* * *
1.
— Это ты во всем виноват!
— Это ты во всем виновата!
Одновременно раздались в полумраке гневные мужской и женский вопли. Двое принялись прожигать друг друга свирепыми взглядами под журчание прибывающей воды.
— А я сразу был против того, чтоб сюда лезть, — мужчина в который раз дернул на себя ржавую решетку, снова убеждаясь, что та сидела крепко. — Вот только когда ты прислушивалась к моим словам?..
— Перестань ныть! — девушка, стоя по пояс в тухлой мутной жидкости, деловито оглядывала темное полуразрушенное и давно заброшенное помещение в поисках возможного выхода.
Увиденное глаз не радовало. Старая, разъеденная временем и влагой, стенная кладка грозилась обвалиться в любой момент. В углу противно верещала крыса, из последних сил цеплявшаяся коготками за рассыпающийся камень в неравной битве с мощным потоком воды, так и норовившим утопить паникующее животное. Откуда-то из дыры сверху падал тонкий луч, освещавший все местное убранство и мрачную мину родного мужа с застывшим выражением "Ну что я тебе говорил?". Последнее раздражало девушку больше всего остального вместе взятого. Однако досталось почему-то и так бесконечно несчастной крысе, вдруг вспыхнувшей маленьким костерком и запахшей шашлыком. Юноша проводил взглядом обугленный дрейфующий трупик и привычно закатил глаза, осуждающе вздыхая. Это взбесило молодую волшебницу еще больше.
— Все. Мне это надоело! — прошипела она, сердито закатывая рукава.
— Может быть, нам стоит вернуться и попытаться зайти с другой стороны? — парень с явной опаской наблюдал за действиями жены.
— Нет!
— Мне кажется, я видел какой-то проход...
— Я сказала — нет! Отойди оттуда. Взрываю.
— СТОЙ! Не на...
БАХ!
* * *
Ральдерику было скучно. Последнее время не происходило ровным счетом ни-че-го. Он совсем не аристократично сидел на подоконнике и лениво щурился на осеннем солнце, изредка, по возможности незаметно, позевывая в кулак, чтоб ненароком не обидеть наставника. Тот ритмично ковылял из угла в угол и что-то вдохновенно вещал, совершенно выпав из реальности. Так уж случилось, что возраст ощутимо подействовал на сильно пожилого воспитателя, и тот стал плохо ориентироваться в действительности. Например, в данный момент он возбужденно читал подопечному лекцию о том, как важно правильно держать ложку. Ученик уже однажды все это слышал. Когда ему было года этак три-четыре. Сейчас "ребенку" шел двадцать первый год, однако, по-видимому, старый наставник этого не заметил.
— Надеюсь, юный господин, вы извлечете урок из конфуза, который приключился с вашим предком на званом обеде из-за того, что он не умел должным образом пользоваться столовыми приборами, — учитель назидательно вознес к потолку указательный палец и выдержал театральную паузу.
Ральдерик посмотрел сквозь воспитателя мутным взглядом. Из-за двери доносилось надоедливое хихиканье служанок, порой осторожно заглядывавших в комнату и тут же снова исчезавших, чтоб ненароком не выдать себя неконтролируемым хохотом. Большую ученическую доску на стене напротив двери венчала бодрая надпись "ЭТО БУКВЫ!". Герцог в тоске прислонился лбом к окну и кончиком пальца постучал по стеклу, привлекая к себе внимание нахохлившегося на ветке воробышка. Где-то на заднем фоне бубнил учитель Вешиль. За эти две недели юноша научился не слышать, что он там ему говорил, а просто молча терпеть происходящее.
Ничто не предвещало подобного. Наставник обрушился на него, как гром среди ясного неба. Вернее, он был всегда. Вот только, когда мальчику исполнилось десять лет, необходимость в воспитателе отпала сама собой, и он просто жил при дворе, слоняясь без дела и ожидая следующего поколения Яэворов, на которое сможет излить весь свой педагогический талант. Однако недавно Вешиль вдруг ни с того ни с сего нагрянул поутру в спальню к "молодому господину" и с радостным восклицанием: "Вставайте, солнце уже высоко. Нужно приучаться с раннего детства следовать режиму. Пора начинать урок!" — распахнул шторы.
