В рассветный час

Глава 1

Ослепительное солнце стоит в зените — небо выцвело до того сизого оттенка, который можно увидеть только в середине жаркого лета.

Белоснежные стены и четкие черные тени — в этом городе всегда так. Странно, но даже сумерки не смягчают, не сглаживают этой резкости — никаких полутонов. И ночью — то же самое, лишь контраст не настолько силен, ночные светила сияют прозрачно, призрачно, но тени всё так же черны и глубоки, а камни по-прежнему непорочно белы...

Он так и не сумел привыкнуть к древней столице и полюбить ее. Интересно, что чувствуют остальные? Вряд ли они расскажут: у них не в обычае коротать вечера за чаркой хорошего вина и делиться воспоминаниями о далекой родине. Может, и зря. Тогда легче было бы осуществить то, ради чего он сейчас идет между белоснежных колонн, не обращая внимание на жару, на безжалостный солнечный свет, такой яркий, что кажется осязаемо плотным.

Под ногами чередуются полосы белого и черного — тени от колонн, будто аллегория жизненного пути. Удача и неудача.

Дейн Данари останавливается на границе света и тени. Теперь можно только ждать.

Город безмолвствует. В час Огня на улицах мало кого повстречаешь: люди прячутся от солнца. Жизнь закипит только к вечеру, когда спадет жара, но до него еще так далеко...

В его краях не так. Там солнце кажется спокойным и не таким горячим, там тёплое лето и морозная зима, и весенние грозы... Здесь, бывает, за лето не выпадает ни капли дождя, и город задыхается от зноя, даром что рядом море. Можно согнать тучи, вот только делать это над самой столицей отважится только очень безрассудный маг.

В уцелевших хрониках сказано — прежде многое было иначе. После войны, о которой, как ни старайся, не забудешь — всё кругом напоминает о сражениях прошлого, — изменились течения, совсем иной стала береговая линия, ветра — и те сменили привычные пути. Теперь столица, некогда утопавшая в садах, выглядит вот так — раскаленным белым камнем на берегу. О нет, сады сохранились — особенно пышны и красивы они у тех, кто может себе позволить услуги хорошего мага, — но им далеко до прежнего величия.

О том, чтобы перенести столицу и в особенности главную королевскую резиденцию, не может быть и речи: слишком многое зависит от этого места, малейшее изменение может нарушить хрупкое равновесие, поэтому любая подобная затея обречена на провал. Остается только терпеть и надеяться: с годами природа возьмет свое, вернутся морские ветра и дожди, снова расцветет округа... Несколько веков уже прошло, должно миновать еще столько же, а может, и больше: разрушить легко, дождаться, пока заживут глубокие раны, нанесенные враждебной магией, намного сложнее. И залечить их не выйдет, пытались, и не раз, но увы — мощных магов осталось всего ничего, да и те владеют отнюдь не созидающей силой... иначе бы не выжили.

Вдруг густая тень рядом с Дейном колеблется, будто разделяется, и он с неожиданным облегчением понимает — свершилось. Разговор состоится. Пока неизвестно, какой именно, но — состоится. С глазу на глаз, без свиты, без вездесущих придворных, подслухов и наушников. Можно на полшага сдвинуться с терминатора на белую полосу. Главное, чтобы не пришлось отступать обратно, на черную, но это зависит только от него самого.

Вот наконец и тот, с которым ему так нужно перемолвиться. Казалось бы, видятся часто, чуть ли не каждый день, но — исключительно в официальной обстановке. Дейн Данари ни разу не встречался с лордом Северных земель наедине, равно как ни с кем другим из их четверки. Не принято. Не положено. Может дорого обойтись нарушившему обычай.

Необходимо.

— Если вы желали говорить со мной, не тяните время, — голос собеседника невыразителен и холоден. Ни намека на те глубокие обертоны, что помогают покорить послов и убедить его величество в необходимости тех или иных мер. Сейчас лорд Северных земель без маски.

"Ты в этом уверен? — спрашивает у себя Дейн и сам же себе отвечает: — Разумеется, нет. Никто не откроется вот так просто. Но мне ведь не это нужно!"

— Милорд...

С чего начать? Как заинтересовать и заставить выслушать? Он надеялся на наитие, на мгновенное озарение, но, похоже, это не сработало: стоило увидеть лорда Севера, и заготовленная речь словно испарилась. Или, вернее сказать, замерзла на языке — того и гляди, упадет сосулькой на белые камни и разобьется вдребезги.

"Что за ерунда лезет в голову?" — одергивает себя Дейн и пробует еще раз:

— Прошу простить за беспокойство, но мне необходимо поделиться с вами некоторыми сведениями.

— Почему именно со мной?

— Я полагаю, из всех нас вы наиболее опытны... Вы могли бы...

И снова не идут слова. Дейн Данари — паршивый интриган, он даже мысль свою потенциальному союзнику изложить не может, а уж склонить на свою сторону — и думать нечего. Зря он это затеял... Может, еще не поздно отступить, избежав, по крайней мере, позора?

— Вы глава Совета земель, — снова начинает Дейн, — поэтому...

— Я в курсе, кто я и что собой представляю, — визави пока не проявляет признаков нетерпения, хоть на этом спасибо. — Я хочу знать, почему вам вдруг вздумалось говорить со мной лично, не вынося проблему, чего бы она ни касалась, на общее обсуждение?

— Потому что я не знаю, стоит ли вообще рассказывать об этом, — срывается у Дейна.

В глазах Ларго Кервена, лорда Северных земель, читается легкая заинтересованность. Не удивление, нет: неизвестно, что должно произойти, чтобы он хоть ненадолго утратил самообладание, а уж тем более — удивился!

— Мне в руки попала информация, которая... с которой...

— С которой вы не понимаете, как поступить? — неожиданно приходит ему на помощь лорд Кервен.

— Верно. Я просто не могу оценить последствий ее огласки. Может быть, они ничтожны, а может быть... всё, что угодно! — Дейн качает головой и усмехается, искренне надеясь, что выглядит не слишком жалко. — Я никогда не был силен в подобных вещах, и вам это прекрасно известно.

— Подобное не входит в ваши должностные обязанности, — утешает лорд Кервен. — Хорошо. Я понял ваши мотивы, лорд Данари. Однако чего ради вы затеяли подобные шпионские игры? Избавиться от чужих ушей можно и во дворце.

— От всех ли? — на этот раз Дейн выдерживает взгляд собеседника.

Странно, снова думает он, они знакомы столько лет, а по-настоящему общаются, считай, впервые...

— Вы кого-то подозреваете?

— Каждого, — Данари заставляет себя улыбнуться. — И пока я не удостоверюсь, что сведения, которыми я намерен поделиться с вами, не представляют угрозы безопасности королевства, я не могу доверять никому.

— Кроме меня? — Кервен приподнимает брови, и каменное лицо на мгновение приобретает ироническое выражение.

— У меня нет выбора, — улыбка примерзает к губам.

— Тогда...

Лорд Кервен замирает на мгновение, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя: светло-серые, поразительно яркие на смуглом лице глаза теряют всякое выражение, словно затягиваются льдом... Дейну кажется, будто он ощущает порывы пронизывающего ветра, но это снова игра воображения: иногда ему хочется избавиться от этого сомнительного дара, научиться мыслить рационально и не воображать всякую чепуху в самый неподходящий момент. Но если к такому возрасту все еще не вышло справиться с этой напастью, придется жить с нею до старости. Главное, вовремя одергивать себя и не грезить наяву, а с этим Дейн Данари худо-бедно справляется. Вынужден справляться.

Лед в глазах Кервена не тает, и теперь черный зрачок кажется полыньей.

— Вы установили недурную защиту. Я добавил свою. Нас никто не услышит, однако поторопитесь. Надеюсь, не нужно объяснять, почему?

— Если кто-то обнаружит проявление нашей магии в одном и то же месте, одновременно, то может насторожиться, верно?

— Именно. Поэтому не тяните. Я слушаю.

Лорд Северных земель — превосходный слушатель. Редко кто способен выдержать чужой монолог, особенно если собеседник сбивается, возвращается к началу, чтобы добавить важную деталь, словом, нервничает, и ни разу не перебить, не подогнать, не переспросить. Приберечь все уточняющие вопросы на потом... И вот когда наступит это "потом" — вытянуть из импровизированного докладчика душу.

Недаром именно этот лорд — председатель Совета. Слёту схватить информацию, мгновенно оценить перспективы, возможные проблемы и теоретическую выгоду — это не каждому дано.

— Это всё — вы ведь просили быть кратким. Все данные — в моей лаборатории, — Дейн позволяет себе усмехнуться. — Если желаете...

— Не торопитесь, — останавливает его собеседник. — Кто еще знает?

— Кое-кто из моих подчиненных. Но — лишь некоторые детали. Общую картину они увидеть не способны, уверен. Они простые исполнители.

— Это вы так полагаете, — лорд склоняет голову, и светлая, почти белая в безжалостном солнечном свете прядь скользит по его виску. — Среди них есть те, кому вы доверяете, как самому себе?

— Нет.

Что за странное предположение? В этом городе самому-то себе доверять не стоит, что уж говорить о посторонних людях! Дейн может положиться на слуг, которых привез из родных земель, но это совершенно иное. И пускай он не слишком искушен в придворных интригах, природная осторожность развита у него отменно, и только благодаря ней Дейн до сих пор не встрял по глупости в какой-нибудь заговор или что похуже. Как ни претит ему скрывать от людей, с которыми они делают одно дело, самое важное, он понимает — нельзя давать им в руки такую информацию. Неизвестно, где, когда и у кого она всплывет, а поскольку — Дейн так полагает — безопасность королевства напрямую зависит от того, как именно распорядиться этими сведениями, то могут полететь головы. И его — в числе первых.

— Тогда избавьтесь от них, — негромко говорит Кервен.

— Всем скопом? — Дейн оказался готов к этому предложению (или, вернее сказать, приказу?), значит, действительно кое на что годен. — Это может показаться подозрительным.

— Тогда ушлите как можно дальше. В разные части света. С разными заданиями. А тех, кто знает больше других, — уберите незамедлительно. Желательно так, чтобы ни единого следа не осталось. Надеюсь, вам все понятно?

— Я... да, разумеется. Только...

— Вам никогда не приходилось совершать подобного?

— Вы крайне проницательны, милорд, — Дейн заставляет себя выдавить улыбку.

— Поразительно, — в голосе лорда Кервена звучит неподдельное удивление. — Столько лет в этом... я хотел сказать, среди нас, конечно же, — и вы до сих пор не научились избавляться от обузы?

— У меня ни разу не возникало такой необходимости.

— Еще более поразительно. Что ж... Обождите минуту.

Лорд Кервен, отвернувшись, стягивает перчатку, касается кончиками пальцев пряжки на рукаве, произносит что-то почти неслышно...

Дейн смотрит, а в голову лезут неуместные мысли: каково северянину под здешним солнцем? Конечно, он живет здесь дольше всех них, вместе взятых, но... В столице мало уроженцев Северных земель. Достаточно пройтись по улицам, чтобы убедиться в этом, — у них слишком приметная внешность, не пропустишь. Смуглая кожа совсем не такого оттенка, что у местных уроженцев — на Севере солнце холодное, но от этого не менее опасное, — светлые глаза, светлые волосы. Как у главы Совета: почти белые, будто камень здешних стен. Нет, вернее будет — как снег далеких равнин, это совсем другой оттенок. Морозный.

Дейн Данари впервые видит северного лорда вот так — не в ледяном сиянии церемониальных драгоценностей, не в парадном мундире, а в обычном костюме для верховой езды — очевидно, тот собирался куда-то, когда его настиг вызов.

Никакой разницы. Драгоценности добавляют блеска, но пугающее впечатление, которое создает глава Совета земель, не имеет никакого отношения к показной роскоши. Это что-то иное. Что-то... присущее только ему. И находиться рядом с ним не слишком-то приятно.

"Хотя и прохладно, — проносится в голове Дейна шальная мысль. — Не из-за него ли всегда так зябко в зале Совета? Я бы не удивился..."

— Я предоставлю в ваше распоряжение троих моих людей, — говорит наконец лорд Кервен. — Этого достаточно. Главное — отметьте особым образом наиболее осведомленных из своих сотрудников и более не думайте о них. Это уже не ваше дело, а... да, пожалуй, общее.

Вот как... Подобного Дейн не ожидал. Никто и никогда такого не делал. Не принято. Опасно. Впрочем, никто не поступал и так, как он только что. Не доверялся другому лорду. Ситуация нестандартна, значит...

— Благодарю, милорд, — он отвешивает почтительный поклон.

— Считайте это жестом доброй воли с мой стороны. Раз вы никогда не занимались подобным, у вас нет ни доверенных людей, ни подходящих навыков, то вы не сможете проделать это чисто и наверняка наследите, а это вовсе ни к чему. Мало ли, кто может обратить внимание на цепочку странных несчастий, постигших ваших подчиненных? Чего доброго, этот некто выведет закономерность: сомневаюсь, будто вам удастся обставить каждый такой случай таким образом, чтобы не возникло ни тени сомнения в естественности произошедшего.

Это очень длинная речь для лорда Северных земель — так он выражается разве что на Совете, и то лишь в особенных случаях, поэтому Дейн впечатлен.

— Понимаю... Значит, я не ошибся, и сведения представляют собой... определенную ценность?

— Ценность... — усмехается его собеседник. — Неопределенную. Опасность — несомненную. Вы верно сделали, что обратились ко мне, и вы правы — остальным этого знать не нужно. Пока не нужно. К тому же, — лорд Северных земель пристально смотрит в глаза лорду земель Восточных, — вы опередили меня.

— Что? — хмурится Дейн.

— У меня к вам также имеется разговор, — улыбка в исполнении главы Совета выглядит несколько... пугающе. — Но его, в отличие от вашего дела, свободно можно отложить. Несколько дней ничего не решат. Надеюсь, вы не откажете мне во встрече, скажем, через неделю?

— Разумеется, не откажу, — в горле внезапно пересыхает. — Я к вашим услугам, милорд.

— В таком случае — жду вас через неделю. Здесь же. В час Ветра.

Шаг назад — высокая фигура сливается с густой тенью. Мгновение — и лорд Восточных земель остается в одиночестве. Теперь можно провести рукой по лбу, утирая испарину.

Оказывается, вековые традиции очень легко разрушить. Достаточно всего лишь нескольких слов — в нужное время, в нужном месте...

Что ж, теперь тяжесть своего знания он делит с другим. Но что предложит разделить ему лорд Северных земель?

Дорога домой не отнимает много времени: столица источена скрытыми путями, словно старое дерево жучками. Не все, конечно, способны пользоваться такими тропами — только те, в ком живет магия, и чем ее больше, тем лучше. И меньше вероятность заплутать в причудливо переплетенных переходах — с изнанки мира они выглядят совершенно одинаково. Если не знаешь, куда именно намерен попасть, можешь угодить в такое место, из которого никогда уже не выберешься. Или выберешься спустя годы. Или... это будешь не ты.

В городе любят рассказывать байки о том, как кто-то спутал тропинки и забрел невесть куда, а когда все-таки нашел дорогу обратно, не узнал столицу. Несчастного тоже никто не узнал: пускай местные живут немало, он отсутствовал так долго, что даже внуки его знакомых успели состариться.

Что сталось с этим несчастным, неведомо. В те времена, когда Дейну еще не обрыдла столица, когда он пытался привыкнуть к ней, увидеть в белокаменном городе хоть что-то хорошее... ладно, пускай не хорошее, но хотя бы интересное! Словом, он пытался разыскать следы бедолаги и кое-что нашел в старых хрониках. Сказано было: тот человек не поверил, что проплутал на изнанке столько лет, и ушел обратно — искать выход в свой привычный мир, в своё время. Так часто случается в сказках, но что-то подсказывало Дейну — никуда бедняга не ушел, а окончил свои дни где-то в дворцовых подземельях. И как знать, не сам ли лорд Кервен расспрашивал, по каким именно тропам довелось ему плутать? Что, если одна-другая ведут прямо во дворец? Нельзя оставить подобное без внимания, не так ли?

"Вряд ли он делал это лично. У него хватает людей... в отличие от меня".

Миг — и Дейн покидает раскаленную добела улицу, чтобы оказаться во дворе собственного особняка — тоже раскаленном. И торопится скрыться в спасительной, пускай и немного душной прохладе — ему кажется, что еще немного, и подошвы сапог прикипят к камням, а фамильный перстень вплавится в кожу.

— Милорд... — старый Танн всегда появляется бесшумно, иногда Дейн его даже не замечает. — Желаете освежиться?

— Непременно. Подай умыться.

Тут не умываться впору, а забраться в кадку или нырнуть в колодец — они тут глубокие, и вода на глубине ледяная. Или хотя бы окунуться в море... Странно, почему местные почти не купаются? У берега совсем мелко, вода пускай и теплая, но все-таки какое-то облегчение по летней жаре... С другой стороны, соль смывать замучаешься — пресной воды немного, глубокие колодцы есть только у богатых, а обычные часто пересыхают. Но бедноте-то какая разница? Обсох, отряхнулся и пошел дальше... Ан нет, даже рыбаки стараются без необходимости не лезть в воду, хотя никаких опасных тварей здесь не водится. Можно наступить на морского ежа, конечно, на острую раковину, но все более-менее опасные для человека хищники водятся далеко отсюда.

"Может, привычка с давних времен, когда нечистоты... и не только их сливали прямо в гавань?" — думает Дейн, встряхивая головой. Можно вообразить, будто он дома и только что угодил под летний дождь, а не идти же переодеваться? Не сахарный, не растает...

— Изволите обедать, милорд? — негромко спрашивает Танн, подавая свежую рубашку.

— Что? А, нет, нет... — рассеянно отвечает Дейн. — Ничего не хочу.

— Прикажете доложить, что вы вернулись?

Вдоль позвоночника вдруг бегут ледяные мурашки. Дейн обещал сегодня быть в лаборатории, заглянул туда с утра, исчез под надуманным предлогом, а пока маялся, не в силах принять решение, пока дожидался лорда Кервена, пока говорил с ним, прошел не один час.

— Разве я куда-то отлучался? — развернувшись, он пристально смотрит в прозрачные, водянисто-голубые глаза старика.

— Сморило вас от жары, милорд, вот вы и прилегли, — понятливо отвечает слуга. Дейн помнит его еще юношей — взял к себе за сметливость и веселый нрав, и с тех пор Танн при нем. Надолго ли? — Верно я говорю?

— Именно. Ненавижу здешнее лето! — это звучит совершенно искренне.

— И не говорите, милорд: сущая пытка... Вы хоть... кхе... молодой еще, а старику вроде меня эта жара — настоящая погибель. Хоть из дома не выходи...

— Ты и не выходишь.

— Да нет, выбираюсь, милорд, только ночами — хоть на небо посмотреть. Да разве же это жизнь? От солнца прятаться...

Дейн может сказать, что за столько лет можно было бы и привыкнуть, но прикусывает язык: сам-то ведь так и не привык.

И сколько раз он уже предлагал отправить Танна домой, но тот упирался не хуже быка — нет, и все тут: дескать, всю жизнь без малого провел рядом с лордом Данари, подле него и умрет. Только просил если не тело свое, так хоть прах отвезти на родину...

"Меня бы кто туда отвез", — вскользь думает Дейн.

— И вы тоже, милорд, — продолжает бубнить старик, — дома весь день на воле, только ночами этими своими ученостями занимались, хотя лучше бы чем другим, да почаще...

— Танн, не забывайся, — напоминает Дейн, но заставить слугу умолкнуть не так-то просто.

— Здесь только во дворец и ездите, а так сидите сутками напролет в этих своих подвалах, — продолжает Танн. — Оно, конечно, там прохладно, но все ж таки хоть прогулялись бы! Не по этой жаре, ясное дело, а осенью или зимой — тогда полегче... Столько лет здесь, а ни с кем не сошлись, словом перемолвиться не с кем — это разве дело?

— Мне тебя более чем достаточно.

— Ну, милорд, вы и сказали! Кто я и кто вы! Вам ровня нужна... И помощники ваши — тоже не то, — предвосхищает старик реплику Дейна. — Будто вы станете с ними о чем-то важном говорить? Не об этих ваших делах, букашках и бумажках, а... как с друзьями?

— Конечно, не стану, — Дейн кладет руку старику на плечо. — В столице лучше не заводить друзей, а тем более — любовниц. Можно горько разочароваться — мне еще дед рассказывал.

Отвернувшись, он быстрым шагом направляется в кабинет. Нужно придумать, куда и с какими поручениями разослать тех, кто хотя бы немного в курсе его исследований. Не единовременно, конечно, а еще нужно постараться, чтобы они не столкнулись где-нибудь по пути... Это не слишком сложно — рассчитывать маршруты с учетом множества привходящих обстоятельств Дейн умеет прекрасно. Еще покойный отец обучил — он был в этом докой. Конечно, всегда возможны непредвиденные препятствия на пути, но на них тоже можно заложить определенные временные допуски.

Чтобы эти путешественники пересеклись, должно случиться нечто из ряда вон выходящее, думает Дейн, глядя на свои расчеты. Например, землетрясение или извержение вулкана в точности по направлению их следования, но прогнозы ничего подобного не предвещают. Все равно нужно проверить еще раз-другой, но это уже с утра, на свежую голову: не сию же секунду он отправит людей с поручениями...

Нет худа без добра, мелькает у него в голове. Давно ведь намеревается заполучить кое-какие документы из отдаленных замков, да все время находятся более важные дела. И еще кое-что скопилось, до чего тоже не доходят руки: должность в Совете — вовсе не синекура, как может показаться. Ну вот, хоть какая-то польза от этой истории.

Что же до тех, кто знает слишком много... Это дело людей лорда Кервена: они уж точно в состоянии отследить метку, которую Дейн поставит каждому из обреченных. Иначе зачем бы тот велел это проделать?

Думать о том, что и как именно случится с ними, Дейн не хочет. И без того чувство такое, будто измарался в нечистотах — не отмыться.

"Ты едва вступил в это сапогом, — говорит он себе, — а другие давно окунулись с головой. Привыкай, раз уж в кои-то веки решил сделать что-то важное".

Вот только Дейн прекрасно понимает, что привыкнуть у него не получится. Смириться — вероятно, заставить себя не думать о тех, кто умрет лишь потому, что имел несчастье работать под его началом, — тоже... Может быть. Со временем.

Чего-чего, а времени у него предостаточно. Во всяком случае, очень хочется в это верить.

Глава 2

Отрываться от работы не хочется: занимаясь делами, Дейн забывает о течении времени, может отвлечься и не считать дни до короткого отпуска домой. Забот предостаточно, и он этому рад, иначе умер бы от скуки в столице, даже имея под рукой громадные королевские архивы — нельзя же читать днями напролет! Вернее, можно, но когда делаешь это бесцельно, такое занятие быстро наскучивает. А вот если ищешь нечто определенное, а в процессе натыкаешься упоминание о чем-то крайне интересном и зарываешься в горы свитков и толстенных книг, как норная собака, норовящая ухватить лису за кончик хвоста...

Началось все это довольно буднично: когда Дейн въехал в свою резиденцию, то ничего не заподозрил. Особняк как особняк, в столице таких много. Выделялся он разве что штандартом цветов Восточных земель у ворот да усиленной защитой.

Несколько дней после церемонии введения в должность Дейн обживался на новом месте, а на первом же заседании Совета председатель спросил, как продвигается исследование... чего? Дейн уже запамятовал, но это стало для него полной неожиданностью: речь шла то ли о всхожести разных сортов пшеницы — какая-то категорически отказывалась расти в Южных землях, но буйно колосилась в Восточных, другая наоборот, — то ли чем-то подобном. Надо ли говорить, что Дейн никогда не слышал об этом?

"Новичку подобное простительно, — снисходительно сказал тогда его величество. В те годы он всегда лично присутствовал на заседаниях. — Не сверлите его взглядом, лорд Кервен, юноша еще не разобрался в перешедших к нему делах. А вы не ухмыляйтесь, лорд Ниорис. Поговаривают, вы в первые свои дни службы выглядели не лучше".

Дейн помнит — он испытал прилив острой благодарности к королю Эррину и сбивчиво попытался заверить, что непременно во всем разберется... Вот только где это "всё" искать?

— Предшественник вовсе ничего вам не рассказывал? — удивился лорд Кервен. — Скверно. Задержитесь, я введу вас в курс дела.

И действительно — председатель Совета прочел Дейну краткую, но содержательную лекцию о тех обязанностях лорда Восточных земель, которые не входили в оглашенный во время церемонии перечень. Так, оказалось, что один из предшественников Дейна — явно от скуки — пропадал в архивах. Выяснил, что его особняк стоит на месте разрушенного университета — когда-то о Белой Жемчужине Мудрости слагали легенды не только во всех уголках Альты, но и на Дисе, и на обитаемом тогда Эрене... Правда, когда диситы ударили по столице, от университета осталась только груда оплавленной щебенки: защиту тогда стянули к королевскому дворцу, оголив менее важные места, в том числе жилые кварталы... и выстояли. Столицу, правда, пришлось отстраивать — примерно половина лежала в руинах. Жертв никто не считал, было не до того...

Когда дошло дело до разбора завалов на месте бывшего университета, о нем и не вспомнили. Проверили, что в подземельях нет ничего подозрительного, замуровали их, разровняли поверхность и выстроили новую резиденцию для лорда Восточных земель — прежняя не подлежала восстановлению.

Так вот, Дирге Данари в прямом смысле слова раскопал эту историю и заявил, что раз уж его поселили в этот особняк, то и подвалы со всем содержимым находятся в полном его распоряжении.

Насколько помнил Дейн по семейным сагам, этот предок совсем не походил нравом на него самого, поэтому позицию свою обосновал и отстоял. И до самой своей кончины разбирался в том, что уцелело в подземельях бывшего университета, и старался приспособить все это к делу.

Случались у Дирге неудачи — тогда пришлось перестраивать половину особняка, потому что он не справился с каким-то непонятным древним устройством, и то пошло вразнос, — но удач тоже хватало. Именно тогда Совет укрепился во мнении, что лордам Восточных земель хорошо даются научные изыскания, а потому пускай занимаются ими во благо Союза. "Заодно будут заняты выше головы и не станут совать нос, куда не нужно", — дополнил про себя Дейн.

Одно поколение сменяло другое, и по-прежнему председатель Совета обращался к очередному лорду Данари: "Как продвигаются исследования?"

Чего именно? Всего понемногу — когда Дейн получил доступ в подземелья и попытался разобраться в отцовских архивах, то попросту растерялся. Тут тебе и эта треклятая пшеница, и кони для пограничников, и чьи-то родословные, и...

То самое, из-за чего он ввязался в авантюру.

"Почему мне никто ничего не сказал? — часто думает Дейн. — Чего опасались? Или, может, просто не знали, кто именно займет его место, а посвящать в детали всех троих сыновей слишком рискованно: вдруг кто-то случайно проговорится? Выходит, попросту не успел".

Дейн тогда неделю не вылезал из подземелий, но на следующем заседании Совета сумел отчитаться, как подобает. Конечно, за такое время сильно продвинуться в работе он не мог — долго пришлось разбираться в отцовских записях, — но кое-какие пути дальнейших исследований наметил...

Ну а ознакомившись с архивом погибшего университета — не всем, конечно, только тем, что хранилось под землей и уцелело во время войны, — Дейн попросту растерялся. Даже несмотря на старания предшественников, восстановить и хоть как-то приспособить под нынешние нужды удалось лишь малую толику обнаруженного. Наверно, обитатели этих... да, наверно, это и были лаборатории, как гордо назвал свою вотчину Дейн, даже не задумывались над тем, как именно работает то или иное устройство. Имелись, скорее всего, специально обученные люди, способные починить или переделать эти вещи по желанию ученых... Вот только инструкций не сохранилось. Во всяком случае, ничего похожего обнаружить не удалось.

И когда Дейн думает, сколько всего утрачено, у него опускаются руки. Достичь тех высот, которые легко покоряли предки, удастся лишь спустя множество поколений... если вообще удастся. Но ничего не делать нельзя, и каждая маленькая победа хоть немного, но приближает его к недосягаемой вершине...

Работа эта сложна и увлекательна — задания обычно передает секретарь лорда Кервена, и остается только гадать, от кого именно они исходят, — и времени на нее уходит масса. А помимо того, никто не снимал с него обычной повинности каждого владетельного лорда: кто, кроме него, способен оценить, как обстоят дела в родных краях, на что может рассчитывать Союз земель, от чего придется воздержаться? Год за годом — то урожай, то недород, и нужно ведь свести воедино все сведения, иначе не выйдет перераспределить ресурсы так, чтобы нигде не случилось голода. И кто этим занимается? Правильно, лорд Данари! Считается, очевидно, что раз он не любитель светской жизни, то больше ему не на что тратить время... и, в сущности, так и есть.

Если посудить, он знает о внутренней жизни Союза земель больше всех остальных, исключая, разве что, лорда Кервена, которому представляет докладные записки. Вот только эта кипучая жизнь для Дейна Данари — всего лишь столбики цифр и ровные убористые строки отчетов, не более того. Разве что родные земли — исключение. Их-то он знает вдоль и поперек, знает и тамошних жителей, и всегда, когда обсчитывает полученные от брата данные, представляет родных, придворных, простых крестьян...

Встряхнув головой, Дейн отгоняет мысли о доме и сосредотачивается на текущем деле: опаздывать нельзя. Еженедельное заседание Совета, ничего срочного и сверхважного, но появиться на нем необходимо. Оправданием отсутствию может послужить только смерть, война либо пребывание в своих владениях, но до этого благословенного времени — отъезда, разумеется, не войны, — еще несколько месяцев. Иногда Дейну даже жаль, что у него настолько хорошие управляющие, да и родственники заняты делом, иначе появился бы повод наведываться домой почаще... А так — всё идет своим чередом, в порядке, отлаженном еще прадедом Дейна, люди в целом довольны (во всяком случае, об открытых бунтах сведений нет), налоги поступают вовремя и в полном объеме, так что же делать лорду Восточных земель в родовом замке? Нет, не стоит отпускать его с глаз долой, это чревато: как знать, с кем он вступит в сношение, не подготовит ли заговор...

