Крымские войны

К Азову подошли в середине дня 15 июня. Первым делом в двух верстах от крепости, на берегу реки, выше по течению, установили гуляй-город и окопали его рвом с частоколом.

Азов был довольно сильной крепостью. Она располагалась на высоком холме, с которого простреливалась вся ширина реки. Город запирал проход кораблей по Дону в Азовске море. Устье реки располагалось в 16 верстах ниже по течению реки. Крепость имела три линии стен высотой до 9 метров и толщиной до 6 метров. Вокруг наружной стены был прорыт ров глубиной 4 метра и шириной 8 метров. Крепость имела гарнизон в три тысячи регулярного войска: две тысячи янычар и тысяча артиллеристов — топчу, с двумя сотнями пушек разного калибра. Конницу составляли ногаи, уже списанные русскими войсками в расход.

Суда причалили к берегу выше крепости. Охрану судов несли казаки. Они же контролировали окрестности на удалении до 20 верст. Поперек реки поставили четыре галеры с 8 лучшими пушками. На случай появления османских кораблей. Правда, они так и не появились.

На следующий день в полутора километрах от крепости, за пределами досягаемости ее пушек установили артиллерийские батареи. Всего 30 пушек. Батареи, само собой, окружили рвом и валами. Подвезли боеприпасы.

С утра 17 июня батареи открыли огонь по центральному участку стены и двум ограничивающем его башням. Сложенные из рыхлого песчаника стены сопротивлялись артобстрелу недолго. Фугасные снаряды проникали в известняк на метр, затем срабатывал заряд тротила весом почти в килограмм. Каждый разрыв вырывал из стены здоровенные куски камня. Ответные ядра гарнизона взрывали грунт метров за триста до батареи. На полевой стороне крепости стояли только легкие пушки. Все тяжелые смотрели на реку.

Через час неспешной стрельбы обстреливаемая стена длиной метров семьдесят и обе соседние башни превратились в груду битого камня, Обломки стены почти полностью засыпали ров.

По команде Усольцева пушки перенесли огонь на артиллерию противника. Через десять минут все пушки с напольной стороны стены исчезли. Вместе с артиллеристами и зубцами стены. Пушки россиян смолкли.

На полкилометра вперед выдвинулись расчеты минометов, и принялись обстреливать осколочными минами не просматриваемое с поля пространство за стеной. Конные казаки организовали перед рвом карусель, закидывая вязанками хвороста остаток рва перед разрушенной стеной. Подготовившиеся к штурму пехотные русские полки плотными колоннами двинулись вперед. Впереди — панцирники, за ними стрелки. Каждую колонну сопровождала одна пушка с расчетом.

В пролом колонны вошли без выстрела. Минометчики перенесли огонь на сотню метров дальше, отсекая противника.

Фланговые колонны принялись очищать от янычаров внешние стены. Остальные полки двинулись узкими улочками в город. Дома в большинстве уже лишились крыш. Падающие сверху мины сносили черепичную кровлю и убивали всех находящихся внутри домов. Если в доме обнаруживался противник, стрелки интенсивным огнем прижимали его, а подошедшие латники закидывали внутрь гранаты.

За час колонны подошли к внутренней стене — городу Топраков. Минометчики перенесли огонь за внутреннюю стену. Подтянутые десять пушек принялись ломать стену Топракова. Эта стена была пожиже первой. Через четверть часа пролом шириной 50 метров был готов. Минометчики перенесли огонь на цитадель, а штурмовые колонны вошли во внутренний город.

Через час пала и более солидная стена цитадели. Еще полчаса, и все здания в цитадели были захвачены.

К трем часам дня все было кончено. Потери русских составили 47 человек убитыми и 204 ранеными. Войска приступили к обычным делам: помощь своим раненым, добивание раненых врагов, сбор трофеев.

В плен было взято семь сотен турок, включая командующего гарнизоном Мехмед-пашу. Из подвалов вывели почти две тысячи русских пленников и пленниц. Взяли большие трофеи. Полторы сотни пушек, тридцать пудов серебряной монеты, шестьдесят пудов серебряной утвари , два пуда золотой монеты, три пуда драгоценностей. Огромное количество оружия и доспехов, большое количество пороха, ядер, амуниции, провианта и фуража. Спрятать турки не успели ничего. Слишком стремительным был штурм.

Вечером командующий созвал в своем шатре военный совет. Народу в шатер набилось изрядно. Сам Шуйский, его заместитель Усольский, все полковники, куренные атаманы казаков, во главе с наказным атаманом Богуном, командор флот каптри Худолеев.

Командующий обрисовал текущую обстановку.

— Из допроса Мехмед-паши и других пленных нам известно, что еще три дня назад, когда ногаи сообщили паше о нашей высадке, он отправил с донесением в Керчь быстроходную галеру. Так что, сегодня — завтра в Керчи узнают об этом. Тамошний паша, конечно, отправит донесение в Стамбул с просьбой о помощи. Еще пошлет гонца в Бахчисарай к Крымскому хану.

Так что, времени праздновать победу у нас нет. Завтра нужно выдвигаться в сторону Керчи. Завтра же отправим самую быструю галеру с донесением в Москву.

