Кладоискатель поневоле

Путешественники в приподнятом настроении двинулись дальше.

— О'Брант, давно хотел тебя спросить, — заговорил Минтелл. — А что такое ты крикнул перед тем, как устроить свой фокус со вспышкой? Мне показалось, что это было слово, похожее на некий южный фрукт...

Тилтон, вспомнив, что ему показалось то же самое, с интересом повернулся к компаньону в ожидании ответа.

— Ничего такого не припомню, сударь, — улыбнулся О'Брант. — Наверное, тебе просто показалось.

Минтелл провёл пальцем по усам, но ничего не сказал. Наверняка он не совсем поверил О'Бранту. Путники ехали несколько часов, периодически останавливаясь, чтобы прогнать сон. Уже все начали валиться от усталости. Но Минтелл заявил, что ни в коем случае нельзя устраиваться на ночлег, пока они не выбрались из обиталища баюнов, и упрямо гнал путешественников вперёд.

— Иначе мы все обречены! — несколько раз повторил он.

И превозмогая усталость, путешественники продвигались всё дальше по Зачарованному Лесу. Постепенно стал меркнуть волшебный факел Минтелла, а затем и вовсе погас. О'Брант отдал проводнику свой факел, чтобы освещать дорогу.

Тилтону начало воображаться, что они уже никогда не выберутся из этой чащи и будут плутать среди дубов-исполинов до самой смерти. И Тилтон старался думать о своём возвращении домой, потому что такие мысли всегда придавали ему сил. Уже невозможно было определить, от чего клонит ко сну: то ли от чар баюнов, то ли просто от усталости. Тилтон некоторое время размышлял над этой дилеммой, а потом спросил:

— Господин Минтелл, а как мы узнаем, что наконец-то выбрались из обиталища баюнов?

Минтелл, устало улыбнувшись, огляделся. Вероятно, и у него не осталось сил, иначе бы он рассмеялся сообразно своей привычке. Кругом росли всё те же могучие дубы, тщательно стерегущие секреты Зачарованного Леса. Пойманный баюн давно уж перестал подвывать. Наверное, привык или тоже устал.

— Будем ехать, пока не свалимся, господа, — только и сказал Минтелл.

Путешественники провели ещё несколько часов в пути. Ехали тихим шагом, и иногда кто-нибудь из всадников спешивался, чтобы пройтись самому и дать отдохнуть коню. Тилтон не мог определить более точно, насколько долго это продолжалось. Вдруг он почувствовал, что та самая непреодолимая сонливость пропала, а осталась обычная сонливость от усталости.

— Минтелл! — позвал Тилтон.

Минтелл сразу догадался, в чём дело.

— Ты тоже это заметил, Тилтон? — сказал он. — Но давайте проедем ещё чуть дальше.

Проехав ещё с полчаса, проводник счёл, что теперь они удалились от обиталища баюнов на достаточное расстояние. Путники, как водится, отыскали подходящее дерево и разбили лагерь в его корнях. Первым стоять вахту вызвался сам Минтелл, поэтому, как только накормили лошадей и разожгли костёр, Тилтон, даже не поужинав, устроился в уголке спать. Ночью он проснулся оттого, что у него разыгрался зверский аппетит. Поужинав, он заодно сменил Минтелла на вахте.

На следующее утро путешественники позволили отдохнуть себе немного дольше обычного. Минтелл вытащил какую-то целебную мазь и намазал её на свои ожоги и ожоги товарищей. Ноющая боль в руках немного утихла.

— А что мы будем делать с раненым баюном? — вспомнил вдруг Тилтон.

Все посмотрели в уголок под одним корнем, где лежал связанный баюн, прячась от костра. Сверкали только его большие глаза.

— Предлагаю отпустить его на все четыре стороны, — сказал О'Брант. — В благодарность за то, что он, пусть и невольно, помог нам пройти через опасное место целыми и почти невредимыми.

Минтелл вытащил баюна из-под корня на свет. Тот сразу зажмурился и недовольно заворчал.

— Я заберу его с собой, — объявил проводник после короткого раздумья. — Никому ещё не удавалось изловить живого баюна.

