Гарри Поттер и случайности

Отхохотавшись, Гермиона обратила внимание на часы и принялась сливать воду, одновременно просвещая Гарри:

— Насчёт грузоподъёмности и прочности мётел ты неправ, они увезут столько людей и груза, сколько влезет, лишь бы было место для водителя. Я тебе потом покажу что такое перегрузки во время финта Вронского в обычном мире и с черенком из обычного дерева.

Оделив порциями Гарри и себя, девушка стала есть со всё более задумчивым видом, явно машинально смазывая каждый кусочек сосиски французской горчицей.

Гарри закончил одновременно с ней, показательно облизал вилку, губы и с довольной улыбкой похлопал себя по животу.

— Ну что, поели? Теперь можно... — он нагло подмигнул встававшей из-за стола Гермионе.

— Если просветление в мозгах заключается в сибаритствующей наглости в гостях, то мой долг — провести обратную операцию. Глядишь, человечество не лишится одного своего представителя раньше времени.

— Ой, боюсь-боюсь. Особенно страшно умных слов. И колючих кустов. Только не бросай меня туда, хорошо?

С помощью магии убрав со стола и быстро помыв посуду, Гермиона вдруг стукнула себя ладонью по лбу.

— Стоп. Совсем плохая стала, — она призвала из сумочки пузырёк с каким-то зельем, себе накапала в ложку десяток капель и, поморщившись, выпила, а оставшееся протянула другу. — Выпей залпом. Общеукрепляющее, а то твоим видом только маленьких детей пугать. — Гарри понюхал, уловил знакомый по визитам к мадам Помфри запах и, тоже поморщившись, выпил. — Вот и молодец, щёчки сразу покраснели... Будешь что-то пить? Есть чай, кофе, сок.

— Давай чай, покрепче.

— А я — кофе. Есть заговор для измельчения кофейных зёрен, и в кофеварке получается не хуже, чем вручную смолоть и сварить в джезве.

— Ты так много магии знаешь...

— Конечно, это только мужикам достаточно знать пару ударов, хук-апперкот. Или оглушалка-разоружалка. Тебе с бергамотом?

— Нет, простой чёрный. Два пакетика вон в ту синюю кружку, если можно.

Зашумела-захлюпала кофеварка, почти тут же закипел чайник. Гермиона, наверное для разнообразия, сама принесла поднос на стол, а потом уселась напротив Гарри.

— А теперь рассказывай всё. Что за просветление такое? И почему у тебя шрам почти не виден?

— Абсолютно дурацкая история. Если вкратце — споткнулся, упал, стукнулся шрамом, потерял сознание и очнулся просветлённым, — начал Гарри в шутовском тоне, но поймав не обещающий ничего хорошего ему взгляд Гермионы тут же выставил ладони вперёд. — Всё понял, прости меня, уже исправляюсь.

Он задумался, попробовал чай, добавил в него пару кусочков сахара, сливки, размешал, прихлебнул ещё раз и улыбнулся.

— Вот теперь хорошо... На самом деле произошла дурацкая случайность. По возвращении из Хогвартса мистер Уизли и Кингсли заехали со мной к Дурслям и побеседовали с ними. Как результат, мои родственнички стали чураться меня как прокажённого. Да и я сам тоже дёргался, долбил кулаками стены, пинал мебель, орал и ругался. Через пару дней после приезда я в очередной раз вылетел из своей комнаты и чуть не столкнулся с Дадли. Тот шарахнулся с моей дороги к себе и потерял тапок, а я вниз не смотрел, запнулся об него и свалился вниз по лестнице. Ну и вдарился в самом конце в уголок поребрика для перил лбом. Точнее, шрамом. И вырубился. Больше суток провалялся без сознания.

— Ой, не могу. Убил, уморил... Его бедное темнейшество крошки не ест, ночей не спит, как тебя приморить-извести магией наичернейшей, а оказывается, к тебе, как к мухе или таракану, надо тапок применить! Или подкидывать его под ноги. Регулярно. Ты хоть тапку отомстил?

— Сарказм и ёрничанье здесь неуместны, мисс Грейнджер. Страна едва не потеряла заслуженного светоча и знамя борьбы...

— ...нанайских мальчиков.

