Ежик

Ежик

1.

Макс приметил её еще пару месяцев назад. Симпатичная блондиночка, с нарочито небрежным стилем в одежде, очень хорошенькая по его меркам, с коротко-стриженными золотисто-русыми волосами до плеч, светло-голубыми глазами с поволокой, трогательными ямочками на щеках, который проступали и были заметны даже не смотря на то, что девчонка всегда казалось какой-то хмурой и, не взирая на то, что Макс уже вторую неделю целенаправленно наблюдал за ней, он ни разу не видел её улыбку. Разумеется, она ему нравилась. Вот только он очень сильно сомневался, что девчонка нормально отреагирует, если он, уже какой месяц день ото дня возвращаясь с работы в одном с ней вагоне метро, подойдет и попытается познакомиться. Скорей всего она его сразу пошлет. Быть посланным на все четыре стороны, а то и еще дальше, Максу категорически не хотелось. Поэтому он просто продолжал наблюдать, прокручивать в голове возможный варианты своего с ней знакомства и задаваться вопросом, правда ли девчонка умеет играть на гитаре, которую все время таскает за спиной в черном, потертом чехле?

А все оказалось до банальности просто. Его позвали на одну тусовку, он пришел. В большой четырехкомнатной квартире собралась целая толпа народу, и четырех комнат в комплекте с кухней, туалетом и ванной, больше похожей на мини-бассейн, оказалось даже маловато, чтобы комфортно расположиться всем. Макс удивился, но не подал виду, в одной из комнат, куда он добрался уже успев получить страстный поцелуй от хозяйки квартиры, бутылку пива в руки и пару рукопожатий от каких-то знакомых, чьи имена он никак не мог вспомнить, играла на гитаре девочка-мечта, оказавшаяся молоденьким пареньком, с не по-мужски женственным лицом. Кажется, его звали Артемом. Но Макс, испытавший ни с чем не сравнимое разочарование, так толком и не запомнил имени парня, в которого, как он считал, вот уже месяц был влюблен. Хотя, надо отметить, пел тот просто офигенно. Макс даже заслушался. В груди разливалось тепло, в уставшей голове появился невнятный гул, все же пить пиво на голодный желудок было не самой лучшей мыслью. Но он пил. Кажется, становилось легче. Блондинчик с гитарой пел уже, кажется, третью песню. Золотисто-русые волосы забавно стояли торчком на макушке, потому что, периодически прерываясь между песнями, он делал большой глоток пива из бутылки, стоящей на журнальном столике рядом с его креслом, а потом запускал пятерню в волосы и ерошил их каким-то неосознанном жестом. По мнению Макса, стоящего в дверном проеме, мальчишка сейчас был похож на взъерошенного ежика, такой забавненький, милый. Он сам не заметил, как улыбнулся какой-то до неприличия мечтательной улыбкой, и именно в этот момент, допевая последнюю строчку, мальчик с гитарой поднял на него глаза. Голубые с поволокой, немножко мутные от выпитого, но такие красивые. Не удержавшись Макс весело подмигнул ему. Щеки мальчишки окрасил румянец, но вовсе не от смущения, как подумалось Максу в первый момент, а от гнева. Он резко оборвал себя, накрыв все еще звучащие от взятого аккорда струны ладонью, демонстративно вскинул голову, откидывая со лба золотисто-русую прядь, и, не взирая на возмущение всех присутствующих, и уговоры, зачехлил гитару и вышел, толкнув замешкавшегося в дверях Макса плечом.

— Я не девчонка, — почти неслышно, только для него рыкнул он, проходя мимо.

— Я уже понял, — с жесткой ухмылкой на губах, которую паренек к своему счастью уже не увидел, отозвался Макс.

После его ухода, Макс еще немного потолкался среди веселящейся, полупьяной толпы, и тоже потопал на выход. Делать здесь было больше нечего.

