— Да благословят Небесные, — пробормотал Анаквий скорее из вежливости. После чего опять зыркнул на рыцаря, который всё ещё стоял перед ним. — Итак, каким образом вам удалось проникнуть в укреплённый замок?
Риана подошла и встала рядом с Лекамиром, молчаливо поддерживая его. Лекамир был ей за это благодарен, однако переваливать всё на неё не стал.
— Нам помог Его Величество Анторий, — сказал рыцарь. — По его милости мы с мэтром смогли проникнуть в замок и с его же помощью покинуть его без особых потерь. До Люкении мы добирались лесом, в отдалении от главной дороги. А обогнув Полумесячное озеро, направились прямиком к замку.
— И что же, вас никто не попытался остановить? — Старый маг пытливо посмотрел на него. Во всём его виде так и читалось недоверие и подозрительность.
— Пытались. — Лекамир ещё больше нахмурился, ему было не очень приятно вспоминать о своём не совсем благородном поступке, когда пришлось оставить жрицу сражаться с врагом, а самому позорно отступить. И пусть в то время он не знал, что Риана стала смертной, и это был лучший из вариантов, он считал, что этот поступок не делает чести настоящему рыцарю.
— На нас напал один из генералов Дракона, — сказала Риана, решив, наконец, вмешаться. — Я отвлекала его, пока Лекамир обеспечивал нам отступление, а Алекендр готовил манёвр, чтобы отразить всякую погоню.
Все трое посмотрели на девушку с лёгким изумлением. Лекамир отметил то, что она не обмолвилась о своём ранении и, соответственно, о смертности. Может быть, она пока хочет это оставить в секрете? С другой стороны, он тоже хотел бы, чтобы это оставалось в секрете, ведь если станет ясно, что жрица потеряла бессмертие, хуже всего будет именно ему.
— Вы отвлекали генерала? — ехидно переспросил маг, с лёгким пренебрежением глянув на рыцаря, одним взглядом спрашивая: "А ты там на что был?".
— Лекамир был единственным, кто мог открыть тяжеленные ворота. Вряд ли две девушки и маг смогли бы справиться, а он, даже раненый, не только открыл ворота, но и поднял решётку, позволяя нам покинуть город. Я же на тот момент не знала о своей смертности, но вполне могла сдерживать генерала и даже ранить.
— Смертности? — с ужасом воскликнул Зермон, тут же переведя взгляд на девушку.
— Ранить? — с удивлением и даже лёгким восхищением воскликнул король.
Лекамир же едва заметно вздохнул. В прочем он-то должен был догадаться, что жрица не из тех, кто будет хранить секреты. Она единственный человек из всех, кого он знал, кто всегда говорит всё, что у неё на уме и на душе.
— Похоже, я нашла своё предназначение, хотя ещё и не знаю, в чём или в ком оно. — Девушка пожала плечами. Слишком небрежно, по мнению присутствующих. — Что касается Аккеса, то я всего лишь рассекла ему подбородок и, возможно, губу, что печально, учитывая, что он любимчик Небесного Воина.
Анаквий задумчиво потёр свою седеющую бороду, уперев взгляд в пол. Он был рад тому, что все вернулись целыми и невредимыми, но знал, что без последствий всё это не обойдётся. Враги теперь в курсе, что среди них жрица, да и "отпустили" её слишком просто. Всего один воин, чтобы задержать? Пусть и сильнейший среди них, но всё равно это подозрительно.
Он поднял глаза и пристально посмотрел на открытое и невинное лицо Рианы.
— Скажите, Риана... Как я понял, вы были среди врагов несколько дней? По словам сэра Абретиса, вас туда доставили за пару дней.
— Верно. Кони были заговорены, и мы с принцессой провели во дворце четыре дня, прежде чем пришёл Лекамир.
