Нити некромантии. Кольцо снов

— О цветах забудь, не носил я тебе ничего. Ничего не было, Рената!

Истван сел на кровать и замер. С опаской приблизилась к нему. Некромант не двигался и смотрел в одну точку. Даже не дёрнулся, когда дотронулась до самого серьёзного ожога.

Перевязывала и искоса посматривала.

Отрешённое выражение не сходило с лица Иствана. Он не отвечал на вопросы, не реагировал на движения — словом, старательно демонстрировал, будто меня не существует.

Агрессия ушла, на её место пришло безразличие.

Когда закончила, Истван сухо поблагодарил и указал на дверь.

— Чай я в состоянии выпить сам. Всего хорошего, Рената.

Ничего не оставалось, как подчиниться.

С тяжёлым сердцем поднялась к себе и переоделась: я ведь до сих пор щеголяла в потрёпанном походном наряде, покрытом пылью и каменной крошкой. Надо было, конечно, раньше: нехорошо к больному в невесть чём соваться, ещё заражением крови награжу, но, честно, внешний вид не интересовался вовсе. Теперь же вдруг выяснилось, что и волосы — воронье гнездо, и сама — краше в гроб кладут.

Пока приводила себя в порядок, думала об Истване. В итоге пришла к выводу, что ни в чём не виновата. В конце концов, не жрец и не сиделка. Найдётся, кому больному подушку поправить. Вот помирятся Вилма с Истваном, и станет некроманту плевать на тебя с высокой колокольни. Хотя ему всегда было плевать.

Рефлексии затягивали, поэтому отвлеклась на записи для диссертации.

Часовня духов — занятное место, я бы даже сказала, уникальное. И идеально подходило к теме диссертации. Пожалела, что вместо душеспасительных разговоров не расспросила Иствана о ритуале. Глядишь, целую главу написала бы с практическими выкладками, схемами. И гордо сообщила бы комиссии на защите: мол, моя идея.

Ладно, оставался Кристоф. Он-то поговорить не откажется, за чашечкой чая с мёдом всё обсудим.

С интендантом у нас сложились доверительные отношения, а ведь совсем недавно Кристоф меня задабривал, опасаясь, что раскрою его маленькую тайну, а я подозревала интенданта в убийствах. Теперь же мы поделились секретами и, можно сказать, подружились.

Повертела в пальцах записную книжку Эрно и решила захватить, вернуть владельцу.

Интересно, как прошла его первая встреча с магами? Прошлая, в облике духа, показала: Эрно любили и помнили. Тибор, наверное, на радостях расплакался: наставник ведь вернулся. Наконец-то похоронит в душе смутное чувство вины. Хотя прав Эрно, что мог поделать мальчишка-практикант, даже если б оказался тогда рядом? Два трупа и только.

Нет, хорошо, что меня там нет. Не стоит мешать мужчинам, пусть поплачут. При женщине-то стыдно, а ведь так хочется. После наверняка в 'Три рыбы' завалятся и прокутят до утра.

Наконец, собралась, прихватила рабочий блокнот и поспешила к Кристофу.

Верешен бурлил. Ещё бы, такого события не случалось в тихом провинциальном городке с момента его основания. Шутка ли — покойник воскрес!

Общество раскололось на два лагеря. Одни считали, мертвяка надлежит извести, чтобы не принёс какую-нибудь беду, например, не начал есть детей. Другие радовались и умильно утирали слёзы платочком. Как можно, такой парень, а вы его вилами! Вас бы самих, окаянных! В итоге сошлись на том, что в городе некромант имеется, пусть и разбирается. Случись чего, с него и спрос.

Я, увы, тоже вызывала интерес, как непосредственный свидетель чудесного воскрешения. Нет, верешенцы не подозревали, куда и зачем мы ездили, зато видели, как возвращались. Представляю, чем бы обернулась практика, если б прознали, кто заказчик воскрешения! Пришлось бы срочно собирать вещи и переезжать в тот же Нийск и отправить слёзное письмо ректору с просьбой сменить место написания диссертации.

Воскресший мертвец — это плохо, а девица, заказавшая воскрешение мертвеца — лич. В народном сознании я бы превратилась в существо, подлежавшее уничтожению.

