— ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!
Но крик и стук в дверь лишь сильнее их раззадорил. Этот смех вызвал лютую ненависть, но собственное бессилие злило ещё сильнее. Нестерпимым становилось желание поубивать этих сволочей, расквитавшись за все перенесённые унижения. Внезапно нахлынула слабость, и закружилась голова, а снаружи послышались испуганные крики.
* * *
Спешно прибывшие пожарные увидели пылающее здание приюта и группу детей, сбившихся вокруг воспитателей.
— Эвакуировать удалось всех? — поспешил поинтересоваться глава пожарного расчёта.
— Мы пересчитали детей, пятерых не хватает, — всхлипнув, произнесла одна из женщин.
Чертыхнувшись, главный начал быстро раздавать указания, и пожарные приступили к тушению. Одновременно с этим группа самых опытных направилась к входу в горящее здание.
Проникшие внутрь спасатели довольно быстро обнаружили потерянных детей, но увиденное их шокировало. На полу лежало четверо подростков десяти-двенадцати лет на вид, и, судя по всему, помогать им было уже поздно. А пятый, ещё совсем ребёнок, стоял посреди бушующего пожара и искренне, взахлёб хохотал. Пламя, казалось, не причиняло ему ни малейшего вреда. От сюрреалистичной картины даже бывалых пожарных пробил холодный пот.
* * *
После случая с пожаром несколько дней я провёл в больнице, где ко мне вновь приставали психологи с многочисленными тестами. Но всё это я проходил уже не один раз и теперь просто старался повторять свои прежние ответы — недоверие к врачам подобного профиля было намертво вбито во всех обитателей приюта. Лишь через четыре дня от меня отстали, а ещё через один отвели в кабинет, внутри которого находился незнакомый мне мужчина лет сорока, выделяющийся воспаленными прожилками глаз и многодневной щетиной. Сидел он в кресле за небольшим столом и что-то писал, но как только я зашел в кабинет указал рукой на стул, стоящий, напротив. После того, как я сел, "допрос" начался.
— Назови своё имя, — в голосе практически не было эмоций, одна усталость.
— Элион.
— Полное.
— Элион Роберт Брукс.
— Странное имя. — Констатировал мужчина, явно раздумывая о чем-то своём. Но сильно сомневаюсь, что, хотя бы это он не узнал заранее. В ответ я лишь пожал плечами, какое дали, такое и ношу. Я знал, что только оно было настоящим, второе и фамилию приписали в приюте, а настоящие вряд ли когда-нибудь станут мне известны. Отложив в сторону папку с какими-то документами, он внимательно посмотрел на меня. — Что ты можешь рассказать о событиях, предшествующих пожару?
— Ко мне пристали четверо ребят и заперли в чулане, после чего выключили там свет. Что было дальше я почти не помню. Знаю только, что начался пожар.
— И всё? Ты ничего им не сделал?
Мне оставалось лишь неуверенно пожать плечами, то, что тогда произошло, я и сам толком не понимал. Да и помнил действительно смутно.
— Хорошо... — протянул мужчина, хотя по его тону было понятно, что ничего хорошего он не услышал, — скажи, Элион, с тобой случалось что-нибудь странное?
Да постоянно, только рассказывать вам об этом я не собираюсь, ещё упекут в психушку. Поэтому снова неуверенное пожатие плечами.
— А отчеты психологов за первые три года твоего пребывания в приюте говорят об обратном. Раньше ты утверждал, что видишь призраков. Это так?
Точно ведь упекут... Когда-то меня этим часто пугали... Подобные тоскливые мысли окончательно портили и без того паршивое настроение.
— Молчишь... — устало вздохнул он, — Ты чего-то боишься? Или кого-то? Просто кивни если это так.
Некоторое время мужчина терпеливо ждал ответа или кивка, но, так и не дождавшись, с тяжким выдохом откинулся в своём кресле. Правда, пристального взгляда так и не отвёл.
