— Алексей упоминал, что тебе и твоим спутникам не везет с возвращениями, что вы нашли свой способ.
— Мы выработали модель поисков, но нам упорно дают не те точки встречи. Пусть другие группы попробуют. Пока я сворачиваю свою деятельность. Я не могу безнаказанно пользоваться своим личным кораблем и ресурсами для переброски. Я сама нахожу места ухода. Это неправильно с точки зрения чистоты ваших экспериментов. Концепцию поисков я описала, пусть другие группы возьмут ее на вооружение.
— Старые обороты речи и слова. Того времени. Взять на вооружение. Парень. Досталось. Вы из тех людей поиска, кто обладает уникально способностью вживаться в эпоху.
— Я из той эпохи. Я там живу.
— В точности там? — спросил он заинтересованно.
— Поздней того, где мы были.
— Промежуточная позиция. Так вы и наблюдатели тоже. Вот почему с тобой проще работать. Где интереснее тут, в космосе или там, во времени?
— Интересно — это не ко мне. Я просто пытаюсь жить.
— Вы не попадаете в точку возврата. Да. Алексей Дубов просил помочь вашей группе. И какова причина, по-твоему? Почему корректоры промахиваются с координатами вашего ухода?
Эл улыбнулась куда-то в озеро.
— Хотите, верьте, хотите, нет, но причина в неверных расчетах. Или судьба не хочет моего возвращения.
— Верю. Твой друг, а теперь и наш общий, Бишу, рассказал мне о тебе. Это он добился для твоих друзей права прохода в двадцатый век. Я только послужил инструментом. Алесей и он оказались более убедительны, мой авторитет не пострадает, даже если пострадает кто-то из вас. Смотри, чтобы они не попали под влияние общего синдрома. Путешествия такого рода притягательны из-за преувеличенного романтизма. Эта наука, одна из самых молодых. Полагаю, не стоит напоминать, как много мы делаем промахов. Эл, мало кто верит, что тебе нужно расширение твоей группы. Тройка — оптимальное число. Я верю тебе. Только основания для веры у меня иные, — намекнул он.
— Мы работаем с теми временами, когда уровень коммуникации низок, людей нужно больше. Это правда.
— Сколько же ты попросишь для второго века? — с доброй иронией сказал он.
— Шесть человек. А вот с веком мы еще не определились.
— Нет. Точно не определились. Никто и не торопит. Тебя, по крайней мере, стали считать возможным кандидатом для поисков. Твои экспедиции результативнее других патрулей. А твои покровители настойчиво требуют твоего участия в александрийском походе. Алексей обещал тебе недели для организации, а прошло уже несколько месяцев. Предварительные пробы не показывают такую дальность проникновения. Факт. Нельзя игнорировать опасность. Потерпи еще.
Он громко хлопнул в ладоши.
— Если ты сама не рискнешь применить свои методы.
— Это не совсем законно с позиций вашей организации, — усомнилась Эл. — Я же не работаю по местным каналам. По вашим методикам таких людей, как наш последний, найти нельзя. Мы искали его девяноста два дня, и не скажу, как нашли. Я зарабатываю авторитет у вашей службы нечистыми способами. Мы нарушаем кодекс патруля чаще, чем вы можете себе представить. Но рисковать я больше не буду. Мне самой не хочется быть в числе разыскиваемых. Я служу науке косвенно, достижения некоего блага для человечества не преследую. Я никогда не скрывала, что действую в личных целях. Не коробит как главу отделения?
— Ты исследуешь. У тебя тайные причины. Не ради риска. Я рассматриваю все как исследование, как науку, как возможность. Ты сама озвучила позицию, если нарушишь некие законы природы, то вообще не возвратишься.
Она кивнула.
— Ты веришь в предсказания? — спросил он.
— Да. Но не люблю.
— Я видел тебя там.
— Видения? Я наслышана, что твой метод путешествий в прошлое — наидревнейший.