Так или иначе, полакомиться свежим хлебом не дали. Сглотнув вязкую слюну, с тоской прошла мимо лавки при пекарне. Обойдусь без рушников — местной выпечки с ягодами и орехами. Надеюсь, в Башне духов найдётся еда: во рту маковой росинки с утра нет.

До лавки бакалейщика добралась крупной рысцой, на знакомой тропинке сбавила шаг.

Вот и Башня духов.

Помахала Винсу. Тот, тяжко вздыхая, возился с чем-то на ступеньках. Приглядевшись, поняла: амулеты. Видимо, проверяет уровень заряда. Что ж, достойное занятие для практиканта, лучше, нежели полы драить. Серьёзнее ведь ничего не доверишь: второй курс. Тут хоть боевой маг, хоть целитель, к делу без пригляда подпускать нельзя. Время переполошное, у всех свои заботы, некогда с малышнёй возиться. Хотя, скажи Винсу, что он юнец...

С улыбкой вспомнила, как парень пытался за мной ухаживать. Он-то себя считает взрослым, но на самом деле — ребёнок. Будто себя в возрасте Винса не помню! Первая любовь, первая свобода общения полов, ощущение, будто всё знаешь и умеешь.

Свернула к дому интенданта и задумалась: стучать или нет? В итоге послала весточку с вопросом, можно ли войти. Ответ пришёл быстро и в виде распахнутой двери. Полуодетый Кристоф стоял на пороге, опираясь на самодельный костыль. За его спиной недовольно бурчал лекарь, но интендант не слушал, досадливо отмахивался.

— Заходите, Рената! — Кристоф неуклюже посторонился, пропуская в дом. — Могли бы не тратить силы, дверь открыта.

— Я решила предупредить о визите. Не хотела зря беспокоить.

Скользнув взглядом по интенданту, недовольно покачала головой. Пожалуй, я солидарна с лекарем: постельный режим и точка!

— Чаю хотите? — Кристоф старательно не замечал моего недовольного сопения и всячески старался показать, что бодр и здоров. Мужчины! — С медком.

— Хлеба взять можно? — не удержавшись, поддалась на провокацию.

И мёду бы, он у Кристофа вкусный. Ещё бы, с собственной пасеки!

— Можно. Вы голодная, наверное... — интендант замялся, будто раздумывал, говорить или нет. — Я ведь вниз до вашей весточки спустился. Тоже, знаете ли...

И неловко замолк.

Понятно, покормить.

— Конечно! — улыбнулась я. — Ложитесь, отдыхайте, сейчас всё приготовлю. Вместе поедим, поговорим. А вы, — обернулась к лекарю, всё ещё хранившему сумрачный вид, — к Иствану Кираю не заглянете? Плохо ему.

— Да-а, — посерьёзнев, протянул Кристоф, — основной удар он принял, я только страховал. И то, видите, увечный, — интендант усмехнулся и потряс костылём.

Покачала головой, велела не геройствовать и отправила наверх. Проследила, как лекарь помогает Кристофу подняться по лестнице, и пошла кашеварить.

Кухня интенданта разительно отличалась о того беспорядка, в котором погрязла квартира Иствана. Безусловно, некромант убирался, но обычно у него на это не хватало ни сил, ни желания. Кристоф же содержал дом так, что иная хозяйка позавидует.

В леднике обнаружила курицу и, недолго думая, сварила бульон. Покрошила в него овощи — вот и супчик, наваристый, густой.

В самый разгар готовки на кухню заглянул лекарь. Мужчина мял в пальцах ремень сумки и выжидающе посматривал на меня. Не выдержав, спросила в чём дело. Оказалось, нужно послать весточку Золтану — целителю из Нийска.

— Мне магическое не вылечить, — развёл руками лекарь. — А у господина Кирая всё наверняка такое. Я тут расспросил, долбануло изрядно.

— Так вы в Башню зайдите, к Авалону, он всё сделает.

Не понимала, отчего с подобными просьбами обращались ко мне. У меня тут пенка, а он — весточка!

— И оплатит тоже, — добавила я, догадавшись, в чём действительно проблема. — Господа маги потом с целителем рассчитаются.

