Зелье анархии

Зелье анархии.

Пейринг ГП/ГГ/и гарем. Шестой курс Хогвартса. Гарри Поттер почувствовал, что что-то в нем стало стремительно меняться. Он начал становиться неуправляемым... Детям не читать! Ибо неуправляемость в половом смысле.

Глава 1. Чувства Гарри .

Я сидел и играл с Роном в нашей гостиной в шахматы. Рон всегда был сильным позиционным игроком, и любил против меня выстраивать эшелонированную оборону. Мне же просто нравилось рубить его фигуры и смотреть, как их зверски терзают и крушат мои воины. Причем, больше всего нравилось, как это делает моя белая королева. Она так эротично истребляла роновских юнитов, что я чаще всего ей и ходил, игнорируя более выгодные ходы. Рон это давно знал и всегда степенно скармливал моей белой королеве пешек, готовя очередной мат. Мне же было наплевать на итог игры. Я лишь любовался королевой, которая мне напоминала одну девушку, которая сейчас уехала на рождественские каникулы к своим

— Тебе мат! — довольно ухмыльнулся Рон, но я его уже не слышал. Потому что в гостиную вошла румяная с мороза ОНА! Моя королева во плоти! Гермиона как всегда приехала на день раньше всех уехавших. Я вскочил, опрокинув доску с фигурами и бросился к ней. Гермиона, бросив сумки, довольно завизжала и повисла у меня на шее.

Но дружеских обнимашек не получилось, потому что я развернув голову, чтобы полюбоваться ей, машинально впился в её губы, своими губами. А правая рука, как-то сама проникла под расстегнутую дубленку и нашарив на талии место проникновение под вязанные рейтузы, уже покоилась на её упругой ягодице и нетерпеливо её сжимала.

— Гарри?! — изумленно спросила Гермиона, краснея: — Ты не мог бы вытащить свою руку из моих трусов? Я, конечно, рада тебя видеть, но ты не слишком далеко зашел?

— Извини, — ответил я, нехотя вытаскивая руку из того уютного места: — Не сдержался. Слишком соскучился по тебе.

— Меня не было всего пять дней! — попыталась быть строгой Гермиона, но это ей удавалось плохо с потупленным взором и учащенным дыханием.

— Целых пять дней без тебя! — с мукой сказал я: — Это было невыносимо!

— Но с тобой был Рон! — напомнила Гермиона, пытаясь осторожно вырваться из моих объятий.

— Это только усугубило мои мучения! — сказал я, прижимая её к себе все крепче, и попытался вновь поймать её сладкие губы. Она взвизгнула и вырвалась, оставив в моих руках только дубленку.

— Да что с тобой такое? — озабоченно спросила она, сделав шаг от меня.

— Вот я не понял, что это было? — ожил Рон, и добавил возмущенно: — Ты чего лапаешь мою девушку?

— Петрификототалус! — сказал быстро я Рону: — Отдохни дружище! Твоя Лаванда только завтра приедет! Ты попутал.

Гермиона еще больше распахнула от удивления глаза.

— Гарри? Ты здоров?

— Не просто здоров! — радостно ответил я, с улыбкой глядя на нее: — Я еще и счастлив! Редкий случай в моей жизни, поэтому, возможно я выгляжу необычно. Но, ты привыкай, ведь глядя на тебя, я всегда теперь буду таким!

После чего я сгреб её в объятия, опять поцеловал, и подхватив брыкающуюся подругу на руки, потащил в свою спальню, нетерпеливо шепча на ухо:

— Ты права, не стоило лезть к тебе в трусики в гостиной. Но в спальне никого нет. Никто нам не помешает, любимая!

— Но...но... — Гермиону заклинило, и она пыталась собрать порушенный шаблон, растерянная бурным проявлением моих чувств к ней. Не привыкла бедная и обмякла в моих руках. Занеся её в спальню, я бросил её на кровать и запечатал вход. Хотя в общаге кроме нас и окаменевшего Рона не было никого.

После я присоединился к ней, покрывая её лицо жадными поцелуями, а моя правая рука, зажившая собственной жизнью, опять проникла ей под трусики и рейтузы, исследуя на этот раз другую деталь её тела. Там было тепло и влажно.