Так думали те, кто много лет назад создал Союз и Совет земель, Совет четырех, как его еще иногда называют. Все верно: прежде состав был куда более многочисленным, но теперь осталось лишь четверо владетельных лордов. Нет больше тех, кто мог бы сравниться с ними знатностью рода и обширностью владений. Одни сгинули в войне, другие склонились перед могущественным соседом и передали свои голоса в Совете новому господину... Это было слишком давно — Дейн тогда еще не родился. Что там, Совет был четверкой уже на памяти его деда!

Однако и теперь, как века назад, всё идет по раз и навсегда заведенному обыкновению. Место в Совете передается по наследству, это неукоснительно соблюдаемый обычай. И вряд ли кто-то знает, как сильно нынешний лорд Восточных земель сожалеет о том, что появился на свет раньше двух своих братьев... Тем можно оставаться дома, делать, что угодно: один идет по его стопам, занимается кое-какими исследованиями, и небезуспешно; другой живет обычной жизнью, любит охоту, лошадей и собак, и красивых девушек, конечно же, а помимо того держит в узде арендаторов и землевладельцев, предводительствует отрядом, способен оборонить родовой замок. Лорд Данари завидует им обоим.

С другой стороны, поменяться местами с кем-то из них значило бы сделать их несчастными, не так ли? Он далек от мысли, что приносит себя в жертву, но и ими жертвовать не хочет. Он любит свою семью и сожалеет лишь о том, что кому-то из племянников предстоит занять его место: вряд ли у него самого когда-нибудь появится сын. Во всяком случае, он искренне на это надеется: жизнь в столице — совсем не то, что хочется подарить наследнику...

Хотя как знать? Это у Дейна нет склонности к придворным интригам, а сын может уродиться совершенно другим. Проверять, однако, не хочется. Правда, если король прикажет, жениться придется, но пока ничто не предвещает: сказано ведь, у Дейна есть младшие братья и племянники, поэтому, случись что с нынешним лордом Восточных земель, найдется, кому занять его место.

Молчаливые слуги помогают одеться: белоснежный китель, церемониальный плащ, — только и смотри, чтобы не зацепиться им за что-нибудь! — начищенные до зеркального блеска сапоги. Драгоценности, конечно. Много, как положено лорду: на руках и на кителе, на пряжках, застежках, и на сапогах тоже. Хорошо еще, волосы коротко подстрижены, не то куафер и на голову бы пристроил какую-нибудь блестящую штуковину!

Из зеркала на Дейна смотрит придворный щеголь: идеальная прическа, золотистая шевелюра уложена волосок к волоску, пятен от реактивов на пальцах не видно под тонкой тканью перчаток. Только под глазами тени — следы бессонной ночи за работой, но вряд ли на это кто-то обратит внимание. А если и обратит, решит, что собеседник предавался неуемному разврату, как это принято у столичных повес. Конечно, другие лорды так не подумают, но во дворце хватает народу...

Никто, правда, не может свидетельствовать о том, будто встречал лорда Восточных земель в каком-нибудь из известных заведений для избранных, но он ведь может оказаться мастером маскировки, не так ли? И он совершенно точно умеет ходить потайными тропами, и, значит, для него открыты все портовые кабаки, а там не смотрят на лицо, только заглядывают в кошелек. Да и кто мешает заниматься всем этим за закрытыми дверями особняка? Может лорд Данари просто не любит компанию, тем более в делах интимных?

Дейну иногда кажется, будто он читает подобные мысли в устремленных на него взглядах придворных. Снова воображение шалит, конечно же... а может, и нет. На затворников всегда обращают больше внимания, нежели на открытых кутил и развратников, поскольку последние просты и понятны, а чего ожидать от первых — совершенно неизвестно. А неизвестность может оказаться опасной: как знать, что замышляет лорд Данари? О чем думает, когда грезит наяву? Если бы кто-то умел читать мысли, непременно покопался бы у него в голове, уверен Дейн, и был бы крайне разочарован, наткнувшись на очередной неудобоваримый расчет или формулу, которая никак не желает обрести вид, от которого не хочется немедленно швырнуть бумаги в огонь и начать работу заново!..

Зал Совета, как обычно, мрачен и неприютен. Это помещение будто нарочно создано для того, чтобы в нем не задерживались надолго: узкие высокие окна-бойницы, в которые почти не проникает солнечный свет, и камень, камень кругом... Оборону в нем можно держать долго — в этом Дейн не сомневается, благо сохранились свидетельства. И обстановка такая имеет смысл: чем меньше того, что может загореться, тем лучше.

Кресла лордов — неудобные, неподъемные, из тяжелого железного дерева. Не иначе, сделаны такими специально, чтобы во время прений оппоненты не вздумали воспользоваться ими как метательными снарядами, хотя это равно не поможет — они ведь все в той или иной степени владеют магией. Сидеть в этих креслах — всё равно, что на том же булыжнике. Однако, бывало, высиживали и по несколько часов, когда приходилось принимать важные решения. Дейн об этом только читал, на его памяти такого еще не случалось. Если подумать, ему повезло жить в мирное время: несколько веков назад не получилось бы отсиживаться взаперти, являясь только на протокольные мероприятия.

А вот председатель, наверно, хорошо помнит, как это было тогда... Расспросить бы, невольно думает Дейн, он — это точно — знает куда больше, чем записано в хрониках. Только ведь не убедишь поделиться, даже и с научными целями. Да и... от некоторых тайн лучше держаться подальше, если жизнь дорога...

Еще в зале холодно. За толстыми стенами летнее солнце щедро изливает жар на привычные белые камни, но здесь — здесь царит полумрак и прохлада. Собственно, это единственное, за что лорд Восточных земель готов терпеть заседания.

Остальные, он знает, тоже не жалуют эти вот обязательные сборища. Правда, что чувствует председатель, сказать сложно — по его лицу вообще ничего нельзя прочесть. Изредка только в глазах мелькает тень эмоций, но ее так сложно уловить, что всякий раз думаешь — не показалось ли? Для лорда Северных земель это служба, и он ревностно исполняет свои обязанности. Во всяком случае, так кажется со стороны, а что он думает на самом деле, неизвестно никому. Эта каменная маска служит ему хорошую службу: послы и гости из далеких земель даже представить не могут, что скажет лорд в следующий момент, какую изберет тактику. Невыразительное лицо еще не означает негибкости политики: председатель Совета непредсказуем и очень опасен. И незаменим на своем посту. Если бы не лорд Кервен... Не хочется думать о том, что сталось бы с Советом земель. Вернее, так: он даже не появился бы.

Вот двое других лордов более понятны. Во всяком случае, так кажется Дейну, когда он рассматривает коллег во время заседания. Повестку оглашает председатель — голос у него сейчас невыразительный, однако каждое слово он будто вколачивает в разум внимающих ему, не получается отвлечься и предаться собственным мыслям. Однако краем глаза наблюдать за остальными все-таки можно.

Лорду Южных земель, откровенно скучно, и его можно понять: затронутые сегодня вопросы касаются некоторых аспектов моментов внешней политики, не связанных с торговлей. Правда, он частенько повторяет, что с торговлей связано решительно все, что угодно: от положения звезд на небе до мозоли на пятке у какого-нибудь караванщика. Значит, только делает вид, будто спит с открытыми глазами, но стоит чему-то задеть интересы его ведомства, мгновенно очнется и вступит в разговор.

О лорде Ниорисе Дейн почти ничего не знает. Вернее, знает лишь то, что выставлено напоказ.

Южанин красив, как большинство его соотечественников: черные кудри, прекрасные темные, бархатные глаза и ослепительная улыбка, устоять перед которой не может ни одна женщина. Поговаривают, он распутник, он много пьет по местным меркам — на его родине детей чуть не с младенчества поят разбавленным водой вином, — и любит нарываться на поединки. Наверняка с далеко идущими целями: он смертельно опасен, задирать его отваживаются только вовсе уж безрассудные люди, ведь известно — лорд Южных земель родился с клинком в руке, да и маг не из последних.

"К чему в королевстве столько сумасшедших? Меня одного более чем достаточно", — говорит, по слухам, Мейль Ниорис, уложив очередного противника. Он льстит себе, думает Дейн: в Совете как минимум еще один ненормальный, и если сумасбродство лорда Южных земель понять можно, то с другим коллегой всё обстоит намного сложнее... Ну да не о нем пока речь.

Дейн далек от мысли о том, что лорд Ниорис не в своем уме либо же пропил этот ум за годы похождений. Будь так, его место давно уже занял бы кто-то иной — родственников у хозяина Юга предостаточно, любой прибежит, только пальцем помани, а лорд Кервен не потерпит бездельника и сумасброда на ответственной должности, тут к гадалке не ходи. Учитывая то, что Мейль Ниорис умеет предсказывать будущее, и очень неплохо, он прекрасно знает, когда переступать черту опасно.

Наушники доносят, он не относится к своим умениям всерьез: в его семье подобное передается по женской линии, а лорду Ниорису досталась лишь малая толика способностей. Однако и это существенное подспорье: очень может статься, он только притворяется, будто не придает значения своему дару, а сам использует его напропалую. Иначе как объяснить его невероятную удачливость в самых безумных торговых сделках? Только чудом, а чудес не бывает!

Дейн не слишком хорошо разбирается в торговле, но привык слушать — и слышать, и запоминать. Говорят, никому другому лорд Кервен не позволяет распоряжаться такими суммами, как лорду Ниорису, а тем более вкладывать их в совершенно сумасбродные авантюры. Ни одна из которых, к слову, не завершилась неудачей, а это уже о многом говорит.

Купцы сопредельных стран хватаются за головы и рвут на себе бороды и одежды, когда в дело вступает Мейль Ниорис, но поделать с ним ничего не могут. Лорду Данари доводилось слышать, что коллега давно уже устал считать покушения на себя и отмечает только самые оригинальные, но и тех уже наберется несколько сотен, если не лжет молва... Дейн полагал: в этом случае — не лжет. Лорд Ниорис любит риск, неважно, в бою или на переговорах, без этого ему скучно жить. И лорд Кервен терпит его только потому, что невероятная удачливость — и сколько в той удачливости одной лишь провидческой магии, а сколько тяжелого труда, сложно подсчитать, — перевешивает возможные риски. До поры до времени, как со всеми ними...

Дейн осторожно косится на другого своего соседа. Как раз того, которого он припомнил, думая, что в Совете не один сумасшедший.

Лорд Западных земель, с заметным трудом сохраняет неподвижность, будто ему трудно усидеть на одном месте. Тай Сейтен — самый младший из всех: Дейн помнит, как он был избран в члены Совета: еще совсем мальчишка, но... Этому мальчишке не хотелось смотреть в глаза. Уже тогда. Сейчас на него вообще лучше взглядывать только исподтишка. Кажется, только председатель Совета может встречаться с ним взглядом...

Предшественник Сейтена кончил плохо. Дейн не знает наверняка, как именно, об этом стараются умалчивать. Ему лишь известно, что прежний лорд Запада погиб в очередном конфликте на окраине союзных земель, и это было странно, потому что тягаться с таким военачальником, с его силой, с его магией не смог бы никто. Значит, дело обстояло не так просто, как могло показаться на первый взгляд.

Насколько помнит лорд Данари, прежний командующий союзными войсками был, мягко говоря... непредсказуем. И очень опасен, даже и для своих. Хотя кто здесь мог называться "своим"?..

Так или иначе, но поражение командующий потерпел после приснопамятного спора с председателем Совета, когда в огромном зале только что камни не плавились от едва сдерживаемой магии, а воздух буквально звенел, и оставалось только очень быстро прикидывать, куда прятаться и как выставлять щиты, если вдруг командующий сорвется... В тот раз председатель сумел сгладить конфликт, но, очевидно, решил, что с него хватит. С очередного поля боя лорд Западных земель не вернулся, и не хотелось знать, как именно он погиб. А его место занял подросток, сущий ребенок на вид, вот только лицо у этого мальчика было таким, что всматриваться в него желания не возникало.

Те, кто имеет дело с магией огня, с боевой магией высшего уровня, всегда немного не в себе. Сложно держать в себе подобное, быть способным уничтожить целую вражескую армию — пусть дорогой ценой, но уничтожить! — и оставаться при этом полностью в своем уме. О том, что новый лорд Западных земель, несмотря на молодость лет, уже слегка свихнулся, шепчется вся дворцовая челядь, и даже Дейн, который нарочно слухи не собирает, время от времени улавливает нечто подобное. Да и его собственные люди, и слуги, и помощники ("Сколько теперь осталось тех помощников?" — невольно думает он) порой доносят сплетни.

Поговаривают, большой пожар пятилетней давности — тогда дотла выгорел торговый квартал, погибло несколько человек, а уж сколько пропало товара, не счесть, — дело рук, вернее, магии юного Тая Сейтена. Как его занесло в торговый квартал, сказать сложно, но что, владетельный лорд не имеет права отправиться на прогулку в любой уголок столицы? Вот, очевидно, Сейтен и прогулялся... с огоньком. Неизвестно, что послужило причиной срыва: может, кто-то взглянул не так, заговорил с недостаточным почтением, слишком яро торговался... Результат очевиден — на месте квартала до сих пор выжженное пятно. Никто не желает ни строиться там, ни разбивать торговые ряды, шепчутся, что место проклято, даже колодцы иссякли, а вернее того — камень в глубоких скважинах расплавился и перекрыл доступ к воде. Теперь только пробивать их заново, и неизвестно, удастся добраться до водоносного слоя, или же все усилия окажутся напрасными.

Да и во дворце что-то полыхало, припоминает Дейн. Сказали, правда, это наследник престола баловался с подаренной ему старинной книгой и случайно активировал заклинание. Но принц уже далеко не в том возрасте, когда можно бездумно прочесть неизвестное заклятие и вызвать какую-нибудь дрянь, от которой потом поди избавься. На тот момент ему было не пять лет и даже не десять, и он успел накрепко запомнить все, что нужно знать об опасности магии в неумелых руках, наставники постарались.

Опять-таки, кто даст наследнику престола в руки потенциально опасную книгу? Будто к нему не приставлено несколько магов именно ради того, чтобы досконально проверять все потенциально опасные подарки! Их службе не позавидуешь, конечно: нрав у принца Эррина тяжелый, — но приходится справляться. Наследник у короля только один, и нельзя допустить, чтобы с ним что-то случилось.

Вдобавок принц не выказывает особых способностей к магии, значит, два этажа северного крыла — надо же, какая ирония! — выгорели не по его вине. Может, конечно, кто-то опрокинул светильник и не заметил — бывают и не такие случайности, — но слишком уж долго тушили пожар. С обычным огнем придворные маги справились бы моментально, а тогда провозились чуть ли не всю ночь — зарево видно было из любого уголка столицы, и горожане поговаривали о дурном предзнаменовании.

Да стоит посмотреть на лорда Сейтена, чтобы удостовериться — слухи не лгут! Личико хорошенькое, любая девица позавидует, вот только совершенно неподвижное, ни улыбки, ничего, одни лишь глаза живут на нём — яркие, цвета морской волны, и в глубине зрачков полыхает пламя. Каждый раз, случайно встретившись с Сейтеном глазами, Дейн думает — надо же, как пошутила природа, свела во внешности мальчишки огонь и воду. Главное, ему самому об этом не сказать, а то мало ли...

На что способен лорд Сейтен, Дейн уже примерно знает: предыдущий командующий был бы посрамлен преемником, а тот даже не прямой наследник рода. Какой-то то ли племянник, то ли кузен, то ли вовсе внебрачный ребенок, но сила, сила! Несомненно, это юное дарование отыскал председатель Совета, и его можно было понять: непредсказуемый полководец опасен, и вдвойне опасен тот, на которого не имеется никаких рычагов воздействия. А новый лорд Западных земель председателя отчего-то слушается. Может быть, именно потому, что благодаря лорду Кервена занял должность, о которой при ином раскладе бы не мог бы даже мечтать, может, по иной причине. Что толку гадать?

Так или иначе, но, несмотря на гневливый нрав и частые вспышки ярости, этот юноша кое-как держит себя в руках, а особенно острые моменты сглаживает лорд Кервен. По сравнению с совсем недавним прошлым это изрядный прогресс: не слишком приятно идти на заседание, зная, что тебя в любой момент могут поджарить просто потому, что коллега сегодня встал не с той ноги!

Правда, думает Дейн, тогда вынужденно приходилось поддерживать форму, не то так вот зазеваешься, не выставишь щит и, может, не погибнешь, но обзаведешься прекрасными шрамами от ожогов во все лицо. И все-таки он предпочитает относительное спокойствие сидению на вулкане...

Заседание всё тянется и тянется, никаких важных решений принимать не требуется, только одобрять или отклонять те или иные проекты. Дейн привычно голосует по привычке — как большинство, а большинство следует за лордом Кервеном. Всё как обычно.

Последний жаркий спор на памяти лорда Восточных земель разгорелся лет пять назад из-за какого-то клочка земли, который король никак не желал уступать соседям с Теневой стороны, хотя проку от этого огрызка не было никакого. Даже он понимал, что лучше бы подарить эти земли претенденту: и жест доброй воли все оценят, и отношения с соседом наладятся... Но нет же! Тогда даже председатель Совета не смог переубедить правителя, на чью сторону неожиданно стал командующий, и разгорелась война.

Именно в битве за этот никчемный клочок суши и погиб прежний лорд Западных земель... и как знать, не потому ли лорд Кервен не слишком усердствовал в убеждении монарха, что ему непременно нужно было заставить командующего ввязаться в какое-нибудь бессмысленное сражение, из которого тот уже не вернется?

Битву они выиграли, конечно же, вот только конфликт обострился и вылился бы в полномасштабную войну, если бы не дипломатический талант лорда Кервена и не хитроумные комбинации лорда Ниориса, устроившего противнику торговую блокаду. А тот клочок земли после заключения мира все равно продали соседям за порядочные деньги — ко всеобщему ликованию...

Теперь король изрядно сдал, он очень редко появляется на заседаниях и заседаниях, ну а принц... Принц слишком молод. Но, в конце концов, Совет затем и создан, чтобы король не мог принимать единоличных решений. Так заведено — и так должно оставаться во веки веков.

Наконец пытка скукой заканчивается. Лорд Северных земель произносит ритуальную фразу, и остальные поднимаются со своих мест, отвечая ему.

Поклоны, холодные взгляды... Никогда владетельные лорды не говорят между собой с глазу на глаз иначе как на заседаниях Совета. Никогда не поверяют друг другу тайн и чаяний. Просто потому, что выдавший секрет — уязвим, а никто не откажется захватить побольше власти, чтобы в дальнейшем — как знать! — стать единоличным властителем.

Их четверо, их силы примерно равны. Они присягнули королю, присягнули той силе, которой он владеет, и служат им. Конечно, каждый пытается в силу своих способностей урвать побольше, но... Ни один не в состоянии завладеть всем. Получилось бы, наверно, у двоих, сумей они договориться, но этого никогда не случалось и не случится впредь — они слишком эгоистичны. И не доверяют друг другу. Не могут доверять. Поэтому даже кратковременный союз невозможен: каждый будет ждать предательства — если умышляешь против короля, так и союзника прикончишь без сожалений!

Хрупкое равновесие — вот их выбор. Равновесие и объединение сил четырех владетельных лордов и нынешнего правителя. Только это дает им возможность противостоять хаосу, что творится вокруг, не дать ввергнуть их земли в огонь войны, что вспыхивает тут и там, задевая их рубежи: другие правители остервенело делят территории, грызутся за каждый пригодный для жизни клочок земли, а Совет земель сохраняет свои границы в неприкосновенности уже не первый век. И это не так уж мало.

Лорд Данари идет к выходу. Чувствует чей-то взгляд, косится в сторону — так и есть, это председатель Совета смотрит на него в упор. Верно. Именно сегодня они должны встретиться... на том же месте. Через час.

Он наклоняет голову, давая понять, что помнит об обещании. Улавливает в ледяных глазах нечто, похожее на удовлетворение, и торопится выйти. Лучше уж безжалостное солнце, чем этот мрачный зал...

Глава 3

И снова — черное и белое, свет и тени. Невыносимая жара, хорошо хоть, хватило времени переодеться после совещания: в парадном костюме Дейн бы попросту расплавился.

На этот раз ему не приходится ждать, сегодня ожидают его: темный силуэт в тени колонны, шаг навстречу...

— Милорд, — от лишнего поклона спина не переломится, а выказать уважение никогда не повредит.

— Мы уже здоровались сегодня, — похоже, лорд Северных земель не расположен к пустой болтовне. — К делу.

— Я в вашем распоряжении.

— Вы последовали моему совету?..

Выразительная пауза.

— Разумеется, — Дейн надеется только, что люди лорда Кервена сработают чисто и четко, не причиняя ненужных страданий. — Благодарю за...

— За такое не благодарят.

А вот это совсем неожиданно: никогда прежде он не видел лорда Северных земель настолько близко. И никогда тот не дотрагивался до него. Это... не принято. И, честно говоря, просто невероятно.

— Я вынужден просить вас проследовать со мной, — в глазах лорда Кервена не читается ничего. Северный лёд, ночная тень, ледяная поземка... проклятое воображение! — Говорить в этом месте становится опасно.

— Чьи-то соглядатаи?

"У него даже руки холодные, хотя солнце так и палит, — мелькает в голове Дейна. — Или я снова выдумываю небывальщину?"

— Не только. — Кервен бросает взгляд через плечо, будто прикидывает, где могут скрываться шпионы. Но разве спрячешься под этим невыносимо ярким солнцем? Даже тени колонн не спасут! — Вы согласны пойти со мной?

Сердце пропускает удар. Ни один лорд не навещает резиденцию другого. Это не принято. Это опасно. И если что-то случится...

"Вряд ли, — приходит на помощь рациональное. — Я не сделал ничего, чем мог бы поставить себя под удар. Да, я располагаю некой информацией, но, предоставив ее в его руки, я, кажется, засвидетельствовал свою лояльность. Я никогда не противостоял ему. Я вообще... нейтрален, насколько это возможно в нашей яме со змеями. Значит, вряд ли мне что-то угрожает".

Он зачем-то взглядывает вверх, словно Великий Нид, чей колоссальный серебристо-голубой серп хорошо виден в раскаленном небе, может дать ему совет. Лорду Ниорису, может, и дал бы, но Дейн не умеет видеть знаки в расположении звезд и планет.

— Я согласен, — говорит он.

— Хорошо.

Лорд Кервен делает шаг назад, в тень, вынуждая Дейна следовать за собой.

Ощущение оказывается странным донельзя: он будто шагает в холодную воду, в полынью, на мгновение слепнет и глохнет, но не успевает не то что захлебнуться, а даже толком испугаться, как выныривает в реальный мир.

У каждого из четверки свои методы перемещения в пределах столицы. Чаще всего используют потайные тропы, но они хороши, когда ты никуда не торопишься и не опасаешься заблудиться на день-другой. С Дейном такое случалось с непривычки, потом он освоился и разведал много интересных путей. Жаль, не мог надолго уйти на изнанку мира и исследовать ее как следует — хватятся ведь и, пускай не найдут просто так, долго еще будут припоминать эту историю...

Однако есть и другие методы, более надежные. К сожалению, они плохо действуют на больших расстояниях: во всяком случае, сил Дейна не доставало, чтобы пользоваться ими вне городских стен. А как было бы прекрасно обитать в родовом замке, появляясь в столице лишь по необходимости! Увы, мечты оставались мечтами: сколько ни тренируйся, если врожденные способности к этому роду магии не слишком велики, ничего не выйдет. Пожалуй, Дейн и столицу бы не сумел пересечь этаким образом, не будь город усеян ключ-камнями — специально для таких, как он, слабосильных магов: от них можно подпитаться и двигаться дальше. Именно поэтому, к слову, Дейн предпочитал потайные тропы: на изнанке тебя поди отыщи, а любое использование ключ-камня оставляет заметный след, по которому найти беглеца легче легкого.

Так или иначе, собственный способ перемещения Дейна подобного эффекта не создаёт. Да он редко им пользуется — смысла нет. До дворца проще добраться через изнанку или даже верхом, а больше ему некуда наведываться. Вот у себя дома — другое дело, но там сама земля помогает... один огромный ключ-камень для хозяина Восточных земель, часто думает Дейн. И все равно предпочитает проехаться верхом — в столице от этого никакого удовольствия. Одним словом, он не особенно страдает от неспособности преодолеть половину страны в мгновение ока.

Зато лорду Ниорису такое умение жизненно необходимо: он за день навещает столько разных мест, что иному и не приснится. Лорду Сейтену тоже не помешает владеть этим искусством в совершенстве — присутствие командующего может потребоваться в любой момент в любой точке союзных земель... Но для чего это председателю Совета? Лучше не задумываться.

Дейн оглядывается — ему явно дают ему время привыкнуть к новой обстановке. Что ж, теперь он может похвалиться, что навещал самого председателя Совета... вот только где именно? И, главное, кому хвастаться? Не слугам же!

Кругом царит тишина. Глубокая, покойная тишина, высоченные потолки — капители колонн теряются в полумраке, и благословенная прохлада... Белый, серебристый, голубой камень, простые и строгие линии, никакой вычурной отделки, никаких излишеств, и такая странная архитектура...

— Следуйте за мной.

Ничего не остается, кроме как последовать приглашению лорда Кервена.

"Где мы? — теряется в догадках Дейн. — Не помню в столице ни единого дворца подобных размеров... кроме королевского, конечно. Но это не он, ничуть не похож. Может, дом просто замаскирован, чтобы не привлекать внимания? Нет, давно бы кто-то подметил — такую громадину не спрячешь. Тем более, она ведь не первый век стоит на месте. Неужели... неужели мы дома у Кервена?"

Дейн снова ощущает невольный укол зависти: вот бы самому так непринужденно оказаться в родных стенах, но где там...

Выглянуть бы в окно — их достаточно, но свет явно исходит не из них. То ли снаружи сумерки, — но разве Северные земли расположены на Теневой стороне? — то ли непогода... На ходу Дейн ничего не может рассмотреть, а позволить себе остановиться и перевеситься через подоконник, чтобы выглянуть наружу, — тем более.

— Прошу, — дверь распахивается сама собой, и лорд Кервен проходит внутрь.

Ничего не остается, кроме как последовать за ним.

Дейн осматривается украдкой: они в большом кабинете. Уютном, насколько вообще может показаться уютным обиталище лорда Северных земель. Видно, что здесь работают, а не только принимают гостей... Да и какие тут могут быть гости?

Слуг нет. То ли им запрещено показываться на глаза посетителям лорда, то ли еще что... Но оно и к лучшему.

Глубокое кресло принимает Дейна в свои объятия, только расслабиться не получается, потому что напротив сидит лорд Кервен и не сводит с него взгляда, оценивающего, спокойного, от которого холодеет в груди и невольно поджимаются пальцы ног. Странно — так бояться...

"Почему же странно, — сам себе говорит Дейн. — Никто не знает, где я. Исчезну — не найдут. Даже не догадаются, где именно искать... да и некому догадываться. Танн, может, вспомнит, что я отлучался куда-то, но я ведь не сказал, куда именно. И кто станет слушать старого слугу?"

— Я сказал, что у меня есть к вам деловой разговор, — лорд Кервен переходит сразу к делу.

Никаких глупостей вроде угощения — никто из них не возьмет от другого не то что бокала вина, а даже хлебной крошки, потому что это попросту опасно. Никогда не угадаешь, в чем может оказаться яд или хуже того — заклятие.

— Я весь внимание, милорд.

-Речь пойдет о вещах, возможно, более значимых, чем те сведения, которыми вы любезно со мною поделились.

А вот это уже неприятно. Обидно слышать — то, с чем ты носился, как с величайшей драгоценностью, числится далеко не самым важным...

Видимо, лорд что-то читает по лицу Дейна, поскольку добавляет:

— Не поймите меня превратно. То, о чем сообщили вы, еще только может принести пользу Совету земель... либо же представить для него угрозу. С этим надлежит долго и тщательно работать, и торопиться нам некуда. Ну а то, о чем поведу речь я, имеет значение уже сейчас. И чем скорее мы выясним, оправдано ли мое предположение, тем лучше.

— Хорошо, — во рту пересохло, и глоток вина сейчас бы не помешал. — Но прежде, чем вы начнете, милорд, позвольте задать вопрос.

— Слушаю.

— Почему именно я? — для Дейна это важно. — Почему вы собрались говорить именно со мной, а не с кем-либо другим из Совета?

— А почему вы решили довериться мне? Я уже спрашивал об этом, но вы отделались общими словами. Мне тоже хотелось бы услышать настоящий ответ, лорд Данари. Почему именно я?

Встречный вопрос ожидаем, и Дейн знает ответ на него.

— Потому что знаю — вы радеете о благе Совета земель. Ваши личные мотивы меня не интересуют, но...

— И очень зря. — Ледяные глаза неуловимо меняются: только что были светло-серыми, потом потемнели, затем приобрели оттенок грозового неба. Или это освещение шутит шутки? — Личные мотивы порой оказываются важнее государственных интересов. Но в данном случае вам повезло, вы угадали.

— В таком случае, и вы ответьте на мой вопрос, милорд, — упрямо повторяет Дейн, — раз уж я был с вами откровенен.

— Я обращаюсь к вам, потому что только вы можете подтвердить или опровергнуть правдивость неких сведений, полученных мною через третьи руки, — гладко произносит лорд Кервен. — Вы обладаете необходимыми знаниями. Это первая причина.

— А вторая?

— Вторая кроется в том же. Мне нужны ваши знания, чтобы проверить кое-что. Это тоже касается первого задания.

Нет, не освещение виновато, глаза лорда снова становятся темными, теперь в них заметны лиловые искры.

— Вы говорите загадками.

— Вы узнаете подробности, если согласитесь сотрудничать со мной.

— А разве у меня есть выбор? — кажется, улыбка выходит не вовсе жалкой.

— Разумеется, вы можете отказаться. — Дорого бы Дейн дал, чтобы владеть лицом так же, как лорд Кервен! Ни тени эмоций, ни проблеска истинных чувств. — Я сумею узнать всё необходимое и самостоятельно, но времени мне на это потребуется в разы больше, чем если бы вы мне помогли. Кроме того...

И снова выразительная пауза: лорд Северных земель мастер на подобное.