— Это хорошо, — просиял лекарь, — а то господин Кирай нравом крут, боязно денег просить.

Надеюсь, хотя бы лечить не страшно.

Намёки лекаря лишь усилили любопытство, и, устроившись с тарелкой супа и краюшкой хлеба подле кровати Кристофа, замучила бедолагу вопросами. Тот обещал всё рассказать, вот только поест.

Аппетит у интенданта оказался волчий, но это радовало: Кристоф быстрее пойдёт на поправку.

И вот, отложив тарелку и промокнув губы поданной салфеткой, интендант изъявил желание восполнить пробелы в моих знаниях. Глаза замаслились, лицо стало чуть одутловатым от еды. Ничего, сообщит краткую версию событий, и лично подоткну Кристофу одеяло.

Странно, когда приехала, и подумать не могла, что у нас сложатся хорошие отношения.

— Да ничего такого не произошло, Рената, — видя, что я сгораю от нетерпения, издалека начал Кристоф. — Как и говорил Эрно. Хороший он парень, даром дворянин. Такому доверишь спину. До поговорили они с Истваном, конечно. Коротко, по делу. Как именно привязать, как взрывать. Бесы вокруг кружились, Истван отгонял. Души разные и ещё чего-то. Меня-то за порог выгнали, а Истван у самого провала копошился. Я в некромантии мало что понимаю, только ловушки распознал. Ну, знаете, ловчую сеть для душ, чтобы не сбежали. Истван всё этой паутиной оплёл, потом со слоями тонкой материи работал, кажется, направления менял. Занятное зрелище! Воздух искрится, шипит, норовит спалить...

Судя по восхищению интенданта, некромант превзошёл самого себя. Или не превзошёл? Истван ведь умелый, сильный маг, даром что попал в захолустье на государственную службу. Ему бы преподавать!

— А Эрно? — едва не опрокинув тарелку, всем корпусом подалась вперёд.

— А Эрно — вот он, я! — раздался весёлый голос с порога.

Обернулась и увидела любимого. Тот лучисто улыбался и, сам того не замечая, постоянно щупал себя: то лицо, то руки, то бока. Уже переоделся, помылся.

Ой, на щеке порез. Эрно брился?! Ну да, отвык же.

Улыбка расползлась по лицу. Позабыв обо всём, вскочила и бросилась к любимому. Тарелка упала и жалобно зазвенела. Ой, раскололась! Ничего, куплю новую.

Эрно рассмеялся, раскрыл объятия и, поймав, закружил. Завизжав — не от страха, а от переполнявших чувств, — сжала любимое лицо в ладонях и расплакалась.

Живой. Родной. Тёплый. Близкий. Макошь, Белбог, какая ж я счастливая!

Мы просто смотрели друг на друга и молчали.

Я обнимала его, Эрно обнимал меня. И ничего больше не существовало: ни времени, ни пространства. Только мы.

— Вы целуйтесь, я не смотрю, — закашлял Кристоф, вторгаясь в нашу идиллию. — А ещё лучше устраивайтесь в гостиной. Эрно, хотите, поживите у меня. Или переберётесь в гостиницу?

— Если разрешите, — поверх моего плеча ответила воскресшая мечта и провела рукой по волосам — так ласково, нежно. — Не хочу никого обременять.

— Что вы! — возмущённо засопел интендант. — Мы же не чужие, разве мне для товарища угла жалко? И вино из погреба берите, отпразднуйте. Хотите, закажите чего-нибудь в 'Трёх рыбах', пусть на меня запишут.

— Я сам могу... — начал Эрно, но Кристоф возмущённо оборвал.

— Даже не думайте! Вам ещё жизнь налаживать, бумажки собирать, незачем ещё и бытовыми мелочами заморачиваться. Считайте, я вам на день рождения подарил.

— Да, ещё ведь родным писать, дворянство восстанавливать, поместье, — помрачнел Эрно.

Увы, воскрешение — это не только радость, но и куча проблем.

* * *

Диссертация двигалась ни шатко, ни валко, но материал множился, допишу как-нибудь. В бытность духом Эрно очень помог. И Истван тоже. Без его графиков диссертация много бы потеряла.