На улице пришлось поднять воротник легкой куртки повыше, с темного ночного неба моросил неприятный дождик. Грело одно, метро еще не закрылось, и он успевал на последний поезд, хорошо, что жил почти на конечной. Но возле входа с подсвеченной красным буквой "М" над ним, он заметил какое-то не здоровое оживление. Похоже, трое каких-то гопников на кого-то напали. Макс, возможно, прошел бы мимо, предпочтя не связываться, если бы не понял на кого. Не долго думая, видя, как один из нападавших заносит черный чехол с гитарой над головой сидящего на земле парня, чтобы разбить её о его голову, он подошел сзади, легко вырвал из его рук гитару, по инерции парня развернуло к нему лицом, и врезал от души, так, что тот отлетел от него на несколько метров и остался лежать.

— Что ты творишь, сука! — взвыл один из его подельников, на что Макс сплюнул на асфальт и тихо, без надрыва произнес.

— Взяли своего уебка и потопал отсюда. Быстро.

— Да, мы тебя... — начал третий, но увидев в этот момент глаза Макса, удобно положившего гитару себе на плечи, придерживая одной рукой, сник и пошел помогать своему товарищу поднимать вырубленного им парня. Матерясь на каждом шагу и таща бесчувственное тело за собой, они потопали куда-то в сторону.

Макс прислонил гитару к стене здания и протянул руку пареньку, вытирающему тыльной стороной ладони кровь с разбитых губ. Тот послушно принял её, и Макс одним рывком поставил его на ноги.

— Спасибо, — не поднимая глаз, выдавил из себя тот. Шагнул к гитаре, но Макс заступил ему дорогу.

— Спасибо в карман не положишь, — с неприятной ухмылкой на губах заявил он. Паренек тут же вскинул голову. Макс в свете фонаря видел, как побелели от ярости его скулы, и сжались кулаки, но не шелохнулся, спокойно выдерживая бешеный взгляд голубых глаз. Удивительно, но даже в ярости они были красивы.

— Что ты хочешь? — ледяным тоном, поинтересовался тот. Макс знал, что он готов его ударить, но еще лучше знал, что парню не выстоять против него. Хотя драться с ним ему совершенно не хотелось. Разве что проучить немножко, чтобы меньше выпендривался в следующий раз.

— Поцелуй, — не долго думая, осклабился Макс.

— Что?! — вскричал парень, но с места не сдвинулся и, как не странно, ударить не попытался, хотя Макс уже приготовился держать удар. Не найдя в его глазах ни тени колебаний, мальчик замер и надтреснутым голосом выдавил, — Я — парень, придурок.

— А мне пофиг. Так, что там с твоим "спасибо"?

— Я не шлюха, чтобы расплачиваться за помощь так!

— Если бы я считал тебя шлюхой, Ежик, я бы не о поцелуе просил, не находишь?

Мальчишка на это покраснел и опустил глаза в асфальт, от растерянности и смущения, похоже, попросту забыв возмутиться на совсем не к месту сказанного "ежика".

— Ты голубой, что ли? — спросил он, не поднимая глаз.

— Нет. Да, и ты, я посмотрю, тоже не по этой части.

— Тогда какого хрена?! — вскинув глаза, закричал на него парень, на что Макс резко шагнул к нему, и тот оказался притиснутым к стене, сбоку от мирно стоящей возле неё гитары.

— Чтобы впредь знал, как понты кидать, усек?

— А если я откажусь?

— Сойдешь за неблагодарную сволочь.

— Все лучше, чем с тобой целоваться.

— Вот, значит, как? — спросил Макс, хмуро сдвинув брови. Парнишка ответил ему яростным взглядом. — Ну, бывай, — бросил Макс через плечо, отступив и повернувшись к нему спиной. И собрался уже зайти в метро, когда со спины услышал быстрые шаги. Его схватили за локоть жесткие, совсем не женские, пальцы и резко развернули лицом к передумавшему пареньку.

— Ненавижу тебя, — выдохнул тот ему в губы и поцеловал.

Макс хмыкнул прямо ему в рот и с жаром ответил. Мальчишка дернулся, Макс тут же отпустил его от себя, несмотря на то, что успел схватить за предплечья. Тот поднял руку и стер струйку слюны из уголка губ. Голубые глаза метали молнии. На что Макс снова подмигнул ему и, развернувшись, скрылся в метро.