— Владетельные лорды никогда не заключали союзов, — и как это у Дейна хватает сил выговорить подобное?

— Разве я предлагаю вам союз? — Лорд Кервен едва заметно улыбается, но в глазах его по-прежнему царит холод и мрак. — Я говорю лишь о взаимовыгодном обмене информацией в интересах Совета земель. Это успокоит вашу совесть?

— Более чем, — отчаянно хочется сказать, что Дейн вовсе не отказался бы заключить союз, но... опасно! Вот только собеседник наверняка читает по его лицу, как в открытой книге, и неизвестно, до чего он додумается. — Я в вашем распоряжении, милорд.

— Прекрасно. Итак... я надеюсь, вы позволите в разговоре тет-а-тет опустить формальности и обращаться к вам без официального титулования?

— Разумеется, милорд, — и это тоже необычно.

— В таком случае, Данари, я изложу вам суть проблемы...

Ощущение полнейшей нереальности происходящего: этот кабинет, этот мягкий полумрак, а еще голос старшего лорда, сделавшийся из холодного и бесстрастного почти живым... Этого никогда раньше не было. Ни с кем.

Ни с кем?..

— Данари, не витайте в облаках, они здесь негостеприимные, — голос лорда Кервена заставляет Дейна прийти в себя. — И учтите — дважды я повторять не стану. У меня на это нет времени.

— Прошу простить, милорд. Более не повторится.

— Повторится, Данари, так же, как на каждом заседании Совета. Вы полагали, я не замечаю?

Ну и что тут ответишь? Но и краснеть подобно мальчишке, которого застали за грезами в то время, когда он должен прилежно учить уроки, вовсе не хочется.

— Я не могу переделать свою натуру, милорд, — говорит Дейн, — но я постараюсь...

— Я рад.

— Постараюсь не отвлекаться и запечатлеть в памяти всё, о чем вы изволите мне сообщить, — не позволяет он поймать себя на слове. — Она у меня тренированная.

— Знаю, Данари. И она нам пригодится...

Лорд Кервен делает паузу, будто собираясь с мыслями, но на самом деле — Дейн уверен — эта передышка предназначена для гостя. Дейн и без того сбит с толку, и лучше потратить несколько минут, дать ему взять себя в руки и сосредоточиться, чем говорить впустую.

— Начну с сущей банальности, Данари, — говорит наконец Кервен и постукивает кончиками пальцев по столу.

Странно, но этот звук не раздражает. Может, потому, что Дейн узнает ритм старинной песенки, которую любят распевать у него на родине? Откуда ее знает лорд Кервен? Хотя... ему столько лет, что, наверно, он успел побывать во всех уголках этого мира. А может, и не только этого...

— Его величество уже немолод.

Действительно, банальность. Это видно невооруженным глазом: седины в когда-то смоляной шевелюре монарха прибывает едва ли не с каждым днем, он сильно располнел, у него одышка, проблемы с желудком, зрением... Король давно уже не напоминает того сильного статного мужчину, каким Дейн увидел его, принимая присягу.

— Я знаю. Только сегодня думал — он снова не явился на заседание. Болезнь помешала?

Лорд Кервен коротко кивает.

— А... придворные маги? Врачи?

— Данари, они делают все, что в их силах, но от старости вылечить нельзя. Вы ведь не чужды науке, неужели никогда об этом не слышали?

— Разумеется, милорд. Однако доводилось встречать упоминания о том, как совместные усилия нескольких магов продлевали человеческую жизнь на порядочный срок. Вы об этом хотели узнать?

— Если вы владеете какой-то информацией по этому поводу, я не отказался бы с ней ознакомиться, — осторожно произносит лорд Кервен. Глаза его вновь светлеют, и смотреть в них уже не настолько жутко.

— Я не искал подобных сведений нарочно, но кое-что показалось мне любопытным, и я сделал для себя копии, — говорит Дейн.

Кажется, все не настолько страшно, как ему показалось. Главное, чтобы самого не приставили к королю... Хотя нет, это невозможно, остальные лорды не позволят, чтобы кто-то оказался так близко к монарху. С другой стороны, на неумелого лекаря можно свалить внезапную кончину правителя, и тогда...

— Данари, вы опять о чем-то мечтаете, — резкий голос лорда Кервена заставляет его встрепенуться. — Не беспокойтесь, я знаю, что вы не практикующий медик, и толку от вас у постели больного ровным счетом никакого.

"И на том спасибо..."

— Маги и сейчас делают все, что в их силах, — добавляет Кервен. — Но этого мало. Возможно, ваши данные помогут им.

— Скажите, кому передать записи, и я это сделаю.

— И ничего не потребуете взамен?

— Разве я в том положении, когда могу чего-либо требовать?

— Данари... Мне кажется, вы не вполне осознаете собственную ценность, — вкрадчиво говорит лорд Кервен. — Мало того, о чем вы мне поведали не так давно, теперь оказывается, что у вас припрятано еще кое-что! Этакая шкатулка с секретом... Может быть, если подобрать ключ, найдется и другое, не менее любопытное?

Исследовательский интерес во взгляде собеседника Дейна вовсе не радует, поэтому он отвечает как только может спокойно:

— Вполне вероятно, милорд. Я ведь не знаю, что именно вас интересует, а вы так и не соизволили перейти к сути дела.

— Я уже всё сказал, Данари: король стар и болен. Даже если стараниями магов-медиков и при помощи ваших изысканий удастся продлить ему жизнь хотя бы на десять лет, это будет немало.

— Но есть ведь его высочество, — осторожно говорит Дейн, не вполне понимая, к чему клонит лорд Кервен.

— Он до неприличия юн, — следует ответ.

Дейн пытается подсчитать, который год принцу, но выходит скверно — когда сам живешь долго, не очень-то замечаешь, сколько промелькнуло лет. Взять Танна — кажется, вчера еще был смешливым пареньком, а сегодня уже глубокий старик! Люди с королевской кровью в жилах живут дольше простых смертных, но все равно...

Наследник престола совершенно точно совершеннолетний — празднества Дейн хорошо помнит, но как давно это было? Наверно, лет десять назад? Или больше?

— По нашим меркам юн, — приходит ему на помощь лорд Кервен. — А по человеческим — ему самое время жениться и обзавестись наследниками. Желательно, до того, как его отец скончается.

— Понимаю. Если прервется род...

Дейн обрывает фразу, потому что не хочет думать о том, что может произойти в случае пресечения династии. Недаром принца оберегают денно и нощно: он ведь единственный потомок старого Эррина. Да, можно отыскать многоюродных родственников королевской династии. Жалкие побеги когда-то пышного древа еще сохранились, но что от них проку? В свое время от лишних претендентов на престол избавились скопом, и теперь видно — зря. Или нет? Неужто лучше была бы непрекращающаяся междоусобица?..

— Данари!

Дейн вздрагивает и возвращается в реальность.

— Я задумался о порядке наследования, милорд, — говорит он почти правду.

— Поверьте, этот вопрос я обдумал задолго до того, как решил встретиться с вами.

— И к каким же вы пришли выводам?

— Крайне неутешительным, Данари, — лорд Кервен выдерживает паузу, потом добавляет: — Однако выход все-таки имеется.

— Я уже понял, милорд: принца следует как можно скорее женить. Одного не возьму в толк: я-то вам зачем понадобился? Поверьте, я не...

— Не разбираетесь в придворных интригах, не знаете, какое семейство ляжет костьми, лишь бы выдать свою дочь за Эррина... Не утруждайтесь, сам знаю.

— Тогда...

— Я уже выбрал невесту для принца.

— Милорд, только не говорите, что мне придется отправиться к ней со сватовством!

Наверно, в голосе Дейна звучит неподдельный ужас, потому что лорд Кервен снова улыбается.

— Ну как вы могли вообразить подобное, Данари? Вы и сватовство — две вещи очевидно несовместные. От вас мне нужно совершенно иное. Но, вероятно, наведаться в гости все-таки придется... ненадолго.

— И как вы намерены это объяснить? Что я позабыл в доме... Кстати, а кто невеста? Сама-то она знает о том, какую роль вы ей уготовали?

— Знает. И не возражает. У нее нет другого выбора.

Дейн смотрит на лорда Кервена в ожидании разъяснений.

— Взгляните, — говорит тот и разворачивает к собеседнику нечто, отдаленно напоминающее настольное зеркало.

Оно нелепо смотрелось бы в кабинете владетельного лорда, будь оправлено в золото и украшено самоцветами, но это всего лишь прямоугольник без рамы. И это не стекло, понимает Дейн, присмотревшись получше, а отполированный металл.

— Я не предполагал, что они еще сохранились! — невольно срывается у него.

— Узнали? — лорд Кервен смотрит одновременно с недоверием и едва уловимой насмешкой.

— У меня хранится похожее, — Дейн понимает, что не стоило бы выдавать все секреты разом, но удержаться не может. — Не здесь, конечно, дома. Дед говорил — во времена его молодости еще можно было кое-что рассмотреть. А от своего отца он слышал, что когда-то это — ну, скажем, зеркало, ведь похоже? — служило средством связи. Но с годами оно перестало действовать, а как заставить эту вещь работать снова, он не знал. Я пытался что-то выяснить, но ничего не вышло. А если бы и вышло — с кем мне общаться с помощью этой вещицы?

— Будь у вас второе — хотя бы с родными.

Теперь на лице лорда Кервена нет и тени улыбки.

— Хорошо, что у вас сохранилась такая ценность, — говорит он. — Может пригодиться. Только не называйте это зеркалом, прошу.

— Пускай будет устройство, милорд. Или артефакт. Это вас устроит?

— Вполне. Данари, возможно, вы сумеете увязать в единое целое то, что известно вам, и то, что удалось узнать мне за долгие годы, и мы наладим наконец-то нормальную связь с окраинами. Мне надоело, знаете ли, принимать гонцов оттуда, где уже ничего не осталось, кроме выжженной земли.

— Вы правы, это может пригодиться... — только и может вымолвить Дейн. — Но у меня ничего не вышло с дедовым... гм... устройством. Я не рассмотрел даже теней, о которых он говорил. И мне порой думается: может, он вовсе ничего и не видел, а просто грезил наяву, как это часто случается со мной?

— Рано вы усомнились в своем предке, — вздох лорда Кервена заставляет его поежиться. — У этих вещей довольно сложная настройка. Пока мне удалось лишь заставить вот эту показывать те места, где я оставил магические метки. О связи и речи не идет, но хоть на этом спасибо. Пришлось, конечно, лично посетить самые дальние рубежи, но это того стоило.

— Не сомневаюсь.

Дейн думает: как же так вышло? Почему утеряли настолько важное знание? На просторах Союза земель без подобной связи приходится очень сложно, лорд Кервен прав! Донесения запаздывают, войска тоже...

— Когда-то сообщения летели во все уголки света со скоростью мысли. И во время войны противник первым делом ударил по узлам связи, лишив нас этого преимущества, — отвечает лорд Кервен на его невысказанный вопрос. — Я не вдавался в подробности, Данари. В те дни я больше думал о том, как бы выжить и уничтожить врага, а не о принципе работы таких вот... устройств.

"Значит, слухи не врут, и он действительно помнит ту войну... участвовал в ней!" — спина Дейна леденеет. Думать о том, что собеседник не просто старше тебя, он помнит, наверно, расцвет империи и ее падение, становление Союза земель... Жутко, вот самое подходящее слово.

— Что удалось найти — в вашем распоряжении, — говорит лорд Кервен, не замечая (или делая вид, будто не замечает) трепет Дейна. — Может быть, вам удастся наладить хотя бы ближнюю связь. Это уже стало бы подспорьем, потому что любой магический вызов можно отследить, а вот это, — он кладет ладонь на блестящую пластину металла, — нет. Вернее, были свои способы, но они канули в небытие вместе со всей системой. У нас сохранились лишь жалкие осколки былого величия, Данари. Мы уже не соберем их воедино, но не воспользоваться тем, что попало к нам в руки, будет довольно глупо, вы не находите?

— Очень глупо, — кивает Дейн и завороженно смотрит на собственное отражение в металле. — Вот только, милорд, чтобы попытаться наладить подобие связи, мне нужно хотя бы два образца. Положим, свое устройство я заберу, когда смогу попасть домой, но вряд ли вы доверите мне ваше.

— А кто вам сказал, что у меня сохранилось только одно такое? Прошло немало лет с тех пор, как отгремела война, Данари, не забыли? Не стану лгать, будто я нарочно разыскивал подобные вещи, но... Мы всегда старались отслеживать непонятного назначения артефакты. К тому времени — уже неизвестные... — с горечью добавляет он. — Неважно. В хранилищах найдется несколько относительно неповрежденных устройств. И много поврежденных — с ними можете творить, что угодно, главное, постарайтесь не убиться. Вы нам еще пригодитесь.

Дейн не знает, что и думать. Все эти годы в столице он жил... не жил даже, проводил время, считал дни до короткого визита домой и снова погружался в столичную жару, от которой даже мысли текли медленнее обычного. Мечтал о настоящем деле — таком, чтобы захватило его целиком, — но его не находилось. Рутина, вечная рутина... правда, и в этом потоке он сумел нащупать нечто важное, и это стало поворотным моментом. Хотя нет, поворотный момент наступил тогда, когда он шагнул из тени на свет и осмелился первым заговорить с лордом Кервеном.

А теперь... Теперь у него есть настоящее дело, и не одно!

— Мне нравится блеск в ваших глазах, Данари, — говорит ему лорд Кервен. — Но не увлекайтесь чрезмерно. Некоторых экспериментаторов, бывает, приходится соскребать с потолка.

Дейн невольно улыбается, представив старого Танна со шваброй в руках — иначе ему никак не дотянуться до высокого потолка, а магией слуга не владеет... И удивляется, увидев ответную улыбку на невыразительном лице председателя Совета.

Глава 4

— К делу, — говорит лорд Кервен. — Сейчас я попробую продемонстрировать вам нашу будущую королеву. Сразу предупреждаю — не уверен, что получится. Это... хм... устройство работает через два раза на третий, а почему именно так, предстоит выяснить вам.

— Может быть, влияют природные условия, — тут же предполагает Дейн. — Например, положение Великого Нида и солнца, бури на их поверхности — раз уж они влияют на приливы и отливы, то на работу такого сложного и, уверен, тонкого устройства тоже могут. Я уж не говорю о прочих небесных телах, а еще о нашей собственной планете — во время сильных гроз, например, с перебоями работают некоторые порталы и даже изнаночные тропы становятся недоступны. Ну и еще, что намного более вероятно, в нестабильности связи виноваты возмущения магического фона, в особенности на границе Союза земель, стихийные прорывы магии на внешних территориях... Вариантов сотни!

Он умолкает, поймав на себе тяжелый взгляд лорда Кервена.

Вечная беда: Дейн или уходит в свои мысли, или начинает увлеченно говорить, вот только не все разделяют его увлечения, это во-первых, а во-вторых, его монологи часто оказываются не к месту и не ко времени, вот как сейчас. Лучше уж держать язык за зубами, напоминает он себе. С чего вдруг разговорился? Обрадовался, что нашелся благодарный слушатель? Так не забывай, что с этим собеседником нужно вести себя поосторожнее: выслушать-то он тебя выслушает, несомненно, но вот какие сделает выводы и как применит твои знания... остается только гадать.

— Я уже сказал, Данари, — вы займетесь этим, но не сию минуту, — слова эти звучат слабым утешением, но и на том спасибо.

— Конечно, милорд. Прошу извинить, увлекся.

— Мне больше по нраву увлеченный собеседник, нежели зевающий от скуки, а остановить вас я всегда могу... О, ну надо же! — с неподдельным удивлением произносит Кервен. — Вам сегодня везет, Данари: эта дрянь все-таки заработала, так что спешите увидеть!.. Да не оттуда же, подойдите ближе: тронешь — настройка собьется.

Стоять позади лорда Кервена, более того — заглядывать ему через плечо как-то странно и немного страшно, будто не тот велел сделать это, а Дейн сам осмелился подглядеть и боится, что его застанут.

— Как вам?

— Очень... очень интересная особа, — осторожно отвечает Дейн, вглядевшись в изображение.

Звука нет, зато можно неплохо рассмотреть ту, кого лорд Кервен предназначил в жены наследнику престола.

Вероятно, сейчас эта девушка принимает посетителей: можно различить, как она выслушивает кого-то, кивает, отвечает... Платье на ней траурное, очень скромное, но оно подчеркивает необычную внешность. Сложно оценить рост сидящего человека, но Дейн сказал бы, что девушка не ниже его самого, а то и лорда Кервена. Стать тоже видна, а держится она с поистине королевским достоинством. Ее сложно назвать красавицей — слишком уж своеобразное лицо, поэтому слово, которое подобрал Дейн, подходит лучше всего — интересная.

— Что еще вы можете сказать, Данари? — настигает его вопрос.

— Сложно судить только по внешности, да еще по оценивать ее по такому несовершенному... хм... подобию реальности, но мне кажется... Нет, я почти уверен, милорд: в жилах этой девушки течет древняя кровь! — говорит Дейн. — И я поражен тому, что до сих пор никто не обратил на это внимания.

Удивление его закономерно: в нынешнее время лишь единицы демонстрируют жалкое подобие магических способностей легендарных предков. И даже таких становится все меньше, и ничего с этим не поделаешь: слишком многие погибли в последней большой войне, слишком мало потомков оставили, и от древней крови за прошедшие века остались жалкие капли, так она разбавлена кровью обычной...

Чтобы девушка заинтересовала лорда Кервена в качестве невесты для принца, жалких магических способностей недостаточно. Либо в ней причудливо смешалась разная кровь — бывает, потомки вовсе ни на что не способных родителей оказываются сильными магами, — либо дело в чем-то еще.

— Кто она? — нетерпеливо спрашивает Дейн.

— Всего лишь сиротка из захолустья, — без тени усмешки отвечает лорд Кервен. — Не улыбайтесь так, Данари, я не шучу. Ее мать — вторая супруга мелкопоместного дворянина. Он взял ее, когда первая жена скончалась очередными родами, так и не подарив ему не то что наследника, а и просто живого ребенка, пускай даже девочку. Новая тоже родила девочку — именно ее вы сейчас видите, — но огорчиться супруг не успел.

— Скоропостижно скончался?

— Именно.

— От стрелы, яда, неудачно упал с лестницы или же его кто-нибудь заклял?

— Побойтесь богов, Данари, — лорд Кервен смотрит на него с притворным осуждением. — Его хватил обыкновенный удар: все-таки новоявленный отец был уже в возрасте и чрезмерно налегал на вино. Добавьте к этому волнение: новую жену он не любил, брал как племенную кобылу, но хорошие лошадники переживают за своих питомцев и их потомство, не так ли?

— Само собой... — Дейн любит лошадей и тоскует по оставленным дома любимцам. Везти с собой в столицу и запирать в конюшне ради нескольких парадных выездов коней, выросших на просторах Восточных земель, привыкших к вольной скачке, было бы слишком жестоко. — Однако сравнивать женщину с кобылой...

— Не я же придумал это сравнение, Данари. Покойный не скрывал своего отношения к новой супруге, равно как и надежд, возлагаемых на ее молодость, здоровье и плодовитость.

— Понятно, милорд... Что же она делала после кончины мужа?

— Молодая вдова, едва смогла встать с постели, взяла всё в свои руки. Она была, насколько удалось разведать, женщиной не слишком образованной, зато смекалистой и обладала такой деловой хваткой, что лорд Ниорис подивился бы. Конечно, захватывать соседские земли она не собиралась, но постаралась ни с кем не перессориться и даже помирилась с теми, с кем испортил отношения ее супруг... Ее история займет слишком много времени, Данари. Захочется — ознакомитесь с документами. Я предоставлю вам полное досье на эту семейку.

— Благодарю, милорд. Судя по тому, что мы видим, эта достойная женщина уже отошла от дел? Или...

— Скончалась, — коротко произносит лорд Кервен. — На этот раз — действительно от яда, хотя все представлено так, будто смерть достойной леди оказалась совершенно естественной.

— Что может быть естественного во внезапной кончине в таком возрасте? — срывается у Дейна. — Она же была совсем молодой, вы сами сказали! Да еще древняя кровь...

— Семейный лекарь — а он состоял еще при отце ее покойного супруга, — заявил, будто она злоупотребляла пыльцой анориса, а это способно подорвать самое крепкое здоровье. Все согласились: непосильный груз забот лег на плечи этой женщины, и она несла его много лет, не позволяя себе ни отдыха, ни развлечений. Даже, представьте себе, не завела любовника, хотя многие были бы не против.

Дейн молчит. Пыльца анориса — сильное средство, обычно используется для того, чтобы облегчить последние муки безнадежных больных. Дают ее и раненым — конечно, в совсем другой концентрации. Ну а кое-кто приспособился вдыхать пыльцу для того, чтобы забыться и на некоторое время покинуть этот мир. Говорят, любители пыльцы рассказывают, как путешествуют среди звезд, заглядывают в другие миры, встречаются с необычайными созданиями, вовсе не похожими на людей... Вот только от чудесных видений до смерти — буквально одна пылинка.

Удобно. Всегда можно списать чью-то смерть на неосторожность или забывчивость: случается, желая продлить блаженство, любитель пыльцы вдыхает новую порцию, когда еще действует предыдущая, а это верная гибель.

Если смешивать пыльцу с вином, действие ее не настолько сильно, но все равно — достаточно единожды переборщить, чтобы отправиться к предкам.

— Дочь покойной яростно отрицает, что ее мать пристрастилась к пыльце, — говорит вдруг Кервен.

— Это вполне понятно, милорд: кому же захочется бесчестить имя умершей? Вдобавок девушка могла и не знать о пагубном пристрастии матери. Любители таких вещей мастерски скрываются от окружающих, а в особенности — от близких.

— Откуда вам знать? Доводилось сталкиваться?

— Только на примере пьяниц, милорд, но образ действий одинаков. Бывает, друзья и ближайшие соседи даже не подозревают, что кто-то не просто выпивает чарку за ужином, а готов утопиться в винной бочке. Хотя...

— Да?

— От семьи подобное утаить намного сложнее, — признает Дейн. — И если покойная была очень близка с дочерью, то та заметила бы неладное. Может, не сразу, но... Через определенное время поведение любителей пыльцы заметно меняется, и это сложнее скрыть, чем даже запах перегара.

Лорд Кервен кивает:

— Всё верно, Данари. Но лекарь стоит на том, что покойная была... хм... еще не слишком опытна в употреблении пыльцы. Потому и не смогла правильно рассчитать дозу, что окончилось для нее плачевно.

— Милорд... — Дейн не сразу подбирает нужные слова. — А нельзя ли допросить этого лекаря? Свое ли мнение он высказывает? Нет, не подумайте, будто я... то есть вы...

— Что вы так стушевались, Данари? Эта идея первой приходит в голову любому, даже дилетанту. Его допросили, разумеется, но он убежден в своей правоте.

— А кто допрашивал?

— Люди нашей, назовем ее так, кандидатки.

— Не могли ли они упустить что-либо важное?

— Могли, — охотно соглашается лорд Кервен, — поскольку пользовались достаточно примитивными, хотя и действенными методами. Но если...

— Если разум и память лекаря изменены при помощи магии, ему можно переломать все кости до единой и из живого вытянуть кишки, он все равно будет твердить то же самое! Здесь нужны совершенно иные приемы, и то еще неизвестно, получится ли докопаться до истины, даже вывернув несчастному мозги наизнанку... в прямом смысле слова.

— Откуда в вас такая кровожадность, Данари? Вы всегда казались мне... хм... кабинетным ученым.

— Да, мне не приходилось практиковаться ни в чем подобном, но теорию я знаю прекрасно, милорд, — говорит Дейн, мысленно укоряя себя за то, что снова чересчур распустил язык.

— Ну что ж, подопытного вам предоставят, — спокойно отвечает лорд Кервен. — Проверите на нем свои теоретические познания.

— Но...

— У вас есть какие-то возражения, Данари? Девушка желает знать правду, и мы любезно поможем ей. Лекарь содержится под стражей, пересылать его куда-либо... скажем так, лучше не трогать его с места. Поэтому, как уже было сказано, вам придется отправиться с небольшим визитом, благо повод имеется, и не один.

— Милорд!..

Дейн начисто теряет дар связной речи. Чтобы один из владетельных лордов явился в какое-то захолустье ради допроса возможного убийцы? Да это...

— Что не так, Данари? Я же не сказал, что вы отправитесь туда под собственным именем и в этом облике, — оценив выражение его лица, говорит лорд Кервен. — Но об этом позже. Лекарь покуда умирать не собирается, так что допросить его вы всегда успеете. А нас все-таки больше интересует не покойная, а ее дочь.

— Да, конечно... прошу извинить, милорд.

Лорд Кервен выдерживает паузу и продолжает:

— Девушка удалась в мать. Та, зная, что не блещет манерами, приглашала к дочери лучших учителей, которых только можно сыскать по ту сторону границы.

— А! — неприлично громко восклицает Дейн. — Вот в чем суть — владения этой девушки не входят в Союз земель!

— Именно так, Данари. Теперь, после трагической кончины матери, девушка старается удержать власть, и пока ей это неплохо удается. Но что будет дальше... Мне продолжать или догадаетесь сами?

— Она оказалась все равно что в одиночку на большой дороге с полным мешком самоцветов за плечами, — отвечает тот. — Возможно, соседи уважали ее мать — почтенную вдову... хотя кто-то ведь ее отравил? Однако юная девушка — совсем другое дело. А уж если она красива, умна, а еще имеется приданое — ее земли, то ждать остается недолго: скоро кто-нибудь попытается завладеть всем этим богатством.

— Ну же, продолжайте, — кивает лорд Кервен.

— Очевидно, у нее действительно имеется мешок самоцветов, — просто говорит Дейн. — Из-за одной древней крови вы вряд ли затеяли бы всё это, милорд. Во всяком случае, мне так кажется... Если поискать как следует, где-нибудь в отдаленных усадьбах за границей Союза земель найдутся женщины с еще более сильной кровью, только приданого у них будет... коза, десяток кур и сундук с прабабушкиными нарядами в лучшем случае. Я уж молчу о воспитании...

По улыбке лорда Кервена он понимает, что угадал. Вот только — что именно?

— Вам придется поехать в это славное местечко не только ради допроса, — будто отвечая на невысказанный вопрос произносит лорд Кервен. — Вам предстоит узнать, существует ли в действительности тот самый мешок самоцветов, а если даже существует, достаточно ли он велик, чтобы можно было считать его достойным приданым для невесты его высочества.

— Не слишком ли много у меня умений, милорд? Это не насторожит... кстати, а как зовут претендентку на роль ее высочества?

— Баар-Хелла Заара орн Граршаайн. Не самое благозвучное имя, не правда ли?

— Зато сразу чувствуется — в семье ее матери блюли традиции, — бормочет под нос Дейн. — Я такие имена встречал только в старинных хрониках. И почему отец не воспроти... ах да, он же умер!

Лорд Кервен молча смотрит на него, потом говорит:

— Вы хотите еще о чем-то спросить, Данари?

Вопросов — мириады, но, пожалуй, лучше пока оставить их при себе и ограничиться самым важным:

— Когда и каким образом я попаду... в Граршаайн, верно? И как вы объясните мое отсутствие на заседаниях Совета?

— Начну с последнего вопроса, Данари: я не собираюсь ничего объяснять. Вам придется управиться за неделю. Не успеете, значит, вернетесь, отбудете повинность и снова отправитесь по месту назначения.

"Очевидно, меня все-таки снабдят порталом, — думает Дейн, — потому что мне подобный не открыть при всем желании, а верхом... Верхом я только до границы буду месяц добираться. Ну хорошо, не месяц... хотя я даже не знаю, где этот клятый Граршаайн расположен! Может, все два понадобятся..."

— Хорошо, милорд, — смиренно произносит он вслух. — А могу ли я поинтересоваться, какого именно рода самоцветы интересуют Союз земель?

В самом деле, в недрах Граршаайна может обнаружиться что угодно! Если он граничит с Союзом, то... На этой окраине когда-то добывали золото, там — железную руду, еще дальше попадалось серебро, всё сразу не упомнишь, нужно прикинуть по карте...

— Особенные, Данари, — лорд Кервен смотрит на него в упор. — Те, которым вообще-то не полагается там... хм... водиться. В хрониках нет ни единого упоминания, уже проверили, можете не утруждаться. А хотя... лучше проверьте еще раз — мало ли, что могло ускользнуть от взгляда непрофессионалов.

— Милорд, по части самоцветов я тоже далеко не эксперт, — замечает Дейн.

— Зато у вас взгляд свежий. Так вот, в хрониках — ничего. Я имею в виду наши, разумеется. В Граршаайне с этим совсем скверно: хозяйственные книги и замковая летопись содержатся в порядке: даты рождений и смертей записаны, прочие, вне всякого сомнения, важные события — тоже, а вот с описанием странных явлений всё намного хуже. Вероятно, что-то затесалось среди перечисления урожаев, стычек с соседями, тяжб из-за какого-то болота и прочего, но рыться в этом было некогда. Можете поискать, если будет желание.

"Странные явления? — У Дейна пересыхает во рту. — Неужели..."

Если он правильно понял иносказания лорда Кервена, и это окажется правдой... Если на территории крохотного государства, которое до сих пор никто не завоевал лишь потому, что не нашлось желающих на жалкий клочок земли, расположенный к тому же под боком у Союза земель, действительно обнаружится месторождение...

— Я не закончил, — говорит лорд Кервен, с явным удовольствием наблюдая за собеседником. — Как я уже сказал, в хрониках ничего путного не обнаружилось. Но вот местные жители поговаривают... о разном.

— Какие-то внешние проявления? — быстро спрашивает Дейн.

— Именно. Так, мелочи: необычной формы облака, лунные радуги, свечение по ночам, кое-какие изменения у животных. Иногда незначительные и даже полезные, наподобие... хм... увеличения надоев или, скажем, количества шерсти у овец, но порой — фатальные для приплода.

— Почему?

— Об этом стараются даже не упоминать. Удалось, однако, выспросить: порой рождается такое, что лучше это сразу сжечь и забыть, как страшный сон.

— Однако... — Дейн начинает догадываться, в чем тут дело, но держит мысли при себе, обещал ведь прикусить язык.

