Ежик

Ежик

1.

Макс приметил её еще пару месяцев назад. Симпатичная блондиночка, с нарочито небрежным стилем в одежде, очень хорошенькая по его меркам, с коротко-стриженными золотисто-русыми волосами до плеч, светло-голубыми глазами с поволокой, трогательными ямочками на щеках, который проступали и были заметны даже не смотря на то, что девчонка всегда казалось какой-то хмурой и, не взирая на то, что Макс уже вторую неделю целенаправленно наблюдал за ней, он ни разу не видел её улыбку. Разумеется, она ему нравилась. Вот только он очень сильно сомневался, что девчонка нормально отреагирует, если он, уже какой месяц день ото дня возвращаясь с работы в одном с ней вагоне метро, подойдет и попытается познакомиться. Скорей всего она его сразу пошлет. Быть посланным на все четыре стороны, а то и еще дальше, Максу категорически не хотелось. Поэтому он просто продолжал наблюдать, прокручивать в голове возможный варианты своего с ней знакомства и задаваться вопросом, правда ли девчонка умеет играть на гитаре, которую все время таскает за спиной в черном, потертом чехле?

А все оказалось до банальности просто. Его позвали на одну тусовку, он пришел. В большой четырехкомнатной квартире собралась целая толпа народу, и четырех комнат в комплекте с кухней, туалетом и ванной, больше похожей на мини-бассейн, оказалось даже маловато, чтобы комфортно расположиться всем. Макс удивился, но не подал виду, в одной из комнат, куда он добрался уже успев получить страстный поцелуй от хозяйки квартиры, бутылку пива в руки и пару рукопожатий от каких-то знакомых, чьи имена он никак не мог вспомнить, играла на гитаре девочка-мечта, оказавшаяся молоденьким пареньком, с не по-мужски женственным лицом. Кажется, его звали Артемом. Но Макс, испытавший ни с чем не сравнимое разочарование, так толком и не запомнил имени парня, в которого, как он считал, вот уже месяц был влюблен. Хотя, надо отметить, пел тот просто офигенно. Макс даже заслушался. В груди разливалось тепло, в уставшей голове появился невнятный гул, все же пить пиво на голодный желудок было не самой лучшей мыслью. Но он пил. Кажется, становилось легче. Блондинчик с гитарой пел уже, кажется, третью песню. Золотисто-русые волосы забавно стояли торчком на макушке, потому что, периодически прерываясь между песнями, он делал большой глоток пива из бутылки, стоящей на журнальном столике рядом с его креслом, а потом запускал пятерню в волосы и ерошил их каким-то неосознанном жестом. По мнению Макса, стоящего в дверном проеме, мальчишка сейчас был похож на взъерошенного ежика, такой забавненький, милый. Он сам не заметил, как улыбнулся какой-то до неприличия мечтательной улыбкой, и именно в этот момент, допевая последнюю строчку, мальчик с гитарой поднял на него глаза. Голубые с поволокой, немножко мутные от выпитого, но такие красивые. Не удержавшись Макс весело подмигнул ему. Щеки мальчишки окрасил румянец, но вовсе не от смущения, как подумалось Максу в первый момент, а от гнева. Он резко оборвал себя, накрыв все еще звучащие от взятого аккорда струны ладонью, демонстративно вскинул голову, откидывая со лба золотисто-русую прядь, и, не взирая на возмущение всех присутствующих, и уговоры, зачехлил гитару и вышел, толкнув замешкавшегося в дверях Макса плечом.

— Я не девчонка, — почти неслышно, только для него рыкнул он, проходя мимо.

— Я уже понял, — с жесткой ухмылкой на губах, которую паренек к своему счастью уже не увидел, отозвался Макс.

После его ухода, Макс еще немного потолкался среди веселящейся, полупьяной толпы, и тоже потопал на выход. Делать здесь было больше нечего.

На улице пришлось поднять воротник легкой куртки повыше, с темного ночного неба моросил неприятный дождик. Грело одно, метро еще не закрылось, и он успевал на последний поезд, хорошо, что жил почти на конечной. Но возле входа с подсвеченной красным буквой "М" над ним, он заметил какое-то не здоровое оживление. Похоже, трое каких-то гопников на кого-то напали. Макс, возможно, прошел бы мимо, предпочтя не связываться, если бы не понял на кого. Не долго думая, видя, как один из нападавших заносит черный чехол с гитарой над головой сидящего на земле парня, чтобы разбить её о его голову, он подошел сзади, легко вырвал из его рук гитару, по инерции парня развернуло к нему лицом, и врезал от души, так, что тот отлетел от него на несколько метров и остался лежать.

— Что ты творишь, сука! — взвыл один из его подельников, на что Макс сплюнул на асфальт и тихо, без надрыва произнес.

— Взяли своего уебка и потопал отсюда. Быстро.

— Да, мы тебя... — начал третий, но увидев в этот момент глаза Макса, удобно положившего гитару себе на плечи, придерживая одной рукой, сник и пошел помогать своему товарищу поднимать вырубленного им парня. Матерясь на каждом шагу и таща бесчувственное тело за собой, они потопали куда-то в сторону.

Макс прислонил гитару к стене здания и протянул руку пареньку, вытирающему тыльной стороной ладони кровь с разбитых губ. Тот послушно принял её, и Макс одним рывком поставил его на ноги.

— Спасибо, — не поднимая глаз, выдавил из себя тот. Шагнул к гитаре, но Макс заступил ему дорогу.

— Спасибо в карман не положишь, — с неприятной ухмылкой на губах заявил он. Паренек тут же вскинул голову. Макс в свете фонаря видел, как побелели от ярости его скулы, и сжались кулаки, но не шелохнулся, спокойно выдерживая бешеный взгляд голубых глаз. Удивительно, но даже в ярости они были красивы.

— Что ты хочешь? — ледяным тоном, поинтересовался тот. Макс знал, что он готов его ударить, но еще лучше знал, что парню не выстоять против него. Хотя драться с ним ему совершенно не хотелось. Разве что проучить немножко, чтобы меньше выпендривался в следующий раз.

— Поцелуй, — не долго думая, осклабился Макс.

— Что?! — вскричал парень, но с места не сдвинулся и, как не странно, ударить не попытался, хотя Макс уже приготовился держать удар. Не найдя в его глазах ни тени колебаний, мальчик замер и надтреснутым голосом выдавил, — Я — парень, придурок.

— А мне пофиг. Так, что там с твоим "спасибо"?

— Я не шлюха, чтобы расплачиваться за помощь так!

— Если бы я считал тебя шлюхой, Ежик, я бы не о поцелуе просил, не находишь?

Мальчишка на это покраснел и опустил глаза в асфальт, от растерянности и смущения, похоже, попросту забыв возмутиться на совсем не к месту сказанного "ежика".

— Ты голубой, что ли? — спросил он, не поднимая глаз.

— Нет. Да, и ты, я посмотрю, тоже не по этой части.

— Тогда какого хрена?! — вскинув глаза, закричал на него парень, на что Макс резко шагнул к нему, и тот оказался притиснутым к стене, сбоку от мирно стоящей возле неё гитары.

— Чтобы впредь знал, как понты кидать, усек?

— А если я откажусь?

— Сойдешь за неблагодарную сволочь.

— Все лучше, чем с тобой целоваться.

— Вот, значит, как? — спросил Макс, хмуро сдвинув брови. Парнишка ответил ему яростным взглядом. — Ну, бывай, — бросил Макс через плечо, отступив и повернувшись к нему спиной. И собрался уже зайти в метро, когда со спины услышал быстрые шаги. Его схватили за локоть жесткие, совсем не женские, пальцы и резко развернули лицом к передумавшему пареньку.

— Ненавижу тебя, — выдохнул тот ему в губы и поцеловал.

Макс хмыкнул прямо ему в рот и с жаром ответил. Мальчишка дернулся, Макс тут же отпустил его от себя, несмотря на то, что успел схватить за предплечья. Тот поднял руку и стер струйку слюны из уголка губ. Голубые глаза метали молнии. На что Макс снова подмигнул ему и, развернувшись, скрылся в метро.

На пустой платформе Ёжик делал вид, что в упор не замечает его. Макс, присевший на лавочку в центре зала в ожидании поезда, даже не косился в его сторону. Не смотря ни на что настроение было приподнятым. Мальчишка здорово целовался, Макс даже и не подозревал, что ему может так понравиться. Но особо по этому поводу не запаривался. Хотелось домой, в душ и в постель. Хорошо бы еще девчонку какую-нибудь с собой прихватить, только где её взять, девчонку-то? Разве что мальчишку, но опыта в отношении мальчиков, не считая недавнего поцелуя, у Макса не было, так что этот вариант уж точно не подходил. Тем более, Ёжик теперь по любому его больше никогда к себе не подпустит. Жаль, конечно, но уже ничего не сделаешь. Сожаление, испытанное при этой мысли Максом, было каким-то вялым, поэтому он, не зацикливаясь на нем, легко поднялся на ноги, услышав шум приближающегося поезда, и вошел в полупустой вагон. Кажется, Ежик, зашел в него же, только в другую дверь. Наверное, хотел продемонстрировать, что, несмотря ни на что, Максу не удастся запугать его. Смешной, кто ж его запугивать будет?

2.

Больше Ёжик с ним ни по утрам, ни вечером не ездил. Как ему это удавалось, ведь он явно работал где-то вдоль этой ветки метро, и выходил обычно в одно с ним время, Макс не знал, но поймал себя на том, что отсутствие парнишки вынуждает его волноваться. А все ли нормально с Ёжиком, не случилось ли чего? Да, что там, в какой-то момент, кажется дня через четыре, он вообще подумал, что парень от переизбытка чувств вообще мог руки на себя наложить. Хотя, стоило вспомнить, как тот зыркнул на него там, в квартире Олеськеи, вряд ли такой стал бы сводить счеты с жизнью из-за одного лишь поцелуя.

А потом, однажды, когда он задержался на работе по причины традиционного аврала, что всегда наступал в их фирме в конце очередного квартала, они снова столкнулись. Удивительно, но в вагоне метро, в который Макс влетел в самый последний момент, не желая ждать следующего поезда, никого не было, кроме паренька в светло-голубых, намеренно порванных на коленях и бедрах джинсах и белой рубашке нараспашку с длинным рукавом поверх темно-красной футболки. Не мальчик, а картинка. И неизменная гитара на коленях. Он поднял глаза, ощутив на себе взгляд, и Макс успел заметить, как в них мелькнуло что-то отдаленно напоминающее панику, но Ёжик тут же отвернулся.

Ни здрасти тебе, ни до свидания, сплошной игнор. Макс громко хмыкнул, и, чтобы лишний раз парнишку не нервировать ушел в противоположную часть вагона. Ехать до своей остановке ему предстояло еще что-то около сорока минут, а Ёжик обычно выходил на предшествующей ей. Так что, пожалев мальчишку, явно намеренно изменившего свой график работы из-за их прошлого столкновения, Макс больше в его сторону демонстративно не смотрел, воткнул в уши капельки наушников, включил плейер и прикрыл глаза.

Вынырнул он из плена музыки и вялотекущих мыслей лишь тогда, когда услышал сквозь наушники какие-то голоса. Открыл глаза и не смог сдержать тяжелого вздоха. Его Ежик опять нарвался на каких-то придурков.

— Эй, взгляни-ка, — приставал к нему какой-то пацан развязного вида в компании своего товарища, тоже неприятным, оценивающим взглядом оглядывающего замершего на сиденье Ежика, над которым нависал его товарищ злобно скалясь. — Какая девочка!

— Ну, если ты такой придурок, что не можешь парня от девчонки отличить, то это не лечиться, — ощерился на него Ежик.

Парень резко выпростал в его сторону руку и хотел уже сомкнуть пальцы на тонкой шее парнишки, но тот как-то умудрился быстро, по-звериному сжать на его пальцах зубы.

— Ах, ты дрянь! — взвыл тот, размахивая покалеченной рукой. Ежик сплюнул на пол и попытался встать на ноги, но подельник приставшего к нему парня резко толкнул его в плечо. Мальчишка снова плюхнулся на сиденье.

— Сиди, сучонок, сейчас мы...

— По-тихому выходите и остаетесь целы и невредимы, — раздалось за спинами его обидчиков. Все трое сразу же посмотрели на неслышно подошедшего к ним Макса.

— А ты, типа, кто такой, чтобы нам указывать? — бросил покусанный, шагая к нему с кулаками наготове.

— А тебе какое дело? — невинно отозвался Макс, с легкостью перехватывая кулак, нацеленный ему в лицо. Парень пыхтел, краснея от натуги, давил, стараясь пересилить, но тщетно. Макс с легкой улыбкой на губах, удерживал его кулак раскрытой ладонью. Тогда нападающий попытался ударить его второй рукой, но до того, как кулак его второй руки разрезал в резком замахе воздух, он получил поддых, да так, что сразу же сложился пополам и завалился на пол. Ёжик и второй парень только моргнуть и успели.

— Эй, ты что творишь?!

Поезд затормозил, и двери вагона с легким шелестом разъехались.

— Вон, — тихо рыкнул Макс, бросив на оставшегося стоять парня недобрый взгляд.

— Но, мой друг... — начал тот.

— Так забирай его, нафиг он здесь не нужен.

— А... ага, — промямлил тот, и с горем пополам выбрался на перрон вместе с товарищем, с трудом держащимся на ногах. Двери закрылись за их спинами, чуть не прищемив. Макс проводил их взглядом из окна быстро набирающего скорость поезда, и молча, даже не взглянув на так и оставшегося сидеть Ежика, вернулся на свое сиденье. До его остановки оставалось минуть пятнадцать, до дома еще десять сверху, а дальше можно будет вынуть их холодильника пару баночек пива и расслабиться наконец.

Его расслабленное состояние снова нарушил голос, требовательный и напряженный, словно только что подтянутая на грифе струна.

— Я не собираюсь опять тебя целовать.

Макс раскрыл глаза и увидел перед собой Ёжика, нервно жующего губы и даже не думающего садиться. Из-за его плеча выглядывал гриф гитары, обернутый чехлом. Кулаки мальчишки были плотно прижаты к бедрам широко расставленных, чтобы не упасть от тряски, ног.

— Разве кто-то говорил о поцелуях? — лениво поинтересовался Макс. И попытался снова вставить в уши наушники.

— Неужели, Мистер Железный Кулак, будет удовлетворен простым "спасибо"?

— Конечно, нет. Но меня вполне бы устроило, если бы ты перестал бегать от меня Ёжик.

— Я не бегаю!

— Да, неужели?

— Ну, ладно, — сдался под его насмешливым взглядом парнишка, подняв руку и схватившись сразу обеими за верхний поручень. — Но я в любом случае не Ёжик.

— Ёжик, Ёжик, — покивал головой на это абсурдное, на его взгляд, заявление Макс. И прежде, чем мальчишка, приоткрывший уже рот, успел ему ответить, добавил, — Кажется твоя, — и кивнул на окно, за которым появилась станция.

Ежик резко обернулся. Двери вагона снова разъехались, и он метнулся к ним. Макс снова прикрыл глаза и без приключений добрался до дома. Ежик, определенно, занимал его мысли все больше и больше. Ох, не к добру.

Утро началось как обычно, с постепенно заполняющегося по мере приближения к центру вагона. Вот только на этот раз ехать ему пришлось не в независимом одиночестве, и это несколько напрягало. Потому что, стоило Ёжику войти в вагон на своей остановке, он сразу же нашел его глазами и, не долго думая, плюхнулся на сиденье рядом с ним, словно так и должно было быть.

Макс время от времени скашивал на него глаза, хмурился, потому что встречался с нахальным, независимым взглядом голубых глаз и злился. Мальчишка, определенно, переходил некоторые границы. Правда, кто эти самые границы успел провести, Макс как-то не задумывался, но отчего-то был уверен, что они в любом случае должны были существовать. Выходил он обычно раньше него, поэтому уже собираясь вставать и пробираться к дверям, неожиданно и для себя, и для вздрогнувшего всем телом Ежика, быстро повернулся к нему, прихватил губами мочку вмиг покрасневшего ушка и шепнул.

— Ты забываешься, Ёжик. Не провоцируй меня.

И, как ни в чем не бывало, покинул вагон, оставив за своей спиной парнишку, который как никогда был готов разреветься в голос, таким униженным он себя еще никогда не чувствовал, но почему-то ненавидеть этого странного парня, которого он даже не знал, как зовут, у Артема не получалось. А так хотелось.

3.

Вечером, войдя в вагон метро, Макс совершенно не удивился, обнаружив на одном из сидений Ёжика. Тот поднял на него затравленный взгляд. Он явно ждал его. И это окончательно все решило. Макс подошел, сел рядом и накрыл его руку, лежащую на сиденье рядом с бедром, своей. Пальчики мальчика под его ладонью вздрогнули, а сам он резко отвернулся, но руку не вырвал. Наверное, просто не хотел привлекать излишнего внимания, ведь на этот раз в вагоне они были не одни. Но никто из присутствующих на них даже не косился, не то что прямо не смотрел.

— Объясни мне, что ты хочешь? — проведя большим пальцем по тыльной стороне его ладони, спросил Макс одними губами.

— Ничего. Убери руку.

— Сам убери, раз уж так трясешься.

— Я не трясусь.

— Тогда не возникай.

— Я — парень.

— Я помню. Или у тебя это что-то типа персонального заклинания, чтобы самому не забыть?

— Нет. Это я для тебя стараюсь, — резко повернулся к нему тот, сузив глаза. — Смотрю тебя просто уже от одного моего присутствия штырит.

Макс на это лишь тяжело вздохнул и повернулся к нему, резко сжав пальцы мальчишки, не до боли, конечно, но ощутимо. Тот смотрел на него с вызовом и явно готов был драться за каждое слово.

— Ёжик, вот скажи, это у тебя что, защитная реакция такая, или тебя просто прет задирать тех, кто заведомо сильнее тебя? Или, может, комплекс неполноценности какой?

— Нет у меня никаких комплексов, — тут же зашипел на него тот.

— Да? Что же ты тогда все время мне напоминаешь, что ты не девчонка? Думаешь, я не вижу, что ты мужик?

— Зря стараешься. Меня этим не проймешь.

— Да, неужели?

— Если бы видел, не лез бы со своими поцелуями, — стушевавшись от его спокойного и даже доверительного тона, отозвался мальчишка и отвел глаза.

— Да, нет. Если бы не видел, лез бы еще больше, а не щадил бы твои чувства, Ежик, — сообщил ему Макс, но в этот момент двери разъехались и как-то так получилось, что они снова остались лишь вдвоем.

Парнишка рядом с ним молчал. А Макс и сам не знал, что еще ему на все это сказать. Ну, нравился он ему, нравился и все тут. А уж в своих личных чувствах к кому-либо Макс себе врать не любил. Поэтому и не врал, а старался принять такими, какими есть. Ежик ему нравился, не как человек, а как...

— Потенциальный любовник, — сам не заметив, как произнес последнюю мысль вслух, пробормотал Макс.

— Что?! — резко оказавшись на ногах, вскричал парнишка.

Он услышал. Но Макс все еще держал его руку. Хорошо, что гитару Ёжик положил на сиденье возле себя, поэтому от его резких скачков она не пострадала.

— Ты гребаный извращенец!

На последнюю фразу Макс нахмурился. Вот уж кем он точно себя не считал.

— А ну-ка, иди сюда, — бросил он грубо, и дернул замешкавшегося парня на себя. Тот оказался верхом на его коленях. Силой впился в плечи и попытался оттолкнуться и соскользнуть, но Макс сжал на его талии руки, не пуская. Ёжик тут же вспыхнул и закусил губу до крови.

— Не надо, — шепнул ему в лицо Макс почти ласково, — Поранишься.

И вот тогда от его тона у Артема намокли ресницы. Он знал, всегда знал, что его внешность — это его проклятия. Он был слишком женственным. Слишком. Поначалу это не особенно его волновало, но с возрастом, парни из его класса начали встречаться с девчонками, и он не отставал от них, но все чаще стал сталкиваться с сомнительным комплементом "сладенький мальчик". А потом его начали периодически путать с девчонкой и откровенно приставать, причем далеко не всех парней останавливало известие о том, что он парень. Вот и этого странного парня, похоже, уже не остановит. Артем прекрасно отдавал себе отчет, что, захоти этот силач, переломит его одним движением рук, ведь он уже видел, какие они у него сильные. Но этот его нежный, почти воркующий голос стал последней каплей. Артему было так стыдно, что намокшие от пугающего чувства, сворачивающегося в груди, которому он просто не мог подобрать названия, ресницы он не сразу заметил.

Зато заметил Макс. Продолжая удерживать его одной рукой, он поднял вторую и провел большим пальцем по светлым ресничкам, стирая горькую влагу.

— Ты плачешь?

— Это потому что я злюсь, — не придумав ничего лучше, выпалил Артем на одном дыхание. На что Макс выгнул брови, правда, без тени насмешки в карих, почти шоколадных, глазах, и прокомментировал.

— Только щеки у тебя красные сейчас не от гнева, а от смущения.

— Потому что ты меня лапаешь, идиот!

— Лапаю? Ну, что ты Ёжик, пока я тебя только держу.

— Так отпусти!

— Уверен?

— Я не интересуюсь парнями!

— Зато ощутимо интересуешься мной. — Отозвался Макс, как сумел во всей этой, показавшейся неожиданно смешной, ситуации, мягко и опустил руку между ними. Мазнул пальцами по ощутимо выпирающей ширинке парня и тут же убрал, потому что Ёжик вопреки его ожиданиям не дернулся, а замер, словно статуя, лишь глаза у него распахнулись так, что казалось сейчас выпадут из глазниц. Он был возбужден, и, кажется, только под его прикосновением осознал это.

А потом его Ёжик всхлипнул как-то до жути по-детски и, уткнувшись лбом ему в плечо, тихо заскулил. Макс опешил, но не нашел ничего лучше, как лишь крепче обнять его и привлечь к себе.

— Ежик, — осторожно гладя его по волосам, удивительно приятным на ощупь, пробормотал Макс растерянно, — Мужчины не плачут.

— И не целуют других парней.

— Ну, положим, у нас в России целуют. Ты только вспомни, как наши политические лидеры былых времен лобызали друг друга, — наигранно легкомысленно отозвался Макс.

— Не смешно, — фыркнул ему в шею Артем.

— Зато действенно, — произнес Макс и потянул его за волосы, чтобы посмотреть в лицо. Ёжик послушно поднял голову. Сейчас он казался еще более юным, чем до этого. У Макса даже закрались не здоровые подозрения.

— Ёжик, а сколько тебе лет?

— Зачем тебе?

— Ну, а вдруг окажется, что я тут малолетнего совращаю?

— Можно подумать, что это тебя остановит, — отозвался тот, снова сворачиваясь иголками наружу, — Раз не остановило, что я натурал.

— Ну, меня не остановило то, что и я не гей, а вот возраст да, остановил бы, — убежденно произнес Макс и пересадил его со своих колен на сиденье.

Поднялся. Артем растерянно смотрел на него и хлопал мокрыми ресницами.

— Ладно, — оборачиваясь через плечо, подытожил Макс, — Поиграли и хватит. Кстати, свою остановку ты, кажется, пропустил.

— Мне семнадцать, в следующем месяце восемнадцать будет.

— О, — отозвался Макс уже от дверей, — Пригласишь?

— Куда?

Двери разъехались и Макс вышел, но повернулся к нему.

— На день рождение, глупый, — весело подмигнул он опешившему парню, тот вспыхнул до корней волос, и резко метнулся к дверям, как только гитару свою обожаемую не забыл. Успел.

— Приглашу, — тяжело дыша, выпалил он, — А придешь?

— Ну, если мы с тобой продолжим так же, как сегодня, коротать время в метро после работы, то, возможно, не только приду, но и озабочусь покупкой подарка.

— Если бы не знал, что стоит за этим твоим "проводить время в метро после работы", я бы согласился хотя бы для того, чтобы узнать, что же ты соизволишь мне подарить. — Ворчливо прокомментировал Артем, закинул чехол с гитарой на плечо и направился на противоположную платформу, ему предстояло вернуться на станцию назад. На сердце у него неожиданно стало легко-легко. Интересно, а как все же зовут этого темноволосого парня с теплыми шоколадными глазами?

Подкатился поезд в обратную сторону с пронзительным шипением и перестуком колес, двери раскрылись, выпуская в зал поздних пассажиров, Артем хотел уже сделать шаг внутрь, как со спины его обняли сильные руки, а к плечу прижалась чья-то грудь, не обращая внимание на висящую на другом плече гитару.

— Меня зовут Макс, Ежик. Увидимся завтра.

— Я не... — начал Артем, но Макс уже втолкнул его в вагон и двери за ним с шипением закрылись. Рывком обернувшись, Артем только и успел, что увидеть его притягательную, многообещающую улыбку и прощальный взмах рукой. Похоже, сегодня между ними что-то родилось, или это случилось намного раньше?

4.

— Доброе утро, Ёжик, — бодро произнес Макс, пододвигаясь и освобождая для него место, и каким-то до безобразия, по мнению Артема, естественным жестом мазнул губами по его щеке.

— Я не девчонка, — зашипел он.

Макс не стал сдерживаться и расхохотался. На них покосились другие пассажиры, но все тому же несносному Максу было на них глубоко плевать, в отличие от Артема, который тут же покраснел, и обхватил обеими руками гитару, словно отгораживаясь ей от всего мира. Макс подавил в себе еще один взрыв хохота в ответ на презабавный вид этого нахохлившегося мальчишки, и тихо спросил.

— Так ты, значит, еще учишься, а гитару свою в школу каждый день таскаешь?

— Нет. В институт, — прошептал Артем и тяжело вздохнул. Он, ну, совершенно не знал, как ему теперь себя с ним вести. Макс смущал его, нервировал, но в тоже время вызывал глубоко внутри какие-то совсем не понятные, и кажущиеся отчего-то грязными и порочными мысли. Ну, вот как он мог вчера возбудиться сидя на коленях у другого парня. Нет, не так, как он вообще оказался у него на коленях, и почему не сопротивлялся, когда тот откровенно его лапал. Хотя, с последним утверждением можно было бы и поспорить, но Артем все равно, не желая давать спуску самому себе, предпочитал в мыслях называть все произошедшее вчера именно так.

— А гитара? — не унимался сидящий рядом Макс.

— Я в группе состою. Мы репетируем после занятий на территории студ-клуба.

— Ясно, — задумчиво кивнул Макс, явно уже размышляя о чем-то своем.

Больше притронуться к нему или как-то еще проявить себя он даже не пытался. А Артем сидел, как на иголках, не зная чего и ожидать, дотронется Макс до него сегодня или нет, и сможет ли он сам его ударить или осадить, если понадобиться, и, самое главное, захочет ли он это сделать?

— Ну, все. Это моя остановка, — весело возвестил Макс, явно прибывающий в самом благостном расположении духа, — Удачи на парах, Ёжик, — и снова мазнул губами по его щеке. Артем порывисто вздохнул и тихо прошептал в ответ, надеясь, что отошедший к выходу Макс его не услышит.

— И тебе...

Но тот услышал, но не обернулся.

Артем возвращался домой довольный, как всем известная крысо-белка, наконец заполучившая свой вожделенный орех. Мало того, что на парах он неожиданно для всей группы так ответил на семинаре, что препод, не глядя, вписал ему в зачетку автомат по своему предмету, так еще вечером на него неожиданно накатило и он сочинил песню буквально за каких-то сорок минут. Ребята заценили и сказали, что ему срочно нужно её доработать и уже завтра они начнут репетировать и её тоже. Артем был счастлив, правда, когда ребята его хвалили, краснел и смущался, парни, наверное, решили что из-за их похвалы, но только Артем знал, что вовсе не поэтому. Все думали, что песня адресована девчонке, в которую их соло-гитарист влюбился, но... в общем в жизни Артема пока не наблюдалось ни одной девчонки, претендовавшей бы на вакантное место в его сердце, зато имелся вполне конкретный парень. Но об этом Артем, разумеется, никому не сказал бы даже под пытками.

В метро он влетел всклокоченный, запыхавшийся, дико уставший, но счастливый до безобразия. Конечно, первой мыслью было, что с Максом он уже не встретиться, все-таки тот свою работу, где бы он там не работал, заканчивал куда как раньше. Но настроения ему эта мысль ничуть не испортила. Он плюхнулся на сиденья, решив, что сегодня больше ничего столь смущающего, как эти поцелую Макса в щечку с ним больше не случиться. А на следующей остановке в пустой, не считая Артема, вагон вошел Макс.

Артем изумленно замер, смотря на него во все глаза. Наверное, надо было бы что-то сказать, особенно, когда Макс так радостно ему улыбнулся, по-видимому, он тоже не ожидал, что встретиться с ним сегодня, задержавшись на работе. Но слова у Артема сразу куда-то подевались, и он молчал. Зато Макс, куда лучше знающий чего хочет от этой жизни и от этого конкретного встрепанного, словно ежик, мальчишки в частности, подошел к нему, оперся рукой о спинку, а коленом о само сиденье, поднял его лицо к себе, обхватил ладонью подбородок и приник к губам, целуя. Артем порывисто выдохнул, защекотав Макса дыханием, и сам не понимая что творит, обхватил рукой его затылок и притянул парня к себе, целуя в ответ страстно и порывисто, не задумываясь раздвинув губы Макса языком и проскользнув в рот.

Неизвестно, сколько бы они так целовались, если бы у Макса от неудобной позы не затекла шея, и он с неохотой был вынужден оторваться от своего Ёжика и плюхнуться рядом с ним на сиденье.

— Ты здорово целуешься, я оценил, — шепнул он ему на ушко, приобняв парнишку за плечи, Артем замер, покраснев чуть ли не до корней волос, поднял на него немного мутные, но быстро обретающие ясность глаза и как-то неуверенно и робко улыбнулся. На щеках у него тут же образовались трогательные ямочки.

— У тебя очень красивая улыбка, Ежик, почему ты так редко улыбаешься? — поинтересовался Макс задумчиво проведя пальцами руки, которой обнимал его, по красной от смущения щеке, и вернув улыбку.

Тот смутился еще больше, но было видно, что ему приятно, а потом Артем все же признался, не поднимая глаз.

— Из-за этих уродских ямочек. Я с ними еще больше на девчонку похож.

— Да, что же ты так зациклился-то на своей внешности, а? — с возмущением в голосе спросил Макс.

