Ежик

— Ты не приживалка, — убежденно отрезал Макс и опустился перед ним на колени. — Понимаешь?

— Угу. Но я, действительно, хочу работать летом и мы могли бы делить плату за квартиру.

— Когда начнешь зарабатывать, могли. — Не стал спорить Макс, прекрасно понимая его порыв.

— Хорошо, — Ежик прижался щекой к его плечу и вздохнул. — Все настроение испортил. Зачем только звонил.

— Убедиться, что ты жив, здоров, думаю, в основном поэтому.

— Убедился и всю душу наизнанку вывернул.

— Такое тоже бывает. Но, знаешь, я думаю, они все же оба по-своему любят тебя.

— Угу.

— Ну, что, споешь мне свою серенаду?

— Спою. Обещал же.

— Вот и спой.

И Ежик, послушно поднявшись, поплелся за гитарой, которой они отвели место в спальне. Вернувшись с ней, плюхнулся на диван к Максу, уже успевшему отнести посуду на кухню. Расчехлил, покосился на старшего парня, поджал губы и перевернулся так, чтобы прижаться к нему спиной. Макс обнял его, положив ладони на живот, и откинулся на подушки. Так, полулежа, они и остались. Ежик подкрутил что-то на грифе, взял несколько пробных аккордов и запел. Тихо, но постепенно обретая голос, проникновенно, делясь переживанием и теплом, которое, несмотря на довольно печальный мотив, рождалось внутри от незамысловатых слов. Макс прикрыл глаза и заслушался, впитывая всей кожей звучание го голоса, тепло, прижатого к нему тела, печальные звуки гитарных струн.

Заревом солнце над скосами крыш.

На парапете стою, все молчишь,

Город, отрекшийся от меня

И от любви, что в груди, как свеча?

Не отпущу, не прощу, не уйти.

Я здесь останусь с тобой на пути.

И пронесу сквозь тебя свой огонь

Тебе не задуть осужденьем любовь.

— Ты прав, Ежик, — через какое-то врем, когда звуки перестали отголосками метаться по комнате, обронил Макс, — Любовь вообще нельзя ни задуть, ни заглушить. Она все равно разгорится вновь, так или иначе. Проснется, прорвется, и снова вползет в сердце маленькой искоркой, чтобы зажечь потухшую на миг свечу. Мне понравилось, очень.

— Спасибо, — растроганно выдохнул Артем, и, отложив гитару на журнальный столик, снова вернулся в объятия Макса, на этот раз улегшись на него всей грудью. — Мне даже не верится, что с кем-то может быть так легко, как с тобой.

— А тебе и не нужно с кем-то, лишь со мной, — целуя его, пробормотал Макс. — Кстати, я был бы не прочь послушать всю вашу группу.

— Зачем?

— Ну, просто интересно, да и потом, может быть, удалось бы помочь вам пристроиться в каком-нибудь клубе или баре. Чем не работа на лето?

— Ты что, серьезно?

— Серьезно. Но для начала мне на вас все же стоит посмотреть. Но не раньше, чем закончится сессия, если конечно ты её сдашь.

— Сдам!

— Не сглазь.

— Угу. Ты обещал мне подарок на день рождения, помнишь?

— Конечно. А что бы тебе хотелось?

— Сюрприз, — лукаво улыбнулся Ежик и в миг посерьезнев, рассмотрев что-то в глаза Макса, — Только, Макс...

— Да?

— Давай без всяких этих буржуйских штучек.

— Это каких же?

— Машины, квартиры, и прочую фигню.

— Ну, ничего себе фигня, — фыркнул Макс шутя. — А не обидишься, если я тебе какую-нибудь зажигалку подарю?

— Не обижусь. Но я не курю.

— Да и я тоже, так что зажигалка отменяется.

— Вот и хорошо, — склонив голову ему на грудь, вздохнул Ежик.

— Ежик, — обнимая его обеими руками, позвал до неприличия счастливый Макс.

— М?

— А в свадебное путешествие слетаем?

— Что?! Какое путешествие?! — Артем порывался сразу же вскочить, но Макс не без труда удержал его.

