Королевский Дар

— В революцию, — задумчиво протянула девушка, а потом резко обернулась, глянула на моё вытянувшееся лицо и заявила: — Шутка! В общем, ничего хорошего. Крупный скандал с соседями. Мама ничего не сказала... но мне было очень стыдно.

Дальше этот разговор продолжать не имело смысла — вряд ли мне ответят. И так последние фразы отдавали лукавством. Однако у меня оставался один вопрос...

— Я часами сидела одна, — закрыв глаза, как молитву вспоминала я строчки. Очень близкие мне, но не соответствующие Арие, всегда окружённой блеском и вниманием, — и подругой была тишина. Как ириска тянулись года, забирая меня в никуда. Бесконечный поток чужаков находил всего парочку слов: приучали закрыться в себе, никого не топя в ерунде. Было больно, хотелось кричать и слезой обливаться опять. Успокоилась, что не нужна. Не боюсь оставаться одна.

— Как приятно — мои стихи читают наизусть! — наигранно восхитилась завхоз.

— Почему ты это написала? Разве ты одинока? Как же Рэм?

Я хотела посмотреть ей в глаза, но она отвела взгляд, будто случайно.

— Этот предатель уснул у тебя на коленях, — скуксилась Ария и попыталась перевести тему. Я подобралась слишком близко к личному, закрытому, сокровенному.

Посмотрев на мило сопящего дракончика, я устыдилась: отбираю у завхоза подопечного. Хотя, как она радовалась, найдя ему няньку!

— Ладно, предположим, он — предатель, — нехотя согласилась я. — Но ведь есть ещё Юра, Богдан, Маша, Алиса, Витька, Стёпа, в конце концов! И это только те, кого я вижу у тебя постоянно! О многих твоих друзьях я не знаю.

Ария встала и подошла к окну, вгляделась в темноту, где различались подёрнутые инеем последние листья.

— Забей, Снежинка. Это всё только образы...

— Кто образы? — не поняла я. — Люди или стихи?

— Все, — коротко ответила она, развернулась. — Принесёшь Рэма с утра? Не хочу его по лестнице тащить. Он, когда спит, раза в два тяжелее.

— Хорошо, — кивнула я, провожая Арию глазами.

Она шла неторопливо, будто думала над каждым шагом. Рэм лежал у меня на коленях, сладко посапывая, и я боялась пошевелиться и потревожить его сновидения. А рядом с Арией, в её мыслях остались только все созданные ей и для неё образы...

XXIII

Я вернулась в этот город — снова нырнула в бездну. Внутри перемешанные непонятные чувства стекались от кончиков пальцев к сердцу и будоражили тело, а затем резко обрывались и пропадали — словно тоже ухали в пропасть. На смену им текуче-неторопливо приходили другие, и всё начиналось по новой.

Сегодня я не смотрела на синеющие заплатки открыто, а, прячась под капюшоном, изредка бросала настороженные взгляды. Всех, кто жил в лоскутных мирах, я уже видела и не раз. Сегодня я больше смотрела себе под ноги.

Дорогу побило так же, как и город. Там, где угадывался тротуар, из плиток на своих местах лежали одни инвалидки — с обломанными краями или и вовсе расколотые напополам. В некоторых местах мостовая переходила в мелкую щебёнку, перемешанную с сырой землёй. Сырой... после дождя. Странно понимать, что недавно здесь шёл дождь. Вот и золотые купола, к которым я шла, покрывали мелкие капли.

Я не сомневалась — рядом с храмом найдётся проход в тот лес, где живёт 'крыска' со своим парнем. И другая синяя заплатка — в мир с огромными мохнатыми 'осьминожками'. Но мне хотелось проверить. А, может, и закрыть по дороге пару другую проходов, чтобы город хоть немного расслабился, а заодно и у нас убавилось монстров.

Церковь выглядела потрёпанно. В некоторых местах на белой штукатурке сияли чёрные обугленные пятна, будто там кого-то сожгли. Остальные дома, теснящиеся друг к другу, как бы отодвигались от святилища, словно говоря: 'мы не знакомы', 'он не с нами'.

Проходы нашлись быстро: большие и слишком близкие, как я и думала.

