Скорпион

Прелюдия первая

Серые облака с огромной скоростью неслись по темнеющему небу. Крепчающий ветер, предвестник начинающегося урагана, свистел в переплетенных ветвях низкорослого, плотно прилегающего к земле, кустарника. Редкие капли дождя, разогнанные притяжением и потоком воздуха пробивали плотные заросли, впиваясь в толстую прослойку мха укутывающего поверхность на всем обозримом пространстве. Только далекие скалы, точно вечные сторожевые были свободны от него. Обожженные в неведомые времена они до сих пор хранили в трещинах, недоступных для дождя, следы адского пожара, поглотившего в своем ненасытном жаре почти все живое на планете. Мхи и кустарник, кустарник и мхи. Неведомым чудом уцелевшие в огненном армагеддоне, за минувшие тысячелетия заполнили все освободившееся пространство. Где выше, где ниже, где жалкими клочкам, где сплошным густым покровом, но везде от полюса до полюса кустарник, кустарник, кустарник. И конечно же мох. От темно зеленого, плотного на севере, до ярко изумрудного, пушистого на экваторе. Лишь немногочисленные пустыни и горы да поверхности океанов были свободны от этого покрывала. В океанах же кипела своя жизнь. Избежавшая чудовищной участи обитателей суши быть сожженными заживо, она не избежала другой напасти. Всепроникающее излучение ослабленное толщей воды добралась и сюда, вызвав мутации. Устоявшийся за миллионы лет эволюции биоценоз оказался подстегнут радиационной плеткой. Сотни лет после этого на волне первичных изменений возникали и исчезали виды. Большей часть уродливые и неприспособленные к конкурентной борьбе с признанными лидерами, но появлялись и такие что внушали бы ужас одним своим видом любому разуму который бы их увидел. Но на планете не было разума, может он и был в далекие времена, но сгинул, не в силах противостоять огню.

Тяжелые мутные волны накатывали на пологий берег оставляя на мокром песке клочья быстро тающей пены. Разбившись об эту вечную преграду вода отступала чтобы через мгновения обрушится снова. Насколько хватало взгляда, если бы он здесь был, везде было одно и то же. Тысячи лет назад, сотни, десятки. Казалось так будет и впредь. Но только казалось. Над самой береговой линией, в пелене бешено несущихся туч появилось темное пятно. Периодически закрываемое сизыми клочьями, казалось оно несется с сумасшедшей скоростью в их толще. Провисев долгие пятнадцать секунд, пятно резко, будто скачком проявилось, оказавшись летательным аппаратом. Зависнув ниже кромки облаков, черного цвета, явно чужой на этой планете, он имел четко выраженную прямоугольную форму с закругленными краями. Даже самый зоркий и внимательный глаз не смог бы разглядеть в его плавных очертаниях ни одного шва или отличия по цвету. Провисев еще какое то время неподвижно аппарат выстрелил из себя двумя шарообразными предметами. Шары какое время летели горизонтально. Один в сторону океана, второй в сторону недалеких холмов покрытых кустарником. Постепенно по мере снижения скорости шары уменьшали высоту над поверхностью. Падающий в океан на секунду замер над волнами, затем разрезав очередную волну исчез в пучине. Второй точно также замерев над кустарником, внезапно раскрылся как бутон цветка и плавно лег на жесткие ветки слегка прогнув их своей тяжестью. Минут десять ничего не происходило. Потом, как в видеозаписи прокручиваемой обратно, диковинный цветок лежащий на суше приподнялся над кустарником и, свернувшись в шар, полетел по такой же траектории назад, а навстречу ему несся вынырнувший из океана собрат. Аппарат, забрав двух нежданных гостей неприветливого мира, секунду повисел как будто собираясь духом, чтобы затем, резко рванувшись, мгновенно исчезнуть в облачном слое.

Прелюдия вторая.

