Война Слепоты, книга 1: Поступь битвы

Глаза глядящего с экрана существа, лишь внешне являвшегося заурядным виирай средних лет, на один тин-цикл стали совершенно живыми. А потом снова превратились в набор цветных пятен в глубине три-экрана. И лишь тогда облившийся ледяным потом Веген понял, что за оставшееся в прошлом мгновение его сознание тонко (и глубоко) просканировали.

На немалом расстоянии. Несмотря на личные пси-щиты, а также очень и очень неплохой барьерный амулет.

— Вы врёте, сай-эдиктор Веген. — Припечатал собеседник. — И, что ещё хуже, врёте неумело. Я запомню вашу... инициативность.

Экран погас.

— Бездна! — выдохнул Веген, откидываясь на спинку кресла. Но тут же замер, с опозданием (опять с опозданием!) осознавая, что в своём кабинете он больше не один. Сокрушительность выволочки и бесшумность двери сыграли с ним дурную шутку.

— Сай-эдиктор, вы не могли бы объяснить причины моего назначения.

Если подходить формально, фраза эта была вежливой просьбой. Но интонацию, с которой она была произнесена, нельзя было назвать вежливой ни с какой натяжкой. И вопросительной она тоже не была.

Выгадывая время и пытаясь прийти в себя после разговора по телесвязи, Веген некоторое время молча разглядывал девушку. Он узнал её, конечно. Но лишь потому, что должность обязывала его знать учащихся в лицо и по именам. Сарина Келл Морайя обладала самой заурядной и трудно запоминающейся внешностью, которую, похоже, не стремилась как-либо улучшить. Шапка коротких белых волос, вытянутое лицо с прямым носом, бледная до лёгкой синевы кожа урождённой пространственницы. Стройная, довольно крепкая, но не особо выдающаяся фигура. Простой комбез с маркировкой Школы — такой же, как у большинства старшекурсников. Никаких признаков косметики (и гормональных пятен). Никаких украшений, ни обычных, ни пси-активных.

В общем, самое заурядное создание... если не обращать внимания на пронизывающий, полный тайны и скрытой энергии взгляд Владеющей. Тот взгляд, который обычно появляется только у обладателей высоких рангов. Причём в куда более зрелом возрасте.

"Из-за этого взгляда она выглядит очень похожей на отца", — решил Веген. "И самое малое вдвое старше". Мысленно удвоив возраст Сарины и оценив результат, он внутренне содрогнулся. Что за наставница из неё получится!

— Насколько я помню, вы получили назначение в тринадцатый подсектор?

— Да. В наставники пехоты.

Привычные мысли о будущем покинули сай-эдиктора так же неожиданно, как нахлынули. Блистательная вероятность уступила место куда более скромной реальности. Сарина была настолько обыденна в своём недовольстве, настолько походила на обычного подростка,

"Бездна, она пока что и есть всего лишь талантливый подросток!"

что Веген внезапно успокоился.

— Я полагаю, — сказал он, — ты боялась назначения в один из внутренних проектов Школы, под тень отцовского крыла. И боялась, что в этом случае придётся идти к нему, спорить и упорствовать... скорее всего, тщетно. Но неужели ты думала, что рей-директор Морайя не понимает, насколько сложно тебе будет остаться в Школе? Что хочет подвергнуть тебя непрерывной пытке сомнениями в собственных силах, хочет, чтобы ты постоянно задавалась вопросом: "Я добилась этого, потому что я действительно этого добилась, или потому, что мой отец — Высший?"

— Я боялась не этого.

Веген кивнул.

— Да, назначение в Школу — это слишком явно. А что будет не столь явным? Зачисление в штат Главного Узла, на нудную, хотя и с гарантированной карьерой должность? На аналогичную должность в одном из первостепенных Узлов?

Сарина не ответила и даже не опустила глаз, но Веген понял, что попал в точку.