— Сам посуди, мы теперь живем вместе, расходы тоже будем делить по полам, когда ты работать начнешь, так что, чем не семейная жизнь?

— Ну, знаешь, я не собираюсь быть тебе женой!

— А мужем?

— Макс кончай прикалываться.

— Я убийственно серьезен.

— Угу. Я вижу.

— Нет. Ежик, ты как-то не правильно смотришь. Я серьезно предлагаю летом куда-нибудь слетать, ну или съездить.

— Для того, чтобы летать, у меня нет загранпаспорта, если ты об этом? — пробурчал все еще красный, как рак, мальчика. — Да и не полечу я с тобой никуда.

— Ежик, если ты думаешь, что я тебя брошу за границей... — нахмурился Макс, но Артем со вздохом разгладил суровую складку между его бровей губами. Макс немного успокоился.

— Не хочу, чтобы ты меня под шумок в какой-нибудь Амстердам потащил с этими твоими шуточками про свадьбу.

— Глупый, у нас бы это все равно не считалось, — расхохотался Макс, осознав, о чем он.

— Угу. Для властей, может и не считается, но для нас с тобой...

— Ладно, не хочешь, не полетим. Но съездить-то можем?

— Можем, — согласился Ежик, — Но только я еще не скоро денег смогу накопить на такую поездку.

— А если я тебе её подарю, примешь? — в голосе Макса проскользнуло напряжения.

Артем закусил губу. Первой мыслью было отказаться, ну не мог он вот так сразу смириться со своим изменившимся статусом, а потом он посмотрел в лицо своего парня и понял, что отказом обидит, по-настоящему обидит, даже если Макс и промолчит, и настаивать не станет. Вздохнул.

— Хорошо. Если тебе так хочется таскать меня на своей шее, поедим.

Макс улыбнулся.

— Спасибо, Ежик.

— Да, было бы за что. Это тебе спасибо.

— Как патетично, — тихо рассмеялся Макс, и прошептал, зарывшись лицом ему в волосы, — И хорошо.

— Чего хорошего-то?

— Что ты такой.

— Какой?

— Колючий, но только мой.

20.

День рождение Артема праздновали на удивление шумной компанией. Сначала посидели на квартире Макса, потом всей толпой завалились в какой-то клуб со звучным названием "Шамбала". Ребята из группы, в которой играл Ежик, были просто в восторге от Макса, и даже то, что Артем им загодя признался, что они с ним не только друзья, их не смутило, хотя в глубине души Ежик именно этого опасался. Но ребята оказались, как не странно, понимающими, а когда сами с Максом познакомились, так вообще и думать забыли про все то, о чем так стеснялся рассказывать им Ежик. Поэтому его восемнадцатый день рождения, однозначно, удался.

— Скучаешь? — шепнул ему на ушко, вернувшийся от бара Макс, ставя перед Артемом очередной стакан мартини с колой.

— Немного, а что ты предлагаешь? — хитро прищурился тот, в крови давно уже блуждал алкоголь, а с ним и восторженная легкость. Хотелось танцевать. Очень. Но, если они пойдут на танцпол с Максом, их, наверное, не поймут, да?

Макс проследил его взгляд, рассеянно скользнувший по толпе танцующих, и тепло выдохнул в шею, так и не присев на небольшой кожаный диванчик, а все еще нависая над сидящим мальчишкой, все ребята к тому времени затерялись в разношерстной клубной толпе, поэтому они были одни, и Ежик не так сильно стеснялся проявления всяческих нежностей.

— Потанцуем?

— Вдвоем? — взгляд Артема из растерянного стал испуганным.

— А почему нет?

— Но мы же...

— Не бери в голову, — отрезал Макс, взял его за руку и поднял из-за стола, улыбнулся, — Пойдем, кое-что покажу.

