Битва за Эллиоты. Часть 1

— Нет, нельзя. Они будут нужны как воздух. Это главная сила нашего отряда. И на буксире надо, иначе мы машины, на них, окончательно убьём, Леонид Фёдорович. А мне хотелось бы, чтобы они, к окончанию похода, хотя бы узлов 25 выдавали. Да и тащить будет не сложнее, чем убедить умников под шпицем. Но я попробую. И надо будет убедить реализовать несколько проектов. Первый, это чуть больше года назад, китайцы предлагали купить у них пять крейсеров. Но вопрос не был решён. Надо будет попытаться поднять вопрос вновь, с доставкой крейсеров непосредственно в Порт-Артур. Ещё к нам, с предложением купить корабли выйдут Чили и Аргентина. Если уже не вышли. Надо бы обязательно эти корабли купить. Правда это наш отряд не усилит. Но есть возможность купить у Испании 'Пелайо' и четыре истребителя типа 'Террор'.

— Старьё, — скривился Добротворский.

— Старьё, — согласился адмирал, — Но японцы к войне готовы и, получив 'Ниссин' с 'Касугой' станут сильнее нашего флота. И ждать не станут. Мы бы с вами тоже ждать не стали бы. А 'Бородино', 'Суворов', 'Орёл', 'Олег' и 'камушки' [2] будут готовы не ранее осени следующего года. И это старьё под Порт-Артуром нам очень бы пригодилось. К тому же, это единственное, что может усилить именно нас. Правда, этот вопрос пока не поднимался.

Вирениус встал и, походив по комнате, подошёл к иллюминатору, взглянув на стоявшие у борта крейсера миноносцы. И зная, что Добротворский бросает взгляды, на разложенные на столе рисунки, не оборачиваясь, произнёс:

— Да вы, Леонид Фёдорович, берите, берите моё творчество, это ближайшее будущие нашего флота. То, что мы с вами ещё и так увидели бы. Да и вам, Леонид Фёдорович, как и, отцу, Петру, придётся быть моим душеприказчиком.

Рука Добротворского, который взял со стола листы, дрогнула:

— Ну, уж увольте Андрей Андреевич.

— Я и сам не хочу, но надо. России надо. Скажу вам по секрету, наши новые взрыватели редкостная гадость. Да и пироксилин в снарядах далёк от совершенства.

— Есть что-то лучшее?

— Да. Но это очень конфиденциальная информация. Категорически попрошу не распространяться. Немцы наладили выпуск литого тринитротолуола. Или тола. За этим взрывчатым веществом будущее. Ну и ещё полторы дюжины лет никто не будет знать, что гексоген, не только лекарство, но и взрывчатка. А я об этом напишу Рдултовскому.

— Кому?

— Да есть, в главном артиллерийском управлении, инженер-испытатель, весьма перспективный молодой человек. Надо будет вступить с ним в переписку и сообщить информацию, пусть обратит внимание. Гексоген ещё та гадость, его надо флегматезировать парафином, иначе сам сдетонирует, в снарядах, при выстреле. А вот для морских мин и торпед его смесь с алюминиевой пудрой будет весьма перспективна. Можно будет удивить японцев. Принеприятнейше удивить. Да и главного инспектора морской артиллерии надо будет опечалить. Трубки для новых снарядов никуда не годные. Да и не только эта проблема, со снарядами, имеет место быть.

— Но Андрей Андреевич, трубки же испытывали, — сказать, что командир крейсера был удивлён и взволнован, это было ничего не сказать.

— Испытывали, да не совсем те. Сейчас некоторые детали делаются мягче, чем были на испытаниях. В результате трубки срабатывают недопустимо редко. Да и, похоже, воск, которым заливают отверстия под трубки, флегматезирует пироксилин.

— Но, Андрей Андреевич, что делать? — Добротворский сумел справиться с волнением и внешне снова выглядел спокойным.

— Попадать, Леонид Фёдорович, попадать. Причём с дистанции свыше 60 кабельтовых [3]. Японцы обучили своих комендоров попадать с такой дистанции. Правда, в количестве менее трёх процентов от общего количества выстрелов. Но снарядов будет выпущено много. Так что вы, Леонид Фёдорович, побеспокойтесь. Мишень я вам постараюсь найти. Вот поймаете контрабанду и потренируетесь.

