Светоносная Плесень. "Нехорошее Место" (часть первая)

— Поднимайся, — сказала Лускус и заулыбалась. — Мы возвращаемся. Рискнем здоровьем.

Они шли молча и очень быстро. Инауро практически не сводил с Лускус глаз, а она смотрела только вперед. Она шагала так уверенно, словно точно знала маршрут, и вскоре впереди выросла знакомая металлоконструкция. Возле нее Инауро остановился и решительно замотал головой.

— Слушай, я не хочу. Это бессмысленно. Ты же сама говорила, что вести меня не сможешь.

Лускус крепко ухватила его за локоть.

— Решение есть, братишка. Только надо поторопиться. Поверь мне. Ну хоть в последний раз, — она секунду помедлила и добавила, — можно попробовать обходной путь. Мы можем остаться вместе, дойти до Башни и даже покуситься на проникновение вовне. Есть единственный шанс...

Сейчас Лускус чувствовала в себе неимоверную силу. Она была способна взорвать эту халупу к чертовой бабушке, разнести ее до основания. Она готова была сдохнуть, подорвавшись на той бомбе, что тикала внутри, но своего добиться. Заскочив по пути в первую попавшуюся залу, она схватила один из металлических стульев и, держа его наперевес как оружие, уверенным шагом двинула в сторону Лаборатории.

Первым живым существом, встреченным ими, был один из "ожидающих очереди" — молоденький черноволосый паренек лет семнадцати на вид. Он безразлично глядел в крашенную стену и не обратил на них никакого внимания. Лускус секунду его разглядывала, потом хмыкнула, отдала стул недоумевающему Инауро и, подскочив к сомнамбуле, со всей силы ударила его по лицу. Он дернулся, отлетел и врезался головой в стену. Взгляд его чуть прояснился. Лускус заулыбалась.

— О, смотрите-ка, и правда живой!

— Это ты? — удивился он, приняв ее за кого-то одному ему известного, и потер затылок. — Больно...

— Пошли с нами, дружочек. К тебе есть дело, — не особо церемонясь, она ухватила парня за пижамные штаны и потащила за собой.

Вначале он шел послушно, но потом вдруг чего-то испугался, начал сопротивляться, за что получил еще одну затрещину.

— Пойдем, пойдем, — сказал Инауро, когда тот оглянулся, словно бы прося помощи. — Она знает, что делает.

Как ни странно, парень тут же пошел сам. Лускус отпустила его штаны и зашагала впереди, забрав у Инауро стул. Навстречу попадались другие сомнамбулы, однако до них ей уже не было дела. За очередным поворотом они наткнулись на развалившегося посреди дороги полумусорщика, который вскочил и приготовился было залаять, но, она не раздумывая, крепко засадила ему стулом по хребту. Мутант выгнулся дугой, взвыл и, поджав хвост, убежал. В этот самый момент Лускус окончательно перестала соображать, что делает. Ей хотелось лишь крушить и ломать все вокруг. Пинком открывая встречающиеся на пути двери, она искала Ритабуллу и серых "лекарей", но так торопилась, что чуть было их не проглядела.

— Ласка! — догадавшись, кого она высматривает, Инауро указал на одну из пропущенных дверей.

В маленькой уютной комнате, утонув в громоздких кожаных креслах, четыре одинаковых серых существа пили чай. Когда посторонние возникли на пороге, они вздрогнули и синхронно отставили чашки в сторону. Не говоря ни слова, Лускус перешагнула через порог и наотмашь, словно битой, ударила стулом одного из сидящих. Продолговатый череп, обтянутый морщинистой серой кожицей, лопнул будто перезревший арбуз и наполняющая его белесая жижа выплеснулась на спинку кресла. В ту же секунду сидящий слева близнец сдулся, опал и растекся блеклой лужицей. За спиной Лускус потрясенно охнул пацан в пижаме. Двое оставшихся серых переглянулись и задрожали мелкой дрожью так, что стало видно их колышущиеся внутренности.