— А как, по-твоему, тут не зациклишься, когда парни, с которыми лет с десяти в одном дворе играл в войнушку начинают в твоем присутствии отбрасывать сальные шуточки, а некоторые так вообще заявлять, что вовсе не прочь перепихнуться со мной, дескать "не волнуйся, сладенький, тебе понравиться и даже больно не будет", — пробормотал Артем скороговоркой и отвернулся. От воспоминаний стало противно за самого себя. И зачем он только все это ему рассказывает?

Макс промолчал. Для себя-то он все уже решил, а вот как Ёжик отреагирует, приблизительно догадывался. Пошлет и забудет. Ну, что ж, так даже будет легче, иначе он рискует совсем скоро втюриться в этого мальчика окончательно и бесповоротно, и вот тогда-то жди беды. А сейчас... да, лучше, если все закончится именно сейчас.

— Знаешь, — пробормотал он в пустоту, сжимая пальцами плечо парнишки, — Я не смогу тебе обещать, что больно не будет, потому что у меня самого нет никакого опыта по части секса с парнями. Но я обещаю, что сделаю все, чтобы тебе понравилось.

Ежик замер под его рукой, и перестал дышать, Макс отчетливо это почувствовал. Непроизвольно горько вздохнул и убрал руку с его плеч. Помолчали. За окнами мелькали в темноте стальные тросы и бетонные стены, потом промелькнула, словно и не было её какая-то станция, Макс лишь надеялся что не его. В душе сразу стало как-то пусто и одиноко, хотелось выпить, а рядом сосредоточенно сопел о чем-то своем напряженный Ёжик и, как ни странно, не орал или возмущался, даже не встал, чтобы отсесть от него.

— Ты все равно считаешь меня девчонкой, потому и тащишь в постель, да? Типа прикольно перепихнуться разок с парнем? — тихо спросил Артем, ощущая острую потребность разреветься, он как-то не думал, что Макс может так просто свести все происходящие к постели.

— Нет, дорогой Ежик, — отозвался Макс, даже не взглянув на него, — Я считаю тебя мальчишкой, от которого, как ты изволил выразиться, меня штырит вот уже какой день. И я считаю, что раз ты мужчина, то вполне способен нести ответственность за те чувства, что я в тебе вызываю.

— Чувства? С чего ты взял, что я...

— Ты не просто отвечаешь, Ёжик, ты тянешься в ответ.

— Может, это у меня просто подростковые гормоны? — проворчал Артем, прекрасно зная, что крыть ему нечем.

— Что-то они у тебя подозрительно односторонне ориентированы, не находишь? — полюбопытствовал Макс, не удержавшись и накрыв руку парня на его бедре ладонью и переплетя свои пальцы с его. Артем не возражал.

— Нахожу, — тихо отозвался он. И с замиранием сердца спросил, — И что ты предлагаешь?

— Мы едем ко мне.

5.

Двухкомнатная квартира Макса не произвела на Артема особого впечатления. На самом деле ему просто было не до того, чтобы смотреть по сторонам. Кажется, сразу бросилось в глаза, что Макс живет один, то есть ни девушки, ни какого-нибудь сожителя у него нет и в помине. Артему показалось это немного странным, ведь Макс, по его мнению, был очень даже симпатичным. Такой темноволосый крепыш с теплыми глазами, такие, как он, всегда нравились девушкам, и в любой компании сошли бы за своего парня. Но обдумывать все это у него просто не осталось времени. Потому что, стоило войти, как грудь сковал чуть ли не панический страх. Он осознал, что приперся домой к почти незнакомому мужчине, которого и знает-то всего ничего, и даже понятие не имеет, чем все это может обернуться. А воображение уже рисовало картинки одна страшнее другой.

Артема затрясло. Макс, закрывший за ними дверь и повернувшийся к стоящему к нему спиной пареньку, отчетливо рассмотрел, как затряслись его плечи. Вздохнул. Он вот тоже как-то не рассчитывал, что его Ежик согласится. Точнее, он вообще рассчитывал совсем на противоположный эффект, а тут... Он шагнул к нему и положил руки на плечи, мальчишка ощутимо вздрогнул и замер, но промолчал.

— Боишься, что я тебя прикую наручниками к кровати и изнасилую? — тихо спросил он и, поддавшись порыву, скользнул губами по напряженной шее парня. Артем судорожно вздохнул. Макс вынул из его рук гитару и отставил в сторону. — Хорошо, давай просто чаю попьем, а потом я провожу тебя до метро и отправлю домой, — предложил Макс со скрытым облегчением, все же он тоже пока еще не был морально готов переступить эту черту в их отношениях. Но Ёжик, как и до этого, своей совершенно не запланированной реакцией вогнал его в легкий ступор.

— Нет. Давай лучше сразу в постель.

— Куда ты спешишь?

— Если мне не понравится, разбежимся, словно ничего и не было, хорошо? — резко крутанувшись и замерев к нему лицом к лицу, выдохнул он.

— То есть вопрос, если понравится мне, и я не захочу прекращать даже не рассматривается?

— Тебе в любом случае понравится, — отозвался Ёжик и снова закусил губу. Макс провел по его губам пальцами, и сдался.

— Хорошо, иди в спальню, это здесь, — открывая перед ним дверь одной из комнат, произнес он, — А я пока все приготовлю.

— Что все? — В голосе Артема послышалась паника.

Макс тяжело вздохнул. Не самый приятный предмет разговора.

— Например, смазку. — Отозвался он и ушел в ванну, где-то там должен был найтись какой-нибудь подходящий крем.

Артему ничего не оставалось, как войти в комнату и замереть возле кровати, обычной, полутороспальной. Макс явно в ближайшее время не планировал заводить постоянную подружку и кувыркаться с ней на каком-нибудь двуспальном аэродроме. Не зная чем занять руки Артем принялся расстегивать на себе рубашку, управился быстро. Замер, не решаясь, но потом все же стянул её с плеч, отбросил в сторону небольшого столика и, ощутив на себе взгляд, резко крутанулся. Голова закружилась, взгляд немного расфокусировался. На пороге спальни стоял Макс с бутылкой вина и двумя фужерами на тонких ножках. Артем судорожно сглотнул.

— Понятно, — подвел итог Макс, кивнув самому себе, и снова вышел.

Артем остался стоять. Он теперь просто не знал, что делать дальше. Так ничего и не придумав, он начал расстегивать джинсы. Барьер в виде пряжки пояса и пуговицы был преодолен, осталась лишь молния, когда Макс вернулся, на этот раз с подносом. Артем замер на середине движения, держась пальцами за язычок молнии. Но Макс, несмотря на всю забавность его позы, даже не улыбнулся. Окинул взглядом и молча пронес поднос через комнату, поставив на небольшой столик, который тут же подтянул к кровати. Артем повернулся к нему, разглядев на подносе коньяк, две стопки и блюдечко с кусочками лимона в сахаре, но прежде чем успел произнести очередную колкость, про особые способы совращения для парней, Макс схватил его за руку и дернул на себя, усадив к себе на колено, когда сам сел на кровать. Артем по инерции обхватил его одной рукой за плечи, а вторая, как-то сама собой оказала на шее парня. Оба замерли, неотрывно глядя в глаза друг друга.

— Если тебе страшно, мы можем и не делать этого, — мягко произнес Макс.

— Мне не страшно! — тут же запальчиво выпалил Ежик.

— Хорошо, — медленно кивнул в ответ парень, — А что будем делать с тем, что страшно мне?

— А чего тебе боятся-то, — сам не понимая, зачем говорит это сейчас, зачем хочет уколоть и даже обидеть, пробормотал Артем. — Тоже мне наука всунуть и кончить.

Макс нахмурился. Решительно с острым языком Ежика надо было что-то делать, причем срочно, ведь он тоже не железный. Но Артем уже и сам понял, что сказал.

— Извини, — потупился он, а потом, решившись, склонился и поцеловал его, поглаживая пальцами затылок и очень нежно, не так как в предыдущие два раза, лаская язычком небо и язык парня. Макс растаял, все же он был по натуре своей очень отходчивым, тем более, Ёжик просто потрясающе целовался, так что ему ли обижаться?

— Где научился? — поинтересовался он, поглаживая пальцами обнаженный животик парнишки, тот так откровенно прижался к его ладони в ответ, причем, явно даже не осознавая истинного подтекста движений своего собственного тела, что Макс не смог сдержать улыбки.

— Чему? — уточнил Ёжик, немножко приподнимаясь и устраиваясь на его колене удобнее.

— Целоваться?

— Ну, у меня в девятом классе девчонка была, которая к нам из Франции по обмену прилетела, вот у неё и научился.

— Нифига себе, — вполне искренне изумился Макс, но, когда Артем снова потянулся к его губам, отрицательно помотал головой. — Давай все же ляжем нормально.

Глаза паренька широко распахнулись.

— Ну, чего ты испугался, — зашептал Макс ему в шею, — Просто мне же еще коньяк нам с тобой разливать, хочешь коньяк? Или напомнишь мне, что еще несовершеннолетний?

— Не напомню, но хорошо бы и ты мне не напоминал, — фыркнул Артем и послушно перебрался на кровать, подложив под спину подушку и опершись на неё.

Макс придвинулся к нему, быстро разлил коньяк и, протянув ему хрустальную рюмку, поднес к губам свою, и они залпом выпили. Артем задохнулся. Он раньше как-то коньяк с такой скоростью не потреблял. Из глаз прыснули слезы, он подхватил пальцами сразу несколько кусочков лимона и начал быстро жевать. Макс закусывать не стал, лишь смотрел на мальчишку неотрывно, а потом перехватил его запястье, поднес ладонь к губам и стал слизывать с мягких подушечек лимонный сок и крупинки сахара. Артем смотрел на него и просто не мог глаз отвести, а Макс смотрел на него. И страх отступил, почему-то хотелось верить, что этот парень ничего плохого ему не сделает, Артем тихо вздохнул и потянул Макс к себе.

— Ну, что, — выдохнул Макс ему в губы, — после коньяка уже не так страшно?

— Не то слово, — отозвался Ёжик с улыбкой, — Спасибо.

— Ну, девушкам обычно вино наливают, а с парнями, как оказалось, нет ничего лучше коньяка.

— Ага, — прошептал Артем и стал расстегивать на нем рубашку, отчего-то просто невыносимо захотелось добраться до открытой кожи и провести по ней ладонями. Макс не сопротивлялся, но и не помогал ему, а потом и вовсе откинулся на спину, и Артем навис над ним, раздевая. Он остановился лишь тогда, когда, расстегивая брюки, неожиданно для себя обнаружил, что парень под ним уже возбужден. Макс улыбнулся, когда руки мальчишки замерли над его ширинкой.

— Думаешь, ты у нас один такой озабоченный? — поинтересовался он весело, и сам снял с себя оставшуюся одежду вместе с бельем. Артем сидел на пятках и не двигался, а Макс, совершенно не стесняясь своей наготы, снова сел на кровать и внимательно смотрел за его реакцией. Взгляд парнишки остановился на его возбужденном члене, щеки запылали, а в глазах появилась легкое недоумение. Макс поначалу не понял, а потом до него дошло.

— Не забивай голову всякими глупостями, — притягивая его к себе и укладывая рядом с собой на подушку, пробормотал Макс, целуя его в шею.

— Глупостями? Между прочим, твой агрегат именно моей заднице предстоит прочувствовать на себе, — отозвался Артем рассеянно. Что-то ему все происходящие уже не так нравилось, как до того, как Макс разделся.

— Если будет совсем больно, я остановлюсь, обещаю. — Прошептал Макс и снова поцеловал его, опираясь на локоть одной руки, а второй стягивая с бедер мальчишки джинсы. Когда его ладонь накрыла член Артема через плавки, тот вскинул бедра и выгнулся. Еще никогда в жизни чужие прикосновения так сильно не отдавались в нем.

— Макс! — почти простонал он.

— Что, Ёжик? — почти ласково прошептал тот, целуя его плечи и пробираясь пальцами под резинку трусов.

— Я никогда...

— Да, я уже понял.

— Нет, — замотал головой по подушке парнишка, — Я никогда ничего подобного не чувствовал, ни с одной девчонкой.

— Ну, знаешь, я ведь, как ты успел заметить, не девчонка.

— Я знаю, — прошептал тот и притянул его голову к себе для поцелуя.

Они так целовались, что у Артема дыхание перехватывало. Ему уже было на все плевать, рука Макса продолжающая скользить по члену, не давала сосредоточиться на чем-то конкретном, лишь на его пальцах, губах, тихом, невнятном шепоте. Он так быстро завелся, что сам не мог понять, как с ним такое могло произойти.

— Макс, — позвал он, зарывшись пальцами в темные волосы парня, когда тот невыносимо медленно и дразняще вылизывал его живот, скользя языком вокруг пупочной впадинки.

— Ёжик? — тут же приподнял голову тот и подтянулся к нему, чтобы заглянуть в глаза.

— Может быть, хватит? — краснея, спросил Артем, обхватывая руками его под плечами и от нетерпения впиваясь пальцами в широкую спину.

— Хочешь остановиться на этот? — уточнил Макс хрипло. Ему самому прекращать уже совершенно не хотелось, но он все еще помнил, что обещал остановиться, если парнишка его попросит.

— Что? Нет! — осознав, что он имеет в виду, выпалил Артем, — Ты не понял. Я хотел сказать, что может....

— Может?

— Пойдем дальше? А то у меня уже искры из глаз сыплются, — прошептал он и зажмурился. Макс от облегчения чуть не расхохотался.

— Ёжик, ты когда-нибудь меня доконаешь, — весело произнес он и потянулся к столику с подносом, на котором кроме коньяка и прочего был припасен еще небольшой тюбик крема.

Артем широко распахнутыми глазами смотрел, как парень наносит на пальцы крем, но все равно не выдержал и зажмурился, когда Макс опустил руку вниз и провел влажными пальцами между его ягодиц.

— Если ты будешь так зажиматься, — выдохнул он ему в губы, — Ничего не получится. — И поцеловал глубоко и страстно, чтобы отвлечь.

Артем полностью отдался этому поцелую, самозабвенно лаская в ответ губы и язык парня. Пальцы, пока только разминающие вход в его тело он все еще чувствовал, но эти ощущения отошли на второй план, поэтому, когда Макс надавил чуть сильнее, и протолкнул в него сразу две фаланги, даже не вскрикнул, принимая это, как данность. Палец внутри него пришел в движения, растягивая и двигаясь то вперед, то назад. Но Артем, задыхаясь, продолжал целовать Макс, впиваясь пальцами в его широкие плечи и ему уже было не только не страшно, а в данный конкретный момент все равно, что там с ним делают пальцы Макса между его ног. Губы горели, перед глазами плыли какие-то завораживающие круги, он всем телом прижимался к нависающему над ним Максу, и все пытался потереться об него, чтобы хоть как-то снять совсем уже невыносимое напряжение. Но Макс лежал полубоком и было не совсем удобно. Артем хотел уже повалить его на себя, и все же добиться желаемого, но в этот момент Макс добавил второй палец.

— Ох! — выдохнул он, широко распахнув глаза.

— Тсс, — зашипел Макс успокаивающе, — Больно?

— Нет. Просто...

— Просто?

— Странно, и как-то, непривычно.

— Ну, еще бы, — усмехнулся Макс и склонился к его груди, и Артем выгнулся весь, сам насаживаясь на его пальцы, когда он сжал губами его сосок. — Ты такой чувствительный, Ежик, — выдохнул Макс и стал облизывать и посасывать его соски еще более настойчиво, не переставая растягивать его. Артем резко согнул ноги в коленях, не в силах больше терпеть, и пронзительно застонал в голос, откидывая голову и весь прогибаясь.

— Не могу больше, — всхлипнул он, откидываясь на подушки, — Давай уже.

— Послушай, я не уверен, что... — тут же нахмурился Макс, всматриваясь в его лицо.

— Нет. Я хочу!

— Хорошо-хорошо, — зашептал Макс и вынул из него пальцы.

— Что ты делаешь? — заволновался Артем, видя, как Макс с чем-то возиться.

— Ничего. Не волнуйся, я сейчас. — Отозвался тот, одевая презерватив.

— Зачем, я же не забеременею? — сбиваясь с дыхания от возбуждения, спросил Артем, действительно не понимая, зачем ему это.

— Не задавай глупых вопросов, — не желая тратить время на разговоры, отрезал Макс, и быстро перевернул его на живот.

Артем уперся лбом в подушку, которую обнял руками и приподнял бедра. Макс направил себя рукой и медленно толкнулся вперед, Артем закусил губы и зажмурился, и тут же распахнул глаза, когда почувствовал, что член Макса медленно погружается в него, а ожидаемой боли все нет и нет. То есть было немного неприятно, но явно не так больно, как он ожидал. А потом все закончилось, и Макс замер, навалившись на него всем телом. Артем хотел уже сказать ему, что все нормально, и он может двигаться, но парень у него за спиной зашептал хрипло и просяще.

— Прости, Ёжик, но ты такой горячий, я не могу... — и начал двигаться, выскальзывая из его тела и тут же резко снова подаваясь вперед. Артем стиснул пальцами подушку и закричал, выгибаясь ему навстречу, это было так... так... И меньше всего он ожидал, что Макс остановится. А потом и вовсе, не вынимая из него член, перевернет его на спину к себе лицом, как-то умудрившись задеть что-то внутри него так, что резкую боль, появившуюся при столь резком движении, напрочь заглушило наслаждение, и он с гортанным криком кончил, проваливаясь в какую-то ослепительно яркую бездну.

Когда он очнулся, но обнаружил себя прижатым к Максу, который задумчиво гладил его по волосам, обнимая.

— Макс, — позвал он, поднимая голову, получилось хрипло.

— Тебе понравилось, — констатировал тот с улыбкой.

— Угу. А как же ты... — прошептал Артем, опуская руку вниз, но Макс перехватил его запястье и поцеловал ладонь.

— А я в душ. — Произнес он и попытался встать с кровати. Артем тут же вскочил, поясница отозвалась резкой болью, но он не обратил на неё внимания, и прижался к нему со спины, обхватывая руками, не пуская.

— Нет.

— Ежик, тебе не понравится, раз ты уже кончил.

— С чего ты взял?

— Просто так есть, — со вздохом отозвался Макс, но горячее тело парня, которого он все еще безумно хотел, прижимающееся к нему со спины, не давало возможности просто встать и уйти. Хотелось обернуться, подмять его под себя и закончить начатое, но он не мог. В какой-то момент, лаская его, он осознал, что не хочет, чтобы это была их последняя ночь, совсем не хочет. Ему безумно хотелось, чтобы их отношения переросли во что-то большее, но, Ежик же четко сказал, что если ему не понравится, то...

— Я хочу тебя, — прошептал тот, поворачивая его лицо к себе.

— Ёжик, — примирительно начал Макс, но мальчишка закрыл его рот ладонью.

— Хочу, чтобы тебе тоже было хорошо со мной.

— Ежик, я уже снял резинку, а второй у меня нет.

— Ну, и что...

— А тебя не смущает, если я кончу в тебя.

— Ничуть, — пробормотал Артем, чувствуя, как пылает лицо, хотя чего было смущаться после всего, и снова потянул его за собой на кровать. — И я убью тебя, если ты меня сейчас заставишь сказать что-нибудь такое же смущающее.

Макс сдался. Подхватил его под коленями и одним толчком проскользнул внутрь, и тут же начал двигаться, уже не сдерживая себя, рыча от нетерпения и наслаждения, перекрывающего все, что когда-либо испытанное им в постели. Мальчишка непроизвольно, вряд ли намеренно, сжимался вокруг него, и даже подмахивал, то ли инстинктивно желая поскорей избавить свое тело от его присутствия, то ли и в самом деле снова возбуждаясь. Максу было все равно, он планомерно вбивал его в матрас, уже не заботясь ни о чем, кроме собственного удовольствия. Шумно дышал над ним, впивался губами в шею, неизбежно приближаясь к оргазму. А Артем шептал что-то в потолок, оставляя на его спине и плечах широкие красные полосы от ногтей, и выгибался, насаживаясь на него. Макс почти выскользнул из его тела, а потом вонзился вновь и замер, заполняя нутро паренька своей спермой. Артем вскрикнул, и прогнулся, а потом обмяк на подушках, ощущая на себе тяжесть навалившегося на него Макса, но, стоило тому чуть-чуть отдышаться, как он тут же скатился с него, и растянулся рядом с ним на спине. Артем перевернулся на бок и прижался к его теплому, липкому от испарины боку, накрыл ладонью свой вновь напряженный член и начал быстро дрочить, желая тоже кончить.

— Ну и что это ты делаешь? — полюбопытствовал Макс, поворачиваясь к нему, Артем не успел ответить, как его снова опрокинули на спину и поцеловали. Макс требовательно отстранил его руку и сам обхватил пальцами член. У Артема вырвался восторженный стон, но Макс этим не ограничился. Оторвавшись от губ, он развел его ноги в стороны и спустился вниз, но даже не подозревал, что Артема так выгнет на кровати, когда он провел языком вдоль уздечки и сразу же, чтобы самому не успеть передумать, протолкнул его член в рот так глубоко, как мог, плотно обхватывая губами.

— Макс! — взвыл Артем, запуская пальцы в его волосы и резко дергая, у того от боли на глазах непроизвольно слезы навернулись, но он лишь сильнее прижал к матрасу его бедра и начал скользить губами вдоль члена, то почти выпуская его изо рта, то вбирая вновь.

— Нет, Макс, нет... — зашептал Артем, чуть не плача, — Хватит... не надо... я сейчас...

Но Макс его даже слушать не стал, провел языком по головке, и ему в горло прыснула вязкая сперма, которую он постарался проглотить, но все равно полностью не смог, и по подбородку потекла полупрозрачная струйка. Он стер её ладонью и опустился на подушку рядом с Артемом, с нежностью целуя его в плечо. Артем повернул голову и потянулся к нему губами. Макс отстранился.

— Чего ты? — сипло выдавил, еще не до конца пришедший в себя Артем.

— Тебя не смущает, что я только что в рот у тебя брал.

— Если бы смущало, я не хотел бы тебя поцеловать, а я хочу. — Притянув его голову к себе, припечатал Артем и, несмотря на привкус спермы на губах Макса, целоваться с ним было сладко.

Они лежали в обнимку, и Артем уже начал сонно посапывать, желая лишь провалиться в теплую негу сна, как вспомнил где он находиться и попытался высвободиться из кольца рук Макса, которого тоже разморило.

— Куда ты? — не отпуская его, спросил Макс.

— Мне домой пора, — пролепетал мальчишка и почему-то смутился. Парень бросил взгляд на настенные часы.

— Метро закрыто, — проинформировал он, — Если тебе принципиально, я вызову тебе такси. Но мне бы все же хотелось, чтобы ты остался.

— Ну, если ты предложишь мне поздний ужин в твоей компании, то я не против. Только... — замялся Артем и отвел глаза, явно стесняясь признаться. Но Макс очень вовремя вспомнил, сколько ему лет, и все понял без слов.

— Так, — протянул он, — Тогда я сейчас в душ, а ты звонишь родителей и предупреждаешь, что остался у друга, а потом меняемся, и я иду готовить ужин для нас обоих. Как ты на это смотришь?

— Положительно! — поддержал его тот.

— Вот и отлично.

6.

— Ежик, — обратился к нему Макс, когда он вышел из ванной. Ноги Артема держали плохо, он вошел на кухню, придерживаясь за стену, но с широкой улыбкой на губах, это внушало оптимизм.

— Да, — отозвался Атрем, и плюхнулся на табуретку сбоку от стола и тут же зашипел, непроизвольно схватившись за поясницу, — О, черт!

— Сильно болит? — тут же обернулся к нему от плиты Макс.

— Нормально, — фыркнул Артем и отвернулся к окну, щеки у него порозовели. — Что у нас на ужин?

— Макароны по-флотски.

— Чего? — Артем даже опешил и снова повернулся к хозяйничающему у плиты парню.

— Ну, извини, что-то более разумное, светлое я как-то не успел сообразить. — Пробормотал Макс.

— Да, нет. Я наоборот думал, что мы с тобой какой-нибудь глазуньей перебьемся, а тут...

— А, — неопределенно откликнулся Макс, явно сосредоточенно размышляя о чем-то своем.

Артему же стало совсем неудобно, просто он как-то не предполагал такой хозяйственности и сноровки по части кухни со стороны одинокого парня. Чувствуя себя немного виноватым перед Максом, который вон как расстарался, чтобы его накормить, Артем закусил губу, медленно, стараясь по возможности не делать резких движений, поднялся и, подойдя к нему со спины, обвил руками за талию, уткнувшись носом куда-то в основание шеи.

— Ежик? — Макс замер от неожиданности.

— Почему ты никогда не называешь меня по имени, только кличкой этой дурацкой? — полюбопытствовал Артем, испытывая весьма противоречивые чувства, он с жадностью втянул запах, исходящий от кожи парня, и осознал, что точно сходит с ума, потому что именно этот запах, мускусный, чисто мужской ему безумно нравился. У него даже мелькнула мысль, что, наверное, он всегда был предрасположен именно к парням, просто по наивности своей не додумался раньше попробовать, а тут... в общем, появился Макс и все решилось само собой. Так просто.

— Честно или соврать? — уточнил замерший в его руках Макс.

— Честно, конечно.

— А я понятие не имею, как тебя зовут, Ежик, потому и не называю.

— Что?! — Артем отскочил от него и растерянно захлопал глазами. Макс отключил огонь под сковородой с макаронами и повернулся к нему, вытирая руки полотенцем. Вид у него при этом был немножко виноватый. Осознав, что он не врет, Артем закатил глаза к потолку.

— Дожил, — прокомментировал он, — Переспать с парнем, который даже моего имени не знает, офигеть.

— Ну, я тебе свое сам назвал, а ты как-то не озаботился представиться в ответ.

— Я думал... — начал Артем и осекся, Макс был прав, он как-то и сам не подумал, просто принял как данность, что они вроде как теперь знакомы, раз отдыхали в одной компании и даже успели поцеловаться. Бывает же так.

— Ну, что, садись, кормить тебя буду, — с немного наигранной веселостью попытался разрядить обстановку Макс, и улыбнулся, Артем послушно опустился на табуретку и робко улыбнулся в ответ.

Макс поставил перед ним тарелку с чем-то куда больше напоминающим не макароны с фаршем, а фарш с макаронами, достал вилку и налил целый стакан томатного сока. На недоуменный взгляд Артема пояснил.

— Извини, я не подумал. Очень люблю именно томатный, но если хочешь, могу чаю тебе сделать.

— Да, нет. Все нормально, — поспешил успокоить его Артем. Макс окинул его взглядом, удовлетворенно вздохнул и тоже сел напротив него.

— Кстати, Ёжик, — наблюдая за тем, с какой жадностью накинулся на еду мальчишка, напомнил Макс, не спеша присоединиться к нему, — Ты так и не назвал свое имя.

Артем поперхнулся и закашлялся. Макс перегнулся через стол и похлопал его по спине.

— Прости, — отдышавшись, выпалил тот, — Артем я.

— Ну, приятно познакомиться, Ежик.

Оба принялись за еду. По мнению Артема было очень вкусно. О чем он и сказал. Макс польщено улыбнулся и подмигнул ему.

— Ну, если не побоишься прийти еще раз, непременно приготовлю что-нибудь более существенное.

— А от чего же не прийти? — в тон ему отозвался Артем, смущаться уже не хотелось, с Максом ему неожиданно было очень легко и комфортно, даже не смотря на все то, чем они совсем недавно занимались в спальни. Кстати...

— Макс.

— Да?

— А откуда ты так много знаешь, как, ну... — Артем замялся, пытаясь подобрать слова, — Ну, как с парнями бывает?

— А, — протянул Макс, — Ну, когда осознал, что реально подсел на тебя, пошел к другу и спросил.

— Что, прям так взял и спросил, "слушай, друган, а как ты парней трахаешь"? — недоверчиво уставился на него парнишка.

Макс усмехнулся, — Ну, вообще-то он у меня как раз по другой части.

— В смысле по другой?

— Не он трахает, а его. — И на недоверчивый взгляд, добавил, — Ну, нравится ему снизу быть.

— О! — протянул Артем, опустив глаза в стол, а потом, сам не понимая зачем, добавил, — Мне тоже... понравилось.

— Я заметил, Ёжик, не беспокойся, — отозвался Макс, снова перегнулся через стол и провел кончиками пальцев по его щеке. Артем как-то судорожно вздохнул, но так и не посмотрел на него. Тогда Макс подцепил пальцами его подбородок и поднял к себе лицо парнишки. — Но, если тебе будет любопытно, я совсем не против экспериментов.

— Чего? — опешил Артем.

— Ну, вдруг в следующий раз ты надумаешь поменяться, — насмешливо посмотрел на него Макс, в теплых глазах цвета шоколада появились задорные искорки. От такого заявления Артем чуть не сверзился с табуретки. Так и сидел с открытым ртом, недоверчиво смотря на улыбающегося ему старшего парня.

— Это шутка, да? — все же решил уточнить он.

— С чего ты взял?

— Да, я даже во сне не смогу себе это представить, — пролепетал он.

— Это ты сейчас не можешь, а вот станешь совершеннолетним и сразу потянет на эксперименты.

— Макс, ты меня просто удивляешь, ты же старше и сильней, и...

— И что? Тоже мне проблема. Ты мне очень нравишься, Ежик, поэтому мне совершенно не хотелось бы, чтобы наша постель стала полем для выяснения кто главнее и все тому подобное.

— Это... это так странно. Я ведь... ну, обычно у геев же все не так!

— О! Ну, во-первых, откуда ты знаешь как у них там все, а во-вторых, с чего это ты решил, что мы с тобой геи, а?

— Макс, ты меня разыгрываешь, да? Мы же переспали и...

— И нам обоим понравилось. — Припечатал Макс, и тут же уточнил, — Но у меня встречный вопрос, вот тебе другие парни, кроме меня нравятся? Что-то я очень сомневаюсь.

— С чего это вдруг? — запальчиво начал Артем, которому совершенно не понравился этот его самоуверенный тон.

— А с того, что лично я пробовал посмотреть на других парней, кроме тебя. Так вот, дорогой Ежик, на них у меня банально не стоит.

— Что?! Когда это ты пробовал?

