В рассветный час

Что сталось с этим несчастным, неведомо. В те времена, когда Дейну еще не обрыдла столица, когда он пытался привыкнуть к ней, увидеть в белокаменном городе хоть что-то хорошее... ладно, пускай не хорошее, но хотя бы интересное! Словом, он пытался разыскать следы бедолаги и кое-что нашел в старых хрониках. Сказано было: тот человек не поверил, что проплутал на изнанке столько лет, и ушел обратно — искать выход в свой привычный мир, в своё время. Так часто случается в сказках, но что-то подсказывало Дейну — никуда бедняга не ушел, а окончил свои дни где-то в дворцовых подземельях. И как знать, не сам ли лорд Кервен расспрашивал, по каким именно тропам довелось ему плутать? Что, если одна-другая ведут прямо во дворец? Нельзя оставить подобное без внимания, не так ли?

"Вряд ли он делал это лично. У него хватает людей... в отличие от меня".

Миг — и Дейн покидает раскаленную добела улицу, чтобы оказаться во дворе собственного особняка — тоже раскаленном. И торопится скрыться в спасительной, пускай и немного душной прохладе — ему кажется, что еще немного, и подошвы сапог прикипят к камням, а фамильный перстень вплавится в кожу.

— Милорд... — старый Танн всегда появляется бесшумно, иногда Дейн его даже не замечает. — Желаете освежиться?

— Непременно. Подай умыться.

Тут не умываться впору, а забраться в кадку или нырнуть в колодец — они тут глубокие, и вода на глубине ледяная. Или хотя бы окунуться в море... Странно, почему местные почти не купаются? У берега совсем мелко, вода пускай и теплая, но все-таки какое-то облегчение по летней жаре... С другой стороны, соль смывать замучаешься — пресной воды немного, глубокие колодцы есть только у богатых, а обычные часто пересыхают. Но бедноте-то какая разница? Обсох, отряхнулся и пошел дальше... Ан нет, даже рыбаки стараются без необходимости не лезть в воду, хотя никаких опасных тварей здесь не водится. Можно наступить на морского ежа, конечно, на острую раковину, но все более-менее опасные для человека хищники водятся далеко отсюда.

"Может, привычка с давних времен, когда нечистоты... и не только их сливали прямо в гавань?" — думает Дейн, встряхивая головой. Можно вообразить, будто он дома и только что угодил под летний дождь, а не идти же переодеваться? Не сахарный, не растает...

— Изволите обедать, милорд? — негромко спрашивает Танн, подавая свежую рубашку.

— Что? А, нет, нет... — рассеянно отвечает Дейн. — Ничего не хочу.

— Прикажете доложить, что вы вернулись?

Вдоль позвоночника вдруг бегут ледяные мурашки. Дейн обещал сегодня быть в лаборатории, заглянул туда с утра, исчез под надуманным предлогом, а пока маялся, не в силах принять решение, пока дожидался лорда Кервена, пока говорил с ним, прошел не один час.

— Разве я куда-то отлучался? — развернувшись, он пристально смотрит в прозрачные, водянисто-голубые глаза старика.

— Сморило вас от жары, милорд, вот вы и прилегли, — понятливо отвечает слуга. Дейн помнит его еще юношей — взял к себе за сметливость и веселый нрав, и с тех пор Танн при нем. Надолго ли? — Верно я говорю?

— Именно. Ненавижу здешнее лето! — это звучит совершенно искренне.

— И не говорите, милорд: сущая пытка... Вы хоть... кхе... молодой еще, а старику вроде меня эта жара — настоящая погибель. Хоть из дома не выходи...

— Ты и не выходишь.

— Да нет, выбираюсь, милорд, только ночами — хоть на небо посмотреть. Да разве же это жизнь? От солнца прятаться...

Дейн может сказать, что за столько лет можно было бы и привыкнуть, но прикусывает язык: сам-то ведь так и не привык.