Престарелого наставника Яэворы любили и ценили, ибо он выпестовал не только Ральдерика, но и его отца с дедом. Более фанатично преданного правящему семейству человека было трудно найти. Поэтому молодого герцога уговорили подыграть учителю под предлогами "жалко тебе что ли?", "потешь старика" и "ему и так недолго осталось". Скрипя зубами от злости, тот вынужден был согласиться. Однако, глядя, как девяностолетний воспитатель бодро носится по двору, изображая диковинных животных для "расширения кругозора подопечного", юноша сильно засомневался в пункте "недолго осталось".
— Вы не слушаете меня! — раздался за его спиной полный негодования и огорчения вздох.
Воробей дернулся и улетел, оставляя Ральдерика один на один с обиженно сопящим Вешилем.
— Боже! Как вы сидите! Вспомните о своей осанке! — герцог почувствовал, как цепкие пальцы впились ему в плечи и принялись выворачивать их назад, выпрямляя спину.
— Я совершенно спокоен. Я спокоен и невозмутим, — твердил про себя юноша, из последних сил удерживая себя в руках.
Сдавленное хихиканье за дверью сменилось громовым хохотом и удаляющимся топотом. Через пару минут о новом позоре будущего правителя Заренги будет знать уже весь дворец. Дворянин в отчаянии тихонько застонал и, обречено зажмурившись, закрыл лицо ладонями.
* * *
Задыхаясь и отплевываясь, мокрый и пропахший затхлым подвалом и крысами Гудрон упал на траву и злобно покосился на сидящую рядом жену. Эрлада, как ни в чем не бывало, выжимала длинные черные волосы, подставив лицо солнцу, и довольно мурлыкала себе под нос какую-то мелодию. За деревьями что-то дымилось и доразваливалось. Привыкшая ко всякому Неветерок флегматично прошествовала к своему хозяину и ободряюще ткнула влажным носом ему в висок. Оттолкнув лошадиную морду, тот сел, откинул со лба мокрые пряди волос и принялся стаскивать сапоги. Лениво наблюдая за его сердитыми порывистыми жестами, девушка усмехнулась и откинулась на спину.
— Ты зануда, — фыркнула она, когда сопение супруга стало уж совсем невыносимым.
— Да, конечно! Теперь я во всем виноват! — сорвался на крик иролец, разворачиваясь всем корпусом так, чтоб было удобней орать на жену. — Ты в который раз чуть нас обоих не гробишь, а я должен быть мил, весел и остроумен?! Сколько я тебя просил не заходить в этот туннель?! Так ведь нет! Обязательно надо было туда залезть! И чем все это закончилось?!
— Говорю ж, ты — зануда, — зевнула Эрлада. — Нет в тебе здорового азарта. Без меня ты б сейчас кис где-нибудь в глуши, полный уверенности, что нет в жизни большего счастья, чем корова и пара поросят.
— А без меня ты бы здесь уже не сидела! Ты бы шею себе где-нибудь сломала давно. И я устал...
— Не стоит меня недооценивать, — девушка потянулась на траве и закрыла глаза.
Гудрон какое-то время побуравил взглядом притворявшуюся заснувшей супругу. В который раз придя к выводу, что разговаривать бесполезно, он тяжко вздохнул, смиряясь со своей участью, и тоже растянулся на земле.
— Что такое Шангаль? — спросил вдруг кузнец.
— Это маленький городок недалеко от северной границы Савараха, — сонно ответила волшебница, не открывая глаз. — А что ты вдруг вспомнил?
— Я не знаю, — нахмурившись, признался юноша.
Побарабанив пальцами по груди, иролец напряженно пытался сообразить, что заставило его задать этот вопрос. Ведь он и названия-то этого раньше никогда не слышал.
— Мы должны туда пойти, — неуверенно сказал он, удивляясь сам себе.
