Полуночные Рассказы

Черт!

Черт!

Черт!

И кто-то еще жалуется на своих гостей!

Решетки на окна поставлю!

Игра? Что за игра?

* * *

Ни за что!

Ни за что!

Ни за что я не открою глаза. Даже если меня будут пинать ногами!

Э?! Ну не в прямом же смысле!

Я все-таки открыл один глаз. И тут же сел, а уже потом разлепил второй.

Черт.

Я медлененько так принялся отползать по кровати к стеночке... Катрина, видимо, приняв это за предложение, тут же плюхнулась на нагретый мной пятачок.

Я быстро осмотрел окно. Все на месте. Но как?

— Ты зачем железку навесил? — улыбнулась мне девушка. — Неудобно же.

Да. Неудобно.

Значит ради этого ее "неудобно", я выгребал из комнаты обломки мебели под покровом ночи. Навешивал шторки, оставшиеся мне еще от прошлого жильца. До утра наблюдал, как эти тряпки ветер раздувает.

Я простудился, небось!

Я пока точно не знаю...

Потом терпел усмешки и косые взгляды соседей, обнаруживших утром дивную картину вместо окна, с потрясающим видом внутрь пострадавшего помещения.

Матвевна участкового вызвала. И что я ему сказать должен? Само сломалось, а я не заметил? Или инопланетная сила терроризирует народ посредством разбивания окон?

Дожили!

Рабочие, ставившие мне окно — деревянное, между прочим! — хохотали в голос, выламывая остатки рам. А мужики, варившие мне решетки, все допытывались, от кого я надумал защищаться на третьем-то этаже.

И после всего этого — неудобно.

Решетка-то на месте, а Катька внутри!

— Зачем пришла? — Я был хмур, зол и бесконечно расстроен.

За что мне такие мучения! Все люди как люди!

Кстати о людях, эти с ... рабочие — ух, я бы им! — унесли мою сковородку! А она у меня была единственная. Даже макаронами не побрезговали.

— Ты прости меня. И Зака прости тоже, — сказала она.

Сидит, — аки белый кузнечик! — пальчиком в простыньке дырочку ковыряет. Пальчик с ноготком, простыньке двадцать лет. Я прикинул шансы на спасение раритета.

— Прощаю, — смилостивился я. — Но чтоб этого здесь больше не было. А ты, если не объяснишь, что вообще происходит, можешь тоже не появляться.

Как она на меня зыркнула!

На секунду подумалось, сейчас загрызет. Я даже натянул одеяло до ушей.

Врешь! Не возьмешь!

Подавишься!

Но нет, передумала.

— Чаю дашь?

А как же! Я страсть как люблю чаю попить в такое время (механика констатировала, что наступило время самоубийц — три часа). Я в другое и не пью, вас дожидаюсь.

В слух я, конечно, ничего такого не сказал. С нее станется надавать мне по шее. Вун какие глазищи злые.

— Пошли, — я встал. Как был, в трусах, направился в кухню — моя квартира, как хочу, так и хожу!

По дороге зарулил в ванную и облачился в халат: чудесный такой, прикупленный мне моей любимой тетей, в жутких розочках.

Плевать! Я тут живу, между прочим!

Чайник вскипел в считанные минуты.

— И так, — я вопросительно взглянул на Катрину.

— Да что объяснять-то? — попыталась увильнуть та.

Щас-с-с! Виляй не виляй, а я все узнаю. Я что, просто так которую ночь не сплю?!

— Во-первых, кто ты? — Я сел, закинув ногу на ногу, тут же поправив махровое чудо, расползающееся на коленках. — Что вообще происходит? И последнее, почему я?

Катька помолчала. Помешала чай ложкой.

Я только теперь заметил, что впервые за наше недолгое знакомство она без каких-либо ран. Красивая, надо отметить.

А я, как идиот, в халате! Кстати, почему "как"?!

— Ты был прав, я вампир, — наконец-то я дождался от нее хоть какого-то подтверждения своих догадок.

— Ты сказала "игра". Что это? — настаивал я.

— Игра? — Она задумчиво сделала глоток. — Вряд ли ты сможешь понять смысл.

И кем это она меня только что назвала?!

— А ты объясни, — предложил я.

— Вампиры из века в век ведут только одну игру...

— И не надоело? — я рассмеялся.

Но тут же смолк.

Игра?

Охота...

Я даже догадываюсь на кого...

— А почему этот ... Зак? за тобой гонялся? — спросил я.

— Чтобы убить, — просто ответила девушка.

— Убить? — Моя челюсть с грохотом упала на пол. — За что?

— Я не такая, как они.

Ё...

Где-то я это уже видел. Там обычно главный герой выживает, но теряет мужественного и верного друга.

Стоп!

А я что, этот самый мужественный друг?!