И сколько раз он уже предлагал отправить Танна домой, но тот упирался не хуже быка — нет, и все тут: дескать, всю жизнь без малого провел рядом с лордом Данари, подле него и умрет. Только просил если не тело свое, так хоть прах отвезти на родину...

"Меня бы кто туда отвез", — вскользь думает Дейн.

— И вы тоже, милорд, — продолжает бубнить старик, — дома весь день на воле, только ночами этими своими ученостями занимались, хотя лучше бы чем другим, да почаще...

— Танн, не забывайся, — напоминает Дейн, но заставить слугу умолкнуть не так-то просто.

— Здесь только во дворец и ездите, а так сидите сутками напролет в этих своих подвалах, — продолжает Танн. — Оно, конечно, там прохладно, но все ж таки хоть прогулялись бы! Не по этой жаре, ясное дело, а осенью или зимой — тогда полегче... Столько лет здесь, а ни с кем не сошлись, словом перемолвиться не с кем — это разве дело?

— Мне тебя более чем достаточно.

— Ну, милорд, вы и сказали! Кто я и кто вы! Вам ровня нужна... И помощники ваши — тоже не то, — предвосхищает старик реплику Дейна. — Будто вы станете с ними о чем-то важном говорить? Не об этих ваших делах, букашках и бумажках, а... как с друзьями?

— Конечно, не стану, — Дейн кладет руку старику на плечо. — В столице лучше не заводить друзей, а тем более — любовниц. Можно горько разочароваться — мне еще дед рассказывал.

Отвернувшись, он быстрым шагом направляется в кабинет. Нужно придумать, куда и с какими поручениями разослать тех, кто хотя бы немного в курсе его исследований. Не единовременно, конечно, а еще нужно постараться, чтобы они не столкнулись где-нибудь по пути... Это не слишком сложно — рассчитывать маршруты с учетом множества привходящих обстоятельств Дейн умеет прекрасно. Еще покойный отец обучил — он был в этом докой. Конечно, всегда возможны непредвиденные препятствия на пути, но на них тоже можно заложить определенные временные допуски.

Чтобы эти путешественники пересеклись, должно случиться нечто из ряда вон выходящее, думает Дейн, глядя на свои расчеты. Например, землетрясение или извержение вулкана в точности по направлению их следования, но прогнозы ничего подобного не предвещают. Все равно нужно проверить еще раз-другой, но это уже с утра, на свежую голову: не сию же секунду он отправит людей с поручениями...

Нет худа без добра, мелькает у него в голове. Давно ведь намеревается заполучить кое-какие документы из отдаленных замков, да все время находятся более важные дела. И еще кое-что скопилось, до чего тоже не доходят руки: должность в Совете — вовсе не синекура, как может показаться. Ну вот, хоть какая-то польза от этой истории.

Что же до тех, кто знает слишком много... Это дело людей лорда Кервена: они уж точно в состоянии отследить метку, которую Дейн поставит каждому из обреченных. Иначе зачем бы тот велел это проделать?

Думать о том, что и как именно случится с ними, Дейн не хочет. И без того чувство такое, будто измарался в нечистотах — не отмыться.

"Ты едва вступил в это сапогом, — говорит он себе, — а другие давно окунулись с головой. Привыкай, раз уж в кои-то веки решил сделать что-то важное".

Вот только Дейн прекрасно понимает, что привыкнуть у него не получится. Смириться — вероятно, заставить себя не думать о тех, кто умрет лишь потому, что имел несчастье работать под его началом, — тоже... Может быть. Со временем.

Чего-чего, а времени у него предостаточно. Во всяком случае, очень хочется в это верить.