— Ты прочла мою последнюю работу. Интересно мнение практика и коллеги в иной плоскости. Как ты рассматриваешь мой метод? Что он для тебя значит?
— Один из вариантов.
— Откуда ты знаешь? Ты что, видишь во времени варианты? Или ты переиначивала события и видела, что потом меняется? Элли, мы часть одной реальности и в другую...
— Гипотеза, — назидательно поднимая палец, предупредила она.
— Согласен. Не веришь.
— Допускаю варианты.
Он рассмеялся.
— Я настаиваю на завтраке. Не откажи в беседе.
— Простите, не могу. Меня дома ждут.
-А ты интересный экземпляр. Да. Рад знакомству.
— Можно вопрос?
— Рад вопросу.
— Ты действительно с помощью видений погружаешься в прошлое?
Он хитро прищурился.
— Я же вижу варианты.
Она повернулась к нему и серьезно сказала:
— Научи меня.
— Ты очень взрослая. Сколько помню себя, я тренировал свой дар, я взращивал его. Ты не освоишь мои методы ни за год, ни за два, ни за десятилетия. Но если угодно, я побуду твоими глазами какое-то время.
— Это ты сообщил Бишу, что я вернусь, поведал ему подробности. Тогда это было видение будущего. Метод работает в обе стороны? Я бы менее удивилась предсказаниям будущего. Но предсказать прошлое — это что-то вывернутое наизнанку.
— Да. Я не стану отрицать. Я вижу тебя не в первый раз. В прошлом и будущем. — Он вдруг перешел на шепот. — Твой бывший портрет не связан с Землей.
— Ты видел, кто я?
— Я догадываюсь. Капитан Космофлота, — он рассмеялся, — как мало дала тебе наша культура. Как тебе удалось договориться с планетарными структурами? Эти силы не приемлют чужаков.
— А у меня нет договора. И чужак я наполовину. Именно эта культура меня взрастила.
— Смелое заявление. Хотя. Что я простой смертный могу знать. Я лишь подглядываю за мирозданием в узкую щелочку, а ты туда проскальзываешь. Я бы связал ошибки перемещений с этим твоим происхождением. Координата ухода не так уж точна, ее невозможно точно засечь, а значит, погрешность в возвращении неминуема. Я прав.
— Да.
— Я не могу делиться догадками. Я исследую вопрос. Мне нужно время, разумеется. Сколько тебя не будет? — спросил он.
— Не знаю. Оставь мне сообщение.
— Я хотел бы личной беседы.
— У меня есть право появляться в этом времени. Я приду.
— Так просто. А тебе известно, что далеко не все люди могут делать так, как ты.
— Еще как известно!
— Научи меня.
— Ты очень взрослый. Сколько помню, я тренировала свой дар, я взращивала его. Ты не освоишь мои методы...
Он расхохотался.
— Можешь не продолжать. Алексей говорил, что ты особенная. У меня впечатление, что ты живешь вне моих органов чувств. Ты иллюзорна.
— Я не проекция, если вы это имели в виду.
Он протянул руку и положил ей на плечо.
— Ты другая волна, Эл. А ты можешь вступить в воду и не произвести волну?
— Нет. Я не хожу по воде, не летаю по воздуху, не воскрешаю мертвых, ничего такого, о чем принято думать.
Он с улыбкой посмотрел на нее и хохотнул.
— Тебе доставляет удовольствие морочить головы твоим боссам в службе времени?
— Отчего же? У нас плодотворное научное сотрудничество.
— Ты ни разу нормально назад не вернулась. Алексей очень обеспокоен таким положением дел. Теперь и я буду. Не страшно?
— Пока возвращалась. Как говорят в моем времени: волков бояться — в лес не ходить.
— Ну что ж, я желаю тебе возвращаться, другая волна.
Он проводил ее взглядом. Она пошла берегом, не касаясь больше края воды.