Спокойно. Спокойно!

Может это сон? А?

Себя ущипнуть.

Больно!

Ее ущипнуть?

Не поймет.

Так. Челюсть на место вернули.

Ты пока жив и вполне здоров.

Значит, возможно, все обойдется.

Логично? Железно!

Только слово "возможно" как-то пугает.

— А я? — решил все-таки уточнить.

— Зачем ты им? — удивилась Катька. — Ладно, пора мне.

Вот так всегда.

Ничего толком не сказала и удрала в форточку.

А мне сиди, думай.

Что от них ждать, вампиры они, эти бабы, или нет.

Так, захлебываясь в праведном негодовании, я отправился спать.

* * *

Здравствуйте, я ваша тётя!

И силы оставили меня...

Я полулежал в кресле, сонно почесывая пузико, рассматривая свисающие над моей головой листья фикуса.

Листья медленно колыхались.

Во мне колыхался борщ.

Первое, второе и ... не забудем, компот!

Жизнь вновь расцвела всеми красками.

Двигаться не хотелось. Да, и вряд ли я смог бы это сделать. Мои передвижения по квартире больше напоминали ковыляющую утку, перетягивающую желудок с места на место.

И тут я чихнул.

Опять?!..

О нет! Только не это!

Я, честное слово, надеялся, что насморк покинул меня еще утром, но, похоже, этот гад, полный ехидства, просто затаился.

Пришлось вытянуть из-под себя полотенце, служившее мне сопливчиком.

— Привет, — знакомый голос застал меня в процессе поднесения полотенца к носу. Я хотел было остановиться, но громадная капля с позором изукрасила мою майку.

Вот ужас-то!

Кошмар. Всем кошмарам кошмар.

Кто-то во мне сейчас орал в голос и заламывал руки.

Дайте яду! Жить дальше после такого позора невозможно.

— Что ты здесь делаешь?

Похоже, плотный ужин способен заглушить в человеке все. Даже гордость.

— Да так, мимо проходила, — Катя мило мне улыбнулась.

Вы видели где-нибудь милую улыбочку вампира? Нет? Поверьте мне на слово, — вполне честное, между прочим — там нет ничего милого!

— Владюшиииик, с кем ты там разговариваешь? — донеслось из кухни.

Черт!

Я забыл совсем.

Тётя!

Любимая моя тётушка, примчавшаяся из-оттуда-куда-я-сам-по-доброй-воле-ни-ногой-ни-в-жизнь, как только уловила в моем голосе нотки простуды.

Она в моей кухне и через секунду будет здесь!

За шторку?

Под кровать?

В шкаф!

Вампирша зашипела, когда я плечом закрывал дверцу, пытаясь одновременно схватить пульт.

На пороге возникла тётя. Она осмотрела меня подозрительным взглядом доброго бульдога. Я с самым невинным видом прикидывался, что смотрю телик.

По чуду видеотрансляции шли новости.

— Мне пора, дорогой, — тетушка заботливо разукрасила мне щеки помадой, и напутствовав: — Не забудь надевать на ночь носки, — покинула мое жилье.

Уф!

Пронесло!

Носки!

А то как же!

У меня и отдельный ящик для носков от тетушки заведен. Самые безобидные из них — белые махровые с микки-маусами.

Вы где-нибудь видели носки двадцать седьмого размера с микки-маусами?

А мужика в таких?!..

А у меня есть!

Я первый...

Катька!

Я с грохотом открыл дверцу. Девица, шипя и воя, как заправская гиена, накинулась на меня сверху...

— Осторожнее, — завопил я, — а то будет первое, второе. А сверху компот!

— Я тебя... — наконец в визге девушки я смог разобрать слова.

Да, говорила мне мама, не приставать к девушкам!

Хотя, это еще надо уточнить — кто к кому!

Я немелодично попискивал и копошил ногами, пытаясь встать.

Великое действо не удалось.

В какой-то момент я смог перевернуться и встать на колени. Вампирша и не подумала с меня слезть. Царапаясь и вопя, она повисла у меня на спине.

Э! Я в дикие мустанги из прерий не записывался!

— Меня, в шкаф! — крикнула Катька мне прямо в ухо.

Я оглох!

Пособие мне дайте!

Я инвалид! Я больше никогда не смогу работать!

О горе мне несчастному!

— Что здесь происходит? — мы с Катькой дружно повернулись на голос. Я на четвереньках, вампирша на мне.

Опять непрошенные гости! Сколько можно! Почему в мое открытое окно ломятся все время? И к тому же вампиры!

То, что передо мной был еще один (кроме сидящего у меня на загривке) вампир, было неоспоримо. Хуже того, это была вампирша.

— Катрина! — голосок-то у дамочки ого-го! Все соседи уже, небось, в курсе. Завтра Матвевна опять участковому нажалуется, что у меня оргия была, а я ж человек тишайший!