— Ты — довольно редкая птица. Универсал. Но более всего усердия ты проявила на занятиях целительством и уроках по боевому применению пси. Похвалы преподавателя боевой ветви — это понятно. Естественный выбор при твоём не по возрасту высоком ранге, недостатке опыта и выдающейся энергетике. А вот целительство — необходимый элемент личной эволюции.

Веген не стал говорить, что многие Владеющие стали Высшими, имея лишь поверхностное понятие о целительстве, но все Высшие были вынуждены углублённо изучать целительство, поскольку только оно обеспечивает за рубежом в двести прожитых хин-циклов здоровье и саму жизнь. Это знал любой Владеющий. Вместо этого сай-эдиктор добавил после короткой паузы:

— И ещё боевое применение пси — это необходимость для любого выпускника, рассчитывающего на место в кабине стайгера. Желательно стайгера, входящего в одно из истребительных звеньев, приписанных к Патрулю. Все вы мечтаете о Патруле.

— Я не мечтала, я рассчитывала, — заметила Сарина подчёркнуто нейтрально. — Игнорировать предписание я не могу и не буду, но имею я право знать, почему?

— Потому что посадить универсала из ген-линии универсалов в пилотскую кабину — примерно как делать контакты бытовой техники из платины. Или использовать в карманном фонаре пси-активный кристалл вместо обычной батареи. Платина придётся к месту в катализаторах для промышленных установок химического синтеза, и кристалл в фонаре — тоже излишняя роскошь.

Не выдержав, Сарина поморщилась. Веген прозрачно намекнул на то, что отец и преподаватели неоднократно говорили ей прямо. "Ты — универсал. Твоя задача — гармонично развивать все грани своего пси-дара, чтобы впоследствии помогать в развитии дара другим. Стать наставником и продолжить дело отца — твоя стезя".

Фыркнув, она поинтересовалась:

— Значит, в пехоте я буду как раз на своём месте?

— Зря смеёшься. Ты никогда не задумывалась о том, что круг твоего общения состоит почти исключительно из Владеющих? Уединённая база "Каменный кулак" как нельзя лучше возместит этот пробел. Ты поневоле узнаешь нужды и чаяния рядовых виирай, тех самых, на плечах которых держится и "пирамида" выслужившихся, и "дерево" урождённых. А заодно, — быстрая ухмылка, — подтянешь физподготовку.

Подавшись вперёд и понизив тон, сай-эдиктор добавил:

— И ещё. Если ты достойно выдержишь полтора-два хин-цикла в тринадцатом подсекторе, а затем подашь прошение о переводе, возможно, тебе дадут полетать в истребительном звене. Не очень долго, конечно, потому что универсалам надо набираться разнообразного опыта. Но дадут.

Сарина тоже понизила голос:

— А потом? Должность в штате Главного Узла?

— Рано или поздно — да. Пожалуй, это неизбежно. Есть время для личного роста и время для налаживания межличностных связей. Но... сейчас на верфях Злого Гиганта достраивается внеклассовый мисан "Громовержец", будущий флагман Пятой Ударной эскадры. Корабль, равных которому космос ещё не видел. Он сойдёт со стапелей через четыре хин-цикла, но конкурс на любые, даже самые незначительные должности на его борту уже сейчас... страшный. А офицер, приписанный к мисану, в каком-то смысле такой же чиновник, как ордер или эдиктор мозаики власти Главного Узла. И если ты снова подашь прошение о переводе после базы мобильной пехоты, подкреплённое хвалебной характеристикой непосредственного начальства, а также сумеешь ненароком напомнить, чья ты наследница... кто знает?

Веген снова откинулся на спинку кресла и закончил:

— Но сначала — тринадцатый подсектор. Без вариантов.

— Благодарю за разъяснения, — сказала Сарина. — Разрешите идти?

— Иди, — махнул сай-эдиктор. И уставился на опустевший экран компьютера.

Но разговор, как оказалось, ещё не кончился. Открыв дверь и остановившись на пороге, Сарина спросила, оборачиваясь:

— Место моего назначения определил отец?

— Нет. Он согласился с решением, принятым ещё выше.