— Это интересное предложение — задумчиво произнес седой, стрижка ежиком, мужчина. Манера держаться безошибочно выдавала в нем бывшего военного. Время и возраст оставили на нем свои следы, но не смогли изменить характерную жесткость взгляда и типичную выправку. Даже серый, светлых тонов, легкий костюм он умудрялся носить как некогда мундир. Сидевший же напротив него, за столиком, на веранде летнего кафе, характерен был неким лоском, вкупе с нарочитой небрежностью, указывающем на высокопоставленного чиновника или дипломата. Кремового цвета брюки и светло бежевая рубашка с коротким рукавом, носимые им, были явно не из магазина готовой одежды. Полупустые чашки с давно остывшим кофе говорили о том что эти двое встретились здесь не случайно и встреча носила далеко не праздный характер.

— Другого варианта увеличить финансирование не вижу — подтвердил дипломат. — В конце концов, у всех заинтересованных сторон давно уже стойкое убеждение что наши партнеры не серьезная организация, а какая то кучка отщепенцев. Несмотря на наше долговременное сотрудничество, то что мы получили, можно с трудом назвать заслуживающим внимания. Там — он обозначил движением головы куда то вбок — считают что надо активизировать работу альтернативной группы. Нам не нравится возрастающее влияние известных вам стран. Нити влияния уходят из наших рук, а это, в том числе, и ваши деньги. Кстати, что вам известно нового об аналогичных проектах в России и Китае ?

— По России к сожалению мало, это не девяностые. Кран с утечкой они основательно перекрыли в последнее время. Коме того, что наконец то удалось идентифицировать их партнеров, об этом я уже докладывал, пока ничего существенного. С Китаем ситуация хуже. По косвенным данным, партнеры у них и у русских разные. Так что увы, ничем не порадую. Сейчас начали работать по индийской и бразильским программам. Может быть там что то прояснится.

— Это было бы очень неплохо — покивал головой дипломат — Очередная страшилка для конгресса была бы крайне полезна. Так мы смогли бы легализовать хотя бы часть финансового потока. А то эта клоунада с двенадцатым проектом только взбудоражила в свое время общественное мнение, а мы сейчас расхлебываем эту глупость. Веками имели контакты, все было тихо, а тут один идиот решил показать себя умнее.

— Нам в работе это не мешает — отмахнулся военный — иногда наоборот, удобно списывать на партнеров. Несмотря на ваш скептицизм, парни из проекта все таки добились реального падения интереса и доверия к данному вопросу.

— Сейчас это уже не важно. Похоже наши уважаемые члены клуба наконец решились. Мне нужны ваши аналитические выводы по двум проектам — 'Молот' и 'Джокер'. Какие мы понесем убытки и что получим взамен. Какой вам срок нужен чтоб подготовить все ?

— По 'Молоту' у нас все готово, могу предоставить в ближайшее время. А вот по 'Джокеру'...

Военный задумался на минуту.

— По 'Джокеру' в течении недели. Насколько я помню, расчет траектории не делался.

— Носитель в обоих случаях один и тот же, почему так долго ?

— Не могу знать. Подробнее к нашим яйцеголовым, они мне пытались объяснить, но вы же сами понимаете.... — военный усмехнулся.

Прелюдия третья.