— Ну, вчера, к примеру, когда у Димки расспрашивал, как там что... — по инерции продолжил отвечать Макс и замер, натолкнувшись на полный ярости взгляд напротив, — Артем?

— Еще раз попробуешь, лупешки выколю и скажу, что так и было.

— Ежик, а ты никак ревнуешь? — недоверчиво протянул Макс, не вняв предупреждению, появившемуся в глазах мальчишки.

— Ненавижу! — вскрикнул Артем, вскочил и кинулся в прихожую.

Когда, поначалу, не сориентировавшийся Макс побежал за ним, он уже был обут и пытался выйти из квартиры. Но Макс, подскочивший к нему сзади, резко уперся ладонью в приоткрывающуюся дверь и захлопнул её. Обхватил коротко вскрикнувшего Артема поперек груди и прижал спиной к себе, сильно, жестко, сдавливая так, что стало трудно дышать.

— Ты всегда собираешься так меня ревновать, Ежик? — осведомился он, обдав дыханием шею, отчего у парнишки мурашки по спине побежали, и он зажмурился. Ему было до слез обидно, что он все эти дни, с того самого разговора в метро, когда Макс сказал, чтобы он больше от него не бегал, только и мог, как думать лишь о нем одном. А этот великовозрастный гад (кстати, не мешало бы выяснить, сколько ему лет, и вообще, узнать что-нибудь кроме имени и адреса) на других засматривался.

— Ненавижу, — выдохнул он, вцепившись пальцами в сильные руки, удерживающие его.

— Ежик, — устало пробормотал Макс, ослабляя хватку, но Артем от того, как прозвучал его голос замер, и уже не пытался вырваться и убежать, — Мне очень приятна твоя ревность, но все же даже ей должен быть предел. До тебя парней у меня не было, веришь?

— Да, — кивнул Артем и медленно повернулся к нему лицом. Теперь ему было безумно стыдно за то, что так по-детски вспылил. Ну, почему у него вечно так, сначала скажет и сделает, потом думать начинает? Он не решался поднять на Макса глаза, а тот просто обнял его за талию, привлекая к себе, и не позволив поддаться самобичеванию, нашел губами его губы и поцеловал.

— Какой же ты нежный, Ежик, — пробормотал Макс, когда они перестали целоваться, к тому времени Артем уже обвил обеими руками его шею и даже успел опереться о стену, чтобы ноги окончательно не подкосились, и Максу было удобнее прижимать его к себе, — Когда не колешься.

— Угу, — неопределенно отозвался смущенный довольно странным комплементом паренек, и тихо спросил, — Теперь спать, да?

— А как же. Вряд ли нас с тобой хватит сегодня для второго захода. Кстати, завтра у нас суббота и я не работаю, а ты учишься?

— Нет. А что?

— Ничего. Как ты смотришь на то, чтобы пойти на свидание?

— Очень своевременно. Сначала трахаемся, а потом идем на первое свидание.

— Ну, идем же, уже хорошо, не так ли?

7.

Похоже, Макс задался целью, перевернуть все его представления об отношениях в однополых парах, решил Артем, проснувшись от того, что правое плечо затекло неимоверное, потому что на нем вполне себе уютно устроился все тот же Макс. Вот, спрашивается, если он у них в паре вроде как мужик, и вообще сверху, какого фига, это не Артем спит на нем, а он на Артеме. Тяжело вздохнув, Артем попытался спихнуть с себя тяжеленную голову парня, но тщетно, Макс на все его трепыхания, лишь пробурчал что-то невнятное и обхватил рукой за шею. Ничего не оставалось, как разбудить его, хотя Артем, поначалу, вовсе этого не хотел.

— Какой ты активный с утра, Ежик, — проворчал Макс недовольно, открывая один глаз, когда он принялся тормошить его уже намеренно.

— Слезь с меня, я руки не чувствую, — прошипел в ответ Артем, и Макс с неохотой переместился на подушку.

— А жаль, мне так удобно было.

— Ну, еще бы! — фыркнул тот, и перевернулся на бок. Руку, на которой спал Макс, покалывало, но, кажется, она уже начала обретать прежнюю чувствительность. Макс подумал, подумал, и подкатился к нему, прижимаясь со спины, и подгреб к себе, обнимая поперек груди.

— Макс?

— Что?

— Ты что, еще спать собираешься?

— А почему нет? У меня сегодня выходной, к тому же ты в моей постели, такой уютный и теплый, и совсем не колючий, как никогда.

— Слушай, ну что ты прицепился. С чего ты вообще эту глупую кличку выдумал?

— А ты помнишь, как ты на меня рыкнул там, у Олеськи?

— Ты мне подмигнул, словно я девчонка какая.

— Ежик, я вчера тебя трахнул, так что там с тем, как я подмигнул?

— Но я же тогда и не думал, что когда-нибудь буду с парнем трахаться! — взвился Артем и попытался вскочить. Макс не позволил. Перевернул на спину, навалился сверху и стал быстро покрывать поцелуями шею. Щекотно и, что удивительно, безумно возбуждающе. Артем почувствовал, что начинает заводиться, и испугался не на шутку.

— Нет. Стой! — выпалил он, отпихивая его от себя. Макс отстранился.

— Так, — протянул он, — В чем дело?

Мальчишка под ним был красен, как рак, и это, справедливо, настораживало.

— Ты обещал мне свидание, — пробормотал Артем и отвернулся.

— Я помню и не отказываюсь.

— Если ты продолжишь, то я...

— О! — помолчав, воскликнул Макс, когда до него дошло. — Но, знаешь, Ежик, — проникновенно зашептал он ему на ухо, — Мы ведь можем пойти гулять и вечером.

— Озабоченный! — тут же взвился Артем, вскочил с кровати, и зашипел, схватившись за поясницу, — Черт!

— Так, — бросил Макс, тоже вставая и приобнимая его за талию, — У меня есть хорошая мысль, с чего мы сегодня начнем наше свидания.

— И с чего же?

— Ни с чего, а с кого, так, думаю, правильнее, — задумчиво отозвался Макс, и, взяв Артема за руку, повел в ванну.

— И с кого же?

— С Димки, к которому ты меня вчера так рьяно приревновал.

— Что?! — закричал Артем, но Макс на его вопль отреагировал совершенно спокойным взглядом, словно ждал, когда же он проорется. Ежик сдулся. Ну, как вот на такого орать и возмущаться? — Зачем нам к нему? — буркнул он, заходя в ванну, и включая воду. Макс привалился к косяку, глядя, как Артем, чтобы скрыть вспыхнувшее с новой силой смущение, от его собственного совершенно незрелого поведения, принялся активно умываться.

— Он мануальщик. Никто так не делает массаж как он.

— Постой, — опешил Артем, поднимая голову от раковины, — Ты что же, хочешь, чтобы меня лапал какой-то озабоченный парень-гей.

— Не лапал, а разминай, — нахмурившись, отозвался Макс, — Ежик, тебе не кажется, что вместо комплекса мальчик-девочка у тебя активно прогрессирует другой.

— Это какой же? — недобро уставился на него Артем, сжав кулаки.

— Мальчик-гей.

— Так вот, — с легкостью перехватывая его, занесенную для удара, руку, припечатал Макс, притягивая его к себе. — Довожу до твоего сведения, никакой ты не гей, да и вообще, не надо боятся, что теперь к тебе начнут клеиться на каждом углу. А если и начнут, скажешь мне, и все, никаких проблем.

— Да, пусти ты меня!

— Ежик, — еще мягче обронил Макс, все еще удерживая его, — Объясни мне, что тебя так напрягает во всем.

— Ты!

— И чем же?

— Ты такой... такой взрослый! Такой серьезный! Не могу больше, ты ведешь себя так, словно знаешь все на свете!

— И что же в этом плохого?

— То, что я рядом с тобой... — все так же выпалил Артем, но резко осекся, а потом и вовсе шагнул к нему и уткнулся носом в плечо, сопя отрывисто и часто. — Я даже не знаю, сколько тебе лет и вообще...

— Мне двадцать четыре, если тебе принципиально, а про все остальное, у нас с тобой еще будет время поговорить. И вообще, какие же у тебя тараканы в голове, Ежик. — Почти с нежностью пробормотал Макс, обнимая его обеими руками.

— Угу, Ежик, фаршированный тараканами, отличное начало дня.

— Да, знаешь, я, кажется, понял, за что тебя просто невозможно не любить, — отозвался Макс, улыбаясь от уха до уха, ну что поделать, не смог сдержаться.

— Любить? — Артем даже голову поднял, под впечатлением от такого заявления. Наткнулся на его улыбку, облизал губы, пересохшие от волнения, все-таки, согласитесь, "любить" такое слово, к которому очень трудно отнестись с безразличием. И уточнил, — За что?

— За чувство юмора, Ёжик. Так что, кто будет говорить, что купился на твою внешность, не верь. А вообще, мужчины только на понтах глазами любят, а так, больше все же ушами и...

— Желудками. Мы завтракать вообще сегодня будем?

— Проглот.

— А что? Растущий организм, между прочим. — Отозвался Артем, так же широко улыбаясь в ответ.

— Ну, раз растущий, тогда иди на кухню, а я пока побреюсь.

— Зачем, мне нравится и так.

— Это тебе сейчас нравится, а к вечеру разонравится. А ну марш отсюда. И с тебя, как минимум кофе.

— Угу, — буркнул Артем и, правда, поплелся на кухню. Вот интересно, и как это у Макса в жизни так все легко получается? Даже свидание с парнем уже перестало казаться ему чем-то экстраординарным, Макс же сказал, что все нормально, значит, все будет пучком, правда?

8.

У Артема Макс так тесно ассоциировался с метро, что для него было полной неожиданностью, когда тот подвел его к новенькой Ламборджини, приветственно пикнувшей в ответ на нажатие кнопки на брелке сигнализации.

— Это что?

— Автомобиль, если ты не заметил.

— Я заметил, только не понял.

— И что же ты не понял, Ежик? — обойдя машину спереди, поинтересовался Макс, забираясь на водительское сиденье.

— Почему ты ездишь на метро, если у тебя машина есть? — спросил Артем, плюхаясь на сиденье рядом с ним.

— На бензине экономлю, — с полной серьезностью в голосе, фыркнул в ответ Макс, заводя двигатель.

— А если серьезно? — Артем прищурился, и внимательно всмотрелся в непроницаемое лицо парня рядом с собой.

— А если серьезно, Ежик, то от станции метро до моей работы метров тридцать, и добираюсь я до нее минут за сорок, а вот на машине, так еще с участившимися утренними пробками, в лучшем случае за час, а то и больше. Да, и сам знаешь, какие у нас дороги, а мне как-то жалко гробить машинку по пустякам. Улавливаешь в чем суть?

— Угу. Такую, действительно, жалко. — Буркнул Артем разглядывая салон, выполненный все с том же непроницаемом черном цвете, как и сама машина, он еще на улице обратил внимание, что у Максовой Ламборджини даже диски были черными. Не автомобиль — мечта. — Только, если бы у меня была такая машина, я бы просто с ума сошел, не имея возможности пофорсить на ней перед друзьями.

— Ну, пофорсить и на гонках можно, правда, я редко туда вырываюсь, но мне адреналина потом надолго хватает. — Задумчиво произнес Макс, выворачивая на автомагистраль.

— Каких гонках? — резко севшим голосом выдохнул Ежик. В его воображении, сразу нарисовалось что-то отдаленно напоминающее фильм "Форсаж" с Вином Дизелем в главной роли, только на дорогах их города.

— Скорей всего не совсем на тех, о которых ты подумал. — С улыбкой отозвался Макс, кинув на него быстрый взгляд.

— А откуда ты знаешь, о чем я думаю?

— Об уличных гонках, разве нет?

— Ну, в общем да. Но, разве ты не их имел ввиду?

— Я похож на идиота, который стал бы играть в кошки-мышки с ментами?

— Ты и на владельца этого черного чуда не похож. — Пристыжено буркнул Артем, отвернувшись к окну.

— Интересно, и как же, по-твоему, должен выглядеть владелец такой машины.

— Не знаю. Но не как ты, точно.

— Жаль, — притворно опечалился Макс, — А то я уж было решил, что все же тебе нравлюсь, Ежик.

— Интересно, я правда похож на шлюху, которая дала бы себя трахнуть парню, который ей совсем не нравится?

— Так, — протянул Макс, — По-моему, мы куда-то с тобой не туда свернули.

— Что ты хочешь от меня услышать? — не унимался Ежик, которого уже снова несло, — Что я влюбился, как последний дурак? Не дождешься.

— Плохо. Потому что я, кажется, уже готов в тебя влюбиться, — не отрывая взгляда от дороги, произнес Макс, и тихо вздохнул.

— Ах, тебе кажется! — взвился Артем, резко поворачиваясь к нему, его уже трясти начало от всей этой глупой ситуации. Ну, вот как он только мог вляпаться во все это? И хуже всего было то, что Макс ему на самом деле нравился, и даже очень. Просто... просто Артем был таким, каким был, и сделать что-то со своим собственным колючим характером просто не мог. Не получалось у него. Всю жизнь, хоть и короткую, не получалось.

— Ладно. Давай, отложим этот разговор, — предложил Макс.

Ежик стушевался, втянул колючки, и робко отозвался, — Давай.

— Вот и хорошо.

— А сейчас мы куда едим?

— В элитный спортивный клуб "Три толстяка и Сурок".

— Чего?

— Понимаю, я тоже, когда первый раз название услышал, прифигел немножко. Но разве с толстяками поспоришь?

— Да уж. А что за толстяки?

— Хозяева. Но я не особо вникал, захотели так назвать, и фиг бы с ними.

— А зачем нам туда? Спортом что ли заниматься? — скептически фыркнул Артем.

— А ты имеешь что-то против спорта?

— Да нет. Просто... — замялся парнишка, — Я себе свидание как-то иначе представлял.

— О! И давно ты себя на свидании с парнем представляешь? — не удержавшись, с легкой ноткой ехидства, бросил Макс.

— Недавно. — Рыкнул Артем и снова отвернулся.

— Вот и хорошо, что недавно. А то я буду ревновать, — припарковывая машину, весело объявил Макс, а потом и вовсе склонился к уху напряженно замершего мальчишки, и горячо выдохнул, — А в ревности я страшен, Ежик.

— Угу. Только я не боюсь хомячков.

— Ну-ну, — потрепав нахохленного Артема по волосам, весело рассмеялся Макс. Решительно, на его колючки, просто невозможно было злиться. — Пошли уже. Димка нас ждет.

— Когда это ты с ним связаться успел, — недовольно проворчал Артем, выбираясь из машины.

— Пока ты посуду мыл, забыл?

— Забудешь тут. Такая подстава. Я ему кофе приготовил, а он меня еще убираться на кухне заставил.

— Ну, завтрак готовил я, так что, все вполне логично. И вообще, Ежик, совместный труд облагораживает.

— Учту на будущее, когда буду тебя просить научить меня водить твою красотку.

— О! Так ты бы сразу сказал, что хочешь попробовать, меня даже уговаривать не придется, честно. — Подмигнул ему Макс и взбежал по ступенькам, протягивая ему руку. Артем постеснялся её принять, демонстративно засунув руки в карманы своих любимых драных джинс. Макс философски пожал плечами, и вошел в двери клуба. Артем плелся вслед за ним. Идти куда-то, так еще на массаж, в обществе парня, который, ну да, наверное, теперь является его, как это по-американски? бойфрендом, было стремно, но Артем поглубже вздохнул и решительно вошел в клуб с поистине идиотским, по его мнению, названием.

— Ой, — радостно воскликнула девушка на рецепшине, стоило им войти, — Максимильян Евгеньевич, мы всегда рады вас видеть.

— Здравствуй, Ксюша. Мы к Димке, — быстро произнес Макс и подхватив под локоть в конец прифигевшего Артема, потащил его куда-то в глубь здания.

— Максимильян? — выдавил из себя Артем, когда они оказались в каком-то безлюдном коридоре. А потом не выдержал, увидев пристыженный взгляд Макса, и расхохотался в голос, сложился пополам и даже пару раз хлопнул себя по коленям. — Ой, не могу, вы только посмотрите на него!

— Интересно, а ты думал Макс — это полное имя? — немного обиженно спросил тот, и отвернулся.

— Ну, знаешь, — вытирая невольно выступившие на глазах слезы, выдавил из себя Артем, отсмеявшись, — Я вообще не знал, что есть такое имя. Думал ты Максим.

— Максим — это тоже сокращение, — отозвался Макс, и снова повернулся к нему, а потом воровато огляделся по сторонам, Артем, уловив что-то странное в выражении его лица, хмуро сдвинул брови, но спросить, чего это он, не успел. Макс резко шагнул к нему, притискивая к стене, поднял лицо парня за подбородок и поцеловал, глубоко и страстно.

— Ты с ума сошел! — резко оттолкнув его от себя, выдохнул Ежик, вытирая губы. Его била крупная дрожь. Хотелось накинуться на этого нагло лыбящегося парня с кулаками. Да, как он мог вообще!

— Похоже на то, — легкомысленно отозвался Макс, улыбнулся и снова шагнул к нему. Артем уперся руками ему в грудь и грозно сверкнул глазами, но на этот раз Макс вовсе не собирался его целовать. Просто, склонился к его уху и зашептал, — Ты даже не представляешь, Ежик, как я от тебя с ума схожу.

Артем уже хотел сказать что-нибудь язвительное, но прикусил язык, осознав, что ему очень приятно это слышать. Просто до невероятности приятно. Он хотел уже и сам поцеловать Макс в ответ, но тут одна из дверей распахнулась и в коридор вышел какой-то высоченный парень. Глаза Артема, осознавшего, что их застукали, широко распахнулись. Макс же, как ни в чем не бывало, отступил от него, шагнул к новоприбывшему, и протянул руку.

— Здорово, Димыч!

— И тебе привет, Макс, — автоматически пожимая руку, отозвался тот, но глядел при этом только на красного, как рак, Артема, жмущегося к стенке, и очень старающегося сделать вид, что его здесь нет. — А это, я так понимаю, тот мальчик, ради которого ты меня вчера мучил расспросами, — все же повернувшись к другу, весело подмигнул массажист.

— Правильно понимаешь, — ни сколько не смутившись, подтвердил Макс, — Познакомься, это Артем. Артем, а это Димка.

— Ну, будем знакомы, — протягивая руку, смущенному мальчишке, возвестил Димка с высоты своего почти двухметрового роста.

— Будем, — пожимая протянутую руку, кивнул Артем. Что-то эта дурацкая затея Макс с массажем, ему совсем разонравилась.

— Прошу в мой кабинет, господа, — фиглярствуя, распахнул перед ними дверь Димка и патетически вошел первым.

Артем и Макс переглянулись. Макс подмигнул ему, и снова взяв за руку, повел вслед за массажистом. Артем попытался было вырвать ладонь из его руки, но Макс сжал пальцы чуть крепче, и мальчишка сдался. Похоже, ему теперь придется привыкать к такому обращению. Странно, но прислушавшись к себе, Артем не почувствовал никакого отторжения, разве что оправданный страх, что кто-нибудь узнает, и что-нибудь расскажет его родителям или друзьям. Хотя, последние, как ему думалось, поняли бы его. Вон, у них в группе, Аркашка так вообще был би и открыто заявлял об этом, так что с друзьями было как-то не так стремно, а вот с родителями... беда. Но тут ему пришла в голову одна интересная мысль, и он отвлекся от рефлексии. А что, если во время массажа он расспросит этого Димку о Максе, а то он о нем совсем ничего не знает, но ведь хочет узнать, правда?

9.

Еще вчера Артему и в голову не пришло стесняться, раздеваясь перед другим парнем, но то было вчера, а сейчас он слишком хорошо ощущал, как пылают щеки и, кажется, даже уши. Но раздевался. Ведь это массаж, как-никак, а в одежде правильный массаж, как известно не делают. Димка в это время, пока Артем стоял к нему спиной, старательно делал вид, что смотрит в окно, но на самом деле то и дело кидал на парнишку заинтересованные взгляды. И дело не в том, что тот ему понравился в сексуальном плане, о, нет-нет, он всегда предпочитал мужчин в возрасте и куда крупнее, просто ему было до жути интересно, как там дело у его друга Макса с этим мальчиком повернулось? Когда явно смущенный мальчишка все же забрался на кушетку, и лег лицом вниз, над специальным отверстием, чтобы можно было не напрягать шею, повернув на бок, и нормально дышать, Димка растер в руках крем и приступил. От первого прикосновения его пальцев к спине, Артем так ощутимо вздрогнул, что Димка просто не смог сдержать ухмылки.

— Ты чего так дергаешься? Точнее, за кого ты меня принимаешь?

— За парня гея, консультировавшего Макса в вопросах секса с парнями, — выпалил на одном дыхании Артем, и попытался, поджав под себя руки, приподняться.

Димка присвистнул, надавал на его затылок, не пуская, и резко дернул за руки, заставляя вытянуть их вдоль тела.

— Клево, — прокомментировал он, после недолгой борьбы, когда Ежик все же смирился со своим нынешним положением, и перестал дергаться, — Во-первых, никогда не думал, что он тебе расскажет о таком, хотя, помня Макса, чему, собственно, я удивляюсь? — произнес Димка, принимаясь за массаж.

— А во-вторых? — просипел Артем, ощущая, как он начинает перебирать руками его мышцы. Ощущение было не самым приятным, но он почти сразу почувствовал, как тело начало млеть и плавиться в умелых руках. Хорошо.

— А во-вторых, разве он тебе не сказал?

— Что ты предпочитаешь быть снизу? Сказал.

— Вот и хорошо, — откликнулся Димка, сосредоточенно разминая его, — Да и потом, вот как ты себе представляешь, что я буду приставать к тебе прямо здесь, когда твой парень пьет кофе в соседней комнате, так еще я ему фактически жизнью обязан?

— Как это? — стараясь говорить по возможности мало, потому что не так-то просто было вздохнуть и нормально что-нибудь произнести, а не прокряхтеть во время массажа, явно набирающего обороты, поинтересовался Артем.

— Ну, был как-то у меня один парень. Солидный такой, но с придурью. Я даже любил его, пока не разобрался что к чему. Ну, а когда разобрался, ушел. А этот уебок старый нашел меня, ну и... в общем Макс тогда хорошо разобрался и с ним, и со всей его шайкой, а меня сюда массажистом пристроил, так что я ему, считай, по гроб жизни обязан. Ясно теперь?

— Угу.

— Ну, раз это дело мы с тобой прояснили. Теперь моя очередь задавать вопросы, ok?

— Попробуй, — с трудом просипел Артем.

— Не буду оригинальным. Как вы познакомились? — веселым голосом полюбопытствовал Димка, спеша поскорей забыть о неприятных воспоминаниях, которые всколыхнул в нем Артем своими расспросами.

— Как-как, — пропыхтел Артем натужно, — В метро.

— О! — протянул Димка многозначительно, — Слов нет одни эмоции. Я, конечно, в курсе, что Максик у нас большой оригинал, но, блин, чтоб настолько.

— А что плохого в знакомстве в метро? — сразу попытался выпустить иголки Ежик, но на этот раз не прокатило.

— Да, знакомство здесь совсем не причем. — Отмахнулся Димка, и тут же настороженно уточнил, — Слушай, а он тебя, случаем, сюда тоже не на метро привез?

— Нет. На черной Ламборджини, а что?

— Ну, слава Богу, хоть в чем-то уступил этим своим бредовым замашкам.

— Каким замашкам? — отчего-то сильно разволновавшись, уточнил Артем, и даже снова попытался повернуться, чтобы взглянуть на парня, но тот опять вдавил его плечи в кушетку.

— Таким. Вот ты в курсе, кем он у нас работает?

— Ну, не то чтобы, совсем. Макс сказал, что он менеджер в какой-то крупной компании, и что американская мечта, это не про него, и все такое.

— Бессовестно соврал твой Макс. Считаешь менеджер, пусть и самого высшего звена, способен в двадцать четыре года кататься на такой машинке?

— Думаю, не способен. Но, кто он тогда?

— Ну, сам подумай. Конечно, американская мечта, когда пробиваешься сам и у тебя все получается, и на выходе начинаешь грести бабло лопатой, это не про него. Подъемные ему все же отец дал, насколько мне известно. Но вообще, Макс сам эту фирму создал, которая, кстати, занимается разработкой и продажей чего-то супер секретного и разрушительного...

— Оружия что ли? — взволнованно перебил его Артем.

— А фиг его знает, я не интересовался особо. Но суть не в этом. Ты, когда в клуб заходил, обратил внимание на то, как он называется?

— Ну, обратил. Макс сам сказал. Дурацкое какое-то название.

— Угу. А что еще он тебе об этом сказал.

— Что да, глупо звучит, но с толстяками не поспоришь...— припоминая, пробормотал Артем.

— Ну, да, умный Сурок и не стал бы спорить с толстяками, а сделал бы все по-своему. Вот и у Макса все точно так же по жизни. У его папы несколько нефтяных вышек, точнее не скажу. Короче, денег в семье дофига и больше. Но наш друг Макс, в шестнадцать слинял из дома, и даже папочка со всей своей оравой телохранителей и прихлебателей почти год его найти не могли. Пока Макс сам не пришел к отцу с охрененным бизнес-планом, и заявил, что вернется, только если папа даст ему подъемные, но в кредит, то есть через энное количество лет, Макс должен был вернуть ему эти деньги. Лично я дорого бы отдал, чтобы посмотреть на выражение лица папаши. Но тот все же принял умное решение, и позволил Максу реализовать то, что он там напридумывал. Сейчас, Максимильян Евгеньевич Котов являет очень состоятельным человеком, только знают об этом единицы. Он сам, почти не ведет дела. То есть, совсем не ведет. Большинство сотрудников его фирмы даже не знают, как он выглядит. Ну, работает у них в отделе планирования, хороший парень Макс, ну и что с того? Мало ли в городе и в стране таких Максимов, а паспорт, как ты понимаешь, он показывать никому не спешит.

— Но зачем... зачем ему все это? — едва слышно прошептал Артем. У него было ощущение, что его обманули. И даже хуже, использовали. Он-то думал, что Макс такой же, как он. Ну, пусть не такой, а старше и успешнее в чем-то, но из простых лягушек. Он ведь даже восхищался им, а уж, когда машину увидел, решил, что Макс сначала копил на неё, потом в кредит взял, а что, могло же быть так? А оказалось... нефть, семейный бизнес, Ламбоорджини эта гоночная, и доход годовой у него, небось, в миллионах баксов исчисляется...

— А фиг его знает, зачем? — отозвался Димка, спускаясь приятными вращательными движениями от лопаток к пояснице, — На самом деле у него даже квартира, если ты не в курсе, в самом обычном спальном районе, без наворотов. Обычная такая двушка, без изысков. Я сам, когда как-то заезжал к нему, прифигел немножко. Вот такой, брат, твой Макс.

— Да уж, — протянул Ежик, осознав, что вряд ли сможет простить ложь. Даже измену, наверное, смог бы, но ложь, это ведь не измена, правда? — Тоже мне, миллионер Корейка местного масштаба.

— Э, брат, он уже давно не местного. Фирма у него уже года два, как на мировой арене свой товар продвигает, как я слышал. Так что, повезло тебе, Артемка. Повезло.

— Нет. Наоборот. — Тихо прошептал Артем, руки массажиста замерли. — Давай закончим, хорошо?

И что-то такое было в его голосе, что Димка, хотевший уже возмутиться, послушно вытер руки полотенцем и позволил мальчишке подняться. Пока одевался, Артем глаз так и не поднял. И Димке неожиданно подумалось, что он, кажется, что-то испортил. Он ведь как лучше хотел. Ведь какой нормальный парень, а про девчонок и говорить не стоит, откажется встречаться с миллионером, хоть и тайным? Но, видимо, раз Макс всегда слыл человеком с причудами, он и парня нашел себе под стать. И что же теперь будет-то? Точнее, не окажется ли, что это он во всем виноват? Меньше всего Димке хотелось оправдываться перед Максом. Может, он все же что-то не так понял в поведении Артема, может, все еще обойдется, пронеслось у него в голове. Но тут Артем поднял глаза, и Димка понял, не обойдется. Уже не обойдется, вот беда.

10.

Когда Артем вышел из кабинета для массажа, Макс как раз заканчивал читать статью о светской жизни города. Поднял глаза и так и не встретившись взглядом с Артемом, напрягся.

— Артем?

— Я еду домой, — бросил тот, и пошел к выходу. Макс тут же оказался рядом с ним и схватил за руку, не пуская. — Отпусти меня, — бесцветным голосом произнес Артем, даже не обернувшись на него.

— Что происходить, черт возьми?!

— Прости, Макс, это, наверное, моя вина, — попытался вмешаться Димка, и тут до Макса окончательно дошло, в чем дело.

— Что ты ему сказал?

— Все, как есть. Я думал, он должен знать.

— Да пусти ты меня! — резко выворачиваясь из его рук, вскрикнул Артем и кинулся к двери. Но Макс легко поймав его, дернул на себя. Артем попытался ударить его, но Макс перехватил его руки, и коротко бросил Димке.

— Оставь нас.

— Макс, ты извини, что так все получилось...

— Нормально все. Я разберусь, — откликнулся Макс, и Димка вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ненавижу тебя! — зашипел на него Ежик, стоило Максу повернуть его к себе лицом.

— За что? За то, что я оказался чуть успешнее, чем ты думаешь?

— Чуть успешнее? Это у нас теперь так называется, когда папа олигарх, да?

— Да, причем здесь мой отец? Если хочешь знать, я всего добился сам.

— А я что-то вроде бонуса за труды, да? Скучно стало, захотел найти живую игрушку?!

— Что за бред ты несешь?! — не выдержав, Макс тоже сорвался на крик.

— То и несу. Отпусти меня, я домой ухожу! — не унимался Артем, но Макс крепко держал его за предплечья, и вырваться из хватки его сильных рук не получалось.

— И что же, так и подаришь мне свою гитару, а? — наконец найдя, чем его удержать, выпалил Макс. Артем резко осекся и опустил глаза в пол. Макс осторожно разжал пальцы и опустил руки вдоль тела.

— С чего ты решил, что являешься всего лишь развлечением?

— Ты же богат, как Крез, что еще такому как ты могло понадобиться от меня?

— Например, любовь.