Кивнув собственным мыслям, Сарина вышла. А Веген понял, что сказал больше, чем собирался. Выпускница исхитрилась обойти его щиты и барьерный амулет настолько тонко, что он не почувствовал ничего, пока не стало слишком поздно.

Как Энар Морайя, один в один. Тот же самый стиль.

И даже обижаться не на что, потому что долг ученика — получать знания у учителя любыми возможными способами. А он, Веген, в первую очередь учитель и лишь во вторую — чиновник. О чём как-то незаметно забыл, поменяв местами эти роли...

"Какой болван дал ей четвёртую степень? Пятая у неё степень, самое малое пятая!" — подумал сай-эдиктор. "Ах да, это ведь я сам на комиссии подтверждал её степень. Ещё один профессиональный провал".

То, что рей-директор Морайя поймал его на оказании услуги-за-услугу, не так уж страшно. На взаимных услугах стоит мир, и осудить следовало скорее попытку провернуть всё в тайне, чем факт изменения назначения Фагра в обмен на участие Беллиэн Менор в судьбе старшего из внуков Вегена.

Но непрофессионализм... простить самому себе такое — совершенно недопустимо!

Сай-эдиктор помассировал ноющие виски. Потом вызвал на экран стандартный бланк с прошением о переводе и впечатал в соответствующем поле своё имя.

Знакомство

Сарине нравился вид из кабины управления. Нравилось почти статичное нормальное пространство с его звёздами и туманностями. Нравилось изменяющееся на глазах, безмолвно ревущее от буйства элементарных энергий, скрученное по всем одиннадцати осям пространство проколов.

Пожалуй, слишком сильно нравилось.

Она сознавала, что ведёт себя по-детски, вопреки собственной недавно обретённой самостоятельности. Сознавала, что нуждается в адаптационных тренировках и изучении назначенного самой себе "домашнего задания", что не должна тратить время так непродуктивно. Сознавала — о, отлично сознавала! — и тот факт, что кабина пилота является частью неповоротливого звёздного транспортника, имя которому заменяет длинный серийный номер, что вид из неё не заменит вида из кабины хищно маневрирующего стайгера...

Но ничто не могло помешать ей использовать любую свободную минутку, чтобы просочиться в контрольный отсек и застыть безмолвным изваянием за спиной дежурной смены пилотов. И (за непроницаемыми пси-щитами, разумеется) помечтать о том времени, когда она сама будет сидеть в глубоком пилотском кресле, вложив кисть в "перчатку" штурвала.

...когда Большого Узора ещё не было, а был лишь экспериментальный аппарат, спроектированный и построенный для выхода за пределы трёхмерности с её жёсткими ограничениями, перед виирай встал в полный рост вопрос навигации. Для управления космическим кораблём в нормальном пространстве даже не особенно нужен пилот: навигационные задачи просты, исходные данные сравнительно немногочисленны, а потому компьютеры почти всегда могут рассчитать курс быстрее и точнее своих создателей, пользуясь лишь холодной машинной логикой.

Но теория постулировала немыслимую, не укладывающуюся ни в какие рамки избыточность одиннадцатимерного континуума. Теория предрекала: навигатор корабля с установкой для проколов пространства столкнётся с хаосом бесчисленных вероятностей, с бесконечной перспективой мириадов накладывающихся пространств. Теория предрекала, что даже новейшие (и зверски дорогие, и трудно программируемые) квантовые компьютеры не справятся с обработкой всех необходимых данных. Во всяком случае, за те доли тин-цикла, которые порой отведены пилоту для принятия верного решения.

И тогда на выручку виирай пришло пси.

Именно интуиция пилота-Владеющего стала той эфемерной основой, тем щупом, который помогал удерживать верный курс среди веера вероятностей прокола. Пилоты быстро превратились в замкнутую касту. Их область специализации была кинжально узка, но зато в её пределах им не было равных. И даже среди пилотов выделялись уникумы, дарование которых было достаточно мощным и достаточно тренированным, чтобы не просто следовать по известным нитям Узора, а находить в плотной ткани пространства те потенциальные ямы, которые можно было связать новыми "длинными" проколами.