— Что-нибудь... произошло за это время? — осторожно сказал король и постарался многозначительно посмотреть на Риану. Не спрашивать же прямиком у посланницы богини, переметнулась ли она на сторону врага? Он, конечно, не сомневался, что она ответит правду, даже если это так, но всё же подобный вопрос можно было воспринять как оскорбление, а он не хотел гневить жрицу, тем более сейчас.
Но Риана не поняла ни подтекста, ни намёка и вполне добродушно сказала:
— Много чего произошло, Анаквий. И я пришла сюда рассказать то, что узнала. Из того, о чём могу говорить.
Последние слова девушки заставили короля ещё больше нахмуриться. Значит, есть кое-что, о чём жрица не будет рассказывать. От этого становилось не по себе. А внутри начали скрестись всякие подозрения. Но Анаквий постарался сохранить каменное лицо.
Медленно поднявшись со своего трона, монарх спустился с небольшого пьедестала, на котором он стоял, и задумчиво прошёл в сторону, остановившись у чадящего факела на стене. Он всё ещё раздумывал, как спросить о том, что его интересовало, не обидев и не оскорбив жрицу Богини. В конце концов, он решил, что проще всего спросить прямо, а если что-то пойдёт не так, всегда можно попытаться загладить вину. В конце концов, он обязан знать.
Обернувшись, он посмотрел на Риану.
— Я бы хотел спросить кое о чём, Риана... Вы всё ещё на нашей стороне?
Риана же обратила внимание на то, что Анаквий как будто выдавил из себя эти слова. Он словно сражался сам с собой за то, чтобы их сказать. И она могла понять, почему.
— Анаквий, я всегда на стороне мира и самого короткого и безболезненного пути к нему. И сейчас я пришла сюда, чтобы поделиться с вами способом прекратить всё без лишнего кровопролития.
В глазах короля сверкнул интерес, но насторожённость не пропала. Скрестив свои большие руки на груди, он внимательно посмотрел на девушку.
— Единственный способ без кровопролития завершить войну, который вижу я, — это если кто-то проникнет в логово врага и уничтожит Дракона и его генералов. Это победа с меньшей кровью. А уж дикарей мы прогоним как-нибудь. Сдерживали же мы их все эти сотни лет.
— Как вам такое предложение: Дракон навсегда покинет наш мир, вернувшись к своим, генералы прекращают наступления, а талемы сами уходят с завоёванных земель?
Анаквий от удивления даже руки расцепил потеряв весь свой властный вид. Немного растерянно он взглянул на мага, который точно так же удивлённо посмотрел в ответ. Мысли тут же потекли в его голове. Может быть, он и был плохим политиком и не особо разбирался в финансах, но в военном деле он знал толк. И враг никогда просто так не сдаётся. На уступки идут только тогда, когда ждут ответных уступок.
Быстро вернув себе серьёзный вид, Анаквий опять скрестил руки на груди и строго посмотрел на девушку.
— Какие условия?
— Если кратко, Дракон здесь затем, чтобы забрать то, что принадлежит его народу. Но я должна сначала рассказать о том, кто такой на самом деле этот король Дракон.
Анаквий прислонился спиной к одной из колонн, что стояли у стены, совсем забыв о том, что королевской персоне не пристало так стоять. Всё, что его сейчас интересовало — это то, что он может получить сведения о враге, сведения почти из первых рук, и то, что ни один из шпионов никогда не сможет добыть. А знание о враге — почти половина победы над ним. Поэтому, наплевав на приличия, он весь превратился в слух.
Первый волшебник так же сидел на своём месте и внимательно слушал всё, о чём говорили присутствующие. Однако, в отличие от короля, он пристально наблюдал за Лекамиром и то, что он видел, его радовало, но и заставляло задуматься. Первый рыцарь явно переживал за Риану и вздрагивал каждый раз, когда Риана начинала говорить, по его мнению, слишком дерзко. Он также вольно или невольно каждый раз становился рядом с девушкой и даже слегка впереди. Словно пытался защитить ту от короля.
И вот тут его мысли ему не нравились.