Я уже проверила всё, что меня не просили, но, раз пришла, решила заглянуть в храм. Входную дверь перекосило, она не поддавалась, давно уже стояла полуоткрытой — рядом идеально ровная земля, ни следа борозды. Не сумев попасть внутрь, я обошла вокруг, чтобы просто оглядеть здание. Наверное, когда начались вторжения, люди совсем забыли о вере. Так часто бывает: мы грешим, мы сами ломаем свою судьбу, а потом плачем, что бог отвернулся от нас. И бросаем камни в него, не в силах разглядеть источник бед в зеркале.

По фасаду ползли трещины, будто бы дорожки от слез оставили глубокие шрамы на стенах. Большинство стёкол выбили, а уцелевшие печально глядели грязными цветными витражами. В задней стене зияла большая дыра, напоминавшая вход в пещеру. Туда я и забралась, недолго думая.

Внутри оказалось ещё хуже, чем снаружи. Только не воняло, как во многих заброшенных зданиях моего мира. Я прошла вперёд, осматриваясь. Храм казался не настолько заброшенным, как мне показалось вначале. В покосившихся подсвечниках на столах стояли новенькие свечки, пыль с алтаря заботливо стёрли, хотя на этом вся обжитость святого места заканчивалась.

Я повернулась к стене с дырой-входом. От пола до самого потолка красовалась мозаика с мужчиной в длинном одеянии с крестом в руках. Надо же, и здесь та же вера. Я отступила на шаг, картинка как будто изменилась. Теперь я видела другого мужчину с толстой пыльной книгой в руках. Я нервно вздохнула и, решив, что у меня галлюцинации, повернула голову. Теперь я вообще разглядела дракона, такого же как Рэм, только взрослого.

— Кто здесь? — окликнул меня строгий мужской голос.

Я резко обернулась, так что слетел капюшон. Вот тут-то подумалось, что можно было перед 'походом' хотя бы замаскироваться. Сменить причёску не так долго, а голубые волосы — это слишком приметно.

Крепкий мужчина в сутане с мозолистыми руками стоял на лестнице. Но, увидев моё лицо, мгновенно побежал вниз, путаясь в грязном подоле.

— Не может быть! Лай-шин! — восторженно всплеснул он руками. Явно с кем-то меня перепутал, но мне же лучше, пока убивать не собирается. Дальше его речь как будто изменилась, став рубленной и корявой, словно он говорил на чужом языке: — Вы проходы открыть мир?

Белиберда какая-то. Едва понятная. Но, на всякий случай, я печально покачала головой. Кем бы ни была Лай-шин, вряд ли она сейчас вмешивалась в чужие дела. Я проходы умела только закрывать.

— Жаль, — поник он. — Но что здесь?

— По личным делам, не могу рассказать, — наугад ляпнула я, вообще не понимая вопроса. Личные дела — хорошая отмазка. Надеюсь, и сейчас сработает.

— Жаль, — повторился священник, но неожиданно оживился, а не расстроился: — Мочь я просьба нечто?

Неопределённо я пожала плечами. Мочь-то он всё мочь, но я не Лай-шин, кем бы она ни была.

— Говорить ваши, — зашептал священник таинственно, схватив меня за руку. — Нужен помощь. Мы каяться. Один никак. Искать принцесса. Вы нужен. Долго не протянуть. Долги вернуть. Профессор Знаменов противостоять тиран.

На миг я широко распахнула глаза, но поспешно собралась и даже сообразила выдернуть руку — участившийся пульс мог меня выдать. Значит, Эдик замешан не меньше, чем Мирослав и Ария, а может и побольше. Хотя у профессора созидательной магии, в отличие от хозяев замка, я могу в открытую узнать о происходящем — вряд ли он решит прикопать меня под кустом. Мой собеседник, тем временем, продолжил:

— Вы знать! Просьба, не бросать мы. Удар мочь задевать вас.

Я кивнула, будто соглашаясь, — от этой бурды уже голова пухла. Я ничего не разобрала, кроме имени Эдика.

— Кому вы молитесь? — спросила я, чтобы сменить тему.

— Богу, — краткий и лаконичный ответ ничего не объяснил.