Часть 1
Глава 1 Бракосочетание
Игорь примостился на перилах галереи, свесив ноги вниз. Он смотрел в колодец овального двора и читал рисунки ровных арочных кружев. Он приходил сюда за вдохновением. У колодца двора была особенная энергия, свое дыхание сил, свое движение. Такие утренние свидания с островом определяли его день. Он уловил, что колодец отражает все события происходящие на острове. Он тренировался и различал то, как отзывается его существо, когда и как ловит перемену в потоке силы. Тиамит подтрунивал над ним, что он любит подслушивать остров. Ну что же, так и было. Шевеление воздуха превращалось для него в звук, ветер в пение, жизнь друзей в аккорд сил.
Он выпытывал у Дмитрия, каким образом тот чувствует пространство и расстояние. Поразительно, как легко ему давались способности. Расспросы доводили его друга до исступления. Он начинал злиться и обзывал Игоря препаратором. Он не мог толком объяснить, как внутри него происходит анализ, как он улавливает присутствие Эл на острове, как находит ее, как он слышит.
Игорь старался осмыслить то, что чувствует он. Способность, как инструмент, ею нужно владеть в совершенстве. Он уворачивался от клинка Дмитрия, пытаясь ему объяснить, как он ощущает звуковые колебания. Он говорил, как чувствует волну воздуха, как слышит клинок, когда металл режет воздух. Димка шутил и смеялся. Орудовал клинком так, что резал его рубашку, но не ранил тело. Игорь видел, что друг способен его перехитрить, а каким способом объяснить не мог. Димку это просто забавляло. Они играли в эти игры каждое утро, когда встречались на острове.
Сегодня будет обычный утренний набор событий. Игорь вставал раньше всех. Он любил этот промежуток времени, когда их присутствие ощущалось минимально. Точнее он любил периоды одиночества на острове, когда даже Тиамита здесь не было. Вот тогда это место будоражило его чувства с наибольшей силой. В такой день как сегодня, он мог сидеть в опасном положении, свесив ноги в обрыв колодца, но когда он бывал на острове в одиночестве, то не рисковал так. У него наступали периоды экстатических состояний, когда он терял ощущение собственного существования. Остров втекал в его сосуды, как кровь. В таком забытьи легко соскользнуть в колодец двора и разбиться.
Сегодня на острове нет ни Тиамита, ни Эл. Они периодически отсутствовали, обычно синхронно. Тиамит словно следил за ней. Их отношения были трогательно теплыми. Новость, что Эл и Алик не женаты из-за воли Тиамита, удивила и опечалила его. Игорь ощущал, как растет напряжение между двумя влюбленными. Наверное, там, за границами острова он не чувствовал бы с такой очевидностью. Как инженер он сравнил бы эту силу с реактором, работающим внутри человека.
Такие источники были у каждого. Мерная, ласкающая сила Тиамита, едва ощутимая, потому что его посыл всегда складывался с его, Игоря, собственными порывами. Тиамит и возникал, и пропадал незаметно.
Если на остров прибывал Дмитрий, если он приходил первым или один, то визит сопровождался шепотом и шорохом, прокатывавшимся по галереям. Вещи менялись местами, комнаты переставали находиться там, где были без него, вокруг царил некий хаос, но искусственный. Дмитрий и остров составляли парочку шалящих невидимок, которые доставляют обитателям невинные неудобства. В этой волне было что-то стихийное, природное. Она прокатывалась и замирала, все становилось на места и текло дальше. Пришел, нашумел и улегся спать. Игорь сравнивал Дмитрия с греческим Дионисом, окруженного толпой вакханок, задорного и энергичного, бурлящего как весенний поток или молодое вино. Таким был отголосок его силы. При этом внешне вид у Дмитрия был совершенно расслабленный, порой мешковатый, когда эта груда мускулов валялась на пляже, шаркала ногами по галереям, лениво потягивалась и ничего не делала, кроме утреннего тренинга всех присутствующих. Вот тогда он был тем Димкой, который умел слышать, воевать, толково объяснять ошибки и грамотно раздавать тумаки сопернику. Если он не желал встреч, то найти его было невозможно, он присутствовал, ощущался, но не пускал к себе "посторонних".
