Королевский Дар

— Отлично!

Видимо, в моём искусстве он понимал мало. Я ещё много чего умела, но он не спросил. Ну и ладно! Я вообще глупо поступаю, рассказывая о себе первому встречному, пусть и не самому обычному.

— Прошу прощения за бестактность, — внезапно опомнился он, для солидности нацепив обратно очки. — А вас как зовут?

— Снежана.

— А фамилия, если можно? — явно оживился он и пришёл в прекрасное расположение духа, несмотря на смерть своей коллеги.

Так и хотелось по довольному лицу заехать, но я была не такой бешеной моралисткой. Мало ли чем он мне ответить сможет.

— Белова. Или Арлинова.

— А Белова по бабушке?

— Да, она с отцом из-за этого разругалась, но у меня была её фамилия, а не родительская. Проклясть грозилась или с моста сброситься — испугались. Хотя сейчас отец уговаривает, когда паспорт менять буду, взять его.

— Даже и не думайте, — засуетился пожилой мужчина. Он сразу показался каким-то смешным и нелепым. Карие глаза с маленькими зелёными вкраплениями засверкали, будто кто-то кинул в них блёстки. Очки попытались соскользнуть с носа, но хозяин небрежно поправил их, так, что теперь левая сторона была выше правой. — Меня зовут Эдуард Ольгердович, я профессор созидательных сил, волшебник первой категории.

— Очень приятно, — деловито кивнула я, не понимая при чём здесь моя фамилия.

— Снежана, а вы не хотели бы заняться одним интереснейшим делом?

III

Эдуард Ольгердович вёл себя очень непосредственно, суетливо и доброжелательно, напоминая большого ребёнка, и к концу недели превратился для меня просто в Эдика. Рассказывал он всё урывками, иногда больше путая, чем объясняя. Но настолько меня манила мысль окунуться в ведовской мир, который раньше от меня прятался, что я не обращала внимания. Наврала родителям про работу распространителя косметики в другом городе, чтобы не придирались — не любили они наше с бабушкой хобби, мама так и вовсе отказалась учиться, хотя дар у неё был, — наплевала на университет и сорвалась в неизвестность. В конце концов, в пед я и в следующем году поступить смогу. А может, и в политехнический попробую. Раз уж приятели до Москы допрыгнули, чем я хуже?

Эдик рассказывал, что маги сейчас сильно поредели, мол, раньше школа переполнена была, а сейчас жалкие крохи от старого величия. Ведьм, как я, и вовсе по пальцам пересчитать можно. Потому достойного учителя и не найти.

Логично, что после такого я ожидала приехать в небольшой домик в глуши с уютным палисадом и обучать там юных ведьмочек, а на досуге, не скрываясь, колдовать самой. Именно на этих условиях я ехала преподавать в школу магии.

На тёмные башни, то и дело мелькавшие среди старых роскошных сосен, внимания я не обращала — думала, мерещится. А зря, потому что стоило выехать с просеки на большую поляну, как мы увидели настоящий замок по типу средневековых европейских построек. Тяжёлые высокие двери стояли распахнутыми, пропуская внутрь всех желающих. Каменные стены возвышались на четыре-пять привычных этажей, хотя окон я насчитала всего на три.

Несуразная махина полностью выбивалась из привычной атмосферы русского лесочка, но перепутать было невозможно.

— Это школа, да? — деликатно уточнила я, косясь на свой багаж.

Мелькнула крамольная мысль забрать вещи и сбежать, но Эдик уже загнал автомобиль в закрытый бокс и выскочил открывать мне дверь. Тут же к нам подбежал мальчонка лет двенадцати, неразборчиво поздоровался и подхватил чемодан и метлу. Всё, теперь уже не удрать.

— Да, Снежаночка. Здесь я работаю, а скоро будешь работать и ты.

— Угу, — вздохнула я. Ладно, замок замком, он давно строился, может и полупустым стоять, если учеников стало меньше.

