— Но почему ты сомневаешься? — Риана очень хотела узнать ответ на этот вопрос. Возможно, этой девушке просто нужно поговорить по душам, возможно, её гложет какая-то проблема, а может, тут всё гораздо глубже.
— Я... Простите... — начала заикаться служанка. — Это просто женская ревность... Я вовсе не хотела вас оскорбить. Просто я думала...
— Тикма! — перебил её грозный голос Лекамира, и девушка, вздрогнув, замолчала. Риана же удивлённо посмотрела на рыцаря. Тот по-прежнему выглядел сердито и буравил взглядом незадачливую служанку. А та, похоже, просто мечтала провалиться на месте.
— Я вовсе не сержусь, — тут же проговорила жрица, на всякий случай, но Лекамир вдруг посмотрел на неё и произнёс почему-то виноватым голосом:
— Риана, если ты не против, я бы хотел поговорить с ними наедине. Прости, что оставляю тебя, но это лучше сделать сразу.
— Только не наказывай их, — испуганно сказала девушка. — Я правда не сержусь.
— Я не буду их наказывать, обещаю.
Глядя на рыцаря Риана почувствовала, что здесь что-то не так. Возможно, он знаком с этими девушками. Но решила, что не стоит во всё это вмешиваться и потому просто кивнула, удовлетворившись его обещанием не трогать их.
— Я пойду во двор и буду ждать тебя там, — сказала она и, проходя мимо девушек и улыбнулась, похлопав старшую по плечу. — Всё хорошо.
Тикма почувствовала, как на глаза начали наворачиваться слёзы из-за того, что её пытается утешить та, которую она только что оскорбила. На душе стало ещё более гадко.
Как только Жрица отдалилась от них на достаточное расстояние, Лекамир подошёл к девушкам ближе и обратился к младшей:
— Оставь нас.
— Да, господин, — девочка убежала, радуясь, что так легко отделалась, и зарекаясь впредь болтать о чём-либо.
Тикма же боялась пошевелиться, не то, чтобы поднять голову и взглянуть в глаза Лекамиру. Она чувствовала себя последней дурой и ревнивой клушей, то есть той, кого всегда высмеивала.
— Встань ты уже, — послышался голос рыцаря, и девушка поднялась, наконец, решившись посмотреть на него.
Лекамир стоял и грустно смотрел куда-то в сторону.
— Я сожалею... — произнесла она, всё ещё чувствуя, как опять подступают слёзы.
— Тикма, я понимаю, что обидел тебя... Но не стоит срывать свою злость на Риане, — заговорил он на удивление спокойным голосом. Прежнего гнева уже не было, но, тем не мене, чувствовалась твёрдость и непреклонность. — Я понимаю, что тебе неприятно то, что я покинул тебя, но такое поведение... Такое поведение недопустимо.
— Да... — Тикма опустила голову. Она конечно, понимала, что Лекамир рыцарь, более того — Первый рыцарь. И даже несмотря на то, что он родился не в благородной семье, он не был обязан перед ней отчитываться и тем более извиняться. Тем не менее, он пришёл к ней и сам лично сказал, что всему, что между ними было, пришёл конец.
Она тогда пребывала в таком шоке, что не сразу поняла, что происходит. Но потом она увидела, как Лекамир повсюду сопровождает девушку, которую все называют жрицей самой Небесной Госпожи. Он постоянно был рядом с ней, он улыбался и смеялся. В её душе появилась ревность, и, хотя она понимала, что не имеет на него права, всё равно ничего не могла с собой сделать.
Тикме было всё равно, кем являлась Риана. Была та жрицей или нет, для неё — это женщина, ради которой её бросил Лекамир. Не то, чтобы она надеялась на что-то серьёзное. Благородные рыцари не женятся на служанках, но ей стало по-женски обидно. И дерзкие слова в адрес Рианы были не более, чем попытка восстановить свою гордость, за что теперь ей и придётся поплатиться. Тикма не только выставила себя полной дурой и рассердила Лекамира, но и, что самое страшное, грубо высказалась о небесной посланнице. И пусть та ей по-прежнему не нравилась, всё же стоило держать язык за зубами.