— Гарри! — простонала Гермиона, отталкивая мое лицо от себя: — Ты взбесился? Я не собираюсь заниматься с тобой сексом! Прекрати! Я не готова!

— По-моему, ты меня обманываешь! — прошептал я: — Твое тело возбуждено и прямо сочится. Ты вполне готова к этому.

— Гарри! Не надо! — продолжала шепотом уговаривать меня Гермиона, сжимая ногами мою руку, проникшую в интимную зону: — Мы же друзья!

— Так это же замечательно! Мало того, что ты моя возлюбленная, но еще и друг! — с восторгом ответил я: — Два в одном! Что может быть лучше? Именно так и возникают самые счастливые семьи!

После этого бесспорного утверждения я опять запечатал ей рот на минуту поцелуем. А потом, несмотря на её возражающий лепет, решительно развернул к себе спиной и спустил её рейтузы и трусики на колени, страстно начал насаживать её на свой ствол...

Глава 2. Зелья бывают разные...

Гермиона хмуро лежала рядом с Гарри, прикусив руку. Гарри устало лежал рядом и глядел с блаженством в потолок.

— Не думала, что мой первый раз будет таким! — сердито сказала Гермиона.

— "Первый раз", это чепуха! Миф! — уверенно сказал Гарри: — Никакого особого наслаждения по неопытности все равно не получишь. У нас впереди еще целая жизнь!

— По-крайней мере, я надеялась, что это не будет изнасилованием! — сердито прошептала Гермиона.

— Ты о чем? — удивился Гарри: — Какое изнасилование? Ты так говоришь, как будто я человек с улицы, а не тот, кто с тобой уже 6 лет. По-моему мы достаточно обнюхивались?

— А как прикажешь назвать то, когда тебя даже не снимая обуви, бросают на постель и насаживают на пенис, слегка приспустив трусы, несмотря на возражения? — сердито повысила голос Гермиона.

— Но я тебя насадил на пенис с серьезными намерениями, — благодушно ответил Гарри: — Я хочу быть твоим мужем, пока смерть не разлучит нас.

— Но ты мог бы все сделать правильно! — звенящим от обиды голосом высказала Гермиона: — Ты же сгреб меня как идиот и трахнул! А вдруг я не согласна за тебя замуж?

— Но ведь ты согласна? — уверенно спросил Гарри и обнял её, повернувшись к ней.

— Теперь не знаю! — капризно сказала Гермиона: — Какой-то ты не романтичный...

— Ну, что ты Герми, — мечтательно закатил глаза Гарри: — Сколько романтики уже было между нами! Я тебя от тролля спасал, василиска рубил мечом, что на тебя покусился, от оборотня защищал в лесу, сквозь пространство и время путешествовали вместе, пытался даже из-под воды тебя спасти, жаль русалки не дали, и Крам опередил. В бой с тобой ходили, плечом к плечу... Столько всего уже было! Какой еще тебе романтики надо?

Гермиона всхлипнула и ничего не сказала, затихнув. Но через минуту размышлений ожила и глухо спросила:

— Гарри, мы были с тобой просто друзья, почему вдруг ты решил на мне жениться? Нет, даже не так, почему ты решил так неожиданно заняться со мной сексом? Что-то произошло, чего я не знаю?

— Не знаю, что сказать, — озадаченно ответил Гарри: — Мальчики и девочки вырастают и становятся взрослыми. Когда-нибудь это все равно должно происходить. Только не огорчай меня разговорами об изнасиловании. А то мне обидно становится. Ты же вся сочилась от желания, и стонала от возбуждения. К чему этот самообман? Сириус говорил, что все девчонки первый раз отказываются. Если не проявлять настойчивость, то они до тридцати лет будут отказываться. Обычные женские сомнения, которые могут длиться бесконечно. Но в твоем случае я был уверен, что наши чувства взаимны. Поэтому и игнорировал твое бормотание, что ты не готова.

