Тайна третьей невесты

Нам с кузинами еще повезло: все мы были самого обычного сложения, не страдали ни чрезмерной полнотой, ни худобой, но я знавала женщин, утягивавших стан настолько, что едва могли дышать, не говоря уж о том, чтобы сделать хотя бы глоток воды!

— Спасибо, обувь оставили, — буркнула Лисса, когда Ина закончила подгонять платья по нашим фигурам и испарилась, сообщив, что ужин уже скоро.

— Не думаю, чтобы тебе понравилось ковылять в туфлях по моде многовековой давности, — усмехнулась Делла, рассматривая себя в карманное зеркальце. — Тем более, таких, которые до тебя уже кто-то носил!

— Если не ошибаюсь, тогда дамы предпочитали обувь на очень высокой платформе, — вставила я, — чтобы не замарать подол нечистотами, которые текли по улицам, потому что канализацию еще не изобрели.

— Тесса... — старшая кузина посмотрела на меня с укоризной. — Ну зачем же говорить о подобном перед ужином!

— Вы первые начали, — пожала я плечами.

Немодное платье мало меня волновало: раз надо так одеться, значит, надо. Отсылая меня сюда, отец от моего имени согласился со всеми здешними порядками установлениями, а значит, я не имею права отступать от них. С другой стороны, его величество гарантировал всем девушкам защиту и неприкосновенность, и, увидев, как всё устроено в этой части замка, я усомнилась в том, что мы сможем увидеть каких-то мужчин (и я не имею в виду слуг), иначе как на смотринах. Правда, когда я сказала об этом, кузины подняли меня на смех.

— Не говори глупостей, — заявила Делла. — Вот увидишь, когда все съедутся, а испытание начнется, станет намного веселее!

— Бр-р-р, как бы до того момента не сойти с ума от скуки! — содрогнулась Тисса. — Это что же, нам придется сидеть взаперти?

— Ина сказала, что гулять по коридорам можно, — напомнила я. — И общаться с другими девушками — тоже.

— С ума можно сойти, до чего интересное занятие...

— Но это действительно интересно, — осадила сестру Делла. — Мы даже не знаем, кто живет с нами по соседству! Но кто бы это ни был, нужно вести себя прилично и достойно.

— По одежде теперь не угадаешь, принцесса это или совсем захудалая дворянка, — добавила я. — Придется присматриваться к манерам, к обхождению... И это может быть полезно. Иногда такие случайные знакомства приводят к самым неожиданным последствиям. Вдруг у знатной девушки есть брат, и вы сможете увидеться? А потом...

— Довольно фантазий, — попросила Делла. — Ты права, Тесса, но не забывай — и у стен есть уши. У этих — особенно, а потому не болтай понапрасну.

Я умолкла, потому что осознала — и впрямь наговорила лишнего. В том, что кто-то непременно станет подслушивать, я даже не сомневалась: иначе зачем селить нас вместе? Уж точно не из-за недостатка места! Наверняка надеялись на то, что девушки станут изливать друг другу свои чаяния и помыслы, но не всякая пойдет на это с новыми знакомыми (и еще угадай, в какой момент и где именно они заговорят о подобном), а вот с родственницами и подругами — вполне вероятно... Впрочем, подумала я, если бы мы с кузинами на дух друг друга не переносили, то вряд ли стали бы выбалтывать друг другу сокровенные тайны! Хотя я и так не стану делиться с Деллой и Тессой своими фантазиями. К чему мне их насмешки? Еще и разболтают своей матушке, а та — моим родителям, и поди докажи, что это просто выдумки, а не что-то более серьезное...

Ужин прошел в молчании. Ина принесла нам подносы и оставила в одиночестве.

Кормили здесь сытно и довольно вкусно, но без изысков, почти как дома.

— Будто никуда не уезжали, — проронила Делла.

— Не скажи, — фыркнула Лисса, налив себе воды из кувшина, — у нас... то есть у вас, Тесса, намного уютнее. И за столом прислуживают!

