня повторял тот, который уже использовался против ногаев. Новоросские пушки, русские пушки, затем минометы. Осколочные снаряды, шрапнель, затем картечь.

Как и раньше, с трехсот метров ударили нарезные пулеметы мартийцев, с двухсот — все гладкоствольные пулеметы. Полсотни скорострельных стволов на 600 метров крепостного фронта — это очень много. Тем не менее, передние шеренги всадников доскакали до гуляй города, и попытались делать в нем проходы.

Со ста метров открыли огонь стрелки и лучники. Пушки лупили в упор картечью.

Проделав несколько проходов в ряду повозок гуляй-города крымчаки, устилая вал своими трупами, перекинули лестницы через ров и попытались прорваться к стенам. Тогда вниз полетели ручные гранаты. Как и ранее ногаи, татары не выдержали и побежали.

Однако, к этому времени к гуляй-городу уже подошли беглым шагом колонны янычар. За ними конные упряжки топчи катили пушки. Артиллерия обороняющихся, по команде переключилась на более опасную цель.

Пропустив между колоннами бегущих татар, янычары подхватили брошенные татарами лестницы и, подбадривая себя диким ревом, рванулись на штурм. Это были упорные вояки, не чета крымчакам. Повозки гуляй-города во многих местах раскачали и опрокинули. Через ров ложились многочисленные лестницы. Позднее их насчитали аж триста штук. По ним толпами ломились янычары. Еще больше их переправлялось вброд. Воды во рву было пехотинцу по шею, или чуть глубже.

Пулеметчики и артиллеристы развили максимальный темп стрельбы, охлаждая стволы смоченными в воде тряпками. От тряпок валил пар. Нашлось дело и тяжелым пехотинцам. Лестницы отталкивали рогатинами. Упавшие с них янычары скатывались по валу и падали в ров.

Дождавшись, когда под стеной станет тесно, полковые командиры скомандовали: -"Гранатами, огонь!" Как и ранее на ногаев, одновременный разрыв под стеной тысячи гранат прошелся по осаждающим железной метлой. Обезумевшие от такого ужаса янычары бросились в бегство. Противник уполз за гору зализывать раны.

Весь штурм занял менее полутора часов времени. Обороняющимся представилась весьма впечатляющая картина. Все поле до горизонта было усеяно трупами. Целыми и разорванными на части. Ров местами был полностью завален трупами. Вода во рву и земля под стеной стали красными от крови.

Этим же днем восемь галер с пушками и полторы сотни стругов с четырьмя куренями пеших казаков и пехотным полком ушли в сторону Каффы. Через день Каффа была взята штурмом с моря и разграблена. Город был главным и самым богатым османским портом в Крыму. Через него шла вся торговля невольниками. Удерживать город не планировалось. Нагрузив галеры и струги трофеями, продовольствием, освобожденным полоном и пленниками, флотилия ушла к Таманскому берегу. Трофеи оказались богатейшими, раз в двадцать большими, чем взяли в Керчи и Азове вместе. Корабли были нагружены "под завязку".

Потери русских войск в Керчи и Каффе составили 89 убитыми и 174 бойца ранеными. Татары и османы потеряли не менее 25 тысяч человек.

Абдул-паша и Девлет Гирей оказались перед тяжелым выбором. Продолжать осаду было бессмысленно. Еще один такой штурм, и войск у них не останется вовсе. Поразмыслив, и получив известия об уничтожении флота в Каффе и разграблении города, решили отходить в Каффу. Без боя вступив в город, составили донесение султану, что пока войско штурмовало Керчь, подлые русские захватили Каффу, откуда были выбиты доблестными восками Абдул-паши и Девлет Гирея. О потерях доложили откровенно, присовокупив, что для штурма Керчи и Азова, учитывая возможности новоросской артиллерии, требуется войско не менее, чем в сто тысяч бойцов и дальнобойная артиллерия. Пока же, просили срочно прислать подкрепление, чтобы не позволить русским захватить весь Крым. Абдул -паша остался в Каффе ремонтировать стены, а Девлет Гирей ушел в Бахчисарай. Оба готовились держать осаду.