— Ну, пойдем, — пожал плечами Ежик, и поплелся вслед за ним. Он очень смутно представлял, как будет танцевать с парнем, но, прислушавшись к себе, осознал, что вовсе не против, и даже уже почти не боится, просто... просто совершенно не знает, как себя с ним вести в танце. Он ведь не девчонка, но встречается с парнем. И Макс у них всегда был ведущим, и в постели, и вообще, по жизни. А в танце как? Отчего-то в голову лезли лишь смешные до колик кадры из "Полицейской академии", когда непутевые полицейские попали в гей-бар. Но Артем прекрасно понимал, что сейчас они вовсе не в гей-клубе, а в самом обычном, по крайней мере он на это надеялся, да и не было здесь ничего такого, что высмеивали в том старом, американском фильме. А потом, когда они почти обошли танцпол стороной, Макс остановился, и кивнул куда-то в сторону, крикнув на ухо (по-другому, из-за громкой музыки, Артем бы просто его не расслышал).

— Смотри.

И Ежик посмотрел. Чуть ли не в центре танцпола извивались в зажигательном танце три парня. Артем даже не сразу осознал, что двое высоких парней, танцующих с обоих сторон от того, что пониже, близнецы. Но как же они танцевали! Это было просто феерично. Особенно, как тот парнишка, что извивался в такт музыки, между близнецами, сначала прижимался к тому, что стоял спереди, беззастенчиво клал руки на широкие плечи, шало улыбался и тут же, стоило его партнеру попытаться обнять его в ответ, отступал назад, закидывал руки за спину, и прижимался уже к его брату, которому тоже почти не позволял обнимать себя в танце. Вот это был настоящий класс! Артем засмотрелся.

— Ну, как тебе?

— Круто! — искренне выдохнул он. — А что, они и спят втроем?

— Ну, насколько я знаю, у Ромки, это тот, что в центре, есть постоянный парень, а с Кимом и Бураном они просто друзья.

— Ты их что, всех знаешь?

— Конечно. — Кивнул Макс и все же, взяв Артема за руку, вытащил за собой на танцпол. — Эти ребята завсегдатаи клуба, Ежик, — прокричал он ему, и начал двигаться под музыку. Артем замялся, но потом решился и пристроился рядом.

Конечно, у них не поучалось танцевать так же клево и можно даже сказать профессионально, как у близнецов и их общего друга, но в какой-то момент, осознав, что на них никто не таращится, Артем на самом деле смог раскрепоститься и отдаться на волю музыки и ритма. Пока не осознал, что то, как в танце Макс, словно невзначай, касается его, заводит, да еще как. Он и предположить не мог, что такие легкие прикосновения могут привести к чему-то подобному. А когда осознал, смутился, раскраснелся и замер, сбиваясь с ритма. Макс, не сразу уловивший изменение в настроении партнера, все еще танцуя, всмотрелся в его лицо и все понял.

— Идем, — бросил он, выводя дезориентированного Ежика с танцпола.

— Куда? — беспрерывно моргая от резкой смены освещения, пролепетал тот.

— В туалет, — отозвался Макс через плечо.

Артем затормозил.

— В чем дело? — повернулся к нему Макс.

— Ты же не собираешься...

На Ежика в этот момент было любо дорого посмотреть. Раскрасневшийся, с влажным блеском в ошалелых глазах, с мокрыми прядками на висках, и видно, что возбужденный. Красивый и желанный, по мнению Макса, у которого тоже именно в этот момент срывало последние тормоза. Не сказав ему на это ни слова, он снова развернулся и потащил его за собой. Артем нервно сглотнул, но безропотно пошел за ним. В маленькую, узкую кабинку, они умудрились забиться вдвоем. Макс через Артема, не глядя, дотянулся до шпингалета и задвинул его. А потом они начали целоваться, словно не делали этого ни каких-то пару часов, а целую вечность. Артем застонал от избытка охвативших его чувств, Макс рыкнул и повернул его к себе спиной, вынуждая опереться ладонями на дверь кабинки. Артем прогнулся в пояснице и прижался попкой к его паху, непроизвольно, не осознавая и половины из своих действий. И вот тогда тихо, сквозь сжатые зубы, застонал Макс. Артем сдавленно всхлипнул, закусив кулак. В паху все горело и даже ныло, от непереносимости возбуждения.

— Потерпи, Ежик, — выдохнул ему в шею Макс, впиваясь в кожу губами и оставляя пламенеющий засос. — Я сейчас.