— У людей это тоже происходит, но внешне почти не выражено... если не знаешь, на что именно обращать внимание. Местные жители, — усмехается лорд Кервен, — убеждены, что подобные странности — это происки каких-то зловредных духов... Надеюсь, вы имеете некоторое представление о том, что происходит в головах у темных людей?

— Имею, пожалуй, — усмехается Дейн.

Что правда, то правда: дома ему как владетельному лорду приходилось разбирать самые разные споры, и порой он диву давался — такие аргументы приводили вроде бы неглупые и даже грамотные люди! Порча и сглаз — это самое простое, в это даже поверить можно: мало ли, у кого в крови проснулась магия, о чем он даже не подозревает... Но некоторые суеверия так и остались для Дейна загадкой, а объяснить, к примеру, почему нельзя подавать гостю кружку с водой левой рукой, никто не сумел, даже самые древние старики.

Впрочем, это все ерунда! Сказанного лордом Кервеном вполне достаточно для того, чтобы сделать охотничью стойку. Если в Граршаайне обнаружится месторождение — неважно, утерянное или вовсе скрытое когда-то нарочно, на будущее, да так и позабытое... Это фантастика! Редкий минерал мажинит, позволяющий существенно усилить магические способности, позволяющий строить порталы, не зависящие от отдельных магов... Словом, головокружительные перспективы: известные залежи мажинита почти исчерпаны, а найти новые вне границ Союза земель практически невозможно. Туда вообще лучше не соваться, если честно, особенно на Теневую сторону: тамошние жители сами любят наведываться в гости без приглашения, и тогда дело за армией, а главное — за лордом Сейтеном и его огненной магией...

Лишь бы предположения оправдались и мешок самоцветов оказался не старой выработкой, заброшенной в незапамятные времена потому, что добыча крупиц мажинита перестала окупать затраты, а хотя бы небольшой жилой!

А еще — всё это напрямую связано с тем, что выяснил Дейн, вот только о его деле пока не сказано ни слова. Что ж он не станет торопиться: и без того задач у него теперь столько — голова идет кругом.

"Это с непривычки, — думает Дейн, — и только потому, что тебе приходится не просто с кем-то общаться, а зависеть от него. И это чистая правда: разве я сейчас не завишу от воли Кервена? Если сделаю что-то не так, меня могут и не найти... но я об этом уже размышлял. Нет, долой дурные мысли! Пока всё идет даже слишком хорошо..."

— Могу ли я рассчитывать на вас, Данари? — голос лорда Кервена отвлекает его от раздумий.

— Разумеется, — Дейн поднимает на него глаза. Это сулит такие перспективы, такие... Да и отказаться нельзя: кто же ему позволит! — Я сделаю всё от меня зависящее... Кервен.

Это легко слетает с губ, словно не было многих лет, в течение которых они даже в мыслях не именовали друг друга иначе как "лорд Северных земель, лорд Восточных земель"... Хотя, может, кто-то другой и называл про себя коллег иначе, скажем, непристойным прозвищем, да разве признается?

— Рассчитываю на вас, — лорд Кервен коротко кивает, и светлая прядь снова падает на лоб.

Он напоминает статую: Дейн видел такие во дворце — из неизвестного металла, отдаленно напоминающего бронзу, но неизмеримо более прочного, с эмалевыми вставками, инкрустированные драгоценными камнями. Лорд Кервен изрядно походит на этих истуканов чертами неподвижного смуглого лица — может, даже приходится потомком кому-то из запечатленных в металле. И глаза у него словно вставки из раух-топаза или мориона, холодные и пугающе пустые... обычно пустые, теперь-то Дейн увидел лорда Кервена совсем другим. И все равно, если бы не непослушная прядь, падающая на лоб, мог засомневаться — а живое ли перед ним существо?

— Надеюсь оправдать ваше доверие, — спохватывается он. — Надеюсь, вы посвятите меня в детали моего... м-м-м... путешествия?

— Неужели отправлю в неизвестность? Но для начала дайте мне руку, — нельзя не подчиниться приказу, такая сила таится в этом голосе. Ладонь обжигает сквозь перчатку, будто на нее положили раскаленную подкову. — Это ключ. Может статься, вам потребуется прийти ко мне без приглашения.

— Не думаю, что...

— На то, чтобы связаться, может не оказаться времени, — перебивает лорд Кервен. — Либо возможности.

— Не думаю, что сумею открыть портал так далеко от столицы, — мягко заканчивает фразу Дейн. — Это не самая сильная моя сторона.

— Верно, я и позабыл... — досадливо отвечает тот. Неужто лорд Кервен способен что-то забыть? Ох, вряд ли! — Скверно... Руку!

Очередной ожог, на этот раз боль проходит не сразу, распространяется от ладони к локтю, выламывает, вытягивает сухожилия и не вдруг расходится жаром по всей руке...

— Теперь сумеете, — холодно улыбается Кервен. — Но знать об этом не должен никто.

— Вы могли бы не предупреждать, — Дейн невольно растирает запястье. С чем бы ни была связана эта магия, она причиняет сильную боль.

— Предпочитаю перестраховаться. Что касается деталей... Предлагаю обсудить их завтра. На вас и так уже свалилось больше информации, чем вы в состоянии переварить.

— Вы, очевидно, плохо представляете, с какими объемами данных мне постоянно приходится работать, — резко отвечает Дейн и сразу же понимает: именно этого и добивался от него лорд Кервен. Но зачем? А, какая уже разница! — И я предпочел бы продолжить обсуждение сегодня. Время — единственная вещь, которую нельзя купить, если вдруг не хватит малой толики. А у нас его не так уж много, верно, Кервен?

— Мне кажется, я в вас не ошибся, — только и отвечает тот.

Удивительно, но слышать это оказывается приятно. И Дейн знает, что выполнит свою работу идеально. И плевать на то, что владетельные лорды никогда никому не предоставляют ключей от порталов в их резиденции. И на то, что они никогда, никогда, даже в самой малости не доверяют друг другу...

Глава 5

— Что ж, продолжим, — после короткой паузы говорит лорд Кервен. — Но, с вашего позволения, я оставлю вас ненадолго.

— Разумеется, милорд.

Дейн догадывается, куда и зачем направляется собеседник. Нет, не в уборную, хотя кто его знает... Скорее всего — просто глотнуть воды, потому что от долгого разговора пересохло в горле, а конца-края ему не видно. Пить при госте, не предлагая ему — неприлично, подать напиток — глупо, потому что Дейн ничего не возьмет из чужих рук, даже если будет умирать от жажды... А до этого недалеко. От волнения и все тех же разговоров — давно не приходилось вести долгих бесед, — во рту сухо, кажется, будто язык царапает нёбо.

Воровато оглянувшись, Дейн стаскивает перчатку с левой руки и, искренне надеясь на то, что лорд Кервен вернется не сию секунду, припадает губами к ладони. На то, чтобы вызвать крохотный фонтанчик воды, его сил вполне хватает. Здесь даже атмосфера благоприятствует такой магии: в столице приходится потрудиться, чтобы добыть воду, а здесь Дейну даже напрягаться не нужно. Чему удивляться: если резиденция лорда Кервена в самом деле спрятана с%

Глава 5

— Что ж, продолжим, — после короткой паузы говорит лорд Кервен. — Но, с вашего позволения, я оставлю вас ненадолго.

— Разумеется, милорд.

Дейн догадывается, куда и зачем направляется собеседник. Нет, не в уборную, хотя кто его знает... Скорее всего — просто глотнуть воды, потому что от долгого разговора пересохло в горле, а конца-края ему не видно. Пить при госте, не предлагая ему — неприлично, подать напиток — глупо, потому что Дейн ничего не возьмет из чужих рук, даже если будет умирать от жажды... А до этого недалеко. От волнения и все тех же разговоров — давно не приходилось вести долгих бесед, — во рту сухо, кажется, будто язык царапает нёбо.

Воровато оглянувшись, Дейн стаскивает перчатку с левой руки и, искренне надеясь на то, что лорд Кервен вернется не сию секунду, припадает губами к ладони. На то, чтобы вызвать крохотный фонтанчик воды, его сил вполне хватает. Здесь даже атмосфера благоприятствует такой магии: в столице приходится потрудиться, чтобы добыть воду, а здесь Дейну даже напрягаться не нужно. Чему удивляться: если резиденция лорда Кервена в самом деле спрятана среди вековечных льдов, то влаги кругом — бери не хочу! Это не выжженная солнцем добела столица, чтоб ей...

Дейн прикусывает язык даже в мыслях: не стоит желать ненавистному городу провалиться. Никто не знает, как и когда отреагирует магия. Может, слова канут в пустоту, а может, именно в этот момент случится какая-то загадочная флуктуация, — чтоб ему самому провалиться, они до сих пор не могут восстановить всех умений древних! — нечто среагирует на брошенную сгоряча фразу и... Нет, столица вряд ли провалится, она слишком велика и хорошо защищена, а вот обрушиться что-нибудь может, бывали случаи. Дейн навскидку может перечислить дюжины две таких, и это лишь из зафиксированных и тщательно исследованных. Сколько прошло мимо наблюдателей — неведомо.

"Да что нам вообще известно? — думает он, натягивая перчатку. — Тычемся в стены, словно слепые... Ладно, нет никого, сравнимого по силе с предками — это, может, и к лучшему, а то всем известно, что они натворили, — но ведь информации тоже нет. Уцелели какие-то клочки, обрывки, и работать с этим и пытаться хоть как-то приспособить к нынешним нуждам — все равно что паутину штопать сапожной дратвой! Нет, кое-что получается и получается неплохо, но это ведь ничтожно мало по сравнению с тем, что было до нас..."

— Вижу, вы тоже утолили жажду? — прерывает его мысли лорд Кервен. — Предлагать вам что-либо я не стал. Решил, вы и сами справитесь с такой мелочью.

— Почему вы решили...

— У вас капли на обшлаге.

Дейн мысленно обзывает себя бараном, вслух же говорит:

— Очевидно, я не гожусь в тайные агенты.

— Будто вам кто-то предлагает поработать в таком качестве.

— А разве нет?

— Нет.

Лорд Кервен смотрит на него в упор, и Дейн не выдерживает:

— Я не вполне понимаю. Вы же сами только что сказали, что мне предстоит отправиться в Граршаайн с определенной миссией, под чужим именем, с чужой личиной, так разве это не...

— Нет.

— Тогда объясните, сделайте милость!

Дейн непримиримым, как ему кажется, жестом скрещивает руки на груди и с досадой ощущает, что левый обшлаг действительно влажный. Вот ведь... позорище, а не владетельный лорд и действительный член Совета земель!

— Тут совершенно нечего объяснять, Данари. В Граршаайн прибудет некий специалист от Союза. В его задачу входит лишь одно — узнать, что там... хм... с самоцветами. У него будет имя, ученое звание, любой сможет подтвердить, что лорд Синке Аттон — настоящий. Конечно, он будет представлен герцогине Граршаайн, быть может, поприсутствует на ужине, но не более того. У лорда Аттона слишком много дел, к тому же...

— Да вы издеваетесь! — перебивает Дейн. — Выдавать себя за Аттона... А что, если этот неуловимый исследователь действительно нагрянет в Граршаайн? Я понимаю, что это совпадение из разряда невероятных, но... Чему вы смеетесь?

— Вы потрясающе наивны для своего звания и возраста, Данари, — говорит лорд Кервен. — Двух Синке Аттонов в одной точке пространства и времени оказаться не может. Он появляется только там и тогда, где и когда нам это необходимо.

— То есть... позвольте... Не хотите же вы сказать, что...

Лорд Кервен кивает, и Дейн окончательно теряется и умолкает. Нет, в самом деле, поверить в то, что гениального ученого не существует... Вернее, он существует — как совокупность всех, кто изображал его все эти годы. Наверняка есть базовая личность, без этого никуда. Вероятно, Синке Аттон действительно когда-то родился, совершил несколько открытий, получил первые свои ученые степени, а затем попал в поле зрения лорда Кервена. И тот решил, что лучшего прикрытия для некоторых дел, нежели ученый немного не от мира сего, и пожелать трудно. Лорд Аттон эксцентричен, забывчив — особенно это касается мелочей вроде имен, лиц и каких-то событий прошлого, но ни в коем случае не профессиональной области...

Возможно, настоящего Синке Аттона давно уже нет в живых, но вместо него живут десятки других людей. В Собрание ученых отправляется один, исследует дальние острова другой, поддерживает переписку с коллегами, даже и заграничными, третий занят чем-то в лаборатории... Главное, следить за тем, чтобы они не пересеклись в одной точке пространства-времени. Ну и за прочими мелочами наподобие срока ответа на корреспонденцию, единого стиля в написании ученых трактатов...

— Должно быть, на лорда Аттона работает не одна сотня сотрудников, — только и может сказать Дейн.

— Верно.

— А... он жив еще? — зачем-то спрашивает он и тут же придумывает себе оправдание: — Хотелось бы взглянуть на живую легенду.

— В зеркале увидите, — коротко отвечает лорд Кервен и поясняет для недогадливого: — Нет никакого Синке Аттона и никогда не было. Я его придумал... хм... очень давно. И вовсе не с теми целями, в которых использую теперь.

— Ясно... — говорит Дейн и невольно улыбается. — Даже если так, то лорд Аттон обрел истинное бессмертие. Не удивлюсь, если его станут использовать даже после того, как от всех нас не останется и воспоминаний.

— От некоторых уже не осталось, — утешает собеседник. — Это уже пятый лорд Аттон на моей памяти. Пришлось выдумать династию ученых-затворников, иначе рано или поздно кто-нибудь заинтересовался бы этим бессмертным, как вы удачно выразились, и, чего доброго, докопался бы до истины. Ничего фатального бы не произошло, но у многих могло произойти крушение идеалов, а это, согласитесь, неприятно.

Дейн молчит, пытаясь уложить в голове эти откровения. Да уж, скажи ему кто-нибудь неделей раньше, что никакого Синке Аттона не существует, он в лучшем случае повертел бы пальцем у виска: вот же его трактаты, их можно взять и перелистать. Можно написать самому лорду Аттону — он непременно отвечает, и хоть самому Дейну не доводилось состоять с ним в переписке, дома хранятся несколько писем, адресованных деду...

— Вам не придется создавать личину самому, если вы беспокоитесь об этом, — говорит лорд Кервен.

— Не беспокоюсь. В этом я как раз неплох, вот только чтобы скопировать кого-то, нужно его хотя бы увидеть, — не остается в долгу Дейн. — Но вы сказали, что я полюбуюсь лордом Аттоном в зеркале, стало быть, личина у вас уже заготовлена?

— Совершенно верно. Стандартное заклятие, очень сильное, прекрасно ложится на любую внешность. С женщинами немного сложнее, конечно, но... — лорд Кервен неожиданно усмехается, — помню, пришлось однажды использовать леди Аттон. Недолго, но это был интересный опыт.

— Никогда не слышал о ней...

— Неудивительно. Документальные свидетельства уничтожены, свидетели... хм... в большинстве своем тоже.

— А сама леди?

— Умерла в своей постели, правда, выжила из ума на старости лет. Она и на момент проведения операции была немолода, а после той, скажем попросту, заварушки изрядно сдала. Да и ранения дали о себе знать...

Дейн невольно передергивает плечами: боец из него не слишком сильный. Он неплохо фехтует, но если придется схлестнуться с боевыми магами, тут одна надежда на мощные щиты, потому что в магической дуэли он почти наверняка проиграет. Прежде не было возможности проверить, — к счастью! — и не хотелось, правду сказать.

— У вас будет достаточно охраны, — словно читает его мысли лорд Кервен. — И в случае непредвиденной ситуации... Данари, очнитесь! Ваша рассеянность хорошо сыграет на образ лорда Аттона, но сейчас-то вы можете взять себя в руки и не отвлекаться?

— Я весь внимание, — уверяет Дейн. — Вы говорили об охране и непредвиденных ситуациях.

— Да, и я напоминаю вам о ключе. Воспользуетесь им, если даже телохранители не справятся... хотя не думаю, будто вам угрожает какая-то опасность. Почему, понимаете?

— Разумеется. Убить лорда Аттона — все равно что в колодец плюнуть. Это если рассматривать в рамках мировой науки, — поправляется Дейн. — А в разрезе нашего дела... В Граршаайне присутствуют чужие наблюдатели, верно? Но Аттона все равно никто не тронет до тех пор, пока не удостоверятся: он что-то нашел. И не узнают, что именно нашел. И в каких количествах.

— Вот именно. Поэтому в плен вам лучше не попадать, — совершенно серьезно говорит лорд Кервен. — Не думаю, что до этого дойдет, но, в любом случае, сбежать вы успеете.

— Как-то все это перестает напоминать увеселительную прогулку...

— Не переживайте по пустякам, Данари. За вашу безопасность отвечает охрана, на которую я — лично я — могу положиться. Остальное — мелочи. Главное, не кричите громко, если действительно что-нибудь отыщете, — мало ли кто прикорнул неподалеку под кустом и услышит ваши возгласы...

— Может, пустить чужаков по ложному следу? — живо спрашивает Дейн. — Лорд Аттон ведь всегда может отыскать, к примеру, железную руду. Или целебные грибы. Что вам больше по нраву?

— Грибы — это бесценно, — с непередаваемым выражением отвечает лорд Кервен. — Надеюсь, вы достаточно хорошо в них разбираетесь, чтобы не нагородить чуши, которую раскусит даже местный пастух?

— Я освежу в памяти трактаты лорда Аттона, чтобы не попасть впросак.

— Уж постарайтесь... И перейдем наконец к деталям, Данари. Час Ветра почти миновал, а отправляться вам уже скоро. Лучше успеть до часа Длинных Теней: тогда у вас будет предостаточно времени до вечера, чтобы представиться герцогине, поприсутствовать на ужине в вашу честь... Да не кривитесь вы так, сразу вас не отравят!

— С ядами я сам справлюсь, — мрачно говорит Дейн, — но вот торжественный ужин — это, признаюсь, выше моих сил. Тем более, я плохо представляю, как вести себя с этой леди.

— Я дам вам письменные инструкции. Изучите — уничтожьте. Так вот, там у вас будет достаточно времени для отдыха, и...

— Я полагал, к поискам нужно приступать незамедлительно, — невежливо перебивает Дейн.

— Все хорошо в меру, Данари. Да и, скажу вам откровенно, искать что-то на Теневой стороне после захода солнца — удовольствие на любителя, даже такого, как лорд Аттон.

— Ах это еще и Теневая сторона...

— Разве я не сказал?

Кажется, лорд Кервен замечает что-то во взгляде Дейна, потому что добавляет холодно и твердо:

— И никаких писем родным. Это вам понятно?

— Разумеется... Кервен, а как объяснить мое отсутствие слугам? Нет, поступить с ними так же, как с помощниками, не просите — это мои люди, и я не...

— Простые люди? Всего несколько человек? И вам что, не по силам сделать так, чтобы неделя миновала для них, как один день?

— По силам, конечно... — сконфуженно отвечает Дейн. — Я иногда забываю... о магии. Слишком редко использую ее вне лабораторий.

— Впредь не забывайте. Теперь слушайте внимательно, Данари, и не перебивайте...

* * *

"Во что я ввязался?" — в который раз думает Дейн. В руке у него зажаты порядком измятые листки, на которых незнакомым почерком, совершенно не похожим на почерк лорда Кервена, изложены правила поведения при дворе герцогини Граршаайн. Конечно, рассеянный ученый может забыть о какой-то мелочи, а чем-то пренебречь, но увлекаться не стоит, и Дейн давно заучил инструкции наизусть... Вот только медлит и никак не может их уничтожить согласно предписанию. Кажется — как только бумага вспыхнет, обратного пути уже не будет. Его и так нет, но пока Дейн словно стоит на пороге, и стоит шагнуть вперед — дверь захлопнется, отрезая его от привычного уютного мирка...

"Надо непременно сказать Кервену, что если я все-таки убьюсь, как он изящно выражается, то мое место должен занять младший брат, а не средний. Средний пускай занимается Восточными землями, у него хорошо получается. Но Кервену нужен исследователь, значит, это младший... Тьфу ты, а как я скажу, если погибну? — невольно смеется Дейн. — Писем он писать не велел, лично я его теперь увижу не скоро... Что ж, прекрасный повод пережить это приключение и вернуться если не невредимым, то хотя бы живым!"

— Милорд, — в дверь просовывается старик Танн, — к вам прибыли.

— Кто?

— Не изволили назваться. Сказали, вы знаете, велели передать вот это...

— Положи на стол и закрой дверь с той стороны, — говорит Дейн, и слуга выполняет приказ.

На столе лежит пуговица. Самая обычная, казалось бы, пуговица, вот только она — с мундира лорда Кервена. Дейн достаточно таращился на нее и на заседании Совета, и в кабинете лорда Северных земель, чтобы не узнать. Сильбарит — металл цветом, как хорошее серебро, но прочнее стали, — и непрозрачный искристый лиловый камень, Дейн даже не уверен, что драгоценный, во всяком случае, опознать сходу не может. Он не минералог, в конце концов...

"Плохо, — говорит он сам себе, — ты ведь именно в самоцветах должен разбираться, лорд Аттон недоделанный! Хотя ладно, не в таких ведь, а в особенных".

Что пуговица та самая, Дейн уверен. Лорд Кервен при нем сделал на камне магическую пометку, и она прекрасно читается даже на расстоянии.

Шаг к столу — бумаги вспыхивают в руке и рассыпаются пеплом. Второй — пуговица зажата в руке — ладонь горит уже знакомой болью. Значит, пометка действительно настоящая — вживленный Дейну ключ среагировал на магию хозяина.

— Танн! — окликает он, и старик появляется. Наверно, ждал под дверью. — Пригласи тех господ.

— Сию минуту, милорд. Прикажете подать что-нибудь?

— Нет, не нужно.

Танн мнется на пороге, и Дейн нетерпеливо спрашивает:

— В чем дело?

— Вы какой-то не такой, милорд, — говорит старик. — Случилось что?

— С чего ты взял? Просто... Дела. Важные дела, — отвечает Дейн, протягивает руку и берет его за подбородок, вынуждая смотреть себе в глаза.

Лорд Кервен прав: заставить обычного человека думать о том, что нужно тебе, очень легко. Теперь Танн уверен, будто господин очень занят в лабораториях, да не своих, дворцовых, а потому некоторое время не будет появляться дома. Так и передаст остальным слугам: обрабатывать каждого в отдельности Дейну некогда.

Поначалу лорд Кервен раскритиковал эту идею, но потом согласился: заяви Дейн, будто отправился к кому-то в гости, это выглядело бы вовсе уж неправдоподобно. Не водилось у него таких привычек! Опять-таки, проверить, действительно ли лорд Данари гостит у того, кого назвал, проще простого.

А вот незваных посетителей у него не случается, поэтому докладывать об отсутствии хозяина Танну будет некому. За этим еще дополнительно проследят, добавил напоследок лорд Кервен. Не за Танном, кому он нужен, а за теми, кто станет интересоваться местопребыванием лорда Данари. Нетрудно догадаться, куда угодят такие любопытные...

— Лорд Данари, — вошедший первым щелкает каблуками, остальные тоже. — Рин Монтак к вашим услугам.

Да, именно это имя назвал лорд Кервен. Сказал — охрана будет из его северян, но эти люди выглядят словно уроженцы столицы. Приглядевшись, Дейн распознает личины, но только их: рассмотреть, что кроется под ними, у него не получается — зачаровано на совесть. Он может вскрыть эти чары и полюбоваться истинным обликом новоявленных телохранителей, но сомневается, что они будут стоять смирно, покуда он изволит развлекаться. Да и лорд Кервен не одобрит пустой траты времени.

— Я почти готов. Дайте мне еще несколько минут, — говорит Дейн, и Монтак молча кивает, встает у дверей. Прочие выходят в коридор.

Активировать заклятие под чужим взглядом как-то... неловко, что ли? Все равно что переодеваться... Что за глупости лезут в голову, право слово! Будто Монтак никогда не видел подобного и не представляет, какое зрелище его ожидает.

Дейн встает перед зеркалом — самым обычным, пришлось переместить из гардеробной (и хорошо, хотя бы для этого звать слуг не понадобилось), — внимательно оглядывает себя, будто старается запомнить настоящий облик напоследок. Мало ли... Бывали случаи, когда магическая личина так прочно срасталась с носителем, что отделить ее не получалось. Приходилось накладывать еще одну, имитирующую истинный облик, а жить в этакой шелухе наподобие луковицы крайне неудобно...

Одними губами он произносит формулу активации, не отрывая взгляда от своего отражения. И наблюдает сквозь боль — неизбежную при смене облика, но не сильную, поскольку перемены незначительны, — как течет и плавится подобно восковой маске, угодившей в огонь, его лицо. Дейн Данари красив — это признают даже придворные дамы и сожалеют о его нелюдимости, — и лорд Аттон тоже недурен собой. Черты лица заостряются — этот человек явно привык подолгу находиться в пути, не избалован излишествами: Дейн невольно думает, что порядком обленился, сидя взаперти, так и располнеть недолго.

Волосы делаются тускло-русыми, в них светятся первые ниточки седины. На высоком лбу, уже перечеркнутом морщинами — не от старости, от привычки хмуриться в раздумье, — появляются ранние залысины. Глаза тоже меняют цвет, делаются какими-то... Дейн затрудняется подобрать определение. Болотными, разве что? Не то изжелта-серые, не то карие, да еще с прозеленью — ничего общего с его собственными. Разрез немного иной, прищур совершенно не его — Дейн привык смотреть на мир широко открытыми глазами. Брови... тут он невольно улыбается: никогда не видел настолько густых и косматых. Прекрасная черта — все станут таращиться именно на брови, особенно если живо ими играть, а к лицу присматриваться не будут. Усы подошли бы не хуже, но с ними сложнее: Дейн никогда не носил ни усов, ни бороды, и как раз на отсутствие привычки к ним могут обратить внимание.

Фигура тоже почти не меняется, разве что становится немного суше и... более угловатой, что ли? Теперь привычные движения выглядят необычно резкими, и наблюдать за этим странно.

Остается только надеть дорожное платье, поданное Монтаком: опять-таки совсем не того покроя, к которому привык Дейн за время бытности своей владетельным лордом. О нет, одежда удобна, не стесняет движений, но в ней он окончательно становится... иным.

— Пора отправляться, лорд Аттон, — говорит телохранитель. — Час Длинных Теней уже близко.

— Что, прямо со двора?.. — начинает Дейн и осекается: голос у него теперь тоже иной. Тембр стал немного выше, интонации чужие...

— Разумеется.

— Я полагал, эта резиденция достаточно хорошо защищена.

— Но мы ведь собираемся выйти, причем с вашего разрешения, а не войти без спроса, — невозмутимо отвечает Монтак. — Прошу, лорд Аттон, поторопимся. Время не ждет.

И Дейн кивает в ответ, идет за ним — хорошо, никто из слуг не попадается по пути, — с удивлением смотрит на коня, которого подводит ему один из безымянных покуда телохранителей...

— Разве мы не порталом отправимся в... то есть к месту действия? — на всякий случай поправляется он.

— Разумеется, лорд Аттон. Только до резиденции известной вам особы еще нужно добраться. Странно будет выглядеть, если мы появимся из воздуха посреди защищенной территории. То есть мы можем, конечно, но... — Монтак разводит руками. — Задачи пугать принимающую сторону перед нами не ставили.

— Ах вот как...

Понятно, даже герцогиня Граршаайн должна думать, что известный ученый добирается от границы своим ходом. И это, в конце концов, элементарная вежливость! Нельзя же вваливаться в чужой дом, даже если тебя туда пригласили, буквально высаживая двери и круша стены, а появление такого отряда вблизи герцогской резиденции, а то и внутри нее именно так и будет выглядеть.

А как же лорд Кервен? О, он наверняка пользовался приглашением иного рода и вряд ли афишировал встречи с герцогиней. Ну а лорду Аттону лучше вести себя, как подобает воспитанному мужчине. И будь он хоть тысячу раз эксцентричен, нарушать общепринятые правила не стоит. Хотя бы потому, что это непременно кто-нибудь подметит — ясно ведь, при дворе герцогини есть соглядатаи другой стороны... Знать бы еще, какой именно!

Дейн молча садится верхом — крупный рыжий конь косит на незнакомого всадника хищным желтым глазом, но зубы не скалит, хорошо вышколен.

Монтак вскидывает руку — портал открывается мгновенно, безо всякой подготовки. Сколько же сил вложил в него лорд Кервен?..

Некогда думать — первые двое телохранителей устремляются вперед, в темноту. Монтак, подхватив коня Дейна под уздцы, следует за ними, остальные замыкают строй.

Уже знакомое ощущение — будто тонешь в полынье, — но длится это недолго. Граршаайн все-таки поближе, чем резиденция лорда Севера...

По сравнению с раскаленной столицей здесь... восхитительно. Да, именно восхитительно прохладно, лучшего слова и не подберешь, думает Дейн, озираясь по сторонам. Смотреть особенно не на что: невысокие холмы, по которым ему еще предстоит полазать, сумеречное небо — на нем хорошо видны звезды, а Великий Нид выделяется особенно ярко. На его поверхности собирается колоссальная буря — воронку зарождающегося урагана можно различить невооруженным взглядом. По видимому краю гигантского диска проплывают Дис, Эрен и Дира, и еще несколько небольших спутников.

На землях Союза такое можно увидеть только ночью, а здесь, на Теневой стороне — смотри, сколько заблагорассудится! И это ведь совсем рядом с границей... Каков же вид на небо там, где Дейн никогда не бывал, в самой глубине темных территорий? Может, когда-нибудь удастся взглянуть?..

Он понимает, что замечтался, берет себя в руки и следует за Монтаком. Мягкие лапы коня бесшумно переступают по камням, тело само вспоминает навыки, приноравливается к широкому шагу мощного скакуна...

"Почти как дома", — думает Дейн, но, конечно, это самообман. С домом ничто не сравнится.

Глава 6

До замка Граршаайн рукой подать: герцогство оказывается до неприличия маленьким. Наверно, меньше даже, чем обычный надел в Восточных землях, думает Дейн. Не у простых крестьян, ясное дело, а у кого-нибудь из мелких арендаторов.