Получив грамоту о захвате Керчи и разгроме османов с крымчаками, царь Иван Васильевич распорядился направить в Азов государевых крестьян, ремесленников и еще девять стрелецких полков. В Керчь послал боеприпасы, продовольствие и приказ удерживать город и Азовское море вооруженной силой, не взирая ни на что. Горбатого-Шуйского царь назначил наместником Азовского края. Усольцева — назначил временно исполняющим обязанности командующего войсками. По нижнему Дону от Калача до Азова Иван приказал построить пять крепостей и посадить туда гарнизоны. Все земли в низовьях Дона на пятьдесят верст в обе стороны вдоль реки передал Войску Донскому для освоения.

Захвативший власть над остатками Ногайской Орды Джамбул-бей добровольно попросил вассалитета у российского царя. И был принят в вассалы. Иван понимал, что освоить все эти земли у него элементарно не хватит людей.

Русские тоже готовились сидеть в осаде в Керчи. Учитывая качество вооружения солдатских полков, взять город штурмом османы не могли. Заморить голодом — тоже. Господствуя на Азавском море, русский флот мог беспрепятственно снабжать крепость продовольствие и боеприпасами. Разбить русский флот в азовском море турки тоже не могли, поскольку Керчь контролировала пролив. Тем не менее, учитывая, что новоросский полк рано или поздно должен уйти, Горбатый-Шуйский решил построить на мысу, в семи верстах севернее Керчи, в самом узком месте пролива, еще одну крепость — Керчь-малую. Из этой крепости даже короткоствольные пушки русских полков могли простреливать пролив насквозь. Крепость строили по типу азовской. Маленькую, но крепкую. После завершения строительства пролив окажется на замке. Полон и пленные под охраной казаков безотлагательно приступили к строительству. камень для строительства добывали рядом, в Аджимушкайских каменоломнях.

Для усиления обороны пролива Усольцев направил по радио в посольство запрос на изготовление морских 90-миллиметровых пушек упрощенной конструкции, для передачи их гарнизонам керченских крепостей. Посольство транслировало запрос в Ленинград.

Захват Крыма.

В мае следующего 1553 года в Азов прибыли собранные самодержцем российским войска: 3 новых солдатских полка, 9 стрелецких полков, 22 тысячи дворянской конницы, 7 тысяч запорожских казаков, 18 тысяч ногаев. Всего 90 тысяч воинов. Плюсом к тому, еще 20 тысяч уже имевшихся в Азове и Керчи войск. Такого войска русские не собирали со времен Куликовской битвы.

Запорожцев и ногаев Джамбул-бея под общим командованием наказного атамана Василия Чуба царь отправил брать Перекопский вал. Затем двигаться вдоль западного берега Крыма к Инкерману и потом к Бахчисараю. Дворянская конница в количестве 15 тысяч всадников под командованием князя Рыльского должна была идти следом за ними, а от Перекопа двинуться вдоль восточного берега полуострова, а затем на Бахчисарай. В случае, если Девлет Гирей надумает дать сражение за Перекопом, дворяне должны соединиться с запорожцами и ногаями. Общее командование в этом случае возлагалось на Рыльского.

Семь тысяч дворянской конницы, солдатские и стрелецкие полки перебросили морем в Керчь и присоединили к главным силам Горбатого-Шуйского.

Главные силы должны были окончательно взять Каффу, затем разделиться на два отряда. Первый отряд в семь тысяч дворянской конницы, семь стрелецких и три солдатских полка под командованием князя Ряжского должен был идти степями вдоль северных склонов крымских гор на Бахчисарай. Главнокомандующий собирался следовать с эти отрядом. Каждый из трех отрядов, наступавших по степному Крыму, по данным разведки, превосходил силы крымчаков. Все эти отряды должны были соединиться под Бахчисараем. Командующий предполагал, что Девлет Гирей соберет все свои силы в Бахчисарае, где и произойдет генеральное сражение.