— Простите меня, господин, — сказала она, искренне сожалея. — Такое больше не повторится.
Лекамир взглянул на девушку и на её позу, полную смирения и раскаяния. Тикма опустила голову и, прикрыв глаза, закусила губу. Он вздохнул.
— Если ты сердишься на меня, почему не высказала мне всё сразу?
— Я не посмею, господин.
— Хватит Тикма, мы тут одни. Можешь называть меня по имени.
Девушка подняла голову и посмотрела на него.
— Сэр Абретис, я не могу позволить себе такой фамильярности. Теперь не могу. Но я хочу, чтобы вы знали, что я не смею сердиться на Вас. А ещё обещаю, что ничего подобного не повторится.
Лекамир смотрел на неё тяжёлым взглядом. Он всё ещё чувствовал свою вину за то, что ему пришлось прекратить все отношения с ней. Тикма ему правда нравилась, и он действительно думал жениться на этой задорной девушке. Осесть, наконец, по-настоящему в замке, завести семью и радоваться бегающей вокруг детворе. Но судьба распорядилась по-другому. И теперь, когда он начал ухаживать за Рианой, он не мог продолжать встречаться и с Тикмой. Он всегда считал бесчестными тех, кто заводит любовниц и спит с дамами на стороне. Ещё в детстве, наблюдая за счастливыми родителями, он решил, что у него будет одна возлюбленная и, женившись, он не будет изменять своей жене.
— Хорошо, — сказал он, наконец. — Ты можешь идти по своим делам, Тикма.
— Спасибо.
Служанка сделала реверанс и поспешила убежать с глаз долой. Предательские слёзы всё ещё угрожали появиться на свет, и она не хотела, чтобы Лекамир их заметил. Всё-таки она привязалась к нему больше, чем должна была. Возможно, надо поскорее найти себе нового любовника или, что ещё лучше, поскорее выйти замуж.
Лекамир хмуро смотрел вслед убегающей девушке. Когда она пропала из поля его зрения, и он остался один, рыцарь тихо выругался, чувствуя себя паршиво. Он только надеялся, что ничего подобного впредь не повторится. Однако знал, что чувство вины перед Тикмой ещё не скоро оставит его.
Резко выдохнув, он подобрался и пошёл к выходу, где Риана, наверное, уже заждалась его.
Жрица действительно сидела во дворе, однако не скучала, как он боялся. Прислонившись к ограде, она от души смеялась, наблюдая, как малышня бегает по двору, гоняя голубей.
— Прости, что заставил ждать, — сказал он, вставая рядом с ней. Видя, как та смеётся, он сам невольно улыбнулся.
— О, да ничего страшного, — отмахнулась девушка, но взглянув на рыцаря настороженно спросила: — Я надеюсь, ты их не сильно наказал.
— Я их и не наказывал вовсе.
— О! Это хорошо, — она опять расплылась в улыбке. — Я же правда совсем не сержусь. Я уверена, когда они узнают меня получше, то не будут сомневаться, что я жрица Богини. Ну, скажи, много ты видел женщин, одетых в мужскую одежду и носящих оружие?
Риана говорила таким тоном, будто это действительно невероятно. Лекамиру даже было немного жалко разочаровывать её.
— Ну, на самом деле, это не такая уж и редкость.
— Что? — Девушка с таким удивлением посмотрела на него, что Лекамир едва сдержал улыбку.
— Даже среди моих рыцарей есть две женщины. Да и в целом в наших войсках есть ещё несколько. Вообще, у нас не поощряется то, что женщина берётся за оружие, но эти потом и кровью доказали, что достойны своих званий. Они хорошие воительницы. И я ни разу ни одну из них не видел в женской одежде.
