Я выбираю свободу!

— Не каждый может позволить себе магией постоянно поддерживать чистоту одежды, — возразил он.

— Но каждый способен убрать за собой мусор, а не гадить там, где стоит, — парировал я. — Давно ли ты последний раз был в человеческом городе? То-то и оно. Крысы чистоплотней. Мне отвратительна сама мысль, что Перворождённые дойдут до такого, а подобное соседство к этому располагает. У людей короткая память и короткая жизнь, и им плевать, что будет после, а мы можем жить вечно. Ты хочешь жить вечно среди следов жизнедеятельности этих... разумных? — я насмешливо вскинул бровь.

— Ну, не все люди такие, равно как не все эльфы — образчики чести и благородства, — проворчал он.

— Не все, — легко согласился я, — но большинство нужно жёстко дрессировать, чтобы добиться от них аккуратности. Ты действительно думаешь, что здесь кто-то будет этим заниматься?

— Кхм. Как же ты тут жить будешь? — иронично хмыкнул Мельхиор.

— Не думаю, что я останусь именно в городе. На севере в предгорьях есть леса, они пустуют. Найти самый глухой угол — и никаких людей вокруг. А уж для обеспечения спокойной жизни моих умений и навыков хватит, будет только дополнительный повод найти контакт со стихией земли.

— Не поздновато в твоём возрасте? — ехидно отозвался он.

— Никогда не поздно развиваться и обучаться, — я пожал плечами. — В любом случае, я всё равно пока не знаю, какие планы на нашу пятёрку у твоего друга, поэтому пока глупо что-то планировать. Но я удивлён, почему так мало желающих поглядеть на труп Владыки. Ни одного официального лица, как будто прирезали случайного нищего.

— Официальные лица официально оправдываются перед светлыми, — хмыкнул он. — Так что можешь злорадствовать, у тебя сплошные радости в жизни: мало того, что Владыка умер, он доставил и ещё доставит массу неприятностей твоим злейшим врагам начиная с Валлендора. Они ведь обещали обеспечить охрану Владыке и из соображений безопасности потребовали не брать излишнего сопровождения. Хотя, конечно, ещё предстоит выяснить, как он вообще оказался на площади, где шлялся в это время весь десяток телохранителей и куда в самом деле смотрели местные стражи? Не могли же они все вечером дружно перепиться!

Я не стал возражать, что, скорее всего, именно это они и сделали, только спокойно пообещал позлорадствовать чуть позже, наедине с собой, чтобы не отвлекать своей довольной физиономией почтенного следователя от дела.

Тилль

— Вот ты где! — прервал моё исполненное самоедства одиночество радостный возглас. — Я уже полгорода обежал, пока вспомнил, что ты любила иногда тут посидеть, — пожаловался Кир, подходя ближе.

— А зачем искал-то? — лениво поинтересовалась я, не глядя на него: мужчина подходил со стороны солнца, и то как раз должно было висеть за его плечами. Наши глаза совершенней, чем у других видов, мы способны смотреть на солнце прямо без "солнечных зайчиков", но всё равно — приятного мало.

— Нормально? У нас катастрофа, а она сидит в углу и дуется, — возмущённо фыркнул мужчина. — А мы вчера так обрадовались, что наконец-то увидели тебя прежней... Это была разовая акция? — с грустной иронией уточнил он, присаживаясь рядом.

Я в ответ неопределённо пожала плечами, потому что не знала ответа на этот вопрос. Вернее, знала, но мне было стыдно произносить его вслух.

Я впервые за последнее время чувствовала, что хочу жить, получала удовольствие от вида моря, от запахов морской соли, нагретой на солнце хвои низкорослых разлапистых сосен и сладких жёлтых цветов местной колючки, заполонившей все окрестные скалы. И от того мне было тоскливо и стыдно. Не за сам факт пробуждения от долгого сна, а за то, кто этому поспособствовал. Я чувствовала себя предательницей и ничего не могла с этим поделать.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался Кальвитор, не желая отступать.

