— А кто это читает?
— Другие такие же идиоты. Я одно время тоже вела ЖЖ, только забросила быстро. Если бы мне было что сказать... А некоторых не волнует, есть им что сказать или нет, пишут в свои журналы всякую ерунду, комментируют друг друга с умным видом, ругаются между собой. У них такие флеймы иногда идут... Не буду читать твою ленту! А я твою не буду читать! Дебилы.
— Хорошо, понял, — сказал я. — Некоторые дебилы заводят себе ЖЖ. И что?
Даша недовольно поморщилась:
— Я еще самое главное не рассказала. Иногда ЖЖ заводят известные люди — писатели, актеры... Интернетовские идиоты очень любят читать журналы известных людей и писать туда свои бредовые комментарии. Самое любимое развлечение у них такое — напишет человек что-нибудь умное, а эти придурки соревнуются, кто первым ответит. Допустим, написал ты какую-нибудь умную мысль, думаешь: "Интересно, что люди скажут?", смотришь — через минуту десять комментариев. Читаешь и видишь: "Первыйнах", "Первыйнах", "Соси! Это я первый"... Тьфу!
Я все еще не понимал, к чему она клонит.
— Ну и что? — спросил я.
— А то, что когда первый из этих дебилов соберет терминал, он так заорет "первыйнах", что все оглохнут. А через несколько дней процесс выйдет из-под контроля, это письмо будет читать весь интернет, это будет такая же мода, как голосовать на сайте конкурса "Мисс Россия" за самую толстую участницу.
— Все подумают, что это розыгрыш.
— Только поначалу. Чем больше будет шума, тем больше людей захочет проверить, что же произойдет, если собрать-таки эту штуковину. А потом этот спам прочитает какой-нибудь журналист и тогда начнется такое...
— А что такого начнется? Ну, станет всем известно о Сети. Ну, не достанется Абрамовичу лишний миллиард, ну и что с того?
Даша вздохнула.
— Ты не понимаешь, — сказала она. — Дело не в том, что все узнают о Сети, дело в том, что все полезут в Сеть. Сейчас на всей Земле абонентов Сети меньше тысячи, каждый на виду, каждого можно достать в любой момент. Ни один инопланетный шпион к нам не проберется, его в первую же минуту засекут и отследят. А когда абонентов станет миллион? Чтобы отслеживать этот поток в реальном времени, придется ставить детектор в каждом городе, а в Москве — в каждом квартале. Наш узел не справится с такой нагрузкой. И тогда диверсанты ломанутся к нам целой толпой. Хотя нет, вряд ли ломанутся, к нам уже не нужно будет посылать никаких диверсантов. Надо будет всего лишь подарить терминал Усаме бен Ладену.
— Бен Ладен в Матросской Тишине, — уточнил я.
— Тогда Басаеву.
— Басаев тоже скорее всего сидит.
— Ну, я не знаю... Мало ли на Земле террористов? Да даже не террористов, для этой цели лимоновцы тоже замечательно подойдут. Вселится какой-нибудь балбес в тело Путина, да и выступит по телевизору.
— В Путина никто не вселится, его нормально охраняют.
— Тогда вселится в кого-нибудь, кого охраняют ненормально. Ох, что сейчас начнется...
— Не начнется, — решительно заявил я. — Если вовремя принять меры, ничего не начнется.
Я мысленно обратился к Сети и потребовал сообщить количество абонентов Сети, впервые подключившихся к ней с Земли.
"636 человек", ответила Сеть.
"Когда подключился последний?"
"Двенадцать минут назад".
"Где он сейчас?"
"Планета Шотфепка, таможенный терминал N15".
"Он прошел таможенный контроль?"
"Не понимаю вопроса".
"Неважно. Где он находился непосредственно перед перемещением на Шотфепку?"
"Земля, Великобритания, город Эдинбург".
"Перемести меня в тело... гм... удовлетворяющее следующим условиям. Взрослый мужчина, умеренно здоровый, не старый. Находится как можно ближе к тому месту, где тело того человека ушло в стасис. Условие понятно?"