— Какому?

— Бог един, — как будто бы удивился моей неграмотности священник. — Образ разный, символ разные, лица разный, но бог одинаков.

Ещё раз глянув на мозаику, я увидела эльфа, чем-то похожего на Леандра. А через шаг он превратился в гарцующего единорога. Так вот в чём смысл.

— А что говорит вам бог?

— Быть верен, честен, относиться совесть... Лай-Шин бог велит так же.

Витраж показал 'цветного' человека, держащего лиру, с малиновыми волосами и кремово-розовой кожей. Вслед за ним мелькнул гордый пернатый тигр, застывший в беззвучном рыке.

— Мне пора, — решила я, пока окончательно не свихнулась от дурной беседы. А ещё почему-то разволновалась.

— Добрый путь, — ответил священник.

Накинув капюшон, я выскользнула на улицу. Синие пятна как будто бурлили. Со стороны антресольного прохода доносились крики, с рёвом и характерными хлопками взмывали в воздух заклинания. Опять прорыв.

Сначала я побежала в ту сторону, потом успокоилась и пошла быстрым шагом — нечего привлекать внимание. Далеко идти не пришлось, всё происходило всего в паре кварталов от храма. Сквозь дебри пространства выбирались уже знакомые пернатые тигры. Первый выскочил на мостовую и отбивался от набежавших магов, второй неторопливо протискивался через синюю заплатку. Я огляделась, выбрала между двумя домами уголок, понеприметнее, и сформировала печать. Прицелилась, выпустила заклинание, и не успевший выскочить тигр растворился в дыре, полностью закрыв собой проход. Вместо него снова сияла плёнка прозрачно-серого неба.

Первый вторженец испуганно оглянулся и понял, что дорога назад была закрыта. В него тут же попали магией местные. Пернатый дёрнулся, завалился на бок, взмахнул когтистой лапой в воздухе, но поздно. Всё, на сегодня хватит.

Обернувшись, я сообразила, где нахожусь. Знакомое место. Позади синела поляна и весело махал рукой Леандр. Вздохнув, то ли облегчённо, то ли обречённо, я шагнула к нему на встречу.

— Молодой госпоже снова не спится? — услужливо спросил он, стягивая плащ. Сегодня оказалось не так просто — мешала плотная дутая куртка, без которой после середины осени никак.

— Молодой госпоже снова неймётся, — недовольно фыркнула я. — Вот кто меня просил туда лезть?

— Провиденье, — возвышенно ответил эльф. Почему-то сегодня ночью он был один, или остальных я не увидела, наконец-то испортив зренье.

— В пять утра оно ещё спит.

— Я думаю, в семь оно вполне может проснуться, — поправил эльф, и я с ужасом застыла на месте.

— Это я там три часа прогуляла? Да не может этого быть.

— В замке почти все окна горят, — пожал эльф плечами.

Я глянула на академию и ужаснулась: вся светится! Точно скоро завтрак.

— За плащиком присмотреть?

— Буду очень признательна! — выпалила я и сломя голову полетела в замок.

Очень хорошо, если мои утренние похождения никто не заметит. Спасибо Игоря предупредила о прогулке, иначе бы точно тревогу забил.

Снять куртку я успела и не только. Глянув, что до начала завтрака почти час, я преспокойно легла отдохнуть и мгновенно уснула. Проснулась ближе к обеду. Ладно, не в первый раз. И не в последний.

Когда я пришла, за столом сидели почти все преподаватели.

— Эдуард Ольгердович, — пилила профессора Знаменова Анжела, — это невозможно! Займитесь, наконец, своим факультетом!

— Он настоящий террорист! — помогала ей немолодая полная дама. — Сделайте уже что-нибудь!

— На него уже с десяток докладных от одной меня написано! — возмутилась Анжела.

— Здесь докладные читаю только я, — сообщила я, усаживаясь за стол.

— Ему можно не читать, а хотя бы посмотреть фамилии, — махнула рукой рыжая. — И срочно принять меры!

— Хорошо, хорошо! — замахал руками Эдик. — Сегодня же разберусь. Довольны?

— Да! — хором ответили женщины.