— Господи! Но откуда у тебя такая уверенность взялась? — возмутилась Гермиона: — Ты же мне до этого ни слова любви не сказал. В отличие от Рона, кстати, который мне все уши прожужжал, своими сальностями. Рон уже всю школу заверил, что я "его девушка"! И ты не возражал! И вдруг весь такой уверенный в себе сдирает с меня трусики и трахает! Так не бывает!

— Это не так! — смущенно начал оправдываться Гарри: — Вначале я тебя поцеловал, потом сказал, что люблю тебя и соскучился, потом понес на руках в спальню, как положено жениху, свою невесту, потом снова целовал и называл любимой и самой прекрасной девушкой на земле...

— Если бы не это, я бы давно тебя убила! — проворчала Гермиона.

— Кстати, тот факт, что ты меня не прокляла, тоже удостоверяет твою взаимность ко мне, — ухмыльнулся Гарри.

— Господи! — вздохнула Гермиона: — Ну как объяснить этому надутому от самодовольства индюку, что такое деликатность и романтика? Рон по сравнению с тобой, и то образец деликатности, раз не сразу полез ко мне в трусы, а долго нашептывал разную чушь.

— Просто Рон понимал, что ты его не любишь, и боялся, что если позволит лишнее, ты его прибьешь! — уверенно ответил Гарри, улыбнувшись: — Вы с ним явно не пара! И кроме того, он сейчас разве не с Лавандой обжимается по углам?

— А наш избранный решил, что я ему пара? — язвительно спросила Гермиона: — И даже забыл меня в известность поставить? Воспылал страстью внезапно и нагнул первую встречную? А если бы вошла не я, а кто-то другая? Ты бы её трахнул?

— Ты опять? — нахмурился Гарри: — Что значит "первая встречная"? Забыла, кто за тобой уже 6 лет бегает и спасает? Зачем ты портишь наш первый интимный опыт? Ты же сама этого хотела?

— Да с чего ты взял? — разъярилась Гермиона: — Что ты заладил "я сама хотела"? Пытаешься мне внушить? Я точно помню, что сказала "я не готова еще"!

— Тогда как объяснить, что ты стала использовать на мне приворотное зелье?!! — начал злиться Гарри, потеряв терпение: — Я не лучший ученик, но я не идиот! Меня приворотными зельями с третьего курса пичкают! И я умею их различать! Кто, когда и сколько. И поддаюсь я им весьма слабо, в отличие от Рона. Если бы я не умел этого, то менял бы девушек как перчатки. На вкус, конечно, приворотные не отличишь, но ментально, я параноик и еще с семи лет контролирую свои эмоции. И когда возникает внезапный очаг немотивированного влечения и желаний, я это всегда четко фиксирую. Это азы окклюменции. Когда я заметил, что ты меня поишь неизвестным зельем, я стал фиксировать изменения в себе. И понял, что начинаю тебя безумно любить и желать. Ты это зелье даже в конфетах своих на рождество мне прислала. Я специально не стал с Роном делиться, отдав ему конфеты присланные Ромильдой Вейн.

— Если ты считал, что я тебя пою приворотным зельем, — пролепетала Гермиона: — То почему ты соглашался его принимать? И почему ты поддался на его воздействие?

— Почему-почему... потому что в данном случае чувство было взаимным! — проворчал Гарри: — Я слишком робок, чтобы говорить о чувствах, без явных намеков. Потому всегда старался в первую очередь думать о твоих желаниях. А свои привычно подавлял. Я тебя люблю еще с первого курса! Ты думаешь кто для меня стал олицетворением волшебства и новой счастливой жизни? Хагрид? Нелепый человек-великан, который задницей раздавил мой пирог на день рождении? И напугал всю мою семью до смерти? О нет! Может страшная старуха Макгонагал? Нет. Нелепый и жадный до конфет рыжий прилипала? О, нет! Только одна красивая девочка, которая войдя ко мне в купе, сразу починила мне очки волшебством, стала для меня олицетворять мир волшебства! И эту девочку я с тех пор тайно обожаю и боготворю. И с каждым годом чувство все крепче, потому что девочка с годами все красивей и умней становится. И у нее замечательный характер. Но я не спешил навязываться с чувствами, потому что считал себя недостойным тебя. И вдруг, когда ты начала поить меня приворотом, я понял, что наше чувство взаимно. И у меня все гайки сорвало от счастья! Ведь если ты хочешь меня, то больше ничто не может помешать нашему счастью?