Войска, расквартированные в Керчи, под командованием полковника Усольцева, в составе 4 донских куреней, 4 солдатских полков и новоросского полка составят отдельный отряд. После взятия Каффы отряд должен идти горными дорогами вдоль южного берега Крыма, чтобы захватить все приморские порты и поселения вплоть до Инкермана. Сильная артиллерия этого отряда должна была отразить возможные нападения османского флота. Путь этому отряду предстоял самый дальний.

Согласно плану командующего все отряды начали действовать 5 июня. Запорожцы и ногаи атаковали перекопский вал.

Получив донесения лазутчиков о концентрации и направлениях движения русских войск, хан Гирей объявил мобилизацию всех своих сил. На коня сели все татары мужского пола, от 14-летних подростков до 50-летних стариков. Всего набралось около 60 тысяч воинов. Однако, качество этих бойцов было, в большинстве своем, слабоватым. Большинство лучших воинов погибли при неудачной осаде Керчи. Из 25 тысяч крымчаков, подошедших в поход на Керчь, в кочевья вернулись лишь 9 тысяч, из них почти 2 тысячи умерли от ран или стали инвалидами. Хан разделил войско на две части, в каждой по три с половиной тысячи опытных бойцов и по 25 тысяч "ополченцев".

Половину войска он сам повел у Керчи, а половину под командованием брата Аслана направил к Перекопу.

Восьмого июня русские войска подошли к Каффе. Занятый войной в Европе, султан Сулейман не смог направить большой воинский контингент в Крым. Присланные из Константинополя 12 тысяч янычар и одна тысяча топчи с двумя сотнями пушек были распределены по всем крымским крепостям османов: Каффе, Сугдее, Алустону, Инкерман. Причем, сотня пушек были длинноствольными крепостными орудиями крупного калибра, с дальнобойностью в полтора километра. Почти половина подкрепления прибыла в Каффу, как самую близкую к захваченной русскими Керчи, и по этой причине оказавшуюся в наибольшей опасности.

Девлет Гирей также подошедший к Каффе, узнав от своих разведчиков, что в составе русского войска идет новоросский полк и восемь солдатских полков, решил, что участь Каффы предрешена и увел свое войско.

Через два дня русские взяли Каффу. Отряды русских разделились и двинулись каждый своим маршрутом.

Дойдя форсированным маршем до Бахчисарая, хан Гирей получил известие от брата, что перекопский вал штурмуют только ногаи и запорожцы без солдатских полков. Поразмыслив, Гирей решил что общих сил крымцев должно хватить, что бы разбить их в открытом поле. Аслану был отправлен приказ дождаться подхода хана, затем имитировать оставление вала под давлением противника и паническое отступление в сторону Бахчисарая.

Имевшие только полевые пушки дворянские полки могли провозиться с валом еще долго. В этом случае, подошедшие с юга главные силы русских раздавили бы крымцев на перешейке перед валом.

Когда утром 12 июня ногаи, казаки и дворяне после артобстрела вала в очередной раз двинулись на приступ, они преодолели ров и вал. Татары побежали. За ними устремились легко вооруженные ногаи. Казацкая конница также приступила к преследованию бегущего в панике противника. Дворянские полки поспешали следом. Погоня продолжалась весь день.

В сорока верстах от Перекопа ногаев поджидала ловушка. По центру позиции хан поставил своих плохо вооруженных ополченцев. А опытных воинов, хорошо вооруженных и одоспешенных разместил на левом фланге. Ополченцы Аслана перед ловушкой дисциплинированно притормозили и дали бой ногаям. Силы были почти равные. Ополченцы задержали ногаев на час. Когда запорожцы догнали нагаев и вступили в бой, ополченцы Аслана снова пустились наутек. Теперь уже шагом. Лошади у всех были уже изрядно замученны. За это время отборные бойцы Аслана заняли правый фланг крымского войска. Оба фланга хан выдвинул на две версты вперед и замаскировал в ложбинах.