В Азове оставим полк Хромова, два куреня казаков и всех серьезно раненых. Здесь же останутся все пленные турки и освобожденный полон. Через ногайские степи без охраны полонянникам, все равно, идти нельзя.

Комендантом гарнизона назначаю полковника Хромова. Задача гарнизона — быстро восстановить все укрепления и наладить оборону крепости. Полутора сотен турецких пушек для этого вполне достаточно. Расчетами пушек будут пленные топчи. Только командиров орудий из наших назначьте. Пленных и полоняников запрягите в работу по восстановлению стен. Полоняникам за труды будем платить. Солдатам и казакам тоже работать. Всем, кроме дозорных.

Командор Худолеев, за сколько времени флот дойдет до Керчи?

Бывший старшина второй статья с Марти, доросший за 14 лет до кавторанга, с ответом не затруднился:

— До Керчи 230 миль. Если ветер будет попутным, дойдем за шесть дней, если противным, то за десять. Так что, при переменных ветрах, дойдем, скорее всего, за восемь дней. Поскольку все экипажи кораблей — речники, то идти будем только в светлое время и ввиду берега. Чтобы не растерялись.

— Тарас Богун, а ты что скажешь? Может вам для усиления придать один полк солдат? — вопросил боярин.

— Солдаты нам не нужны, ответил наказной атаман казачьего войска, — без них мы пройдем степями 400 верст до керченского пролива за те же 8 дней. А с повозками будем тащится две недели, потому как придется перетаскивать их через овраги, речки и ручьи.

Идти будем ногайскими землями. Ногаев я не опасаюсь. Их уцелело самое большее тысяч восемь. Все деморализованы разгромом. Верховный бей убит. Значит, остальные беи и ханы сейчас начнут за власть в орде драться.

Крымский хан Девлет — муж гордый, керченского пашу он слушать не станет. Если его сам султан о помощи попросит, тогда конечно. И то, я думаю, он будет ждать, когда османское войско прибудет. Сам он на нас не пойдет. Вести о разгроме Ногайской орды он уже наверняка получил.

В крепости оставлю курени Чубатого и Кругляка. Двух куреней для дозорной службы более чем достаточно.

— Ну, что же. Если завтра керченский паша направит в Стамбул галеру, дойдет она дня за четыре, так я понимаю? — осведомился Шуйский, поглядев на командора.

— Точно так! — подтвердил Худолеев.

— Самое меньшее, еще неделю султан будет собирать корабли и войска. Потом, четыре дня им плыть до Керчи.

Итого, у нас есть 15 дней чтобы взять Керчь, и подготовиться к встрече турок и крымчаков.

Завтра с утра грузимся на корабли и отплываем. Казакам тоже выступать с утра. Подготовка к отплытию — с рассвета.

Двигаемся по суше и по морю — так быстро, как возможно . Самое позднее, через восемь дней все здесь присутствующие должны быть у стен Керчи. А лучше — раньше! Всем все ясно?

Присутствующие командиры и атаманы одобрительно загудели. На этом совет закончился.

Керчь.

Через шесть дней эскадра была у входа в Керченский пролив. Ветра были большей частью попутными. На крымский берег пехоту высадили на седьмой день. Утром восьмого дня подошли казаки. К вечеру восьмого дня их переправили вместе с лошадьми на крымский берег.

На материковом берегу остался пехотный полк и один казацкий курень в гуляй-городе из двух тысяч повозок.

На крымском берегу в двух верстах от Керчи поставили второй гуляй-город. Крепость была побольше азовской, но куда слабее. Всего две стены: город и цитадель. Да и сами стены ниже и тоньше. Эту крепость строили еще генуэзцы, лет за двести до османской крепости в Азове. Стены уже порядком обветшали. Правда, оба рва были заполнены морской водой. Гарнизон тоже был вдвое слабее азовского: тысяча янычар и полтысячи топчи с сотней пушек. Зато гражданского населения было намного больше. Вокруг крепости имелся посад. Сейчас уже опустевший. Все посадские укрылись в городе.

Штурм, как и в Азове провели за один день: подтянули пушки, пробили в стене большой пролом, сбили со стены пушки, завалили ров, минометами выбили пехоту за стеной, очистили от неприятеля дома, затем, точно также, взяли цитадель.

Потери были даже меньше, чем в Азове. Зато трофеев взяли втрое больше. Город был гораздо богаче Азова. Его уже давно никто не брал штурмом.

Горбатый-Шуйский направил быстроходную галеру с донесением в Москву. Восемь галер командор Худолеев поставил на якорях поперек пролива. На каждой галере — пушка.

На двадцать галер и сотню стругов посадили шесть куреней казаков и направили их грабить поселения по обеим берегам Азовского моря. В связи с десятикратным увеличением гарнизона и населения крепости, требовалось захватить побольше продовольствия. Остальной флот поставили на якоря у северного входа в пролив.

Затем за семь дней с помощью пленных, полона и мобилизованных местных жителей восстановили стены и дома, очистили от завалов рвы. Установленные в цитадели на морской стороне новоросские пушки простреливали пролив насквозь. Теперь через пролив не могла проскочить ни лодка, ни линейный турецкий флот.