— А до тебя ещё слухи не дошли? — горько хмыкнула я.

— А-а-а, — с явным облегчением протянул он. — Про тебя со светлым-то? Да уж сообщили. Ты из-за этого тут сидишь что ли, страдаешь? — насмешливо фыркнул он. — Что, неужели всё было так плохо?

— Тебя Мельхиор укусил? — подозрительно уточнила я, косясь на друга с недоумением. — Уж очень знакомые интонации.

— Давай сразу начистоту. Во-первых, после ваших вчерашних зажигательных танцев такому исходу никто не удивился. Я, честно говоря, больше удивлён, что этот светлый двигался так, как будто всю жизнь учился, а танец вы репетировали заранее. Даже завидую такому таланту: у меня совершенно точно не получается так здорово, а я между прочим регулярно практикуюсь. Ну и, во-вторых, ты только меня не бей... Мы с Валлендором, да и остальные тоже, готовы выписать этому светлому благодарность от имени всего коллектива за то, что он тебя встряхнул.

— Он тут причём? — раздосадованно поморщилась я. — Это я просто вчера выспалась.

— Как сказать, — передёрнул плечами Кир. — Вчера перед ритуалом ты улыбалась через силу, хотя уже это было замечательно, а вот танцевала с ним вполне искренне. Вы оба по-настоящему горели, и это было красиво. Неожиданно, но — красиво. Да что там вчера, ты вот сейчас, сидя тут в тоске и печали, выглядишь гораздо более живой, чем вчера утром! Не надо, пожалуйста, себя больше так истязать, ладно? Очень больно видеть друга в таком состоянии. И... прости, но ты не хуже меня знаешь, что Ир не одобрил бы такого поведения. Уйти за любимым, когда позовёт Грань — это нормально. Но день за днём сознательно пытаться себя убить?

— Что-то вы раньше не очень усердствовали с душеспасительными беседами, — вздохнула я, склоняя голову ему на плечо. Кир со смешком потрепал меня по макушке.

— Потому что раньше ты бы всё равно не услышала. Да и... не так-то просто объяснять, что жизнь прекрасна, пустым стеклянным глазам. Я вот на такой моральный подвиг оказался не способен, и Вал тоже, и остальные. Не куксись, ну, подумаешь, переспала ты с этим светлым, велика трагедия! Ну правда, неужели всё было так плохо? На вид он вроде ничего так, перспективный. А он только плясать и горазд? Впрочем, говорят, танцоры — они такие...

— Дурак, — проворчала я, но губы против воли раздвинулись в улыбке. — Точно с Мельхиором переобщался! Если бы всё было плохо, я бы, может, меньше расстраивалась.

— Странная женщина, — рассмеялся он. — Провела с мужчиной ночь и переживает, что ей всё понравилось.

— А я должна радоваться, что по пьяни с врагом покувыркалась? — огрызнулась я. — Да ещё с большим удовольствием?

— Номинально они больше не враги, — осторожно поправил Кальвитор. — Глупо переживать о том, чего уже не исправить. Нет, я, в общем, понимаю, что тебя расстроило, и даже искренне сочувствую. Ладно там рядовой светлый, а Бельфенор — он... отборный, сортовой. Наверное, ты ощущаешь себя предательницей? Не знаю, поможет тебе это или нет, но попробуй взглянуть на ситуацию под другим углом. Во все времена захватчики и победители получали от побеждённых то, что хотели: деньги, земли, рабов. Почему ты должна страдать, если победили — мы? Почему не попробовать воспринимать этого стихийника и весь твой повод для печали как военный трофей? Кого ты, сама подумай, предала? Ты выдала ему какие-то секретные сведения, продала своих? Нет, ты просто получила то, чего хотела сама и что, уж извини, было тебе необходимо. Он не просто враг, он побеждённый враг, а это две большие разницы. Если смотреть со стороны, то скорее он достоин сочувствия; не в том смысле, что ночь неудачно провёл, а в более общем. Он оказался на враждебной и ненавистной земле и вынужден к ней приспосабливаться. А ты-то как раз дома и можешь позволить себе расслабиться так, как считаешь нужным.

