Основатель. Хранитель. Отец.

* * *

— Мда, пап, теперь понятно, почему ты так не хотел мне про это рассказывать... — протянул звонкий мальчишеский голос.

Северус и Салазар подпрыгнули на метр из положения сидя, Шемс тоже дёрнулся всем телом.

— Мальчишшшшка! — прошипел старый змей и с поразительной для столь крупного тела скоростью уполз из Тайной Комнаты.

— Чего это с ним? — несколько недоумённо протянул Снейп.

— Когда я привёл Шемса в своё поместье, чтобы познакомить с нынешним составом рода, этот негодник, — Основатель кивнул в сторону своего сына, — Стоило мне отвлечься, едва не разобрал несчастного василиска на ингредиенты. Теперь мой фамилиар несколько нервно реагирует даже на упоминание о Годрике. Кстати, недоумение о двух ногах и волшебной палочке, ты как тут оказался?

Годрик застенчиво улыбнулся и пожал плечами.

— Я просто познакомился с Миртл, спросил, как она умерла, а она сказала, что слышала шипение, а потом увидела два огромных жёлтых глаза и умерла. Два и два я вполне способен сложить.

Декан Слизерина и герцог тяжело вздохнули, хором процедив сквозь зубы: "Рэйвенкло!..".

Глава 16. Охотник — человек, отстаивающий свою любовь к природе с оружием в руках.

Лёгкий ветер сбрасывал с ветвей пушистые хлопья снега, старательно пытаясь попасть нам за шиворот. Я шёл перед семикурсниками, торя лыжню, а дети пытались не свалиться с охотничьих лыж. За эту зиму даже чистокровные изрядно поднаторели в таком способе передвижения. Сугробы в Запретном Лесу, как и во времена основания Хогвартса, в некоторых местах вполне могли поглотить меня с головой, чего уж говорить... да о той же Анжелине Флинт, рост которой — метр с кепкой в прыжке. Ниже её во всей школе только Флитвик, да домовые эльфы.

Большую часть леса мы уже успели облазить, посмотрели на жеребят фестралов и единорогов, наловили нюхлеров для занятий пятого курса и парочку Вестников беды для шестого, познакомились с большинством видов змей, обитающих в Запретном Лесу, спугнули сребророгих ланей... Я ещё успел поднять свой авторитет среди учеников, одним взглядом осадив вздумавшего нас прогнать кентавра. Сейчас же я вёл учеников туда, где, как мне казалось, отдыхала стая гиппогрифов.

По всем приметам здесь должна была обитать большая стая, более подходящего места для этих гордых животных придумать было бы нельзя, но никаких следов летунов попросту не было — ни куч дерьма, ни содранной коры на деревьях, ни маховых перьев, а ведь линька у них ещё не закончилась...

— Как мило! — от нечеловеческого хриплого голоса, неожиданно раздавшегося сверху, я подпрыгнул на месте, выхватывая палочку и оглядываясь поверху.

Ученики синхронно повторили мои действия, а мне захотелось грязно выругаться. Стая Акромантулов. В Запретном Лесу. Дожили! Что здесь забыли эти уроженцы Аргентины?

— Господа студенты, кто мне скажет основное отличие фамилиара от просто животного, принадлежащего магу?

— Маг имеет возможность в любой момент призвать фамилиара так же, как призываются домовые эльфы, не смотря на все наложенные защитные и запрещающие чары, — на автомате оттарабанила Анжелина. — А что?

— Шемс!

С жалобным хрустом проломился наст, принявший на себя тело василиска, кольцом окружившего мою группу. Минуту над полянкой висела такая тишина, что ушам было больно — змей неспешно обводил пока не смертельным взглядом акромантулов, гигантские пауки застыли перед своим злейшим врагом, не в силах пошевелиться, а студенты от изумления едва не превратились в соляные столбы.

" — Шемс, дави пауков, но желательно без яда. Можешь убивать взглядом, но чтоб тело не каменело. Справишься?"

— В чём вопроссс, ты ссоберёшшь много хорошшшего яда!

Как по мне, мало что на свете способно сравниться красотой с атакующим василиском. Эти сила движений, изящные контуры тела, сдерживаемая мощь... Пауки так и порскнули в стороны, как только поняли, что их сейчас перебьют. Я же организовал добычу яда акромантула — из медальона достал набор хрустальных колб, вручил их ученикам и подрядил студентов на дойку хелицер убитых пауков, не обращая внимания на ещё живых особей — тем было не до людей, они свои жизни спасали...