— Не верю, — резко отвернувшись, прошептал Артем. Его плечи ощутимо дрожали, он сжал руки в кулаки до боли, и закусил губу. Максу смотреть на это было просто невыносимо, но он не спешил опять прикоснуться к нему. Вряд ли Артем сейчас потерпел бы его прикосновения, но пока слушал, поэтому Макс говорил.

— Ты не думал, каково это, когда тебя любят лишь за твои деньги и положение твоих родителей?

Артем молчал.

— В четырнадцать я осознал, что во мне видят не меня, а кусок высококачественного мяса, в бонус к которому идет солидный кошелек и влияние. Знаешь, каково это, когда тебе смотрят в рот, не потому, что им действительно интересно то, о чем ты говоришь, а потому что хотят подлизаться к тебе, и поиметь хоть что-нибудь, хоть рублик, хоть копеечку? Это мерзко, Артем. Ты даже не представляешь насколько. Мой отец стал уважаемым человеком, а в обществе таких, как он, особенно в девяностые годы, главное было престиж. Меня перевели в школу для богатеньких, знал бы ты, какой это клоповник. Я сбежал не из семьи, я сбежал от этого идиотского душевного стриптиза, когда каждый раз надо было выворачиваться наизнанку, перед журналистами, перед так называемыми друзьями-одноклассниками, перед корыстными учителями!

— Хочешь чтобы я пожалел тебя? Так вот, — резко вскинув голову, бросил Артем, сверкнув глазами из-под светлой челки, — Мне тебя не жалко. Ничуть.

— Хорошо. Я не прошу жалости, я прошу понимания. Да, пойми ты меня, наконец!

— Что понять? Что ты лгал мне все это время? Что?

Они застыли друг напротив друга, не разрывая яростного поединка взглядов. Но Макс был старше, опытнее, рассудительнее в конце-концов. Он тихо вздохнул, и спросил как мог, спокойно.

— Почему ты согласился вчера поехать со мной? Просто ответь.

— Так глупо, — словно не услышав его вопроса, пробормотал Артем, опуская глаза. — А я ведь думал, что мне повезло. Говорят любви с первого взгляда не бывает... а я... я даже песню написал... тебе.

— Что? — резко севшим голосом, выдохнул Макс, положил руки ему на плечи, но Артем продолжал смотреть куда угодно, но не на него. Облизал пересохшие губы, и зажмурился.

— Просто отпусти меня, Макс. Давай разойдемся по-хорошему.

— Нет. — Прошептал Макс, и пропустив его волосы сквозь пальцы, заставил поднять лицо. В уголках глаз мальчишки стояли слезы, он не плакал, но был близок к этому. Максу стало физически больно от такой его реакции на все. Он ведь на самом деле не врал, когда говорил, что готов влюбиться в него. Но Артем вбил себе в голову какую-то чушь, и Макс просто не знал, как его переубедить. Как это возможно, он не понимал, в его опыте такого еще никогда не было.

Просто не зная, как выразить то, что он испытывал сейчас, то отчаяние, что появилось в душе при мысли, что это конец. Что его Ежика, больше не будет в его жизни. Он больше никогда не улыбнется ему, и не появятся на его щеках этих трогательных ямочек, больше не съязвит, и не выпустит колючки из-за каких-нибудь незначительных пустяков. Макс чуть-чуть склонился к нему, благо, с их разницей в росте, это было совсем не сложно, и нежно, как только мог, коснулся сухих губ напряженно замершего мальчишки. Не закрывая глаз, обвел их языком, медленно, прося разрешения и вздрогнул, услышав тихий, полупридушенный всхлип, но Артем в этот момент дернулся, шагнул к нему и, обхватив за шею, отчаянно зажмурился, отвечая на поцелуй.

Макс задохнулся от счастья, переполнившего сердце, и сам не понял, когда успел подтолкнуть Артема к креслу, в котором еще совсем недавно преспокойно читал газету, и плюхнувшись на него, перетянуть мальчишку к себе на колени. Но Артем не желал сидеть боком, он приподнялся, не разрывая поцелуя, и уселся на него верхом, плотно обхватывая коленями бедра старшего парня. Макс не удержался и от удовольствия замычал ему в рот что-то невнятное. А когда Ежик и вовсе стал ерзать на нем, окончательно слетел с катушек. Ему никогда не пришло бы в голову делать это в массажном кабинете. Раньше бы не пришло, но сейчас... Макс не врал, когда говорил, что Ежик сводит его с ума. Поэтому не отпуская его губ, не открывая глаз, пропустил между ними руки и быстро раздернул довольно узкие джинсы, и попытался запустить ладонь под белье, но Артем протестующее вскрикнул и резко дернулся, словно обжегшись. Макс замер и поднял руки вверх, смотря на раскрасневшегося мальчишку снизу вверх.

— Думаешь, что теперь сможешь трахнуть меня прямо здесь, — зашипел Ежик, словно бешеный, попытался соскользнуть с его колен, но Макс встрепенулся и обвил его талию руками.

— По-моему, постель у тебя просто больной вопрос, не находишь?

— Не нахожу!

— А я вот думаю, что ты просто не понимаешь, что для взаимного удовольствия вовсе не обязательно идти до конца.

— И что? Хочешь сказать, что смог бы остановиться?

— Ты все еще сомневаешься? — тихо спросил Макс, глядя на него очень серьезно.

Артем нервно сглотнул. Щеки горели, губы от поцелуев тоже. Он понял, что последнее обвинение уж точно было беспочвенным, ведь хорошо помнил, как Макс остановился вчера.

— Мне обидно, что все так получилось.

— Почему?

— Думаешь, я не представляю, какие нравы у таких, как ты?

— И какие же?

— Сам сказал, что главное, престиж. Вот что скажут твои деловые партнеры, если узнают что у тебя не красавица-подруга, а я?

— Ну, во-первых, мои партнеры понятие не имеют, как я выгляжу, все переговоры ведут мои замы. А во-вторых, я же уже сказал, что престиж меня не волнует. Понимаешь, Ежик, престиж, по большому счету, это только мишура, а мне бы хотелось, чтобы наши отношения изначально были настоящими, без наноса всей этой дурости.

— А если не получится?

— А почему нет?

— Макс, ну я же обычный. Я даже учусь так себе, с четверки на тройку перебиваясь.

— Можно подумать для меня важно, чтобы мой парень был отличником, — фыркнул в ответ тот, и потянулся губами к его шее. Артем снова вздохнул, и упершись ладонями в спинку кресла, наклонился, чтобы ему было удобнее. Остыв, он и сам уже не очень понимал, почему так взбесился. Макс же изначально не бравировал ни своим положением, ни, тем более, деньгами. Это же хорошо, разве нет? Да, и с другой стороны, пишут же в романах, как богатеи влюбляются в обычных смертных, так почему не в их случае? Но все равно Артем уже не чувствовал такой уверенности, как еще утром. Все это очень неожиданно на него свалилось, и было как-то не по себе. Отчего-то думалось, что в его жизни уже никогда ничего не будет так, как прежде.

— Макс, — позвал он, поглаживая его по затылку, пока тот скользил губами по специально выгнутой для него шейке.

— Да, Ежик?

— Если мои родители узнают, они не поймут. А твои?

— Ну, раз такое дело, мы им не скажем.

— А если они узнают?

— Тогда и будем думать. Но о моих на этот счет волноваться не стоит.

— Почему?

— Потому что я уже давно строю свою жизнь сам.

— А я как-то, поругавшись с ними, уже не помню, из-за чего, выпалил, что они дождутся и я начну встречаться с парнем... — неожиданно признался Артем. Макс сразу же насторожился.

— И?

— Мама разревелась, запричитала, что хочет внуков, а я у неё какой-то ненормальный. Помню отец её в комнату затолкал, а сам со мной остался, — пробормотал Артем, нагнулся и уткнулся лицом ему в плечо.

— Он тебя бил?

— Нет. Он сказал... что, если такое случится, я все равно останусь его сыном. Представляешь? Я тогда смотрел на него, совсем прифигев. И главное, было понятно, что не врет. Понимаешь?

— А мать?

— А мать не простит. Я это на следующий день понял. Она... в общем не поймет. Но она хорошая, честно. Просто... не современная такая.

— Ясно. Тогда придется шифроваться, — отозвался Макс, поглаживая его по спине. — Ладно, — он поспешил сменить неприятную обоим тему, — Так что мы делаем дальше, продолжаем свидание или едим забирать твою гитару?

— А что у нас по расписанию?

— В смысле?

— Ну, после массажа ты куда меня собирался вести?

— Для начала я как-то рассчитывал, что Димка тебя минут сорок массажировать будет, а потом отвел бы в сауну. Она здесь, кстати, просто офигенная. Тебе понравиться.

— Можно я спрошу.

— Да.

— Я так понял, что три толстяка — это какие-то серьезные дяди, так?

— Ну, вообще-то два дяди и тетя, а что?

— А Сурок?

— Артем, может не будем заново, а? — попросил Макс, но после его слов стало и так понятно.

— Ясно. Но название придумывал не ты?

— Не я.

— И то хорошо.

— Почему?

— А то оказалось бы, что я встречаюсь с каким-то полным извращенцем.

— Ну, если ты это по названию клуба определяешь...

— Угу, — подняв голову, фыркнул Артем, и на его щеках появились неизменные ямочки, Макс не долго думая дотянулся до одной из них губами.

— Так что ты решишь?

— Где там твоя сауна? Но имей в виду, сегодня воскресенье, а завтра мне в универ, так что в десять я должен быть дома.

— Я учту, Ежик. Не сомневайся.

11.

— Ежик, ты чего испугался?

— Это что, веники?

— Конечно.

— И ты собираешься меня ими исхлестать? — Артем, успевший стянуть с себя футболку даже попятился.

— А, то! Гарантирую, Ежик, тебе понравится.

— По-моему, это чем-то на садомазохизм смахивает.

— Глупости. Это традиционная практика в русской бане. Не перестаю удивляться, какой ты не образованный, — весело заявил Макс, уже полностью раздетый, относя специальную бадью с замоченными в ней вениками в сауну. И крикнул уже оттуда, — Ты какое масло предпочитаешь, хвойное или эвкалиптовое?

— Ты что, прямо в сауне меня трахать собрался? — поинтересовался Артем взволнованно, заглядывая в приоткрытую дверь парилки. В лицо тут же дыхнуло жаром так, что он от неожиданности даже ухватился за косяк, отшатнувшись. — Ну, нифига себе, как ты думаешь я просижу в этом пекле хотя бы пять минут?

— А больше и не надо, — выходя, заявил Макс и хитро посмотрел на него, — Кстати, чего это ты вспомнил о трахе?

— О масле ты зачем спрашивал?

— Как зачем? Чтобы в парилке на камни воду с маслом плеснуть, тогда аромат просто необыкновенный будет. — Бесхитростно произнес Макс и замер, увидев как сильно покраснел его Ежик. И до него, кажется, дошло.

— О! — воскликнул Макс, — А я-то думаю в чем дело. Не боись, трахнуть я тебя всегда успею. Но сначала пропарю так, что все хвори выпарю и глупости, что в голову периодически лезут, тоже, — подмигнул ему старший парень и положил руки на пояс джинсов, которые Артем с себя так и не снял. Парнишка тут же обхватил пальцами его запястья и вскинул голову.

— Я сам, — пролепетал он непослушными губами. Макс хотел уже нахмуриться, но вовремя догадался в чем дело.

— Чего это ты начал смущаться, что возбуждаешься рядом со мной, а?

— Я не...

Но Макс шагнул к нему вплотную и выдохнул в лицо.

— Думаешь, меня не возбуждает твоя близость. Да меня при одной мысли о том, как я буду трахать тебя, разморенного после парилки, липкого от пота, горячего, крышу сносит, пойми ты.

Артем на это судорожно сглотнул. Вскинул руки и закинул их ему на плечи.

— Угу. Только когда-нибудь я наберусь смелости и тоже трахну тебя.

— Я же уже сказал, что не против, — отозвался Макс, расстегивая на нем джинсы, и уже нетерпеливо стягивая их с бедер. Возбужденный член мальчишки этому несколько мешал, но Макс был упорен, и все же сумел разоблачить его, избавляя и от белья тоже. А когда Артем перешагнул через них, обхватил за талию и поцеловал. Горячо, ненасытно. Ежик ответил ему тем же, жадно скользя ладонями по широкой, мускулистой спине Макса, но тот резко отстранился и отступил от него.

— Макс? — помутневшими глазами непонимающе посмотрел на него Ежик.

— Сначала паримся, а потом отдыхаем, — произнес Макс непреклонно, и потянул его в сторону душевой кабины.

— А душ-то зачем? И вообще я сауну представлял себе как-то иначе, а тут целая баня.

— Ну, я был не уверен, что ты не воспримешь мое предложение попариться вместе в штыки, поэтому слегка приуменьшил.

— Ясно. А что ты еще приуменьшил? — поинтересовался Ежик, и Максу почудилось, что мальчишка снова готов выпустить колючки, поэтому, пресекая это, он снова поцеловал его, параллельно подталкивая в сторону душа.

Они еще долго целовались под тугими струями, падающими на них с потолка, словно под водопадом, затерянным где-нибудь в горах, как бы глупо это не звучало. Артем был уже так возбужден, что хотел предложить — забить на эту глупую идею Макса с вениками и перебраться во вторую комнату, где для комфортного времяпрепровождения имелись несколько широких деревянных лавок, дубовый стол, стилизованный под настоящий, деревенский, и как-то на удивление гармонично смотрящийся вместе со всем банным антуражем светло-бежевый кожаный диван. Вот к дивану-то Артема и тянуло сейчас всеми фибрами души.

— Давай не пойдем, — выдохнул он в перерыве между поцелуями.

— Куда?

— В парилку эту твою.

— Вот еще! А для чего же, по-твоему, я тебя сюда привел?

— Чтобы трахнуть.

— Слушай, я, конечно, понимаю, что у тебя там гормоны и все такое, но может все же хоть немного вспомним о воздержании, а? — весело поинтересовался Макс, бережно расчесывая его мокрые волосы пальцами.

— Ах, гормоны! — вскричал Ежик и довольно сильно ударил его в грудь кулаком.

Макс сразу же перехватил его запястье, поднес кулак парня к губам, и не отрывая взгляда от шальных, голубых глаз, начал целовать каждый до боли стиснутый пальчик. Артем как-то странно всхлипнул, разжал пальцы и прижался к нему всем телом.

— Ты меня бесишь! — выдохнул он ему в плечо, а потом поцеловал в него, затем в шею, после неё в скулу, и все же добрался до губ. Нежно, словно извиняясь. Макс замер и осознал, что тоже не железный. Схватил растерявшегося Артема за руку и потащил за собой в парилку.

Резко стало нечем дышать. Но больше всего Артема чуть с ног не сшиб запах эвкалипта, ударивший в ноздри, и на несколько секунд словно оглушивший его. Но деятельный Макс уже кинул на доски большое махровое полотенце и взялся за вымоченный в воде веник. Артем смотрел на него широко раскрытыми глазами. Макс же шагнул к нему и указал взглядом на лавку. Артем вздохнул, но смирился с неизбежным. Лег на живот, подложив руки под подбородок и приготовился к боли. Но Макс, словно в издевку сначала очень медленно, дразняще, провел березовым веником вдоль позвоночника. Артем, напряженно замерший, подумал-подумал, и как-то не заметил, как под этими почти ласкающими прикосновениями расслабился, и вот тогда коварный Макс взялся за него всерьез. Это было... так круто!

— Ну что, понравилось? — полюбопытствовал Макс, когда они вывались из парилки распаренные, красные, потные, с горящими глазами, и непреодолимой жаждой прикосновений.

— Ты еще спрашиваешь! — восторженно откликнулся Ежик, легко поднялся по ступенькам миниатюрного бассейна и ухнул в намеренно прохладную воду. Отфыркиваясь, словно белый медведь, нырнувший за рыбкой, и загребая воду руками. Макс поспешил к нему присоединиться.

Обнял, крепко поцеловал.

— Ну, что? Готов к великим свершениям на ниве секса?

— Еще как готов. Давно готов, — отрапортовал хохочущий Ежик, и они не сговариваясь поспешили выбраться из воды.

Стоило добраться до дивана, как Макс нетерпеливо толкнул Артема на диван и навис над ним. Ежик тут же обхватил его плечи руками и повалил на себя.

— Я же тебя раздавлю, — дернулся было Макс, но Артем закрыл его рот поцелуем и не отпустил.

— Прекрати в постели думать обо мне, как о девчонке, — рыкнул Ежик, кусая его в плечо. Макс вскрикнул и в ответ поставил ему на шее такой засос, который будет не так просто скрыть, но разве в такие моменты кто-нибудь думает об этом.

— Я и не думаю, Ежик, акстись, — прошептал Макс, — Но по-моему, ты что-то слишком спешишь.

— Да, потому что я хочу тебя, идиот! — взвыл Артем, просто не контролируя уже ни что говорит, ни что делает. Его тело и природный темперамент сделали все за него. Его уже трясло от желания. Хотелось как вчера ночью ощутить ту заполненность, ту обжигающую твердость члена в себе. Он просто с ума сходил оттого, что Макс медлит. А тот уже и не знал, что делать. Он до безумия боялся причинить Ежику боль, порвать, покалечить. Вряд ли после одного раза его юный любовник успел привыкнуть к таким вот выкрутасам в постели.

Поэтому Макс не выдержав отцепил от себя, стискивающего его в объятиях Ежика, и поднялся.

— Нет!

— Мне нужна смазка. Просто потерпи, — бросил он и вышел в комнату, где они оставили одежду, вернулся, вертя в руках какой-то подозрительный тюбик.

— Что это? — взволнованно спросил Артем, сидящий на диване, поджав ноги, отчаянно стесняясь своего собственного возбуждения. Просто не получалось не смущаться, особенно когда Макс так смотрит, словно голодавший неделю пес, узревший мясную отбивную.

— Смазка. Настоящая, то есть, я хочу сказать, специальная.

— Откуда у тебя?

— Димка дал.

— Что?! — закричал Артем, собирался уже соскочить с дивана, но Макс сразу же оказался рядом с ним и дернул его на себя, целуя. Возмущение мальчишки захлебнулось в этом поцелуе.

— Меня просто бесит, что ты так просто обсуждаешь наши отношения с посторонними.

— Во-первых, не во множественном, а в единственном числе, во-вторых, Димка один из моих лучших друзей, между прочим, поэтому под категорию "посторонний", он не подпадает, — отвинчивая колпачок и выдавливая себе на пальцы склизкую массу, принялся выговаривать его Макс.

— И это повод обсуждать меня с ним?

— Слушай, — пробормотал Макс, уткнувшись носом ему в шею, пальчики Ежика непроизвольно стиснули его плечи до синяков, а ноги резко согнулись в коленях, когда он протолкнул в него палец. — Ты своих девушек с друзьями обсуждал?

Ежик стушевался. — Ну, обсуждал, но я же не девчонка!

— Не девчонка. Но ты мой парень. Мой, — сдавленно выдохнул Макс, уже плохо контролируя себя самого. А потом не выдержал, быстро выдавил еще крема, смазал свой член, подмял коротко вскрикнувшего Ежика под себя и плавно толкнулся в него, стараясь не делать резких движений. Но, как же это было невыносимо!

— Макс, черт, да не тяни ты! — дернув бедрами, взвыл Ежик, и Макс больше не сдерживался. Как, когда так стонут, выгибаются, так еще и подмачивают?

Артем весь извивался, не в силах больше терпеть, но когда он готов был уже кончить, Макс зашептал ему на ухо, продолжая все так же вколачивать его в диван, — Потерпи, Ежик... пожалуйста, я хочу... вместе...

У Артема от напряжения на глазах слезы выступили, было почти больно, когда Макс терся о его член животом, но как же это было здорово, просто крышесносяще! А потом он все же не выдержал, закричал отчаянно, надрывно, каким-то левым отголоском мысли испугался, что услышат, зажал себе рот кулаком и кончил, перепачкав спермой их обоих, но уже погружаясь в какой-то ослепительно-белый мир, почувствовал, как Макс, на этот раз и не вспомнивший о презервативе, кончает в него.

— Охренеть, — отдышавшись, выдавил из себя Артем, толкая в плечо, навалившегося на него Макса, все же тот был далеко не пушинкой.

— Согласен, — хрипло отозвался Макс и переполз на дощатый пол, прислоняясь спиной к дивану, на котором остался лежать Артем. Тот же с трудом перевернулся на бок. Между ног было мокро, и, кажется, на диван из него вытекала сперма, но просто не было сил вставать и брести купаться в бассейн. Да, и, признаться, дискомфорта особого Ежик не испытывал, поэтому пока решил остаться так.

— Макс, — лениво позвал Артем, запуская руку в волосы у него на макушке.

— М?

— Вот ты у нас такой взрослый и все такое...

— Угу, и что?

— Скажи, это нормально, что я уже второй день себя чувствую озабоченным кроликом, обожравшимся виагры?

— Не знаю. Но, знаешь, я себя тоже с тобой им чувствую. Так что, наверное, это болезнь.

— Ага. Передающаяся половым путем?

— Однозначно, — весело подтвердил Макс, запрокидывая голову назад, чтобы увидеть его.

Артем коротко фыркнул.

— Ты как?

— Нормально вроде. Только из меня твоя сперма, кажется, течет.

— Не страшно. Пойдем сейчас купаться и все смоем.

— Угу. Макс, — подложив под голову ладонь и придвинувшись вплотную к лицу севшего к нему вполоборота парню, — А ты когда у меня в рот брал вчера, тебе было очень противно?

— Ну, — почесав в затылке немного стушевавшись от столь откровенного вопроса признался Макс, — Не то чтобы. Но в начале да, наверное, была какая-то внутренняя борьба. Но я когда твое лицо раскрасневшееся, с шальными глазами увидел, подумал что мне пофигу каково это брать в рот у парня, я хочу чтобы ты кричал от наслаждения, зная, что его дарю тебе я. Вот как-то так. А потом мне и самому понравилось. Нет, честно. Я даже не ожидал.

— Тогда я тоже хочу попробовать, — безапелляционно заявил Артем.

— Слушай, ты вовсе не...

— Но я хочу посмотреть, как будешь кричать ты, — лукаво улыбнулся ему мальчишка и послушно подставил губы для поцелуя, слегка повернув голову, чтобы им обоим было удобно.

— Хорошо. Я не против, но давай потом.

— А почему не сейчас?

— Слушай, я что, по-твоему, секс-машина?

— Не знаю, но однозначно что-то есть.

— Ага. Вот затрахаешь меня до полусмерти, что будешь делать?

— Как что? Оттрахивать.

— Остряк.

— А после бани у нас что?

— Поход в секс-шоп.

— Что?!

— Ну, не могу же я смазку у Димки каждый раз стрелять, или крем детский во всех карманах с собой таскать.

— Да, ни за что на свете!

12.

— Ежик, да не напрягайся ты так, — увещевал Макс, но Артем был непреклонен.

— Тебе надо, ты и иди, — буркнул он, отвернулся к окну и сложил руки на груди. За окном переливались разноцветными лампочками огромные ярко-красные буквы "ИНТИМ". И уж что-что, а туда он точно не собирался, ни за какие коврижки.

— Мне надо? — возмутился Макс, — А если я тебя в следующий раз порву, как тузик грелку, что тогда?

— Ну, и поделом мне. Впредь буду знать, как с парнями трахаться.

— Ежик, — подозрительно ласково начал Макс, Артем, не удержавшись, даже повернулся к нему на этот его тон, — Мне тебя периодически убить хочется, ты знаешь об этом?

— Угу. В перерывах между тем, когда тебе хочется меня трахнуть? — снова огрызнулся Артем.

Макс понял, что это предел. Строго посмотрел на насупившегося мальчишку и вышел из машины. Обошел её и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.

— Я жду. — Бросил он твердо.

Артем глянул на него исподлобья и припечатал, вытягивая из рукава последний козырь.

— К твоему сведению я несовершеннолетний.

Макс не добро прищурился.

— Решил мне об этом напомнить? Хорошо. Но имей в виду, что теперь я не скоро об этом забуду.

— Ну, и не забывай, — фыркнул Артем и, гордо выпятив подбородок, отвернулся.

Макс захлопнул дверцу машины и ушел в магазин один. Все-таки Ежик на этот раз перегнул палку. Макс был твердо намерен проучить этого нахала, чтобы впредь знал, как доводить его до белого каления. Ему безумно нравился Артем, и трахать его нравилось, и просто общаться, но все же за этот день он его окончательно достал своими иголками. Пора было что-то с этим делать, иначе они рисковали однажды разругаться насмерть, а Максу этого отчаянно не хотелось. И, в конечном счете, не все же ему носиться с этим мальчишкой, как с писаной торбой, а то, Артем окончательно набалуется и будет из него веревки вить.

Артем же сидел в машине и те понимал, почему на душе было так муторно. Но, при мысли, что он вошел бы в секс-шоп вместе с Максом, его передернуло. Ну и что, что Макс обиделся, Артем был уверен, что сможет быстро загладить вину, ведь он уже понял, что его любовник был очень отходчивым человеком, но как-то все еще не воспринимал его как очень успешного бизнесмена, поэтому не мог предположить, что Макс мог быть очень упрям в некоторых вопросах и не прошибаем. И хорошо, что он об этом еще не знал, иначе, не стал бы так упираться, это уж точно.

Макс вернулся через минут сорок. Бросил на заднее сиденье цветастый фирменный пакет, искоса глянул на Ежика, встретился с ним взглядом, коротко, многообещающе хмыкнул и завел машину. Артем, до этого сидевший довольно в расслабленной позе, тут же подобрался.

— И чему ты радуешься? — буркнул он недовольно.

— Предвкушаю, — почти промурлыкал Макс, словно кот, снявший пробу сливок с крынки.

— Я сегодня ночую дому, у меня завтра...

— Воскресенье и ты не учишься.

— Что? — опешил Ежик. Он был свято уверен, что завтра понедельник.

— Я сразу удивился, когда ты заявил, что воскресенье сегодня и завтра тебе в институт, но не стал заострять внимание. По-моему, Ежик, ты потерял счет времени.

— Потеряешь тут с таким как ты, — отворачиваясь к окну, бросил Артем раздраженно. Надо же было так опростоволоситься.

— Потеряешь, — не стал спорить Макс.

— Куда мы теперь? — поинтересовался Артем через некоторое время, но тут у него в кармане зазвонил мобильный телефон и Макс не успел ему ответить, умолкая, чтобы не мешать.

— Алло? Да, мам. Со мной все в порядке. Нет. Да. Я с другом. Когда? Ну-у-у-у, — протянул Артем и покосился на Макса, тот на секунду оторвался от дороги и сделал страшные глаза. — Мам, мы тут с ребятами в сауну собрались на всю ночь... Мам, ну мне же уже восемнадцать почти! Да, что со мной может случиться? Мам! Да, сколько можно-то. Неужели ты не понимаешь, что я не девчонка и сам смогу за себя постоять, если потребуется! — выпалил Артем и, резко надавив на кнопку, сбросил вызов. Разговор с матерью, похоже, очень сильно выбил его из колеи. У него даже губы задрожали от досады. Отец бы понял, но звонила мать, и порой с ней просто невыносимо было говорить о чем-либо. Артему было обидно. В конечном итоге, он уже взрослый парень, студент. А его опекают, словно он неразумный ребенок.

Макс посмотрел на него и тихо вздохнул. Ему было жаль Ежика, он прекрасно помнил, как его самого раздражало, когда родители пытались руководить его жизнью. И теперь, смотря на Артема, он вспоминал себя. И, хоть его мать никогда не интересовалась где он, так как всегда могла узнать это у приставленных к нему телохранителей, но невесту для него они с отцом стали искать почти сразу же, как ему исполнилось четырнадцать, а в шестнадцать Макс попросту сбежал от них. Достали.

Артем постепенно успокоился. Мать попыталась дозвониться до него еще раз, но он, не глядя на экран мобильника, выключил его и бросил через плечо на заднее сиденье к пакету с покупками Макса.

— Так куда мы теперь? — стараясь, чтобы голос звучал более ли менее спокойно, поинтересовался Артем, и быстро провел ладонью по лицу.

— Я хотел показать тебе, где мы с друзьями гоняем, ты не против?

— А поводить дашь? — тут же хитро прищурился Артем.

Макс усмехнулся.

— Конечно, Ежик, разве я могу тебе отказать?

— Что-то мне подсказывает, что все ты можешь.

— Ну, может быть, — неопределенно откликнулся Макс и свернул с трассы, на которую они выехали как-то незаметно для Артема, погруженного в невеселые мысли о взаимоотношениях с родителями.

— Макс?

— Да.

— Так что ты там говорил про то, что сегодня только суббота?

— Ты мог бы снова остаться у меня.

— Я знаю, но мама...

— А чего, в сущности, ты боишься?

— В смысле?

— Ну, почему тебе так принципиально, чтобы она дала согласия на этот твой "поход в сауну с друзьями"?

— Ну, если не даст, когда я приду, она закатит жуткий скандал.

— Ну и что? — пожал плечами Макс, который всегда на подобные вещи имел уже давно четко сформулированный взгляд.

Артем разозлился.

— Как это что? Я вообще-то живу в их с отцом квартире, и они фактически меня содержат, поэтому имеют право диктовать свои правила.

— Но если тебе эти правила не нравятся, почему ты терпишь?

— А что я могу?

— Уйти от них.

— Куда? Я учусь на очном, на бюджетке, но все же. Я еще года четыре, при условии, что сдам эту сессию, не смогу работать и содержать себя сам, даже если бы хотел.

— Если бы по-настоящему захотел, мог бы перевестись на заочку, — пожал плечами Макс, — Ты просто не хочешь.

— Не хочу! — не выдержав его покровительственного тона, взвился Артем, — И вообще, они мои родители в конце концов. У меня с отцом просто отличные отношения, он меня понимает. А с матерью... — он запнулся, но продолжил, — Ну, мать она просто волнуется за меня, вот и все. И я не хотел бы обидеть их своим уходом. Как ты не понимаешь?

— Ты прав, — неожиданно согласился Макс, и глаза его погрустнели, — Меня не понимал даже отец, поэтому, наверное, уже никогда не пойму.

Ежик уже готовый раскричаться и разругаться с ним окончательно, замер и замолчал. Похоже, они с Максом просто говорили немного о разных вещах, поэтому и получился такой странный разговор. Артем вздохнул.

— Я сейчас перезвоню ей и попробую уговорить.