— Если к каждой гостье приставить троих слуг, придется построить еще один замок, — вздохнула я, сделав вид, будто не услышала намека на положение кузин.

Их матушка, старшая сестра моего отца, рано овдовела и вынуждена была вернуться под родительский кров с обеими дочерьми: финансовые дела ее пошатнулись со смертью супруга (а вернее, до нее, поскольку он наделал долгов). На счастье, они поладили с моей матушкой, а дедушке и отцу не было особого дела до дамских отношений — лишь бы их не впутывали и не тратили денег сверх меры.

Сама я оказалась средней из троих девочек, и мы с кузинами, можно сказать, дружили, но... Я и рада была бы забыть о том, что тетя с дочерьми живут у нас на положении бедных родственниц, да вот только дедушка не давал этого сделать. Ему очень не нравился зять, но бабушка убедила его, что он станет хорошей партией для дочери. Увы, дедушка оказался прав и теперь не уставал напоминать об этом: казалось, это доставляет ему какое-то особенное удовольствие! Не сомневаюсь, будь жива бабушка, он выговаривал бы ей за то, что посмела настоять на своем, но увы, она скончалась более десяти лет назад, а потому жертвой его стала дочь.

Внучкам доставалось меньше — даже дедушка с его старомодным воспитанием понимал, что они не виноваты в поступках родителей и тем более его собственной супруги, — однако он всегда подчеркивал различие между мной и кузинами. Я была ребенком наследника, послушно женившемуся по выбору родителей (и весьма удачно), а они — детьми заблудшей дочери... Даже в малолетстве мы ощущали разницу в отношении, и если бы еще матери наши враждовали, не представляю, во что вылилось бы сосуществование под одной крышей! Но, повторюсь, они нашли общий язык, и это спасало нас, хотя и не избавляло от некоторой неловкости.

Наверно, будь у меня иной нрав, я приспособилась бы командовать кузинами, и они стали бы моей свитой, но сперва я была слишком мала (и старалась подружиться с ними, как велел отец), а затем поздно стало что-либо менять. Да и не хотелось, признаюсь. Пускай мы не стали закадычными подругами, других у меня не нашлось: в нашей глуши девочек моего возраста почти не было, а те немногие, чье положение было сравнимо с нашим, жили слишком далеко, чтобы наносить визиты хотя бы раз в месяц. Какая же это дружба — на таком расстоянии?

Ну а с братьями тем более не сложилось близких отношений: будь они старше, может, снизошли бы до меня, но увы — они были несколькими годами младше и совершенно не желали общаться с девочками. Их манили совсем иные забавы (признаюсь, в некоторых я сама с удовольствием приняла бы участие), и на нас с кузинами они обращали внимание, только если натыкались на бегу или если хотелось пошалить и подсунуть нам лягушку или большого жука. Сейчас, конечно, они были уже взрослыми юношами и перестали безобразничать, но мы все равно существовали словно в разных мирах...

— Вы закончили, сударыня? — спросила Ина у меня над ухом, и я кивнула. Надо же так глубоко задуматься! — Позвольте вашу тарелку...

Она ушла, а мы переглянулись.

— Что ж... — протянула Делла. — Давайте умываться и ложиться спать. Если я верно запомнила правила, разбудят нас очень рано, неважно, с дороги мы или нет.

Я кивнула: Ина сообщила нам распорядок дня, и начинался этот день ни свет ни заря. (Даже дедушка, когда в очередной раз решал проверить, не чересчур ли мы изнежены, приказывал будить нас не в такую рань!) Затем следовал завтрак, время на личные дела, обед, отдых, прогулка (где именно, Ина не сказала, но я полагала, что во внутреннем дворе), ужин, сон. Как по мне, в сутках оставалось слишком много свободных часов, но, возможно, затем что-то изменится?