Ополченцы Давлет Гирея пропустили через себя ополченцев Аслана и атаковали в лоб порядком растянувшихся ногаев и перемешавшихся с ними запорожцев. Свежие лошади и свежие силы дали ополченцам преимущество. Они порубили передовые сотни ногаев и запорожцев. Следующие за ними замялись и принялись заворачивать коней. В них въехали те, кто скакал следом. Крымчаки теснили войско атамана Чуба. Однако, постепенно подтягивающиеся казачьи курени увеличивали силы русских. Через полчаса 50 тысяч всадников бешено рубились на пространстве в пару квадратных километров. Хотя и уставшие, но лучше вооруженные и более опытные казаки начали одерживать верх.

Девлет Гирей дал сигнал фланговым засадам. Взвыли сигнальные трубы и семь тысяч лучших татарских воинов врезались в сечу. По вооружению, умению и доблести, эти воины не уступали казакам. Через час к сече присодинились и отдохнувшие ополченцы Аслан-бея. Сорок тысяч татар, оставшихся к этому времени в седлах, одолели пятнадцать тысяч казаков и ногаев. Войско Чуба и Джамбул-бея побежало. Татары гнались за ними и рубили бегущих. Свежие лошади воинов Гирея давали им преимущество в скачке.

Завидев бегущих казаков и ногаев, князь Серебрянный успел выстроить большую часть своих дворянских полков в боевой порядок. Бегущих пропустили сквозь строй. Дворяне отличались от казаков и тем более ногаев качеством доспехов и оружия. Лишь немногие имели в качестве доспехов тягилеи. Большинство было в кольчугах, а значительная часть и в панцирях, в наручах и наколенниках. Все в шлемах с бармицами, с хорошими саблями. Набегающих крымчаков встретили залпами стрел, а на близком расстоянии и залпом сулиц. Крымчаки к этому времени все свои стрелы уже расстреляли. Лавина татар накатилась на русский строй и откатилась, оставив усеявшие крымскую степь трупы.

Девлет Гирей приказал трубить "отбой", тем более, что солнце уже село и сгущались сумерки. Крымцы отступили. Оба войска принялись считать потери.

Ловушка хана Девлет Гирея сработала. Татары потеряли 11 тысяч ополчения и около тысячи воинов. Ногаев осталось всего две тысячи. Казаки потеряли три тысячи бойцов.

У Девлет Гирея осталось 34 тысячи ополченцев и 6 тысяч воинов. У князя Серебряного — 14 без малого тысяч дворян, 4 тысячи казаков и две тысячи ногаев. Крымчаков вдвое больше, однако у русских намного выше боеспособность.

Гирей всю ночь провел в раздумьях. Советовался с братом и мулами. Хан считал, что сумеет одолеть дворян, но против подходящего с юга Шуйского у него останется лишь горстка воинов, и останется только сдаться на милость победителя. Если таковая будет оказана. Утром он послал к Серебряному парламентеров с предложением переговоров.

Князь согласился. Он тоже считал, что в случае нового сражения победа будет за ним, но от его войска мало что останется. Полководцы встретились один на один в поле меж двух выстроившихся к новому бою армий. Обменялись для начала комплиментами. Серебрянный высоко оценил устроенную Гиреем ловушку. А хан похвалил выучку и стойкость дворянских полков, о которую разбился атакующий порыв крымчаков. Потом обменялись своими оценками сложившейся ситуации. Хан упирал на количество своих войск, а князь — на качество своих. Каждый остался при своем мнении.

Однако, в заключение, неожиданно для Серебряного, Гирей заявил, что признает свое поражение и готов принести вассальную присягу русскому царю. Князь ответил, что не располагает полномочиями для принятия такой присяги, но согласен объявить перемирие до подхода войск боярина Шуйского. Предложил не ждать прихода главнокомандующего, а двинуться вместе к Бахчисараю ему навстречу. На том и ударили по рукам.

Серебряный направил гонцов к Шуйскому, сообщив, что двигается к Бахчисараю вместе с крымчаками. Весь следующий день оба войска хоронили убитых и оказывали помощь раненым. Людям и лошадям. Еще день подтягивали отставшие обозы. Затем двинулись к Бахчисараю параллельными колоннами, ввиду друг друга, сохраняя полную боеготовность. У стен Бахчисара встретили войско Горбатого-Шуйского. Выслушав Крымского хана, командующий вынес вердикт: Девлет Гирея с семейством отправить под конвоем в Москву, пусть самодержец сам примет решение. На следующий день Гирей вместе со всем многочисленным семейством, в сопровождении сотни личной гвардии отправился в Москву. Кроме личной гвардии его сопровождал князь Серебряный. А князя сопровождал курень донских казаков и полк дворянской конницы.