Я не поняла, куда Эдик попросил отнести мои вещи, но меня повели совсем в другую сторону — сразу к ректору для собеседования, как заверяли, весьма условного. Эдик даже не сомневался, что меня возьмут, а я не спорила. Он старше, ему лучше знать. А если ничего не получится, то не страшно — я ещё успевала уладить дела с университетом.

Паника потихоньку подкатывала к горлу, хотелось сбежать, но я следовала за проводником.

— Пришли, — сказал Эдик, постучав в дубовую дверь с резными дикими животными: волки, лисы, песец один точно был, и четыре здоровых медведя по углам. — Сейчас ректор освободится и нас примут.

Я пожала плечами, не став возражать. Мне местные порядки не знакомы, хотя просто постучать и ждать кажется странным. Может, там вообще никого нет или стук не услышали?

Допытываться не хотелось. Кругом сновали молодые люди моего возраста и старше в строгих однотонных блузках и классических юбках и брюках, никаких пёстрых кофточек и сюрреалистических мужских толстовок, все аккуратно и приятно глазу. Но никого из учеников я, к своему удивлению, не видела. Странно, в учительскую часть их не пускали, или они сами не заходили, чтобы лишний раз не натыкаться на строгих преподавателей*

Но что ещё удивило слишком много учителей для небольшой школы — лица мелькали не повторяясь.

— А это кто? — осмелев, спросила я.

— Студенты, — преспокойно ответил Эдик, а у меня вся сонливость вмиг слетела. Глаза распахнулись, я подавилась собственным вдохом. И каким же образом я могу у них преподавать?!

— Это же школа?!

— Ну да, высшая школа! — не смутившись, поправил он, а потом и вовсе добил: — Правда, мы недавно в академию переименовались — всё привыкнуть не могу.

Вмиг стало дурно. Я похлопала себя по щекам, встряхнулась и, снова осмотревшись, настороженно спросила:

— Эдя, а сколько у вас курсов?

Я уже без всяких пояснений поняла, что попала, но вдруг меня сейчас успокоят? Надежда умирает последней, моя так и вовсе привычная к предсмертным конвульсиям. Вот же раззява! Перед отъездом меня ничего не волновало, а сейчас, нежданно-негаданно, появилась целая прорва вопросов.

— Четыре, а факультетов семь. А вот специальностей побольше.

— А первокурсники какого возраста? — уточнила я, а у самой в пятки убежало не только сердце, но и все органы. Я уже догадывалась, что мне ответят.

— Как и во всех институтах, твои ровесники. Ты же сама на первый курс собиралась? — удивлённо посмотрел в мою сторону старичок, совершенно не понимая, почему на меня вдруг напал приступ кретинизма.

Последняя фраза сразила наповал. Очень правильное замечание! Я собиралась на первый курс, а не преподавать непонятно где!

Земля ушла из-под ног, вопросы перемешались в голове с руганью, но, прежде чем я успела высказаться, дверь открылась, и нас пригласили в кабинет. И вот я — маленькая, худенькая, а по возрасту вообще первокурсница — застыла перед грозными очами главного человека в академии. Он был младше Эдика, но явно серьёзнее. Стоял, скрестив руки на груди, — под два метра ростом, широкоплечий, мускулистый, небритый и хмурый. А студенты-то не так страшны, если подумать.

— Вы претендуете на должность преподавателя природной магии? — спросил он без приветствий.

Я ни на что не претендовала с самого начала, а перед таким человеком высказывать такие-то свои требования и вовсе было смертельно опасно. Хотелось пискнуть: "Нет!", — но за спиной стоял Эдик. К тому же я не любила ставить себя в глупое положение.

— Да.

Стараясь не дрожать, я мысленно себя успокаивала. Какая разница, кого учить? Ребёнка семи лет или семнадцати? Самое главное, что с ректором репетиторством заниматься не просят.

— Студенты нашего первого курса — ваши сверстники, — напомнил глава академии. Вот обязательно пройтись по больной мозоли! — Почему вы не поступили с ними? Разве вы можете преподавать им ведовские искусства?

— Я получила домашнее образование.