Если рыцарь пытается защитить девушку от своего же короля, значит ли это, что, во-первых, её есть, от чего защищать? И второе: он готов выступить против своего правителя ради жрицы... Эти мысли раздирали его в разные стороны. Он никак не мог понять, хорошо всё это или нет. В любом случае, Лекамир привязался к жрице Богини — это хорошо. Теперь необходимо направить это всё в нужную сторону.
Тем временем Риана, не догадываясь о мыслях, которые кружились в головах присутствующих, начала свой рассказ.
— Тот, кого все называют королём Драконом, на самом деле не человек, но и не гигантский ящер, хотя может быть и тем, и тем. Он представитель самой древней расы Первородных. Это создания за пределами нашего понимания. Они могут путешествовать по мирам и во времени. Они могут решать и ломать судьбы и, самое главное, они могут создавать жизнь. Они сильнее Богов, могущественней Ведьм.
Эти слова заставили Анаквия покрыться холодный потом, даже не смотря на факел, который горел жарким пламенем рядом с ним. Не каждый раз, пытаясь узнать о своём противнике, ты узнаёшь, что он оказывается сильнее богов. Как с таким сражаться? Стараясь заглушить страх, который начал медленно появляться в душе, Анаквий спросил чуть более агрессивно, чем собирался:
— Но если он такой могущественный, почему он нас всех сразу не уничтожил?
— Он не хочет никого уничтожать, хотя наверняка смог бы, если бы захотел, даже учитывая то, что сейчас очень слаб и не владеет собственной силой в полной мере.
А вот эти слова приободрили короля, так что он незаметно вздохнул и расслабился. И только после этого осознал, что стоял весь напряжённый.
— Насколько он слаб? Возможно ли его одолеть простым людям? — вдруг спросил маг, который так же, как и король, в первую очередь думал о Драконе как о враге, а уже потом как о мифическом и редком существе. Настолько редком, что все впервые даже слышали о таком.
Риана вздохнула и мягко улыбнулась магу.
— Позвольте, я расскажу вам одну легенду, которая ходит в некоторых мирах. Я не знаю, настолько она правдива, но то, что она появилась в нескольких совершенно не связанных между собой мирозданиях, наталкивает на мысль, что именно так всё и было. Так вот, в этой легенде говорится о двух Первородных, которым надоело создавать пустые миры, и они решили попробовать создать разумных существ. Некоторые говорят, что они поспорили между собой, некоторые — что это был такой договор, а кто-то утверждает, что так всё получилось само собой, но, чтобы создать жизнь, оба они расщепили сами себя на множество частей, породив жизнь именно из собственной сущности. Один из них разделил себя по качествам. Так его сила, гордость и благородство создали Ведущих или Ведьм, которые обладают теми же силами, что и Первородные, только в меньшем объёме. Из мудрости, любви и знаний получились те, кого называют Богами. А те немногие отрицательные части, что существовали, воплотились в тёмных созданий. Второй же считал, что такой подход неверный и, когда делил себя на части, расщепился в великое множество частиц, где все его качества присутствовали в одинаковых пропорциях. И именно таким образом были созданы люди.
На миг в зале воцарилась гробовая тишина.
— То есть... ты хочешь сказать, что все мы — часть какого-то дракона? — спросил Лекамир, который настолько был впечатлён рассказом, что забыл, что в присутствии короля ему полагалось говорить только с его разрешения. Но никто не обратил внимания на это, так как что маг, что сам Анаквий глубоко задумались, а Риане было всё равно на подобные тонкости.
— Это всего лишь легенда, — сказала она, слегка пожав плечами. — Я не могу сказать, правда это или нет. Первородные могущественны, но насколько — никто точно не знает. Всё, что я могу сказать: такое вполне могло случиться.
— Но что же тогда такому могущественному существу понадобилось в нашем мире? — спросил монарх, когда отошёл от шока. — Точнее, что ему нужно от нас?