Добротворский только покачал головой в ответ.

— И ещё, Леонид Фёдорович, японцы тоже люди. У них тоже хватает своих проблем. И со взрывателями тоже. Да и долго стрелять в большом темпе японцы не могут.

— Это из-за чего же, Андрей Андреевич?

— Ну, во-первых, японцы похлибче наших матросиков будут. Физически похлибче. И японские комендоры наверняка выдохнуться раньше наших. Так что потренируйте расчёты. И подкормите нижних чинов. И второе, шимоза противная штука. И будет самостоятельно детонировать при выстрелах, в перегретых стволах. До трёх разрывов в стволах главного калибра на корабле за бой.

— Ого, — капитан 'Дмитрия Донского' буквально расправил плечи.

— Да, да, Леонид Фёдорович, большая вероятность подобных событий существует, — адмирал отвернулся от иллюминатора, — Так что не отчаиваемся и ищем возможности, как нам победить японцев.

Добротворский в ответ, соглашаясь, кивнул.

— А это, — адмирал вернулся к столу, и тяжело опустившись на стул, бросил взгляд, на разложенные на столе листы, — Ближайшее будущее нашего флота. Корабли, которые будут заказаны в ближайшее время. Или модернизированы, по её результатам. Пусть под шпицем обратят внимание. Это оригиналы. Они будут в моём архиве, о котором я вас, Леонид Фёдорович, не дай бог что, попрошу позаботиться. А копии, сделанные через копировальную бумагу, я отправлю. Вот только транспорт-док дочерчу.

— Транспорт-док? — Добротворский наклонился над столом и впился глазами в весьма странный на его взгляд корабль.

— Да. Это то, чего нам с вами катастрофически не хватает. Смесь буксира с плавающим доком. Миноносцы заплывают на опустившуюся под воду доковую часть. Можно и поперёк корабля. Крепятся. Корабль всплывает и везёт полдюжины миноносцев с Балтики в Порт-Артур.

— Да, было бы не плохо, — согласился капитан 'Дмитрия Донского', — Но я не вижу котельного отделения.

— А его и нет, вот тут в кормовых настройках стоят новомодные дизеля, как на волжском 'Вандале'. По моим оценкам десяти таких двигателей хватит, чтобы через редуктор, вращая пять винтов, вести подобный корабль узлах на восьми, на расстояние до 12000 миль. Хотя конечно крайне желательно сократить количество двигателей хотя бы до четырёх. Как и количество винтов.

— Два месяца хода, до Владивостока, Андрей Андреевич?

— Да, эти двигатели будут, позволят долго двигаться, если стабильно. Один из самых перспективных двигателей.

— Хм... Как интересно, — Добротворский внимательно посмотрел на адмирала, — такой крейсер был бы весьма интересен.

— Нет, Леонид Фёдорович, для боевых кораблей эти двигатели не подходят. Слишком большая вибрация и шум. Для боевых кораблей более перспективны турбины. Не смотря на неудачу 'Вайпера' и 'Кобры' за ними будущие.

— Андрей Андреевич, вы так во многом уверены, можно подумать вы знаете будущее.

Адмирал усмехнулся:

— Скорее вариант будущего. Где этого разговора не было. И икона так и не достигла Порт-Артура.

Добротворский опустил глаза на бумаги:

— Кто ещё будет знать об архиве?

— Мои флаг-офицеры. Но только об его существовании. Возможно, что-то узнают во время бесед. Но всё знать не будут.

— Как я понимаю, мой крейсер будет флагманским?

— Большую часть, большую часть, — ответил уклончиво адмирал, — По крайней мере, архив точно будет здесь до Порт-Артура.

Добротворский кивнул и, подняв глаза произнёс:

— И я могу узнать, за что мне такая честь?