Места здесь неприветливые: на холмах растет жесткая трава и кустарник, в долине попадаются купы высоких деревьев. Вряд ли здесь удается выращивать достаточно пищи — слишком мало света. С другой стороны, на Теневой стороне люди как-то живут и не вымирают, следовательно, растительность способна приспособиться даже к таким условиям. Интересно будет разобраться в этом, думает Дейн, когда ему на голову валится какой-то плод — небольшой, довольно твердый, похожий на крупный орех.

Вот животных тут хоть отбавляй — трижды приходится объезжать очередное стадо, потому что пережидать, пока оно пройдет, слишком долго. Да и кони начинают нервничать, чуя поживу так близко.

Замок — приземистый, толстостенный — почти сливается с холмом. Дейн сказал бы еще — утопает в зелени, да только местная растительность не вполне зеленая, в Граршаайне царствуют другие оттенки. Пускай будет — зарос по самые крыши, решает он наконец и на том успокаивается. Ему, в конце концов, не нужно описывать этот замок в каком-нибудь трактате и даже записках путешественника. Ну а обороноспособность и защищенность и без него оценили, даже думать нечего...

Стены, поросшие вьющейся лозой, выглядят едва ли не древнее королевских, но это, скорее всего, потому, что за ними никто толком не следил. Дейн не великий знаток замкового хозяйства, но необходимое усвоил — разве может владетельный лорд вовсе не разбираться в подобном? Поэтому он видит: кое-где не помешало бы заделать откровенные дыры, заменить осыпающиеся камни на зубцах, очистить ров, вырубить всю эту растительность, чтобы в ней не могли спрятаться лазутчики...

Если говорить вовсе уж честно: замок Граршаайн отжил свое. Его можно латать до бесконечности, как это происходит, очевидно, на протяжении последних веков, но взамен починенного немедленно ломается что-то еще, и средств на это бессмысленное занятие уходит больше, чем на постройку нового замка. Вот только, сразу же одергивает себя Дейн, на то, чтобы худо-бедно поправить стены, средства найти не так уж сложно. Да что там, достаточно нескольких рукастых работников, а камня кругом хоть отбавляй! А вот на новое строительство денег нужно в разы больше, и у герцогини Граршаайн, равно как и у ее предков, их попросту нет. Даже если она достаточно успешно ведет дела, что означает — ни она со своим двором, ни жители герцогства не голодают, — на большее все равно не хватит. Разве это жизнь?..

В такой ситуации, пожалуй, продашь не то что недра своей земли, а и себя самое, пока не взяли силой, думает Дейн. И тут же вспоминает: именно это и происходит. Если ему удастся найти "мешок самоцветов", герцогиня Граршаайн станет супругой принца Эррина. Если же нет...

"Лорд Сейтен еще слишком молод, — вспоминает он слова Кервена. — Однако ни вы, ни лорд Ниорис, ни даже я не женаты. Разбрасываться древней кровью нельзя, следовательно, одному из нас придется пожертвовать собой. Или кем-то из своих вассалов — вам нужно будет вычислить, кто подойдет лучше".

"А герцогиня согласится?"

"У нее нет иного выхода, — говорит Кервен. — Или она добровольно отдастся в руки Совета земель, или ее кто-нибудь возьмет силой. И он будет далеко не так ласков, как мы с вами. Вы можете не верить, Данари, но Граршаайн считается лакомым куском для обитателей Теневой стороны. Там достаточно светло — это уже немало. Воды хватает. Климат довольно мягкий. Скот спокойно выживает на подножном корму и недурно плодится. Что еще нужно?"

Дейн готов в это поверить. Наверно, дальше дела обстоят совсем скверно... В незапамятные времена над темными территориями светили созданные магией солнца, и тамошние урожаи, сказано в хрониках, затмевали собранные на Светлой стороне. Он склонен был считать, вслед за древними исследователями, что такая плодородность почвы — следствие вулканической активности. На Теневой стороне, всегда обращенной к Великому Ниду, вулканов хватает, и если бы небо и так не было темным, оно почернело бы от выбрасываемого ими пепла, а он, как известно, прекрасное удобрение... Главное — пережить извержение, заново вспахать искореженную сотрясениями землю, подвести воду — и можно сеять.

Но искусственные солнца давно канули в небытие, и теперь, если на Теневой стороне что-то и растет, это пригодно в пищу только очень неприхотливым животным. Их там хватает, судя по всему, и выжившие в Тени люди уже не земледельцы — они теперь почти исключительно охотники. Наверняка кто-то собирает дикорастущие коренья и плоды, как в незапамятные времена, когда люди только-только открыли огонь, но этого все равно не хватит, чтобы прокормиться.

Здесь вообще всё будто в древние времена... Вернее, Граршаайн балансирует на грани, изо всех сил стараясь не свалиться в пропасть дикарства, но без поддержки извне у него ничего не выйдет. Это Дейн понимает даже слишком хорошо. Удивляется еще — как герцогство ухитрилось продержаться так долго?

Оказывается, удивляется он вслух, потому что Монтак сразу отвечает:

— Прежние герцоги были вроде пиявок, лорд Аттон. Намертво присосались к границе Союза и так выжили. Лишнее — по их мнению — отбрасывали, лишь бы выжить. Нынешнее герцогство — едва ли одна десятая от прежнего.

— Сложно винить их за это, — после паузы отвечает Дейн.

— Никто и не винит, милорд. Каждый справляется, как может.

— А почему Союз закрывал глаза на вылазки Граршаайна на свою территорию, если я верно понял ваши иносказания?

— Потому что это — не более чем укус жалкого насекомого. Немного зудит, но опасности не представляет. На серьезные действия у Граршаайна никогда не хватало сил.

— Но в то же время герцогство оставалось прослойкой между Союзом и Теневой стороной? Случись что, первым погибло бы оно, правильно? А мы успели бы принять меры, да и в любом случае, получали отсюда важные сведения?

— Именно так, милорд. Но эта прослойка становилась все тоньше и тоньше, а теперь от нее почти ничего не осталось.

— Ясно...

Дейн смотрит на ворота замка и на мгновение представляет родной дом. Нет... Ни за что он не позволит, чтобы замок лордов Востока выглядел такой вот развалиной! Пускай он старый, не такой красивый, как столичные дворцы, но за ним хорошо смотрят, и он простоит еще не один век. Наверно, переживет Дейна, как пережил его отца, деда, прадеда... большую войну тоже выдержал. Прежде строили на совесть, и магические щиты еще не исчерпали резерв. А в Граршаайне их попросту нет и не было никогда. Развалина, просто старая развалина, изо всех сил пытающаяся прикинуться замком...

Дейн одергивает себя — не время предаваться размышлениям, его ждет представление герцогине и торжественный ужин. Против ужина он не возражает: пообедать забыл, как обычно, а от завтрака давно не осталось и воспоминаний, — вот только с некоторым сомнением думает о том, чем могут потчевать в Граршаайне. Вряд ли чем-то хуже той дичи, которую жарил на костре младший брат, хвастаясь охотничьими подвигами, решает наконец Дейн. И если от того полусырого, полусгоревшего, жесткого и жилистого мяса с ним ничего не случилось, то трапезу в Граршаайне он уж как-нибудь переживет. Если в блюда не добавят яд, конечно же, но Дейн настороже, распознать отраву в состоянии, а блокиратор большинства известных ядов при нем. С неизвестными хуже: мало ли, какими травами или грибами пользуются местные отравитель... Остается только надеяться на удачу и на то, что гостя все-таки рано еще угощать подобным: он не то что ничего не обнаружил, даже герцогине представиться не успел!

"Но, может, кому-то вовсе не хочется, чтобы я лазал по этим холмам", — думает Дейн и в который раз приказывает себе не отвлекаться на пустяки. Сейчас эта дурная привычка может оказаться фатальной.

Впрочем, у него и не выходит отвлекаться: у ворот встречают гостя кружкой чистой холодной воды и куском сыра — совсем как до сих принято в его Восточных землях. Вернее, там вынесли бы вино и хлеб, но здесь, похоже, обычай несколько трансформировался под действием обстоятельств. Хорошего вина взять неоткуда — своего не производят, купить не на что, а чистая вода — великая ценность. Что касается хлеба... хотелось бы знать, что они тут едят вместо него.

Оказалось — лепешки довольно специфического вкуса. Мука — из мелко смолотой сухой травы, не всей подряд, ясное дело. В выпечку добавляют семена той же травы, дробленые "орехи", сушеные и вяленые ягоды — получается сносно.

Больше всего на столе, как и думал Дейн, мяса. К счастью, это не только дичь, об которую запросто можно сломать зубы. Еще много сыра — весьма своеобразного вида и запаха, но на удивление вкусного. Пьют ягодные взвары и крепкие настойки на травах — это Дейн даже пробовать не собирается, мало ли, что именно туда добавляют. Воды вполне достаточно...

Трапеза все тянется — не хуже заседания Совета, конца-края не видно, — а Дейн думает о том, что церемония приветствия вышла какой-то скомканной. Наверно, потому, что герцогиня прекрасно осознает — для окружающих она принимает не посла, просто... гостя доброй воли, если можно так выразиться, независимого специалиста. И в то же время не может отделаться от мысли о том, что этот специалист призван вынести ей приговор, ей и всему Граршаайну, а потому хочет произвести на него какое-никакое впечатление.

Правду сказать, впечатление она действительно производит. Леди Заара, как принято ее здесь именовать, высока ростом — не ниже Дейна, — и статна, а держится с поистине королевским достоинством. Внешность у нее своеобразная, даже если не думать о влиянии древней крови: широкие скулы, узкий подбородок, большие глаза обитателя вечных сумерек, уши кажутся великоватыми, и немудрено — когда на зрение полагаться нельзя, выручает слух.

Дейн думает, что траур по матери леди Заара носит, очень может быть, сознательно — густо-багряный цвет идет ей больше привычных для юных девушек нежных пастельных тонов и прекрасно оттеняет белоснежную кожу и черные как ночь волосы. Глаза у нее тоже черные, почти без блеска, спрятанные за частоколом густых ресниц — уловить их выражение совершенно невозможно. Ну, во всяком случае, это не по силам Дейну: пускай он нравится девушкам, но ухаживать за ними не умеет совершенно, а потому только рад личине сумасбродного лорда Аттона. Того больше интересуют древние камни, нежели юные красавицы, и никого это не удивляет.

За столом говорят мало — очевидно, герцогиня не доверяет своим придворным. Дейн охотно рассказывает о своих странствиях — хорошо, что успел освежить в памяти путевые дневники лорда Аттона. Правда, оратор из него так себе: Дейн сознательно увлекается описанием не красот далеких гор, а пород, их составляющих, и делает это неимоверно занудно. Получается лучше некуда: вскоре даже самые стойкие начинают зевать украдкой.

Это и к лучшему — час Длинных Теней подходит к концу, впереди долгая ночь, за которую многое можно успеть. Во всяком случае, Дейну нравится работать именно по ночам: привык еще дома, потому что именно в это время никто его не отвлекает, сохранил это обыкновение и в столице. Спит он мало — не помнит уже, когда проводил в постели ночь напролет, в далеком детстве разве что? Так-то ему достаточно перехватить полчаса-час днем или вечером, если вдруг увлекся и опомнился только на рассвете, но этого вполне хватает для отдыха. Дейн знает: далеко не все способны существовать в подобном рваном режиме, но ему так удобно. Одна беда: когда ложишься вздремнуть ранним утром, а за дело принимаешься ближе к вечеру, немудрено начать путать дни. Несколько раз Дейн так едва не пропустил заседания Совета. Хорошо, Танн вовремя напоминает — он лучше хозяина знает, когда тому нужно куда-либо явиться...

Распростившись с герцогиней, Дейн под конвоем телохранителей уходит в отведенные ему покои. Тут мрачно и довольно холодно, почти как в зале Совета. Ничего удивительного: эти камни никогда не прогревались как следует, а чтобы протопить покои, потребуется целый воз дров или горючего камня. Однако что-то подсказывает Дейну: для Граршаайна это непозволительная роскошь. Крестьяне, наверно, топят сушеным навозом, а в замке спасаются небольшими печурками, установленными прямо в покоях. Возможно, в покоях герцогини действуют согревающие чары, — неужели ее отец не наскреб денег на подобное? — но вот в гостевой спальне, мягко говоря, зябко. Каково тут зимой, Дейн предпочитает не задумываться. Ему что за дело?

Дейн хорош далеко не во всякой магии, но благодаря своим способностям может спокойно заночевать на снегу — пришлось однажды провести так несколько ночей, когда заплутал во время охоты и угодил в буран, — поэтому стылые стены и холодная постель его не пугают. Да и все равно он не собирается спать: знает, что ночью за ним придут.

"Как мелодраматично звучит! — невольно улыбается Дейн собственным мыслям. — Словно за мной должны явиться наемные убийцы, а не кто-то из людей леди Заары..."

Ожидания его обманывают: в час Серых Сумерек в его дверь стучится Монтак.

— Милорд? Леди Заара хотела бы повидаться с вами... приватно. Следуйте за мной.

Что поделать — придется идти за молчаливым телохранителем, стараясь не нашуметь. В замке тихо и безлюдно, людей тут мало — за столом прислуживало всего несколько человек. Ну а придворные, должно быть, уже спят в своих покоях... и за ними пристально наблюдают люди Монтака.

— Сюда, — телохранитель открывает неприметную дверь, спрятанную за порядком вытертым гобеленом. — Берегите голову.

Вовремя предупредил — дверь низкая, Дейн, даже пригнувшись, задевает макушкой косяк... да так и застывает в полупоклоне, потому что буквально сталкивается с леди Заарой.

— Миледи...

— Вы очень расторопны, милорд.

Герцогиня переодета в мужское платье, которое весьма ей идет, пышные волосы заплетены в тугую косу. Сейчас леди Заара выглядит совсем юной, хотя Дейн знает, что по человеческим меркам это не так.

Тут ему на ум приходит, что он ведь компрометирует незамужнюю девушку, находясь с нею наедине — Монтак остался за дверью, да его свидетельство и не поможет в случае чего, а только усугубит скандал... И лорду Кервену, если он вдруг раздумает устраивать эту свадьбу, достаточно будет даже такой малости.

— Полагаю, мы оба знаем, зачем встретились, не так ли? — прерывает леди Заара его раздумья.

— Да, миледи.

— В таком случае, следуйте за мной. Известная вам персона передала, что вы желали видеть моего лекаря. Бывшего лекаря, — поправляется она. — О, быть может, вам нужно захватить что-нибудь из... гм... инструментов?

— Нет, миледи, всё необходимое при мне, — отвечает Дейн, невольно поежившись от такой откровенности.

Леди Заара открывает еще одну неприметную дверь — на этот раз часть стены проворачивается, открывая потайной коридор. Судя по всему, замок Граршаайн источен ими, как муравейник ходами.

— Для чего такие предосторожности, миледи? — спрашивает Дейн, следуя за хозяйкой замка.

У нее в руках светильник — не магический, обычная масляная лампа, и это удивляет. Неужели она не умеет даже элементарных вещей? Зажечь огонь, вызвать воду, согреть или остудить что-либо, осветить помещение — это настолько просто, что даже принц Эррин, не обладающий какой-то выдающейся магической силой, проделывал подобное еще в детстве!

С другой стороны, как леди Заара могла этому обучиться? И у кого? Матушка ее, как сказал лорд Кервен, была не слишком-то образована, и тоже навряд ли могла распоряжаться своими способностями... Да, обладать и уметь использовать — совершенно разные вещи! Попадаются, конечно, самородки, своим умом дошедшие до того, как работает их магия, но таких единицы, и они долгие годы тратят, чтобы овладеть тем, чему хороший наставник научит за день-другой.

Сил у леди Заары хоть отбавляй, это Дейн чувствует. И это скверно: если не обучить ее как можно скорее хотя бы самому необходимому, в один далеко не прекрасный день вся эта нерастраченная энергия может вырваться на волю. Неважно, что станет тому причиной: дурные вести, смерть близкого, да хоть бы и ушибленный палец, — главное, остановить этот выброс леди Заара не сумеет. И никто не сумеет, потому что поблизости нет даже завалященького мага. Придворного чародея можно не брать в расчет: его герцогиня размажет по стенам, как простых смертных, и даже не заметит этого.

Учитывая то, то время для леди Заары выдалось непростое, и все усложняется с каждым днем, нужно, чтобы кто-то занялся ее образованием, думает Дейн. Необходимо сообщить лорду Кервену... Стоп. Неужели тот сам этого не увидел и не принял мер? Не счел необходимым? Или, вернее того, не желает, чтобы кто-то — да кто это может быть, чтоб ему провалиться! — преждевременно заметил интерес Союза к маленькому герцогству? Да, пожалуй, так... Прибытие сильного мага в Граршаайн не пройдет незамеченным.

Но как же сам Дейн? Пока он ничем себя не выдал, это точно, а о лорде Аттоне не говорят, будто он могущественный маг... Владеет кое-чем, но не из разряда сверхъестественного. А попробуют проверить — Дейн заметит, щиты у него хорошие, многолетней выдержки, если можно так выразиться. Да и Монтак со своими людьми не просто так к нему приставлены: вряд ли Кервен, памятуя о рассеянности Дейна, может положиться на него целиком и полностью.

"Похоже, я изображаю приманку, — невольно думает он. — Что ж, посмотрим, во что это может вылиться..."

— Мы на месте, — говорит леди Заара, когда Дейн как раз хочет поинтересоваться, глубоко ли им еще спускаться. По его расчетам, они давно миновали первый ярус подвалов и теперь идут вглубь холма, в скальном основании которого вырублены коридоры.

"Должно быть, во время войны они служили недурной защитой для жителей, — думает он, оценивая подземелье. — Здесь было неуютно, холодно, но хотя бы от дождя из раскаленных камней эти своды могли спасти. Правда, если бы тоннель завалило, откапываться пришлось бы долго, но кто сказал, что здесь только один выход?"

— Любуйтесь, милорд, — произносит герцогиня, повыше подняв лампу, и Дейн переводит взгляд на существо в клетке.

"Для кого ее ковали, для горного скалозуба, что ли?" — невольно проносится в голове, когда он видит прутья в мужскую руку толщиной. Когда же Дейн, приблизившись к частой решетке вплотную, различает пленника, то едва сдерживает ругательство — даже эксцентричному лорду Аттону не пристало так выражаться в присутствии дамы.

— Вижу, вы действительно использовали традиционные методы, — говорит он, стараясь не дышать носом: из клетки отвратительно пахнет. Это не только вонь нечистот, а еще и запах гниющей плоти. — Удивительно, что он до сих пор жив.

— Я решила, что он не умрет, пока я не позволю, — холодно отвечает леди Заара. — И что будет мучиться в ожидании смерти так же, как мучилась моя мать.

"Выходит, она все-таки что-то умеет, но проделывает это не осознанно", — отмечает Дейн, вслух же спрашивает:

— Мне сообщили, миледи, что ваша матушка, да будет легок ее путь к Великому Ниду, якобы скончалась от передозировки пыльцы анориса. Однако это средство вызывает эйфорию, а при превышении безопасной дозы — смерть вследствие паралича дыхательных путей. Агония, несомненно, имеет место, но...

— Длится минуту-другую? — леди Заара смотрит на него в упор, и в черных глазах отражается язычок пламени лампы. — Я знаю, милорд. Успела выяснить: в книгах этого мерзавца, которые он прятал от всех своем логове, много интересного, такого, о чем я прежде даже не слыхала.

При слове "книги" Дейн едва не делает охотничью стойку, и это не может укрыться от глаз герцогини.

— Я отдам вам всё это, — говорит она. — То, что я смогла понять, запомнила наизусть, кое-что переписала, а остальное, увы, мне ни к чему, вам же может пригодиться. Только выясните, что на самом деле произошло с мамой и кто ее отравил!

— Миледи, — Дейн немного подается назад, страшась такого напора, — я не посвящен в детали, поэтому осмелюсь просить, чтобы вы поведали, как именно умерла ваша матушка и что предшествовало ее гибели.

Леди Заара долго молчит, потом отвечает:

— Хорошо. Тяжело вспоминать об этом, но раз так нужно... Присядем. Ароматы здесь не сладостные, но...

— Не возвращаться же наверх? — подхватывает Дейн и не выдерживает: освещает подземелье, не слишком ярко, но так, чтобы можно было различать лицо собеседника, и согревает грубо вытесанную каменную скамью — наверно, на ней когда-то коротали время охранники, иначе зачем здесь это чудовище? — Я слушаю, миледи.

Глава 7

— Мама никогда не употребляла пыльцу, — говорит леди Заара. — Не смотрите так, милорд, я догадываюсь, что вы хотите сказать: вдруг мне просто не было известно об этом? Многим ли из нас все известно о наших родителях?

— Миледи, ваша матушка могла попробовать пыльцу в первый раз, который остался для нее единственным, — мягко перебивает Дейн.

— Вы полагаете, я не знаю, сколько стоит это зелье? И не заметила бы, что деньги, отложенные на починку стен, куда-то испарились? Возможно, я кажусь вам юной и наивной, милорд, но я не малое дитя. И я давно заменила счетовода при маме — она желала, чтобы я знала, как и на что расходуется самая мелкая медная монета!

— То есть сумма, потребная для покупки пыльцы, не могла пройти мимо вас, верно я понимаю? А не могло у вашей матушки иметься что-то... Скажем, личные накопления, сделанные еще до того, как вы стали заниматься приходно-расходными книгами? Или какие-то драгоценности?

Дейн ощущает азарт — давно забытое чувство, такое приятное...

— Вероятно, — неохотно отвечает леди Заара. — Известные мне... а вернее сказать — немногие сохранившиеся драгоценности на месте, я проверила. А деньги... Да, мама могла припрятать что-то на черный день, это вполне в ее характере. Но вряд ли этого хватило бы более, чем на несколько порций.

— Так ведь много-то и не нужно.

— Верно. Но вы сами сказали, каковы последствия для принявшего слишком много пыльцы. С мамой всё было совершенно не так.

Леди Заара отводит взгляд, и Дейн молчит, не желая торопить ее. За решеткой стонет и возится изувеченный лекарь — каленым железом его пытали, что ли? Или на дыбе? С местных станется...

— Два дня она была в дурном настроении, — продолжает наконец герцогиня. — С ней такое случалось, и я не тревожилась. Решила — это, вероятно, из-за того, что от части нового приплода пришлось избавиться. Такое бывает. Убыток вышел не слишком большой, но всё равно неприятно...

"Кервен говорил об этом, — вспоминает Дейн. — Уточню позже".

— Тем вечером мама закрылась у себя, сказала, что ей нездоровится, и велела не беспокоить хотя бы до обеда, пускай даже сам Великий Нид падает нам на головы. Но когда она не вышла и к ужину и не откликнулась на мой голос, я приказала выломать двери в ее покои... — леди Заара на мгновение прикрывает глаза, потом продолжает негромко: — Свидетели есть. Те, кто вышибал дверь, мамина служанка, а еще вот этот...

Она зло смотрит в сторону клетки и говорит:

— Я хотела бы описать увиденное, лорд Аттон, но, боюсь, не сумею. Даже вспомнить полностью не могу — только фрагменты. И еще... еще опасаюсь, что...

Голос ее пресекается.

— Что расплачетесь перед незнакомцем? — тихо спрашивает Дейн.

Однако... Что же такое увидела леди Заара в спальне матери?

— Да. Пускай вас прислал... вы знаете, кто, но я...

"Она действительно совсем юная, — думает Дейн. — И хотя недурно держится, сломаться может в один миг. Ей даже довериться некому, не слугам же! Если и найдется какая-нибудь старушка, которая качала Заару на коленях, что проку? Может, именно она и поднесла яд госпоже! Пускай не по злому умыслу, а повинуясь чужой воле, и теперь не помнит ничего, но... разве от этого легче?"

— Я дам вам платок, — произносит он. — У меня есть чистый, нарочно для таких случаев.

— А вы не можете... — леди Заара поднимает на него влажно блестящие глаза. — Не можете сами увидеть? В моей памяти? Я читала, такое проделывают, и я бы позволила...

— Великий Нид, за кого вы меня принимаете, миледи? — фальшиво удивляется Дейн. — Я не знаю никого, кому было бы такое под силу! Может, в древности маги легко проникали в чужой разум, но теперь... Моих умений хватает только на мелочи вроде волшебного светильника да на то, что необходимо мне для исследований, а это никак не касается чьей-то памяти. У камней, знаете ли, с этим дело обстоит неважно.

Он немного грешит против истины: заглянуть в воспоминания не слишком сложно, особенно если человек не возражает и тем более не сопротивляется. Вот только ключевое слово — человек, а леди Заара им не является, и именно поэтому Дейн не рискнет воспользоваться ее щедрым предложением. Пускай герцогиня готова раскрыть перед ним свою память, но она не имеет понятия, как это происходит, объяснять сию минуту — долго и все равно не даст нужного представления о процессе, тренироваться тем более некогда. А значит, стоит Дейну добраться до тех самых кошмарных воспоминаний, его в лучшем случае вышибет из сознания леди Заары, что обеспечит ему несколько суток чудовищной головной боли. В худшем же — учитывая необузданную и неуправляемую силу этой девушки, — он может и погибнуть.

К слову, если уж сам Кервен не рискнул покопаться в этой прелестной чернокудрой голове, Дейну лучше даже не пытаться: он однозначно слабее коллеги и далеко не так опытен. Нужными навыками владеет, но применять их на практике приходилось крайне редко, а объектами исследований (не говорить же — подопытными, хотя это и ближе к истине?) были опять-таки люди.

— Боюсь, миледи, вам придется рассказать хотя бы то, что вы в состоянии вспомнить, — мягко произносит он. — Я могу попытаться помочь вам сосредоточиться, если не возражаете. Не уверен, что это сработает, но попытка не пытка...

Дейн осекается, потому что это звучит как дурная шутка, но леди Заара, кажется, не обращает внимания на его оплошность. Впрочем, судя по всему, она настолько прямолинейна, что не видит подтекста в словах собеседника. Или видит, но не придает значения? А, не время и не место сейчас углубляться в такие дебри!

— Хорошо, будь по-вашему, — говорит наконец леди Заара.

— Тогда постарайтесь расслабиться... Знаю, это непросто, но уверен — вы справитесь. И смотрите вот на этот огонек. Считайте, меня вообще здесь нет, и вы исповедуетесь камням...

— Как красиво, — перебивает она, глядя на мерцающий волшебный огонек. Определенная частота этого мерцания вводит обычных людей в состояние полусна, и Дейн надеется, что хотя бы отчасти это сработает и с леди Заарой. — Когда я была маленькой, я часто видела такие. А потом выросла и перестала. Отчего так?

— Дети более предрасположены к подобному, — терпеливо отвечает Дейн. — Они верят в сказки и чудеса. Ну а когда вы повзрослели, то рациональное взяло верх, и вы утратили способность улавливать спонтанные природные проявления магии... Думаю, я не ошибусь, если скажу, что происходило это в определенных местах?

— Верно. В тех самых, куда вам предстоит отправиться. Но как это связано?

— Миледи, если я сейчас начну объяснять, как именно природные эманации минерала входят в резонанс с собственным магическим полем определенного субъекта, мы не управимся и до завтрашнего утра.

— И, опасаюсь, я и половины не пойму... — мрачно говорит она, не отводя взгляда от огонька. — Жаль. И обидно. Я полагала, мама дала мне лучшее образование, какое только смогла оплатить.

— Вряд ли среди ваших наставников были серьезные маги, миледи, — отвечает Дейн. — Ничего страшного. Вы еще молоды, и времени на то, чтобы овладеть необходимыми знаниями и умениями, у вас предостаточно.

— Хотелось бы надеяться.

— Как вы понимаете, это в наших общих интересах, — бросает он пробный камень.

— Конечно. Супруга его высочества не может быть необученной дикаркой.

— Грубо, но в сущности верно... — немного тушуется Дейн. Все-таки подобные разговоры — не его конек. — К слову, миледи, вы знакомы с его высочеством?

— Нет, — качает она головой. — Но видела его в тот единственный раз, когда матушка взяла меня с собой в Эльгунг. У нее были там какие-то торговые дела, а его величество с наследником посетил город... уже не помню, по какому поводу. Кажется, ему — городу, не его величеству, — исполнилось полтысячи лет, солидная дата... Да, что-то в этом роде: помню, дома были украшены яркими флагами... а кое-где из окон вывесили праздничные скатерти и, по-моему, просто отрезы ткани, представляете?

— Так часто делают в кварталах победнее, — пояснил Дейн. — Специально покупать украшения слишком накладно, вот жители и украшают свои окна, чем придется. Ткань — скорее всего, приданое для дочерей, ну а скатерти... Я видел такие — вышитые, да? Смотрятся ярко и оригинально, разве нет?

— О, более чем, — леди Заара невольно улыбается. — Еще помню цветочные арки — я так удивилась, когда их увидела, что, кажется, не могла закрыть рот, всё таращилась на них... совершенно неприлично, как сказала мама.

— Если вы никогда не видели такого количества цветов, немудрено изумиться. К слову, а как вы перенесли солнечный свет?

— Мама предусмотрительна: у нас были шляпы с широкими полями и вуали. Но все равно глаза слезились... — Леди Заара подумала и добавила: — В Граршаайн солнце тоже заглядывает, но ненадолго, и оно совсем не такое яркое. Но к этому ведь можно привыкнуть, милорд?

— Конечно, — не моргнув глазом, лжет Дейн, хотя сам так и не привык к палящему солнцу столицы. — А на крайний случай всегда выручит магия.

— Удобно...

— Вы говорили, что видели принца, — напоминает он. — Что вы подумали при этом?

— Гм... — леди Заара заметно смущается, даже бледные щеки немного розовеют. — Я сказала маме: смотри, какой резвый мальчик! Он как раз взобрался на одну из арок, срывал цветы и бросал их вниз, охрана пыталась снять его оттуда, а его величество громко смеялся и все кругом тоже веселились... Я поймала один цветок — он до сих пор хранится в книге, засушенный, на память о том путешествии.

— Мальчик? — пропустив последние слова мимо ушей, спрашивает Дейн, а сам лихорадочно пытается припомнить, сколько лет назад Эльгунг, столица одной из приграничных Западных земель, праздновал юбилей.

Дата рождения леди Заары, как нарочно, вылетела из его хваленой памяти.