Он слегка ослабил путы, но так, чтобы баюн не мог царапаться, и попробовал его покормить. Баюн полакал воды, но есть снова не стал. Затем путешественники быстро собрались и тронулись в путь.

Через несколько часов, Тилтон заметил, что среди исполинских деревьев стали попадаться менее крупные. А потом и вовсе начало светлеть. Предчувствуя свет, лошади сами прибавили шагу. По мере продвижения Зачарованный Лес постепенно редел. Когда настало время привала, Тилтон и О'Брант не хотели останавливаться, чтобы не задерживаться лишний раз. Однако Минтелл возразил, что до края леса ещё далеко, и настоял на привале.

Перекусив и немного отдохнув, путешественники, которым не терпелось поскорее выбраться из чащи, снова тронулись в путь.

— Светлеет всё сильнее, — заметил О'Брант, сидевший вторым номером за Минтеллом.

— Светлеет, — согласился Тилтон, — только гораздо медленнее, чем хотелось бы.

— Так оно лучше, сударь. Глаза после столь длительного пребывания в темноте должны привыкнуть к дневному свету. Иначе можно ослепнуть.

Проводник обернулся с некоторым удивлением.

— Так оно и есть, О'Брант, — подтвердил он. — Но не всякий может догадаться об этом. Вернее, об этом можно только знать.

Минтелл не мог видеть лица О'Бранта, а потому не заметил, что тот отчего-то вдруг смутился. Пробормотав, что ему, пожалуй, пора пересесть, О'Брант соскочил с гнедого и сел вторым номером к Тилтону. Тилтону показалось, что О'Брант сделал это, чтобы избежать дальнейших расспросов со стороны Минтелла.

— Возможно, О'Бранту, уже приходилось бывать в Зачарованном Лесу, — заметил Тилтон.

— Возможно, — не стал спорить Минтелл.

Он подстегнул своего коня, поскольку попридержал его, когда слезал О'Брант. Тилтон тоже тронул поводья, намеренно чуть приотстав от проводника, чтобы дать время О'Бранту справиться со своим смущением. Сам Тилтон не стал ничего спрашивать у своего компаньона, рассудив, что тот сам расскажет ему в надлежащее время, если потребуется.

Деревья становились всё тоньше и ниже, появился подлесок. Вскорости просветлело до состояния сумерек, и нужда в дополнительном освещении отпала. Минтелл вернул волшебный факел О'Бранту. О'Брант бережно завернул факел тряпицей и спрятал его в своей седельной сумке. Кромешная тьма Зачарованного Леса казалась теперь всего лишь каким-то ночным кошмаром. Однако лес и не думал кончаться.

Через некоторое время путники к всеобщей радости вышли на хорошо протоптанную тропинку. Сделали ещё одну короткую остановку, а потом ехали до самого вечера. Когда начало смеркаться, Тилтон несколько опасливо заозирался по сторонам. Почудилось, что это обратно надвигается тьма Зачарованного Леса. О'Брант заново вытащил свой факел.

Тропинка, по которой ехали путники, слилась с ещё несколькими тропинками, и превратилась в довольно широкую тропу. Теперь по ней свободно могли пройти двое всадников рядом.

— Когда уже мы выйдем к тракту, сударь? — не выдержав, спросил О'Брант.

— Не переживайте, господа, — рассмеялся Минтелл, — уже совсем скоро.

Смех проводника внушал некоторую надежду. Вскоре совсем стемнело, и далеко впереди меж дубов-великанов забрезжил маленький огонёк.

— Что это там, Минтелл? — спросил Тилтон.

О'Брант, сидевший сзади, свесился немного в бок, чтобы выглянуть из-за его спины. Отчего-то вдруг навалилась былая подозрительность, и Тилтон опасался, что его голос выдал его чувства. Он почувствовал, как О'Брант сзади потянулся за пистолетом у себя за поясом. Минтелл же весело расхохотался, отводя от себя все подозрения.