Царь Иван вассальную клятву принял, оставил в Москве двух старших сыновей Гирея в качестве заложников и отпустил хана восвояси.

Тем временем, отряд Усольцева железной метлой прошелся по южному берегу Крыма и взял штурмом все османские крепости. В каждой крепости оставили гарнизон из одного стрелецкого полка и одного казачьего куреня.

К середине августа вся османская часть Крыма была в руках русских. Новоросский полк, пять солдатских полков и 12 тысяч дворянской конницы двинулись в маршем в Москву. Три солдатских полка остались в Керчи, два — в Перекопе. По одному стрелецкому полку встали гарнизонами — в Каффе, Сугдее, Алустоне, Инкермане.

Два солдатских полка, 8 тысячи дворянской конницы и три тысячи запорожцев остались в Бахчисарае под началом Горбатого-Шуйского в качестве резерва. 5 стрелецких полков распределили гарнизонами по всем мало — мальски крупным селениям Крыма. Крымчакам Шуйский не доверял ни на грош.

Царь Иван присвоил командующему походом князю Горбатому-Шуйскому почетное наименование князь Шуйский — Таврический, выделил обширное поместье вблизи Алустона и назначил его наместником Крымских земель.

Все военачальники похода получили вотчины в бывших османских владениях на южном берегу Крыма. Донцов отпустили по домам, осваивать новые земли вдоль Дона.

Запорожским казакам за службу царь пожаловал бывшие ногайские земли в низовьях Днепра на полсотни верст в обе стороны от реки. После поражений от русских и от крымчаков силы Джамбул-бея значительно ослабли. Ногайские владения требовалось защищать от возможных посягательств со стороны великого княжества Литовского.

Нападение османов на Крым.

К лету 1555 года тяжелое впечатление султана Сулеймана Великолепного от рейда флота Республики в Средиземноморье несколько сгладилось. Разгром московитами Крымского ханства сильно унизил его достоинство. Ведь Крымское ханство находилось по договору о вассалитете под защитой Османской империи. Визири убедили султана, что в Черное море заокеанский флот пройти не сможет, огромные пушки османских крепостей калибром до 90 сантиметров утопят его в узостях Босфора. Султан решил взять паузу в Европе и отомстить наглому мальчишке — русскому царю за унижение.

В мае месяце сто двадцати тысячное османское войско было переброшено морем и высадилось в инкерманской бухте. Крепость Инкерман взяли турки штурмом.

После падения Инкермана Шуйский получил донесение командира гарнизона крепости о силах высадившихся турок. Наличными силами отстоять Крым было невозможно. Князь приказал гарнизонам Каффы, Сугдеи и Алустона без боя оставить крепости и отступить в Керчь, прихватив с собой все пушки, боеприпасы и продовольствие. Остальным силам, включая крымчаков, отходить к Перекопу.

Как только русские войска оставили Бахчисарай, Девлет Гирей сразу забыл о своей присяге русскому царю и переметнулся к султану. Чтобы заслужить милость султана, Гирей приказал своим войскам атаковать отступающие силы русских. Военачальники крымчаков попытались это сделать, но, получив достойный отпор ограничились нападениями на сторожевые разъезды арьергардов. Русские войска ушли за перекопский вал.

Командующий турецкими войсками Керим-паша разделил свои силы. Половина войска пошла на Керчь, а половина — к Перекопу. Весь май и июнь турки пытались штурмовать Керчь и Перекоп. Умылись кровью, но взять не смогли.