На пустой платформе Ёжик делал вид, что в упор не замечает его. Макс, присевший на лавочку в центре зала в ожидании поезда, даже не косился в его сторону. Не смотря ни на что настроение было приподнятым. Мальчишка здорово целовался, Макс даже и не подозревал, что ему может так понравиться. Но особо по этому поводу не запаривался. Хотелось домой, в душ и в постель. Хорошо бы еще девчонку какую-нибудь с собой прихватить, только где её взять, девчонку-то? Разве что мальчишку, но опыта в отношении мальчиков, не считая недавнего поцелуя, у Макса не было, так что этот вариант уж точно не подходил. Тем более, Ёжик теперь по любому его больше никогда к себе не подпустит. Жаль, конечно, но уже ничего не сделаешь. Сожаление, испытанное при этой мысли Максом, было каким-то вялым, поэтому он, не зацикливаясь на нем, легко поднялся на ноги, услышав шум приближающегося поезда, и вошел в полупустой вагон. Кажется, Ежик, зашел в него же, только в другую дверь. Наверное, хотел продемонстрировать, что, несмотря ни на что, Максу не удастся запугать его. Смешной, кто ж его запугивать будет?

2.

Больше Ёжик с ним ни по утрам, ни вечером не ездил. Как ему это удавалось, ведь он явно работал где-то вдоль этой ветки метро, и выходил обычно в одно с ним время, Макс не знал, но поймал себя на том, что отсутствие парнишки вынуждает его волноваться. А все ли нормально с Ёжиком, не случилось ли чего? Да, что там, в какой-то момент, кажется дня через четыре, он вообще подумал, что парень от переизбытка чувств вообще мог руки на себя наложить. Хотя, стоило вспомнить, как тот зыркнул на него там, в квартире Олеськеи, вряд ли такой стал бы сводить счеты с жизнью из-за одного лишь поцелуя.

А потом, однажды, когда он задержался на работе по причины традиционного аврала, что всегда наступал в их фирме в конце очередного квартала, они снова столкнулись. Удивительно, но в вагоне метро, в который Макс влетел в самый последний момент, не желая ждать следующего поезда, никого не было, кроме паренька в светло-голубых, намеренно порванных на коленях и бедрах джинсах и белой рубашке нараспашку с длинным рукавом поверх темно-красной футболки. Не мальчик, а картинка. И неизменная гитара на коленях. Он поднял глаза, ощутив на себе взгляд, и Макс успел заметить, как в них мелькнуло что-то отдаленно напоминающее панику, но Ёжик тут же отвернулся.

Ни здрасти тебе, ни до свидания, сплошной игнор. Макс громко хмыкнул, и, чтобы лишний раз парнишку не нервировать ушел в противоположную часть вагона. Ехать до своей остановке ему предстояло еще что-то около сорока минут, а Ёжик обычно выходил на предшествующей ей. Так что, пожалев мальчишку, явно намеренно изменившего свой график работы из-за их прошлого столкновения, Макс больше в его сторону демонстративно не смотрел, воткнул в уши капельки наушников, включил плейер и прикрыл глаза.

Вынырнул он из плена музыки и вялотекущих мыслей лишь тогда, когда услышал сквозь наушники какие-то голоса. Открыл глаза и не смог сдержать тяжелого вздоха. Его Ежик опять нарвался на каких-то придурков.

— Эй, взгляни-ка, — приставал к нему какой-то пацан развязного вида в компании своего товарища, тоже неприятным, оценивающим взглядом оглядывающего замершего на сиденье Ежика, над которым нависал его товарищ злобно скалясь. — Какая девочка!

— Ну, если ты такой придурок, что не можешь парня от девчонки отличить, то это не лечиться, — ощерился на него Ежик.

Парень резко выпростал в его сторону руку и хотел уже сомкнуть пальцы на тонкой шее парнишки, но тот как-то умудрился быстро, по-звериному сжать на его пальцах зубы.

— Ах, ты дрянь! — взвыл тот, размахивая покалеченной рукой. Ежик сплюнул на пол и попытался встать на ноги, но подельник приставшего к нему парня резко толкнул его в плечо. Мальчишка снова плюхнулся на сиденье.

— Сиди, сучонок, сейчас мы...