— Господа, для тревоги нет совершенно никакого повода! — сказал он. — Впереди самый известный постоялый двор на Южном Королевском Тракте, который называется "У Зачарованного Леса"!

Минтелл поехал вперёд. Тилтон, помедлив с мгновенье, последовал за ним. Огонёк становился всё ближе и всё чаще мелькал между деревьями. Затем огоньков стало несколько. Наконец, дорога вывела путников на прямую аллею. Над ней ещё смыкались кроны деревьев, но в конце уже забрезжил долгожданный выход из Зачарованного Леса. Словно из подземного хода путники взирали на открытое небо, ещё чуть светлое после захода солнца, и на тёмный абрис какого-то несуразного здания, в окнах которого горел яркий свет.

Кони, почуяв запах тёплого стойла, будто забыли про усталость и прибавили шагу. У самой опушки Зачарованного Леса компаньоны догнали своего проводника, который придержал своего коня, чтобы дождаться их. Отсюда уже отчётливо можно было разглядеть, что большое здание — это постоялый двор

— Вот мы и выбрались, господа, хвала Геогенту-Страннику, — сказал Минтелл. — Здесь мы с вами попрощаемся.

— Разве ты не останешься на постой?

— К сожалению, господа, дела ведут меня совсем в другую сторону.

И Минтелл махнул рукой куда-то в сторону, вдоль Зачарованного Леса.

— Минтелл! — с чувством сказал О'Брант. — Позвольте выразить тебе нашу благодарность за помощь.

О'Брант и Тилтон по очереди пожали руку проводнику.

— Не стоит благодарностей, господа! — сказал Минтелл. — У меня весьма сильное предчувствие, что мы с вами ещё встретимся!

О'Брант протянул Минтеллу волшебный факел, который держал в руках.

— Полагаю, сударь, теперь он тебе нужнее, чем нам.

— Спасибо, господа! — улыбнулся Минтелл, забирая факел.

С этими словами он развернулся и поскакал вдоль Зачарованного Леса на запад. Некоторое время среди зарослей виднелось пятнышко света, но вскоре и оно скрылось в темноте. Проводив взглядом проводника, компаньоны направились к постоялому двору, где они очень рассчитывали отдохнуть и подкрепиться, а главное — узнать что-нибудь о Клинте и Компании.

— Глава 8. Трелтон (27 231)

(Всегда самая свежая версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/treasurehunter.shtml)

Перепоручив скакуна конюшему, товарищи вступили в общую залу и встали на небольшом возвышении у порога, чтобы сначала осмотреться. Постоялый двор был полон народу. Одни скромно ужинали, другие напропалую шумно кутили. Большие столы перемежались с обыкновенными бочками, за которыми тоже сидели люди. О'Брант прошёлся своим цепким взглядом по посетителям и помотал головой.

— К сожалению, Клинта и Компании в зале нет, — разочарованно сказал он.

Тилтон с О'Брантом протиснулись между многочисленными столами и бочками к стойке, за которым вовсю суетились половые. Тилтон, памятуя о том, что теперь у О'Бранта совсем не осталось денег, нащупал через одежду свой кошелёк, висевший на шее. На дорогу до Трелтона должно хватить.

— Скажи, любезнейший, — стараясь перекричать шум, обратился О'Брант к одному из половых, — когда прибыл последний караван из Зачарованного Леса?

Половой сначала смерил компаньонов своим пронизывающим взглядом. Тилтону показалось, что он, приняв их по внешнему виду за каких-то проходимцев, засомневался, стоит отвечать или нет.

— Два дня назад, мои господа, — всё-таки ответил половой.

— А кто-нибудь из того каравана остался ещё на постое?

— Все господа уже разъехались. Остались только проводники, собирающие новый караван, чтобы отправиться обратно на север. Вам ужин в общую залу подавать, мои господа? Или вам будет угодно комнату?

Тилтон понял, что недооценил проницательность опытного глаза полового и неверно истолковал его тогдашний взгляд. Товарищи не имели никакого желания сидеть в шумном зале, а потому сразу взяли комнату, наказав туда же принести воды для умывания и ужин. Половой ещё предложил почистить одежду, на что Тилтон с радостью согласился.