— А сам-то ты хочешь остаться?

Артем тут же вскинул на него недоуменный взгляд. Макс на него не смотрел.

— Конечно, хочу, — выпалил Ежик, повернулся и попытался дотянуться до мобильника, валяющегося на заднем сиденье. Пока тянулся, случайно зацепил пакет из секс-шопа, и он приоткрылся. Артем из природного любопытства все же заглянул внутрь, хоть и обещал себе, что ни за что этого не сделает. Лицо залила краска. Мобильник он, конечно, все же достал, и снова сел ровно, вот только звонить не спешил, глядя прямо перед собой. Сразу совладать со смущением у него не получилось.

— Ты чего это так покраснел? — поинтересовался Макс, притормаживая и останавливаясь. Где они оказались, Артем так и не понял. Лес какой-то вокруг, а впереди дорога, прямая и гладка, без разметки, только чернеют на асфальте отпечатки шин. Много отпечатков.

— Где это мы?

— Сначала ответь, чего ты так смутился, — повернувшись к нему всем корпусом, напомнил о своем вопросе Макс. Он догадывался почему, поэтому так и вцепился в эту тему. Артем в ответ покраснел еще больше.

— Ежик?

— Зачем тебе те штуки?

— Какие? — невинно поинтересовался Макс.

— Наручники пушистые, например, — с трудом выдавил из себя мальчишка.

Макс усмехнулся про себя, и с совершенно серьезным лицом произнес.

— Тебя к кровати приковывать, зачем же еще?

Артем судорожно сглотнул. Макс видел, как дернулся его кадык. А потом все же повернул голову и посмотрел на него. В глазах мальчишки появилась тихая паника. Макс не удержался, да, в общем-то, и не очень старался сделать это, и расхохотался в голос. Протянул рук и потрепал его по волосам.

— Глупый. Я пошутил.

— Дурацкая шутка, — хмуро рыкнул Ежик, и быстро вышел из машины.

Все еще веселящийся Макс пожал плечами и выбрался из салона вслед за ним. Артем приложил к уху телефон и явно ждал ответа. Поэтому Максу ничего не оставалось, как облокотиться на крышу машины и ждать.

— Алло, мам? Да, не кричи ты так. Я все равно сегодня не приду, — неожиданно усталым, измученным голосом произнес Артем. — Потому что мне проще пережить еще один твой скандал, чем отказаться от поездки с друзьями. Потому что мне уже почти восемнадцать, и я хочу жить сейчас, а не тогда, когда по твоему мнению я буду иметь право жить так, как мне хочется. Потому что это мое решение, в конце концов. — И замолчал, выслушивая ответ. — Да, мам. Это мое решение. Да. Хорошо. И рыдать в трубку тоже не надо, я все слышу, но такие твои слезы на меня уже давно не действуют. Какие? Не настоящие. Вот погибну в уличной драке или из дома уйду, тогда и будешь реветь, а сейчас лучше не притворяйся, это мерзко. Как? А вот так. Да, мама, я сволочь и никудышный сын. Да, и, когда вернусь, я еще раз все это выслушаю и даже больше. А сейчас, давай закончим, ок? А то меня здесь ждут. Кто? Ты его все равно не знаешь.

Макс слушал и понимал, что у Артема какие-то очень странные отношения с матерью, и явно, куда лучше с отцом. Но почему отец не вмешивается, не знал. Но уже хотел узнать. Тем временем Ежик закончил разговор и отключился, снова убирая телефон в карман джинсов.

— Ну, что?

— Сначала сказала, что могу не возвращаться. Потом, что я последняя сволочь, раз смею так с ней разговаривать. А под конец заревела. Она всегда ревет, когда что не по ней.

— А кем она у тебя работает?

— Не кем. Она домохозяйка. А отец вкалывает главным конструктором на заводе, так что дома бывает только вечером.

— Сегодня суббота.

— Угу. По субботам они с друзьями обычно в баню ходят.

— А ты не думаешь...

— Что он ей изменяет? Я даже знаю с кем.

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— Отец все равно никогда не уйдет из семьи.

— Ты так убежден?

— У него одна постоянная любовница уже много лет, и у неё, кстати, тоже семья муж, дети. Так что да, уверен.

— Ясно. Интересно у вас. И что, мать всем заправляет в доме?

— А когда отцу-то? Он особо не вмешивается, и не спорит с ней. А я против её так называемой любви стал протестовать лишь класса с десятого, так что... — Артем развел руками.

А Макс уточнил, — Так называемой любви?

— Ну, она же искренне считает, что в этом и состоит любовь: носиться со мной, как курица над цыпленком и опекать там, где не следует.

— А почему ты считаешь, эту любовь не настоящей?

— Ну, для нее-то она, наверное, настоящая.

— А для тебя?

— Слушай Макс... — начал Ежик, но тот посмотрел на него очень внимательно, и Артем осекся.

— Я думаю, — произнес его парень твердо, — Я имею право знать.

Артем отвел глаза и тяжело вздохнул, — Когда мне на самом деле нужна помощь, она лишь заламывает руки и причитает, помочь по-настоящему она не сможет никогда.

— Артем? — Макс редко называл его настоящим именем, поэтому тот понял, что придется пояснить, иначе он просто не отстанет, а обижать Макса снова Ежику совсем не хотелось.

— Помнишь, ты про поцелуи спрашивал?

— Девчонка из Франции? — Макс сразу догадался, о чем он.

— Да. Я... я любил её, — признался Артем вымучено, не поднимая глаз от собственных рук, которые разглядывал с каким-то щемящим сердце любопытством, слово видел впервые. — А она отучилась с нами десятый, и улетела к себе. Я... я даже вены себе резал. Дураком был, маленьким еще. Думал, одна любовь на миллион, и больше со мной такого не будет. Но знаешь, прежде чем взяться за бритву, про то, что иголкой надежнее, я тогда еще не знал, я пришел к матери и попытался излить ей душу. А она обозвала Мишель стервой, дрянью и шлюхой. Но я же знал, что она не такая. Видел бы ты, как она плакала, когда мы в аэропорту прощались. Такое нельзя сыграть. Мы с ней, кстати, до сих пор переписываемся, но тогда... В общем, после этого, я понял, что моя мать живет в каком-то своем придуманном мире, в котором даже мы с отцом для неё совсем не такие, какие есть на самом деле, и осознал, что к ней со своими проблемами лучше вообще не приходить, не поймет. Да, и не захочет понять.

Макс не стал на это ничего говорить, просто обошел машину и прижал его к себе, а потом все же немного отстранился, поднял голову мальчишки за подбородок и поцеловал, очень нежно. Артем сразу же ответил ему, и грустно улыбнулся в поцелуе, не закрывая глаз.

— Знаешь, я не люблю, когда меня жалеют?

— Я и не жалею. Я люблю.

13.

Ежик сиял, словно начищенный песком медный тазик. Макс не переставал умиляться, на свое светловолосое, голубоглазое чудо, которое сейчас, воображая себя заправским гонщиком, выдавливало из его машины все, что только было можно и неслось по прямой. Благо, тот кусок неиспользуемой дороги, который они с друзьями выкупили на паях, был достаточно длинным, и дорожное покрытие на нем всегда поддерживалось в хорошем состоянии. Пока Артем наслаждался скоростью и послушным любому мановению руки черным монстром, Макс, сидя на соседнем с ним, пассажирском сиденье размышлял. Признание вырвалось у него спонтанно, но брать свои слова обратно он, разумеется, не собирался. Просто пытался уяснить для себя, лукавил ли он, когда говорил о любви. Ежик, похоже, решил, что все же лукавил. Сказал лишь так, для красоты словца. А Макс все отчетливей понимал, что, похоже, уже нет. Артем вызывал в нем такую бурю чувств, которые он никогда раньше не испытывал. И дело было даже не с том, что он его постоянно хотел. Хотя это было тоже немаловажно. А в том, что кроме желания, от одного взгляда на лицо этого мальчишка, в душе рождалась неведомая ранее нежность и какое-то совсем непонятно откуда берущееся тепло. А еще Макса просто покорило, что Артема на самом деле не интересовали его деньги. То есть да, мальчишке было приятно покататься на модной тачке, попариться в офигенной сауне, сходить на сеанс массажа, хотя о том, насколько приятным был для него опыт последнего, можно было бы поспорить, но все равно, это для Артема уж точно было не главным. Чему Макс не переставал тихо радоваться. К тому же, эта его фраза про песню, которую он якобы написал, заинтриговывала. Но Макс все не мог подловить момент, когда можно было бы расспросить Артема о ней поподробнее.

Артем же в данный конкретный момент вообще не парился ни об чем. Его даже мало интересовало, о чем там так задумался Макс, что молчит почти все время. Он просто был счастлив. Это было так здорово, гнать по прямой, без тормозов, на бешеной скорости, что сердце заходилось в радостном биении и так и норовило выпрыгнуть из груди через горло. Мыслей в голове не было никаких, даже о Максе, который в последнее время довольно вольготно в них обосновался. Но Артема это мало волновало. Конкретно сейчас ему просто было до одури хорошо, и он наслаждался этим моментом и подсознательно отчаянно не хотел, чтобы он заканчивался. Но дорога кончилась несколькими бетонными плитами, впечатанными в асфальт, и пришлось тормозить, что Артем и сделал, разочарованно отпустив руль, когда машина замерла, не доехав до плит всего-то несколько метров.

— Ну, как? — поинтересовался Макс весело. Он и так видел, как, но сейчас просто захотелось услышать.

— Офигеть!— выдохнул Ежик счастливо и блажено откинулся на спинку водительского сиденья. — Но мало.

— Мало, — согласился Макс, — Но темнеет уже. Может, все же в город вернемся?

— А что в городе?

— Как минимум ужин, а то я уже готов даже тебя схарчить.

— Я не вкусный и костлявый, — расхохотался Артем.

— Отчего же, — почти промурлыкал Макс, совсем не свойственным ему голосом, — Очень даже вкусны, в определенных местах.

Артем хотел уже ответить ему чем-нибудь колким, но мучительно покраснел, у него даже дыхание перехватило от смущения, когда до него дошел двойной смысл его слов.

Макс посмотрел на раскрасневшиеся щеки мальчишки и, даже не подумав сдержаться, притянул его голову к себе, и впился в губы поцелуем. Ежик возмущенно толкнул его в плечо, и пришлось отстраниться.

— Ну и чем ты не доволен?

Артем не ответил, лишь тихо вздохнул и зачем-то вытер губы ладонью. Макс нахмурился, и почему он не умеет читать мысли? Ведь явно у мальчишки в голове творится что-то непонятное, о чем все же хотелось бы знать, а то, какие дикие выводы порой способен делать его Ежик, Макс уже убедился.

— Артем?

— А? — поднял на него растерянный взгляд тот.

— Так что насчет ужина?

— Хорошо. Как скажешь.

— Что-то мне не нравится эта твоя покорность, — проворчал Макс, выбираясь из машины, Артем тоже вышел, чтобы поменяться с ним местами. Но Макс не пустил его на пассажирское сиденье, обнял за талию и притянул к себе.

— Ну, что с тобой? — как мог мягко, спросил он.

— Устал немного, — честно признался Артем, для которого этот день был слишком наполнен впечатлениями. Поначалу вроде бы все было нормально, а сейчас накатила усталость. Да и после похода в сауну, толком не отлежавшись, они тут изрядно погоняли, поэтому сейчас Артем ощущал себя как выжатый лимон. Макс понимал его.

— Хорошо, тогда в кафе не поедим, а сразу домой. Только в магазин зайду, чтобы приготовить тебе что-нибудь вкусненькое, ты как?

— Нет. В кафе точно не надо, — устало вздохнув, отозвался Ежик и, положив голов ему на плечо, уткнулся носом у шею.

— Вот и договорились, — пробормотал Макс, гладя его по спине, отстранять от себя мальчишку совершенно не хотелось, так бы вечность стоял, прижимая его к себе.

— И долго ты так стоять собираешься, пока я не усну? — проворчал Ежик, но отстраниться даже не попытался. Макс усмехнулся.

— Уснешь, придется нести тебя на руках.

— Пфе! — фыркнул в ответ мальчишка, — Я же не девчонка, чтобы меня таскать.

— Я помню, Ежик, когда же тебе надоест напоминать мне об этом?

— Никогда, — бросил Артем и все же отступил от него, забираясь на пассажирское сиденье.

Макс сел на место водителя, и завел машину. На душе было легко и уютно, а Ежик рядом с ним, пока они добрались до города и района, в котором жил Макс, на самом деле уснул, трогательно причмокивая губами на особо крутых поворотах. И Максу стоило большой выдержки, чтобы, притормозив у подъезда, не разбудить своего юного любовника поцелуем. Он просто потряс его за плечо. Артем проворчал во сне что-то возмущенное, но все же соизволил проснуться.

— А как же магазин? — спросил он, обнаружив, что они уже возле дома Макса.

— Я уже там был, — кивнул тот на заднее сиденье. На котором, действительно, теперь кроме пакета из секс-шопа были еще два просто-таки огромных пакета из супермаркета.

— Угу, — невнятно отозвался Ежик, и сразу же ухватил один из них.

Макс взял второй, в который сверху запихнул и тот, куда Ежик, опасаясь за свое психическое здоровье, больше даже не заглядывал, и они направились к подъезду. За их спинами тренькнула сигнализация и все, Макс даже не подумал отогнать свою машину в гараж или хотя бы на платную стоянку. Артем вопросительно покосился на него, а потом все же спросил.

— А не боишься, что уведут?

— Кого?

— Ну, не меня же!

— Да? А я как раз о тебе подумал.

— А я о машине, извращенец!

— Чего это я извращенец?

— Ну, хорошо, собственник.

— Все мужики собственники, Ежик.

— Да знаю я. Кому ты рассказываешь.

— Действительно, кому. Так что ты там про машину спрашивал? — уже поднимаясь по ступенькам к лифту, поинтересовался Макс.

— Почему ты её даже в гараж не отогнал, ведь угонят же?

— Не угонят.

— Откуда такая уверенность? — прислоняясь плечом в стенке лифта, поинтересовался Артем.

По его сугубо личному мнению, это извращение делать столь узкие кабинки. Они с Максом стояли так близко, что мысли уже путались, и чтобы было, если бы подъем у них занял чуть больше времени, Ежик предпочитал не думать. А то в голове сразу всплывали всякие сцены из американских фильмов, где главный герой трахает главную героиню, а может и не главную, прямо в кабине лифта. Артем, конечно, на такие эксперименты точно настроен не был, но, засмотревшись в теплые глаза Макса, который стоял и просто улыбался ему, он неожиданно поймал себя на том, что в принципе, как-нибудь можно было бы и попробовать и чуть не сел прямо здесь, на грязный, заплеванный пол. Да, братец, почувствовал вкус? Однозначно! — пронеслось в голове, но Макс вовремя начал отвечать на его вопрос о машине, и Ежик отвлекся.

— Уже угоняли однажды.

— И?

— И... — Макс замялся, но все же с неохотой сказал, — У меня очень много самых разных друзей, Ежик.

— И что, криминальные авторитеты тоже имеются? — шутливо полюбопытствовал Артем, но, встретившись с Максом глазами, осекся. Отвел взгляд и выдавил из себя, — Понятно.

— Тебя это так сильно напрягает, — поинтересовался Макс, выйдя на площадку и передав ему свой пакет с покупками, чтобы достать ключи и открыть дверь.

— Напрягает, — честно признался тот.

— И чем же?

— Ну, просто подумалось, вот захочу я от тебя уйти, когда-нибудь, завести там семью, жену, детишек, а ты меня ведь из-под земли достать сможешь, да и вообще...

— Хочешь, заключим договор, — предложил Макс, которому такая постановка вопроса не только не понравилась, а просто претила.

— Какой? — входя в квартиру вслед за ним, поинтересовался Артем, подспудно не ожидая от этой его фразу ничего хорошего, не тот у Макса был тон, не тот.

— Если ты захочешь когда-нибудь уйти от меня, хоть к девушке, хоть... к парню, ты скажешь мне об этом сразу, как поймешь, что готов это сделать, а я дам слово, что не стану тебя преследовать или как-то еще вставлять палки в колеса, — очень тихо и серьезно произнес он, повернувшись к нему.

— Нет уж, — отрезал Артем, ставя пакеты на пол, — Никаких договоров.

— И чем же он тебе так не нравится? — нахмурился Макс.

— Тем, что я не хочу, чтобы хоть что-то довлело над нами обоими. И вообще, это глупо договариваться о чем-то подобном. Между нами еще толком ничего и нет, а мы с тобой уже о расставании думаем.

— Ты первый начал. И, разве между нами еще ничего нет?

— Два дня и два траха, не так уж и много, — фыркнул разувшийся Ежик, и, подхватив с пола пакеты, потащил их мимо Макса на кухню, тот пошел вслед за ним. Облокотился на косяк и, наблюдая за тем, как Артем разгружает пакеты, полюбопытствовал.

— А ты все наши трахи считать собираешься?

— Ага. Отдельную тетрадочку заведу, как у девчонок для месячных.

— Ну, ты сравнил! — фыркнул Макс, обстановка разрядилась. Он шагнул к столу, и стал помогать Артему с продуктами, сразу откладывая те, что собирался готовить, остальные же отправляя в холодильник.

— А что ты хоть готовить собрался? — полюбопытствовал Артем, усевшись на табуретку и наблюдая, как Макс берет со стола куриное филе в лоточке и идет к мойке.

— Жульен с грибами и сыром, — проинформировал он любопытного мальчишку, стянул через голову тонкий джемпер, ополоснул руки и даже одел фартук. Последнее, окончательно развеселило Артема.

— Вау! А когда я после экзамена какого-нибудь возвращаться буду, ты меня в нем одном встречать будешь?

— И кто из нас после этого еще извращенец? — поинтересовался Макс философски, и приступил к готовке. Готовить он любил, а делать это для того, кто не безразличен, было вдвойне приятно.

Ежик внимательно следил за его манипуляциями с продуктами и периодически выдавал какие-нибудь двусмысленные колкости, жуя сладкую соломку, которую Макс купи специально для него, отчего-то решив, что Артем просто не может не любить сладкое. Не ошибся. Его Ежик сладкое очень даже любил. Когда же все предварительные приготовления были сделаны, и осталось лишь ждать, когда мясо прожарится, чтобы посыпать его тертым сыром, Макс вытер руки полотенцем, снял фартук и сел напротив Артема, предварительно выхватив из его пальцев последнюю соломку из пачки, которую тот благополучно уже уговорил.

— Эй! — возмутился тот, и потешно надул губки. Макс быстро дохрумкал соломку, перегнулся через стол, опершись на него локтями, и, обхватив лицо растерявшегося Артема ладонями, поцеловал его. Тот сразу же обвил его шею руками и потянул на себя. Но целоваться так было совершенно неудобно. Поэтому Макс все же отстранился. Но неугомонный Ежик тут же встал и, обойдя стол, забрался к нему на колени и уже сам поцеловал сладкие от сахарной соломки губы.

— Тебе лучше пересесть, — очень мягко прошептал Макс ему на ухо, в то время как его руки, словно сами по себе, уже забрались под футболку мальчишки.

— Что-то мне думается, ты сам совсем этого не хочешь, — промурлыкал Артем, но Макс тяжко вздохнул и серьезно посмотрел на него.

— Я не хочу, чтобы жульен сгорел, пока мы с тобой тут развлекаемся. Ты-то хоть червячка заморил, а я, между прочим, уже готов слона съесть.

— Ну, как знаешь, — независимо пожав плечами, поднялся на ноги тот, одергивая задранную им футболку.

— Знаю-знаю, — произнес Макс, тоже встал и ушел помешивать жульен специальной деревянной лопаткой.

Артем сидел за столом на своем прежнем месте, подперев щеку ладонью, и смотрел на него. Макс старательно делал вид, что не замечает его взгляда.

— Знаешь, я как себе представлю, что завтра домой возвращаться, даже смешно становится.

— Почему это?

— Ощущение, словно я уже целую жизнь живу вот так, у тебя.

— Да, у меня тоже, — пробормотал Макс едва слышно, засыпая в почти готовый жульен сыр. — И, знаешь, я был бы рад, если бы ты мог бывать у меня почаще.

— С ночевкой?

— Конечно, — закрыв сковородку крышкой, шагнул к нему Макс, положил ладонь на его макушку и потрепал по волосам. — Ежик, — и это прозвучало так ласково и непривычно, что Артем даже смутился и опустил взгляд.

— Два дня, словно целая жизнь, — прошептал он. Макс вздохнул и, быстро наклонившись, чмокнул его в нос, отстранился.

— И что это было? — почесав тот самый нос, проворчал Артем, глядя на него исподлобья.

— Да, так. Мелочь, а приятно, — заявил Макс весело.

— Угу. А сексом потом займемся? — хитро прищурившись, поинтересовался Артем.

— Неа.

— Чего? — такого ответа Ежик явно не ожидал.

— Какой тебе секс, деточка. Тебе же еще нет восемнадцати, вот как исполниться, тогда и оторвемся, — подмигнул ему Макс и выключил газ.

— Ты же это не серьезно, правда?

— Отчего же? Я предупреждал тебя, Ежик. Ты сам решил напомнить мне, сколько тебе лет.

— Да, ладно. Не верю, что ты сможешь оттолкнуть меня, если я начну к тебе приставать, — попытался тонко намекнуть ему на толстые обстоятельства Артем.

— Ну, если уж ты совсем меня достанешь со своими приставаниями, прикую наручниками к постели и спать оставлю.

— Ты шутишь, — уверенно заявил Артем и весь напрягся, когда Макс посмотрел на него.

— Нет. Не шучу.

— Не поверю, что ты сам, первым меня в постель не потащишь, когда надоест дурака валять, — хмуро воззрился на него Ежик.

— А ты поверь. Ну, а если мне на самом деле невтерпеж будет, уеду в командировку, как раз вернусь к твоему дню рождения.

— Издеваешься?

— Отнюдь.

14.

Ежик злился, психовал, бесился, но все без толку. Макс был не прошибаем, как та гора, что упрямо не хочет идти к Магомету. В субботу, после плотного ужина он так и уложил его в постель, чмокнув в нос и обняв со спины. Артем, возился, пытался вертеться, терся об него, и даже лез целоваться, сам. Но бесполезно. Макс сначала стоически терпел, потом молча встал и ушел в ванну, оставив обалдевшего Ежика растерянно хлопать глазами ему вслед. Артем попытался обидеться, фыркнуть, даже уехать домой, и плевать, что денег на такси у него не было, а у злодея Макса он ни за что бы их не взял. Но тот так печально вздохнул, глядя, как он натягивает на себя джинсы, что у бедного Ежика засосало под ложечкой, и он сдался. Разделся и снова забрался к нему под одеяло.

— У меня день рождения только через две с лишним недели. Как раз сессия закончится.

— Вот и отметим, — пробурчал уже засыпающий Макс ему в шею.

— Я умру, если ты за все время меня не трахнешь ни разу.

— Глупости, еще в пятницу ты прекрасно жил без меня.

— Но тогда я еще же не знал, какой ты!

— И какой же?

— Сволочь.

— О, уже лучше, — развеселившись, отозвался Макс. — Не боись, Ежик, если уж совсем припечет, мы что-нибудь придумаем.

— Уже припекло.

— Не завирай. — Припечатал Макс и, как последний гад, уснул.

Ежик какое-то время еще слушал его ровное дыхание, а потом и сам провалился в глубокий и, не смотря ни на что, безмятежный сон.

Так и начались суровые будни. Воскресенье Артем провел дома, куда его доставил на метро Макс ближе к полудню. Мама к тому времени успела уже трижды ему позвонить и окончательно испортить настроение, как самому Артему, так и Максу, хмурящемуся с каждым звонком все сильней. На машине Артем благоразумно ехать отказался, хоть Макс и предлагал. Но, посмотрев на издерганного настырной родительницей парнишку, настаивать не стал. Они ехали в вагоне метро, который, несмотря на выходной, был переполнен, и плотно вжимались друг в друга, в то время, как коварный Макс с невинной, до отвращения, улыбкой на губах, скользил пальцами по его бедрам и пояснице. Артем краснел, бледнел, когда думал, что на них кто-нибудь задержал взгляд больше положенного, и задыхался от накатывающего волнами возбуждения. Хорошо, что, выйдя из вагона, он смог хоть немного остыть по пути на поверхность, прикрываясь любимой гитарой. Макс же благоразумно надел удлиненный пиджак, так что не особо парился по поводу косых взглядом на свою довольно заметно выпирающую ширинку.

Прощались как-то скомкано, поспешно. Артем не очень хотел, чтобы Макс появлялся в его дворе, мама у него была любительницей смотреть в окно кухни на проходящих мимо соседей и просто прохожих, но прямо сказать об этом не мог. Но Макс покосился на него и обо всем догадался сам.

— Ежик, — прижав его к себе, в сквозной арке, через которую они проходили, пробормотал он, уткнувшись ему в плечо, — Ты мне хоть телефончик бы оставил. Я же умру, если мы с тобой завра снова в один вагон метро не попадем.

— Да, ладно, умрет он, — скептически фыркнул Артем, но в глубине души эти слова Макса были ему очень приятны. Он достал мобильник, и они быстро обменялись телефонами.

Хорошо, что этот проход к его двору обычно был довольно безлюден, потому что, когда Макс повернулся к нему спиной, чтобы уйти, Артем просто не смог его отпустить. Подбежал, дернул за руку, развернул к себе и поцеловал. Макс сразу же ответил, притискивая его к себе, и знал, что даст в морду любому, кто, проходя мимо, посмеет хоть как-то обидеть его Ежика, пусть даже косым взглядом. У него даже мелькнула мысль, что стоит ли так упираться с этим довольно глупым, если разобраться, мораторием на секс. Но он все же остался тверд в своем решении, не смотря на шальные, голубые глаза мальчишки, в которых хотелось утонуть и забыться, чтобы в целом мире остались лишь они вдвоем. Такая патетика в собственных мыслях его откровенно позабавила, он с сожаление потрепал Ежика по волосам и отпустил от себя.

— Беги. А то мама будет ругаться.

Прозвучало так, словно он на самом деле к ребенку обращался. Но Ежик, со все еще мутными под впечатлением от поцелуя глазами, не обиделся. Молча развернулся и побрел в сторону дома. Макс с сожалением смотрел ему в след. А потом, словно стряхнув с себя наваждение, развернулся и ушел. Выходные выдались насыщенными. А на следующий день начались рабочие будни, и очередные встречи в метро.

Артем разрывался на части. Между сессией, как всегда, подкравшейся незаметно, матерью, ставшей не в меру настойчивой в своем стремлении знать все о его жизни, и Максом. К последнему он тяготел больше двух других, но увидеться, не считая утром и вечером в метро, они смогли лишь дважды. Да и то, все время в общественных местах. То есть ни прижаться к нему, ни поцеловать, как хотелось, глубоко и страстно, Артем не мог, и все губы себе изжевал маясь от собственного бессилия что-либо изменить. Максу же, как будто на самом деле и не нужно было все это. На что Артем еще больше злился, заводился, а в глубине души переживал.

В четверг, когда они снова повстречались поздно вечером в безлюдном вагоне метро, Макс обратил внимание, как сильно Ежик умудрился похудеть за эту неполную неделю.

— Что с тобой? — внимательно всматриваясь в его глаза, спросил он, обводя пальцем темные круги под ними.

— Сессия, — слабо улыбнулся ему Артем, который теперь даже гитару с собой не таскал, потому что ни у него, ни у других ребят из группы, тоже студентов, на репетиции просто не оставалось времени.

— Только она? — напряженно уточнил Макс, стоящий к нему вплотную. Все места были свободны, но они все равно почему-то остались стоять. Артем опирался спиной на двери, с той стороны вагона, с которой они никогда не открывались, а Макс прижал ладони к прохладному стеклу по обе стороны от его лица. Так и стояли.

— Ну, — протянул Артем задумчиво, и неожиданно провокационно выгнул шею, — Я, кажется, заболел.

— И чем же? — подозрительно прищурился Макс.

— Недотрахитом, — доверительно сообщил ему Артем на ушко, — Чем же еще?

— Ничего. Тебе полезно. — Бросил Макс, коротко хмыкнув.

— А тебе? — почти обиженно отозвался Артем, поджав губы, отчего на его щеках проступили те самые ямочки, из-за которых он так не любил улыбаться.

— А мне вот, дорогой Ежик, уже нет. Знаешь ли, возраст уже не тот.

— Ну, да, конечно. И что же ты просто не трахнешь меня, раз такое дело, а?

— Потому что слово, Ежик, надо держать всегда. Даже если оно изначально глупое и выеденного яйца не стоит.

— А, по-моему, я тебе просто разонравился.

— Ты так думаешь? — поинтересовался Макс, обвил пальцами его запястье и неожиданно прижал ладонь к своему паху.

Артем залился краской и широко распахнул глаза. Макс хищно улыбнулся и поцеловал его. Но, когда мальчишка попытался более настойчиво помассировать его ширинку, оторвал его руку от себя почти с боем, и напомнил, что скоро его остановка. Ежик снова поджал губы и горестно вздохнул.

— Я даже в выходные больше у тебя остаться не смогу, — прошептал он печально.

— Почему это?

— Потому что мама стала какой-то не в меру подозрительной. Представляешь, вчера застал её за тем, что она рылась в карманах моей куртки. Спросил, зачем ей это. А она, знаешь, так пафосно руки в боки уперла, и объявила, что имеет право знать, чем живет её сын. И, главное, говорить ей что-то просто бесполезно. Пробовал уже. Не слышит.

— Ну, знаешь, так недолго она и твой мобильник перетрясать начнет.

— Уже пыталась.

— И? — Макс все больше злился на эту женщину, но, конечно, не мог позволить себе резких высказываний в сторону матери Ежика. В конечном итоге Артем не виноват, что она у него такая дура, не так ли?

— Да, ничего. Вот теперь всегда его при себе ношу, тем более там ведь теперь и наши... — на последнем слове он зарделся и полушопотом добавил, — смс-ки.

Макс осклабился. Да, смс-эсочная дуэль, которую они вели почти всю неделю, однозначно, стоила того, чтобы держать и себя и Ежика в черном теле. Как Артем его только не уламывал, порой у самого Макса уши пылать начинали, когда в разгар рабочего дня он получал что-нибудь типа: "Если не трахнешь, приду и сам трахну, готовься".