— Интересная мысль, — ошарашенно пробормотала я. — Об этом я действительно... не подумала.

— Со стороны такие вещи думаются легче, — иронично хмыкнул он. — Кстати, о светлых! Мы уже все головы сломали, что делать с этой парочкой, с ним и Таналиором. С одной стороны, обидно, если такая силища будет пропадать напрасно. А с другой... и что им можно поручить? Пошлют, и в чём-то будут правы. А в тюрьму сажать — так охрана мага подобной силы само по себе редкое развлечение, и нам сейчас не до него. В общем, подсуропил нам Владыка напоследок. Никто как-то не ожидал, что светлые решат таким странным образом избавиться от части собственной элиты. Причём хаосита ещё как-то можно приспособить к делу, он вон любознательный, отдать ему какой-нибудь остров подальше от города для экспериментов — и будет всем счастье. А с этим огневиком вообще ерунда полная. Порядочная скотина и сноб, как они все, но при этом как назло — скотина порядочная...

— Вот последний каламбур я не поняла, — я приподняла голову, чтобы взглянуть на друга.

— Ну, в смысле, с какой стороны посмотреть. С одной скотина, а с другой — порядочный эльф. Мельхиор вон от него в рожу получил, когда ты от них на площади убежала.

— За что? — растерялась я.

— За вопросы, порочащие честь женщины, — с удовольствием пояснил он, поднимаясь на ноги и красноречиво протягивая мне ладонь. Действительно, сколько можно сидеть на месте, если дел полно? — То есть, практически за те же самые, которые я тебе сейчас задавал. Тёмный поинтересовался, как у вас всё прошло, а светлый ему без разговоров в морду двинул, и ещё пригрозил смертельным поединком. В общем, проблемный у нас завёлся житель, очень проблемный. У тебя нет идей, куда его пристроить? А то, может, возьмёшь его себе? Сильный, выносливый; будет у тебя личный раб в хозяйстве, будет на руках в госпиталь носить... Ай, ну что ты дерёшься, я же шучу!

— Шуточки у него, — с показным недовольством проворчала я, потирая ушибленный об Кира локоть. После чего поинтересовалась уже вполне серьёзно: — А у него самого спросить? Вдруг, предложит какую-нибудь дельную мысль.

— Он и сам свою мысль высказал всё тому же Мельхиору. Говорит, хочет куда-нибудь в глушь забиться, и чтобы его там не трогали. В принципе, если ничего лучше не придумаем, пусть едет в свою глушь. Насильно заставить такого мага сотрудничать, конечно, можно, но уж больно хлопотное это дело. И тогда он, если вдруг вырвется из-под контроля, даст прикурить всем. Сейчас он к нам хоть настроен более-менее лояльно и вроде не настроен вредить, а в том случае будет мстить вполне осознанно и с фантазией. Оно нам надо? Было бы, конечно, здорово, если бы именно он прихлопнул Владыку, но раз ты говоришь, что он не мог...

— В полночь мы ещё точно не спали, — нехотя откликнулась я. — И даже через час после полуночи. Вот под утро, конечно, мог куда-нибудь выбраться, но... да ну, из него плохой лицедей, огневик же. Не ходил он никуда ночью, иначе не смог бы утром так достоверно разыграть удивление.

— А нарушить ваше уединение кто-нибудь мог? — задумчиво уточнил он. — Мне можешь не отвечать, просто постарайся вспомнить, Миль точно спросит.

— А что случилось-то? Что, кроме Бельфенора других подозреваемых нет? По-моему, тут сложно найти живое существо, которое не желало бы Владыке смерти.