Путники поднялись в комнату, куда их проводил коридорный. Убранство небольшой комнаты, как и в прочих постоялых дворах, состояло из двух кроватей, двух стульев и стола у окна. Коридорный принёс кувшин с тёплой водой и ушат. Довольно отфыркиваясь, путники по очереди помыли голову и ополоснули торс за ширмой в углу, пока коридорный поливал водой. Затем Тилтон отдал коридорному свой дублет на чистку и полез было за своим кошельком, чтобы заплатить, но не успел. О'Брант неожиданно вытащил откуда-то монетку и отдал её коридорному. Тот, склонившись в благодарном поклоне, вышел вон.

Тилтон удивлённо посмотрел на своего товарища. О'Брант с улыбкой вытащил из-за пазухи свой кошелёк.

— Но откуда у тебя кошелёк, О'Брант?! — воскликнул Тилтон. — Я же собственным глазами видел, как он разорвался, а всё его содержимое высыпалось и досталось разбойникам!

— Эта была небольшая хитрость. Пока ты спал в "Последнем Приюте", я сделал из ветоши ещё один кошелёк, куда насыпал расплющенных дробинок и немного медных монет.

— Но я же видел золото!

О'Брант рассмеялся.

— Прошу прощения за самонадеянность, но при слабом свете волшебного факела ты принял блеск меди за блеск золота. Впрочем, точно так же, как и разбойникам.

— Браво, сударь! — тоже рассмеялся Тилтон.

— Должен тебе сказать, что я намеревался раскрыть этот секрет намного раньше. Однако я не был до конца уверен, что Минтелл вовсе не разбойник, а честный человек.

Тилтон тотчас же, не дожидаясь утра, хотел побриться, но принесли ужин, и товарищи сразу же накинулись на еду. Они в последние дни, конечно, не голодали, но есть одно змеиное мясо с сухарями на завтрак, обед и ужин изрядно поднадоело. Тилтон и О'Брант с удовольствием уплетали всё, что им принесли: свежий хлеб, ветчину, кровяную колбасу с чесноком, телятину посыпанную петрушкой и зелёным луком, овощное рагу и сыр.

После сытного ужина путников сразу потянуло в сон. Справедливо рассудив, что теперь можно и отдохнуть, они предупредили коридорного, чтобы тот разбудил их утром, и улеглись спать. Лишь Тилтон, засыпая, с некоторым сожалением вспомнил, что собирался ещё побриться...

На следующее утро коридорный еле добудился их, громко барабаня в дверь. Хотя компаньоны поднялись довольно рано, когда они выезжали из ворот постоялого двора уже близился полдень. После завтрака много времени пришлось потратить на покупку для О'Бранта лошади и упряжи.

Компаньоны выбрались на Южный Королевский Тракт и двинулись по нему на восток, в сторону Трелтона. Тилтон с удовольствием потирал своё гладковыбритое лицо. Южный Тракт оказался намного многолюднее Северного. По широкой вымощенной дороге в обе стороны ехали повозки, телеги, кареты, всадники и во множестве шагал просто пеший народ. Тилтон и О'Брант старались продвигаться быстро, насколько позволяла дорога. Зачарованный Лес слишком задержал компаньонов, и приходилось торопиться, чтобы нагнать Клинта и Компанию.

Первый же попавшийся по дороге верстовой камень преподнёс приятный сюрприз. О'Брант обнаружил возле него тайный знак, выложенный мелкими камешками.

— Компания проезжала здесь всего два дня назад! — радостно воскликнул О'Брант.

Этот и последующие два дня слились для Тилтона в одну большую скачку, которая начиналась с раннего утра и заканчивалась только поздним вечером. Днём приятели делали только короткие остановки, чтобы перекусить. На ночлег они останавливались в первых попавшихся придорожных трактирах. Однажды даже пришлось довольствоваться тесной каморкой под самой крышей с кучкой соломы на полу вместо кроватей. Но выбившиеся из сил путешественники заснули, едва голова коснулась седельных сумок, подложенных вместо подушек.