Змеиная паутина

Я честно пытаюсь бороться с болью первые... первую минуту. Но в Дурмстранге не учат снижать болевые ощущения — в Дурмстранге учат их просто пересиливать. А боль никуда не девается.

А Долохов — дурмстранговец, и все мои уловки знает не хуже меня самого. И поэтому спустя пару минут я не могу ничего, лишь корчиться на полу в мокрой луже собственной мочи, завывая, как животное.

— Магглу он пожалел, сволочь! Такие, как она, твою мать не пожалеют. И сестер твоих — распотрошат, как свиней, только дай волю! Ты этого для них хочешь, а? Скажи, ты этого добиваешься?

Ответить не могу. Я даже почти не слышу, что Долохов мне кричит. Видимо, понимая, Долохов убирает проклятье, и я слабо сиплю:

— Нет...

— Что "нет", скотина?! — Долохов вновь поднимает палочку, и я сворачиваюсь в ожидании новой жестокой боли. — Еще будешь оспаривать мои приказы, дрянь?!

— Нет! — удается выдавить. — Не буду!

— Может, тебе добавить для лучшего понимания, а?!

— Нет, не надо! — пытаюсь отползти. — Я понял! Я больше не буду!

— То-то, — Долохов прячет палочку и, плюнув в мою сторону, выходит из комнаты.

А я пытаюсь прийти в себя.

Долохов-лидер оказывается вовсе не таким, как Долохов-балаболка. Долохов-лидер суров и жесток. Круциатил меня именно Долохов-лидер. При этом Долохову удается невозможным образом переключаться между этими личностями — за ужином он весело шутит, подкалывая меня, словно не было той пытки после рейда. Хотя... какой рейд, банальное убийство.

После ужина иду в свою комнату. Мне противно до невозможности. Я бы с большим желанием заавадил бы самого Долохова. И всех остальных. И Лорда тоже. Но я знаю, что не смогу.

Я идиот, что пытался сопротивляться. Маггла все равно была обречена. Если не я — то другой. На мой отказ Долохов вспорол ей живот, обрекая на более долгую и мучительную смерть. И я вызвал гнев лидера своей "тройки". Глупая выходка — маггла все равно мертва, я не подчинился приказу и нарвался на Круциатус. Зачем?

Вытягиваю руки перед собой и смотрю на подрагивающие пальцы.

Спасать буду, если однозначно смогу спасти.

* * *

— У нас начинаются каникулы, — говорит Гермиона в одно из воскресений в конце апреля. — Завтра последний день, а во вторник разъезжаемся. В этом году я решила не оставаться в Хогвартсе.

— Это правильно, — киваю. — Зачем тебе видеть Амбридж лишний раз?

— Дело не совсем в этом, — Гермиона глядит слегка виновато. — Просто... ну, мне проще выбираться из дома к тебе, нежели из школы. А в конце недели можно даже на всю ночь остаться... если ты не против, конечно.

Смотрю на ее бледное лицо, большие блестящие глаза, в которых — ожидание моего решения.

— Конечно, можно, — киваю, ощущая себя мухой в паутине.

— Вот и хорошо, — Гермиона забирается под одеяло, прижимается ко мне. — А ты можешь не ночевать в своем общежитии, а сюда приходить? Я тоже буду приходить. Тогда незачем ждать субботы и воскресенья.

Фыркаю, понимая, что Гермиона пытается немного хитрить, выторговывая еще немного времени нашего общения.

— С этим вряд ли, — говорю. — Это у вас каникулы, а у нас нет. Мне учить много надо.

— Так тут можешь поучить.

— Так у меня не все учебники есть. Часть из них дают только в библиотеке без права на вынос. Поэтому я заниматься буду там.

— Мы можем связываться Патронусами, — через некоторое время произносит Гермиона. — Ты умеешь колдовать Патронус?

— Патронус? — заинтересованно смотрю на девушку.

— Ну да. Смотри! Экспекто Патронум! — Гермиона взмахивает палочкой, и в комнате скручивается серебристый вихрь, преобразовываясь в полупрозрачную выдру.

Выдра подбегает ко мне и голосом Гермионы произносит:

— Это мой Патронус. Он может передавать сообщения.