— Да, ему было лет семь на вид.

— А вам?..

— Я уже отпраздновала совершеннолетие, — леди Заара едва заметно улыбается, явно заметив его замешательство. — Но известная вам особа сказала, что разница в возрасте не имеет значения. Я ведь не выгляжу сморщенной старухой, не так ли?

— Вы выглядите намного моложе его высочества, — с облегчением подхватывает Дейн. Надо же так попасть впросак! А всё проклятая рассеянность...

Воцаряется молчание. Леди Заара все смотрит и смотрит на мерцающий огонек, и Дейн наконец задает вопрос:

— Очевидно, вы были близки с матушкой?

— Настолько, насколько могут быть близки те, у кого в этом мире больше никого нет.

— Неужели не осталось никаких родственников? Ни по ее линии, ни по отцовской?

— По отцовской... уже не осталось, — подумав, отвечает леди Заара. — Они, видите ли, довольно быстро закончились, когда мама овдовела.

"Прелестный эвфемизм, — думает Дейн. — И очаровательная непосредственность".

— А по ее линии... Кажется, кто-то еще жив, — продолжает она. — Но мама никогда о них не говорила и пресекала все мои расспросы. Ее нетрудно понять, знаете ли: не слишком хочется вспоминать родню, которая продала тебя, как племенную кобылу. Вернее, обменяла на двести голов овец и какой-то хозяйственный скарб вроде лопат и мотыг.

Дейн не знает, что можно сказать в такой ситуации, поэтому предпочитает промолчать. В его случае это беспроигрышная тактика: сочувственное молчание лучше неуклюжих сожалений.

— Давайте уже перейдем к делу, — говорит вдруг леди Заара. — Время идет, а не можем же мы провести здесь всю ночь!

— Если готовы, то начнем, — отвечает он и на всякий случай проверяет щиты. Мало ли, как проявятся эмоции герцогини от этого экскурса в недавнее прошлое, лучше быть наготове. — Вы сказали, что приказали выломать дверь в покои вашей матушки, а затем ваши воспоминания фрагментарны. Очевидно, вы столкнулись с чем-то настолько шокирующим, что разум ваш постарался отторгнуть увиденное. Однако всё это хранится в вашей голове, нужно только докопаться до этого...

— Как до того самого минерала? На поверхности только небольшие выходы рудных жил, а в глубине может скрываться что-то большее?

— Хорошее сравнение, — говорит Дейн. — Не старайтесь напрячь память, миледи, от этого толку не будет. Начните с того, что помните. Например: кто выламывал дверь? Почему вы позвали именно их?

— Вайло, Рен и Элри, — без раздумий отвечает леди Заара. — Почему их... Мама доверяла им больше остальных и брала их с собой в поездки. То есть двоих брала, а кого-то непременно оставляла со мной. Я подозреваю, что... нет, не будем об этом.

Дейн кивает: понятно, о чем она думает. Вполне вероятно, кто-то из этих мужчин был любовником ее матери, а может, и не один.

— Она настолько была уверена в них, что доверяла им вас? — уточняет он. — А вы не думали о том, что кто-то из них мог совершить преступление? Вероятно, из их рук ваша матушка спокойно взяла бы угощение.

— Я тоже подумала об этом, — отвечает леди Заара, — но посадить и их в каменный мешок не могла: телохранителей лучше у меня нет. Да и... они так вели себя, когда увидели маму... Не думаю, что простые бойцы могли настолько хорошо сыграть.

— Что именно сыграть? Они повели себя как-то непривычно?

— Милорд, я никогда не видела, чтобы Вайло плакал. А тем вечером он рыдал в голос, стоял на четвереньках подле маминого тела, среди обломков и тлеющих головешек и рыдал. И не говорите, что это могло проистекать из внезапного осознания вины: дескать, передал ей что-то, не зная, что это такое, а увидев последствия, всё понял. Будь так, он бы мне сказал, уверена. Вайло простой, как булыжник, но верный.

— Это тоже предстоит проверить... с вашего дозволения, — говорит Дейн. — А двое других что делали?

— Рен ничего не делал. Как они ввалились в мамину спальню, когда дверь поддалась, так и остался стоять. Только лицо вдруг задергалось. Я не смогу показать, не получится... А ночью он напился вдрызг. Никогда не видела его пьяным, а теперь... Теперь он почти каждый вечер на ногах не стоит.

— Остался Элри, верно?

— Да. Он... Ну, когда они вломились... Вышло, что Элри наступил... — леди Заара шумно сглатывает и бледнеет. — Его там и вывернуло. Но он быстрее остальных пришел в себя и попытался меня не впустить, только не совладал. Я должна была увидеть своими глазами, и...

— Постойте, — быстро говорит Дейн, — не так быстро. Вы сказали, была еще служанка вашей матушки? С ней что?

— Она сразу упала без чувств. Теперь кричит по ночам, почти не может спать. Говорит, закрывает глаза и сразу видит... это.

— Ясно. С этими четверыми я тоже побеседую. Они могли заметить какие-то детали, которые ускользнули от вашего внимания. А поскольку они обычные люди — я не ошибаюсь? — то с ними всё намного проще...

— Лорд Аттон, вы же сказали, что не умеете читать мысли! — перебивает леди Заара, и он мысленно отвешивает себе оплеуху.

Опять прокололся, да как глупо! Однако нужно как-то выкручиваться, и Дейн говорит:

— Это неверный термин, миледи. Читать мысли я действительно не умею, но заглянуть в воспоминания обычного — подчеркиваю, обычного! — человека в состоянии.

— Ах вот почему вы отказались проделывать это со мной... И вот почему вы сказали, что все инструменты для допроса этого вот мерзавца при вас...

— Именно. В сущности, мне нужен только объект. Себя я обычно нигде не забываю, — неуклюже шутит он.

Леди Заара молчит, покусывая нижнюю губу.

— Вы могли бы сразу так и сказать, — произносит она наконец. — Или вы полагаете, я не в состоянии понять подобное?

На этот раз Дейн молчит сконфуженно и, видимо, делает это достаточно выразительно, потому что леди Заара сменяет гнев на милость:

— Наверно, вам велели не привлекать внимания? И мне тоже рассказывать поменьше, потому что я неопытна и могу выдать и себя, и вас, и... вообще всё предприятие?

— Вы правы, миледи, — с облегчением отвечает Дейн. — Поверьте, мне не доставляет никакого удовольствия изображать молчаливую статую, но приказ есть приказ. Прошу простить, если невольно обидел вас.

— Я сама обиделась, — криво усмехается леди Заара и убирает со лба черный локон. — У меня характер совсем как у мамы — мгновенно вспыхиваю, только она быстро остывала, а я... Я злопамятная. Угли могут тлеть долго, но в случае чего легко разгорятся заново.

— Не самое худшее качество, миледи. К слову об огне... Вы сказали — Вайло стоял среди обломков и тлеющих головешек. Откуда они там взялись? В спальне вашей матушки есть камин?

Леди Заара невесело смеется.

— О чем вы, милорд! Чем его топить? Наши спальни обогреваются при помощи магии — сил придворного чародея на это хватает. И то, пока я была маленькой, мама брала меня к себе, особенно зимой — опасалась, что замерзну. Слуги — те спят вповалку. Завидуют конюхам и скотникам — на конюшне тепло, в овчарнях тоже. Кое-кто берет в постель собак... Но, кстати, благодаря этим холодам у нас удивительно неплохо с рождаемостью, — добавляет она со смешком.

— Понятно, чем еще заниматься холодными зимними ночами... Только вот прокормить всех — задача не из простых, не так ли?

— Пока нам хватает, — серьезно говорит леди Заара. — Но... Вам не понять, наверно, каково это: годами жить... на грани.

"Впроголодь", — слышит Дейн.

Слава Великому Ниду, в Восточных землях давно забыли о голоде. Было, было и такое — во время войны они пострадало столько земель, что восстанавливать хозяйство пришлось очень долго, — но теперь это лишь история. Сейчас Восточные земли — житница Союза земель наряду с южным соседом.

Самому Дейну, конечно, не понять, как это — считать каждое зернышко, — но он слышал преизрядно рассказов старших, и у него достаточно хорошее воображение, чтобы представить подобное в красках... Да ведь и представлять не нужно: достаточно посмотреть на Граршаайн!

— Значит, камина нет, — возвращается он к разговору. — Откуда тогда взялись головешки?

— Кровать сгорела, — помедлив, отвечает леди Заара. — Вернее... ее как будто горный великан растоптал. Она старая, досталась отцу по наследству. Не представляю, сколько ей лет... или веков даже, но она была из настоящего дерева, очень прочного. Эту кровать даже передвигать приходилось вшестером, а чтобы разломать без топора или чего-то наподобие... Но она была именно разломана — повсюду валялись щепки. Одна воткнулась в стену, застряла между камней...

— Откуда же взялся огонь? Лампа опрокинулась?

— Нет... нет, вряд ли. От одной лампы так бы не вспыхнуло.

— Почему? Если она опрокинулась на постель... Кстати, с ней что?

— Всё сгорело, — передернула плечами леди Заара. — Одеяла, перина, подушки, ковры, все занавеси... Когда мы оказались внутри, там летали огромные клочья пепла, будто... будто чудовищные бабочки. Делаешь шаг — они вспархивают отовсюду, из-под ног, со стен... Дотрагиваешься до такой, а она рассыпается в прах...

— Очевидно, ваша матушка тоже пала жертвой огня? — осторожно спрашивает Дейн.

— Д-да... нет... — она обхватывает голову руками. — Не знаю... Там пахло горелым, но — только тряпками, пером, шерстью... Понимаете, о чем я?

Он знает, как пахнет горелое мясо, поэтому молча кивает.

— Но мама...

Кажется, будто леди Заара вошла в транс, чего Дейн и добивался своими расспросами сперва о незначительных событиях, а теперь о трагическом происшествии.

Девушка раскачивается на месте и продолжает:

— Мама словно пыталась выбраться из своих покоев. Стены, ставни, эти обломки, даже ставни и оконная решетка, даже пол — все было в крови... Ее тело... истерзано, будто она билась о стены, а потом... потом сама раздирала себя ногтями... Волосы вырваны клочьями, с лица почти содрана кожа, а еще... еще... Не уверена, но, кажется, она бросилась на уцелевший обломок. Он пронзил ее почти насквозь. Там... весь пол был... липкий...

Леди Заара всхлипывает, и Дейн протягивает ей обещанный платок, продолжая расспрашивать по возможности спокойным тоном:

— Неужели она не кричала? Почему ее никто не услышал?

— Вы будто не видели наших стен, милорд! Можно кричать во весь голос, никто не обратит внимания.

— Но вы сказали, что приказали ломать двери, когда ваша матушка не открыла дверь на ваш голос, не так ли? Следовательно, что-то расслышать можно. И наверняка в течение дня кто-то подходил к двери — та же служанка — и прислушивался, не изволила ли госпожа встать. Как она вызывала прислугу?

Дейн ощущает непривычный азарт.

— Как все — звонком. Но мама никого не звала... — леди Заара отрывает платок от лица и смотрит на Дейна в упор. — Здесь что-то не так. Вы правы, милорд, такой шум не прошел бы незамеченным. Окно выходит на двор, днем там предостаточно народу, хоть кто-то услышал бы. И уловил запах гари... Но ничего этого не произошло. Почему?

— Мы это выясним, миледи, обещаю, — твердо говорит он, хотя и чувствует неприятный холодок где-то в основании черепа. — Думаю, ваши слуги дополнят картину, хотя я и так уже догадываюсь, что именно произошло.

— Теперь-то вы не сомневаетесь, что мама не переборщила с пыльцой? — требовательно спрашивает леди Заара.

— Не сомневаюсь. Конечно, если бы я мог исследовать ее тело, то сделал бы намного более точное заключение, но...

— Если бы я знала, что это потребуется, то заставила бы всех обождать с погребением.

— А в усыпальницу нельзя проникнуть тайно? — спрашивает он. — Понимаю, ваши люди возмутятся, если какой-то приезжий решит вскрыть гробницу, но ведь можно не сообщать никому, не так ли?

— У нас в ходу огненное погребение, милорд, — после долгой паузы произносит леди Заара. — На это сил придворного чародея хватает. Конечно, не всех так хоронят, только знатных особ, но...

Она со злостью ударяет кулаком по скамье — на камне остаются капли крови. Дейн немедленно завладевает ими — якобы неловко коснувшись рукой. Пригодится...

— Почему, к слову, вы не заподозрили не этого чародея? — спрашивает он.

— Потому что он отказался даже приближаться к покоям мамы. Сказал — не представляет, что именно ее убило, но не рискнет с этим связываться. И тоже не просыхает, как Рен. Они обычно вдвоем и пьют, — невесело отвечает леди Заара. — Но Альгу хотя бы не уверял, будто мама сама отравилась. Может, он слабый маг, но не лжец. Не могу сказать, что доверяю ему, но...

— Проверить все равно нужно.

— Как вам будет угодно.

Список подозреваемых ширится на глазах, чтоб им...

— Что ж, займемся этим вашим лекарем, — говорит Дейн, вставая с жесткой скамьи. — Время не ждет.

— А... как же я? — леди Заара удивленно смотрит на него снизу вверх.

— Вы уже рассказали мне все, что запомнили, и довольно связно.

— Но... Вы меня все-таки зачаровали!

Дейн не может сдержаться и едва заметно улыбается.

— Нет. Просто отвлек и разговорил. Это не так уж сложно.

Назавтра он будет чувствовать себя выжатой тряпкой, потому что ненавидит такие вот беседы по душам. Умеет это делать, но... это все-таки тяжело дается, что бы он ни утверждал. Особенно тому, кто вообще не любит разговаривать, ни с близкими, ни тем более с незнакомцами.

Почему лорд Кервен сам не занялся герцогиней?

"Скорее всего, ему попросту было некогда, — думает Дейн. — А зачем еще нужны остальные, как не ради того, чтобы свалить на них грязную работу? То есть, конечно же, делегировать полномочия! А может, он просто прекрасно понимал, что ему Заара довериться не сможет? Выходит, из всех нас я внушаю наименьшие опасения? Похоже на это, иначе Кервен послал бы Ниориса — тот обаятельный..."

Глава 8

Прикасаться к лекарю — его имя Гарно — нет ни малейшего желания, но это и не обязательно, равно как и отпирать клетку.

Спрашивать его о чем-то бесполезно: Дейн попробовал и убедился, что лекарь даже назваться не может, не говоря уж о том, чтобы сказать, какой нынче день. Остается перейти к делу, и вот тут-то Дейна подстерегает первый сюрприз.

Нет, поначалу все идет нормально — он даже сказал бы, привычно, если бы занимался подобным достаточно часто. Гарно не сопротивляется, когда Дейн мягко, но непреклонно подчиняет себе его разум и начинает выискивать в нем что-то, способное указать на обстоятельства смерти матери Заары...

И не видит ничего. Вернее, никаких второстепенных событий — всё заслоняет, словно огромный щит, яркое видение того, как Гарно убеждает покойную герцогиню не пробовать пыльцу анориса, а та посылает его... Далеко посылает — матушка Заары явно не чуралась крепкого словца. А следом сразу другое видение — разгромленная спальня, изуродованное тело госпожи, а воздух дрожит от едва сдерживаемой магии... Повезло Гарно, что Заара сразу не размазала его по стене, а ухитрилась взять себя в руки — в такой-то ситуации! — и отправила в застенки. Хотя насчет "повезло" — это как сказать... Палача в замке не было, зачем бы, поэтому ответы добывали Рен и Элри. И, надо отметить, старались, но бестолку — ничего Гарно не сказал. Твердил все то же самое о пыльце, и всё.

Это уже откровенно странно, и Дейн пытается проникнуть глубже, за этот щит. Должны же быть у Гарно иные воспоминания, детские хотя бы! Как бы не так: щит прочен и широк, он застит решительно всё... Эту защиту явно ставил не сам Гарно — но кто?

Если честно, лекаря следовало бы забрать в столицу и там уже препарировать, как полагается, но увы — поступить так Дейн не может. Разве только перебросит Гарно через седло и увезет, как похищенную невесту... Далеко уедет, интересно? Сам он открыть портал не способен, зато у него имеется ключ от того, который ведет в резиденцию лорда Северных земель. Вряд ли тот обрадуется таким гостям, конечно, но в случае чего придется поступить именно так.

Но сперва Дейн решает испробовать все, на что способен в таких условиях.

Этот щит велик — не обойти, но что, если надавить? Для начала — очень осторожно, нащупывая границы и определяя возможные слабые места. Это всегда срабатывает, но не теперь: кажется, будто щит монолитный, а так не бывает! Ну, во всяком случае, Дейн не представляет, кто мог бы поставить такой в сознании обычного человека!

И все-таки он продолжает давить, и ему кажется, будто одна из условно обозначенных секций щита поддается напору, и...

Дейн приходит в себя на полу. Леди Заара встревоженно похлопывает его по щекам... а вернее сказать — хлещет изо всех сил и едва не плачет, потому что не представляет, что ей делать, кого звать на помощь...

— Я... жив, — с трудом произносит Дейн и добавляет: — Кажется.

— Что с вами случилось? — Леди Заара оседает на пол рядом с ним и вытирает лицо тыльной стороной кисти, позабыв о платке. — Я так испугалась...

Дейн молчит. Потолок над ним плывет и качается, в висках стучит, во рту стойкий привкус крови — ну да, носом хлынула... Но он действительно жив, что следует отнести к разряду счастливых случайностей. Говорят, дуракам везет, да.

— Кажется, я все понял, — говорит он наконец и пытается привстать.

Леди Заара без церемоний хватает его за руку — сил ей не занимать — и помогает сесть. От резкого движения голова взрывается болью, но она быстро утихает.

— Ну же, говорите! Это Гарно?..

— Да. И нет.

— Перестаньте изъясняться загадками, милорд!

— Простите, миледи, я немного не в форме, — мрачно говорит Дейн, искренне надеясь, что после такого магического удара с него не свалилась личина. Но герцогиня вроде бы не удивлена, значит, все в порядке.

— Может быть, позвать... Ах, кого же я позову! — восклицает она. — Эта тварь сдохла, а другого лекаря у нас нет! Только Альгу, но целитель из него, как из меня пряха...

— Не нужно никого звать, я скоро приду в себя, — останавливает Дейн. Сам виноват, сунулся, куда не надо, теперь терпи. — Говорите, Гарно умер?

— Я его не щупала, но, похоже, он испустил дух. Вопил, во всяком случае, страшно... Но что все-таки с вами случилось?

Дейн долго молчит, потом уже привычным жестом стягивает перчатку и вызывает воду на ладони — промочить горло и умыться, а то лицо горит, да еще в крови из носа и ссадины на лбу: наверно, ударился о решетку, когда падал. Кстати, нужно уничтожить малейшие следы своей крови, и немедленно, пока не отвлекся и не забыл!

— Я догадываюсь, что именно произошло с вашей матушкой, — говорит он наконец. — Не претендую на истину в последней инстанции, тем более, доказательств у меня нет, но всё сходится.

— Так Гарно ее отравил? — брови леди Заары сходятся на переносице.

— Нет. Дело тут вовсе не в яде. Скорее всего, он кое-что ей передал или просто спрятал в ее покоях. Что именно, не берусь предположить, но вряд ли эта вещь была велика. И не думаю, что мы ее отыщем, даже если просеем пыль и пепел в покоях вашей матушки, — такие артефакты обычно разрушаются бесследно.

— Артефакты? Вы хотите сказать... магические? Но почему Гарно, а не Альгу?..

Дейн легко понимает ее сбивчивые вопросы и отвечает:

— Альгу хоть и скверный, но маг, миледи, он мог почуять неладное. Может быть, он неважно колдует, но с чутьем у него, судя по тому, что он отказался приближаться к покоям вашей матушки, всё в порядке. А вот Гарно — просто человек. И именно поэтому его намного проще зачаровать и отдать приказ, когда придет время. Не припомните, в замке незадолго до смерти вашей матушки никто не гостил?

— Нет... нет, у нас вообще гостей не бывает, откуда бы? Только известная вам особа, но это совсем другое... И мамы в то время уже не было в живых.

— А сам Гарно отлучался?

— Нет. Зачем?

— Мало ли, насобирать каких-нибудь трав или купить... не знаю, топленого жира, змеиных зубов, белой глины. Чем тут у вас лечат? — Дейн пытается шутить, но выходит скверно. — Неужели он все время проводил взаперти?

— А, вот вы к чему клоните... — Леди Заара недолго думает, потом говорит: — Конечно, он постоянно ездил к больным. Бывал на ярмарках — они у нас не такие богатые, как на Светлой стороне, но все-таки устраивают их регулярно. И, конечно, никто не держал его под замком и не следил особенно — всё равно далеко отсюда не уйдешь.

— Понятно... — схватившись за край каменной скамьи, Дейн встает во весь рост. Мир еще немного покачивается перед глазами, но в целом, кажется, он легко отделался. Мог бы и вовсе не встать. — Таким образом, получить артефакт он мог где угодно и от кого угодно, равно как и приказ в определенный момент подсунуть эту штуковину госпоже. А вот каким образом приказ активировался — уже более интересный вопрос...

— Я ничего не понимаю, милорд, — честно признается леди Заара.

— Просто я выражаюсь путано — в голове будто маслобойка работает, — отвечает он искренностью на искренность. — Попробую иначе... Кто-то когда-то передал Гарно некую вещь. Это могло быть что угодно — хоть платок, хоть флакон с каплями или маслом для лампы, хоть пучок сухих трав. Неважно! Главное, это нечто должно было в определенный момент оказаться рядом с вашей матушкой. Судя по тому, как обработан Гарно...

— В каком смысле — обработан?

— Я не смог увидеть ни единого истинного его воспоминания, — поясняет Дейн. — А так не бывает. У него в голове... ну, представьте себе пещеру, заваленную огромным валуном. За ним, может, и было что-то, а на поверхности — только версия о пыльце. И откатить этот валун в сторону и заглянуть в пещеру я не смог. Вернее, мне удалось отколупать камень с краю, но как только я сунулся в щель, меня вышвырнуло оттуда с такой силой, что... Вы сами видели. Злоумышленник всё предусмотрел: даже если бы за дело взялся не я, а кто-то более умелый и способный не поймать отдачу заклинания, воспоминания Гарно все равно бы погибли. С ним вместе, да...

— Зря трудились и пальцы ему ломали, — бормочет леди Заара. — Значит, кто-то его зачаровал и приказал убить матушку?

— Если совсем просто, то именно так. Скажите, он был вхож ее покои?

— Нет. То есть если она звала, то приходил, а просто так — кто же его впустит?Но, наверно, он мог и не сам это сделать, а отдать той же служанке? В ее-то голове вы такое увидите?

— Надеюсь. Ее расспрашивали о чем-то подобном?

— Конечно, но вдруг она тоже зачарована?

— Нет, это уже слишком сложно, — качает головой Дейн и морщится от боли, пронзившей висок. — Вероятнее всего, она даже не подозревала, что какая-то вещица подменена. Тот же платок, будь он неладен... Да о чем я, право слово! Прицепленного к подолу репья или воткнутой булавки вполне достаточно, и никакая служанка не понадобится!

Леди Заара смотрит на него с недоумением и говорит:

— Я думала, это сказки, а в нынешние времена подобного не бывает...

— Это не сказки, миледи, просто такие практики порядком забылись после войны. Но некоторые все еще владеют и ими, и кое-чем похуже.

— Кто?

— Рано говорить об этом, — прямо говорит Дейн. Догадка ему очень не нравится, озвучивать ее он не желает. Герцогиня и так в опасности.

— Я понимаю, без доказательств это все пустые слова, — неожиданно говорит леди Заара. — Лучше скажите, что случилось дальше? Допустим, Гарно воткнул булавку, ни мама, ни служанка этого не заметили, и?..

— Вы сами сказали, что ваша матушка два дня пребывала в скверном настроении, а затем заявила о дурном самочувствии и уединилась. Скорее всего, почувствовала, что заклятие начало работать, и даже если не понимала, что именно происходит, старалась обезопасить окружающих. Вас в первую очередь.

— Опять не понимаю!

Дейн молчит, стараясь сформулировать попроще, потом произносит:

— Вероятнее всего, цель этой... да, диверсии была такова: спровоцировать у вашей матушки магический выброс. Такой, чтобы от замка камня на камня не осталось. Отсюда ее раздражительность — насколько я понимаю, она и так-то не отличалась терпением?

— Как сказать... — леди Заара снова кусает губу, теперь до крови. Подать ей платок, аккуратно забрать — и эти капли лишними не будут... — Она могла очень долго сохранять спокойствие, но если уж выходила из себя, даже я старалась сбежать подальше, покуда она бушует. Но, повторюсь, мама быстро успокаивалась. Главное — пережить первые четверть часа.

— В ваших жилах течет ее кровь. Древняя кровь, — зачем-то говорит Дейн. — И она, как и вы, не была обучена магии, я прав? Прав... На это и рассчитывал злоумышленник. Герцогиня вышла из себя, неважно, по какому поводу, и разнесла замок. Погибли все — и она, и наследница, и слуги... Такова была бы основная версия, уверен. А учитывая, что вы могли попытаться дать отпор, и ваша сила столкнулась бы с материнской... на месте замка и половины Граршаайна мог остаться дымящийся кратер.

— Но ничего этого не произошло! То есть... погибла только мама, — шепчет леди Заара. — Как же так?

— Я не знаю, миледи. И мы никогда этого не узнаем — спросить уже не у кого. Могу лишь предполагать: ваша матушка, почувствовав неладное, постаралась остаться одна. А затем, когда это неладное развернулось в полную мощь... — он тяжело вздыхает, — она не давала ему вырваться наружу. Сражалась — очень долго... Не представляю, как именно, видимо, просто инстинктивно. Вряд ли она к тому моменту еще могла мыслить здраво...

— То есть... Это она разломала мебель, сожгла всё и... так поранилась?

— Да. Вероятно, боль отрезвляла ее хотя бы ненадолго, жажда разрушения тоже находила выход... Но в финале этой схватки, очевидно, несчастная поняла, что безнадежно проигрывает, и предпочла покончить с собой, нежели разрушить замок и погубить вас.

Леди Заара закрывает лицо руками и молчит. Не плачет, нет, просто молчит. Потом поднимает голову и говорит:

— Найдите тех, кто сделал это с мамой, лорд Аттон. Я хочу поднять их головы на кольях перед воротами Граршаайна.

— Сделаю все от меня зависящее, миледи, — чудом не поперхнувшись, отвечает он. — А теперь идемте. У нас еще много дел этой ночью...

* * *

Как он и предполагал, ни у одного из троих телохранителей не обнаруживается ни следа постороннего воздействия. И да, леди Заара была права: покойная герцогиня время от времени приглашала одного из них в свою спальню.

Служанка тоже чиста. Правда, кажется, немного повредилась в рассудке от увиденного, но это Дейна уже не касается. Главное, она ничего не брала у Гарно и не передавала госпоже. Если такое и произошло, то лекарь обставил это достаточно хитро, чтобы женщина ничего не заподозрила.

Ну и придворный чародей, Альгу, порадовать ничем не может. По столичным меркам он вообще не должен считаться магом, в лучшем случае, вечным подмастерьем, однако в Граршаайне и такой на вес золота. А еще — в этом Дейн не ошибся, — Альгу обладает недурным чутьем.

— Лекарь этот мне никогда не нравился, — заявляет он, предлагая Дейну кружку вина, но тот решительно отказывается. — Отравы боитесь, милорд? Будто вы ее за сто лиг не почуете...

— Может, и почую, но у меня с утра дел по горло. Не до вина. Скажи лучше, что тебе не нравилось в Гарно?

— Да всё, — честно отвечает Альгу. Он невысокий, лысый, как коленка, крепкого сложения. Увидишь — ни за что не подумаешь, что это маг, пускай и слабосильный, скорее уж, ремесленник или бывший вояка. — Какой-то он был... скользкий. Шмыг да шмыг, то тут его видели, то там...

— Только не выдумывай, — предупреждает Дейн. — О покойном многое можно сочинить: и глаза у него бегали, и руки, как у карманника — пальцы шевелились, будто пауки...

— Покойном? — Альгу давится вином и долго кашляет. — Это вы его, милорд?.. Тьфу, что я спрашиваю... Гхм...

— Продолжай.

— Ничего я выдумываю, милорд. Лекарь он был неплохой — лучше в наших краях, пожалуй, и не найдешь. Никто не жаловался, я имею в виду, из тех, кто выжил. Ну а обе госпожи сроду ничем не болели, так что Гарно при них был для порядка. Да и так... в замке народу много, в округе тоже. Без дела он не сидел. Смекаете?

— Нет, — честно говорит Дейн.

— Ездил все время куда-то за холмы, — поясняет Альгу. — Один. Говорил, надо того проведать, этого, там травы какой-то нарвать... Я как-то пробовал за ним проследить — не вышло. Ну да какой из меня шпион... Может, он вовсе меня не заметил — я же все-таки умею незаметным делаться, даже от госпожи как-то спрятался, — и не собирался от меня скрываться... Однако же свернул в распадок — и как не бывало!

— Какой распадок? Можешь показать на карте?

— На карте вряд ли, не понимаю я их, а объяснить, как добраться, могу, — охотно говорит чародей. — Тут недалеко, получаса езды не будет.

— Объясни, — соглашается Дейн. — И еще скажи, часто ли в последнее время Гарно вот так исчезал?

— Последнее — это какое, милорд? Год, два, десять?

— Говори обо всем, что вспомнишь, я потом разберусь. И, кстати, напомни-ка, когда этот Гарно тут появился?

— Что значит появился? — удивляется Альгу. — Он тут родился, в замке, у одной служанки — ее уже нет в живых. Как раз год со смерти старого хозяина прошел. Болтали даже, будто Гарно его сын, да это враки — ни по срокам не сходилось, ни на лицо он не похож был...

"А вот этим его могли зацепить, — отмечает про себя Дейн. — Как же, сын, пускай и незаконнорожденный, от служанки! Заара-то — дочь чужачки, купленной за двести голов скота и всякий скарб..."

— И как он ухитрился выучится лекарскому искусству?