И судорожно строчил в ответ: "Всегда готов, Ежик. Только в прошлый раз ты так и не проинспектировал наш нынешний ассортимент смазки, что будем делать?".

"Инспектировать", — был ответ.

"А наручниками прикуешь?"

"А то! Еще и кровать сломаю в процессе".

"Да? А шарики использовать будем?"

"Какие шарики?"

Макс так и представлял, как у Артема лицо вытянулось, когда он читал его последнюю фразу.

"Какие-какие? Анальные".

После этого Артем молчал до вечера, а в конце рабочего дня, когда Макс уже спешил к метро, пришел-таки ответ.

"Не знаю, зачем ты покупал эту дрянь. Но в меня ты их точно всовывать не будешь!" — и злобная мордочка с жуткими глазами навыкате и оскалом похлещи акульего.

"А ты в меня?"

"Не дождешься!"

"А так хотелось".

Конечно, при встрече в метро или в кафе, куда Максу все же удавалось пару раз вытащить после института выжатого, как лимон, Ежика, они оба делали вид, что этих бредовых смс-эсочных баталий не было и в помине. И вот теперь Макс ярко нарисовал перед глазами картинку, что начнет творить мама Артема, если, не дай бог, конечно, все это прочитает.

— Сейчас будет твоя остановка, — пробормотал Макс с сожалением. Артем вздохнул и отлепился от дверей, чтобы перейти к другим, тем, что открывались. Макс не дал, снова прижал его к себе одной рукой, второй хватаясь за поручень, и впился поцелуем в шею. До боли, до быстро наливающегося засоса. Но Артем не протестовал, напротив, блаженно прикрыл глаза, и застонал прямо в потолок вагона.

— Не могу без тебя. Давай скажем твоей маме, что ты у меня к экзаменам готовиться будешь. Кстати, сколько их у тебя осталось?

— Три. Последний за два дня до дня рождения.

— Отлично. А на пересдачу-то не залетишь?

— Не должен, — пожал плечами Артем.

— Ну, ладно. — Смирился Макс, смотря, как он выходи в разъезжающиеся в стороны двери. — До завтра.

— Ага, — повернувшись к нему лицом, тоскливо улыбнулся Артем. — Я поговорю с ней.

— Давай, если хочешь, я даже могу ей сам позвонить и попробовать отпросить тебя.

— Нет. Вот этого точно не надо, — уже в закрытые двери крикнул Артем.

— Как скажешь, Ежик, — одними губами под стук колес отозвался Макс, и исчез, уносимый поездом в сторону своей остановки.

Артем вздохнул. Закинул на плечо сумку с тетрадками, которые, когда брал с собой гитару, таскал прямо в кармане чехла, и пошел домой. И почему в жизни всегда все так сложно? Ведь как бы было хорошо, просто поехать сейчас вместе с Максом, завалится в постель и заняться любовью. А завтра проспать консультацию, да и вообще забить на универ и ни о чем не думать, лишь о сексе, которого Артему катастрофически не хватало. Но в тоже время было до странного приятно, что теперь уже точно нельзя сказать, что их с Максом связывает только секс. Все же странная это штука, человеческая душа. Противоречивая.

15.

Макс был почти счастлив. Ежик позвонил неожиданно, в конце рабочего дня и, задыхаясь от радости, сообщил, что его несносная, по мнению Макса, мама с горем пополам согласилась отпустить его к другу готовиться к экзамену, который у него, кстати, в понедельник, с субботы на воскресенье. Макс просиял. Провести выходные без Ежика его мало прельщало. Он сразу же пообещал окрыленному, как и он сам, Артему царский обед и всяческий дополнительные бонусы, тактично опустив, что сексом в понимание Артема они все равно заниматься не будут, а то тот бы, непременно, снова разорался, что это не честно и все такое прочее. То, что мальчишка его хотел, Максу, безусловно, льстило, но он твердо намеревался тянуть с продолжением сексуальных отношений до его дня рождения. В первую очередь, конечно, потому, что Ежика все же следовало в этом плане хоть немножко ограничивать, а то, похоже, в силу своей юности и определенной легкомысленности, он все же не готов был воспринимать то, что происходило между ними всерьез, и Максу это не нравилось. Потому что у него Артем вызывал слишком мощные, совершенно не поддающиеся как контролю, так и объяснению, чувства, которые просто невозможно было обозначить, как легкое увлечение. О, нет. Это было все что угодно, пусть даже любовь, которой он еще никогда не испытывал на своей памяти, но в любом случае не развлечение на пару-тройку вечеров.

В метро снова ехали вместе. Молчали. В этот вечер им не повезло. В одном с ними вагоне ехала парочка симпатичный девчонок, то и дело стреляющих глазками в их сторону, какая-то бабуська божий одуванчик, и мужчина средних лет, увлеченно читающий один из современных детективов в тонкой обложке. Поэтому приходилось вести себя смирно, и никаких вольностей не позволять. Макс периодически скашивал глаза на сидящего рядом Артема и ловил его взгляд, в котором читалось неприкрытое желание и в тоже время что-то еще, в самой глубине. Макс хотелось бы верить, что это были все же более глубокие чувства, чем простая похоть. А Ежику уже не хотелось ничего. Он с трудом себе представлял, как сможет пережить этот вечер и дожить до завтра. Хотелось уже сейчас, наплевав на все запреты, проехать на одну остановку дальше, завалится к Максу и забыть обо всем на свете, кроме его лучистых, теплых глаз. Как же безумно ему этого хотелось! Но дома, как ворон крови, ждала мать, скорей всего уже успевшая завести отца, который опять запрется у себя в кабинете, как называлась в их квартире третья комнату, где папа предпочитал работать, и не выйдет оттуда, пока она не проорется. В последнее время в их семье стало слишком много скандалов. Артем не мог понять, почему это происходит. Ведь вроде бы внешне совсем ничего не изменилось, но мама стала просто невыносима. Отцу было проще, он мог сбежать. Артему же доставалось по полной программе. Он даже в собственной комнате запереться не мог, потому что, когда однажды, еще в десятом классе, попытался поставить на дверь хотя бы защелку, мать устроила форменный скандал. Даже отец, который поначалу поддержал его, сдался и махнул рукой. Поэтому теперь она то и дело врывалась в его комнату и начинала вещать, по другому её истеричные монологи у Артема просто язык не поворачивался назвать, а ему хочешь, не хочешь приходилось слушать. А еще эта сессия. Из-за истерик матери, приходилось заниматься по ночам, когда она, выместив всю накопившуюся за день злобу, уже сладко посапывала в кровати. Поэтому-то он так сдал в последнее время. И эти синяки под глазами, которые он обнаружил у себя только сегодня утром, вспомнив вчерашний вопрос Макса в метро. А вдруг он так совсем подурнеет и разонравится ему? Вопрос, прозвучавший в голове, показался просто диким. Он же пацан, в конце концов, при чем здесь внешность? Он никогда по этому поводу не заморачивался, то есть заморачивался, но не по этому. А в первую очередь по тому, что похож на девочку, но у него никогда и в мыслях не было что-то делать, чтобы выглядеть привлекательнее, чем он есть. А тут на тебе, охренеть, что выдумал! Но его возмущенные мысли самым беспардонным образом прервали.

— Твоя остановка, Ежик, — шепнул над самым ухом Макс, и Артем поежился, как от щекотки, по спине побежали мурашки.

— Угу. Ну... до завтра, — робко выдохнул он, повернув голову к сидящему рядом парню.

— Рано прощаешься, — подмигнул ему тот.

— А? — не понял Артем.

— Я тебя провожу, — не спрашивая, проинформировал Макс и поднялся на ноги как раз в тот момент, как двери разъехались в стороны. Протянул ему руку. Ежик, не подумав, принял. Так они и вышли из вагона, держась за руки. На взгляды, которыми их одарили девчонки, ехавшие в одном с ними вагоне, Артем честно приказал себе не обращать внимание.

Они целовались в какой-то подворотне, в быстро сгущающихся из-за пасмурной погоды сумерках, не дойдя до дома Артема каких-то пару поворотов по прямой до арки, в которой они прощались в прошлый раз. Остановиться казалось просто невозможным. Макс накинулся на него, и Артем отвечал тем же. Но неожиданно начавший накрапывать дождь немного сбил опьянение от близости друг друга.

— Во сколько ты завра придешь? — быстро восстанавливая дыхание, спросил Макс, опираясь рукой, согнутой в локте, над головой Ежика, прижавшегося к кирпичной стене спиной.

Артем дышал часто и надсадно, в голубых глазах плескалось проснувшееся желание, и Макс с трудом себе представлял, как сможет отпустить его сейчас. Но заставил себя встряхнуться, ожидая ответа.

— Я постараюсь пораньше. — С трудом ворочая языком пролепетал Ежик и неосознанно потянулся еще за одним поцелуем. Макс отстранился. Еще одного он бы не пережил. Поймал бы машину, запихнул бы туда Ежика и увез бы к себе, не слушая ни его криков, ни доводов собственного разума.

Артем горестно вздохнул. Но понимал, что так будет лучше. Иначе он вообще окончательно сойдя с ума, попросит Макса прямо здесь отыметь его, а это уже ни в какие ворота не лезло, как не крути.

— А по конкретнее?

— В час или в два.

— Ясно, — немного натянуто улыбнулся Макс, сдерживая себя волевым усилием. Хотелось наброситься на раскрасневшегося, смущенного, но до одури желанного мальчишку прямо здесь и сейчас. И плевать на мораль и прочее, прочее, прочее. А штраф, за нарушение общественного порядка, всегда можно было бы уплатить. Большего ему все равно пришить бы не удалось, для этого тоже имелись связи в определенных кругах. Но он, конечно, стоически сдерживал себя. Впрочем, как и Артем.

— Ну, я пойду?

— Ага. Беги, Ежик.

— Я приду завтра.

— Буду ждать.

И Артем ушел. Макс постоял еще немного в сыром переулке, и быстро побежал под дождем к метро. Хотелось выпить и подумать. Хотя думать, кажется, уже было не о чем. Он влюбился. За какую-то неполную неделю влюбился и готов был биться за свою любовь. Глупо, не правда ли? Но почему-то у сильных мужчин, а Макс таким, несомненно, являлся, зачастую так и бывает. Если любовь, то наперекор всему, даже природе. Наверное, это уже судьба, или, что хуже, рок.

Дома его никто не ждал, поэтому Макс не особо спешил, заскочил в круглосуточный магазин, купил продукты на завтра, для очередного шедевра, приготовленного для явно не искушенного в еде Ежика. Добрел-таки до квартиры. Быстро соорудил себе пельмени с томатным соком на ужин. И завалился у телевизора, как он говорил, дать мозгам отдохнуть, что выражалось в бессмысленном перещелкивание каналов на пульте, и осоловелых глазах, пялящихся в экран, не видя картинки. Он так и уснул у включенного телевизора и, возможно, мог бы проспать в неудобной позе до утра, если бы неожиданно его не разбудил мобильник. Играла, какая-то странная, непривычная мелодия, Макс спросонья даже не сразу сообразил, что сам, только вчера, поставил этот быстрый мотивчик, с латиноамериканскими нотками, на Ежика. Подорвавшись с дивана, Макс выскочил в коридор и вытащил телефон из кармана куртки. Раскрыл и приложил к уху.

— Алло?

— Можно я переночую у тебя? — голос был тих и неузнаваем, у Макса чуть сердце не остановилось, когда он его услышал.

— Ежик?

— Пожалуйста. У меня все друзья разбросаны по городу, а ты оказался ближе всех. И метро уже не ходит, а я...

— Где ты, черт возьми! — прерывая его едва слышное шуршание, вскричал Макс, быстро обуваясь, не отнимая телефонную трубку от уха.

— Внизу, — был ответ.

— Стой там. — Приказа Макс и стремглав вылетел на лестничную площадку. Забыв о существовании лифта, сбежал вниз по лестнице, распахнул дверь подъезда и так и замер.

Артем сидел на покосившейся лавочке у подъезда, прямо под дождем. Возле его ног стояла довольно объемистая спортивная сумка, к груди же мальчишка прижимал свою обожаемую гитару, смотрел он только прямо перед собой, даже не обернувшись на писк открывшейся металлической двери. Макс все понял. Шагнул к нему, наклонился, поднял с земли уже начавшую пропитываться водой сумку, взял несопротивляющегося Ежика за руку и повел за собой.

В лифте Артем на него глаза так и не поднял. Макс смотрел на него, и не понимал, как можно было довести до такого состояния собственного сына. Разве может любовь быть такой? — стучало в голове, и Макс с горечью осознавал, что может. Вот только Артем был прав, настоящей её вряд ли можно было назвать.

Макс завел все еще находящегося в какой-то прострации мальчишку в квартиру. Поставил его сумку в угол, на нее же пригородил гитару, и принялся его раздевать. Артем даже не сопротивлялся, вот что пугало. А потом неожиданно, оставшись в одних мокрых джинсах и тонкой футболке, которая была одета под рубашку, уже снятую Максом, шагнул к нему, уткнулся лицо в плечо и тихо всхлипнул. Макс сразу же обнял его. Оперся спиной о стену, и прижал мальчишку к себе сильно-сильно.

— Я им сказал...

— О чем?

— О нас.

— Артем?

— Я, когда пришел, она уже была заведенная. Отец задержался на работе, вот она и взбеленилась. Орала на меня, что-то требовала. Зачем-то полезла искать мою зачетку. Я слушал в пол уха, половину не воспринимая... всегда так делаю, когда она орет...

— А потом? — поглаживая его по спине и осторожно прижавшись к мокрому от дождевой воды височку, подтолкнул его Макс, когда Ежик снова замолчал, дыша судорожно и отрывисто и чуть не плача.

— Показал ей зачетку. У меня зачеты все есть и первый экзамен даже на четыре. Не к чему придраться, ну вот тогда она и вспомнила про прошлые выходные. Что дома не ночевал, что с девками всеми соседскими перетрахался, что какая-нибудь из этих шлюх непременно залетит, а ей воспитывать... на последнем я не выдержал, честно... просто... просто она так об этом говорила, мне мерзко стало, просто мерзко...

— Тсс, — успокаивающе зашипел Макс, — Все хорошо. Я с тобой, Ежик. Все будет хорошо, обещаю.

— Я сказал, что нет у меня девушки и нечего всякую фигню нести. А кто есть, заорала она, и тут пришел отец. Уставший, вымотанный, я же по глазам вижу. А она на него как набросится, типа, посмотри какого сына-хама ты воспитал, собственную мать ни во что не ставит и бла-бла-бла о том же. Отец вообще невпотянке сначала был, потом тяжело вздохнул, и попытался проскользнуть мимо нее в кабинет. А она как уперла руки в боки, так и осталась стоять. Не пустила. Ну и начала расписывать про то, как я всех встречных поперечных, словно кролик какой, трахаю. Отец в тихом шоке. Пытался убедить её, что я не такой. Я слушал-слушал и все... не смог.

— И выпалил, что вообще-то у тебя не девушки, а парень? — давно уже догадался, к чему он ведет, Макс.

Артем кивнул и снова всхлипнул, впиваясь пальцами ему в плечи.

— А что они?

— Отец прифигел. Мать в крик. Орала-орала, потом, когда поняла, что не шучу, на отца накинулась, типа это из-за него сын вырос пидорасом, а я вышел из кухни, пока они там разбирались, собрал вещи и ушел. Не мог больше их слышать.

— Вот и хорошо.

— Что?

— Теперь будешь жить у меня.

— Но...

— И отрицательного ответа я не приму, Ежик, и не надейся.

— Я не могу! — запротестовал Артем и поднял лицо с его плеча. Реснички у него были мокрыми, но трудно было списать это на слезы, ведь мальчишка неизвестно сколько времени просидел под дождем у его дома, прежде чем решился позвонить.

— Почему? — очень серьезно глядя на него и не переставая скользить ладонями по его спине, спросил Макс.

— Я не собираюсь быть приживалкой!

— А ты и не будешь. Ты будешь другом, которому я помогаю в трудную минуту.

— Только другом?

— А любовником ты будешь после совершеннолетия, если захочешь, конечно.

— Ты что, больной?

— Нет. Здоровый. А ты вот заболеешь, если сейчас же не переоденешься. — Отрезал Макс таким тоном, что Артем, вознамерившийся было поспорить с ним, предпочел промолчать, лишь буравил его возмущенным взглядом исподлобья.

— И что ты предлагаешь?

— Горячую ванну. Бросил Макс твердо, подталкивая его в комнату, — Одежду я тебе выдам, а то твоя, даже в сумке, скорей всего промокла. Ну?

— Вдвоем?

— Что прости?

— Ванну, вдвоем, — еще тише, не оборачиваясь, пробормотал Ежик на пороге комнаты. Макс театрально закатил глаза к потолку. Потом быстро шагнул к нему и, прижавшись со спины, выдохнул.

— Ты не исправим, Ежик.

— Мне просто... просто не хочется оставаться одному. — Прошептал Артем, и добавил, обхвати руки Макса, которыми тот обнимал его поперек груди, пальцами, — Когда я один, мне сразу начинает казаться, что было бы проще умереть. Но я уже один раз пытался, не хочу больше.

Макс замер. Трудно подобрать слова, когда признаются в таком.

— Ты не умрешь, я тебе не позволю, — прошептал он. — И мыться пойдем вдвоем, и спать. Я не смогу тебя отпустить, Ежик.

— Не отпускай.

16.

Как они умудрились забраться в обычную, среднестатистическую ванну вдвоем Макс так и не понял, но, по большому счету, ему было безразлично, как. Главное, Артем стал постепенно успокаиваться и согреваться, его уже так не колотило и не протряхивало всем телом, как в первое время. Он почти полностью лежал на нем, закинув ногу на бедро, прижавшись плечом к груди и склонив голову на плечо. Макс обнимал его, бездумно поглаживая пальцами по выглядывающему из воды бедру, и старался дышать как можно ровнее. Такая близость полностью обнаженного Ежика возбуждала, и сильно. Но он прекрасно понимал, что не может себе позволить даже намек на это, так как Артем скорей всего сразу же попросит утешить его именно так. А Макс этого не хотел. Самое последнее дело, по его мнению, в трудную минуту утешаться сексом. Поэтому он сдерживал себя и молчал. Артем тоже не спешил говорить. Но в какой-то момент глубоко вздохнул. Провел ладонью от его плеча к животу и все же спросил.

— Ты опять меня трахать не будешь, да?

— Не буду, — отозвался Макс, — Но если хочешь, мы можем заняться чем-нибудь приятным без непосредственно траха.

— Ну, если остального все равно нельзя... — с печальным вздохом произнес Артем и повернул голову, чтобы иметь возможность встретиться с ним взглядом.

— Согрелся? — сразу же спросил Макс, всматриваясь в печальные глаза мальчишки.

— Немного. Не представляю, чтобы я делал, если бы в моей жизни не оказалось тебя.

— Жил бы с родителями. Ведь, если бы я не настроил тебя на все это, ты вряд ли решился бы уйти. — Рассудительно произнес Макс.

Ежик не стал спорить и просто кивнул.

— Жил бы. И... мучался. — И снова опустил голову ему на плечо. — И что теперь?

— Я же уже сказал. Будешь жить у меня. А там посмотрим. Может, твоя маман все же одумается.

— Вряд ли. Слышал бы ты её, в каких выражениях она...

— Тсс, — зашипел Макс ему в волосы, — Не думай об этом.

— Не буду.

— Ну, что, вылезаем?

— Угу. Макс?

— Да?

— А чем там можно заняться, если не трахаться?

— Много чем, уверяю тебя. Только, ты уверен?

— Не переживу, — прошептал Артем в ответ тихо-тихо, — Если ты меня и сейчас оттолкнешь.

— Глупый, — ласково отозвался Макс, — Разве я отталкиваю?

— Да.

— Вовсе нет, — бросил Макс убежденно и выбрался из ванной. Артем последовал за ним.

Они быстро вытерли друг друга полотенцами, Макс ободряюще улыбался, Артем смотрел на него все теми же грустными глазами. После всего случившегося жить, действительно, не хотелось. Ведь он, на самом деле, любил свою мать, да и отца тоже. И теперь, сбежав, так толком ничего и не объяснив, даже записку не оставив, Артем чувствовал себя предателем. Его захлестывало чувство вины, и он просто не знал чем заглушить его. Отчего-то казалось, что легко получилось бы забыться, занявшись с Максом сексом. Но тот, даже в этой ситуации, решил остаться стоять на своем до конца. Артем тяжело вздохнул, позволяя переставшему улыбаться Максу надеть на себя халат, и вышел из ванной вперед него. Прошлепал босыми ногами в спальню и забрался в кровать. При мысли, что не мешало бы разобрать сумку с вещами, становилось дурно, поэтому он решил оставить все до утра. В конечном итоге все самое ценное он запихнул в отдельный целлофановый пакет, и промокнуть он был не должен.

Придя в комнату, Макс застал Артема свернувшимся клубочком на кровати. Сердце болезненно сжалось. Хотелось обнять его, закрыть собой от всего на свете, утешить. Не задумываясь, Макс шагнул к нему, скинул с себя халат, вытащил из-под Ежика одеяло, и, улегшись рядом с ним, накрыл им их обоих. Артем остался лежать неподвижно, болезненно сжавшись. Макс вздохнул. Стянул халат и с него, сбросил на пол, и прижался к обнаженному телу мальчишки кожа к коже. Артем пошевелился и обнял его в ответ, уткнувшись куда-то в шею. Всхлипнул.

— Оно не стоит твоих слез, Ежик, поверь мне, — тепло прошептал ему в волосы Макс и стал настойчиво скользить по распаренному после ванной телу.

Артем ничего не сказал ему на это, просто начал отвечать. Лизнув в шею, дотянулся до губ, поцеловал. Увлекся, целуя уже более настойчиво и страстно, Макс не отталкивал его, позволяя. Да, и сам уж, не особенно сдерживаясь, гладил и мял его спину и бедра. Артем очень быстро завелся и начал тихо постанывать от каждого прикосновения, Макс тоже все больше возбуждался. Хотелось доставить мальчишке удовольствие, да и о себе при этом забывать уже не хотелось. Ведь Артем четко высказал свою позицию, что вовсе не против некоторых экспериментов. Поэтому Макс в какой-то момент сбросил одеяло на пол, и приподнял голову Артема над собой, заглядывая в помутневшие от желания голубые глаза.

— Макс? — припухшими губами прошептал тот.

— Ты все еще хочешь попробовать взять в рот? — поинтересовался он, испытующе всматриваясь в его лицо.

Артем залился краской. И, спрашивается, чего смущаться после всего того, что они уж успели вытворить в этой постели в прошлые выходные? Но все же преодолел смущение и отрывисто кивнул.

— Хочу.

— Хорошо, тогда у меня есть одна идея, — лукаво улыбнулся ему Макс и неожиданно перевернул его задом наперед.

Ежик растерялся и дернулся, оказавшись склоненным над уже каменно твердым членом Макса, в то время, как сам Макс обхватил руками его бедра и сразу же, без предупреждения, хотя кто же о таком предупреждает, лизнул сочащуюся смазкой головку его члена. Артем задохнулся, вскрикнул и прогнулся в пояснице. Макс за его спиной расхохотался.

— Не тушуйся, Ежик, ты же сам хотел.

— Я и не отказываюсь, — буркнул тот смущенно и взволнованно, снова посмотрел на член под собой, и все же решился, пока Макс не подумал, что он струсил. Склонился и попробовал лизнуть по всей длине. Макс сдавленно выдохнул где-то сзади. И обхватил пальцами его собственный член. Артем прислушался к себе. Было немного стремно, но в тоже время отвращения как такового не наблюдалось. Даже, наоборот, в душе проснулось что-то вроде соперничества. Стало безумно интересно, сможет ли он заставить Макса стонать так же, как он сам стонал в тот их первый раз. Больше не задумываясь ни о чем, Артем снова склонился к нему, ощущая, как Макс сомкнул губы на его члене и начал вдохновенно экспериментировать, стремясь лишь к одному, доставить Максу наибольшее удовольствие, в то время как тот, не переставал сам ласкать его. Это было просто феерично, по мнению Макса, у Ежика своего собственного мнения быстро не осталось, улетучилось. Он, конечно, все еще продолжал скользить губами по члену Макса, но уже почти в бессознательном состоянии. Наслаждение накатывало волнами, он ерзал на Максе, прогибался в пояснице, вталкиваясь в его рот, скулил тихо, надрывно, не выпуская его член изо рта, а потом и вовсе заурчал как довольный, сытый котенок, и даже понять ничего не успел, как ему в рот прыснула горячая, вязкая сперма. Артем резко дернулся и закашлялся. Он просто не ожидал, что будет так. И именно в этот момент его самого накрыло, он вскрикнул, даже не успев стереть сперму Макса с губ и лица, и кончил тому в рот, обмякая на нем, уткнувшись лицом в складку между ногой и пахом.

— Ну, как ты? — перевернув его к себе лицом, заботливо стерев с лица мальчишки свою сперму уголком наволочки и уложив на руку, согнутую в локте, спросил Макс. Артем глубоко вздохнул и ткнулся ему в губы губами. Вкус в поцелуе уже не казался таким странным, как в первый раз, наоборот, почему-то подумалось, что таким он и должен быть, правильным. Ежик улыбнулся.

— Я с тобой совсем развращенным стану, что будешь делать?

— Глупый вопрос, — весело подмигнул ему Макс, — Конечно, развращать дальше.

— Куда уж дальше, — пробурчал Ежик, прикрывая глаза.

— Думаю, есть куда, раз ты все еще задаешься таким вопросами. Кстати, когда у тебя следующий экзамен?

— В понедельник.

— А готовиться как будешь?

— Я хоть дурак, наверное, что из дома ушел, но все же собрал с собой все учебники и конспекты, какие нашел.

— Молодец, — одобрил Макс, расчесывая пальцами его все еще влажные волосы.

— А еще я винт из компутера вытащил.

— О, вообще, отлично.

— А у тебя хоть есть, куда его вставлять, — встрепенулся Ежик, он как-то не подумал, что у Макса могло и не быть стационарного компьютера, а только какой-нибудь ноутбук.

— Есть. Не переживай.

— Хорошо, — выдохнул с облегчением Ежик и потерся носом о его плечо.

— А даже если бы и не было, мы всегда можем поехать в магазин и купить тебе все, что потребуется.

— Нет. На такое я точно не соглашусь.

— Интересно, и кто тебя спрашивать будет?

— Макс! — запротестовал Артем и попытался приподняться, но Макс удержал его голову на своей руке. Посмотрел внимательно и даже немного строго.

— Артем, давай не будем ругаться по пустякам, хорошо? Это глупо и того не стоит. И я, действительно, готов купить тебя для учебы все, что понадобится. Хотя бы потому, что хочу, чтобы ты нормально выучился и стал хорошим специалистом. Кстати, какая у тебя специальность?

— Милитаристская, — загнул смущенный Ежик и снова прикрыл глаза светлыми ресницами.

— А конкретнее?

— Стрелковое оружие, а что?

— Ничего. Но, по-моему, очень удачный выбор для парня.

— Ты, правда, так думаешь?

— Угу. Значит, ты завтра готовишься к экзамену и в воскресенье тоже, а вечерком можем куда-нибудь сходить.

— А если меня искать будут?

— Ну, вот если будут, тогда и будем говорить, договорились?

— Да.

— И, конечно, я бы на твоем месте, завтра отцу позвонил и сказал, что с тобой все в порядке.

— Хорошо. Я так и сделаю.

— Молодец. А теперь спи.

— Угу.

Макс уже засыпал, а Ежик давно уже тихо посапывал у него под боком, когда откуда-то из прихожей или ванной раздался приглушенный звук, какая-то песенка. Судя по всему звонил мобильный телефон. Макс глубоко вздохнул, покосился на сладко спящего Ежика, которого сейчас вряд ли можно было разбудить даже выстрелив над самым ухом, осторожно снял с себя его руку и ногу, которую тот тоже успел закинуть на него в неосознанном стремлении прижаться ближе, и поднялся. Дошел до ванной, куда сложил в корзину для грязного белья мокрую одежду Ежика и все же отрыл в кармане джинсов мобильник. На экране мигала лаконичная надпись "папа", и даже была миниатюрная фотография, к которой Макс присматриваться не стал.

— Алло.

— Артем? — прозвучал в трубке довольно приятный мужской голос с хрипотцой, но говорящий, не услышав утвердительного ответа, быстро спохватился, — Простите, с кем я говорю?

— Здравствуйте. Мое имя Макс и ваш сын сейчас спит. Он только недавно успокоился, и мне бы не хотелось его будить.

— А вы... вы тот самый парень о котором он говорил?

— Наверное. А вы его отец, я так понимаю?

— Да. Я бы мог заехать за ним и...

— Уверены, что это не терпит до утра?

— Хорошо. Давайте поговорим на чистоту.

— Давайте, — сам себе кивнул Макс, выходя из ванной, и даже успел дойти до кухни, пока отец Артема собирался с мыслями.

— Мой сын сказал нам с женой, что встречается не с девушкой, а...

— Со мной, — легко подтвердил его опасения Макс, доставая из холодильника свой любимый томатный сок.

— Но он... он же всегда был нормальным парнем, встречался с девушками, одну даже знакомиться приводил, правда только в десятом классе...

— Ну, знаете, я как-то до вашего сына тоже парнями не интересовался. Ну и что?

— Как это что? — возмущенно выдохнул тот в трубку, — Вы же совратили его.

— Может быть вам, прежде чем разбрасываться такими обвинениями, стоит вспомнить, сколько лет вашему сыну? — поинтересовался Макс, разговор его умилял. Он, конечно, плохо себе представлял, что чувствует отец, узнав, что его единственный сын неожиданно стал встречаться с парнем, но все же вся эта ситуация выглядела довольно комичной, разумеется, если вы любите черный юмор. Макс его никогда не любил, но сейчас самое время было горько посмеяться, и над собой, и над родителями мирно себе дрыхнущего Артема.

— Ему семнадцать.

— Через неделю с небольшим будет восемнадцать, даже если вам или вашей жене, что вероятнее, придет в голову подать на меня заявление в милицию, посмотрев на дату рождения вашего сына, ни один следователь его у вас не примет.

— Я понимаю, — стушевался мужчина, и сразу же с жаром произнес, — Но и вы меня поймите.