Так, намеченный разговор придётся отложить. Только вот не знаю, на завтра или на сегодня поздно вечером.

— Снежинка, — подскочила ко мне Ария. — Я тебе свой любимый кактус отдам только утром, у меня не получается уехать в ночь.

— Хорошо, — кивнула я, не понимая, почему она называет Рэма кактусом. Хотя, с другой стороны, на ромашку или розочку он вряд ли похож.

На неё никто не обратил внимания. Все давно знали, что завхоз у нас — личность своеобразная, а я с ней в неплохих отношениях. Мне кажется, не удивились бы, даже попроси она меня пополивать свою домашнюю акулу. Но, дракон — это слишком круто. Если верить библиотечным данным, драконов последние лет двадцать никто не видел. Поэтому, как Рэм оказался у Арии, я даже не догадывалась. А спрашивать у неё было бесполезно: если ей не нравилась тема, она бесподобно увиливала.

Уже в сумерках я не спеша отправилась на свою 'любимую' полянку. К вечеру на улице похолодало, дул противный ветер, проникавший под куртку. Я вжалась в меховой воротник поглубже и сейчас сильно напоминала воробья, только почему-то спотыкающегося в темноте о каждый корень.

Там горел костёр, вокруг которого сидели эльфы. Когда я подошла, они подскочили с мест, но Леандр жестом успокоил их и предложил мне присесть.

— Зачем ты пускаешь в наш круг ведьму, что водит дружбу с оборотнями? — подал голос один из эльфов.

Забавно, в прошлый раз они не проронили ни слова, всё песенки пели. Я вообще думала, здесь только Леандр болтливый.

— Она не навредит нам, она — друг, — ответил эльф, чем сильно меня изумив.

Впрочем, здесь лучше ничему не удивляться: на поляне не дул ветер, и земля, на которую я присела, грела, будто я устроилась на мягком ковре. Казалось, я даже видела зелёную траву, в то время как везде она пожухла.

— Я ненадолго, — подала я голос, принимая из рук одной женщины недавно сваренный напиток. — Я здесь оставила плащ.

— Плащ Деянира? Ты одна из его слуг? — спросил беловолосый эльф, единственный с короткими волосами.

— Я не знаю, чей это плащ. И никому не служу.

Хлебнула. Тепло заструилось по озябшим внутренностям. Я чувствовала вкус брусники, но меня угостили не морсом. Я пила пар из лесных ягод. Совсем забыла, что эльфы — духи.

— Тогда зачем тебе плащ?

— Взяла, чтобы пройтись по городу, — кивнула я на тонкую пелену очертаний мира с бесцветным небом. — Там все носят такие.

— Правильно, они отводят от людей хищные глаза. Нынче многие не против полакомиться человечинкой, — пояснил кто-то из эльфов.

— Тебе лучше не ходить туда, — предупредила меня женщина, варившая пар. — Там сейчас война.

— Война? — переспросила я. — Какая?

— Война с вторженцами, — вступил в разговор Леандр, — гражданская... Там правда тебе не место.

— Но я могу помочь...

— Я знаю, — кивнул главный эльф, поправляя тёмно-золотые волосы. — Но они не оценят. Из-за этого и началась война.

— Что там произошло?

— Не знаю толком, — ушёл он от ответа, но я не могла настаивать, — кажется, они шестнадцать лет не могут поделить власть.

— Все беды из-за господства, — добавил короткостриженый эльф.

— А кто такой Деянир? — задала я вопрос наудачу. Мне хотелось спросить у них так много, но я боялась сказать что-нибудь лишнее. Эльфы, конечно, в нейтралитете, но я абсолютно не знала, враги они мне или друзья.

— Нынешний правитель, если его можно так назвать, — фыркнула эльфийка, сидящая по правую руку от короткостриженого, — а вообще убийца и узурпатор!

— Эва, — покачал головой Леандр, — это не наше дело.

— Когда убивают детей — это общая беда. Мы не имеем права стоять в стороне и молчать, — вскинула она голову, горячась. Только вот эльфы при всём желании не смогли бы помочь — они просто духи. — К тому же, он поставил под угрозу весь свой мир, а возможно даже и наш.