"Понятно".
"Выполняй".
"Подтверди".
"Подтверждаю".
3.
Первая мысль, пришедшая в мою голову после того, как перемещение состоялось, была про Бивиса и Батхеда. И еще вспомнилась частушка "Сидит Коля у ворот, он не пляшет, не поет..." и далее по тексту.
Я находился в теле юного оболтуса семнадцати лет отроду. Тело было заметно пьяным и, кажется, под кайфом. Немного покопавшись в памяти тела, я обнаружил, что да, действительно, около четверти часа назад оно выкурило травку. Точнее, поучаствовало в выкуривании большого косяка на троих.
Юношу, в чьем теле я сейчас пребывал, звали Арни. Ему было семнадцать лет, он учился в колледже и подрабатывал в местном "Макдональдсе", потому что денег, которые давал ему отец (миллионер, кстати) на выпивку, травку и девочек не хватало. В отличие от Арнольда Шварцнеггера мой Арнольд был хоть и высок, но худощав и не отличался развитой мускулатурой. Его тело не имело никаких интересных особенностей, а его подсознание удивило меня тем, что мыслило исключительно матом. В памяти сразу всплыл образ поручика Ржевского.
Вторым участником группового потребления наркотиков был Ричи, который сейчас сидел на потертом диванчике напротив меня и нервно вертел в ладонях бокал с джин-тоником. На лице Ричи отображалась наивысшая степень озабоченности, какая только возможна под кайфом. Ричи был смугл, черноволос и весьма похож на Фредди Меркьюри, особенно усиливали сходство маленькие черные усики. Если бы я не знал, что его полное имя — Ричард Даглас Макферсон, я бы подумал, что он индус. Память услужливо подсказала, что он бисексуален и что они с Арни однажды, закосев больше обычного... фу...
Неожиданно Ричи выдал потрясающе глубокую и неожиданную мысль.
— Надо что-то делать, Арни, — сказал он. — Олли уже полчаса не может вернуться...
— Не полчаса, а тринадцать минут, — уточнил я.
И удивился тому, как легко мои мысли складываются в правильную английскую речь. Говорил я, правда, с сильным акцентом, скорее всего, шотландским, но это все равно круто. Интересно, когда я вернусь в родное тело, я смогу так же хорошо говорить по-английски? Вряд ли.
— Арни, ты спишь? — спросил Ричи.
— Не бойся, — сказал я. — Олли скоро вернется. На Шотфепку не так-то легко попасть, там очень строгий таможенный контроль. Если ты не можешь внятно объяснить, зачем туда приперся, тебя вначале просто попросят отвалить, а если ты начнешь упрямиться — будут подвергать пыткам, пока не уберешься с планеты.
— Каким пыткам? — испуганно переспросил Ричи. — Откуда ты все это знаешь?
Я состроил на лице демоническую улыбку.
— Еще бы мне не знать, — сказал я. — Вы, ребята, думали, что во всей вселенной вы одни такие умные, но вы не правы. В том письме не было сказано самое главное — как только ты входишь в Сеть, ты сразу становишься уязвим для демонов.
— К-каких демонов?
— Вроде меня, — я снова демонически улыбнулся. — Или ты думаешь, что я — Арни?
В астральном пространстве что-то зашевелилось и мгновением спустя посреди комнаты материализовался Олли. Он был невысок, худощав, черноволос и внешне представлял собой нечто среднее между хоббитом Фродо в исполнении Элайджи Вуда и молодым Лениным. Выглядел он возбужденным и растерянным, но, вместе с тем, довольным.
— Эта штука работает! — провозгласил он.
— Работает, — согласился я и ласково спросил: — Скажи-ка мне, Олли, пожалуйста, кто звал тебя на Шотфепку?
— Чего? — переспросил Олли. — Ну, мы же вместе решили...
— Это не Арни, — сообщил Ричи. — Это...
Ричи растерянно умолк, он не мог описать понятными словами то, что произошло в комнате за время отсутствия Олли. Я пришел ему на помощь.
— Ричи прав, — сказал я. — Это не Арни. Смотри.