— Проблема в том, что именно его струной была отрезана голова Владыки, — пожал плечами Кальвитор. — Только это между нами, ему самому пока не говорили; он как-то уж слишком спокойно ведёт себя для виновного. Нет, бывают эльфы с таким великолепным самоконтролем, но у этого темперамент не тот, как ты заметила. Если бы он умел так идеально играть, вряд ли оказался бы на птичьих правах на враждебной территории. Можно, конечно, углубиться в теорию заговора и предположить, что это был очень тонкий расчёт, и он всё это провернул только чтобы убить Владыку. Но, согласись, слишком много допущений. В общем, сейчас придём, поговоришь с Мельхиором, он больше всех жаждал тебя видеть. Но это потом, сначала надо помочь с успокоением светлых, а у тебя это должно хорошо получиться.

— Валёк решил идти сразу с козырей? — не удержалась я от улыбки. — Тогда пойдём сначала ко мне, я хоть оденусь построже, а то как-то несолидно с официальными заявлениями выступать в таком виде. Или, может, мне им тоже сплясать?

— Ты, главное, сначала скажи, что проследишь за беспристрастностью расследования, и вообще всё под контролем, а потом можно и сплясать, — отмахнулся Кир. — Если хочешь знать моё мнение, ты прекрасна в любой одежде. Во всяком случае, когда улыбаешься.

— Подлиза, — насмешливо фыркнула я.

— Ещё скажи, что тебе не нравится, — беспечно рассмеялся он.

— И как я, интересно, проконтролирую это расследование, если ни моховой семечки не понимаю в деле сыска? — я задумчиво качнула головой. — Вот зачем я тогда с вами связалась, а? Сплошные нервы.

— Что, тоже хочешь подальше в глушь, как светлый? — хохотнул Кальвитор.

— Нет, вы мне ещё не настолько надоели, так что не дождётесь.

— Подожди, а куда мы идём? Ты же вроде в той стороне обитаешь!

— Да ну, буду я ещё из-за них круги наворачивать, — отмахнулась я. — Я передумала, и так сойдёт. Присутствие светлых дурно на меня влияет, начинаю задумываться обо всякой ерунде.

— Ох уж мне эти женщины! — вздохнул Кир, демонстративно закатив глаза. — Десять им лет, десять веков — один и тот же ветер в голове, и настроение меняется по пять раз в минуту.

— То есть, ты думаешь, мне всё-таки стоит переодеться? — ехидно уточнила я.

— Тилль, да хоть раздеться. Ты действительно думаешь, что кто-то обратит на это внимание? — мужчина насмешливо вскинул брови.

— Ох уж мне эти мужчины, — передразнила я. — То "прекрасна", а то — никто внимания не обратит...

Вот так, перешучиваясь, мы добрались до здания Правления.

За что люблю Кальвитора, так это за непосредственность и изумительную лёгкость, наполняющую всё общение с ним. Он... как про это говорят люди, "свой в доску". Жизнерадостный, понимающий, тёплый и искренний. Особенно приятно, что он такой целиком — и внутри, и снаружи. Часто весельчаки по жизни в глубине души очень несчастные существа с горькой судьбой, но Кир был приятным исключением из этого правила — везунчик и баловень судьбы. Дружная семья, счастливое детство, увлекательные и лёгкие годы учёбы, красавица-жена, две умницы-дочки. Над своими девочками наш министр экономики буквально трясся в лучших светлых традициях, и из-за этого они до сих пор жили у тёмных. Правда, насколько я знала, терпение Альви (собственно, жены), недавно окончательно лопнуло, и сейчас Кальвитор был озабочен доставкой своего семейства в родной город.

Легко и незаметно у Кира получилось выправить моё настроение, отвлечь от мрачных мыслей и... наверное, действительно — успокоить. В самом деле, глупо страдать над тем, что уже случилось и что невозможно изменить. А после рассуждения мужчины на тему военных трофеев эти переживания и вовсе казались пустыми и глупыми. Пусть вон Фель терзается, а я не буду.

Одна только тревожная мысль по-прежнему казалась разумной: место нам бы стоило выбрать другое. Интересно, боги уже отомстили, а я пока этого не заметила, или финальный удар пока только готовится?