— Хорошо, тогда зайдём с другой стороны. Я занимаюсь исследованием всяких необычных вещей, таких как этот случай, ведь пожарные так и не смогли установить причину возгорания. И у тебя сейчас есть два варианта, — его голос внезапно изменился, стал резкий и серьёзным, что сильно выделялось на фоне расслабленной позы, — первый, рассказать правду и пойти со мной. А второй, отправиться в другой приют, только с гораздо более строгим режимом, приёмом различных препаратов и постоянным надзором врачей.
А вот это было уже плохо. Совсем-совсем плохо. О подобных местах старшие рассказывали нам кучу жутких историй и проверять их правдивость на собственной шкуре очень не хотелось. Да даже если эти рассказы хоть на четверть правдивы, то я готов пойти на многое, лишь бы там не оказаться.
— Да, я их вижу. Иногда... — нехотя пришлось мне признать.
Мужчина довольно усмехнулся и вновь придвинулся ко мне, опираясь о стол локтями и водрузив на сцепленные руки подбородок. Несколько секунд он пытался поймать мой взгляд, но, так и не добившись успеха, продолжил.
— Так что произошло перед началом пожара?
— Я не знаю... правда не знаю. Когда меня заперли, я почувствовал страх, а услышав их издевательский хохот очень сильно разозлился. Через некоторое время мне стало плохо и дальнейшее я помню отрывками. Крики, огонь со всех сторон...
— Огонь который не оставил не тебе не единого следа, хотя одежда сильно обгорела. При этом остальные находящиеся в той же комнате погибли. Удивительно, правда?
Мне оставалось лишь осторожно кивнуть.
— А ещё удивительней то, что, по словам спасателей, ты ходил посреди всего этого и весело смеялся.
Таких подробностей я не помнил, поэтому никак комментировать не стал. Да и что тут можно сказать? Я прекрасно осознавал, что всё случившееся было связанно со мной. Не впервые ведь.
— Но скажи мне, Элион, разве эти дети заслужили такой участи? За что ты их убил? — последние слова буквально впечатались в моё сознание. Ту мысль, что не так давно убил четырёх человек, я старательно гнал подальше все эти дни.
— Они заслужили... — собственный голос прозвучал очень тихо.
— Они заслужили... — повторил за мной этот специалист по странным явлениям, — я даже представить не могу, чем могли заслужить такой участи четыре ребёнка. Но предположим, только предположим, что я тебе поверил. Тогда тебе стоит окончательно решить, новый приют или отправиться со мной, что бы мы исследовали твои способности.
Последние слова про исследования мне очень не понравились, сразу представилось множество врачей, ставящих надо мной какие-то понятные только им эксперименты, но альтернатива пугала ещё сильнее.
— Я не хочу в другой приют.
— Говоришь, что не хочешь в другой приют, а не то, что хочешь пойти со мной. Значит, этого ты тоже не хочешь, но не так сильно. Что же, понимаю. Но другого выбора у тебя не будет. Тогда собирайся, сейчас мы отправимся в твой новый дом на ближайшие годы.
То, как он выделил слова "новый дом" напрягало, но как было сказано ранее, другого выбора у меня нет.
* * *
Двое магов, молодой стажер и его наставник, внимательно наблюдали за суетящимися около дымящихся развалин маглами. Около получаса назад они прибыли по вызову в связи со стихийным выбросом несовершеннолетнего и сейчас решали, что делать.
— Маглы решили, что произошла утечка газа, и даже память стирать не придётся. Очень удачно, — радостно произнёс стажер.
— Тогда какого Мордреда мы всё ещё тут топчемся? — недовольно процедил более опытный сотрудник, — пошли лучше пропустим по стаканчику в Дырявом Котле, до конца смены всего ничего осталось.
— Постойте, а как же отчет? К тому же мы должны выяснить, кто был источником стихийного выброса.