Хлопаю глазами. Нет, Патронуса я вызвать могу, но то, что его можно заставить говорить...

— Им защищаются от дементоров, — объясняет мне девушка то, что я знаю, — Гарри вообще сотню дементоров на третьем курсе отогнал... Заклинание простое — "Экспекто Патронум"...

Таращусь на выдру.

— Да нет, я умею, — перебиваю поток информации, изливающийся от Гермионы. — Но я не знал, что он может говорить.

— Умеешь? — Гермиона недоверчиво глядит на меня. — Это сложное заклинание.

— Мы в восьмом классе проходили, когда учились от дементоров защищаться, — свешиваю ноги с кровати, протягиваю руку к выдре. Выдра обнюхивает мне пальцы. — У нас дементоров нигде нет, но нам объясняли, что они есть у вас в Британии.

— Восьмой класс — это четырнадцать лет? — считает Гермиона.

— Да, — соглашаюсь.

— Гарри научился вызывать его в тринадцать, — с какой-то гордостью говорит Гермиона.

— Ну, у нас некоторые тоже в тринадцать его колдуют, — гляжу, как выдра растворяется в воздухе. — Кто в школу с шести лет пошел.

Вытаскиваю палочку, ожидая свою привычную сороку, но серебристый туман сворачивается... в точно такую же выдру.

— У тебя такой же? — с неприкрытым изумлением спрашивает Гермиона.

— Нет, — непонимающе гляжу на выдру. — У меня была сорока...

— Сорока?

— Да...

— Патронус меняется, если человек переживает сильное эмоциональное потрясение, — странным голосом говорит Гермиона.

— Возможно, так оно и есть, — пожимаю плечами. — После прошлогодних событий мало кто мог остаться спокойным, — имею ввиду возрождение Лорда.

— Я не про это... Патронусы... они становятся одинаковыми у людей, которые... которые... которые... любят друг друга, — почему-то шепотом заканчивает Гермиона.

Закусываю губы. Черт, как не вовремя ты, Патронус, меня выдал...

— Я тебя тоже люблю, — еще тише говорит Гермиона.

Сглатываю, желая провалиться сквозь землю. Да, я люблю тебя, девочка, но я не хочу, чтобы ты знала. Но...

Чертов Патронус.

— Ну ладно, давай, пусть он что-нибудь у тебя скажет! — нарочито бодрым тоном произносит девушка, вскидываясь.

— А как?

— Просто представь, что он должен сказать, когда найдет адресата.

Сосредотачиваюсь. В комнате вновь сворачивается серебристый вихрь, преобразовываясь в треклятую выдру. Выдра рыскает по комнате, затем приближается к Гермионе и моим голосом интересуется:

— Ну что, получилось?

— Да, — счастливо улыбается Гермиона и переводит взгляд на меня. — Виктор, у тебя все прекрасно получилось!

Развеиваю выдру.

— В общем, я буду посылать тебе Патронус, а ты так же отвечать, придешь или нет, — принимает решение Гермиона.

— Давай лучше я, — качаю головой. — Если будет возможность тебе прийти, я отошлю тебе свою... выдру. Твоим родителям ты объяснить сможешь, что за зверушка у них под носом материализовалась, а вот я буду долго объяснять, почему к нам в библиотеку залетел Патронус, причем говорящий. И что это такое он от меня хочет.

Меньше всего мне хочется, чтобы Патронус от Гермионы прилетел за ужином. Представляю выражение лица Лорда...

Учитывая, что Лорд против моего общения с "грязнокровкой", хорошего из этого ничего не выйдет.

— О, да, так будет лучше! — соглашается Гермиона.

* * *

Сообщаю Долохову, что две недели не буду ночевать в мэноре. Мое заявление встречает понимающую ухмылку.

— У твоей "невесты" каникулы?

— Да, — киваю.

— Молодец, — Долохов одобрительно хлопает меня по плечу. — Развлекайся, пока молодой. Чистокровная хоть?

Вздрагиваю, и это не укрывается от внимания лидера моей "тройки".

— Ты что, серьезно? — взгляд мгновенно меняется, становясь презрительно-цепким. — На грязь потянуло?