— Тётя! — в свою очередь воскликнула девица.

Ну вот, еще одна тётя.

Здравствуйте, я ваша тётя! Я приехала из Бразилии, где много-много диких обезьян!

— Ну, раз вы родственница, то будьте так любезны принять девушку с меня, — взмолился я не своим голосом, из-под пятки Катьки.

Что было дальше я не помню, но, судя по синяку в центре лба, "девушке" не понравилось, как я обращался к тёте!

* * *

ПРЫНЦ!

Возмутительно!

Мало им, что я теперь по собственной жилплощади без штанов даже до одного общеизвестного места не могу дойти, так теперь еще синяками меня разукрасили!

Все!

На работу не пойду!

Ну, как я там с такой рожей покажусь?

Ой! Вы знаете, случайно вышло, ударился лбом о косяк!

Тут же сразу назревает два вопроса:

а) что пил, что до приложения головы к деревяшке дошло,

и б) где делают такие косяки.

Мог быть и третий, плавно вытекающий из двух предыдущих:

в) кто помог мне побить меня.

Да-а-а!

И что теперь делать?

Пришедшая в голову мысль показалась гениальной! Воплотить ее в жизнь оказалось проще простого, особенно притом, что орудие исполнения в моем доме наличествовало.

Стоя перед зеркалом, я с упоительной тщательностью мазал лоб тональным кремом "Балет", цвет бежевый, оставшимся по какому-то случаю то ли от одной давней подруги, то ли от тёти. В этот самый момент подобные мелочи меня не интересовали.

Крем лег ровным, изумительно неприметным оранжевым пятном, дивно сливаясь с зеленовато-синей кожей.

Подумав, я решил, что бритье немного улучшит мой внешний вид.

Ну-у-у...

Да! Я не красавец! Что скрывать!

Хотя в детстве я мечтал, что выросту большим и сильным...

Ну, с силой вышел подвох, обидно.

Но вот если переехать к тёте, так эдак на недельку, то быть большим мне гарантировано. Ушей из-за живота видно не будет!

В довершение ко всему, в шкафу обнаружилась только одна чистая рубаха... Моя любимая!

Да я надеваю ее только по праздникам!

И то не в каждый!

Я обреченно натянул изделие какой-то, давно канувшей в Лету, трикотажной подсобки.

— Красавец! — констатировали у меня за спиной. — Тебе бы еще веревочкой подпоясаться, и вылитый сказочный персонаж!

— Прынц? — с надеждой спросил я.

— Его конь! — съехидничала Катрина.

Сами бьют, сами же потом оскорбляют!

— И чем это так воняет? — Сморщила носик девушка.

Это она мой супер крем имеет ввиду?

Все!

Я обиделся!

Я ухожу!

— Постой, ты куда? — Похоже, мой гордо задранный нос возмутил Катьку.

— На работу, — воскликнул я и, подражая одному всем известному дедушке народов, продекламировал: — Работать, работать и еще раз работать!

— В таком виде?

А удивления же сколько!

— Да, — мой тон был призван пресечь любые возмущения.

Но нет, вы посмотрите на это!

— Ужас! — воскликнула девушка.

Конечно, это я должен на труд мой каторжный в розовой рубахе в горох идти. А они, сие прорицатели моды и стилю, только на табуреточке повозмущаются чуток, и все.

Ах, я бедный!

Ах, я несчастный!

Всеми забытый!

Я даже подумывал пустить скупую мужскую слезу, но, похоже, со скупостью были проблемы, зато злорадно выглянул из-за угла мой мучитель — насморк.

И я чихнул.

И чихнул еще раз.

А потом уже не мог остановиться.

Когда на секунду я смог сдержать себя, то расслышал какое-то шуршание.

Глаза открылись сами собой.

Катька все так же сидела на стуле и с превеликим аппетитом поедала шоколадку.

Кинотеатр на выезде!

Никакого сочувствия к человеку!

Я обиженно всхлипнул и сел на диван.

Ну, не сел, а скорее упал, как оскорбленная барышня.

— У тебя поесть нет чего-нибудь? — спросила Катька, доев шоколадку.

Я захлебнулся возмущением и пробурлил:

— Посмотри в холодильнике.

Девица ушла в кухню, оттуда долго доносилось громыхание и скрип.

— У тебя тут даже мышке не на чем повеситься! — крикнула Катрина.

Нет, ну кто виноват, что от расстройства я вчера доел трехдневные запасы?!

Это стресс!

И вообще!..

— Что на этот раз привело тебя в моё обиталище? — прищурившись на стенку, между комнатой и кухней, сказал я.

— Да вот, приглашаю тебя сегодня в гости, — невинно моргая ресничками, выглянула из-за угла девушка.