— Значит, у вас и женщины-воины есть? — Риана всё ещё удивлённо смотрела на него.
— Немного, но есть. Даже наша принцесса изучает воинское мастерство.
— Принцесса?!
— Та, что старшая. Принцесса Келина, — тут же сказал Лекамир, пока Риана не предположила, что нежная и ранимая Олея учится махать мечом.
— Но зачем? — Риана выглядела искренне поражённой.
— Ну... наверно, у неё есть причины. Я только не понимаю, почему это тебя так удивляет? Ты же сама и женщина, и воительница.
— Я другое дело, — грустно сказала жрица, — у меня не было выбора. С предназначением не поспоришь... Но зачем они по собственной воле пошли на это?
— Ты говоришь, так будто это что-то совсем плохое.
— А что хорошего в том, чтобы женщина махала оружием на поле боя, убивая и калеча людей? Женщины должны нести жизнь и красоту, а не смерть и разрушение. Война — удел мужчин.
Лекамир смотрел на свою спутницу изучающим взглядом.
— Немного странно слушать это от тебя, учитывая то, кем ты являешься, и два меча у тебя на поясе.
Риана горько усмехнулась, опустив взгляд. Былое веселье как ветром сдуло, и Лекамир уже жалел, что завёл это разговор. Было гораздо приятнее наблюдать за её смехом.
— Таков мой удел, с этим ничего не поделаешь. Поверь мне. Я была бы счастлива, если бы мне явилось что-то другое, а не меч.
— Явилось?
— Да. Это ритуал, о котором, если честно, я не имею права рассказывать. Могу только сказать, что сами мы не выбираем тот дар, который у нас будет. Нас просто ставят перед фактом. Хотя никто ни разу не остался недовольным.
— Похоже, кроме тебя.
— Не совсем... — Она подняла голову в небо, как будто мысленно возвращаясь в те времена. — Я была очень даже довольна. Пока не поняла, что мужское занятие лишает меня многих девичьих радостей. Я развивала свои навыки и таланты, а в глубине души мечтала о том времени, когда можно будет сложить оружие.
— Ты по-прежнему этого хочешь? — осторожно спросил Лекамир. Это, конечно, эгоистично с его стороны — желать того, чтобы это не произошло. Но он мог оправдать себя тем, что сейчас в их мире очень нелёгкая ситуация.
— Да, — ответила девушка и улыбнулась ему. — Но не сейчас. В будущем. Когда закончится война и время будет мирное. Я хотела бы путешествовать по миру, заводить друзей, нести мудрость богини. Все жрицы это делают, и я тоже хочу.
Лекамир тоже улыбнулся. Ему очень нравилась её мечта. Внутри даже начали просыпаться мысли, которые он несколько лет назад глубоко похоронил в себе.
— Знаешь даже в мирное время путешествовать одной небезопасно. А тем более, если ты хочешь убрать своё оружие.
— Тогда, наверно, я буду странствовать не одна, — улыбнулась Риана. — Я надеюсь, что к тому времени у меня уже будут друзья, которые захотят составить мне компанию. Путешествовать вместе веселее.
— И если ты не против, я бы хотел, — осторожно произнёс Лекамир.
— Путешествовать со мной? О, конечно, я не против! Я буду только рада. Ты мой первый друг в этом мире, — Риана опять лучезарно улыбнулась ему, и на сердце стало очень тепло.
В нём с самого детства росла страсть к путешествиям и приключениям. И даже два последних года, которые он провёл в стенах замка, не уняли эту тягу. Да и остался он не только из-за королевского указа, хотя проигнорировать его было невозможно, но ещё и из-за Зики, которая вырастала очаровательной молодой девушкой. И Лекамир не хотел, чтобы она и дальше жила, как он, в пыли дороги, проводила ночи в трактирах, полных клопов, а иногда и вовсе в сухой листве посреди леса. Иногда он замечал, с каким восхищением она смотрела на красиво наряженных девушек, и ему хотелось дать ей всё это.