— Спасибо за искреннее сочувствие!

— Обращайся, ежели что. Хотя, обычно при попытке сломать головой часть дома мозги повреждают, а не просветляют.

— Голова — предмет...

— ...тёмный. Знаю, знаю.

— В-общем, дальше пошли чудеса. Первое диво дивное то, что тётя Петуния вызвала врача, уж очень долго я не приходил в себя. Даже передвижной рентген для головы пригнали, но ничего предосудительного, типа трещин или дырок, не нашли.

— Ожидаемо, твоей голове даже бладжер нипочём.

— Но-но, я тем бладжером расплатился за ваши, мисс Грейнджер, издевательства над простым и честным малым, Кормаком МакЛаггеном.

— Ух ты, тебе в голову ещё и философские мысли о добре, зле и кармическом воздаянии за грехи приходят? Хоть и не по теме, но примем в расчёт... Ты продолжай...

— Это присказка. Дальше уже пришлось выяснять на собственном опыте. Как только я начинаю сильно раздражаться, злиться, впадать в ярость и прочее в том же духе, то сразу шрам багровеет сильнее прежнего, голова болит и кружится, а меня всего выворачивает. И слабость страшная, чуть ли не до потери сознания.

— Обычное дело, сотрясение мозга, есть зелье, тебе мадам Помфри не раз его давала. Кстати, у меня с собой — хочешь?

— Ты дослушай. Врач тоже так решил и что-то там назначил.

— Помогло?

— Нет, конечно. Но я выяснил, что от хорошего настроения всё совсем наоборот, голова проясняется, и в неё сами по себе лезут мысли. Разные такие. Вот я и привыкаю смотреть на жизнь весело.

— Ого! А эти мысли твои?

— Намекаешь на Того-Самого?

— А на кого же ещё? Или у тебя ещё с кем-то душевная связь образовалась?

— Неужели похоже?

— Угу. Вы с Роном чем дальше, тем более неразличимы. В плане интеллекта.

— Вот не пойму, вроде слово умное, а ощущение, что грязно обругала.

— Ты не отлынивай, я вопрос задала.

— Точно не его темнейшество. У меня впечатление, что моё плохое состояние после этого удара стало ему передаваться напрямую, как будто я его в свою голову в это время затягиваю.

— Зеркальное отражение твоих приступов в прошлом. Не всё коту масленица, уроду змеемордому. Жги подробности.

— Угу. Дядя установил мне в комнату старый телевизор Дадли, чтобы я поменьше маячил внизу. И случилась странная вещь, когда я смотрел что-то юмористическое. Сначала шутки казались глупыми и плоскими, но потом меня зацепило, настроение пошло вверх, и голова тут же прошла. После второго такого преображения до меня дошло — надо веселиться вопреки всему. Тут меня к тому-самому в голову затянуло — он там в очередной раз Малфою-старшему "выказывал" недовольство, — Гермиона кивнула, правильно поняв выделение. — Самое странное, я не подыхал от головной боли, как обычно в таких случаях, и понимал всё, что видел.

— Новость очень... хорошая.

— Ещё бы, ты только держи наготове веселящие чары.

— Ронов оптимизм лучше любых чар для тебя.

— Рон — хороший друг, с ним здорово... Только в последнее время он... Его оптимизм направлен совсем не на меня, а уж на предстоящее дело он, по моему, тратить его... Не хочет. И я не могу его обвинять. Вся надежда на свои силы. И на тебя, когда сам справляться не смогу.

— Понятно... Тогда вопрос. Ты видишь только то, что здесь и сейчас видит твой, гм, визави, или тебе доступно больше — мысли, воспоминания?

— Если у него появляется яркая картинка в дополнение — главное улавливаю. Но там всё настолько быстро, что не успеваю. А самому прошерстить его память — увы. Можно, конечно, попытаться. Но я уверен, что мою самодеятельность он заметит сразу.

— Тогда не стоит, кроме разве что крайнего случая. Или если его надо будет спровоцировать. Ещё что-то?

— Мне кажется... Нет, я практически уверен, что когда из меня льётся оптимизм, то Волдеморт не в силах наслать мысль или видение. Он от меня отлетает, как бладжер от биты.

— Только ощущение?