Я выскочил из кресла, одним прыжком преодолел расстояние, отделяющее меня от Олли, и смачно влепил ему кулаком под глаз. Олли отшатнулся, влетел в низкий столик, на котором стояла выпивка, и чудом ничего не опрокинул. Я схватил Олли за волосы и резко дернул на себя.
Он попытался вырваться и одновременно дать мне в морду, но ни то, ни другое ему не удалось. Все, чего он добился — хорошего фингала под другим глазом. Третий удар пришелся в нос, после чего я решил, что с него достаточно.
В момент нанесения первого удара, Ричи вскочил с дивана, обозначив намерение разнять дерущихся, но дальше этого не пошел.
— Струсил? — спросил я его. — Правильно струсил.
Мой взгляд наткнулся на свежесобранный терминал, лежащий на краю столика. Я протянул руку (Олли испуганно отшатнулся), схватил терминал и попытался разбить его об голову Олли. Безуспешно. Не потому, что Олли сильно сопротивлялся, а потому, что самодельная конструкция оказалась прочнее, чем я рассчитывал.
Ричи попытался выбежать из комнаты. Не знаю, что он собирался делать — позвать полицию или просто убежать, я не стал это выяснять, я поставил ему подножку и он растянулся на полу. Я несильно пнул его в плечо и вдруг почувствовал, что мне это противно. Чтобы получать удовольствие, избивая этих придурков, надо быть садистом. Эти дятлы ни в чем не виноваты, они просто оказались не в том месте не в то время. Тем не менее, профилактическое мероприятие надо довести до конца.
Я размахнулся и метнул терминал в окно. Стекло звякнуло и разбилось, терминал, однако, не выпал наружу, а упал обратно в комнату, ударился о край столика и закатился под батарею.
Я схватил столик за ножку и сильно дернул, бутылки и стаканы посыпались на пол. Олли корчился на полу, пытаясь остановить кровотечение из разбитого носа. Ричи стоял на карачках и смотрел на меня через плечо, его лицо выражало ужас.
Столик отправился в окно, а следом за ним — бутылка и два стакана. Третий стакан куда-то подевался и тем самым избежал общей участи. Я оглядел комнату, увидел телевизор, вспомнил фильм "Стена" и отправил телевизор в окно следом за столиком и бутылками. Это удалось не сразу — пришлось повозиться, выдергивая провода.
Незадачливые космические туристы наблюдали за моими действиями, разинув рты, и больше не пытались ни во что вмешиваться. Они были полностью деморализованы. Я решил, что с них достаточно.
— А теперь слушайте меня внимательно! — провозгласил я. — Если вы еще раз сунетесь в Сеть, возможно, вам повезет и ни один демон не обратит на вас внимания. Но скорее всего вам не повезет. Если хотите, можете еще раз испытать свою удачу, я буду рад снова прийти к вам в гости. А пока подумайте, что будете говорить полицейским. Да, кстати, чуть не забыл.
Я наклонился к сумке, стоявшей рядом с креслом, в котором я только что сидел, покопался внутри, извлек маленький целлофановый пакетик с марихуаной, разорвал его и разбросал содержимое по комнате.
— Не забудьте рассказать полицейским, где купили травку, — посоветовал я. — Чистосердечное признание является смягчающим обстоятельством. Все, счастливо оставаться. С нетерпением буду ждать следующей встречи с вами
Произнеся эти слова, я выдал команду на возвращение.
4.
— Где был? — спросила Даша.
— Подожди, — отмахнулся я. — Сейчас одну вещь посмотрю...
— Шестьсот сорок два, — сообщила Даша. — Число абонентов растет, медленно, но неуклонно. Твоя деятельность бессмысленна.
— Ну почему же бессмысленна! — воскликнул я. — Если взять десяток ФСБшников, то они в реальном времени смогут...
— Ничего они не смогут, — перебила меня Даша. — Это ведь только начало, дальше число абонентов Сети будет расти в геометрической прогрессии и мы ничего не сможем с этим поделать. Ты где был — в Эдинбурге?