— Эх, молодой ты ещё. Да всем начхать на эти бумажки, главное чтобы маглы ни о чем не догадались. Потом впишем в отчет имя одного из погибших, такое сплошь и рядом случается, никто даже разбираться не будет.
Стажер было попытался воззвать к служебному долгу своего напарника, но быстро махнул на это рукой. После чего оба мага покинули место недавнего пожара.
* * *
Альбус Дамблдор нервно расхаживал по своему кабинету, ожидая прибытия письма от одного из лояльных ему людей. Сегодня сработала одна из его многочисленных меток, причем далеко не последняя по степени важности, и ему не терпелось узнать причину. Конечно, можно было бы посетить это место лично, но он уже давно стал той фигурой, каждый шаг которой тщательно отслеживается. Наконец, в окно впорхнула сова, и бросила прямо на стол письмо, тут же улетев. Видимо знала, что тут ни на что, кроме человеческих сладостей, рассчитывать нет смысла. Взяв в руки послание, Альбус начал внимательно читать текст.
"Восемнадцатого октября, вечером в районе восьми часов в магловском приюте на Оквуд-авеню был зарегистрирован стихийный выброс магии. Прибывший наряд авроров застал сильный пожар, с которым боролись спецслужбы маглов. В ходе проведения стандартных процедур авроры пришли к выводу, что источник выброса погиб при пожаре.
P.S. Я посчитал нужным приложить список погибших из отчетов магловской полиции.
С уважением, К. Бруствер"
На обратной стороне пергамента был перечень из пяти имён. Одно из которых было прекрасно известно Альбусу, ведь именно он когда-то поместил этого ребёнка в приют.
— Вот значит как... Что же, возможно так будет даже лучше. Для всех, — тихо обронил директор Хогвартса в пустоту.
Глава 2.
Великобритания. Август 1988 года.
Вот уже почти два года, как я жил под надзором центра по изучению паранормальных явлений, где мой куратор, мистер Стоун, тот самый мужчина из больницы, шаг за шагом изучал доступные мне способности. По всей видимости, я был у него далеко не первым "подопытным", поскольку он явно знал, в каком направлении работать и чего от меня стоило ожидать. Но моя способность видеть и общаться с призраками всегда приводила его в особенный восторг. Вот и сейчас меня везли к месту преступления, чтобы использовать мои способности в расследовании.
Многое произошло с того момента, как я покинул приют. Жалел ли я? Определённо — нет. По сравнению с тем, что было, условия жизни были просто прекрасные. Небольшой дом в личном пользовании, где помимо меня время от времени бывала только домработница, в задачу которой всходила готовка, уборка и стирка. Но вот только даже поговорить было не с кем, та же домработница меня откровенно боялась. Видимо ей что-то обо мне рассказывали. Хотя хватало и других поводов, тоже связанных со мной, но тут я ничего поделать не мог.
При этом жизнь моя была довольно насыщенной. Подъём в восемь утра, обязательная зарядка перед завтраком. В доме повсюду камеры и если я её не сделаю, то меня будет ждать выговор. К концу завтрака у дома уже ждёт машина, сев в которую, я через пяток минут оказывался в основном корпусе центра по изучению паранормальных явлений. Там мне предстояло пройти короткий осмотр у медика, после которого начиналось самое интересное.
Будучи облепленным всевозможными датчиками и со странным обручем на голове, я сидел в небольшой комнате. Один. В соседнем помещении, насколько я знал, находятся специалисты центра, которые внимательно следят за моими действиями и показателями. Нас разделяло только толстое мутное стекло, которое вроде как было прозрачным с их стороны.
— Начинай, — раздаётся команда из динамиков под потолком.
Начинай так начинай. Протянув руку в сторону стоящих передо мной на столе кубиков, я сконцентрировался, ощущая, как внутри поднимается лёгкий "ветерок". Поднять сначала один кубик, потом постепенно присоединять остальные. Осторожно, по одному. Если потерять концентрацию, то всё тут же рухнет, как это часто бывало. Примерно через полминуты в воздухе над столом дрейфуют десять кубов.