— Ну, не жениться ж я собрался, — максимально безразлично произношу. — А дырка годная.

Получилось. Взгляд Долохова добреет, становится понимающим. Он весело хохочет, еще раз хлопает меня по плечу.

— Вот жук, а! Ну что скажу, молодец, боец! Ну то верно, у них больше ничего другого нет годного! Ну давай там, от всех нас засади ей по самые помидоры!

Меня передергивает, но я умудряюсь сохранять спокойствие.

— Обязательно, — киваю.

* * *

В квартире Анны Фоминичны на каникулах проводим с Гермионой каждую ночь. Она иногда приходит в нее одна, и постепенно начинаю замечать, что в квартире становится намного уютнее. Исчезла многомесячная пыль, появились мелочи типа салфеток, пачки кофе и просто сахара.

— Ты не хочешь сходить ко мне в гости? — интересуется Гермиона, когда мы пьем чай в субботу утром. На улице занимается рассвет. — Или у тебя сегодня опять учеба?

— Да нет, — пожимаю плечами. — Свободный день.

— Познакомлю тебя со своими родителями. А твои родители живут в Болгарии?

— Мама и сестры, — киваю. — Отец умер, когда мне было двенадцать.

— Соболезную, — девушка гладит меня по руке. — Тяжело было?

— Ну, так, — качаю головой. — Справился.

— Ты молодец... Я даже не представляю. У меня есть оба — отец и мать... Они магглы только. Ты ведь не против?

— Не против, — улыбаюсь. — Я буду рад познакомиться с твоими родителями, у которых такая чудесная дочь.

— Скажешь тоже, — розовеет Гермиона.

* * *

До дома родителей Гермионы добираемся на "Ночном Рыцаре" — так быстрее всего, хотя меньше всего удовольствия. Нас болтает так, что я проклинаю все на свете, едва не разбив нос о стекло.

— Ну... можно было бы поехать на маггловском автобусе, — жалобно смотрит на меня Гермиона, когда мы наконец покидаем это жуткое транспортное средство, — но это четыре часа езды... А аппарировать я не умею... А ты не знаешь, куда...

— Теперь знаю, — оглядываю небольшой двухэтажный коттедж. — Теперь мы сюда будем добираться только аппарацией.

— Пойдем, я их предупредила, — Гермиона тянет меня за руку и толкает низенькую калитку.

Гостиная, в которую я вхожу, до боли похожа на те, в которых я побывал на рейдах. И в которых я убивал. Отшатываюсь от кровавых потеков на стенах, сдерживая рвотные позывы.

— Виктор? С тобой все в порядке? — гулким шумом звучит голос Гермионы.

Смаргиваю. В гостиной все чинно, все на местах. И ни единой капли крови.

— Да, простите, — произношу. — Все хорошо.

— Это мои родители, Венделл и Моника Грейнджеры, — представляет мне Гермиона. — Мам, пап, это мой друг, Виктор Крам!

Раскланиваемся. Родители Гермионы мне нравятся — приятные люди. Правда, кажется, что они испытывают какую-то неловкость.

— Гермиона немного рассказывала о вас, — говорит Венделл Грейнджер, когда мы усаживаемся в гостиной с чашками чая. — Что вы маг, как и она, учились в Дру... Дер... эм... другой школе, а сейчас учитесь в какой-то своей магической академии...

— Верно, — киваю. — Я выпускник Дурмстранга — это славянская школа. Сейчас учусь на втором курсе Академии Святого Патрика на колдомедика.

— Будете врачом? — интересуется Моника Грейнджер.

— Да, — киваю.

— А каким? — снова говорит отец Гермионы и тут же добавляет оправдывающимся тоном: — Нет, я понимаю, что ваши врачи другие, и называться они могут по-другому, но все же... может, попробуете объяснить нам, обычным людям?

— Скорая и неотложная помощь, — говорю, и в глазах Грейнджеров-старших возникает понимание. И в свою очередь спрашиваю: — А вы чем занимаетесь?

— Мы дантисты, — в голосе матери Гермионы опять проскальзывают оправдывающиеся нотки. — Ну, знаете, зубы лечим... Магглы не могут вырастить новых зубов, и у них часто бывают всякие зубные болезни...