— Гарри! — серьезно и тихо ответила девушка: — Я считаю использование зелий подчинения и приворотов подлостью! И никогда на это бы не пошла. Как ты мог вообще такое про меня подумать?

— Но... но... каким зельем ты меня пичкала? — ошарашено спросил Гарри: — Я же точно помню, что ты мне что-то давала, после чего у меня возникала к тебе волна желания и влечения?

— Это было очищающее зелье свободы, или зелье анархии, в вульгарном варианте, — сухо ответила Гермиона: — Я как твой друг, беспокоилась, что тебя берут под ментальный контроль, все кому не лень, начиная от глупых девок, кончая сам-знаешь-кем. И весь этот коктейль приворотов, легилименций, стереотипов, шаблонов, ненависти, невозможно вылечить легко. Но я нашла рецепт зелья анархии, когда человек становится менее управляемым и сосредотачивается в первую очередь на своих желаниях. Я сочла, что тебе не повредит стать более уверенным в себе, и идти по своему пути, а не слушать приказов. Я считала, что ты очень хороший парень, и твои желания не заведут тебя на преступный путь.

— Спасибо Гермиона! — ядовито сказал Гарри, проанализировав сказанное: — Этот "хороший парень", лишившись тормозов, первое что сделал, проклял друга и изнасиловал подругу. Теперь хоть вешайся! Вызывай авроров, мне самая дорога в Азкабан! Такому там самое место. Уходи, пока я еще что-нибудь не отмочил!

Гермиона тихо встала, поправив одежду и пошла из спальни Гарри.

Глава 3. Чувства Гермионы.

— Непрошенная свобода, это тоже тиранство! — проворчал в спину мне Гарри, когда я со слезами на глазах уходила из его спальни: — Чувствую себя как домовой эльф, которого ты вышвырнула из своей жизни, дав одежду.

Что я натворила? Нельзя было такое опасное зелье давать без разъяснений и предупреждений. Я всегда была слишком самоуверенна, за что и поплатилась. Легче всего сейчас Рону — сидит себе окаменевший на диване и ни о чем не парится. Я считала, что в первую очередь, отринув чуждые желания, Гарри избавится от кошмарных снов от Воландеморта. Но не рассчитывала, что первое желание Гарри будет сосредоточено на мне.

И больно, и стыдно... и приятно. Боже как я устала с дороги, а тут еще такие страсти. Пойду к себе и приму душ. И отдохну. Здравствуй взрослая жизнь! Последняя девственница шестого курса, познала любовь!

Уже стоя под душем, я пыталась понять произошедшее. А что, собственно, случилось? Гарри был прав, если бы я проявила настойчивость, то ничего бы не было. Считай, сама упала ему в объятия, замерев от вожделения, а потом еще и начала выносить мозг, про изнасилование. Не хорошо получилось. Просто отвратительно.

Он ведь понял так, что я его ненавижу и ничего между нами, быть не может! Но разве это так? Разве не этот парень бросился бесстрашно под дубину тролля, спасая меня? Тогда, когда казалось, весь мир ополчился на меня? Разве не он сделал меня нужной и популярной на факультете? Меня, кто была типичным изгоем, вроде Луны Лавгуд. Если бы не Гарри, я бы тоже бегала босиком, по каменным плитам Хогвартса, собирая свои разбросанные тапочки и одежду.

Гарри — единственный нормальный парень, о котором хочется заботиться. Рон? Он лишь постоянное приложение к Гарри. Прилипала. Хотя, наверное, меня тоже можно назвать прилипалой. Впрочем, Гарри так не считает. Кто угодно кроме него. Он, наоборот, бедняжка, говорил, что не достоин меня и уважает мои чувства. Я же сама зажгла при помощи зелий в нем огонь желаний? Какого же Мордреда я развыступалась?

Мерлин, ну почему я такая дура? Фактически сама ему отдалась, реализуя свои тайные желания и мечты, а потом...