— Мое условие, — сухо сказала Лускус, продеваясь в них. — Вы оба идете со мной и оперируете вон того рыжего. Откажетесь и я придумаю что-нибудь пострашнее, чем удар по черепу. Это понятно?

Серые затряслись еще сильнее и активно закивали.

— Встали! — приказала она, перебросив стул в другую руку.

Они попытались подняться, но от страха никак не могли вылезти из кресел.

— Слушайте сюда, инопланетные засланцы! — неожиданно заорал Инауро, возникая рядом с Лускус. — Сейчас мы будем исправлять врачебную ошибку! Ну-ка быстро оторвали свои внеземные жопы от кресел!

Лускус расхохоталась. Погромы всегда приносили ей большую радость, не говоря уже о погромах, восстанавливающих попранную справедливость. Инауро шагнул к одному из серых и, аккуратно взяв того за узкое горло, выдернул из кресла. Второй моментально соскочил на пол.

— Идем в Лабораторию, — мирно сказал Инауро и выволок покорно обвисшего лекаря в коридор. — Большая просьба вести себя прилично и во всем слушаться страшную женщину со стулом. Мне лично очень не хотелось бы, чтобы она всех тут поубивала.

— Пожалуйста, пожалуйста... — приплясывающий рядом близнец затараторил на незнакомом языке.

— Пошел! — пнула его Лускус.

-...Нет незанятых тел... Только умершие... Мы не можем... вы не можете... нет тел... — перемежая слова тарабарщиной, ныл серый и, умоляюще протягивая тонкие руки, кидался то к Инауро, то к ней.

— Это не проблема. Сейчас отыщем, — грубо сказала Лускус и, первой завернув за угол, столкнулась с выходящей оттуда Ритабуллой.

Глаза той округлились. Лускус лучезарно заулыбалась.

— Здравствуй, бабушка, — Инауро помахал полуведьме, придерживая безвольно висящего серого левой рукой.

— Опять вы, — справившись с замешательством, осклабилась старуха. — Не ожидала, не ожидала. Выходит ты, дорогая моя, еще более наглая особа, чем мне показалось до этого.

— А то как же, — кивнула Лускус.

Они стояли друг напротив друга, дожидаясь кто нападет первым.

— Я думала, что все понятно объяснила. Видимо нет. Чего ты добиваешься на этот раз, Лускус?

— А ты подумай еще разок, ведьма, — та склонила голову набок и хлестнула по полу хвостом. — Или кто ты там на самом деле...

Старуха медленно завела правую руку за спину и на секунду отвела взгляд от рук Лускус, уставившись в фальшивые оранжевые глаза. Воспользовавшись моментом, та с размаху огрела мутантку стулом, прыгнула вперед, повалила на пол и, пресекая возможное сопротивление, несильно надавила ножкой стула на горло. По полу загремел посох с вороньей головой, откатился к стене.

— Стой!.. — прохрипела старуха, пытаясь сбросить с себя нападающую.

Лускус надавила чуть сильнее. Мутантка задергалась, заскребла пол руками и закатила глаза, из ее правой ноздри показалась кровь.

— Остановитесь! Остановитесь! — завопил подскочивший сбоку серый. — Голова отходит! Проводник! Нет! Нет! — он в отчаянии заломил руки. — Ювелирная работа!

— Мы можем использовать ее тело? — хитро поинтересовалась Лускус, чуть ослабляя нажим.

Лекарь схватился за голову.

— Соображай быстрее, пока я не передумала. Можем или нет?

— Против правил!.. Строго запрещено!.. Вторичное использование!.. — к первому лекарю подключился второй серый, тряпичной куклой висящий в руках Инауро. — Высшая проба! Особое тело! Строго запрещено...

— Да насрать! — рявкнула на лекарей Лускус. — Еще слово против и я сама проведу операцию по удалению головы!

— Остановитесь, проводник! Мы согласны! Согласны! — в унисон взвизгнули серые и забились в конвульсиях.