— Да что там того искусства в наших-то краях, — фыркает Альгу в кружку и утирает лицо рукавом. — Кое-чему он у женщин обучился — родни не было, нянчили все по очереди, тут часто такое бывает. Подрос, стал бегать с поручениями, показался мне сметливым, я его при себе держал. Читать вот выучил, сам виноват... Потом, как это у молодежи водится, Гарно решил мир посмотреть. Несколько лет смотрел, стало быть, потом вернулся живой, здоровый, вьюк с книгами приволок и другой — с разными банками-склянками, порошками и мазями. Сперва крестьян лечил, потом старшая госпожа его в замок взяла. А то что это такое: замок и без лекаря!

— Ну а ты на что?

— Из меня лекарь, как из овцы брадобрей, — честно отвечает Альгу. — Справлялся конечно... У нас тут ничего особенного не случается — ну, ногу кто-нибудь сломает или руку, зуб заболит, живот скрутит... Вот роды — это хуже, но как с этим быть, старухи лучше меня знают. А раз появился молодой и ученый — успел где-то нахвататься премудрости, — так я на него эту заботу и свалил. Никто, говорю же, не жаловался.

— Но тебе он все равно не нравился. И не потому, что отобрал часть работы: ты же говоришь, что сам ее на него спихнул.

— Ну да. Что-то такое вот зудело в печенке, — задумчиво говорит чародей, поглаживая лысину, — а словами никак не объяснить. Может, я и впрямь многое выдумываю, милорд, но что Гарно был скользким — это вам любой подтвердит, кого угодно в замке спросите!

— Понятно, — только и роняет Дейн.

Да уж, много толку от таких расспросов...

Время снова будто растягивается: за остаток ночи Дейн успевает обследовать замок, особое внимание уделив покоям герцогини и комнате Гарно. В первых он находит подтверждение своей версии, во второй — ничего. Правда, леди Заара отдает ему книги лекаря, как и обещала, и среди них есть несколько довольно интересных трактатов... Но не время сейчас утыкаться в них!

Нужно вздремнуть хотя бы пару часов — с утра Дейна ждут неприветливые холмы и тот загадочный распадок. Что там делал Гарно? Просто ездил проветриться? Встречался с кем-то? Искал травы? Поди узнай...

Тело лекаря Дейн приказывает отправить в столицу — в том, что оно не протухнет, он готов ручаться. Каким образом доставят посылку, его не беспокоит. Монтак особенно не удивляется, молча кивает и подзывает к себе одного из телохранителей. Очевидно, для всех них настроены постоянно действующие порталы, и Дейн невольно завидует: у него только один и тот — на самый крайний случай. Остается надеяться, что этот случай не наступит: Дейну совершенно не хочется вваливаться в чужой дом, воспользовавшись формальным приглашением.

С рассветом Дейн в сопровождении телохранителей выезжает на разведку и проводит в холмах почти пятеро суток, потому что лазать по ним — сущее мучение для равнинного жителя.

Но ничего, главное он зафиксировать в состоянии, а дальше — не его дело.

"Не мое? — думает он, расслабленно сидя в седле рыжего коня. Этот зверь явно знает, что такое крутые склоны, ему можно довериться. — Нет, друг мой Дейн, теперь это и твое дело. Неужели ты думаешь, будто Кервен позволит тебе взять и снова спрятаться в тени после всего, что ты узнал? О нет, он и раньше заваливал тебя заданиями, но то были поручения Совета. А теперь ты будешь работать и на него лично. Нет, конечно, ты веришь в то, что Кервен радеет лишь о благе Союза земель... А если нет? Ну что, если так? Как тогда быть? Сбежать не получится, учти! Разве только на Теневую сторону, но что-то не тянет".

От этих мыслей делается горько во рту и гадко на душе. Стоит подумать о том, что Кервен, конечно, сильно задолжал Дейну со всеми этими поручениями, но ведь Дейн не выйдет сухим из воды, случись что: добровольно пришел и принес информацию! В случае чего, утопить его окажется намного проще, нежели лорда Северных земель, поднаторевшего в интригах за столько лет при дворе...

"Подумаю об этом, когда придет время", — решает Дейн и штурмует очередной склон. Хорошо еще, это не морозные горы Северных земель и не раскаленные плато Южных — там пришлось бы намного труднее.

У него уже сложилась общая картина происходящего, и она не радует. Похоже, маленькое герцогство может стать причиной серьезной головной боли для Союза земель... С другой стороны, если Союз не возьмет Граршаайн под крыло, найдутся другие желающие. И Дейн был почти уверен, что знает, кто именно...

— Вы обманули нас, миледи, — говорит он перед отбытием. Толпы провожающих нет, только хозяйка Граршаайна и с телохранителями и Дейн со своими сопровождающими. Те, правда, скромно стоят поодаль, хотя Дейн уверен — Монтак прекрасно слышит разговор. Впрочем, скрывать ему нечего.

— Не понимаю, милорд, — леди Заара вскидывает голову.

— Понимаете. На нынешней территории Граршаайна — а я пересек ее вдоль и поперек, можете мне поверить, — лишь выход рудной жилы. Сама она уходит туда, — Дейн кивает в сторону Тени.

— Формально это все еще Граршаайн, кто бы ни селился в этих холмах, — спокойно говорит она. — Надеюсь, войскам Союза не составит труда отбить у горстки варваров так важные для него земли?

"Ах вот как!" — Дейну неожиданно становится весело. Что ж, пускай лорд Кервен думает, как с этим быть: с него самого взятки гладки, данные исследований он предоставит, а все эти военные операции — не по ведомству Дейна. Пускай Сейтена присылают, он убедительный. Выжжет захваченные теневыми жителями холмы до скального основания — и разговору конец. Заодно и до рудной жилы проще будет добираться... теоретически.

— Вы тоже меня обманули, — негромко говорит леди Заара.

— В чем же, миледи?

— Вы вовсе не лорд Аттон, — отвечает она.

— Но почему вы...

— Я видела его в Эльгунге, тогда же, когда и принца. Внешне вы неотличимы от настоящего Аттона, но... вы — не он. Говорите не так, двигаетесь не так, да и ощущаетесь совершенно иначе... Я права?

— Позвольте, я оставлю ваш вопрос без ответа, миледи, — говорит Дейн и подает знак Монтаку, чтобы открыл портал. — Это может быть опасно в первую очередь для вас.

— Понимаю. Кажется, понимаю, — отвечает она и вдруг улыбается. — Быть может, мы еще встретимся... лорд-как-бы-вас-ни-звали.

— Вполне вероятно.

"Вполне вероятно, мне прикажут на ней жениться, если вдруг она не подойдет принцу, — думает он, следуя за телохранителями. — А я, пожалуй, не стану возражать..."

И еще Дейн испытывает невыразимо приятное и доселе почти не знакомое чувство — злорадство. Кажется, лорд Кервен много говорил о том, как важно не дать разным лордам Аттонам пересечься в одной точке пространства-времени? Вот только о долгоживущих свидетелях с хорошей памятью позабыл! Пускай сам теперь и расхлебывает...

Глава 9

— Прикажете доложить о вашем прибытии? — негромко осведомляется Монтак, когда небольшой отряд оказывается под защитой стен столичного особняка Дейна.

Невелика та защита, честно говоря, по сравнению с Восточным замком и даже Граршаайном, но некоторую иллюзию безопасности создает. Если подстраховаться магией — и вовсе недурно выходит.

— О прибытии — непременно доложите, — согласно кивает Дейн, спрыгивая с коня и бросая его поводья одному из телохранителей. — Надеюсь, ваш господин не пожелает видеть меня немедленно по прибытию. Мне хотелось бы немного отдохнуть от личины.

Она уже сходит — это легко почувствовать. Ощущение такое, будто осторожно сдираешь корочку с едва поджившей царапины. Неприятно, но терпимо.

— Таких распоряжений не поступало, лорд Данари, — говорит Монтак. — Если у вас ничего настолько срочного, о чем следует уведомить лорда Кервена немедленно, то вы можете всецело располагать собой. До заседания Совета.

— Вот и прекрасно. Мне как раз хватит времени, чтобы привести в порядок рабочие заметки, а после заседания, полагаю...

Дейн не заканчивает фразу, но Монтак понятливо кивает: владетельные лорды как-нибудь сами договорятся о времени и месте встречи. Правда, телохранитель тут же озадачивает его словами:

— Майни и Риц останутся с вами.

— Хорошо, но зачем?

Монтак пожимает плечами:

— Таков приказ.

Приказ так приказ, думает Дейн. Самому же спокойнее, когда рядом эти неразговорчивые бойцы. Он, к стыду своему, все еще их путает, до того похожие личины они носят.

— Танн? — оборачивается он на звук знакомых шагов — старый слуга спешит к нему по залитому солнцем двору, хотя обычно днем наружу не выходит. — В чем дело? Стряслось что-нибудь?

— Нет, нет, милорд, — качает тот седой головой. — Просто вышел встретить... Долго вас не было, не помню, чтобы отлучались так надолго... Сердце не на месте...

— Иди-ка ты в тень, друг мой, — говорит ему Дейн, тесня ко входу, — сердце у тебя не на месте от жары, не иначе. Или все-таки что-то случилось?

— Нет же, милорд... Правда, спрашивали вас, ну так я сказал, что вы во дворце, а когда вернетесь, не знаю. Может, вовсе не надо было отвечать?

— Кто спрашивал? — тут же оказывается рядом Монтак.

— Да кто их разберет, господин, — Танн совсем теряется. — Одеты вроде вас, дорого, но сразу не разберешь. А вот кони... кони неправильные.

Он вдруг умолкает, а Дейн терпеливо ждет, пока слуга соберется с мыслями.

— Наших, из Восточных земель, я от любых других отличу, — уверенно говорит Танн. — У южан тоже скакуны хороши. А вот ваши, господа, похоже, не чистой породы — южные крови заметны, здешние, опять же, но еще и какие-то дикари примешались. Прав я?

Монтак кивает, глядя на старика с неподдельным удивлением: Дейн и не предполагал, что эта каменная физиономия способна выражать подобные эмоции.

— Только у вас подобраны один к одному. Сразу видно, не первых попавшихся брали. А тех господ — с берега по камушку. Один — точно наполовину наш, другой вроде немного на южанина смахивает, а остальные — не пойми какие крови понамешаны. Будто на постоялом дворе взяли напрокат, что попалось...

Выдохшись, Танн умолкает, а Дейн переглядывается с Монтаком.

— Останутся еще Нэр и Ленн, — говорит тот, — а я доложу лорду Кервену и вернусь со свежей сменой.

Дейн молча соглашается. Что еще ему остается?

Совершенно некому и незачем было интересоваться, куда он запропастился. Нет у него друзей в столице, а если кто-то собирался наведаться из дома, так предупредил бы заранее — не принято сваливаться на голову просто так. Да и будто бы Танн не узнал своих — что людей, что лошадей!

— Один еще пытался с Мелли заговорить, — добавляет Танн. — Но она вовсе ничего не знает.

Монтак снова смотрит на Дейна, и тот истолковывает этот взгляд так: к горничной не приближаться, пока ее не проверят. Неизвестно, просто ли перекинулся с ней гость парой слов или сделал что похуже... как с Гарно. Дейн, конечно, способен заметить опасность и сам... если не отвлечется и не уйдет в раздумья. Пусть уж лучше этим займутся телохранители.

— Спасибо за службу, Танн, — говорит он слуге. — Иди, в самом деле, под крышу. И скажи Мелли, чтобы вышла к господам.

Старик исчезает в прохладе дома, Дейн, помедлив, идет следом. Устал он, как не уставал последние... не вспомнить даже, сколько лет! Наверно, с тех самых пор, как занял место в Совете, а это... Это было давно.

Он не может себе позволить расслабиться и отдохнуть: телохранители уже доставили доставляли в его лабораторию то, что надлежит тщательно исследовать. Кроме тела Гарно, конечно же, — честь заниматься этими бренными останками выпала кому-то другому. Может быть, самому лорду Кервену.

Ну а кроме образцов почвы из Граршаайна, у Дейна имеется драгоценность получше того, что могли бы раздобыть люди Кервена, подкупив служанок леди Заары. Не обрезки ногтей и волоски, хотя это тоже немало, а капли крови. Немного, но ему хватит...

Работа сложная, она отнимает всё его время и внимание, и необходимость присутствовать на Совете раздражает — столько времени уходит впустую! Ему бы еще день-другой, и он сумел бы говорить с большей убежденностью... Ну что там обсуждать? Снова торговые сделки? Так в этом блистает лорд Южных земель, а без Дейна могли бы и обойтись... Но увы, пропустить заседание никак не возможно, и Дейн работает сутки напролет.

Результаты у него уже имеются, вроде бы обнадеживающие, но пока рано говорить наверняка. Будь у Дейна выбор, он пока не стал бы докладывать лорду Кервену, а прежде достиг бы полной уверенности. Но что-то подсказывает: ждать тот не станет, и лучше предоставить имеющуюся информацию — пускай и не абсолютно надежную, — чем затягивать дело. Впрочем, по основному заданию Дейн готов отчитаться: там всё вполне прозрачно, — а вот по тому, которое он сам себе организовал... И умолчать о нем не получится — слишком тесно всё взаимосвязано.

Именно поэтому на заседании Дейн отвечает на короткий вопросительный взгляд лорда Кервена взглядом прямым: дескать, могу, отчитаться. Вот только тот отворачивается, никак не дает понять, где, как и когда они могут встретиться.

"На то, чтобы связаться, может не оказаться времени, — вспоминает Дейн его слова. — Либо возможности". Очевидно, сейчас имеет место второй вариант. Неизвестно, чьих соглядатаев опасается старший лорд, раз не желает передать приглашение даже через людей Монтака, но если он так ведет себя, значит... Значит, придется явиться в его резиденцию.

При одной мысли об этом внутри что-то сжимается. Не ловушка ли это? За несанкционированную попытку вторжения в чужие владения Дейна могут не просто отстранить от занимаемой должности, а даже и казнить. Он не сомневается: у лорда Кервена хватит и возможностей, и хладнокровия, чтобы подставить его. Только зачем? Чтобы избавиться от того, кто слишком много узнал? Списать, так сказать, все долги мановением руки?

Но Кервен ведь еще не получил результатов исследований! Только это Дейна и утешает... Конечно, лорд Кервен может заполучить их и без самого Дейна — Монтак войдет в лабораторию и передаст господину все, до чего сумеет дотянуться, — но разберется ли? Рано или поздно — сумеет, вне всякого сомнения, вот только время играет против него...

"Решайся", — Дейн смотрит в распахнутое окно.

Ни ветерка, душно... Над столицей миражом высится колоссальный диск Великого Нида, испещренный загадочными знаками. Ураганов не заметно, и на том спасибо... Проплывает на фоне гиганта серебристый Дис — на его затененной стороне что-то искрится — наверно, какое-то празднество у диситов. Любопытно, какой они видят Альту? Не принимают ли атаки боевых магов за фейерверки? Как знать... Диситов давно уже никто не видел. Конечно, они поддерживают отношения с Советом земель, а может, и еще с кем-то, но сами на Альте не появляются. И правильно делают — здесь им не рады...

"Ну же!" — понукает себя Дейн и шагает в портал, словно окунается в ледяную воду с головой. Главное — решиться, потом отступать будет некуда.

Несколько неприятных секунд — чужой портал будто не хочет отпускать его.

"Ключ. Дело в ключе", — припоминает Дейн и, словно откликнувшись на его мысли, активируется подаренное ему лордом Кервеном заклятие. Ладонь жжёт так, будто он держит пригоршню снега, но жжение почти сразу прекращается.

Дейн стоит посреди пустого зала с мозаичным полом. Не видно ни факелов, ни фонарей, но откуда-то всё равно струится мягкий прохладный свет. Тёмные проёмы арок — по всей окружности зала, а потолок теряется в тенях.

"Что дальше? Оставаться здесь и ждать хозяина или идти на поиски?"

Второй вариант ему совсем не нравится: неизвестно, на что можно нарваться в замке лорда Северных земель, не примут ли его слуги за шпиона... Правда, никаких слуг Дейн до сей поры не встречал, но это не означает, будто их вовсе нет. Не из снега же Кервен слепил Монтака и остальных, верно? А в том, что другие окажутся им под стать, Дейн не сомневается.

А еще он смертельно не любит недоразумений, а они наверняка возникнут, если отправиться в одиночку бродить по этому замку.

Несколько минут раздумий и мучительной неловкости — будто забрался в чужой дом без спросу. Он ушел бы, если бы знал, как это сделать! "Очень умно с твоей стороны, — мелькает в голове, — договориться о входе, но не спросить о выходе..."

И всё нарастает странное ощущение — будто за ним наблюдают мириады глаз, смотрят со всех сторон, не любопытно, не хищно, нет. Холодно, изучающе. Бесстрастно.

Тьма в одном из проёмов на мгновение сгущается еще сильнее, и из-под арки выступает лорд Кервен. Дейн не может сдержать вздоха облегчения.

— Я рассчитывал, что вы правильно меня поймете, — без предисловий произносит тот. — Идёмте. Как я понимаю, вам есть, что мне рассказать?

— Совершенно верно, — Дейну удается взять себя в руки.

— Прекрасно.

В присутствии хозяина замок перестает казаться настолько пугающим. Это просто жилище, правда, отлично защищенное и опасное для чужаков, но сейчас он — гость, и замок (и то, что в нем обитает), об этом знает и прикрывает многочисленные глаза... Но все равно следит за чужаком из-под полуприкрытых век.

Они минуют несколько переходов и галерей в полной тишине, только звуки шагов гулко отдаются под сводами. Дейн невольно взглядывает по сторонам: в прошлый раз он рассмотрел только кабинет хозяина и теперь не может сдержать любопытства.

Замок похож на своего хозяина — он холоден, но не мрачен. Да, под сводами прячется тьма, и тени затаились среди колонн, но и света довольно. Строгая изысканная отделка, мягкие сочетания цветов и оттенков, светлый камень, тёмное дерево благородных пород, хрусталь и старое серебро... Ничего бьющего в глаза, никакой вычурности и показной роскоши, и это Дейну нравится.

Вот только тишина... Создается впечатление, будто замок безлюден, хотя это невозможно. Телохранители, слуги — где они прячутся? Наверно, выдрессированы настолько хорошо, что не выдают своего присутствия. Так и кажется, будто замок населен призраками...

И когда из-за колонн выступает серебристая тень, Дейн несколько секунд пребывает в полной уверенности, что это привидение.

Но это не призрак и не дух. Это молодая женщина, и она без страха приближается к лорду Кервену.

— Я вижу, у нас гость? — произносит она и смотрит на Дейна.

Он тоже смотрит на нее и лихорадочно соображает, кем она может приходиться хозяину замка — женой? Дочерью? Он никогда не слышал, чтобы у лорда Кервена была жена, не говоря уж о наследниках. Тогда кто?..

— Верно, — отвечает тот и, видя замешательство Дейна, произносит с усмешкой: — Ты наслышана о нём.

— Я угадаю, — она пристально смотрит на лорда. — Тот, кого я ни разу не видела. Лорд Восточных земель, верно?

— Да, миледи, — Дейн запоздало отвешивает приличествующий случаю поклон. Должно быть, выходит несколько неуклюже, но женщина не улыбается.

— Леди Гиденна, — произносит старший лорд с некоторой неохотой. — Моя кузина.

— Я рада знакомству, — она протягивает руку, и Дейн, опомнившись, осторожно касается тёплой руки — на узком запястье серебряный браслет тонкой работы, на пальце тяжелое кольцо с сияющим бриллиантом.

Нужно сказать что-то в ответ, но Дейн не знает, что именно. Он никогда не был дамским угодником, а уж тем более не имеет представления, как обращаться с кузиной председателя Совета, о которой прежде даже не слышал...

Леди Гиденна — ей идёт это имя — высока ростом и стройна. Она очень похожа на кузена — то же непроницаемое лицо, разве лишь черты его тоньше да губы умеют улыбаться. Высокие скулы, смугловатая кожа, тонкие, будто нарисованные брови, и светлые глаза — поразительно яркие, не затянутые льдом, как у кузена, ясные, с уже знакомыми лиловыми искрами. На ней простое серебристо-серое платье, облегающее фигуру и ниспадающее мягкими складками до пола, белоснежные волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб, и уложены тяжелым узлом на затылке, в прическе искрятся зимней изморозью крохотные бриллианты...

— Нас ждут дела, — голос лорда Кервена заставляет Дейна отшатнуться.

Кажется, он вел себя совершенно неприлично, разглядывая совсем не знакомую леди.

— Приказать подать что-нибудь в кабинет? — спрашивает она.

— Пожалуй, — Кервен, оказывается, умеет усмехаться, — вот только лорд Данари вряд ли примет угощение в нашем доме.

— Я вовсе не... — он хочет опровергнуть эти слова, но... это правда.

— Лорд Данари может не беспокоиться, — чуть наклоняет голову леди Гиденна. — В нашем роду не принято травить гостей. Мы предпочитаем холодное — во всех смыслах этого слова — оружие.

И Дейн снова не понимает, что и как нужно сказать: отшутиться в ответ? Принять ее слова всерьез?

— Идемте, — лорд Кервен направляется дальше по коридору, и Дейну ничего не остается, кроме как следовать за ним.

Леди Гиденна исчезает среди теней и, когда он оглядывается через плечо, её уже не видно...

— Вы удивлены? — зачем-то спрашивает Кервен.

— Да, милорд, — отвечает правду Дейн. — Я не знал, что у вас есть кузина.

— Она не просто моя кузина, — ему не хочется слушать, но Кервену всё равно. — У меня нет прямых наследников, нет и более близких родственников. Её сын когда-нибудь займёт моё место. Либо же она сама.

— Женщины никогда не входили в Совет, — замечает Дейн.

Ему не нравится странная откровенность лорда Кервена, но теперь он понимает, почему леди Гиденна живет в его замке: наследницу и мать будущего наследника нужно беречь как зеницу ока.

— Владетельные лорды никогда не заключали союзов, — повторяет тот его собственные слова.

— Разве речь идет о союзе? — отвечает Дейн словами старшего лорда и с удивлением видит мимолетную улыбку.

По счастью, продолжать неудобный разговор не приходится: перед ними распахивается дверь кабинета.

— Итак, — Кервен по-прежнему не тратит времени на предисловия. — Излагайте.

— Все немного сложнее, чем представлялось из столицы, — медленно подбирая слова, говорит Дейн.

— И вы не знаете, с чего начать?

— Пожалуй.

— В таком случае, начинайте с основного вашего задания. Вы выяснили, что случилось с покойной герцогиней?

— Да. Ее убили. И, надеюсь, вам или вашим людям удалось хоть что-то узнать благодаря трупу лекаря, потому что у меня это не получилось, — Дейн невольно трогает разбитый лоб. От ссадины не осталось ни следа, но воспоминания еще живы. — Все-таки допросы — не мой конек.

— Кое-что действительно получилось выяснить, — медленно отвечает Кервен, — но сперва мне хотелось бы выслушать ваше заключение.

— Как вам будет угодно, милорд. Итак...

Старший лорд поднимает руку, призывая к молчанию, — в кабинет неслышно входит леди Гиденна.

— Я сочла, что слугам нечего делать здесь, когда вы говорите о делах, — говорит она.

В руках у нее легкий поднос с изысканным хрустальным графином и двумя бокалами, такими тонкими, будто они сделаны из первого осеннего ледка.

— Не стоило беспокойства, — холодновато отвечает Кервен.

— Возможно. Но ты склонен пытать своих гостей жаждой, — и снова эта улыбка, у ее кузена точно такая же, как оказалось. — А если даже и нет, вряд ли лорд Восточных земель примет что-то из твоих рук, не так ли?

И она смотрит на Дейна, будто видит его насквозь, и он снова не знает, что говорить. Может только молча взять у нее бокал, доверху наполненный чем-то льдисто сверкающим, игристым...

Леди Гиденна выходит, гордо неся голову с тяжелой прической — изысканный цветок на тонком стебле шеи. Чуть слышно шелестит шёлк платья, а шагов не различить.

— Вернемся к делу, — спокойно говорит лорд Кервен, отпивая из своего бокала. — Пейте, вино не отравлено. Я не собираюсь возиться с вашим трупом, у меня достаточно других забот.

— Крайне любезно с вашей стороны, — заставляет себя улыбнуться Дейн и все-таки пригубливает вино.

Оно холодное, очень холодное, и, кажется, в нем плавают кристаллики льда, а вкус проявляется не сразу — сперва губы немеют от холода, и только потом можно разобрать, что именно ты пьешь. Он как-то читал об этом вине, его делают только в Северных землях, из седого винограда, который каким-то чудом поспевает за короткое лето. Кажется, дозревает он и вовсе под снегом, под толстой белой шубой, укрывающей тяжелые гроздья... И уж никогда Дейн не думал, что ему доведется попробовать редкостный напиток.

— Покойная герцогиня, — напоминает лорд Кервен, и Дейн, встряхнувшись, начинает рассказывать: подробно, как он это умеет. Быть может, немного занудно, но собеседника подобное не смущает — он слушает более чем внимательно.

— Таким образом, — завершает монолог Дейн и делает еще глоток вина, которое ничуть не согрелось, — я уверен, что мать леди Заары убита, знаю, каким образом, но не представляю, кто и почему совершил это преступление. Вернее, я понимаю: нужно искать того, кому выгодно, но...

Он пожимает плечами, а лорд Кервен спокойно говорит:

— Вы же сами предположили, что Гарно могли соблазнить властью. Убедить его в том, что он бастард покойного герцога, несложно. Можно даже отыскать повитуху, которая якобы принимала его. Или соседку, которая была знакома с его матерью и слышала от нее что-то этакое. Может, даже какой-нибудь подарок герцога сохранился — лента, платок, а то и колечко... Достаточно убрать злобную старуху и ее дочку — и вот оно, герцогство, твоё. Взамен, думаю, попросили не так уж много.

— Да, была у меня такая мысль, милорд, вот только кто за этим стоит? Тамошний маг, Альгу, говорит, Гарно частенько уезжал в сторону Тени, но я проверил тот распадок — нет там ничего подозрительного. Или Гарно встречался с кем-то в том месте лишь единожды, или это просто совпадение.

— Скорее всего, совпадение. А вот упоминание о Теневой стороне мне не нравится... — задумчиво говорит лорд Кервен. — Правда, именно в этой ее части сейчас нет никого, кто мог бы представлять для нас угрозу. Но кто сказал, что злоумышленники происходят именно из окрестностей Граршаайна?

Дейн только вздыхает: действительно, никто такого не говорил. Ищи ветра в поле... Правда, кое-что не дает ему покоя, и он спрашивает:

— Милорд, но разве в Тени остались маги, достаточно сильные для того, чтобы установить такой щит в сознании человека? А хотя...

— Да-да? Что вам пришло на ум?

— Этот маг может происходить откуда угодно, — мрачно отвечает Дейн. — Даже из Союза земель. Мало ли, чем с ним расплатились за работу.

— Вернее — что посулили, — поправляет лорд Кервен. — Вы же сами сказали: в этой истории всё очень тесно связано, так продолжайте развивать эту идею.

— Я не слишком-то хорош в подобных расследованиях, милорд. Единственное, что мне приходит в голову: кому-то тоже хочется завладеть мешком самоцветов, принадлежащих леди Зааре. Кстати, прекрасная герцогиня обманула нас, милорд.

— Вот как? Вы уверены?

— Она сама в этом призналась, и тому есть свидетели — телохранители, которых вы любезно мне одолжили.

— И не зря.

— Вы имеете в виду тех странных личностей, которые интересовались, куда я запропал?

— Их в том числе. Вы многого не замечаете, Данари, — говорит Кервен, — но вам простительно. Главное, чтобы вы различали главное, а с этим у вас проблем нет. Продолжайте. Что там с обманом?

— В Граршаайне действительно имеется выход жилы мажинита. Вот только сама она уходит далеко на Теневую сторону. В те края, — Дейн невольно ухмыляется, — которые некогда считались неотделимой частью герцогства. Леди Заара высказалась недвусмысленно: она полагает, что Союз земель поможет вернуть ее собственность, раз уж нам хочется наложить руку на эти богатства.

— До чего резвая девица! — неожиданно улыбается Кервен. — Приятно осознавать, что не ошибся... Но вот что меня беспокоит, Данари: ваши расчеты — это замечательно, но что если мы вернем Граршаайну исконные границы, займемся разработкой и обнаружим, что жила или залегает настолько глубоко, что даже нам не добраться, или вовсе отсутствует? Отправить вас на Теневую сторону, как отправил в Граршаайн, я не могу, вас там даже сотня телохранителей не убережет.

— Да я бы и не согласился на подобное задание, — на мгновение представив этакую перспективу, бормочет Дейн. — Хочется еще пожить, знаете ли...

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Вовсе отсутствовать рудная жила не может, — говорит Дейн. — А вот повернуть куда-нибудь вбок или уйти на недосягаемую глубину, как вы предположили, — запросто. Я опирался на замковые записи, рассказы местных жителей и собственные скудные наблюдения. Этого слишком мало, признаю.

— Все-таки лучше, чем ничего, — утешает лорд Кервен.

— Милорд, есть еще кое-что...

— Что? Говорите!

— Мне недоступна часть королевских архивов, милорд. Если бы я мог проверить некоторые записи — а я уверен, они существуют, — мне было бы проще делать дальнейшие выкладки. В столице наверняка сохранилось больше, чем в этом несчастном герцогстве.

— Вы получите доступ к архивным записям, — спокойно обещает Кервен. — Не могу обещать, что завтра же, но в самое ближайшее время.

Дейн молча наклоняет голову в знак благодарности. Видимо, правда, что король прислушивается к председателю Совета, и тот намерен получить у него разрешение для другого лорда. Любопытно, как он это объяснит?

— Что ж... — негромко говорит лорд Кервен. — Мешок самоцветов действительно имеется, это уже неплохо. Они рассыпаны на порядочной площади, вернее сказать, глубоко закопаны — это уже хуже, но не фатально. Вот только кто-то явно желает помешать нам и сам норовит завладеть добычей, не гнушаясь при этом весьма... хм... характерными методами.

— У вас есть идеи насчет того, кто бы это мог быть, милорд?

— Конечно. Но подождем пока с ними, Данари. Расскажите лучше о леди Зааре. Я имею в виду ее... хм... характеристики, которые вы должны были исследовать.