— Кариес, пародонтит, пульпит, — перечисляю известные мне заболевания. — Я знаю, миссис Грейнджер. Мы это изучали в школе. Я учился на факультете Целителей, и там мы проходили не только магические болезни.

— О как! — мистер Грейнджер почему-то смущается еще больше. — Простите, мистер Крам. Немного странно видеть, как волшебники разбираются в маггловских вещах...

— Да, я знаю, — улыбаюсь. — У нас в Дурмстранге, конечно, образование было магическим, но был ряд маггловских дисциплин, поскольку мы живем в мире, где много неволшебников, а своим незнанием маг может нарушить Статут о Секретности.

— Вот оно как, — миссис Грейнджер смотрит в чашку. — Гермиона такого не рассказывала...

— У них в школе не так, — качаю головой. — Не в обиду Гермионе, но наша школа — лучшая в мире. У нас обучение идет одиннадцать лет, и берут сильнейших. У нас дикая нагрузка, но зато наши выпускники нарасхват везде. Я поступил без экзаменов в Святой Патрик и сразу на второй курс. Поэтому не стоит сравнивать Хогвартс, куда берут всех, и наш Дурмстранг.

— Хм. Вообще логично, что подобные школы существуют, — Грейнджеры-старшие переглядываются. — А какие маггловские дисциплины у вас есть?

— Математика, физика, химия, биология... почти все, что изучают дети в маггловских школах, — поясняю. — Нам даже выдают второй аттестат — маггловский. Если бы я захотел, то мог бы пойти в любой маггловский университет.

— То есть вы, получается, как бы волшебник, но в то же время и как бы маггл... — довольно заключает мистер Грейнджер и осекается, видя помрачневшее лицо дочери. — Что такое?

— Пап... Ты некорректно выразился! Нельзя быть наполовину магглом. Ты или колдуешь, или не колдуешь! При чем здесь школьный аттестат?! — возмущается Гермиона.

— Я волшебник, разбирающийся в маггловском мире, — уточняю. — В отличие от британских магов, я не перепутаю, что надевать при выходе из дома и легко куплю все, что мне надо, в обычном магазине. И машины меня не пугают.

— Он даже водить умеет! — хвастается Гермиона.

Грейнджеры смотрят на меня с интересом.

— Ну, водить — это сильно сказано, — смущаюсь. — У нас были основы вождения... две недели. Тормоз с газом не перепутаю, но далеко ли уеду — следующий вопрос.

— У вас... в вашей школе всех так учат?

— Да, — киваю. — У нас стараются дать достаточно полное знание о маггловском мире.

— А ваши родители? — задает вопрос миссис Грейнджер. — Они маги... или... ну, как мы?

— Мои родители — маги в нескольких поколениях, — отвечаю. — Отец... отец погиб, когда мне было двенадцать. Он был Ритуалистом. Как и мама... Есть еще три младшие сестры.

— Они тоже учатся в вашей школе?

— Нет, — качаю головой, — они на домашнем обучении. Хотя в этом году Лучика, самая старшая из сестер, собирается в Бобатон. Это французская школа.

— А, которые тоже были на Турнире? — кивает мама Гермионы.

— Да, — подтверждаю. — Гермиона рассказала?

— Да, она что-то такое упоминала... И что вы, мистер Крам, были Победителем вместе с Гарри Поттером... ее другом.

— Да, — невесело усмехаюсь. — Был.

— А что вы так грустно? — улыбается миссис Грейнджер. — Разве Турнир — это не весело?

— Не очень, — отпиваю чай и встречаю предупреждающий взгляд Гермионы. — На первом испытании меня дракон хвостом ударил очень сильно, повредил позвоночник, поэтому два других испытания было достаточно тяжело проходить.

— О, позвоночник — это серьезно, — кивает отец Гермионы. — Но сейчас с вами все в порядке?

— Да, — подтверждаю. — Все хорошо, спасибо.

— А драконы... какие они? — смущенно интересуется мама Гермионы.

— Драконы, — отставляю чашку, — похожи на ящериц, только размером с ваш коттедж. Некоторые виды отличаются повышенной крепостью брони, некоторые — повышенной огнеплюйкостью. Есть особо вертлявые и летучие.