Лускус улыбнулась, придушенная Ритабулла вяло зашевелилась. Взирающий на все это Инауро лишь изумленно хлопал глазами.

— Договорились, — кивнула Лускус и убрала стул с горла старухи, поперек которого уже проступила заметная полоса с сочащейся из места разрыва струйкой густой темной крови.

Она сгребла мутантку за шиворот и поставила на ноги. Та не сопротивлялась. Раскачиваясь из стороны в сторону словно маятник, она глядела на окружающих мутными глазами, покрытыми сеткой полопавшихся капилляров, и что-то неразборчиво сипела.

ГN6.

Операция заняла два часа, хотя, по-видимому, ее можно было проделать и быстрее. Перепуганные до смерти лекари сперва никак не могли подобрать все необходимые инструменты, потом неимоверно долго возились с отделением голов. Лускус нервно вышагивала по Лаборатории с устрашающего вида клещами в руке, лишь изредка подходя к операционному столу, дабы проконтролировать процесс. Обнаженное мужское тело, над которым в эту минуту колдовали серые, действительно было ничего — не мясное, но крепкое, поджарое и наверняка выносливое. Оно словно бы изначально было создано для преодоления всех невзгод самого сурового похода, однако Лускус понимала, что теперь им придется быть в сто раз более осторожными. Зона показала, что так просто парня не пропустит — каким бы он ни стал. Теперь она будет стараться уничтожить Инауро с куда большей настойчивостью и, быть может, в отместку даже отторгнет Лускус, не разрешив ей очередное перерождение.

"Ну и плевать. Пускай все закончится, — кривя губы в саркастической ухмылке, размышляла Лускус. — Сколько можно тянуть эту волыну? Сюда пошла, туда пошла... Регистрация, допуск, договор, подсчет баллов... Чем я лучше рядового изыскателя? Те же отчеты, те же обязанности, тот же бег на привязи... Может и правда пришло время перемен?.."

Голову Инауро привили довольно быстро, проверили условные рефлексы, намазали шею неизвестной мазью и затянули поверх места стыка тугую кожаную повязку. Задумчиво разглядывая гладкую черную полосу поперек его горла, Лускус вдруг поймала себя на мысли, что испытывает сильное искушение ее потрогать.

"Чего еще не хватало, — хмыкнула она. — Похоже, я все-таки начала привязываться к парню..."

Она помнила, какими неприятностями грозят подобные сантименты.

Пару жизней тому назад она случайно пересеклась с одной старой знакомой, которая когда-то тоже была проводником. Правда, как выяснилось, совсем недолго. Переродившись после первой зональной смерти, пугливая, романтичная и совершенно неопытная Джубар по-наущению Лускус решила взять на себя обязанности проводника, после чего была вынуждена заботиться о собственном подопечном, бороться с тьмой неизбежных проблем и противостоять бешеному натиску Зоны. За свою проводниковую бытность она вела всего дважды и оба раза крайне неудачно. Первый поход закончился быстро и нелепо — на третьем этапе ее подопечного отловили горцы и живьем замуровали в скале. Зато во втором походе, длившемся без малого тридцать одну неделю, она основательно влюбилась в своего спутника, даже начала строить романтические планы и то и дело застревать на более-менее безопасных этапах. Но потеряв бдительность, она потеряла все. Джуба очень долго и тяжело переживала провал. Гибель подопечного застигла ее на территории романтичных Садов Акации, где она и прожила почти два года, напрочь отказываясь браться за новую проводку. Там она умудрилась познакомиться с каким-то старым изыскателем, с которым опять же закрутила бурный роман. Он даже успел построить для их совместной жизни дом, а она в качестве благодарности решила народить ему ребенка, но и в этот раз что-то не заладилось. Она ничего не рассказывала, но и без слов было ясно, как сильно она разочаровалась в мужчинах. Порвав с изыскателем, она покинула Сады и тут же заключила с Зоной новый договор, по которому ей разрешалось передвигаться по территории с легкостью гонимого ветром перышка в обмен на свою питательную жизненную энергию, которую Зона поглотит после ее смерти.