Когда то этот нейтронный карлик спрятавшийся среди миллионов звезд в одном из гигантских рукавов недалеко от края галактики был нормальной звездой. Но ничто не вечно в этой вселенной. Одни звезды стареют и тихо умирают выжигая свое топливо, другие, в заключительном аккорде своего ослепительного существования, взрываются затмевая в последнем блеске дальних и ближних соседок, выбрасывая прощальную вуаль звездных туманностей. С этим же карликом все было не так. Он еще в свою звездную бытность был неправильным. Слишком высокая собственная скорость вращения отличала эту, тогда еще звезду, от своих сестер. Из за этого она казалась слегка сплющенной с полюсов. Но главное отличие состояло не в этом. Она вращалась не вокруг геометрического центра. У звезды был четко выраженный эксцентриситет. Поэтому не удивительно, что умирала она не так как остальные. В последние мгновения своего существования как звезды, на экваторе появилось яркое, ярче остальной короны, пятно. Пятно вспучивалось, вытягиваясь со скоростью звездного ветра в длинный жгут. По мере того как оболочки звезды проваливались внутрь, длина жгута росла. Узкий, не более миллиона километров в основании, поперечник жгута, из за особенностей выброса, почти не увеличивался к своему концу. Вращаясь, звезда разматывала эту своеобразную спираль, состоящую из высоко ионизированной плазмы и жесточайшего гамма излучения, вокруг себя. Любой зритель, наблюдающий эту картину с оси вращения, был бы заворожен этим очень красивым зрелищем. Спиралевидные туманности сами по себе очень большая редкость, а учитывая что плоскости вращения почти всех звезд галактики совпадают, для наблюдения такого явления надо подняться над плоскостью эклиптики, что мало кому доступно. Между тем, наблюдателю, оказавшемуся на пути этого потока, повезло бы гораздо меньше. И дело не в ионизированном газе. Составляющий самую зрелищную часть выброса он представляет опасность разве что для жалкого подобия планетарной системы этой звезды. Имеющий чрезвычайно низкую плотность он способен сдуть газовую оболочку с тех планет на которых она есть, может быть незначительно разогреть поверхность, но не более того. Рассеиваемый на огромном пространстве, теряющий плотность пропорционально квадрату расстояния, он уже на расстоянии в несколько сотен астрономических единиц не представлял бы никакой опасности для защищенного наблюдателя. Главную опасность, причем крайне смертельную для всего живого нес второй компонент выброса — гамма излучение. Словно выстрел из мощного лазера, закрученный вращением звезды в смертоносное кольцо он понесся во все стороны сея смерть и разрушение на своем пути. Недостаточно мощный для полного разогрева планет системы он тем не менее подстегивал внутренние процессы. Из-за этого, казалось бы давно остывшие шары, спустя какое то время полыхнут жаром старых вулканов. Равнодушно пронзая неметаллические астероиды, отыгрывался на тех что содержали даже незначительные вкрапления металла. Остывшие до температуры абсолютного нуля каменные глыбы не выдерживали термических напряжений вызванных раскаленным металлом и рассыпались на мелкие осколки. А поток несся дальше, уже разорванный первой линией обороны, но все такой же смертоносный. Лишь незначительно слабея с расстоянием ему предстоит пройти тысячи световых лет для того чтобы он исчерпал себя и перестал представлять опасность.

Глава 1.

Стояли последние деньки бабьего лета. Еще не было заморозков по ночам, но чувствовалось, что осталось совсем немного. Днем осеннее солнце еще умудрялось разогревать остывшую за ночь землю, разогревая заодно и воздух. Вот и сейчас, Георгий потихоньку начинал поджариваться в кожаной куртке. Спасавшая рано утром от холода. сейчас она превращалась в обузу. В сумку, набитую закупленной комплектацией, куртка уже не помещалась. Пришлось снимать и вешать сверху. В одной рубашке, да еще влажной, было не так жарко как казалось. Слегка поежившись от слабого ветерка, холодившего промокшую спину, он остановился возле очередного прилавка. Компаньон задерживался. Полчаса назад позвонил, сказал что будет не раньше полдвенадцатого. Попал в пробку. Черт его дернул опять ехать в Митино на машине. Регулярно жалуется на пробки и каждый раз одно и то же. Нет чтоб на метро. Знал же что в субботу утром на дорогах дурдом. Валявшиеся на прилавке кучки разного барахла не привлекали внимания. На секунду дольше задержали взгляд, по старой привычке, горки аккумуляторов от мобильников. Нафиг, нафиг. Сейчас они ему не нужны. Он мысленно сплюнул и дернувшись назад, вырвался из зажима двух потенциальных покупателей, прижавшихся к нему с боков. Те, вытянув шеи, что то старательно разглядывали в коробках, практически не обратив внимания на его демонстративную грубость. Хозяина всего этого сомнительного сокровища, толкотня перед прилавком вообще не интересовала. Все его внимание было занято наполненным до краев стопариком, которым он чокался с таким же барахольщиком-соседом перед тем как накатить. После чего с крепко сжатыми губами, крепкая видно, аж дыхание перехватило, ткнул пальцем на соседский прилавок указывая своему собутыльнику. Георгий машинально посмотрел в ту сторону. Перед прилавком стояла колоритная парочка. Парень держа в руке старый сидишник о чем то пытался спросить продавца, дамочка же, держа под руку кавалера слабозаинтересованным взглядом рассматривала содержимое прилавка. Страшненькая, кривоногая, из тех, про которых говорят — поезд между ногами проедет, да еще и на полголовы выше спутника. Что ее могло там так заинтересовать ? Оказалось всего навсего наушники, то ли для мобил, то ли для плееров, а скорее всего все вперемешку. Георгий усмехнулся, переходя дальше.