Эрлада села и внимательно на него посмотрела.
— Должны, значит, пойдем, — согласилась она после небольшой паузы, услышав тревожный звоночек, противно тренькнувший в ее сердце.
* * *
Ральдерик отрешенно провел пальцем по ряду книжных корешков.
— Букву "Ч" очень легко запомнить, если обратить внимание, что внешне она напоминает перевернутый стул...
Герцог обратил на Вешиля, энергично рисующего на доске, полный тоски и страдания взгляд и снова принялся изучать ряды книг на полках, чтоб не дай бог не сказать чего-нибудь лишнего. Его рука замерла у ничем не отличавшегося от остальных переплета. Юноша, скучая, вытащил фолиант и лениво его пролистнул. Издание оказалось обычным атласом, таким же скучным, как и жизнь дворянина последние полмесяца. Потряся вывернутым томом в надежде, что из него выпадет что-нибудь интересное, и жестоко разочаровавшись, вельможа уже собирался поставить его на место, как вдруг его внимание привлекла какая-то карта.
— Вы что-нибудь знаете о Шангале? — обратился он к учителю, заинтересованно разглядывая изображение севера соседнего государства с прилегающими к нему землями.
— ... черепаха, частокол, чертополох, чурбан...
— Все ясно, — фыркнул себе под нос Ральдерик, переворачивая страницу в поисках пояснений к изображению.
Его ждало второе разочарование за последнюю минуту. Вернувшись к карте, герцог снова посмотрел на точку с подписью "Шангаль" и о чем-то задумался.
— Я должен туда поехать, — пробормотал он, хмуря брови.
* * *
— Ну, сколько можно ждать? — раздался с улицы надоедливый голос.
— Я уже иду, — отозвалась Филара, балансируя на хлипкой табуретке и что-то доставая с верхней полки.
Ей на голову посыпался мелкий мусор. Закашлявшись от пыли, она в который раз за последнее время подумала, что все же не стоило пренебрегать уборкой.
— Я ведь сейчас один уеду! Вот увидишь! — снаружи снова послышался крик.
— Ага, как же. Так и поверила, — буркнула девушка, вставая на цыпочки, чтоб дотянуться до самых захламленных углов шкафа.
— Что?
— Я сказала, что уже иду! — проорала она в ответ, разворачиваясь к двери.
И так дышавший на ладан табурет от этого жалобно всхлипнул и накренился. Теряя равновесие, Филара испугано "ойкнула" и замахала руками, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Когда спустя несколько секунд, потирая ушибленное плечо, она выбралась из-под кучи навалившегося сверху барахла, искомый предмет непонятного назначения уже валялся на полу как раз в поле ее зрения.
— Аха! — с нескрываемым торжеством девушка сгребла его рукой и сунула в карман.
Похлопав по одежде, проверяя, все ли взяла, она направилась к выходу, с тоской глядя на образовавшийся бардак. "Вот вернусь и точно займусь хозяйством", — пообещала она себе, для успокоения совести. С потолка сыпалась старая побелка. Что-то скрипело.
— Я уж думал, ты решила дома остаться, — послышался с коня сварливый голос, когда девушка выбежала на улицу, на ходу стряхивая с волос и одежды мусор и пыль.
— Уже едем.
Филара запрыгнула в седло и тронула бока Герани каблуками. Дверь можно было не запирать. Кто полезет в дом к ведьме?
* * *
Во дворе запрягали карету. Ральдерик был раздражен и недоволен. Карета означала, что он поедет не один. Интуиция рисовала ему картину, где присутствовали кучер, пара лакеев в идиотских костюмах с белыми лосинами, почетный караул и еще один человек. Тот самый, что в данный момент стоял возле экипажа в походной одежде, контролировал процесс загрузки багажа и держал в руках "Детскую энциклопедию с правдоподобными иллюстрациями". Никакие уговоры, что он уже не в том возрасте, чтобы совершать всякие сомнительные переезды по местности, где не на каждом углу можно найти тёплый туалет, не пошатнули убеждение престарелого учителя, что его долг — следовать за своим воспитанником, куда бы тот ни собрался. Тот в свою очередь также не поддался на убеждения родителей отказаться от поездки. "На тебя-то плевать, — сказал отец в свойственной ему манере. — Старика бы пожалел. Каково ему будет по колдобинам трястись, ты подумал? Ну да, куда уж тебе?.. Если ему станет плохо?.." Герцог с герцогиней еще долго сокрушались по поводу всех тех бед и несчастий, что могли обрушиться на Вешиля в дороге, и юноша пришел к выводу, что судьба родного сына их, действительно, не волновала.