И Джубар почувствовала, как жизнь налаживается. Для нее больше не существовало этапов, на нее не нападали порожденцы, для нее всегда находилась и еда, и место для ночлега, да и мироощущение ее поменялось в корне. Кровавое свечение вдалеке, заставляющее разбегаться любую живность, и жуткий гул стали для нее золотым дождем, струящимся с неба под чудесную мелодию, ее больше не страшили сумерки, непахнущие прежде цветы дурманили волшебным ароматом и даже листья на сухих деревьях распускались при ее приближении, исторгая из прогнивших стволов мириады прекрасных бабочек. Теперь ей были доступны любые знания, они приходили к ней во сне или же открывались в виде огненных знаков в небе — стоило лишь задать мысленный вопрос. Теперь она могла даже дойти до Выхода и понять, как через него проникнуть за Предел, но она никогда не пошла бы на это. "Ну а вдруг там плохо? — насмешливо пояснила она как-то в ответ на вопрос Лускус, почему она до сих пор не попытала счастья. — Зачем убегать оттуда, где тебе хорошо? Я не настолько любопытна, чтобы жертвовать всем ради сказки..."

Лускус смотрела на Инауро и понимала, что ни за что не променяет свою полную страха и опасности жизнь на эту чудесную иллюзию. Она знала, что никогда не откажется от ответственности за кого-то, кто ей доверился. Ни за что. Она верила, что пройдет этот путь до конца и постарается, приложит все усилия для того, чтобы не дать ему остаться здесь и мучаться сотни лет, так же как она — в ожидании свершения какого-то сомнительного чуда.

К нему уже постепенно начало возвращаться сознание.

— Вживление прошло успешно, — потирая узкие ладони, дружно заявили лекари и подобострастно выгнулись. — Повязку снимать не следует. Вторично пересаженное тело на первых порах подвержено отторжению. Возможен незначительный физический дискомфорт.

— Ничего, справимся, — просипел Инауро и скосил глаза в сторону Лускус. — Ну, и как я теперь?

— Сойдет, — хмыкнула она и швырнула ему джинсы. — Но кое-что тебе явно ни к чему.

— Ну отчего же, очень полезная вещица, между прочим, — заулыбался он и с трудом, морщась от тянущей боли в спине, втиснулся в штаны, которые опять стали не по размеру.

— Давай, очухивайся, у нас совсем мало времени, — не обращая внимания на протестующее попискивание серых, она начала складывать в рюкзак запечатанные ампулы, склянки с неизвестными медикаментами, часть которых использовалась при операции, и кое-какой инструмент. — Еще чуть-чуть и это место пойдет под снос. Что это такое, интересно... Ну, неважно, по-любому пригодится... Оделся? Ботинки у двери, если не влезешь, возьми старухины.

Отыскав в шкафчике две банки молотого кофе, она наконец успокоилась и подошла к аквариуму напротив входа, в котором некогда находилось родное тело Инауро, замененное теперь на использованное женское тело. Рядом с ним, у стены, в небольшой ванночке плавала замоченная в густом розовом консерванте голова Ритабуллы.

— Она никогда не была лесной ведьмой, правда? — задумчиво спросила она серых, не оборачиваясь. — У нее ведь даже имя на латыни, а не простой набор букв...

Те вздрогнули, но сделали вид, что не услышали.

— А больше всех порожденцев вместе взятых, я ненавижу лживых служителей Зоны, — осторожно опустив в раствор руку, она подергала Ритабуллу за нос.

Голова перевернулась вниз лицом.

— Пожалуйста, осторожность! — испугались лекари. — Ткань максимально уязвима!..

— Вот и славно, — усмехнулась Лускус и легонько толкнула голову ко дну ванны.

Та ударилась об эмалированную поверхность, подскочила как мячик и закачалась на поверхности. Серые задергались, но ничего не сказали.

— Мне кажется, она того не стоит, — вмешался Инауро, задумчиво рассматривая ныряющую как поплавок старухину голову.