Времени до половины двенадцатого было еще навалом когда ряд оказался пройден. Вначале по одной, потом по другой стороне. Выйдя за ворота он для себя уже решил, что после прохода не мешало бы зайти в кафешку перекусить. Олег наверняка откажется, когда приедет. Не зря так поздно выехал. Значит не стоит его ждать. Потом будет не до этого. Да и по пути ничего приличного не будет. А побегать на сегодня намечено прилично. У столика, где обычно стоял торговец приборами, его кто то толкнул в спину. Георгий оглянулся. Высокий худой мужик уже что то говорил стоявшему напротив барахольщику. Вот хам, хоть извинился бы. Георгий ненавидел таких вот чебураторов. Родился в джунглях, воспитывался в пещере. Кто то добавил бы еще — тяжелое детство, нехватка витаминов, кирпичные игрушки. Судя по четко выраженной яйцеголовости, а если быть более точным, вытянутой вверх форме черепа и плечам узким, настолько, что плащ висел на нем как на вешалке, какое то из этих высказываний вполне возможно имело быть место. Злость неожиданно прошла. Что взять с убогого. Двинулся дальше рассматривая многочисленные 'сокровища' ушедшего времени. На обратном пути, идя по встречному ряду, опять оказался рядом с 'яйцеголовым'. Тот остановился перед продавцом, прилавок которого он сейчас разглядывал. Неожиданно густой, низкий голос заставил Георгия изумленно поднять голову. Он ли это ? Оказалось он. У 'яйцеголового' оказался изумительно неподходящий ему голос.

— Скажите, где можно починить вот этот прибор — 'яйцеголовый' протягивал продавцу черный кожух г-образной формы. Продавец взял в руки, покрутил рассматривая со всех сторон, потом отдал обратно.

— Как он открывается ?

'Яйцеголовый', взяв кожух обеими руками, с длинными бледными пальцами, что то нажал с торцов и кожух распался на две половинки, после чего протянул его продавцу. Минуты три тот разглядывал потроха. Георгий невольно заинтересовался. Беглый взгляд, брошенный на начинку, при передаче из рук в руки, озадачил. Такого он еще не видел. Невольно вспомнилось америкосовская военная электроника. Как эти блоки затесались на советский склад долговременного хранения неизвестно. Забавнее было другое. Ящики, ни по качеству, ни по специфическим деталям почти не отличались от советских. Имелось только одно отличие — цветовая комуфляжная гамма. Ну и что, что петли и защелка меньше, а углы более сглаженные. Мало ли стандартов в советской оборонке со своей спецификой. Даже открыв, их отличие не так бросалось в глаза. Те же платы, та же накрутка. Даже диаметры проводов такие же. Когда же присмотрелся к маркировке не смог сдержать изумления. Американские военные блоки оказались изготовлены по той же технологии что и советские того же периода. Еще больше, его поразила начинка старых советских калькуляторов, неизвестно каким образом оказавшихся на этом же складе. На многоногих процессорах с жирным золочением стоял штамп 1971 года. Начинка кожуха невольно навевала какие-то ассоциации. Дождавшись пока продавец, покачав головой, отдаст половинки блока обратно, обратился к мужику с просьбой глянуь. Тот похоже потерял всякую надежду найти того кто сможет отремонтировать, поэтому без лишних слов передал. Во взгляде явно светилось разочарование.