К запланированному сроку достойная встреча османов была подготовлена. Более того, перед валом, окружающим крепость выстроили стену гуляй-города. В крепости стало на одну стену больше. Оборонять гуляй-город не собирались. Просто, еще одно дополнительное препятствие для татарской конницы. Пушки пехотных полков и полсотни трофейных пушек поставили на стены с напольной стороны крепости.

Противник появился только через неделю. У командования армии было желание встреть османские корабли в море и утопить. Но, из этой идеи ничего не вышло. Черное море большое. Два десятка вооруженных пушками галер никого не обнаружили. Османы высадились в восьмидесяти верстах в порту Каффы, известной новороссам под именем Феодосии, дождались подхода татарской конницы и выступили в сторону Керчи. Совершив марш в 80 верст, войско султана появилось под стенами крепости. На марше казачьи разъезды примерно подсчитали численность войск, и даже взяли пленных из числа крымских татар.

Отряд из семи больших турецких кораблей попытался было прорваться через пролив, но был пущен на дно почти полностью. Артиллерия новороссов еще раз продемонстрировала свое полное превосходство. Ни один корабль не подошел на дистанцию действительного огня своих пушек. Чередуя фугасные снаряды с зажигательными артиллеристы новоросского полка утопили шесть кораблей за двадцать минут.

К Керчи подошло пешее османское войско в шестнадцать тысяч бойцов при двух сотнях пушек и тридцать пять тысяч конных крымчаков. Командовали войсками зять султана Абдул-паша и сам хан Девлет Гирей.

За день до подхода османов все казачьи курени, кроме одного перебросили через пролив на таманский берег. Перебросили также всех лошадей, полонянников и пленных из числа ремесленников с семьями и подмастерьями: греков, генуэзцев, армян, турок. Они еще пригодятся в Москве.

С самой высокой башни командование гарнизона с чувством глубокого удовлетворения наблюдало, как турки строили лагерь в двух километрах от крепости. Османы подошли к делу серьезно, огородили лагерь валом, рвом и частоколом. Крымчаки, к большому огорчению командования разбили свои шатры и палатки отдельно от турок и значительно дальше от крепости, километрах в четырех. Увидев это, Усольцев согласия Шуйского приказал перебросить восемь длинноствольных новоросских пушек с морской стороны крепости на полевую. При максимальном угле возвышения и с усиленным вышибным зарядом эти пушки должны были достать и до татарского лагеря.

Устройством лагерей турки и татары занимались до самого вечера. Артподготовку русское командование решило провести на рассвете. Ограничений по боеприпасам пока не было.

Едва первые лучи солнца озарили расположение противника, пушки дали пристрелочные выстрелы. Пушки новороссов били по татарскому лагерю, а пушки русских — по турецкому. Вторым — третьим выстрелом цели были накрыты. Артиллерия перешла на беглый огонь. Поскольку дистанция стрельбы была максимальной, стреляли осколочными. Темп стрельбы — максимальный. К большому сожалению командования минометы до противника не доставали. А жаль. У них скорострельность была в два раза выше.

Впрочем, эффект и так был значительным. За четверть часа обстрела пушкари выпустили по противнику более трех тысяч снарядов. Почти по сотне на ствол. Прицел не меняли. На таком расстоянии, за счет рассеяния снарядов, артогонь накрывал почти всю площадь вражеских лагерей. Султаны разрывов закрыли оба лагеря. Вскоре, все заволокло дымом. В дыму что-то взрывалось и горело. Несколько раз рвануло особенно сильно. Вероятно, взрывались пороховые погреба.

Было видно, как турки, спасаясь от обстрела, перелезали через частокол и разбегались по степи. Из татарского лагеря во все стороны выносились обезумевшие лошади, большей частью без седоков.

В себя враги пришли только к полудню. От их сгруппировавшихся на горизонте отрядов отделялись небольшие группы и пытались возвратиться в лагеря, что бы что то оттуда вытащить. По ним изредка постреливали артиллеристы.

Только наступившая темнота позволила противнику эвакуировать остатки имущества из разгромленных лагерей.

На следующий день восемь вооруженных новоросскими пушками галер наведались в порт Каффы и утопили все корабли в порту.

Позднее, взятые казаками "языки" показали, что от обстрела турки потеряли убитыми и тяжело ранеными семь тысяч человек, а татары — пять. К сожалению, пушки не доставали до дальней части их лагерей, а то, потери противника были бы в раза два больше. Еще два дня противник приводил себя в порядок. Большая часть пушек у османов уцелела. Оба командующих уцелели тоже. Их шатры располагались в дальней части лагерей.

На третий день османы попытались подтащить часть своей артиллерии поближе к стенам. Их подпустили на полтора километра, а затем расстреляли. Абдул-паша оказался в тупике. Ни с моря, ни с суши подступиться к крепости на пушечный выстрел было не возможно. Вести подкоп длиной два километра из-за господствующей над городом горы — тоже нереально. Осадные башни строить тоже не имело смысла.