— Разок я почувствовал слабое прикосновение, типа легилименции Снейпа, и, даже не задумываясь, увернулся от "касания". Ну вот как машинально скидываешь чужую руку с плеча. И сразу от него отголосок злобы и досады.

— Хоть какой-то плюс от твоих несчастий... Даже не плюс, а просто здорово, что ты точно можешь скрывать от него происходящее с тобой... Насчёт крестражей — ничего?

— В приступе ярости на Малфоя-старшего среди кучи образов точно мелькнул дневник.

— Понятно. Это гораздо лучше, чем шпионство профессора Снейпа.

— Ура, мой авторитет наконец превысил Снейповский!

— Не паясничай, а просто следи. Только будь осторожен, иначе...

— Ты всерьёз? А почему раньше Гермиона Грейнджер постоянно против была?

— Раньше... Раньше я была под иллюзией, что наше участие ещё не скоро, и лучше все силы и внимание посвятить учёбе. Пусть воюют взрослые. Теперь же мы на передовой, и надо пользоваться всеми возможными преимуществами без инфантильной брезгливости.

— Ты признаёшь свою глупость?

— Не глупость, а неверную оценку ситуации Гермионой Джин Грейнджер в недавнем прошлом. Но моё поведение выглядит глупостью, точнее, недалёкостью, только с точки зрения недавних событий. Которые не ожидал никто из нас.

— Всё равно — фантастика!

— То ли ещё будет... Но мне по-прежнему непонятно, с какой стати ты сбежал из-под защиты и подверг себя смертельной опасности?

— Так я же говорю, в светлой голове мысли стали заметны.

— Странно, а смена типа кровообращения как могла случится?

— Не понял.

— У тебя, как только ты вперился в Чо, кровь вся ушла ниже пояса. На долю головы её осталось только для помощи при еде и слабое подобие учёбы. А кровь — штука тяжёлая, сама в голову не пойдёт, если мозг не напрягать, долго и ежедневно причём...

— Ух ты, как завернула то!.. Но мы же — волшебники, вот у меня внутри кровь и отлевиосилась вверх. Как тебе?

— Здорово! Молодец! Быстро сообразил. А теперь давай, мысли перечисляй.

— А про мётлы — не считаешь?

— Если после почти шести лет владения метлой человек наконец додумывается использовать её не только для игры в квиддич — это не озарение, а простое прекращение участия одном из этапов соревнования "Я самый тупой". Хотя...

— Хотя?.. — улыбнулся подруге Гарри.

— Твоя заботе о метле не только для себя — сойдёт за половинку мысли. Добавишь к ней что-то ещё?

— Мысли или вопросы лезли в голову самые разные. А первой реальной идеей стало — а не свалить ли мне от Дурслей? Какого я у них забыл?

— До совершеннолетия ты там в безопасности.

— А потом? Меня сразу в опасность отправят? Так в чём соль моего заточения у Дурслей, кроме того, что там я и делать ничего не могу, и поговорить мне не с кем?

— Всем известно, что в их доме ты под защитой до твоего дня рождения. Поэтому и Волдеморт, и Министерство никакой активности в твоём отношении не проявляют. И у Ордена забот меньше.

— Доктор сказал "В морг..." Получается, пока я "тяну срок" в Дурслькабане, все остальные устроили себе отпуск? Я тоже хочу гулять! На волю, в пампасы!

— А что ты собрался делать? И где? В Нору на несколько дней, на свадьбу — пожалуйста. А вот на более длительный срок опасно, враги узнают и успеют подготовить нападение превосходящими силами. Спрятать у других волшебников — ещё хуже, чем в Норе. Реальный вариант — на Гримо, если обновить там защиту. Но, — Гермиона выразительно уставилась на сморщившегося Гарри, — тут ты сам впадёшь в истерику. Как будто ты не практически взрослый маг, а капризный малолетка, понятия не имеющий как обращаться с волшебной палочкой.

— Но мне неприятно на Гримо! И Сириусу там очень не нравилось.