— Мне сложно. У меня нет собственных детей. Но могу сказать вам лишь одно. Если бы не ваша жена, Артем никогда бы не согласился ко мне переехать, даже если бы я его на коленях упрашивал. Вы вообще в курсе, что у него сессия, что он вынужден заниматься ночами, не потому что днем гуляет и пропадает неизвестно где, а потому что ваша супруга каждый день закатывает ему скандалы на ровном месте, а потом преспокойно идет себе спать, а мальчишка надрывается над учебниками? — Макс начал злиться и останавливаться не собирался. Сочувствия к отцу Артема он не испытывал. За что его жалеть? За то, что не смог защитить собственного сына от разбуянившейся женушки? Макс такого понять не мог, да и не желал понимать.

— Нет. Я не знал, — пробормотал мужчина на том конце телефонной трубки, — Но ведь и её можно понять. Наверное, она просто почувствовала, что с мальчиком что-то не то...

— Наверное? — протянул Макс с такой интонацией, что отец Артема все прекрасно понял и замолчал. — В общем, так, — подытожил Макс, — Берите бумагу, я продиктую вам адрес, захотите увидеть сына, я буду только за, думаю, вам давно с ним надо было поговорить по душам, а не запираться в кабинете.

— Вы даже об этом...

— Да, и об этом тоже. Но имейте в виду, раньше завтра я вас не жду. Не трепите сыну нервы, он у вас творческая личность, с ним просто так нельзя. Вообще не понимаю и не пойму, как у вашей жены язык повернулся наговорить ему столько гадостей, зная, что однажды и по её вине тоже он уже резал вены.

— Что?!

— Вы не знали, — Макс опешил, как можно не знать такого. Либо Артем соврал, в чем Макс лично очень сомневался, либо родители оказались так заняты своими проблемами, что просто не поняли, в каком состоянии их сын. Кто же его тогда откачивал?

— Постойте, это, когда он с той девочкой и Франции встречался?

— Да.

— Но Маша сказала же, что все, что наговорила его классная руководительница, о том, что наш сын может попытаться покончить с собой, это все глупости. Ведь она с ним поговорила, и Артем...

— И наговорила кучу гадостей про его первую любовь, если Маша, это ваша жена, конечно.

— Да. Она. Но, как же так?

— Вот так. — Тяжело вздохнул Макс. — Знаете, уже полвторого ночи, пишите адрес и закончим.

— Диктуйте.

Макс быстро задиктовал свой домашний адрес и отключился. Да, Ежик не переставал его удивлять, но его родители не шли ни в какой сравнение. Как можно так относиться к собственному ребенку?

Налив себе целый стакан томатного сока, Макс залпом осушил его, вытер губы рукой и ушел обратно в спальню, под бок к теплому и уже почти родному Ежику. Хорошо, что тот не проснулся. Нечего было его расстраивать еще больше. В конечном итоге, если сам завтра, на свежую голову, захочет вернуться, Макс его удерживать не станет, пусть ему и не хотелось его отпускать. А если захочет остаться, то никакая истеричка мать им не указ. Вот и все. По-другому уже никак.

17.

Ближе к полудню Артем решил, что никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым. Все, что произошло вчера у родителей, стало казаться дурным сном, а вот Макс, который не только накормил вкусным завтраком прямо в постели, так еще потом и учиться отправил, как заправская мамочка, стал восприниматься как единственный ориентир в этой непростой жизни. Оказывается, жить с ним было просто здорово. Конечно, Артем еще в прошлые выходные это прочувствовал, но тогда они просто развлекались, сейчас же, напротив, Макс постарался создать для него все условия, чтобы можно было спокойно учить билеты к экзамену. Ежик расположился с книжками и конспектами прямо на полу, застеленном пушистым ковром, разложив все на небольшом журнальном столике в зале, второй комнате в Максовой квартире. А сам хозяин устроился на диване напротив телевизора с какой-то книгой в руках. Артем все не решался спросить её название. При желании, конечно, можно было воспользоваться компьютером, который стоял здесь же в углу, возле противоположной от шкафов и телевизора стене, но после того, как Макс подключил к нему и его винт тоже, Артем как-то так до него и не добрался. В принципе, конспектов и сделанных еще дома распечаток ему пока хватало, и так уже после двух часов непрерывной зубрежки шарики за ролики заезжали.

Артем оторвался от очередного билета, заметки по которому записывал в отдельный блокнотик и сладко потянулся всем телом, подавляя в себе совсем уж странный порыв заурчать. Макс почти сразу оторвался от своей книги, заложив её, замяв уголок странички и, посмотрев в его сторону, улыбнулся.

— Устал?

— Ага. Голова, кажется, сейчас лопнет.

— Не лопнет. Не боись, — уверенно произнес Макс и перевернулся на бок, подперев голову ладонью, хотя до этого лежал на животе.

— А куда ты сказал, мы можем пойти? — полюбопытствовал Артем, хитро прищурившись.

— Это только вечером, — отрезал Макс твердо.

— Но я уже почти все выучил, — запротестовал Артем.

— Правда? Может мне стоит прямо сейчас тебя проверить?

— Но Макс, — возмущению Артема не было предела, — Я что маленький, чтобы ты меня так контролировал.

— Маленький-маленький, — закивал тот в ответ. — Вон, твой отец меня даже в совращении обвинять пытался.

— Отец? — глаза Ежика округлились, но Макс смотрел в ответ спокойно и твердо. — Но, когда ты...

— Он вчера ночью звонил тебе. Я не хотел тебя будит, поэтому взял трубку.

— И что? — Взволнованно вопросил Артем, прикусив губу, Макс неодобрительно на него посмотрел, и мальчишка заставил себя чуть-чуть расслабиться, а потом все же встал и пересел к нему поближе, на пол возле дивана, лицом к Максу, устроив голову на локте, которым оперся возле его груди.

Макс помолчал немного, взвешивая с чего лучше начать, но потом все же решил просто рассказать, как есть.

— Он уточнил тот ли я парень, о котором ты им сказал. Я ответил что да, тот. Тогда он попытался убедить меня, что это я тебя совратил, на что я предложил ему вспомнить сколько тебе лет.

— А тебе правда, ничего не будет, если они... — заволновался Ежик.

— Правда, — Макс протянул руку и взъерошил ему волосы. — Во-первых, у них в принципе никто не возьмет заявление на совращение малолетних, как только увидят дату твоего рождения, а, во-вторых, даже если найдется такой придурок, к тому времени, как прокуратура успеет хоть что-то сделать в этом направлении, тебе уже исполнится восемнадцать, и все, баста. Дальше только ты будешь решать с кем ты и вообще.

— Скорей бы, — тяжело вздохнул Артем, — А что еще он тебе сказал? И почему ты мне прямо с утра не рассказал, что он звонил?

— Хотел, — честно признался Макс, — но ты таким счастливым проснулся, что мне ужасно не хотелось испортить тебе настроение.

— Ты и не испортил, — пробурчал Артем немного недовольно.

— Сейчас испорчу. Я дал ему свой адрес. Так что морально готовься. Удивляюсь, почему он сразу не пришел.

— Но зачем ты это сделал? — резко вскинулся Артем, голос у него зазвенел и от возмущения и от осознания, что счастье может оказаться недолгим.

— Потому что он твой отец, — отрезал Макс непреклонно. — И раз уж так все получилось, я не собираюсь прятаться, и ты не будешь.

— Что же ты от своего собственного отца год скрывался, а? — зашипел Артем яростно, его до глубины души оскорбило, что Макс так запросто все решил за него, словно он и не мужик вовсе, а девчонка какая.

— Потому что, — нахмурившись, очень тихо обронил Макс, — У меня не было выбора. У тебя он есть...

— И ты сделал его за меня.

— Нет. Я сделал его за себя. Я не собираюсь потакать твоим комплексам и откровенно глупым капризам. И лучше, чтобы ты понял это сразу.

— Комплексам? — прорычал Артем, было видно, что он готов кинуться на Макса с кулаками, но пока все еще сдерживается. Макс надеялся, потому, что все же понимает в глубине души, что он прав.

— Опять считаешь, что я не воспринимаю тебя как парня, а вижу не пойми кого?

— Считаю! Ты сказал, что я сам должен нести ответственность за свой выбор...

— Вот и неси. Я предлагаю тебе просто поговорить с ним. Если не захочешь возвращаться к родителям, я буду только рад. — И добавил, — Мне очень хорошо с тобой, Ежик, — а потом сел на диване, свесив ноги на пол, и хотел уже подняться, но Артем неожиданно сжал его колено. Посмотрел внимательно и взволнованно, Макс ответил уверенным взглядом.

— Прости, — тихо прошептал Артем, понимая, что наговорил лишнего и на секунду прижался щекой к бедру.

— Ничего, — Макс немного печально улыбнулся и потрепал его по волосам, — Я, кажется, уже начинаю привыкать.

— К чему?

— К твоим колючкам, Ежик.

— И вовсе я не Ежик.

— Мы же с тобой уже, кажется, решили, что очень даже Ежик, — в голосе Макса появилось тепло, и Артем сдался. Тихо вздохнул и поднялся на ноги. Макс остался сидеть на диване, и неотрывно смотрел на него. Но, стоило Артему, поддавшись порыву, попытаться усесться к нему на колени, отрицательно покачал головой, и скосил глаза на журнальный столик, заваленный бумагами и книгами, Артем повернулся к нему же, тяжело вздохнул, и послушно пошел снова учить билеты.

— Такими темпами, — проворчал он, усаживаясь на прежнее место и покусывая кончик шариковой ручки, которую успел подцепить со стола, — Ты из меня отличника сделаешь.

— Вот и прекрасно. Будет лишний повод отметить, — отозвался Макс и подмигнул ему.

— А как будем отмечать? — сразу же заинтересовался мальчишка.

— А как тебе хочется?

— В постели. По настоящему.

— Тогда сначала надо дожить до твоего дня рождения, Ежик. И, пожалуйста, не провоцируй меня. Мне бы не хотелось ссориться из-за пустяков.

— Это не пустяки, — протянул погрустневший Ежик, и принялся за конспекты.

Макс посмотрел на него еще какое-то время, а потом решил сходить на кухню и сообразить им обоим что-нибудь попить. Но не успел, в прихожей его застал звонок в дверь. Макс пошел открывать, похоже, отец Артема все же решился. Ну, как говорится, лучше поздно, чем никогда.

— Здравствуйте, Максимильян Евгеньевич...

— Здравствуйте, Василий Геннадьевич, мне кажется, мы с вами договорились, что вы будите со мной просто по имени. — Устало вздохнул Макс, на пороге стоял их участковый в компании еще одного милиционера и какого-то мужчины лет сорока, но уже почти полностью посидевшего, с внимательными голубыми глазами и в строгом черном, костюме, несмотря на лето за окном, хоть и из довольно тонкой ткани, в светло-бежевой рубашке и в галстуке ей в тон. — Вы все-таки хотите приплести милицию, — посмотрел Макс только на этого мужчину. Догадаться, кто он, было не сложно.

— Это не я, — так же устало, как сам Макс, вздохнул отец Ежика, проведя ладонью по лицу. — Это жена. Когда проснулся, она уже успела сбегать к участковому.

— Понятно, — кивнул Максу, — Ну, что ж, входите. Заодно расскажите, по какой статье меня обвиняют.

— Пока не по какой, но Мария Леонардовна утверждает, что вы, господин Котов похитили её несовершеннолетнего сына. И удерживаете в своей квартире насильно.

— Угу, — зло хмыкнул Макс, — Я просто фигею в этом зоопарке, — отец Ежика при этих словах нахмурился, но ничего не сказал, а Макс посторонился, пропуская всех троих в квартиру.

В прихожей их встретил напряженный, словно струна на грифе гитары, Артем.

— Вот видишь, Петрович, — наставительно бросил участковый Максового района, кивнув в сторону мальчишки, — Я же говорил, что никто здесь никого силой не держит.

— Да уж, — хмыкнул его коллега.

— Папа, почему здесь милиция, — посмотрел на отца Артем и нахмурился.

— Мама решила, что тебя похитили, — произнес его отец и шагнул к сыну. Артем отшатнулся.

— Похитили? — глянув исподлобья уточнил Артем, — Я похож на похищенного?

— Нет. Но ты вернешься со мной, — сдвинул брови отец, но Артем неожиданно ответил решительным и твердым взглядом.

— Нет. Не вернусь. А через неделю, вы даже через суд меня вернуть не сможете.

— И что, так и будешь сидеть на шее... друга? — Последнее слово он почти выплюнул ему в лицо. Глаза Артема вспыхнули.

— Не просто друга, — припечатал он, — Но и любовника, — И вскинул голову, смотря на отца так, что тот осекся, хотя и собирался устроить скандал.

— Идемте на кухню, — вмешался Макс и повел всех за собой.

Участковые переглянулись, но пошли за ним. Артем сразу же юркнул вслед за ними. И его отцу ничего не осталось, как пойти туда же. Все разместились на табуретках у стола. Артем так вообще порывался усесться в Максу на колени, но тот так на него посмотрел, что пришлось кротко сесть на табуреточку рядом с ним. От мужчин не укрылся этот их обмен взглядами, но все тактично промолчали.

— Ну, что? Излагайте. — Глядя на знакомого ему участкового, начал Макс. — И, пожалуйста, давайте без этих ваших Максимильянов Евгеньевичей.

— Как скажет...шь, Макс, — явно чувствуя себя не в своей тарелке, выдохнул Василий Геннадьевич, с которым они были знакомы, причем довольно хорошо, еще после дела об угоне Максовой машины. — Сегодня утром мне позвонил мой коллега, Антом Петрович, и сказал, что человека, живущего на моем участке обвиняют в похищении ребенка. Но, как мы тут все видим, Артема уже трудно назвать ребенком, — покосившись на Ежика, возмущенно сверкнувшего глазами из-под светлой челки, произнес он и тяжело вздохнув, развел руками.

— А откуда вообще стало известно, что я именно с вашего участка? — внимательно глядя на отца Артема, который так и не представился, похоже, это у них было семейное, спросил он.

Тот ответил ему немного виноватым взглядом. — К сожалению, я не смог додуматься, что моя жена начтен проверять карманы моего пиджака с утра.

— И она увидела мой адрес на бумажке, которую вы туда засунули, — легко догадался Макс.

— Сожалею. Но, когда она мне сообщила, что позвонила нашему участковому, я сразу же пошел к Антону Петровичу, но он уже как раз собирался к тебе, поэтому мы пошли вместе. — Уже даже не подумав назвать Макса на "вы", когда обнаружил, насколько он молод, произнес отец Артема.

— И что теперь? — вмешался в их разговор Ежик.

— Ничего. Я надеюсь, ты одумаешься, Артем, и вернешься. — Строго начал его отец, глядя только на сына, — В конечном счете, у тебя сессия, как ты собираешься к ней готовиться? Или теперь тебе и учеба ни к чему с этим твоим диким увлечением.

— Диким? — зашипел Артем разъяренно, подхватил Макса под руку и выпалил прямо в лицо отцу. — Я люблю его, и мне плевать, что вы с мамой об этом думаете!

— Да, как ты вообще можешь говорить о любви, ведь он же парень, в конце концов! — тоже переходя на повышенный тон, вскричал тот.

— Так и могу. И что же? Ты обещал, что примешь меня любым. Лгал, да?

— Артем, ты не понимаешь... — прикрыв глаза ладонью, пробормотал он. — Мы же с тобой не просто так сейчас говорим.

— Конечно, не просто так. А о конкретной ситуации. В общем, я остаюсь здесь, — произнес он решительно и насупился.

— Ты так и не ответил насчет института, — посмотрев на молчащего Макса, напомнил его отец, просто не зная, какой еще аргумент привести, но прекрасно осознав, что силой и авторитетом сына уже задавить не удастся.

— Я прекрасно готовился к экзамену, который у меня, кстати, в понедельник, пока вы целой делегацией не приперлись. И вообще, Макс мне все равно не даст отлынивать, — проворчал он в сторону. Макс усмехнулся и совершенно естественным жестом запустил руку в его волосы и потрепал. Артем зажмурился.

— А на что ты собираешься жить?

— Летом пойду работать.

— Но у тебя еще две недели, до окончания сессии.

— Не беспокойтесь, нуждаться ваш сын не будет, — совершенно ровно произнес Макс, перестав улыбаться.

— Артем, ты хоть понимаешь, что это...

— Дружеская взаимопомощь, — с нажимом сказал Макс, посмотрев на него, мужчина не рискнул с ним спорить и замолчал.

— Ну, раз мы все прояснили, и, как говорится, состава преступления здесь нет, силой вашего сына никто не удерживает, может, закончим на этом? — спросил Антом Петрович у отца Артема, покосившись на своего коллегу, тот активно закивал.

— Ты извини нас, Макс, за беспокойство, — произнес он немного виновато, — Но ты же понимаешь, мы обязаны были все проверить.

— Понимаю, — серьезно кивнул Макс, и посмотрел на молчавшего отца Артема.

— Вы можете остаться и поговорить с сыном, если хотите.

Артем напрягся, глядя на отца. Но тот отрицательно покачал головой.

— Нет. Вряд ли сейчас мой сын меня сейчас услышит.

— Ну, хоть не говоришь, что у тебя больше нет сына, — дерзко бросил тот, — И на том спасибо.

— Артем, ты все равно им останешься, но это не значит, что я одобрю любое твое решение, — холодно произнес его отец и поднялся. — И, я бы хотел иметь возможность еще как-нибудь навестить моего сына, — посмотрев уже на Макса, который тоже поднялся с табуретки, сказал он.

— Конечно, — кивнут Макс, и добавил, — Только и вы поймите, если бы не ваша жена, Артем бы никогда не ушел из дома.

— Я это уже понял, — кивнул мужчина, и в глазах его мелькнула грусть. — Мне тоже жаль, что так все получилось. — И совершенно неожиданно, даже для себя самого добавил, — Пожалуйста, позаботьтесь о моем сыне.

— Можете рассчитывать на меня, — кивнул Макс и протянул ему руку. Мужчина замер, все присутствующие тоже. У Артема мелькнула мысль, что отец сейчас его пошлет, но тот после паузы все же пожал ему руку. Ежик осторожно выдохнул и даже глаза от облегчения прикрыл, отец посмотрел на него и тяжело вздохнул

Участковые поднялись на ноги, но тут в дверь позвонили. Макс легко протиснулся между всех и пошел открывать. Странно, вроде бы он больше никого не ждал.

— Ах, ты пидорас вонючий! Что ты сделал с моим сыном?!— дурным голосом взвыла субтильная женщина лет сорока, больше ничего Макс рассмотреть просто не успел, она кинулась на него. Не понятно, что конкретно она собиралась сделать, но Макс легко перехватил ее руки, удерживая на безопасном от себя расстоянии, и все ждал, когда она перестанет бесноваться, но она, похоже, совсем не собиралась это делать. Вопила она в таких выражениях, что даже у Макса уши готовы были в трубочку свернуться, а уж когда в прихожую, в которой все это и происходило, выскочили Артем и его отец, то они вообще опешили.

— Маша, — ошеломленно выдохнул отец семейства, — Что ты здесь делаешь?

— Я делаю?! Что ты здесь делаешь?! — но тут она увидела Артема, и попыталась кинуться к нему, но Макс загородил его собой, оттесняя в зал. — Артем ты возвращаешься домой!

— Никуда я не возвращаюсь! — крикнул Артем из-за плеча Макса, у которого создалось впечатление, что он участвует в съемках какой-то идиотской мелодрамы, той, в которой глупый смех за кадром, и полный бред на экране без сюжета.

— Ах, ты маленькая дрянь!

— Попрошу вас, — холодно произнес Макс, — В моем доме обойдемся без оскорблений. Вы тут уже достаточно наговорили.

— Да, как ты смеешь! Ты...

— Хозяин частного собственности, в которую вы нелегально ворвались, тем самым нарушая неприкосновенность моего жилища, — тоном продвинутого юриста, припечатал Макс, который на самом деле смутно себе представлял, как это на самом деле можно аргументировать с юридической точки зрения, но прекрасно знал, что главное в этом деле то, как подать себя и то, что ты говоришь.

— Да, как...

— Маша, пожалуйста, — наконец сумел вставить хоть слово ее муж, подошел, взял за руку и повел к распахнутой двери, — Мы уже уходим.

— Ты собираешь оставить нашего мальчика с этим грязным...

— Прекрати, — отрезал мужчина, — Я поговорил с Максом и считаю его достаточно серьезным молодым человеком...

— Его, этого... этого... да, у меня просто слов нет!

— И не надо, избавьте меня, — холодно бросил Макс.

— Вам лучше уйти, гражданка Скворцова, — строго произнес участковый их района.

Мама Артема попыталась еще что-то сказать, снова кинуться к спрятавшемуся за Максом сыну, но ее муж настойчиво потянул её за собой, прочь из квартиры, за ними потянулись на выход оба участковых, на прощание пожав Максу руку и все. Кажется, все.

Макс закрыл за всеми дверь. Ему самому не верилось, что все закончилось, обернулся к Артему. Тот стоял полубоком в проеме двери и прижимался щекой к косяку, и глаза у него блестели от слез. А потом мальчишка, словно лишившись того стержня, что все еще как-то удерживал его, начал сползать на пол. Макс сразу же кинулся к нему.

— Артем, — выдохнул, он ему в волосы, обнимая.

Тот всхлипнул и прижался к его плечу. Его трясло, хотя слез как таковых не было, но дыхание из горла вырывалось клоками. У Макса сердце сжалось. Стало так страшно за Артема, хотя тому, вроде бы, ничего не угрожало. Сам не понимая, что делает, он поднял его на руки. Артем всхлипнул еще горше, уткнулся ему в плечо, и тихо пробормотал.

— Опять. Ты опять, как с девчонкой, — но все равно обвил руками его шею.

— Никакая ты не девчонка, Ежик, — с самому ему чудной и непонятной нежностью, выдохнул Макс ему в волосы, опускаясь на кровать, устраивая мальчишку у себя на коленях.

Они целовались так долго, что, казалось, просто невозможно столько не дышать. А потом Артем уже привычно перевернулся, сел на него верхом, и стал стягивать одежду. Ему так безумно хотелось ласки. Просто ласки и тепла. Родного, нежного. Но Макс перехватил его руки.

— Опять нельзя, да? — почти жалобно спросил Ежик, и горько вздохнул.

— Нет. Можно. Но не хотелось бы.

— Не хотелось? — искренне удивился Артем, пропустил руку между ними и чувственно и дразнящее (и откуда что взялось?) провел пальцами по его ощутимо выпирающей ширинки. Макс убрал его руку от себя и заставил посмотреть в глаза.

— Ты хочешь утешения, но секс, не самый лучший способ.

— Я понял, — кивнул Артем, и просто склонил голову ему на плечо. — Извини её, она просто расстроилась, наверное.

— Наверное, — согласился Макс, хотя на самом деле считал, что таким, как эта Мария Леонардовна, нужно лечиться. И пусть то, что её сын ушел жить к парню, безусловно, должно было вызвать шок, но не настолько же, чтобы так себя вести при совершенно посторонних людях. — Я так понимаю, ты учить теперь уже не сможешь, а? — с наигранной веселостью в голосе, спросил он.

— А что ты предлагаешь? — сразу же оживился Ежик. Обо всем случившемся хотелось забыть, как о страшном сне. Ему еще никогда не было так стыдно за собственную мать.

— Погонять, ты как?

— За!

— Тогда поехали.

18.

— Слушай, — выйдя из подъезда, спросил у коллеги Антом Петрович, участковый района в котором с родителями жил Ежик, — А кто это у тебя на такой крутой тачке катается? — и кивнул в сторону мирно стоящей у подъезда черной Ламборджини. Супруги Скворцовы ожесточенно спорили поодаль, но оба участковых уже не особо прислушивались к их крикам. И так было понятно, что родители сами виноваты в том, в кого вырос их сын.

— Он и катается, — со вздохом отозвался Василий Геннадьевич.

— В смысле, — недопонял его коллега.

— В прямом. Котов Максимильян Евгеньевич генеральный директор частного конструкторского бюро проектирования автоматизированных систем, единственный сын Евгения Борисовича Котова, слышал о таком?

— Фьють! — присвистнул Антон Петрович, — И что он забыл в этой дыре?

— Не знаю. Каприз у него такой, похоже. Но если мамаша... — покосившись на парочку, все еще бурно выясняющую отношения прямо на улице, бросил Василий Генадьевич, — В общем, только одно могу сказать, этому парню, Артему, крупно повезло. Не знаю, спят они там на самом деле, или он это изображал, чтобы родителей еще сильней позлить, только Макс парень хороший, по себе знаю.

— Это откуда же?

— Оттуда. Угнали у него в прошлом году эту самую тачку. Конечно, ко мне он не пошел, нафига ему? Но сердобольные старушки из его подъезда, которым он всегда помогал, как они выразились, сразу же побежали ко мне. Ну, я и пришел. Он, конечно, поулыбался мне, ничего не сказал, понятное дело, заявление в милицию писать отказался. Ну, я вышел от него и сразу пробил по своим каналам. Уж больно подозрительным мне все показалось, и пока я у подъезда стоял с трубкой у уха, смотрю подкатили два джипа с братками, вывели под руки какого-то скользкого типа, но в подъезд заводить не стали, по дымофону Макса вызвали и все. Он спустился. И минут пятнадцать с непроницаемым лицом, даже не взглянув на меня выслушивал, как этот скользкий перед ним извиняется за то, что тачку его угнал, и чуть ли не на коленях готов ползать, лишь бы Макс сказал, что он прощен. Ну, тот и махнул рукой. Братки угонщика и отпустили. С парочкой из них Макс за руку попрощался, посмотрел на меня, и пригласил к себе снова. Там и рассказал кто да что, и почему его машину больше ни одна шмара в нашем районе не тронет. Да и из других районов поостерегутся. Вот так-то, Петрович.

— Слушай, но я что-то не понял, с чего это ты его в хорошие парни записал? По мне так...

— У меня проблемы с сыном были, помнишь?

— Постой, это когда мы с тобой день милиции отмечали, ты говорил, что у Андрея твоего проблемы какие-то?

— Наркотиками баловаться начал, а я дурак не сразу заметил. А когда обнаружил, он уже на бабки залетел.

— И что же?

— А ничего. Наши бы все равно не успели хоть что-то сделать, я и сам-то в последний момент узнал, что мой придурок уже на стрелку назначенную унесся. Я тогда так пересрался, Петрович, не передать словами, думал, все, не будет у меня больше сына. А потом про Макса вспомнил. Позвонил ему. Плохо помню, что я там плел с перепугу. Но он сказал сидеть дома и не высовываться. Я и сидел. В общем, сына он мне вернул в целости и сохранности. Притихшего и очень резко взявшегося за ум. Макс еще его несколько месяцев курировал, насколько я знаю, перезванивались они, потом на работу помог устроиться, ну и с наркотой этой гребаной завязать...

— Слушай, а с чего бы это твоему Андрюхе шелковым стать, может этот твой Макс его там трахнул и...

— Слушай, — отрезал Василий Геннадьевич, строго глядя на коллегу. — Не знаю я, с чего бы, может, и трахнул, но, может, и не правильно так говорить, но мне пофиг, веришь? У меня сын нормальным человеком стал, сейчас работает, нам с Люськой деньгами порой помогает, а к концу лета вообще жениться собрался, девчонка его Ритка ребеночка ждет, ясно? И, кстати, Макса они хотят попросить крестным стать.

— Ну, конечно, богатый такой, чем не крестный? — скептически хмыкнул Петрович.

— Эх, Петрович, да не в деньгах дело, и нечего на меня так смотреть. Он на самом деле хороший парень, уж поверь мне. И друзей у него ой как много найдется, если что.

— Вы ведь шутите, Василий Геннадьевич? — неожиданно вмешался в их разговор отец Артема, который, оказывается, уже давно прислушивался к их разговору, не реагируя на ругать жены, которая совсем взбеленившись, убежала домой или еще куда.

— Я похож на шутника, Вадим Семенович? — поинтересовался у него тот, благо, Петрович прежде всего их друг другу представил, когда они только к Максу шли.

— Нет. Не похожи. Но что же это получается?

— Что вашему сыну повезло, как мне думается.

— А если Артем не врал, если они действительно...

— А какая нахрен разница кто с кем спит? То, что его к этому не принуждают, ясно как божий день, так что не все ли равно?

— А как же внуки? Ваш же вот, ребеночка завел.

— До внуков вашему еще дорасти нужно, может у него это проходящее увлечение.

— Думаете, ваш олигарх из спального района его отпустит.

— Отпустит, — убежденно ответил участковый, — Я бы на вашем месте не сомневался. Даже если любить будет, отпустит.

— Что-то плохо верится.

— Ваше право. Ну, пойду я к себе что ли, Петрович ты как, заглянуть не хочешь?

— А чего же не заглянуть? — правильно понял его намек тот, — Надо же за будущего деда чая выпить, — И хитро подмигнул.

— Однозначно надо, — отозвался его приятель, и они ушли.

А Вадим Семенович Скворцов постоял еще какое-то время возле черной Ламборджине, невидяще скользя по ней взглядом, и тоже поплелся домой. Спокойной, ну относительно, конечно, жизни пришел конец. А жаль, ведь он так привык к тому, что имел, а теперь еще неизвестно как дальше жить. Так что, когда Макс и Артем выбрались из дома, во дворе уже никого не было.

Они гоняли попеременно, и Макс, все время внимательно следя за настроением Ежика, понимал, что для мальчишки его возраста, действительно, лучшего "успокоительного" не найти. Скорость и адреналин, гремучая смесь. Артем раскраснелся, в глазах появился лихорадочный, азартный блеск, с каждым заездом он все лучше чувствовал машину, все уверенней выжимал из нее все, что только мог. Макс смотрел на него и не мог отделаться от ощущение, что это уже навсегда. Даже если Артем решит уйти от него, бросит, предложит забыть все, что было. Забыть он уже не сможет. Конечно, можно будет переболеть, и, возможно, когда-нибудь, на радость родителям, женится, но помнить этого дерзкого, колючего и одновременно с этим нежного и ранимого мальчишку он будет всегда. Всю жизнь. Обречение? Отнюдь. Он чувствовал себя счастливым, как никогда понимая всю пафосность слов, растиражированных в фильмах и книгах, — "лишь бы моему любимому было хорошо, пусть и без меня. Пусть".