Глава 2

Отрываться от работы не хочется: занимаясь делами, Дейн забывает о течении времени, может отвлечься и не считать дни до короткого отпуска домой. Забот предостаточно, и он этому рад, иначе умер бы от скуки в столице, даже имея под рукой громадные королевские архивы — нельзя же читать днями напролет! Вернее, можно, но когда делаешь это бесцельно, такое занятие быстро наскучивает. А вот если ищешь нечто определенное, а в процессе натыкаешься упоминание о чем-то крайне интересном и зарываешься в горы свитков и толстенных книг, как норная собака, норовящая ухватить лису за кончик хвоста...

Началось все это довольно буднично: когда Дейн въехал в свою резиденцию, то ничего не заподозрил. Особняк как особняк, в столице таких много. Выделялся он разве что штандартом цветов Восточных земель у ворот да усиленной защитой.

Несколько дней после церемонии введения в должность Дейн обживался на новом месте, а на первом же заседании Совета председатель спросил, как продвигается исследование... чего? Дейн уже запамятовал, но это стало для него полной неожиданностью: речь шла то ли о всхожести разных сортов пшеницы — какая-то категорически отказывалась расти в Южных землях, но буйно колосилась в Восточных, другая наоборот, — то ли чем-то подобном. Надо ли говорить, что Дейн никогда не слышал об этом?

"Новичку подобное простительно, — снисходительно сказал тогда его величество. В те годы он всегда лично присутствовал на заседаниях. — Не сверлите его взглядом, лорд Кервен, юноша еще не разобрался в перешедших к нему делах. А вы не ухмыляйтесь, лорд Ниорис. Поговаривают, вы в первые свои дни службы выглядели не лучше".

Дейн помнит — он испытал прилив острой благодарности к королю Эррину и сбивчиво попытался заверить, что непременно во всем разберется... Вот только где это "всё" искать?

— Предшественник вовсе ничего вам не рассказывал? — удивился лорд Кервен. — Скверно. Задержитесь, я введу вас в курс дела.

И действительно — председатель Совета прочел Дейну краткую, но содержательную лекцию о тех обязанностях лорда Восточных земель, которые не входили в оглашенный во время церемонии перечень. Так, оказалось, что один из предшественников Дейна — явно от скуки — пропадал в архивах. Выяснил, что его особняк стоит на месте разрушенного университета — когда-то о Белой Жемчужине Мудрости слагали легенды не только во всех уголках Альты, но и на Дисе, и на обитаемом тогда Эрене... Правда, когда диситы ударили по столице, от университета осталась только груда оплавленной щебенки: защиту тогда стянули к королевскому дворцу, оголив менее важные места, в том числе жилые кварталы... и выстояли. Столицу, правда, пришлось отстраивать — примерно половина лежала в руинах. Жертв никто не считал, было не до того...

Когда дошло дело до разбора завалов на месте бывшего университета, о нем и не вспомнили. Проверили, что в подземельях нет ничего подозрительного, замуровали их, разровняли поверхность и выстроили новую резиденцию для лорда Восточных земель — прежняя не подлежала восстановлению.

Так вот, Дирге Данари в прямом смысле слова раскопал эту историю и заявил, что раз уж его поселили в этот особняк, то и подвалы со всем содержимым находятся в полном его распоряжении.

Насколько помнил Дейн по семейным сагам, этот предок совсем не походил нравом на него самого, поэтому позицию свою обосновал и отстоял. И до самой своей кончины разбирался в том, что уцелело в подземельях бывшего университета, и старался приспособить все это к делу.

Случались у Дирге неудачи — тогда пришлось перестраивать половину особняка, потому что он не справился с каким-то непонятным древним устройством, и то пошло вразнос, — но удач тоже хватало. Именно тогда Совет укрепился во мнении, что лордам Восточных земель хорошо даются научные изыскания, а потому пускай занимаются ими во благо Союза. "Заодно будут заняты выше головы и не станут совать нос, куда не нужно", — дополнил про себя Дейн.

Одно поколение сменяло другое, и по-прежнему председатель Совета обращался к очередному лорду Данари: "Как продвигаются исследования?"