Эдик уверял, что на должность кандидатов больше не найдётся. Мало того, что после умершей старушки ведовской факультет в разрухе, так ещё и все порядочные ведьмы заняты явно не работой в академии. Но на лбу у ректора читалось, что тут уже большая очередь, и я где-то в конце.

Ладно, в конце концов, что я теряю? В крайнем случае, действительно отправят учиться. Но может и повезёт.

— Меня зовут Снежана Белова, наследная княгиня Белая, — начала я рассказывать то, что мы с Эдиком откопали. Я не много внимания обращала на бабушкино наследство, а старичок отыскал там родовую брошь с гербом, пришёл в восторг и вцепился в меня ещё крепче. — Ведовскому искусству обучалась с десяти лет у бабушки.

Ректор расправил брови и даже удивлённо приподнял их вверх. Наглость — это ненумерованное счастье, однако, если перегнуть палку, может и прилететь.

— Кхм, меня, если ещё не знаете, зовут магистр Мирослав, барон Буревой, — любезно представился он.

Очень хорошо, я и правда не знала. Вот чем я думала, когда сунулась в эту авантюру?

Единственное, что вспомнила, барон — наследственный титул в тех семьях, где рождаются дети-оборотни. Значит, Мирослав оборотень, вряд ли титул пришёл от жены. Интересно, кто он? На медведя похож, такой же бурый и мохнатый — что волосы до середины шеи, что из-под рубашки завитки выбиваются.

— Можете обращаться ко мне просто магистр или барон, — великодушно разрешил ректор. — Я бы хотел проверить уровень вашей подготовки, княжна.

Я чуть не выругалась, но вовремя прикусила язык. Так же и проклясть недолго. Но как оборотень может проверить мой уровень подготовки? Даже Эдик казался ближе к ведовству, чем глава академии. И это обращение...

— Княгиня, — осмелев, поправила я. Бабушка умерла, мама ведовством не занималась категорически, так что я была полноценной наследницей титула. К тому же уже обученной ведьмой, а не начинающей. — Что именно вы желаете увидеть?

— Я бы хотел услышать от вас теорию построения, скажем, обычного сквозняка.

Приподняв бровь, я чуть не подавилась фразой о том, что теория — в науке, а здесь-то голая практика. На всякий случай, решила поступить, как всегда делала в школе на математике: забыла формулу — подставь цифры и проверь.

Проверила. В кабинете распахнулись оба окна и даже двери, проскользив по старым глубоким бороздам на паркете. Бумаги полетели со стола чёрно-белым ворохом, любопытные лица тут же объявились в дверях. С перепуга, я захлопнула всё как было, и кинулась поднимать документы, рассеянно бормоча:

— Какая теория построения? Подумала, потянула... А дальше само? И вообще, вы же оборотень... может, какая-то другая ведьма меня поспрашивает...

После такого я надеялась, что меня пошлют или отправят на первый курс. Пока я здесь стояла, успела посчитать возраст четвёртого курса и испугалась ещё сильнее. Двадцать один год на меня, маленькую почти несовершеннолетнюю. А ведь объяснить этим оболтусам, как именно колдовать, правда сложная задача. Да и с мозгом у меня, видимо, не всё в порядке... руки тряслись, пока я прибирала последствия своей диверсии. Ой, и перепуталось тут всё...

Ректор молчал, нагнетая обстановку. Степенно подошёл к зеркалу, положил руку поверх. Стекло зарябило как на старом телевизоре без сигнала, потом все пропало.

— Альбина, зайди ко мне, пожалуйста, — попросил барон.

Я замерла с последней стопкой бумаг в руках. Кажется, напросилась. Но ректор на этом не остановился, вызвал ещё какую-то Ядвигу. Хорошо не бабу Ягу.

Они пришли почти одновременно. Сначала пухлая низенькая старушка в кокетливой соломенной шляпке, из-под которой выглядывали прядки серых, не казавшихся седыми волос, и светлом свободном платье. За ней — высокая мулатка в чёрном костюме с юбкой с пол. Природа её и без того не обделила ростом, а она ещё надела сапоги на приличной платформе. Рядом с ней и Мирославом я почувствовала себя крохотной, хотя на рост никогда не жаловалась.