Так и вышло: Ина добавила, что со временем добавятся занятия с учителями танцев и этикета — для тех, кому это необходимо (вероятно, имелись и такие претендентки), — и еще кое-что, но пока не прибыли все заявленные девушки, ничего не изменится, а сколько их ждать... Может быть, день-другой, а может, и неделю: дороги развезло, и кто-то мог попросту застрять в пути.

Кузины, позевывая, улеглись, я задула светильники и тоже нырнула под одеяло. Сон, однако, не шел: сложно уснуть, когда не можешь перестать так и сяк вертеть мысли о том, что же будет дальше...

Дома я обычно садилась у окна, а летом выходила на двор, но здесь... Окно не откроешь — в темноте я не совладаю с незнакомыми ставнями, вдобавок кузины проснутся и вполне резонно возмутятся тому, что я выстудила комнату. Во двор меня не выпустят. Но ведь по коридору ходить не запрещено, так сказала Ина?

С этой мыслью я встала и потихоньку оделась, порадовавшись: с таким платьем это было совсем просто! Волосы я на ночь заплела в косу, а теперь просто обернула ее вокруг головы, закрепив парой шпилек, — вполне пристойная прическа.

И, накинув на плечи шарф, я выскользнула за дверь...

2.

В коридоре было тихо и пустынно. Светильники на стенах горели неярко, но все же давали достаточно света для того, чтобы разглядеть окружающее. А здесь было на что посмотреть!

В стенных нишах прятались старинные доспехи и бюсты неизвестных полководцев (чтобы прочитать надписи на табличках, мне потребовалась бы свеча или способность узнавать буквы на ощупь, как делал один старый полуслепой слуга у нас дома), кое-где висели картины. Вот их-то, в особенности портреты, я разглядывала с особенным интересом, насколько позволяло освещение. Должно быть, это были не самые важные члены королевской фамилии, раз их изображения оставили в старом замке... А может, просто портреты вышли неудачными, и в новой картинной галерее висят совсем другие полотна?

Впрочем, какая разница!

Я медленно пошла вдоль стены. От времени (и, наверно, от сырости и холода) картины потемнели настолько, что сложно было рассмотреть одеяния изображенных людей. Только бледные надменные лица одно за другим выплывали из мрака...

Признаюсь, мне сделалось не по себе, до того сурово и холодно глядели на меня с высоты королевские предки и прочие вельможи. Огни светильников трепетали на сквозняке, и тени шевелились, словно живые. Так и казалось, что вот-вот кто-нибудь пошевелится и шагнет с картины мне навстречу, а на картине останется лишь будто вырезанный ножницами силуэт, а может, и вовсе ничего, и можно будет рассмотреть, что пряталось за его спиной...

Отполированные доспехи поблескивали, и порой мне чудилось, будто это светятся глаза за глухим забралом. Только отвернешься — а железный рыцарь протянет руку, возьмет за плечо и спросит глухим лязгающим голосом, что это я позабыла в этом коридоре в такую пору?

Шарф соскользнул, сквозняк коснулся моей шеи, и я невольно поежилась. И замерла: впереди послышались шаги. Кто-то шел мне навстречу, медленно, очень медленно, и... Мне померещилось, или шаги эти сопровождал звук, похожий на металлический шелест кольчуги... или даже скрежет лат?

Деваться мне было некуда, если только побежать назад — я отошла довольно далеко от нашей комнаты, — или попытаться спрятаться за ближайшей незапертой дверью. Всегда можно сказать, что я просто заплутала в незнакомом месте! А что уж я делала ночью в коридоре — второй вопрос...

Еще я могла укрыться в нише позади доспехов (вот только наверняка зацепила бы их и уронила, подняв шум на весь замок), но... Ничего не сделала. Эти приближающиеся шаги — тяжелые, мерные — словно заворожили меня и пригвоздили к месту. Я не могла даже шелохнуться, целиком обратившись в слух и следя: вот незнакомец уже за поворотом, вот его тень легла на пол, вот она движется вперед, касается меня, и если я подниму взгляд, то увижу, кто ее отбрасывает...