— Я-ху! — вскричал Ежик вскидывая руки вверх, затормозив так резко, что машину повернуло на дороге боком и даже в салоне запахло плавящейся резиной, — Как же здорово, Макс! Это просто здорово! — и был в этот момент таким, таким взволнованным, горящим. Макс не удержался. Да, и кто бы удержался на его месте.

— Вылезай, — бросил он, и вышел из машины.

Артем растерянно моргнул, но вылез вслед за ним. А Макс уже обошел машину спереди и остановился, ожидая его. А потом, когда тот все еще не понимая, зачем ему это, подошел, резко притиснул Артема к себе, и, не слыша изумленного вздоха, впился в губы поцелуем. Ежик с такой готовностью ему ответил, что это решило все. Здесь. Сейчас. Дольше терпеть просто невозможно.

— Макс, Макс, — шептал Ежик исступленно, откинувшись на капот, не видя, лишь чувствуя, как быстро и резко между ног двигается голова Макса, которому сейчас было на все плевать. Абсолютно на все. И на глупое обещание, и на то, что будет, если их здесь в такой живописной композиции застанут какие-нибудь ребята, тоже вознамерившиеся погонять, и даже на себя самого, он лишь хотел слышать, чувствовать, ощущать всей кожей, что Ежику, его Ежику хорошо с ним. Так хорошо, что он готов кричать в голос его имя. Только его.

— Макс! — взвыл тот, выгибаясь, вскидывая бедра, толкаясь членом ему в рот.

И ему тоже было глубоко плевать на то, что Макс уже протолкнул в него пальцы, почти без смазки, плевать. Все равно. Он хотел его. Внутри себя, всего. Так сильно и давно хотел, что, казалось, вот-вот потеряет сознание. А Макс все медлил и медлил. Артем захныкал, как маленький, вцепился ему в волосы, потянул на себя. Не помогло. Дернул уже настойчивее, больнее. Макс все же выпустил его член изо рта, поднял голову. Губы у него были припухшими, а глаза шальными, Ежик задохнулся от неземного восторга и попытался уложить его на себя. Макс послушно накрыл его тело собой. Артем восторженно вскрикнул, опустил руки вниз, всеми силами пытаясь нащупать застежку на его брюках, и чуть не расплакался, когда Макс перехватил их, завел ему за спину и замер, нависая над ним.

— Макс, пожалуйста... пожалуйста, — уже не думаю, как глупо это может прозвучать, как унизительно, как по девчачье, взмолился Артем, ерзая под ним и пытаясь закинуть ноги ему на талию, но он и без того соскальзывал с отполированного до блеска капота, что у него это просто не получилось бы, и от этого становилось еще горше, еще обиднее и больней. Его болезненно твердый член упирался Максу в живот, благо тот все же додумался стянуть с себя футболку, и соприкосновение с такой же разгоряченной, как и его собственная, кожей хоть немного облегчало его страдания. Но он хотел большего, так безумно сильно хотел.

— Пожалуйста, Макс, — по вискам потекли слезы. Все, баста, если тот этого сейчас не сделает, он, Артем, ему никогда не простит. Никогда.

— Ежик, — хрипло, с какой-то иступленной нежностью, выдохнул Макс, — Что же ты делаешь со мной, что?

И сам раздернул молнию на брюках, подхватил мальчишку под коленями и плавно протолкнул в него член, стараясь не делать резких движений, чтобы не повредить. Но Артем так обрадовался, испытав не с чем несравнимое облегчение, что резко подался вперед, и сам насадился на него, с гортанным, болезненным криком, неожиданно перетекшим в блаженный глубокий стон.

Такого секса в их жизнях еще никогда не было. Артем стонал непрерывно, а Макс рычал и вбивал в него член чуть ли не до основания, сквозь шум крови в ушах слыша короткие, характерные шлепки бедер о берда. Это было так... так, что не передать словами. И конец был просто фееричен, Артем выгнулся почти сел, кончая и сжимаясь так, что Макс, полностью поглощенный всем происходящим, даже не сразу понял, что умудрился кончить почти одновременно с ним, продолжая вталкиваться в него, пока не обмяк так же, как и Артем под ним, наваливаясь на счастливого до одури мальчишку.

— Мораторий отменен, — хрипло рассмеялся Артем, запуская пальцы в волосы Макса и поднимая его голову со своего плеча, было немного неудобно, оттого, что Макс почти полностью лежит на нем, так еще и до сих пор не вынул из него член, но говорить об этом ему Ежик уж точно не собирался.

— Не совсем, — с трудом пробурчал Макс, целуя его, как ему и хотелось.

— Что значит не совсем? — требовательно вопросил Артем, разрывая поцелуй.

— То и значит, Ежик, у тебя сессия, и аппетиты придется поубавить.

— Но...

— Никаких но, — поднимаясь отрезал Макс. — Полежи немного, — обронил он уже чуть мягче, глядя на раскинувшегося на капоте почти полностью обнаженного парня с запрысканными спермой бедрами и полуобнаженным под задранной вверх рубашкой животом, — У меня где-то были салфетки.

— Так не честно, — приподнявшись на локтях, объявил Ежик, поджав губы. Внутри было мокро и тепло, но это уже не только не смущало, а даже, как не странно, казалось приятным.

— Очень даже честно, — достав из бардачка упаковку влажных салфеток, объявил вернувшийся Макс, и начал бережно стирать с него следы их обоих.

— А если я умру?

— Ежик, от недотраха не умирают. — Усмехнулся Макс и, наклонившись, чмокнул его в живот, который уже успел протереть. Артем горестно вздохнул.

— Кстати, все хочу тебя попросить, но момент подловить не могу... — задумчиво произнес Макс, вытирая его бедра.

— О чем?

— Споешь мне свою песню?

— А что мне за это будет?

— Ну, например, ужином накормлю.

— Дома.

— Что дома?

— Дома спою, и дома накормишь. Никаких ресторанов.

— Но Ежик, иногда же полезно куда-нибудь сходить, развеяться, — укоризненно посмотрел на него Макс, но на самом деле ему тоже хотелось только домой, и остаться наедине, без посторонних.

— Иногда. Не сейчас, — отрезал Артем, натягивая, переданные ему Максом джинсы, и как они только умудрились в процессе "собачку" на молнии не сорвать и окончательно их не затоптали, светло-голубые же, маркие?

— Хорошо, — привлекая его к себе за плечи, отозвался Макс, — Как скажешь.

— Тогда спою.

— Заметано.

19.

Макс возился с ужином на кухне. Артем же сумел-таки заставить себя вернуться к учебникам, хотя бы ненадолго. Правда, сосредоточиться получалось с трудом. Все тело до сих пор приятно ныло, при воспоминании о том, что они вытворяли на капоте Максовой машины, становилось горячо щекам и в паху. При мысли, что теперь можно будет и повторить, учитывая, что Макс все же сдался, и плюнул на это свое идиотское обещание насчет дня рождения, делалось вообще невозможным хоть как-то соображать, особенно в направлении теоретической механики, которую, собственно, бедный Ежик и пытался впихнуть в свою голову всеми доступными способами. Пока, кажется, даже получалось, иногда. Но не давала покоя мысль, что ему сегодня еще петь для Макса. Было волнительно, и еще как! Он много раз выступал на школьных и даже уже на институтских концертах, но тут... тут было совсем другое. Петь кому-то приватно, так еще, если песня писалась, пусть и не осознанно, именно для этого человека, было стремно. Очень. Но Артем все же пытался себя убедить, что в этом нет ничего страшного. Почти нет. Разве что, совсем чуть-чуть.

— Совсем заучился? — раздался от двери насмешливый голос Макса. Артем поднял на него глаза и обнаружил его с подносом в руках, который непременно нужно было где-нибудь пристроить, поэтому Ежик принялся разгребать стол и складывать конспекты, распечатки и книги не очень аккуратными кучками прямо на полу.

— Да, нет, — ответил он мимоходом, — Просто задумался.

— О чем?

— О тебе, конечно. — С абсолютно серьезной минной отозвался Ежик, но не выдержал вопросительно-удивленного взгляда Макса и улыбнулся, наблюдая за тем, как тот ставит на освобожденный стол поднос.

— И что же ты думал обо мне, Ежик? — улыбнулся Макс, опускаясь на пол напротив него с другой стороны стола.

— Что нисколько не жалею, что ты все же развязался с этим твоим обещанием... и что тебе, не понравится моя песня.

— Спой и я скажу, понравилась или нет, — очень серьезно произнес Макс. — Только поешь сначала.

— Я не голодный.

— Очень даже голодный, — снова улыбнулся Макс и протянул ему вилку, наколов на нее кусочек телятины в подливке. Похоже, Макс не только умел просто отлично готовить, но и любил это делать.

— Макс, я, правда, — начал Ежик, но ему в губы ткнулся аппетитный кусочек, и он был просто вынужден осторожно снять его с вилки. Было вкусно и очень. Это Ежик понял сразу, сосредоточенно жуя. Макс смотрел на него почти с умиление и улыбался. Тепло, почти с нежностью. — Ты что так и собираешься меня кормить? — проворчал Ежик, прожевав.

— А почему бы нет?

— Нет уж, спасибо. Лучше я сам, — бросил Артем и схватился за вилку. Щеки обожгло. Ну что ж, бывает, особенно когда некоторые так смотрят, а у тебя крышу напрочь сносит от осознания, что лучше бы в постель пошли, чем задушевные беседы вести.

— Что тебе не нравится? — поинтересовался Макс, наблюдая, как он ест. К своей тарелке он так и не притронулся.

— Я что маленький, с ложечки меня кормить?

— Ну, раз на то пошло, то с вилочки, — прокомментировал Макс, — Что, опять потянуло на мысли о девчонках и мальчишках?

— Скорей уж о парнях, которые так засаживают, что хочется еще и еще.

— Ежик, — строго начал Макс, но тот перебил его.

— Да-да, мораторий отменен не до конца и нечего и порываться. Но помечтать-то я могу?

— Можешь. Но если продолжишь мне тут еще и вещать о своих мечтах, мне придется от тебя в ванной запираться каждые два часа.

— Вау! Круто! А если буду под дверь сулить пожалобнее, откроешь?

— Нет!

— А я буду очень стараться, честно-честно. Вот, даже серенаду спою.

— Ну, ради серенады, может быть, — смилостивился Макс и тоже принялся за еду.

Настроение у обоих однозначно поползло вверх. Все утренние неурядицы были окончательно забыты. Они уже заканчивали ужинать, когда где-то в прихожей зазвонил телефон. Макс вздохнул, вытер губы небольшим полотенцем и направился туда. Нашел телефонную трубку, благо, она у него была беспроводной, и коротко бросил. — Алло?

Несколько ничего не значащих для Артема, прислушивающегося к разговору, междометий. Да. Нет. Хорошо. И Макс снова вошел в комнату, протягивая ему трубку. Ежик не спешил её взять.

— Это твой отец.

— Я не хочу с ним сейчас говорить, — смотря на телефон в его руке, как на что-то чещуйчато-мерзкое, выдохнул Ежик.

— Артем, — строго произнес Макс, — Ты сам говорил, что не трус, — а когда не помогло, добавил, — И не девчонка.

Тот закусил губу, зажмурился на миг и все же взял протянутую ему трубку.

— Да, пап? — устало и в тоже время напряженно, как перед прыжком куда-то вглубь. — Нет. Я не передумал. Нет. Мама? А что с ней? Что?! Но это же глупо! Да. Я понимаю, но и ты меня пойми. Нет. Я не врал. Да, пап, да, мы на самом деле спим вместе, но раз мама до сих пор снова не прилетела сюда с милицией и адвокатом, тот вовремя ей объяснил, что она уже ни на что не имеет права. Особенно на меня. Да? И что с того? Меня все устраивает. И вообще, если я все еще твой сын, в чем я, если честно, сомневаюсь, прекрати принижать меня. Ясно?! Да. Окончательно. Я остаюсь. Нет. Не боюсь. На сколько? Да пока не прогонит. Я об этом не думал. И не подумаю, пока не случится. Все. Хватит. Пока, пап. — И положил трубку.

Макс, стоящий над ним, тяжело вздохнул и положил руку на его макушку. Артем поднял голову, чтобы посмотреть на него.

— Все так плохо?

— Да, нет. Все, как и должно быть, — пожал он плечами. — Мама убежала в юридическую консультацию, но вернулась домой несолоно хлебавши, вот теперь его пилит, а он и рад стараться. Спрашивал, не передумал ли я быть приживалкой.

— Ты не приживалка, — убежденно отрезал Макс и опустился перед ним на колени. — Понимаешь?

— Угу. Но я, действительно, хочу работать летом и мы могли бы делить плату за квартиру.

— Когда начнешь зарабатывать, могли. — Не стал спорить Макс, прекрасно понимая его порыв.

— Хорошо, — Ежик прижался щекой к его плечу и вздохнул. — Все настроение испортил. Зачем только звонил.

— Убедиться, что ты жив, здоров, думаю, в основном поэтому.

— Убедился и всю душу наизнанку вывернул.

— Такое тоже бывает. Но, знаешь, я думаю, они все же оба по-своему любят тебя.

— Угу.

— Ну, что, споешь мне свою серенаду?

— Спою. Обещал же.

— Вот и спой.

И Ежик, послушно поднявшись, поплелся за гитарой, которой они отвели место в спальне. Вернувшись с ней, плюхнулся на диван к Максу, уже успевшему отнести посуду на кухню. Расчехлил, покосился на старшего парня, поджал губы и перевернулся так, чтобы прижаться к нему спиной. Макс обнял его, положив ладони на живот, и откинулся на подушки. Так, полулежа, они и остались. Ежик подкрутил что-то на грифе, взял несколько пробных аккордов и запел. Тихо, но постепенно обретая голос, проникновенно, делясь переживанием и теплом, которое, несмотря на довольно печальный мотив, рождалось внутри от незамысловатых слов. Макс прикрыл глаза и заслушался, впитывая всей кожей звучание го голоса, тепло, прижатого к нему тела, печальные звуки гитарных струн.

Заревом солнце над скосами крыш.

На парапете стою, все молчишь,

Город, отрекшийся от меня

И от любви, что в груди, как свеча?

Не отпущу, не прощу, не уйти.

Я здесь останусь с тобой на пути.

И пронесу сквозь тебя свой огонь

Тебе не задуть осужденьем любовь.

— Ты прав, Ежик, — через какое-то врем, когда звуки перестали отголосками метаться по комнате, обронил Макс, — Любовь вообще нельзя ни задуть, ни заглушить. Она все равно разгорится вновь, так или иначе. Проснется, прорвется, и снова вползет в сердце маленькой искоркой, чтобы зажечь потухшую на миг свечу. Мне понравилось, очень.

— Спасибо, — растроганно выдохнул Артем, и, отложив гитару на журнальный столик, снова вернулся в объятия Макса, на этот раз улегшись на него всей грудью. — Мне даже не верится, что с кем-то может быть так легко, как с тобой.

— А тебе и не нужно с кем-то, лишь со мной, — целуя его, пробормотал Макс. — Кстати, я был бы не прочь послушать всю вашу группу.

— Зачем?

— Ну, просто интересно, да и потом, может быть, удалось бы помочь вам пристроиться в каком-нибудь клубе или баре. Чем не работа на лето?

— Ты что, серьезно?

— Серьезно. Но для начала мне на вас все же стоит посмотреть. Но не раньше, чем закончится сессия, если конечно ты её сдашь.

— Сдам!

— Не сглазь.

— Угу. Ты обещал мне подарок на день рождения, помнишь?

— Конечно. А что бы тебе хотелось?

— Сюрприз, — лукаво улыбнулся Ежик и в миг посерьезнев, рассмотрев что-то в глаза Макса, — Только, Макс...

— Да?

— Давай без всяких этих буржуйских штучек.

— Это каких же?

— Машины, квартиры, и прочую фигню.

— Ну, ничего себе фигня, — фыркнул Макс шутя. — А не обидишься, если я тебе какую-нибудь зажигалку подарю?

— Не обижусь. Но я не курю.

— Да и я тоже, так что зажигалка отменяется.

— Вот и хорошо, — склонив голову ему на грудь, вздохнул Ежик.

— Ежик, — обнимая его обеими руками, позвал до неприличия счастливый Макс.

— М?

— А в свадебное путешествие слетаем?

— Что?! Какое путешествие?! — Артем порывался сразу же вскочить, но Макс не без труда удержал его.

— Сам посуди, мы теперь живем вместе, расходы тоже будем делить по полам, когда ты работать начнешь, так что, чем не семейная жизнь?

— Ну, знаешь, я не собираюсь быть тебе женой!

— А мужем?

— Макс кончай прикалываться.

— Я убийственно серьезен.

— Угу. Я вижу.

— Нет. Ежик, ты как-то не правильно смотришь. Я серьезно предлагаю летом куда-нибудь слетать, ну или съездить.

— Для того, чтобы летать, у меня нет загранпаспорта, если ты об этом? — пробурчал все еще красный, как рак, мальчика. — Да и не полечу я с тобой никуда.

— Ежик, если ты думаешь, что я тебя брошу за границей... — нахмурился Макс, но Артем со вздохом разгладил суровую складку между его бровей губами. Макс немного успокоился.

— Не хочу, чтобы ты меня под шумок в какой-нибудь Амстердам потащил с этими твоими шуточками про свадьбу.

— Глупый, у нас бы это все равно не считалось, — расхохотался Макс, осознав, о чем он.

— Угу. Для властей, может и не считается, но для нас с тобой...

— Ладно, не хочешь, не полетим. Но съездить-то можем?

— Можем, — согласился Ежик, — Но только я еще не скоро денег смогу накопить на такую поездку.

— А если я тебе её подарю, примешь? — в голосе Макса проскользнуло напряжения.

Артем закусил губу. Первой мыслью было отказаться, ну не мог он вот так сразу смириться со своим изменившимся статусом, а потом он посмотрел в лицо своего парня и понял, что отказом обидит, по-настоящему обидит, даже если Макс и промолчит, и настаивать не станет. Вздохнул.

— Хорошо. Если тебе так хочется таскать меня на своей шее, поедим.

Макс улыбнулся.

— Спасибо, Ежик.

— Да, было бы за что. Это тебе спасибо.

— Как патетично, — тихо рассмеялся Макс, и прошептал, зарывшись лицом ему в волосы, — И хорошо.

— Чего хорошего-то?

— Что ты такой.

— Какой?

— Колючий, но только мой.

20.

День рождение Артема праздновали на удивление шумной компанией. Сначала посидели на квартире Макса, потом всей толпой завалились в какой-то клуб со звучным названием "Шамбала". Ребята из группы, в которой играл Ежик, были просто в восторге от Макса, и даже то, что Артем им загодя признался, что они с ним не только друзья, их не смутило, хотя в глубине души Ежик именно этого опасался. Но ребята оказались, как не странно, понимающими, а когда сами с Максом познакомились, так вообще и думать забыли про все то, о чем так стеснялся рассказывать им Ежик. Поэтому его восемнадцатый день рождения, однозначно, удался.

— Скучаешь? — шепнул ему на ушко, вернувшийся от бара Макс, ставя перед Артемом очередной стакан мартини с колой.

— Немного, а что ты предлагаешь? — хитро прищурился тот, в крови давно уже блуждал алкоголь, а с ним и восторженная легкость. Хотелось танцевать. Очень. Но, если они пойдут на танцпол с Максом, их, наверное, не поймут, да?

Макс проследил его взгляд, рассеянно скользнувший по толпе танцующих, и тепло выдохнул в шею, так и не присев на небольшой кожаный диванчик, а все еще нависая над сидящим мальчишкой, все ребята к тому времени затерялись в разношерстной клубной толпе, поэтому они были одни, и Ежик не так сильно стеснялся проявления всяческих нежностей.

— Потанцуем?

— Вдвоем? — взгляд Артема из растерянного стал испуганным.

— А почему нет?

— Но мы же...

— Не бери в голову, — отрезал Макс, взял его за руку и поднял из-за стола, улыбнулся, — Пойдем, кое-что покажу.

— Ну, пойдем, — пожал плечами Ежик, и поплелся вслед за ним. Он очень смутно представлял, как будет танцевать с парнем, но, прислушавшись к себе, осознал, что вовсе не против, и даже уже почти не боится, просто... просто совершенно не знает, как себя с ним вести в танце. Он ведь не девчонка, но встречается с парнем. И Макс у них всегда был ведущим, и в постели, и вообще, по жизни. А в танце как? Отчего-то в голову лезли лишь смешные до колик кадры из "Полицейской академии", когда непутевые полицейские попали в гей-бар. Но Артем прекрасно понимал, что сейчас они вовсе не в гей-клубе, а в самом обычном, по крайней мере он на это надеялся, да и не было здесь ничего такого, что высмеивали в том старом, американском фильме. А потом, когда они почти обошли танцпол стороной, Макс остановился, и кивнул куда-то в сторону, крикнув на ухо (по-другому, из-за громкой музыки, Артем бы просто его не расслышал).

— Смотри.

И Ежик посмотрел. Чуть ли не в центре танцпола извивались в зажигательном танце три парня. Артем даже не сразу осознал, что двое высоких парней, танцующих с обоих сторон от того, что пониже, близнецы. Но как же они танцевали! Это было просто феерично. Особенно, как тот парнишка, что извивался в такт музыки, между близнецами, сначала прижимался к тому, что стоял спереди, беззастенчиво клал руки на широкие плечи, шало улыбался и тут же, стоило его партнеру попытаться обнять его в ответ, отступал назад, закидывал руки за спину, и прижимался уже к его брату, которому тоже почти не позволял обнимать себя в танце. Вот это был настоящий класс! Артем засмотрелся.

— Ну, как тебе?

— Круто! — искренне выдохнул он. — А что, они и спят втроем?

— Ну, насколько я знаю, у Ромки, это тот, что в центре, есть постоянный парень, а с Кимом и Бураном они просто друзья.

— Ты их что, всех знаешь?

— Конечно. — Кивнул Макс и все же, взяв Артема за руку, вытащил за собой на танцпол. — Эти ребята завсегдатаи клуба, Ежик, — прокричал он ему, и начал двигаться под музыку. Артем замялся, но потом решился и пристроился рядом.

Конечно, у них не поучалось танцевать так же клево и можно даже сказать профессионально, как у близнецов и их общего друга, но в какой-то момент, осознав, что на них никто не таращится, Артем на самом деле смог раскрепоститься и отдаться на волю музыки и ритма. Пока не осознал, что то, как в танце Макс, словно невзначай, касается его, заводит, да еще как. Он и предположить не мог, что такие легкие прикосновения могут привести к чему-то подобному. А когда осознал, смутился, раскраснелся и замер, сбиваясь с ритма. Макс, не сразу уловивший изменение в настроении партнера, все еще танцуя, всмотрелся в его лицо и все понял.

— Идем, — бросил он, выводя дезориентированного Ежика с танцпола.

— Куда? — беспрерывно моргая от резкой смены освещения, пролепетал тот.

— В туалет, — отозвался Макс через плечо.

Артем затормозил.

— В чем дело? — повернулся к нему Макс.

— Ты же не собираешься...

На Ежика в этот момент было любо дорого посмотреть. Раскрасневшийся, с влажным блеском в ошалелых глазах, с мокрыми прядками на висках, и видно, что возбужденный. Красивый и желанный, по мнению Макса, у которого тоже именно в этот момент срывало последние тормоза. Не сказав ему на это ни слова, он снова развернулся и потащил его за собой. Артем нервно сглотнул, но безропотно пошел за ним. В маленькую, узкую кабинку, они умудрились забиться вдвоем. Макс через Артема, не глядя, дотянулся до шпингалета и задвинул его. А потом они начали целоваться, словно не делали этого ни каких-то пару часов, а целую вечность. Артем застонал от избытка охвативших его чувств, Макс рыкнул и повернул его к себе спиной, вынуждая опереться ладонями на дверь кабинки. Артем прогнулся в пояснице и прижался попкой к его паху, непроизвольно, не осознавая и половины из своих действий. И вот тогда тихо, сквозь сжатые зубы, застонал Макс. Артем сдавленно всхлипнул, закусив кулак. В паху все горело и даже ныло, от непереносимости возбуждения.

— Потерпи, Ежик, — выдохнул ему в шею Макс, впиваясь в кожу губами и оставляя пламенеющий засос. — Я сейчас.

И быстро раздернул молнию на его светлых брюках, приспуская их с бедер. Почувствовав прохладу воздуха, на горящей огнем плоти, Артем промычал что-то невнятное, впиваясь зубами в кулак, чтобы хоть как-то, хоть не на долго, отрезвить себя самого. Но не тут-то было! Макс обхватил сухими, горячими пальцами его уже полностью возбужденный член и начал дрочить, быстро, немного резко, но так, что Ежик растворился в охватившем его непередаваемом наслаждении, автоматически потираясь упругими ягодицами о промежность Макса. Тот шумно дышал ему в шею, навалившись всем телом, и тоже был занят лишь тем, чтобы не застонать в голос. Так хорошо, обжигающе было им сейчас, что Макс был твердо намерен довести сначала дело до конца, и только потом объясняться с кем бы-то ни было, если последнее, конечно, понадобится. А затем он почувствовал, что мальчишка в его руках уже близок к оргазму, и, потянув его за волосы свободной рукой, заставил повернуться к себе через плечо и поцеловал. Глубоко, вкладывая в простое соприкосновения губ и языков все то, что клокотало в его душе. Всю похоть, страсть, желание и любовь, ставшую причиной всего этого. Настоящую, всамомделешную любовь. Артем всхлипнул ему в рот, дернулся, прикусил губу до крови, и кончил, запачкав пальцы спермой. Отвернулся и уперся лбом в дверь кабинки, приходя в себя. Макс, не долго думая, раздернул молнию на собственных брюках и принялся дрочить уже себе, той рукой, которой держал только что Ежика. Перед глазами вспыхивали сверхновые и настойчиво звали покататься на своих хвостах кометы, Максу было плевать на весь внутренний космос вместе взятый, он желал лишь одного, наконец кончить, чувствуя рядом с собой родное тепло расслабленного и быстро успокоившегося Ежика, но ему не дали. Артем рывком повернулся к нему, перехватил его руку и отстранил, сам обхватывая его член одной рукой, а второй настойчиво сжимая и поглаживая мошонку. Макс рыкнул и уткнулся лбом ему в плечо, опершись руками в дверь по обе стороны от него. Артем дотянулся до его уха губами, не переставая ласкать обеими руками, и тихо, пронкновенно прошептал.

— Я люблю тебя, Макс.

И ощутил, как от его слов Макс весь замер, дернулся и обильно кончил ему в руку, выдохнув в шею вместе с финальным, приглушенным стоном, — И я тебя, Ежик. И я.

— Знаешь, — признался Ежик, забираясь после душа в постель к уже лежащему в ней Максу.

— М? — отозвался тот. На часах было пять утра и за окном уже светало.

— Это был самый лучший день рождения в моей жизни, — пробормотал Артем, устраивая голову у него на плече.

— Рад за тебя.

— А за себя?

— И за себя тоже рад. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы познакомиться с моими родителями?

— Что? — уже засыпающий Артем от такого предложения не только сразу же проснулся, но даже голову приподнял, чтобы видеть его лицо.

— Отец интересовался, могут ли они с матерью познакомиться с тобой, — внимательно всматриваясь его глаза, произнес Макс совершенно обыденным тоном.

— Ты сказал своим обо мне?!

— Конечно. Должен же я был поставить их в известность, что нашел того, с кем хочу провести остаток жизни.

— И они?

— Сказали, что устали смотреть на счастливого меня и моего парня лишь по фотографиям наружки.

— Чьим фотографиям?

— Тех парней, которых они время от времени отправляют следить за мной.

— Зачем?

— Чтобы всегда быть в курсе, как я тут и все такое.

— По-твоему, это нормально?

— Нет. Потому я с ними и не общаюсь почти. Но представить им тебя очень хочу. Ложись, — возвращая его голову себе на плечо, произнес Макс.

Ежик лег и задумался. Странно все это было как-то. Шпионы, наружка, знание о жизни собственного сына лишь по фотографиям и рассказам чужих людей. Бред какой-то. Но с другой стороны, кто их поймет, олигархов этих зажравшихся, правда? Он даже поймал себя на мысли, что понимает, почему Макс так настойчиво сбегал от такой вот жизни.

— Ну, что скажешь? — спросил Макс, неудовлетворенный его молчанием.

— Если ты этого хочешь, я не против. Просто страшно немного.

— Чего?

— Что твои отреагируют так же как мои.

— Не беспокойся. Не отреагируют.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда, что пока у них есть какой-никакой сын, но, если они обидят тебя, Ежик, я этого им никогда не прощу, и сына у них больше не будет.

— Ясно. Суров ты, однако.

— Какой есть.

— Угу.

— Ежик?

— М?

— А ты уверен, что любишь меня и таким?

— Уверен. Только если еще раз предложишь опробовать ту фигню с шариками, могу и передумать.

— Ханжа ты, Ежик, — тихо рассеялся Макс, потрепав его по волосам.

— Какой есть, — скопировав его тон, откликнулся Артем.

— Ага. Любимый и колючий.

— С тараканами.

— Да, ладно. У кого их нет?

— У тебя.

— И у меня есть, если копнуть поглубже.

— А дашь?

— Что?

— Копнуть.

— Ежик, прежде чем копать, надо сначала вставить. — Усмехнулся Макс.

— Да, ладно, это же... — начал Артем, и тут до него дошел двойной смысл. Кажется, у него покраснели даже уши. Он вовремя заткнулся, судорожно соображая, что можно на это ответить. Так и не придумал, поэтому лишь тихо вздохнул, проведя ладонью от груди Макса и до живота.

— Ну, что же ты? — потормошил его Макс.

— Не представляю, — честно признался Ежик.

— Ну, ладно, не представляешь сейчас, может, потом дорастешь.

— А если не дорасту?

— Дорастешь-дорастешь, — убежденно произнес Макс.

— Откуда такая уверенность? — не утерпев, полюбопытствовал Ежик.

— А кто тебя растить-то будет? — хитро улыбнулся Макс и душераздирающе зевнул. — Ладно, маленьким Ежикам пора спать, кажется.

— А взросленьким Максикам?

— Оберегать их сладкий сон, а как еще?

— Никак.

Засыпать и просыпаться с улыбкой — разве не это называется счастьем?