Чего именно? Всего понемногу — когда Дейн получил доступ в подземелья и попытался разобраться в отцовских архивах, то попросту растерялся. Тут тебе и эта треклятая пшеница, и кони для пограничников, и чьи-то родословные, и...

То самое, из-за чего он ввязался в авантюру.

"Почему мне никто ничего не сказал? — часто думает Дейн. — Чего опасались? Или, может, просто не знали, кто именно займет его место, а посвящать в детали всех троих сыновей слишком рискованно: вдруг кто-то случайно проговорится? Выходит, попросту не успел".

Дейн тогда неделю не вылезал из подземелий, но на следующем заседании Совета сумел отчитаться, как подобает. Конечно, за такое время сильно продвинуться в работе он не мог — долго пришлось разбираться в отцовских записях, — но кое-какие пути дальнейших исследований наметил...

Ну а ознакомившись с архивом погибшего университета — не всем, конечно, только тем, что хранилось под землей и уцелело во время войны, — Дейн попросту растерялся. Даже несмотря на старания предшественников, восстановить и хоть как-то приспособить под нынешние нужды удалось лишь малую толику обнаруженного. Наверно, обитатели этих... да, наверно, это и были лаборатории, как гордо назвал свою вотчину Дейн, даже не задумывались над тем, как именно работает то или иное устройство. Имелись, скорее всего, специально обученные люди, способные починить или переделать эти вещи по желанию ученых... Вот только инструкций не сохранилось. Во всяком случае, ничего похожего обнаружить не удалось.

И когда Дейн думает, сколько всего утрачено, у него опускаются руки. Достичь тех высот, которые легко покоряли предки, удастся лишь спустя множество поколений... если вообще удастся. Но ничего не делать нельзя, и каждая маленькая победа хоть немного, но приближает его к недосягаемой вершине...

Работа эта сложна и увлекательна — задания обычно передает секретарь лорда Кервена, и остается только гадать, от кого именно они исходят, — и времени на нее уходит масса. А помимо того, никто не снимал с него обычной повинности каждого владетельного лорда: кто, кроме него, способен оценить, как обстоят дела в родных краях, на что может рассчитывать Союз земель, от чего придется воздержаться? Год за годом — то урожай, то недород, и нужно ведь свести воедино все сведения, иначе не выйдет перераспределить ресурсы так, чтобы нигде не случилось голода. И кто этим занимается? Правильно, лорд Данари! Считается, очевидно, что раз он не любитель светской жизни, то больше ему не на что тратить время... и, в сущности, так и есть.

Если посудить, он знает о внутренней жизни Союза земель больше всех остальных, исключая, разве что, лорда Кервена, которому представляет докладные записки. Вот только эта кипучая жизнь для Дейна Данари — всего лишь столбики цифр и ровные убористые строки отчетов, не более того. Разве что родные земли — исключение. Их-то он знает вдоль и поперек, знает и тамошних жителей, и всегда, когда обсчитывает полученные от брата данные, представляет родных, придворных, простых крестьян...

Встряхнув головой, Дейн отгоняет мысли о доме и сосредотачивается на текущем деле: опаздывать нельзя. Еженедельное заседание Совета, ничего срочного и сверхважного, но появиться на нем необходимо. Оправданием отсутствию может послужить только смерть, война либо пребывание в своих владениях, но до этого благословенного времени — отъезда, разумеется, не войны, — еще несколько месяцев. Иногда Дейну даже жаль, что у него настолько хорошие управляющие, да и родственники заняты делом, иначе появился бы повод наведываться домой почаще... А так — всё идет своим чередом, в порядке, отлаженном еще прадедом Дейна, люди в целом довольны (во всяком случае, об открытых бунтах сведений нет), налоги поступают вовремя и в полном объеме, так что же делать лорду Восточных земель в родовом замке? Нет, не стоит отпускать его с глаз долой, это чревато: как знать, с кем он вступит в сношение, не подготовит ли заговор...