И быстро раздернул молнию на его светлых брюках, приспуская их с бедер. Почувствовав прохладу воздуха, на горящей огнем плоти, Артем промычал что-то невнятное, впиваясь зубами в кулак, чтобы хоть как-то, хоть не на долго, отрезвить себя самого. Но не тут-то было! Макс обхватил сухими, горячими пальцами его уже полностью возбужденный член и начал дрочить, быстро, немного резко, но так, что Ежик растворился в охватившем его непередаваемом наслаждении, автоматически потираясь упругими ягодицами о промежность Макса. Тот шумно дышал ему в шею, навалившись всем телом, и тоже был занят лишь тем, чтобы не застонать в голос. Так хорошо, обжигающе было им сейчас, что Макс был твердо намерен довести сначала дело до конца, и только потом объясняться с кем бы-то ни было, если последнее, конечно, понадобится. А затем он почувствовал, что мальчишка в его руках уже близок к оргазму, и, потянув его за волосы свободной рукой, заставил повернуться к себе через плечо и поцеловал. Глубоко, вкладывая в простое соприкосновения губ и языков все то, что клокотало в его душе. Всю похоть, страсть, желание и любовь, ставшую причиной всего этого. Настоящую, всамомделешную любовь. Артем всхлипнул ему в рот, дернулся, прикусил губу до крови, и кончил, запачкав пальцы спермой. Отвернулся и уперся лбом в дверь кабинки, приходя в себя. Макс, не долго думая, раздернул молнию на собственных брюках и принялся дрочить уже себе, той рукой, которой держал только что Ежика. Перед глазами вспыхивали сверхновые и настойчиво звали покататься на своих хвостах кометы, Максу было плевать на весь внутренний космос вместе взятый, он желал лишь одного, наконец кончить, чувствуя рядом с собой родное тепло расслабленного и быстро успокоившегося Ежика, но ему не дали. Артем рывком повернулся к нему, перехватил его руку и отстранил, сам обхватывая его член одной рукой, а второй настойчиво сжимая и поглаживая мошонку. Макс рыкнул и уткнулся лбом ему в плечо, опершись руками в дверь по обе стороны от него. Артем дотянулся до его уха губами, не переставая ласкать обеими руками, и тихо, пронкновенно прошептал.

— Я люблю тебя, Макс.

И ощутил, как от его слов Макс весь замер, дернулся и обильно кончил ему в руку, выдохнув в шею вместе с финальным, приглушенным стоном, — И я тебя, Ежик. И я.

— Знаешь, — признался Ежик, забираясь после душа в постель к уже лежащему в ней Максу.

— М? — отозвался тот. На часах было пять утра и за окном уже светало.

— Это был самый лучший день рождения в моей жизни, — пробормотал Артем, устраивая голову у него на плече.

— Рад за тебя.

— А за себя?

— И за себя тоже рад. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы познакомиться с моими родителями?

— Что? — уже засыпающий Артем от такого предложения не только сразу же проснулся, но даже голову приподнял, чтобы видеть его лицо.

— Отец интересовался, могут ли они с матерью познакомиться с тобой, — внимательно всматриваясь его глаза, произнес Макс совершенно обыденным тоном.

— Ты сказал своим обо мне?!

— Конечно. Должен же я был поставить их в известность, что нашел того, с кем хочу провести остаток жизни.

— И они?

— Сказали, что устали смотреть на счастливого меня и моего парня лишь по фотографиям наружки.

— Чьим фотографиям?

— Тех парней, которых они время от времени отправляют следить за мной.

— Зачем?

— Чтобы всегда быть в курсе, как я тут и все такое.

— По-твоему, это нормально?

— Нет. Потому я с ними и не общаюсь почти. Но представить им тебя очень хочу. Ложись, — возвращая его голову себе на плечо, произнес Макс.

Ежик лег и задумался. Странно все это было как-то. Шпионы, наружка, знание о жизни собственного сына лишь по фотографиям и рассказам чужих людей. Бред какой-то. Но с другой стороны, кто их поймет, олигархов этих зажравшихся, правда? Он даже поймал себя на мысли, что понимает, почему Макс так настойчиво сбегал от такой вот жизни.