— Сложи из них слово, используя не менее семи букв.
Новое задание? Такого раньше не было. Но к тому, что они постоянно придумывают что-то новое, я уже привык. Знать бы ещё, зачем им всё это? Понятно, что они хотят разобраться в природе этого явления, но зачем повторять схожие действия раз за разом?
Медленно провернуть кубики, пытаясь понять, что из них можно составить. Тяжело. Чувствую, как постепенно наваливается усталость и всё сложнее сконцентрироваться. Ещё несколько мгновений и с громким стуком деревянные предметы падают на стол. Слишком тяжело контролировать столько объектов, да ещё и не просто удерживать, а всячески вращать, параллельно складывая буквы в слова.
— Передохни, и попробуй ещё раз.
Безрезультатно, слишком тяжело. Концентрации хватает секунд на десять, не более. Раз за разом повторяю свои попытки, ведь тот факт, что мне это уже надоело, никого не заботит. "Эксперимент всегда должен быть доведён до конца", как любит повторять мистер Стоун.
— Продолжим после обеда.
Наконец-то... Встав и дождавшись пока с меня снимут датчики, бреду к выходу — первые шаги даются с трудом, но потом втягиваюсь. Усталость не физическая, но всё равно неприятно. И чем-то подобным приходится заниматься три-четыре раза в неделю. Обед проходит в общей столовой. Кормят вкусно, но, сколько я не осматривался, так и не видел здесь других детей. То ли я здесь один такой, по крайней мере, сейчас, то ли другие "подопытные" уже взрослые люди.
Закончив с едой, возвращаюсь на своё "рабочее место". Насколько я знаю, сейчас мне позволят сделать то, что я люблю и ненавижу одновременно.
— Можешь не ограничивать себя, — подтвердил мои мысли голос одного и сотрудников.
На столе лежит небольшой ножик в герметичной упаковке. Достав его, делаю очередной надрез на запястье. Где располагаются вены и сухожилия я прекрасно знаю и опасных зон избегаю уже на автомате. Краткая вспышка боли, уже давно ставшая привычной, и по руке заструилась кровь. А через несколько мгновений изнутри поднимается ощущение собственной мощи. Если обычный поток силы у меня ассоциируется с лёгким ветерком, то это настоящая буря. Сила пьянит, будоражит, подбивает на действия.
Из груди вырывается смех, а кубики начинают отплясывать дикий хоровод по всей комнате. Следом к ним присоединяется стол, который с треском выдирается из креплений.
— ...ись! Сконцентрируйся! Не позволяй силе диктовать свои условия! — доходит до сознания выкрик мистера Стоуна, который застыл у входа в помещение. Видимо я опять увлёкся, так часто бывает.
— Извините, — буркнул я, хотя никакого стыда или раскаяния не ощущаю.
Под внимательным взглядом куратора, осторожно ставлю стол на место и водружаю на него кубы, после чего он, удовлетворённо кивнув, уходит.
Дальнейшее выполнение задания занимает считанные секунды. Удерживаемые в воздухе объекты подчиняются буквально первой же мысли, почти не требую концентрации. И вот развернувшись в сторону стекла, зависло слово "science".
— Достаточно.
Поставив всё на место, я тщательно забинтовываю руку. Если ощущение собственной силы приносит восторг, то эта часть мне всегда не нравилась. Кровь остановится далеко не сразу и обе руки у меня все в плохо заживающих порезах и постоянно в бинтах практически до локтя. Это моё проклятье, расплата за возможности, поэтому бинты и одноразовые пластыри постоянно приходится держать при себе. Как только кровь перестаёт свободно стекать по руке и начинает впитываться в бинт — ощущение мощи уходит, оставляя после себя опустошенность и лёгкую апатию.