Его слегка беспокоило то, что он не понимал, откуда взялась это необъяснимая потребность ехать в какой-то совершенно затрапезный городишко у черта на куличиках. Однако чем больше его отговаривали, тем сильнее он раздражался. А в этом состоянии молодой герцог был готов делать что угодно, лишь бы наперекор. Так что веская (в его понимании) причина для поездки появилась уже к вечеру того дня, когда он впервые прочитал в книге название городка. А теперь, следующим утром, была эта карета. Ральдерик отвернулся от окна, из которого наблюдал за сборами, и задумался.
— Шангаль, Шангаль, Шангаль, Шанга-а-аль... — дворянин рассеяно побарабанил пальцами по подоконнику.
На столе лежал давешний атлас, открытый на карте Савараха. Вельможа пододвинул его к себе и в который раз окинул страницу взглядом. Государство-сосед было большим. Очень большим. Чуть ли не вдвое крупнее родной Гендевы. Путь предстоял долгий. Долгий и скучный. Если против первого пункта герцог не возражал, то второй вгонял его в тоску. В одиночку верхом на неверном и неотважном Мерзавце было бы куда предпочтительней. Пусть не намного веселее, зато нервы целы. Немного поколебавшись, а не выдрать ли интересующий листок из дорогой и редкой книги, Ральдерик отказался от этой мысли и просто сунул том в кучу вещей, которые собирался взять с собой. Кто знает, куда он направится после Шангаля? Прошлый опыт путешествий говорил ему, что мало, что может осчастливить путника сильнее, чем чёткая, подробная, достоверная карта (если на время забыть о еде, чистой одежде, ванне, крыше над головой, нормальной постели, гарантированной безопасности и хорошей компании).
В комнату вошли слуги, чтобы забрать багаж молодого господина. При виде огромной, рассыпающейся во все стороны кипы всяческого барахла, преимущественно состоящей из одежды и прочей ерунды (зеркала в полный рост, к счастью, там не было вопреки всем ожиданиям) они временно лишились дара речи. Герцог, делая вид, что изучает висящий на стене портрет одного из своих предков, радостно позирующего среди трупов поверженных врагов, незаметно наблюдал, как куча любовно подобранных им вещей постепенно переносилася в карету. Вроде, ничего не заметили. Юноша довольно фыркнул, развернулся на каблуках и тоже пошел к экипажу.
Вешиль видел в нем маленького мальчика. А детям нельзя носить оружие — они могут порезаться. Им нельзя ездить верхом — они могут упасть. Существовало еще огромное количество всяких "нельзя", которые в данный момент не имели принципиального значения. Ральдерик же прекрасно отдавал себе отчет в своем реальном возрасте и твердо верил, что сам решает, что ему можно, а что — нет. А меч и конь в его понимании относились к категории того, что ему было совершенно, неописуемо, неоспоримо "нужно". Спорить со старым учителем было бесполезно и чревато разговором с решительно настроенными сердобольными родителями. Именно поэтому растерянные слуги грузили в средство транспорта контрабас ("Занятия музыкой — залог развития гармоничной личности!" — одобрил наставник). Вельможе оставалось лишь надеяться, что он сможет уклоняться от предложений сыграть что-нибудь на привале и не оставлять воспитателя наедине с "инструментом", дабы тот, не дай бог, не открыл крышку футляра. Иначе юноше пришлось бы отвечать на некоторое количество неприятных вопросов. Например, "А где, собственно, контрабас?". А так все были довольны и счастливы.