Керчь надежно блокировала пролив, русский флот полностью контролировал Азовское море, гарнизон Керчи беспрепятственно получал снабжение и пополнения. Новоросская артиллерия снова показала неоспоримое превосходство. Даже короткоствольные пушки с пружинными противооткатниками и резиновыми аммортизаторами, которые Новороссия поставляла в Москву, вдвое превосходили по дальности самые лучшие современные полевые пушки. В полтора раза — крепостные орудия и даже османские суперпушки. Только новейшие длинноствольные морские пушки отлитые в Испании, несколько превосходили по дальности легкие полевые пушки русских полков, но таких пушек у османов не было. О скорострельности и говорить нечего. Казнозарядные пушки новоросской выделки превосходили конкурентов по скорострельности в сотни раз.

Полевые пушки новоросского полка по дальности стрельбы вообще не имели конкурентов. Однако, по соображениям секретности, такие пушки, имевшие гидравлические противооткатники и оптические прицелы в Россию не поставлялись. Разрывных зарядов даже с черным порохом европейская артиллерия вообще не имела, обходясь каменными или, в лучшем случае, чугунными ядрами, а также картечью, тоже, как правили, каменной.

Перекоп войска Шуйского тоже удержали. В мае Шуйский усилился за счет ногаев, запорожцев и донцов. В середине июня к Перекопу подошло тридцатитысячное русское войско, включающее и новоросский полк. Всего у князя собралось 80 тысяч войска. Поэтому, когда Керим-Паша в середине июля высадил тридцатитысячный десант на материк в Джарылгачском заливе, в семидесяти верстах западнее Перекопа, десант был атакован превосходящими силами русских и сброшен в море.

На этом Керим-паша удовлетворился. Крым он отвоевал, а для похода в глубь материка его сил было явно недостаточно. Сложился позиционный тупик. Османские и русские войска зазимовали на занятых позициях. Сутан Сулейман и царь Иван собирали силы для продолжения войны.

Всем воинам, и солдатам, и стрельцам, и дворянам, отличившимся в боях, царь обещал выделить в Крыму земельные наделы после изгнания османов из Крыма. Командовавшему обороной Керчи князю Серебряному царь присвоил титул Серебряного-Керченского.

Прорыв новоросской эскадры через Босфор.

Предупреждение правительства Новороссии о том, что Русское царство является союзником Новороссии, на Сулеймана не подействовало. Такое своеволие султана требовало примерного наказания. На верфи Ленинграда менее чем за год был построен первый в этом мире броненосец. За основу взяли проект двух тысячетонного крейсера Новороссийск. Высоту бортов нарастили на два метра и обшили их выше ватерлинии 90-миллиметровыми стальными листами. Палубу закрыли 50-миллиметровой сталью. Орудия разместили в башнях с лобовой броней в 120 миллиметров. Ради оснащения броненосца артиллерийский завод впервые изготовил два орудия калибром 130 миллиметров. Водоизмещение нового корабля, названного "Владимиром Мономахом" составило почти четыре тысячи тонн.

Весной 1556 года эскадра в составе броненосца, крейсеров Новороссийск и Красный Крым, восьми корветов, четырех транспортов и трех парусных фрегатов вышла в поход. Сначала частым гребнем вымели османов из всех портов на западе Средиземного моря. Затем отряд кораблей во главе с броненосцем вошел в Дарданеллы. Два транспорта и четыре корвета остались зачищать восточное Средиземноморье.

Османы придавали огромное значение обороне проливов. Для этого они отлили самые большие пушки в истории средневековья. Пролив Босфор перекрывали шестнадцать османских супер-пушек. Калибр 75 — 90 см. Вес каменного ядра 600 — 800 кг, длина — 6 калибров. Дальность стрельбы — около 2 км, что как раз перекрывало всю ширину пролива Босфор. Скорострельность — один выстрел в час. Пушки имели фиксированную наводку по горизонтали, но угол возвышения регулировался, так, что бы перекрывать всю ширину пролив. Кроме этих монстров в крепостях по берегам пролива стояло большое количество пушек меньшего калибра.

Во главе эскадры малым ходом шел броненосец. Впереди по курсу, на высоте 500 метров, сменяя друг друга, кругами ходили два гидроплана с крейсеров. На транспортах находились в разобранном виде еще два запасных гидросамолета. За броненосцем шли крейсера, за ними корветы. Замыкали строй транспорта и парусные фрегаты.