И в то же время он понимал, что рано или поздно ему пришлось бы закончить свои путешествия, и решил, что такое время настало. Зика тоже была довольна, и потому он смирился. Даже свою женитьбу он видел скорее как способ привязать себя к месту, надеясь, что молодая жена и дети уймут его тягу к большой дороге.
И тут он встречает Риану. Девушку, которая стремится повидать мир так же, как и он сам. Более того, она не против его компании. Это было настолько идеально, что ему было даже страшно подумать о том, что всё это правда.
Вот ведь как всё обернулось. Король приказал ему покорить сердце новой жрицы, но даже если бы этого приказа не было, ничего бы не изменилось. Потому что теперь Лекамир сам хотел стать ближе к этой девушке, которая светилась жизнерадостной силой, и порой казалось, что она совершенно не умела сердиться. Хотя это не мешало воительнице при каждой их тренировке изматывать его так, что ему еле удавалось просто стоять на ногах.
Его гордость скрипела и обливалась кровавыми слезами каждый раз, когда она, та, кто меньше его почти в два раза, одерживала над ним очередную победу. И хотя он знал, что это всё из-за её божественной сущности, легче ему от этого не становилось.
Однако в этом были и положительные стороны, пусть и немного. Риана показала ему несколько действительно стоящих приёмов, научила нескольким хитростям и уловкам, которые могли бы спасти ему жизнь в непростых ситуациях. И несмотря на то, что ему ни разу не удалось одолеть её, Риана постоянно хвалила его, не раз говоря, что он отличный боец.
— Ты просто жалеешь меня, — говорил он после очередного изматывающего боя. — Признайся. Ты два раза упустила момент "прикончить" меня.
Риана стояла рядом с ним на тренировочной площадке и, виновато улыбаясь, пожала плечами.
— Ты просто уже устал, поэтому я слишком не усердствую.
— А ты вообще никогда не устаёшь? — Лекамир чувствовал себя так, будто на нём полдня пахали поле. Он опять был покрыт потом, мышцы ныли и гудели, а девушка, что стояла перед ним, даже дыхание не сбила.
— Пока со мной сила богини, да.
Лекамир вдруг опустил своё оружие и посмотрел на улыбающуюся девушку. Она, как всегда, казалась полностью беззаботной.
— Я слышал о том, что однажды ты её потеряешь... — осторожно произнёс он, наблюдая за её реакцией, но Риана неожиданно рассмеялась.
— Ты говоришь об этом так, будто это что-то плохое.
— А разве нет? — удивлённо спросил он. — Ты лишиться божественных сил. Что в этом хорошего?
— Эти "Божественные силы" — лишь защита, Богиня таким образом, отпуская нас в новый и неизведанный мир, оберегает на начале нашего пути. Это как забота матери в первые годы жизни ребёнка. Конечно, нам, жрицам печально расставаться с ней, но взамен мы получаем гораздо больше.
— Больше?
— То, чего наше сердце желает больше всего. Наше предназначение. Любовь. К знаниям или просвещению. Любовь детей, обычных людей или любовь мужчины. Чаще всего жрицы находят себя в семье. Но это всё зависит от желаний.
— И какие же у тебя цели? — пересохшим голосом спросил Лекамир. Он не хотел показать того, как важен для него её ответ.
— Моя цель — это найти много-много друзей. Так что, скорее всего, я найду себя в любви народа. Хотя и не отрицаю того, что однажды так же, как и многие, захочу стать матерью, а значит, выберу мужчину для семьи. Но об этом пока рано думать.
— Почему рано?
— У меня будет несколько лет попутешествовать, определиться — Риана пожала плечами. — Три-четыре года, может, больше. Но это может затянуться и на десятилетия. Я знала одну молодую жрицу из жёлтого дома. Её звали Мари, так вот она бродила по миру сто восемьдесят лет.