Завтра свадьба Тибора, на которую пойду вместе с Эрно. Волнительно!

Это наш первый публичный выход в свет, до этого никто, кроме магов, Эрно не видел.

А ещё я подружка невесты. Вертелась, как белка в колесе, разрывалась между Джеммой и Эрно. Как только с ума не сошла или не погрузилась в летаргический сон от усталости? Свадьба, пусть и самая скромная, чрезвычайно утомительная, а когда ты помогаешь невесте всё организовывать, — вдвойне.

Как могла, помогала любимому адаптироваться к миру живых, читала подборки газет, рассказывала о том, что творится в королевстве, какие сейчас цены, сколько платят, чему учат. Шестнадцать лет отсутствия не шутки, за это время столько всего изменилось! Повезло, что Эрно держал 'якорь' — записная книжка, благодаря чему любимый слышал обрывки разговоров. Подвал, безусловно, место не проходное, но маги иногда захаживали. А уж практиканты, те в обязательном порядке. Трудотерапию никто не отменял. Студенты — народ словоохотливый, Эрно же любопытный, вот и наматывал на ус чужую трепотню.

Авалон составил и отослал наверх прошение о восстановлении Эрно Триглава на государственной службе. Главный маг башни не сомневался, власти не откажут, потому как Верешен — место непопулярное, в такую глухомань мало кто по доброй воле поедет, только по распределению. А проблем хватало: и нечисть, и оборотни, и духи, и лич. Во времена Эрно и вовсе было не продохнуть, сейчас, конечно, спокойнее.

По моим подсчётам, ответ из министерства придёт завтра, особой почтой. А вот когда ждать письма от поверенного Триглавов, если ждать вообще, неизвестно.

Сообщил ли Эрно о себе родным, любимый не рассказывал. Кажется, он наводил справки о семье, но к чему они привели, не знаю. Пока же мы собирали свидетельские показания, которые бы пригодились в суде. Положим, если родители Эрно живы, они сумеют распознать, их ли сын перед ними, а если нет, наследники в лепёшку расшибутся, лишь бы не отдавать земли и деньги.

В связи с новой старой работой Эрно требовались амулеты — элементарные правила безопасности. На новые денег не было, поэтому откопали в недрах Башни те, которые брали маги в длительные разъезды. Одежду тоже пришлось взять с чужого плеча, точнее, у Миклоса: они с Эрно примерно одной комплекции.

После всего гадкого поступка вихрастого боевого мага идти к нему не хотелось, но, пересилив неприязнь, всё же пошла. У меня и вовсе жалования нет, живу на стипендию и то, что посылают родные. Изредка перебиваюсь случайными заработками, хотя, по закону, права на это не имею.

Миклос встретил настороженным взглядом. Он уже более-менее оправился после поединка с Истваном, хотя ещё и не ездил на патрулирование. Авалон не хотел рисковать и пускать ослабшего мага бороться с нечистью.

Брюнет исхудал, растерял часть харизмы и выглядел помятым. Передвигался осторожно, стараясь держаться ближе к стеночке. И смотрел исподлобья, будто ожидал подвоха или нового вызова на дуэль.

— Добрый день! — вежливо поздоровалась и протянула гостинец: пирожки. Нельзя же к человеку с пустыми руками? — Это тебе. Можно пройти?

— Ты со мной разговариваешь? — удивился Миклос и недоверчиво покосился на свёрток. — Там яд?

— Миклос! — возмутилась я.

Между прочим, сама пекла, старалась, а он тут носом водит! Кристоф, например, с удовольствием умял, в комплиментах хозяйке рассыпался. Эрно и вовсе руки поцеловал, смутил до румянца.

— Что — Миклос? — мрачно пробурчал маг. — Я же мерзавец, а ты с подарками.

— Хорошо, — пожала плечами и протиснулась мимо Миклоса в прихожую, — не желаешь мириться, не надо. Я ничего не забыла, просто на волне счастья...

Как можно жить в таком хлеву?! Где же Вилма, почему не приберётся? И Миклос тоже неухоженный, заброшенный. Или после позора и публичной моральной порки за клевету (и солидного штрафа) голубки рассорились?