Летчики — наблюдатели внимательно осматривали все береговые укрепления османов. Обнаружив артиллерию, летнаб стрелял из ракетницы в направлении обнаруженных пушек. Батареи орудий малого калибра обозначались зеленой ракетой, орудия среднего калибра — синей ракетой, суперпушки — красной. Маскировать орудия, а тем более размещать их в казематах, османы не считали нужным. Их прикрывали лишь навесы для защиты от дождя.

Суперпушки уничтожались осколочными выстрелами из носовых стотридцаток броненосца. Батареи среднего калибра расстреливали комендоры кормовых 90-миллиметровок. "Владимир Мономах" шел галсами от берега до берега. На всякий случай. Если какое-нибудь орудие останется незамеченным, попасть в корабль из неуклюжих турецких пушек будет трудно.

Все монструозные орудия были заблаговременно обнаружены авиаразведкой и уничтожены с большой дистанции. Идущие в кильватере броненосца крейсера топили крупные корабли, стоящие у причалов, вычищали случайно уцелевшие после обстрела артиллеристами броненосца огневые точки, а также уничтожая многочисленную малокалиберную артиллерию, установленную на стенах крепостей по берегам пролива. Корветы обстреливали зажигательными снарядами крепости, дворцы и богатые дома, причалы, а также стоящую у причалов плавающую мелочь, вплоть до баркасов.

После прохода эскадры турецкие крепости по обоим берегам проливов представляли собой груды развалин, усыпанные обломками бронзовых и чугунных пушек. Расчеты орудий были погребены под развалинами. Дымы пожарищ густо закрывали все небо за кормой кораблей.

Броненосцу досталось десяток попаданий каменными ядрами до полуметра диаметром и два десятка попаданий чугунными ядрами калибром до пяди дюймов. Пробитий брони не было. Крейсера получили по нескольку попаданий малыми калибрами. Полуметровой толщины борта, сделанные из самой твердой древесины, их легко выдержали. Зато, проливы были очищены от турецкой артиллерии, как горлышко бутылки из под кефира ёршиком.

Затем крейсера и корветы разгромили все турецкие порты на Черном море и утопили весь турецкий флот, который встретился по пути. Крепость Керчь встретила корабли приветственным салютом из всех орудий. После пополнения припасов и трехнедельного отдыха отряд двинулся в обратный путь.

Три парусных фрегата, вооруженных гладкоствольными казнозарядными 90-миллиметровками с новоросскими экипажами остались в Керчи. Корабли передали в аренду русскому царю. Этих фрегатов новоросской постройки было вполне достаточно для обеспечения господства на Черном море. Кроме того, их экипажи должны были обучить команды русских кораблей, которые строились в Калаче-на-Дону. Артиллерию и боезапас для новых кораблей доставили транспорта. Шесть таких же 90-миллиметровок привезли для установки в Керчь и Керчь-малую. С учетом флота Черного моря, керченский пролив был заперт на тройной замок. Османские войска в Крыму оказались отрезанными от метрополии.

Освобождение Крыма.

В конце мая в Азов к князю Шуйскому-Таврическому прибыли подкрепления: три новых солдатских полка, восемь тысяч донцов и двенадцать тысяч запорожцев.

Помимо обычных стругов и речных галер, в Азов пришли три больших галеры, построенные специально для Черного моря, вооруженные новоросскими 90-миллиметровыми пушками. Эти три галеры, вместе с тремя прибывшими из Новороссии фрегатами, должны были составить флот Черного моря, и пресечь доставку турками подкреплений в Крым.

В самом узком месте керченского полуострова 5 июня русские высадили десант. Командовал десантом сам князь Шуйский-Таврический. Поперек перешейка русские поставили четыре гуляй-города, отрезав осаждавшее Керчь османское войско от остального Крыма. Под Керчью османы имели 20 тысячное войско, 13 тысяч турок и 7 тысяч крымчаков. Высадившиеся русские войска насчитывали 42 тысячи человек. Новоросский полк, 8 солдатских полков нового строя, 7 стрелецких полков, 16 тысяч тяжелой дворянской конницы, 12 тысяч донских казаков. Османы на керченском полуострове оказались в окружении.