— Откуда ты знаешь?
— Звонил один человек от Габова, спрашивал, где ты. Я сказала, что ты ушел в Сеть. Он попросил, чтобы ты ему позвонил, когда вернешься из Эдинбурга. Его зовут Андрей Кожухов.
Я подошел к телефону, снял трубку и спросил:
— Номер у него какой?
Даша хихикнула и сказала:
— Не тормози. По Сети позвони.
Я положил трубку, мысленно обратился к Сети и потребовал соединить меня с Андреем Кожуховым.
"Привет, тезка!" прозвучал в моей голове незнакомый голос. "Решил нам помочь?"
"Да. А что?"
"Тогда лови следующее целеуказание. Точка отправления — Китай, город Циндао. Точка назначения — Муравейник. Таможенный контроль там чисто символический, так что перемещайся сразу в портал".
"На этом Муравейнике есть планетарный узел?"
"Есть".
"У них есть какие-нибудь законы, о которых надо заранее знать?"
"Вроде нет".
"Сколько у меня времени?"
"Нисколько. Перемещайся, профилактируй клиента и возвращайся назад. Мы едва-едва справляемся".
"Но все-таки справляетесь?"
"Пока да. Давай, действуй, удачи тебе".
"И тебе тоже удачи", сказал я и отключился.
— Пойду, поучаствую во всеобщем веселье, — сказал я. — Возможно, есть еще шанс остановить это безобразие.
— Нет у тебя шанса, — покачала головой Даша.
Наверное, она права, но я не стал ее слушать. Даже если шанса нет, я все равно должен попытаться. Лучше уж так, чем сидеть и смотреть, как наши земные придурки по воле чужих превращают Землю в истинно варварскую планету.
Я обратился к Сети:
"Недавно произошло перемещение человека с Земли на планету Муравейник. Я хочу переместиться в ближайший туристический портал к тому месту, в котором сейчас находится тот человек".
"Подтверди".
"Подтверждаю".
5.
На этот раз я очутился в теле большого темно-коричневого насекомого, отдаленно напоминающего муравья. Нижние две пары конечностей служили ногами, верхняя пара — руками. Глаза были фасеточными, от этого зрение существа было не очень четким, но зато я видел не только перед собой, но и по бокам и даже чуть-чуть сзади. Что интересно, острота зрения не зависела от того, куда направлен взгляд — предметы, расположенные по бокам, я видел так же четко, как и предметы перед собой. В системе рефлексов моего временного тела нет понятия "сфокусировать взгляд", ему все равно куда смотреть, главное, чтобы рассматриваемый предмет находился в поле зрения.
Мое новое тело сидело на дне большого шестиугольного пластмассового контейнера. Приподнявшись на задние ноги, я высунул голову наружу и увидел, что это не просто отдельно стоящий контейнер, а одна из многих ячеек, образующих сот, простирающийся метров на пятьдесят во все стороны. В других ячейках сидели такие же муравьи, как я.
Я уцепился руками за край и выбрался на пластмассовую стенку, разделяющую ячейки. Встал на четыре ноги и пошел в ту сторону, где на стене светился знак, который, как подсказала память тела, означает "выход". Идти на четырех ногах было непривычно, на Шотфепке и на Нисле я уже ходил на четырех ногах, но там это было совсем по-другому. Здесь же казалось, что воздух какой-то другой, притяжение планеты какое-то другое и вообще все другое. И еще раздражало, что я не дышал — это тело снабжается кислородом через систему трахей, как у земных насекомых.
Дорога к выходу заняла минут десять. За это время я успел узнать у памяти тела, что в воздухе Муравейника нет кислорода, обмен веществ у местных аборигенов построен по схеме кремний-фтор. А то, что координация движений показалась мне странной, объясняется очень просто. Во-первых, гравитация на Муравейнике в три с лишним раза сильнее, чем на Земле, а во-вторых, мое тело очень маленькое, его длина не превышает тридцати сантиметров. Я был не прав, думая, что помещение, в котором я нахожусь, имеет диаметр около ста метров, на самом деле оно гораздо меньше.