— Да, можете, — ответил адмирал, — Я знаю, что вы способны на действие. Я знаю, что вы, узнав о начале войны, можете без приказа приступите к проверке пароходов на контрабанду. И будите эти самые пароходы задерживать. За что вас и снимут с крейсера. Если мы вернёмся в Либаву.

— Спасибо ваше превосходительство, — голос Добротворского изменился, став глуше и в нём появились хрипы, — Спасибо, что предупредили. Учту.

— Да полноте вам, Леонид Фёдорович, у вас на это будет от меня письменный приказ.

— Но, ваше превосходительство, у вас же тоже не будет приказа... — Добротворский буквально впился глазами в адмирала.

— У меня, Леонид Фёдорович, — адмирал грустно усмехнулся, смотря прямо в глаза капитану крейсера, — будет столько взаимоисключающих и априори не выполнимых приказов, что впору поднимать 'Сигнал принят, но не понят'. Так что семь бед, один ответ. Это будет нужно государю. Это будет нужно богу. Это будет нужно России.

— Именно в таком порядке, ваше превосходительство?

— Да именно в таком порядке, Леонид Фёдорович, — кивнул адмирал и стал собирать исписанные листы в большой самодельный конверт и плотной бумаги, — И возьмите бумаги. Ознакомьтесь при возможности, потом вернёте. Так же распорядитесь, что бы черновики сожгли в котле. А сейчас ступайте. Мне надо собраться, чтобы посетить консульство в Пирее.

— Да, ваше превосходительство, — Добротворский надел фуражку, взял пакет и, отдав честь, произнёс, — Разрешите идти, ваше превосходительство?

— Да, Леонид Фёдорович, ступайте. Время не ждёт.

[1] Все даты, в произведении, даны по старому стилю. Кроме дат в приложении, относящихся к реальной истории.

[2] 'Камушки', сленговое название крейсеров 'Жемчуг' и 'Изумруд'.

[3] Сейчас в мореплавании преимущественно используются два вида кабельтовых — международный = 185,2 м., равный десятой части морской мили и артиллерийский — 182,88 м.

2

Солнце уже опускалось за горизонт, когда адмирал Вирениус поднялся по трапу на борт крейсера. И отдав честь флагу, адмирал спросил встретившего его у трапа вахтенного офицера:

— Отец Пётр вернулся?

— Ещё нет, ваше превосходительство. Передать, чтобы батюшка, зашёл к вам?

— Нет, не стоит, — адмирал покачал головой, — Пожалуй, будет правильнее мне посетить корабельную церковь.

Увидев расширяющиеся глаза мичмана, помнившего что адмирал не православный, Вирениус позволил себе мысленно усмехнуться, но ровным образом продолжил, направившись в сторону трапа ведущего в сторону адмиральского салона:

— Я сделал сегодня покупку, и её должны были доставить ко мне.

— Свёрток, из оружейного магазина Поулакиса, доставили в ваш салон, ваше превосходительство. Там два карабина системы Манлихера и два пистолета системы Маузер.

— Тогда попросите зайти ко мне старшего судового механика.

И едва успел адмирал распаковать покупку, как в дверь постучались:

— Разрешите, ваше превосходительство? Вызывали? Подполковник Мордовин, старший судовой механик

— Просил зайти, Порфирий Александрович. Вы проходите, хочу посоветоваться, с технически грамотным человеком, по одному вопросу. Так что давай те без чинов. Вот взгляните, приобрёл сегодня, — адмирал указал взглядом на лежавший на столе 8-мм карабин Манлихера образца 1888 года, — карабин Манлихера, под патрон, что используется в китайской армии. Обещали ещё подвезти с полсотни штук.

— Хорошая игрушка, Андрей Андреевич, но к чему она? — усмехнулся подполковник.

— А вы смотрите, Порфирий Александрович, затвор не требует поворота. Движения только поступательные. И можно применить автоматику, за счёт отвода части газов из канала ствола. Тут делаем насадку, присоединённый к трубке, по ней газы давят на поршень, со штоком, который толкает затвор. Потом помещённая в трубку пружина, разжимаясь, возвращает затвор, с поршнем, назад.