Гарри ничего не мог с собой поделать, всё его естество отторгало идею поселиться и жить там. К сожалению, Гермиона совершенно не желала принимать его чувства во внимание и монотонным тоном, слабо вязавшимся с произносимыми словами, продолжила:

— Ты без всяких признаков ухудшения здоровья прожил там полтора месяца. Так что, извини, я вижу всего лишь детский каприз. А представь, что Волдеморт вдруг исчез, а тебе через месяц с небольшим можно жить самому. Куда пойдёшь? Дом в Годриковой — развалина непонятного статуса и принадлежности, а уж после полутора десятков лет заброшенности трудов на его ремонт нужно заметно больше, чем для особняка на Гримо. Можно попаразитировать в Норе на готовке Молли и доброте душевной Артура — они даже не намекнут. Но если ты после этого по любой причине не женишься на Джинни, на тебя сильно обидятся. А после женитьбы всё равно надо съезжать в собственное жильё.

— Получается — живи на улице, герой магического мира?

— Да, если ты такой заиспереживавшийся от душевных терзаний хлюпик. Да половина магов Британии удавили бы тебя за обладание подобным волшебным домом, сказав, что так и было. И за дело, перестроить по своему вкусу можно что угодно, тем более магией.

— Бедный я...

— Бедный Йорик.

— Остаётся только при женитьбе на Джинни вытребовать приданое типа "Нора 2"— пусть всем семейством скидываются.

— Тогда придётся чем-то из своей самостоятельности поступиться, — слегка улыбнулась Гермиона, на ходу подхватив шутливый тон. — Например, позволить им выбрать имена детей.

— Это серьёзно. Но первого-то сына я смогу назвать сам?

— Конечно. "Вы можете выбрать любой цвет для вашего авто, если он чёрный". Уизли не поймут, если он будет не Джеймсом. У них такая традиция.

— Тогда второе его имя будет Сириус.

— Несчастного и тихого заучку ты будешь заставлять хулиганить и прикалываться над окружающими. И наказывать за отсутствие в дневнике жалоб на поведение и записей о взысканиях.

— Ну и фантазия у вас, мисс. А дочь? Неужто Лили?

— Обязательно! Ей ты постараешься организовать жизнь, похожую на мамину, без магии в детстве, запирая её в собственной спальне. Но будешь ожидать пробуждения талантища в чарах и зельях. Братья, конечно, будут втихую её подучивать, но этого вряд ли ей хватит даже на год Хогвартса...

— ...потому, что больше всего её будет тянуть летать... Н-да... Но неужели ты не видишь ещё скелеты в моём будущесемейном шкафу?

— Так я оставила самую тёмную часть твоей натуры напоследок. Ещё одного сына будут звать Северус Драко.

— Да! Только ты забыла добавить Дадли Вернон Люциус Питер Том.

— Все твои враги так быстро покинут этот мир, что ты просто не успеешь насладиться расставанием.

— Поэтому Северус Драко Дадли Вернон Люциус Питер Том будет играть роль козла отпущения за их грехи...

— ...и будет каждые выходные жить в подвале в настоящей тюремной или даже пыточной камере. Услышав любое его имя, ты на рефлексе будешь кричать "Круцио!" Но он всё равно будет любить тебя за заботу о его излечении после разнообразных наказаний.

Помолчав, Гарри сказал:

— Бр-р-р. Ну и фантазия у тебя.

— В прошлом веке подобный сюжет никого бы не удивил.

— Понятно, в магическом мире мне пока делать нечего. А в маггловском можно меня было спрятать? Например, у тебя.

— Беда всё та же — кто-то будет знать где ты.

— А если никто не будет знать, что я в бегах? Если я скроюсь ото всех?

— Узнают, и скоро. Часовые от Ордена несут вахту, а Грозный Глаз вчера специально смотрел сквозь стены — узнать, дома ли ты? Дальше будет реже, но пару раз он точно твой городок навестит, особенно если ты не будешь выходить из дома. Как только заметят твоё отсутствие, начнут искать, сразу станет известно остальным нашим, а вскоре и упивающимся тоже. И ещё. Извини, но я не верю, что ты сможешь даже недолго прятаться в-одиночку. Ты же никогда не жил самостоятельно, а такие неприспособленные всегда привлекают внимание. Без денег и взрослых документов ты мигом попадёшь на заметку полиции, преступникам, просто взрослым. И неизбежно навлечёшь неприятности на свою и не только голову.