Я собралась с духом — ну кого я могу здесь встретить? Может быть, ночного сторожа или того же распорядителя, который желает лично удостовериться, всё ли в порядке во вверенных ему владениях! Да хоть бы и самого короля — вдруг он, как в легендах, бродит по замку ночами и заглядывает в лица будущих невест в поисках нареченной? Всем ведь известно, что именно во сне проявляется истинная суть человека, днем сокрытая броней этикета и вуалью приличий!

Но это был не король и даже не распорядитель. Передо мной стоял оживший доспех, почти такой же, возле которого я стояла и который опасалась опрокинуть неловким движением при попытке спрятаться в нише.

Все слышанные мною страшные сказки вмиг ожили: это чудовище, неупокоенный дух бродит по старому замку! А король собирает здесь девушек не только и не столько ради того, чтобы выбрать невесту, нет... Он хочет принести жертву этому духу. Быть может, не одну. Сколько девиц не вернется домой? Родителям скажут, что их взяли в жены знатные люди, заплатят откупного, и те останутся довольны, а если попытаются увидеть дочь, что ж... Им объяснят, почему не нужно этого делать. И если я не вернусь в нашу спальню, невозмутимая Ина скажет Делле и Лиссе, что я нарушила какое-то правило — ну надо же, угораздило сделать это сразу по приезду! — и меня ни свет ни заря отправили домой. Они удивятся конечно, но вряд ли сильно огорчатся...

— Что с тобой, девушка? — спросил вдруг доспех и сделал еще шаг вперед.

Теперь на виду оказался блестящий нагрудник. Я рассмотрела выгравированный на нем герб и поспешила склониться в придворном поклоне. Даже если это дух, то нужно выказать уважение верноподданной тому, кто носит изображение вздыбленного грифона с мечом в лапе, — ведь это королевский герб! Быть может, мне встретился кто-то из давно почивших предков нынешнего правителя? Ох, лучше бы я осталась в комнате...

— Ты что-то потеряла? — он был совсем рядом со мной.

— Нет, господин, — выдавила я, не поднимая головы. Если не смотреть, то не так страшно...

Когда я была маленькой, то знала наверняка — если зажмуриться, то тебя не найдет никакое чудовище. Жаль, сейчас уже поздно было прибегать к этой уловке — незнакомец меня увидел.

— Тогда выпрямись, чтобы я мог видеть твое лицо, а не затылок, — приказал он. Голос был сиплый, словно в горле у незнакомца пересохло, и властный.

Я не посмела ослушаться и встала прямо, по-прежнему глядя в пол. На желтовато-серых в отблесках светильника камнях расплывались черные пятна. Капало сверху, медленно, неотвратимо — и взяться этой капели было неоткуда, кроме как из жил незнакомца.

"Его убили в этом коридоре, — подумала я, — и с тех пор он бродит и бродит... ищет убийцу. Да, наверняка так и есть... Но вряд ли его убила девушка, значит, мне ничего не грозит!"

С этой мыслью я все-таки рискнула посмотреть на неизвестного. Не в лицо, нет: он оказался очень высок, и взгляд мой упирался ему в грудь.

Все-таки на нем был не полный доспех, нет... Кольчуга до середины бедра, нагрудник, наручи и еще уйма железа, названия которому я не знала. Братья наверняка сразу поняли бы, чьей работы доспех перед ними, в каком веке он сработан, каким мастером — они в этом разбираются, дедушка научил. Хотя как может пригодиться это знание в наши времена, если ты не намерен всю жизнь заниматься описанием судеб давно почивших людей, в том числе знаменитых воинов? Я не знала ответа, а спросить у дедушки побоялась...

— Что же ты стоишь? — спросил он с затаенной насмешкой. — Я тебя не держу, беги скорее к своему милому!

— О чем вы... — тут до меня дошло, о чем он говорит, и кровь бросилась мне в лицо. — Да как вы смеете!..