— По-тихому выходите и остаетесь целы и невредимы, — раздалось за спинами его обидчиков. Все трое сразу же посмотрели на неслышно подошедшего к ним Макса.

— А ты, типа, кто такой, чтобы нам указывать? — бросил покусанный, шагая к нему с кулаками наготове.

— А тебе какое дело? — невинно отозвался Макс, с легкостью перехватывая кулак, нацеленный ему в лицо. Парень пыхтел, краснея от натуги, давил, стараясь пересилить, но тщетно. Макс с легкой улыбкой на губах, удерживал его кулак раскрытой ладонью. Тогда нападающий попытался ударить его второй рукой, но до того, как кулак его второй руки разрезал в резком замахе воздух, он получил поддых, да так, что сразу же сложился пополам и завалился на пол. Ёжик и второй парень только моргнуть и успели.

— Эй, ты что творишь?!

Поезд затормозил, и двери вагона с легким шелестом разъехались.

— Вон, — тихо рыкнул Макс, бросив на оставшегося стоять парня недобрый взгляд.

— Но, мой друг... — начал тот.

— Так забирай его, нафиг он здесь не нужен.

— А... ага, — промямлил тот, и с горем пополам выбрался на перрон вместе с товарищем, с трудом держащимся на ногах. Двери закрылись за их спинами, чуть не прищемив. Макс проводил их взглядом из окна быстро набирающего скорость поезда, и молча, даже не взглянув на так и оставшегося сидеть Ежика, вернулся на свое сиденье. До его остановки оставалось минуть пятнадцать, до дома еще десять сверху, а дальше можно будет вынуть их холодильника пару баночек пива и расслабиться наконец.

Его расслабленное состояние снова нарушил голос, требовательный и напряженный, словно только что подтянутая на грифе струна.

— Я не собираюсь опять тебя целовать.

Макс раскрыл глаза и увидел перед собой Ёжика, нервно жующего губы и даже не думающего садиться. Из-за его плеча выглядывал гриф гитары, обернутый чехлом. Кулаки мальчишки были плотно прижаты к бедрам широко расставленных, чтобы не упасть от тряски, ног.

— Разве кто-то говорил о поцелуях? — лениво поинтересовался Макс. И попытался снова вставить в уши наушники.

— Неужели, Мистер Железный Кулак, будет удовлетворен простым "спасибо"?

— Конечно, нет. Но меня вполне бы устроило, если бы ты перестал бегать от меня Ёжик.

— Я не бегаю!

— Да, неужели?

— Ну, ладно, — сдался под его насмешливым взглядом парнишка, подняв руку и схватившись сразу обеими за верхний поручень. — Но я в любом случае не Ёжик.

— Ёжик, Ёжик, — покивал головой на это абсурдное, на его взгляд, заявление Макс. И прежде, чем мальчишка, приоткрывший уже рот, успел ему ответить, добавил, — Кажется твоя, — и кивнул на окно, за которым появилась станция.

Ежик резко обернулся. Двери вагона снова разъехались, и он метнулся к ним. Макс снова прикрыл глаза и без приключений добрался до дома. Ежик, определенно, занимал его мысли все больше и больше. Ох, не к добру.

Утро началось как обычно, с постепенно заполняющегося по мере приближения к центру вагона. Вот только на этот раз ехать ему пришлось не в независимом одиночестве, и это несколько напрягало. Потому что, стоило Ёжику войти в вагон на своей остановке, он сразу же нашел его глазами и, не долго думая, плюхнулся на сиденье рядом с ним, словно так и должно было быть.

Макс время от времени скашивал на него глаза, хмурился, потому что встречался с нахальным, независимым взглядом голубых глаз и злился. Мальчишка, определенно, переходил некоторые границы. Правда, кто эти самые границы успел провести, Макс как-то не задумывался, но отчего-то был уверен, что они в любом случае должны были существовать. Выходил он обычно раньше него, поэтому уже собираясь вставать и пробираться к дверям, неожиданно и для себя, и для вздрогнувшего всем телом Ежика, быстро повернулся к нему, прихватил губами мочку вмиг покрасневшего ушка и шепнул.