В его голову навязчиво лезли старые сказки, которые ему в детстве рассказывали няньки. О драконах и похищении юных дев, которых тот сжирал. И чаще всего юные девы были принцессами...
— Ему необходимо собрать частицы, которые попали в этот мир. Эти частицы, или амулеты, уже долгие годы, столетия, а возможно, и тысячелетия удерживают его здесь. И уйти он сможет только когда соберёт их все.
— Тысячелетия? — переспросил маг, который выглядел просто ошарашенным после всего того, что услышал. — И где же он всё это время находился?
— Я точно не знаю, — задумчиво сказала девушка. — Я и не спрашивала. Но, думаю, он спал где-то в западных лесах.
— Что же заставило его пробудиться? — спросил Анаквий, пытливо глядя на Риану.
Увидев мальчишеский интерес в глазах седовласого короля, Риана не могла не улыбнуться.
— Демиург рассказал мне, что всему виной магические потоки, которые нарушили люди. Он пробудился около сотни лет назад и мог погибнуть, но его спас мальчик, каким-то образом оказавшийся рядом.
— Мальчик в лесу? — недоверчиво пробормотал правитель. — Дитя талемов?
— Возможно. Дракон не рассказывал подробно о событиях тех времён. Только то, что к нему приходили и другие люди, кто-то оставался, кто-то уходил. Кто-то умирал, кто-то рождался. А сам он ждал появления жрицы. То есть моего появления. — Риана опустила голову, и все присутствующие впервые смогли увидеть грустное выражение на лице посланницы Богини. — Так что моё появление частично причина того, что началась война.
От подобной мысли Анаквий скривился, но спросил вполне спокойным голосом:
— Я так и не понял, зачем ему эта война.
— Потому что люди отказались отдавать ему остальные частицы. — Жрица вновь вскинула голову и прямо посмотрела на короля, а потом взглянула на мага, которой неосознанно дёрнулся, попав под её строгий взгляд. Он вдруг на миг осознал себя провинившимся мальчишкой под пристальным взглядом недовольной чем-то матери. — Вас ведь просили, не так ли? Почему же тогда вы проигнорировали просьбу отдать "частицу Вигоры"?
— Чего? — переспросил король и посмотрел на мгновенно побледневшего мага.
Услышав это уже забытое во времени название, маг покрылся холодным потом. Он был совсем юным мальчишкой, когда впервые услышал его. И то потому, что подслушивал под дверью за Окарием, который в то время был Первым волшебником Люкении. В тот самый момент он впервые видел своего учителя в такой ярости. Он кричал на человека, употребляя именно это слово, постоянно трогая на груди свой орден. Тот самый, который теперь висел на шее Зермона.
Позже он видел того самого человека повешенным среди преступников, но не придавал этому значения.
— Что такое, мэтр? — переспросил король, видя бледное лицо мага.
— Так значит... — маг дотронулся до ордена в виде капли, — то были посланники этого Первородного?
— Да, — грустно ответила Риана. — Он пытался собрать амулеты, но люди не хотели его слушать. Как видите, если бы вы сразу выполнили обещание предков отдать амулеты, то никакой войны и не было бы.
Зермон провёл большим пальцем по гладкой поверхности амулета, что непроизвольно делал каждый раз, когда глубоко о чём-то задумывался. И сейчас маг никак не мог понять, зачем тратить такие силы на то, чтобы заполучить какую-то древнюю безделушку. Амулет, конечно, имеет небольшой магический запас, но настолько маленький, что почти не ощущался. Да любой маг, при должных знаниях, мог сотворить амулет гораздо сильнее. Правда, эти амулеты быстро приходили в негодность или, точнее, опустошались, и их приходилось перезаряжать. А вот древний амулет был сделан таким образом, что его запасы никогда не истощались, однако и магическую энергию давали совсем маленькую. Поэтому Первые Чародеи их носили, скорее, как знак отличия, символ постоянства и магический силы.