Понятно, что служили эти уникумы почти исключительно в Патруле. Ну и ещё навигаторами на флагманах целых эскадр.

Пилоты транспортника, на котором летела в тринадцатый подсектор Сарина, не могли и мечтать о таких заоблачных высях искусства пилотажа. Но и в том, как они следовали вдоль ускользающих нитей старых проколов, было своё изящество. Был тончайший интуитивный расчёт, была решительность, была уверенность в своих возможностях, свойственная всем профессионалам. Даже во время пси-шторма, настигшего транспортник в середине второго прокола, пара дежурных пилотов не утратила самообладания ни на миг. Ведущий и ведомый грамотно разделили свои обязанности. Первый вцепился в заплясавшую нить прокола, как взгляд цепляется за летящую по ветру паутинку. Второй обратился к перспективе и через двустороннюю связь с навигационной системой диктовал ведущему векторы наиболее вероятных отклонений. Всего двенадцать или шестнадцать арум-циклов продолжалась напряжённая борьба со стихией, выжавшая дежурную пару, как целая смена обычного, спокойного полёта.

Но пилоты устояли. И лишь когда пси-шторм утих, вызвали в кабину своих сменщиков.

Наблюдавшая за ними Сарина поклялась, что когда-нибудь сможет водить корабли не хуже. Как минимум — не хуже. Универсал она или нет, в конце концов?!

...хотя транспортник не был особенно велик, а большую часть его объёма занимали грузовые трюмы и разнообразная техническая инфраструктура, он всё же был достаточно велик, чтобы его жилые отсеки могли вместить два пехотных полка расширенного состава. Иначе говоря, до полутора тысяч бойцов вместе со снаряжением. Летевшая на нём неполная сотня пассажиров затерялась в его недрах, как несколько случайных песчинок в карманах разгрузочного жилета.

Но были два места, где даже эти песчинки встречались друг с другом относительно часто. Первое — столовая. Второе — тренажёрный зал.

Сарина познакомилась с Миреской именно в столовой. Вернее сказать, Миреска познакомилась с ней. Просто села за тот же столик, сказав:

— Привет! Я Миреска. А как тебя зовут? Что-то не припомню твоего лица. Ты летишь с нами от Главного Узла?

— Сарина. Да, от Главного.

Подняв на Миреску глаза, чтобы изучить нежданную знакомую, Сарина моментально ощутила удар той шипастой плети, которая зовётся завистью. Владеющая вроде бы давно смирилась с заурядностью собственной внешности, находя частичное утешение в происхождении (раздражающе высоком), способностях (действительно выдающихся, это да, но не являвшихся её личной заслугой), навыках и познаниях (часто приносивших удовлетворение и гордость, но лишь в комплекте с одиночеством, тоской и горечью). Сарина смирилась...

Вроде бы.

Потому что малейший повод — и становилось ясно: хотя рана зарубцевалась, нанёсшее её жало до сих пор не извлечено.

Миреска оказалась красива. Может быть, даже слишком красива. Лицо не просто вытянутое, как у Сарины, но и изящно заострённое. Чёткая линия скул. Строгий изгиб бровей, немного несимметричных, зато придающих лицу живость своеобразия. То же самое можно было сказать о чуть слишком тёмных глазах, мерцающих на неуловимой грани серого и синего, и коже, не по-классически тёмной. При самом беглом взгляде становилось ясно, что солнце мира, где родилась и выросла Миреска, ярче и горячее солнца Прародины. Только естественный свет может придать коже такой глубокий насыщенный оттенок старого янтаря. Более насыщенного Сарина в реале до сих пор не видела. Одежда Мирески — свободный пёстрый балахон — также говорила о планетном происхождении: пространственники в любой ситуации предпочитали комбинезоны с логически обусловленной окраской. И косметикой Миреска пользовалась умело: хотя эффект в буквальном смысле налицо, не вдруг заметишь, что эта косметика вообще есть.