Оля приносила ветер и приятный запах цветущего сада. Если у него сладко щемило сердце, это означало, что появилась она. Он сам попросил Эл вернуть Ольгу на остров. Ему не хотелось назад в свое время, к музыке, к заботам. Но он хорошо понимал, что нельзя тут поселиться навечно, хоть и проводил тут все возможное время, больше, чем другие. Ольга обладала качеством напоминания, что существует и его родная реальность, где есть она, где неслышны ему ее тонкие струны, терзающие его душу. По ту сторону дверей он был бессилен уловить ее звук, там ее просто не было рядом. Здесь даже в удалении он мог почувствовать ее музыку.
Алик появился со звуком дальнего гула уносящейся грозы. Он будил в Игоре ощущения восторга, с каким человек не может оторваться от огня или океана. Воин, как еще это можно было описать. С Аликом являлась сила, та, что разрывает на деревьях почки, давая жизнь листве. Этот ровный звук, от которого закладывает уши, хочется замереть и вслушиваться.
Собственно, лишь по реакциями Дмитрия и Алика Игорь понимал, что пришла Эл. Ее саму заметить невозможно, она втекала в пространство, не принося с собой ничего. Она приходила только чтобы отдохнуть, ее присутствие чувствовалось лишь со временем в смене световых периодов, в дожде, который только в ее присутствии мог случиться, в яркости звезд. Если она пыталась подняться на башню, на острове неизменно поднимался сильный ветер. Эти попытки были редки.
Сегодня первым проснулся Алик. Начинался день.
Игорь слез с перил, попрыгал на месте, ноги от долгого сидения занемели.
Вдруг он уловил порыв, он даже резко вздохнул и выдохнул, чтобы приглушить излишнюю чувствительность. Ему мерещилось движение схожее с потоком. Он пошел за этой силой, не выбирая дороги. Поток привел его во внешнюю галерею второго яруса к самому спуску на первый. Он увидел, как он берега к ступеням лестницы бежит Эл. Она бежала радостно, в припрыжку. Игорь улыбнулся. Эл не каждый день такой увидишь. Потом показался и Алик, он только что очнулся ото сна и выскочил ей навстречу в расстегнутой рубашке, в легких брюках с одной закатанной штаниной. Ему не следовало спускаться или приближаться к ним, вообще приходить сюда, но в этом фонтане радости было что-то особенное. Он проглотил от волнения комок.
Эл взлетела по лестнице, и Алик подхватил ее. Объятия сомкнулись, Эл повисла у него на руках. Он стал невольным свидетелем поцелуя. Действительно невольным, потому что бессознательно откликнулся на порыв. Вот только чей? Обоих? Их радость перетекла в страсть. Прежде он чувствовал ее в Алике и удивлялся, как он контролирует свои порывы. При его силе удержаться в спокойном состоянии трудно. Ни он, ни Эл открыто никогда не демонстрировали, что их любовь имеет оттенок влечения. Игорь никогда не видел, как они целовались. Он не улавливал в их взаимных прикосновениях того языка, каким изъясняются мужчина и женщина. Теперь он стал свидетелем слишком личной сцены и захотел уйти. Но, черт побери, то, что они испытывали, было так красиво! Он, прежде чем отвернуться, посмотрел с доброй завистью на Алика. В груди защемило уже его собственное чувство. Они так увлечены друг другом, что должно быть не почувствовали его, или сделали вид.
Он скрылся сначала в верхней галерее, а потом в своих комнатах. Он сел у окна. Да! Это была сцена достойная сонета.
Алик оторвался от ее губ.
— Как бы мне хотелось, чтобы младший братец был вежлив и не пришел тебя встречать немедленно, — сказал он.
Он снова принялся целовать ее. Снова оторвался, переводя дыхание.
— М-м-м, — простонал он. — Это пытка.