— Знакомьтесь, — предложил барон, — это княгиня Альбина, — указал он на высокую женщину. — А это Снежана, княгиня Белая.

— Белая? — оценивающе осмотрела меня Альбина. — Не припомню такого рода.

— Брошь с гербом подлинная, — неожиданно резко отрезал Эдик, вступившись. — Я тоже не все рода наизусть помню, обязательно бы проверил, но сейчас, сама понимаешь, не те времена.

Женщина в чёрном как будто проигнорировала его слова, но взгляд перевела с меня на Мирослава, кивнула, мол, что хотел.

— Снежана претендует на должность профессора природных сил. Не могла бы ты её проверить? — без слов понял барон.

Альбина улыбнулась как-то недобро. Глянула на Ядвигу. Ухмылка стала ещё опасней.

Она ударила по воле. Я заметила, замерла, пропустила через себя, насквозь. Не на ту напала! На всякий случай выставила щиты. Как чувствовала. Скрип, словно ногти скользнули по стеклу. Нет уж, в душу не пробраться. Наспех я возводила барьеры на сознании — вот это самое страшное, терпеть не могла, когда копались в мозгах. Но ошиблась.

Боль разорвала изнутри. Я кричала и не слышала себя. Едва нашла силы вздохнуть ровно. Повалилась на пол — ноги горели до немоты, зато только ноги. Мне хватило пары мгновений, чтобы со злостью глянуть ведьме в глаза и отдать всё обратно.

Альбина взвыла и покатилась по полу. Я ничего не делала, только тяжело дышала и смотрела на её мучения. Что, съела?

Она собралась быстрее, чем я — или мне под заклятьем время казалось вечностью. Замерла, опустив лицо, напряжённая, сгорбленная, с растрёпанными чёрными лохмами... медленно провела рукой по паркету. Тяжело вздохнула. И расслабилась.

Я бы тоже могла так. Но не захотела. Вернуть боль в этом случае проще.

— Ну как? Проверили на профпригодность? — спросила я едко незнакомым хрипловатым голосом. Прокашляла. Думала, пройдёт, но следующую фразу тоже произнесла будто бы незнакомка: — Я только не совсем поняла, причём тут природная магия.

— Вы приняты. Ядвига, отведите, пожалуйста, Снежану в её комнату, — вместо ответа раздражённо бросил барон.

В нормальном состоянии, я бы испугалась, что нажила врага. Или отказалась от должности и бежала из замка. Но меня сейчас трясло, в голове была каша — возразить я просто не догадалась.

Ненавижу ментальную магию, жуткая гадость. Это, по сути, не ведьминское искусство. Насколько я помнила, ближе всего эти приёмчики были к суккубам и инкубам, но в боевой форме они их не часто использовали. Особенно на такой скорости. Хотя кто их здесь знает.

— Ты в порядке, солнышко? — стоило нам выйти за дверь, взяла меня под локоток Ядвига.

— Не очень. Меня прикончить хотели или это просто поверхностный взгляд? — нервно усмехнулась я. Голос звучал по-прежнему хрипло, а не привычно пискляво. Замечательно, попытка убийства даром не прошла! Ну куда, куда я полезла?!

— Да что ты, милая! Просто нос утереть, иначе бы меня не звали. Но ты молодец, показала им, чего стоишь. Пойдём, посмотрим твою комнату, а по дороге я тебя успокою.

— Вы целительница? — догадалась я, когда дрожь отступила, и дышать стало легче.

— Зельедел, — поправила старушка. — Но помаленьку и магией врачевать умею.

Дальше брели молча по длинным широким коридорам, то и дело сворачивая. Студенты были везде: шли сплошным потоком, суетились, болтали, смеялись... Как же их много при недоборе. Страшно представить, сколько здесь училось в лучшие времена. Не продохнуть, наверное.