На следующий день все гуляй города переместились на 12 верст ближе к Керчи. И на следующий день — тоже.

Командующий османами Абдул-паша понял, что еще несколько дней, и османы будут оттеснены под пушки Керчи. Он решился на прорыв.

Когда утром четвертого дня гуляй-города свернулись в походный порядок и двинулись вперед, передовое охранение просигналило о подходе больших сил османов. Конные крымчаки попытались прорваться между двумя центральными гуляй-городами. Русские, однако успели снова выстроить свои передвижные крепости. расстояние между ними полностью перекрывалось артиллерийским огнем. Татар встретили пушечными залпами. Лишь немногим из них удалось прорваться между крепостями. Их встретили казаки и полностью истребили.

В это же время пешие колоны османов попытались прорваться вдоль берега Черного моря в сторону Каффы, прикрываясь от огня артиллерии береговыми обрывами. До них доставали только пушки двух солдатских полков, всего 6 орудий. Они стреляли шрапнелью на пределе дальности. Тем не менее, значительным силам турок удалось проскочить. Но, до Каффы им предстояло пройти открытым берегом почти 35 миль. Прорывались они налегке, пушек у них не было. Тяжелая дворянская конница настигла их, прижала к берегу и порубила. Разгром был полным. В плен попали 7 тысяч османов, включая самого Абдул-пашу, сына Сулеймана.

Затем русские взяли Каффу и двинулись на Бахчисарай. Получив известие о разгроме войск Абдул-паши и взятии Каффы, главнокомандующий османскими войсками в Крыму Керим-паша отозвал свои войска от Перекопа, оставив там только крымчаков под командованием Аслан-бея, верховного хана Крыма. Султан Сулейман не простил Девлет Гирею предательства, вызвал его в Стамбул, где и приказал удавить. Преемником Гирея стал его младший брат Аслан-бей, который не покорился русским и вовремя сбежал в Стамбул.

Керим-паша еще не имел известий из метрополии о прорыве новоросской эскадры через проливы, поскольку новоросскы и русский флот эффективно блокировали Крым с моря. Поэтому Керим-паша решил отступить всеми силами в Инкерман и дождаться подкреплений из Стамбула.

Русские войска взяли Бахчисарай, но турки успели пройти в Инкерман вдоль западного берега Крыма. В итоге 70 тысяч турок были осаждены в Инкермане русскими войсками. Крымские татары не удержали Перекоп перед войсками князя Рыльского и разбежались по полуострову. Их истреблением и отловом занялись казаки и ногаи.

Продовольствия в Инкермане оказалось совсем мало для такой массы войск. Вопреки ожиданиям Керим-паши, помощи и продовольствия из Стамбула не поступало. Русские осадили город, но штурмовать не стали. Через две недели в крепости начался голод. Турки дважды предприняли попытки прорыва, отбитые с большими для них потерями. В чистом поле против мощной новоросской артиллерии и пулеметов у них шансов не было.

Восьмого июля 1556 года турки капитулировали. В плен попали 53 тысячи турок вместе со всеми военачальниками во главе с сыном султана Керим-пашой. Больше османы не предпринимали попыток отвоевать Крым. Чтобы выкупить пленных, включая двух сыновей и многих родственников султана, османам пришлось изрядно раскошелиться.

Крымское ханство было ликвидировано. Татарская знать выслана в новгородские земли. В крымское наместничество по указу царя начали переселяться русские крестьяне. Все воины, дворяне, солдаты, стрельцы и казаки отличившиеся, при обороне и захвате Крыма, получили земельные наделы в Крыму. В жены они брали крымских татарок, оставшихся без мужей и отцов.

В 1557 году Новороссия, царь Иван и султан Сулейман подписали мирный договор. Сулейман признал Крым и северное причерноморье до Днепра российскими. Русские и новоросские корабли получили право беспошлинного прохода проливами. От имени Новороссии договор подписал посол Подригин.