— О нет, милорд! — говоря о привычном деле, Дейн собирается и обретает обычное спокойствие. В конце концов, в этом ему равных нет. — Могу с полной уверенностью заявить, что леди Заара полностью соответствует предъявляемым требованиям. Вернее даже, несколько их превосходит. Если мне будет позволено, я...

— Превосходит? — перебивает лорд Кервен. — Что вы под этим подразумеваете?

— Начну с того, что мне удалось раздобыть кровь леди Заары, — говорит Дейн.

— Что вы с ней ради этого сделали? Кажется, я не давал позволения заходить слишком далеко!

— Гм... ничего предосудительного, милорд, — отвечает он и с изумлением понимает, что собеседник шутит. Хотя чувство юмора у него могло быть и получше, что правда, то правда. — Главное — по таким образцам можно узнать намного больше, нежели по обрезку ногтя. Итак...

Лорд Кервен внимательно слушает выкладки Дейна, и по лицу его невозможно понять, рад он или встревожен.

— Вы уверены? — спрашивает он, наконец.

— Да, — отвечает Дейн. — Я перепроверял много раз. Мне, повторюсь, недоступны некоторые части королевского архива, однако есть другие источники информации. И я заявляю со всей ответственностью: среди предков леди Заары были не только люди с особыми способностями. Я хочу сказать, это не обычная древняя кровь.

— Равно как и у нас с вами, — задумчиво отвечает Кервен.

— Совершенно верно, — кивает тот. — Может статься, ее предки некогда породнились с каким-то из наших семейств, пусть даже случилось это на заре времен.

— С одной стороны, это неплохо, — лорд Кервен вертит в пальцах свой бокал, и лёд в нём не тает. — Ей подвластно больше, чем она сама полагает. Однако она пребывает в неведении относительно этого — во всяком случае, так считается, — и пусть в нём остается до поры до времени. С другой стороны... Выходит, она более родовита, чем его высочество.

— Разве это скверно? — осторожно спрашивает Дейн.

— А вы можете предсказать, чья кровь возьмет верх: его или её? — вопросом на вопрос отвечает тот.

— Я могу рассчитать вероятности, — Дейн прикусывает губу, размышляя. — И разве не роднилась королевская семья с самыми различными знатными семействами на протяжении многих веков? Среди тех, не сомневаюсь, случались и подобные этой кандидатуре.

— Меньше, чем хотелось бы, — губы лорда Кервена снова трогает усмешка. — Королевская семья всегда опасалась чрезмерного влияния на правителя со стороны жениной родни, если ее семейство окажется достаточно сильным и знатным. Отсюда склонность к мезальянсам и, как следствие...

— Вырождение, — Дейн прекрасно знает, что силы короля не идут ни в какое сравнение с силами, подвластными его предкам.

— Верно. Возможно, древняя кровь станет спасением, — Кервен отставляет бокал, — а может быть, разрушит то, что существует сейчас. Однако выбор невелик. Я попрошу вас сделать расчеты, о которых вы говорили. Тогда я смогу принять окончательное решение.

"Не "мы", не "Совет", не "его величество" — я!", — удивляется Дейн, хотя, казалось бы, устал уже удивляться.

— Ну а теперь вернемся к нашему невидимому противнику, — говорит вдруг лорд Кервен и добавляет: — Налейте себе сами, Данари. Поверьте — вам потребуется как следует запить сказанное мною. Не переживайте — хлебнуть лишку я вам не позволю. Вы мне нужны в трезвом уме.

Глава 10

Лорд Кервен некоторое время молчит, позвякивая льдинками в бокале, потом произносит наконец:

— Вы верно отметили, что заклявший лекаря маг может происходить откуда угодно, в том числе из столицы. Есть только одно крохотное "но", Данари: я не знаю ни одного мага, способного создать подобный щит. Вы сказали, вас ударило отдачей так, что вы потеряли сознание, верно?

— Да, — Дейн снова касается лба. — Потом еще сутки голова раскалывалась.

— Вы легко отделались, а вот у Гарно, грубо говоря, мозги спеклись.

Слышать подобные выражения от лорда Кервена настолько непривычно, что Дейн даже отреагировать не может. Правда, тот и не требует реакции.

— И не просто спеклись, — продолжает он. — Вы сами прекрасно знаете, что даже по останкам многое можно определить, иначе не отправили бы мне эту дрянь. Правильно сделали, к слову: если бы занялись сами, вряд ли бы что-нибудь обнаружили, зато остаточные следы развеялись бы окончательно.

— Так что же вы все-таки нашли?

Похоже, Дейн был прав: лорд Кервен лично занимался останками Гарно, никому их не доверив.

— Скажем так: мне удалось обнаружить едва заметную тень. Даже, скорее, тень тени. И она мне очень не понравилась, Данари, потому что я с таким уже сталкивался. Да... — лорд Кервен залпом допивает остатки вина. — Чрезвычайно похоже. Мощный щит, который при попытке взлома уничтожает и того, кто осмелится полезть в защищенную область, и все сведения, что в этой области хранятся. Невероятно знакомый метод.

— Милод, простите, что перебиваю, — осмеливается вставить Дейн, — но к чему такие сложности? Почему тот, кто заклял Гарно, не сделал так, чтобы этот щит активировался сразу? Еще тогда, когда его пытали обычными методами? Умер под пыткой, вот и все: в Граршаайне все равно никто не сумел бы понять, что произошло с разумом Гарно!

— Спросите, что полегче, Данари... Не знаю. Предположить могу, конечно: сделавший это не рассчитывал, что Гарно выживет. А раз так, то зачем тратить силы?

— Не сходится! — азартно восклицает Дейн. — В таком случае он не стал бы городить настолько мощную защиту! Если бы все пошло по плану, и мать леди Заары действительно разгромила замок, там вряд ли бы кто-то выжил. Ну если только Гарно снова отправился бы куда-нибудь за травами как раз в это время, но... Как он мог угадать, в какой именно момент придется спасаться?

— И какова же ваша версия? — лорд Кервен смотрит с интересом.

— Герцогиня мертва — да здравствует герцог, — отвечает он, вспомнив свои рассуждения. — Взять и захватить Граршаайн просто так нельзя: это самая граница Союза, и мы непременно отреагируем на какую-то возню под боком, не так ли? Но если будет легитимный наследник, пускай даже его происхождение под некоторым вопросом, тогда всё намного проще.

— Продолжайте, Данари, продолжайте...

— Я могу ошибаться, но, скорее всего, этот щит не только отгораживал разум Гарно от попыток проникновения. Он должен был спасти его самого, если бы Гарно вдруг оказался в эпицентре разрушений. К слову! — спохватывается Дейн. — Ведь это стало бы косвенным доказательством его происхождения: раз от катастрофы его защитила магия, пускай даже пассивная, он точно отпрыск герцога — род Граршаайн ведь тоже не обычный. В смысле, капля древней крови и у них имелась... — Дейн выдыхается и замолкает ненадолго. — Ну а если кто-то решит проверить, как это сделал я... Тогда щит активируется. Я только одного не могу взять в толк: почему Гарно погиб? Щит решил, что противник сильнее и возобновит попытки проникновения, и лучше уничтожить носителя и его память? Управлять Гарно на расстоянии не могли, это точно, такое бы я не пропустил. Но разве заклятие может быть достаточно разумным для того, чтобы оценить подобные риски и принять решение? Я никогда не слы...

— Вы не слышали, а я сталкивался, — перебивает лорд Кервен.

— То есть?..

— То и есть, Данари. Такие заклятия были в ходу во время войны... и задолго до нее. Идеально для шпионов, в особенности тех, кто жил на вражеской территории под чужой личиной: слабую попытку взлома щит отразит, в случае же, если противник сильнее, уничтожит носителя вместе со всеми сведениями. Ну и взломщиков постарается захватить с собой. Собственно, — добавляет Кервен, — если бы я не занимался подобным вплотную, то даже этой тени не уловил бы. А тут повеяло до боли знакомым — и я вцепился... Едва успел поймать эту дрянь за кончик хвоста. Правда, из такого огрызка много не выжмешь, но и то неплохо.

— Знакомым? — окончательно теряется Дейн.

— До боли, — повторяет лорд Кервен. — Сталкивался, говорю же. Всем телом.

На этот раз до Дейна доходит.

— Во время войны, говорите?..

— И до, и во время, и после. Но мы сейчас не мои боевые подвиги обсуждаем, Данари, тем более, что они давно в прошлом... к счастью. Намного интереснее, откуда выполз умелец, почти идеально воспроизведший заклинание, об которое мы в свое время зубы обломали...

— Может быть, не выполз? Может, свалился? — Дейн выразительно смотрит вверх.

Бред, конечно, но весь этот разговор и так уже отдает сумасшествием, так отчего бы не выдвинуть еще одну фантастическую гипотезу?

— Вот и я об этом думаю, Данари... — совершенно серьезно отвечает лорд Кервен. — И чем дольше я думаю, тем сильнее склоняюсь к этой версии, хотя она мне очень не нравится. Понимаете, почему?

— Если исходить из такой предпосылки, то выходит, что агенты диситов свили гнездо где-то на Теневой стороне, — тут же отвечает Дейн: о чем тут раздумывать? — Более того, они подобрались вплотную к границам Союза, а мы не представляем, ни сколько их, ни с кем они заключили сделку, ни, главное, что им нужно...

— Мажинит им нужен, тут к Ниорису не ходи, — презрительно говорит лорд Кервен. — Вот только почему именно этот? На Дисе его предостаточно, иначе бы они давно перемерли на своем булыжнике. Возможно, конечно, они торгуют своими магами в обмен на какие-то перспективы, тоже вполне прозрачные: враг под боком у Союза, война за ресурсы... Дальше продолжать?

— Диситы всегда урвут свое, так мне дед говорил, — отвечает Дейн. — Милорд... Скажите, а наших агентов на Дисе нет?

— Были, да все вышли. Послать новых по понятным причинам не получится, сами понимаете.

— А у них, видимо, получается...

— Альта вдвое больше Диса и населена впятеро гуще, вам ли не знать, — мрачно отвечает лорд Кервен. — Скрываться не в пример легче, особенно на Теневой стороне. Если сразу не убьют, шанс будет, а искать там лазутчика — что песчинку в ручье.

Дейн хочет спросить еще о разведчиках в Тени, но прикусывает язык: собеседник и так уже откровенен до крайности.

— Что ж, — говорит наконец лорд Кервен. Улыбки на его лице больше нет, глаза снова сделались темными — Дейн уже понял, такое происходит, когда тот глубоко задумывается или же сердится. — Пока информации достаточно. Допуск в архивы вы получите, как я и обещал, в ближайшее время. Продолжайте работу, Данари. Вы хорошо справляетесь.

Надо ответить что-нибудь вроде "это мой долг" или хотя бы поблагодарить, но Дейн только кивает. Конечно, у него еще масса вопросов, но затягивать визит нельзя.

Лорд Кервен любезно предлагает открыть гостю портал, Дейн соглашается, и лишь мимолетно жалеет о том, что покинет замок лорда Северных земель прямо сейчас, и, должно быть, больше никогда не увидит леди Гиденну. Впрочем... если бы не это сотрудничество, он вовсе не узнал бы о ее существовании. Может, оно и к лучшему: ему не пришлось бы вспоминать о ней и мучительно сожалеть о том, что он не смеет даже помыслить о...

Никогда владетельные лорды не роднились друг с другом.

Никогда.

* * *

Работы у Дейна предостаточно, времени не хватает, и Дейн этому рад — некогда думать о посторонних вещах.

Он получает доступ в архив — просто и буднично: наведавшись однажды за очередным манускриптом, он слышит от старенького хранителя, что, возможно, лорда Данари заинтересуют и такие записи... Да, верно, это закрытая часть архива, но ведь лорду позволено знакомиться с этими материалами, не так ли? И он знакомится, понимая всё более отчетливо, почему эти книги и записи не хранятся в открытом доступе. И удивляется тому, что их не уничтожили: уж больно неприглядная правда порой открывается на пожелтевших от времени страницах, давно рассыпавшихся бы в прах, если бы не сохраняющая магия. И задумывается о том, бывал ли здесь старший лорд, а если так, читал ли эти записи? Наверно, читал, пусть искал и не то же самое, что Дейн, иначе откуда такая осведомленность?

Пользуясь возможностью, он занимается двумя делами одновременно: в конце концов, история рода кандидатки в невесты принца и история ее страны тесно связаны. Убеждается в том, что был прав, находит даже недостоверные упоминания о нечеловеческих предках девушки и туманные намеки на незаконнорожденность кого-то из ее далеких пращуров. Очень может статься, в те далекие времена, когда среди людей во множестве ходили преудивительные создания, кто-то из них и возлег с человеческой женщиной. В конце концов, разве сам он и остальные лорды не ведут свой род от подобных созданий? И лучше не выяснять, нет ли у них с леди Заарой общих корней, не то окажется, что принцу придется жениться на родственнице одного из лордов, а это совершенно недопустимо. Супруг королевским особам всегда подбирали на стороне — с одной стороны, зря, кровь теперь разбавлена донельзя, с другой — не хватало еще грызни между владетельными лордами за то, чья дочь, сестра или кузина станет новой королевой...

При слове "кузина" Дейн неизменно вспоминает леди Гиденну. Странное дело: он видел ее всего единожды... ну ладно, дважды в течение одного визита, так точнее, перемолвился с нею несколькими словами, но выбросить ее из головы не может. Образ леди Заары мгновенно поблек в его воображении — серебристый призрак затмил яркую и... да, очень земную девушку. Может, это и к лучшему...

Чем усерднее Дейн старается не вспоминать леди Гиденну, тем больше думает о ней, и это скверно: вряд ли он еще когда-нибудь увидит ее. Разве только на балу, на которых он отродясь не появлялся, но ради такого может и нарушить обыкновение. Но что толку? Страшно даже задуматься о том, чтобы заговорить с ее кузеном о... Нет, неважно. Этому всё равно не бывать...

Проводя дни за книгами, Дейн открывает всё больше тайн, похороненных под спудом лет. Кое-что его удивляет, кое-что заставляет задуматься, а кое-что — подтверждает его догадки. Наверно, нужно сообщить об этом лорду Кервену, вот только результаты первоочередного задания пока не готовы, а без них явиться к нему Дейн не рискнет. И тем более — без приглашения.

"Я закончу с этим, — обещает он себе. — И тогда добьюсь, чтобы он уделил внимание и моему исследованию. Нужно больше сведений, нужно увязать мои догадки с последними открытиями. Я сам пока не представляю, что именно может получиться, но уверен — это части единого целого. Осталось найти доказательства. Пусть косвенные, но с этим уже можно будет работать!"

Очередное заседание Совета Дейн воспринимает отчего-то с облегчением. Может, потому, что оно дает возможность отвлечься от раздумий — работа над связными устройствами не ладится, и это ввергает Дейна в скверное расположение духа. А заседание на сей раз выдалось необычным...

— Господа, — обращается к ним председатель Совета, однако не приглашает садиться. Так они и стоят, устремив на него настороженные взгляды. Подобное начало ничего хорошего не сулит. — Прошу приветствовать его величество и его высочество.

Воцаряется тишина, и в этой тишине лишь шелестят парадные плащи, когда владетельные лорды склоняются перед королем. Он давно уже не посещал заседаний Совета, тем более, вместе с сыном, и одно это настораживает.

Дейну не так часто доводится видеть принца, и он с интересом поглядывает на наследника престола. Это красивый юноша, рослый и сильный, лицом удивительно схожий с отцом. Мать его давно умерла, а отчего — наверняка никто не знает, но поговаривают, будто сам король принудил её принять яд, уличив в измене. Может, так, может, и нет, Дейна больше интересуют дела древние, нежели столь недавние, а потому он не любопытствует особо. Тем более, такое любопытство может выйти боком.

Утверждают, что принц прекрасный наездник и фехтовальщик, что он преуспевает в науках, владеет множеством языков и наречий, дипломатичен и сметлив, как и полагается наследнику. Говорят, отец поручает ему всё больше дел. Впрочем, какой в этом смысл, если без одобрения Совета он не может совершить ни одной мало-мальски важной сделки, заключить союз или начать войну, даже невесту себе выбрать не имеет права?

В соответствии с древней пословицей король Эррин царствует, но не правит. Вернее, его мнение учитывается членами Совета, король имеет право вето, он может вносить предложения и настаивать на своём, но решение всё равно принимается большинством голосов. Совет четырех (а прежде — двенадцати, потом девяти и далее по нисходящей) носит такое наименование не случайно. И еще — старший лорд прав: королевская кровь сильно разбавлена, и уже несколько поколений предки Эррина практически не владеют магией.

Впрочем, это им и не нужно. Их сила в ином, и на этом держится Союз земель, а не на одной лишь магии четырёх владетельных лордов...

"Вот только, — задается вопросом Дейн, — случись масштабная война, выстоит ли нынешний король, как поколения его предков? Не хотелось бы проверять".

— Владетельные лорды, — начинает речь правитель. Много времени прошло с тех пор, как я принимал участие в Совете...

Сын подвигает ему кресло, и король тяжело опускается в него. Следом усаживаются остальные участники Совета, только принц остается стоять за спиной отца — лишнего кресла в зале нет. Странно, почему не озаботились заранее? Неужели никто не знал? Быть такого не может... Или нет? Если король держал свою идею в тайне, а приказал сыну присутствовать на заседании буквально на пороге зала Совета, тогда, действительно, слуги не успели бы с подготовкой.

Для лорда Кервена эта выходка, похоже, стала такой же неожиданностью, как для всех остальных, и это ему не по нраву. Лицо его непроницаемо, как обычно, только в глазах полыхают лиловые искры, такие же, как у... Дейн поспешно отводит взгляд.

У лорда Западных земель лицо настороженное, на нем застыло непонятное выражение. Очевидно, он не ждет ничего хорошего от этой королевской речи, но почему?

Лорд Южных земель невозмутимо спокоен, даже чересчур. Возможно, он что-то знает или предчувствует. Неизвестно, что он увидел сегодня в рисунке облаков или в узорах на поверхности Великого Нида, добрые знаки или дурные: все равно лорд Ниорис ни с кем не делится своими наблюдениями. Взгляд его устремлен на принца. Прямой, слишком дерзкий взгляд, и еще, кажется Дейну, не слишком-то добрый.

Почувствовав, должно быть, внимание соседа, лорд Южных земель косится на Дейна, вопросительно приподнимает бровь. Тот поспешно отворачивается — непростительно забылся. Лучше уж смотреть на короля.

— Я всего лишь человек, — продолжает тот и говорит чистую правду — в его роду были только люди, пускай и древней крови, — и груз прожитых лет клонит меня к земле, из которой я вышел и в которую скоро вернусь. Но пока я еще жив, я хочу удостовериться, что мой сын и наследник станет достойным правителем, когда ему придет время занять моё место. Поэтому я желаю, чтобы уже сейчас он позабыл о юношеских забавах. С этого дня я передаю своё место в Совете земель моему сыну, и если стану помогать ему, то разве лишь отвечая на вопросы, но никоим образом не навязывая своего мнения.

Король переводит дыхание. В зале царит мертвая тишина.

-Я надеюсь, владетельные лорды, что вы верно поймете моё решение и введете моего наследника в курс дел с тем, чтобы он мог участвовать в Совете на равных с вами, как когда-то делал это я...

Дейн краем глаза видит, как раздуваются ноздри у лорда Сейтена, как едва заметно щурится лорд Ниорис, и очень надеется, что его лицо хотя бы вполовину так же невозмутимо, как у лорда Кервена.

— Итак, — король грузно поднимается, и лорды встают вслед за ним. Принц бросается поддержать отца, но тот отстраняет его руку. — Я покидаю вас, господа. Сыну я передаю свою власть, и недолго ему оставаться принцем! Хотя я и был бы рад как можно дольше оберегать его от тягот правления, но дни мои сочтены...

На лице лорда Южных земель читается явственное "сейчас пойдет по третьему кругу", но король умолкает, будто потеряв мысль. Может быть, и так: речь явно его утомила.

— Прощайте, владетельные лорды, — король наклоняет голову и, не дожидаясь ответного поклона, шествует к двери.

Там его поджидают слуги, подхватывают под руки и увлекают в опочивальню. Его величество в самом деле очень сильно сдал с тех пор, как Дейн видел его в последний раз, и, похоже, даже придворные маги не могут дольше поддерживать его силы.

Неужели даже его записи ничем не помогли? Дейн ведь передал, что обещал, в распоряжение лорда Кервена, но результата что-то не заметно. Либо маги не справились, либо... даже не пытались? Интересно знать, почему...

Впрочем, этот вопрос можно задать лорду Кервену при случае — если выдастся такой случай, конечно, — а пока Дейн заставляет себя не отвлекаться.

Принц Эррин стоит перед Советом, на нем скрестились взгляды, и он, кажется, колеблется, как поступить. И выбирает, на взгляд Дейна, не самое лучшее решение — не говоря ни слова, занимает место своего отца, выдерживает паузу и произносит:

— Начнем же, господа!

Остальные усаживаются по местам. Лорд Западных земель откидывается на спинку кресла, сцепив руки на колене. Дейн готов поклясться, что он сжимает пальцы до белизны, хоть и не видит их под перчатками, но почему? Ничего оскорбительного принц не сделал, а что пренебрег условностями этикета... Это можно списать на свойственные молодости волнение и неуверенность.

Но вот и лорд Южных земель скрещивает руки на груди, по-прежнему спокойно глядя на принца. Теперь во взгляде его можно уловить тень презрения.

В глазах председателя Совета царит космический холод.

— Как будет угодно вашему высочеству, — говорит он, поднимаясь. — Итак, господа, на сегодняшней повестке дня...

"Все что-то знают, — думает Дейн. — Во всем есть некая тайная подоплека, лишь я один не в курсе. Это скверно. Грядут перемены, и я не смогу отсидеться в своих лабораториях, как бы мне этого ни хотелось. За мной — Восточные земли, моя семья и мой народ. И как бы ни было мне противно играть в эти игры, я должен разобраться в происходящем. Быть может, стоит поговорить с Кервеном? Вероятно, он не откажется немного просветить меня. Я хорош в том, что касается истории, но в нынешних делах смыслю не так уж много, придется наверстывать..."

— Ваше предложение? — слышит он голос председателя. По счастью, тот обращается не к нему, а к принцу.

— Я полагаю, необходимо принять превентивные меры и покончить с набегами раз и навсегда, — немедленно отвечает тот, и Дейн догадывается, о чем идет речь: о постоянных вылазках кочевников на юго-западной границе Союза земель. — Эту заразу бесполезно истреблять по частям, нужно выжечь само гнездо, из которого она распространяется.

— Соглашусь с вами, Ваше высочество. Вы? — теперь Кервен смотрит на Дейна и, кажется, едва заметно качает головой.

Что он имеет в виду? Промолчать? Нет, положено высказаться, но это ведь можно сделать по-разному...

— Я не обладаю достаточной компетенцией в делах военных, чтобы судить о тактике и стратегии борьбы с кочевниками, — как можно более обтекаемо отвечает Дейн. — Но каким бы ни было решение, с моей стороны войскам будет оказана вся возможная поддержка.

Лорд Кервен опускает ресницы. Было ли это знаком одобрения или наоборот? Может, Дейну просто показалось? Невозможно, чтобы кто-то диктовал свою волю остальным, это дискредитирует саму идею Совета!

"Я ничего не понимаю, — Дейн сохраняет спокойствие, но чувствует себя неуютно. — Меня явно втягивают в какую-то игру... Да нет, уже втянули! А я даже не знаю ни ее правил, ни тем более цели..."

Теперь лорд Кервен обращается к лорду Сейтену, тоже смотрит на него пристально, но Дейн не может разобрать, подает ли он тому какой-то знак.

— Я возражаю, — громко произносит Сейтен. Голос у него довольно высокий и резкий, словно чаячий крик. Правда, не настолько противный, добавляет про себя Дейн.

— Объяснитесь, — предлагает председатель Совета.

— Его высочество, равно как и присутствующий здесь лорд Восточных земель, не обладает достаточной компетенцией, чтобы судить о тактике и стратегии борьбы с кочевыми племенами, — по-прежнему громко и зло произносит тот. — Однако лорд Восточных земель честно признает данный факт, тогда как его высочество принимает решение, основываясь, должно быть, на почерпнутых из романов сведениях, не имеющих ничего общего с объективной реальностью.

— Каково же ваше предложение? — Кервен по-прежнему невозмутим, а вот Дейну не по себе.

Он полагал, что лорд Западных земель — ставленник председателя Совета и беспрекословно подчиняется ему, однако... Или так задумано? Нет, не похоже, лорд Западных земель скверно умеет притворяться, он не сумел бы так сыграть: в нем клокочет настоящая ярость. Почти такая же, как у его предшественника, и Дейн вспоминает привычные пути отхода: столько лет прошло, что он позабыл, как лучше укрываться от всепоглощающего пламени... Правда, надеется, что до этого не дойдет: Сейтен все-таки держит себя в руках, хотя и не без труда.

— Пограничные отряды достаточно эффективно справляются с проникающими на нашу территорию отрядами, — отвечает лорд Западных земель. — Охотиться за кочевниками — занятие бессмысленное и бесперспективное. Искать их становище на Теневой стороне — тем более. Вдобавок, нашей кавалерии не угнаться за ними — лошади кочевников за день покрывают огромные расстояния.

А вот это обидно: Восточные земли поставляют коней в войска, и эти скакуны всегда считались самыми лучшими! Среди лошадей южных кровей достаточно быстрых как ветер скакунов — их используют гонцы, а вот восточные кони и достаточно резвы, и в то же время выносливы и неприхотливы.

— Наши лошади лучше, — неожиданно добавляет лорд Сейтен, будто уловив мысли Дейна, — но они не привыкли к условиям темной стороны. В родной Тени кочевники получают огромное преимущество. К тому же им достаточно рассыпаться, чтобы свести на нет все наши усилия. Это напоминает охоту за комарами с кузнечным молотом — пока его поднимешь, десяток тварей успеет ужалить!

Сейтен делает паузу — явно чтобы не начать сыпать ругательствами, — потом продолжает:

— Чтобы уничтожить их командующих, потребуются существенные силы, особенно учитывая тот факт, что стать предводителем может любой достаточно шустрый всадник, подхвативший копье погибшего вождя. Это краткая справка для несведущих, — он отвешивает короткий поклон в сторону принца. — И я предупреждаю, что в случае, если подобный приказ всё же будет отдан, я заведомо отказываюсь выполнять его, оголяя тем самым границу и распыляя войска. Это моё последнее слово.

Дейн теряет дар речи. Председатель Совета смотрит на лорда Западных земель безо всякого выражения, а вот наследник престола пребывает в некотором замешательстве, переходящем в откровенную растерянность. Видимо, о том, что кто-то из лордов может взбрыкнуть, отец его не предупреждал.

— Я поддерживаю лорда Западных земель, — вдруг негромко, но очень весомо произносит последний невысказавшийся. — Набеги кочевников носят регулярный характер. Население к этому привыкло, успевает заблаговременно подготовиться к ним и с помощью пограничников вполне успешно их отражает. Материальный ущерб и человеческие потери минимальны, я могу доказать свои слова с цифрами в руках. Вывод войск на Теневую сторону — а это предприятие долговременное, — снабжение фуражом и прочим обойдется значительно дороже, нежели постройка нескольких крестьянских домишек. Тем более, они лепят эти хижины буквально из соломы и... гм... глины, на что тут тратиться? Конечно, пострадавшие получают небольшое вспомоществование на обустройство и пропитание, но это, право, капля в море.

Лорд Южных земель говорит очень спокойно, но в голосе его сквозит насмешка.

— Кроме того, — добавляет он, — я полагаю, лорд Западных земель забыл упомянуть о немаловажном аспекте сложившейся ситуации.

Тот, вскинув голову, недобро щурит глаза, но его сосед не обращает внимания на этот взгляд.

— Набеги не дают пограничникам расслабиться, — произносит лорд Ниорис. — Я полагаю, это существенный аргумент.

— Верно, — будто бы нехотя соглашается лорд Сейтен. — Крупных войн не случалось достаточно давно. Войска в хорошей форме, но повышенная бдительность еще никому не вредила.

— Это всё? — спокойно интересуется председатель Совета, дожидается утвердительных ответов и произносит: — Итак, двое членов Совета "за", двое "против", один воздержался. Вынесение решения по данному вопросу переносится на следующее заседание.

— Но может быть, следует обсудить более детально? — подает голос принц, и даже Дейну становится ясно, что он недостаточно тщательно ознакомился с регламентом проведения Совета. — И, таким образом, выработать общий подход к...

— Вынесение решения по данному вопросу переносится на следующее заседание, — невозмутимо повторяет лорд Кервен. — Таково незыблемое правило. Члены Совета, недостаточно сведущие в сути проблемы, могут разобраться в ней более тщательно и, возможно, изменят мнение. Разумеется, это правило не касается вопросов первоочередной важности, к каковым нельзя отнести очередной набег, о котором было известно заранее. Продолжим, господа.

И они продолжают. И Дейн замечает, что ни словом, ни звуком председатель Совета не упоминает о недавнем открытии. Приберегает для более подходящего случая? Строит планы? Знать бы, какие именно, и какая роль отводится в них ему самому! А может быть, лучше не знать, как прежде, не вникать ни во что, не касающееся непосредственно его сферы деятельности, воздерживаться при принятии решений...

Или нет? Или всё уже изменилось бесповоротно, и обратить время вспять нельзя? И от этих дум тяжело на сердце, мучительно тянет домой, в старый замок, хочется выбрать в конюшне легконогого коня и промчаться по округе, чтобы ветер бил в лицо, тёплый ветер с запахом цветущих лугов, речной воды и дыма костров, что жгут в ночном, чтобы наступила осень и золотые листья взвивались вихрем позади, и холодные брызги летели веером, когда конь упругими скачками мчится берегом реки...

Только луга и сады уже отцвели, а до осени еще далеко. Так далеко до того времени, когда он сможет, наконец, побывать дома и увидеть родных... И лучше не думать об этом, чтобы окончательно не возненавидеть столицу, этот белый раскаленный город!

[Книга вышла 12.10.2019]