— Хм... Скажу честно, Андрей Андреевич, система имеет больше недостатков, чем достоинств. Достоинство одно, можно будет выпустить до полусотни пуль в минуту. Но далеко не прицельно. Система будет чувствительна к загрязнению. Вес вырастет, фунта на три. И, — подполковник, взял в руки карабин и сделал вид, что прицеливается, — руки, стрелка будут мешать работе механизма. Особенно правая. А движение затвора может и без глаза оставить. Да и пять патронов маловато.

— Очень приятно, Порфирий Александрович, иметь дело с умным человеком, — адмирал улыбнулся, — очень приятно. И мало того, что пять патронов маловато, они и вылетать будут одной очередью. Если стрелок замешкается и не отпустит курок. Но, не выпить ли нам чаю?

Вирениус повернулся к двери и произнес:

— Вестовой, чайку бы нам.

Потом адмирал направился к столу:

— Давайте присядем, Порфирий Александрович, нам многое придётся обсудить. Да вы правы, назвав главные недостатки системы. Но я рассчитывают применять это оружие в досмотровых партиях. Как средство усиления. Две пары, а то и более, стрелков с такими автоматическими карабинами позволят существенно увеличить огневую мощь досмотровых партий. Воевать на берегу этим оружием дай бог не придётся. Так что прицельная дальность будет небольшая, да и попадание песка можно будет избежать.

— Предлагаете действовать парами стрелков, Андрей Андреевич, — Мордовин с прищуром посмотрел на адмирала.

— Перезаряжаться придётся часто, да и так задержек будет много, — соглашаясь, кивнул в ответ адмирал, — А вот с ложем вы правильно заметили. Пожалуй, придётся сделать другое. С вырезом под рукоятку, типа револьверной, для правой руки. Ну и с рукояткой для левой руки. Лучше, пожалуй, боковой. Что бы хоть частично скомпенсировать вес механизма. И его работу.

Адмирал быстро начертил схему ложа для карабина, с отверстием в прикладе, рамочной формы и боковой рукояткой под левую руку:

— Вот где-то так, ознакомьтесь, Порфирий Александрович, — протянул листок с эскизом адмирал, собеседнику, — И где-то здесь сделать стопор, для затвора, что бы он в лицо не бил.

Механик, внимательно рассмотрел эскиз и добавил:

— Мушку, пожалуй, придётся спилить... — и осекся, увидев, как усмехнулся адмирал, — Что-то не так, Андрей Андреевич?

— Продолжайте, продолжайте, Порфирий Александрович, — улыбнулся адмирал, — Это я своё вспомнил. Но, в общем, то вы правы, перенести прицельные приспособления придётся. Как и пристрелять оружие.

— А время будет, Андрей Андреевич?

— Думаю месяца три, Порфирий Александрович. Но это с другими проектами. А к этому сроку мне будут нужны до четырёх дюжин, таких автоматических карабинов.

— С другими проектами? Можно узнать какими?

— Да, Порфирий Александрович с другими. Вы слышали о 'греческом огне'?

— Конечно, эту легенду знают все, — улыбнулся механик.

— Ну, легенду, не легенду, а подобное оружие не помешает сделать. Вот смотрите, — адмирал взял новый листок и стал чертить, — тут срабатывает или патрон от 'Нагана', но без пули, или небольшой пиропатрон. Газы расширяясь, толкают поршень, выдавливая огнесмесь, та по рукаву подаётся к запалу. Воспламеняется и облако огня движется в сторону противника. Поджигая всё на своём пути.

Мордовин, широко распахнутыми глазами посмотрел на адмирала:

— Андрей Андреевич, это же ужасно!

Адмирал кивнул, соглашаясь:

— Полностью с вами согласен, Порфирий Александрович. Но вот в Германии, это предлагают применять как полицейское средство. Для разгона демонстраций.

— Бесчеловечно, — только и произнёс механик, осенив себя крестным знамением.

— И тут соглашусь, но война вообще бесчеловечное дело, а противник наш таков, что не остановиться ни перед чем. Так что поработаем в перспективе и с огнесмесью. Что бы она каплями разлеталась, есть мысли. Но это потом. Как и ручной пулемёт из Максима.