Наше возвращение в Хогвартс было... Как бы это помягче сказать... Эпичным. Просто мы все несли несколько десятков колб с одним из самых дорогих ингредиентов зельеварения. Почему я не сложил их обратно в медальон? По неизвестным причинам необработанный яд акромантула крайне плохо реагирует с пятым измерением. Правильнее сказать, они взаимоуничтожаются, при этом всё содержимое пятого измерения вываливается в точке привязки, а мне не хотелось оказаться погребённым под тем, что я и мои предки туда напихали... И я в очередной раз сделал себе напоминание навести-таки порядок в этом хранилище. Седьмой раз за всё время его использования мною. Но, боюсь, руки опять не дойдут...

* * *

"Явление Христа народу" — возвращение Салазара с урока было достаточно сильно похоже на картину русского художника. Преподаватели случайно обмолвились Хагриду, в какую сторону сегодня поведёт профессор УЗМС семикурсников, а лесничий осел на пол и охнул:

— Там же акромантулы!

Команда спасения, возглавляемая Снейпом, только успела дойти до теплиц, когда на фоне Запретного леса замаячила хорошо знакомая фигура в изумрудно-зелёной лыжной куртке — Квайтстоун только покрутил пальцем у виска, когда увидел студентов, собравшихся пойти в зимних мантиях. Студенты не понимали преподавателя ровно до середины первого занятия, а потом все обзавелись похожими куртками.

Так вот, профессор Квайтстоун волочил за собой по снегу что-то большое и тяжёлое, а за ним гуськом шли студенты, выражение лиц которых можно было бы охарактеризовать как "крайне обалдевшие", причём видно это было издалека. Салазар же тащил труп акромантула размером с корову. На недоумевающий взгляд МакГонагал он только улыбнулся и ответил:

— На каникулах племяннику отвезу, он чучело сделает, в кабинете поставлю. И, Хагрид, ты недельку в лес не ходи, там мой фамилиар на этих пауков охотится. Я ему, конечно, людей трогать запретил, но он василиск старый, может тебя просто не так понять...

На этих словах у всех, кроме Северуса, прихватило сердце. Нет, конечно, профессора знали, что их коллега с прибабахом, и не слабым таким, но подобного они не могли ожидать. Выпустить в лес, куда порой пробираются ученики, старого василиска... Лесничему же стало дурно совсем по другой причине — старому другу Арагогу и его выводку грозило полное истребление... Однако Рубеус не стал бросаться в лес в попытке спасти акромантулов, всё же жить ему хотелось достаточно сильно, чтобы не ввязываться в неравный бой...

* * *

Дамблдор неспешно отпил из чашки успокоительного отвара и устремил свой взгляд в окно, на Запретный лес, чернеющий на фоне звёздного неба. Где-то там сейчас охотился самый страшный хищник мира, призванный волей одного недоумка-профессора. Хотя недоумком Салазар Квайтстоун не являлся, нет. Да, преподаватель УЗМС прекрасно отыгрывал роль этакого своего парня, в чём-то недальновидного, но инициативного, аристократа, не любящего маглорождённых, но при этом не скатывающегося в малфоевский снобизм... Дело только портили нереальные прозрачно-зелёные ледяные глаза. У сорокалетнего мужчины, а именно столько лет было Салазару, если верить документам, не могло быть глаз старца, успевшего повидать всё на этом свете. Точно такие же глаза, только не зелёные, а карие, были у старого приятеля Дамблдора, Николаса Фламмеля. Но тому простительно, всё же шестьсот с лишним лет...

— Ничего не понимаю... — выдохнул директор и рассеянно приласкал Фоукса, сидящего на спинке кресла.

— Чего не понимаете? — внезапно подала голос Распределяющая Шляпа.

— Я ничего не понимаю в Салазаре Квайтстоуне, — Альбус, неожиданно для себя, ответил артефакту, хотя раньше никогда не принимал попытки Шляпы помочь всерьёз.

— Он сам в себе ничего не понимает, — хохотнул головной убор Гриффиндора, — Но вот сын его читает своего отца, как книгу. И по тому, что я успела увидеть, тьмы Квайтстоун не примет, истинной тьмы, я имею в виду. Он достаточно силён, чтобы в ней не нуждаться. Не бойся, Альбус, в своей борьбе с Томом ты обрёл союзника, равного по силе, только не пытайся управлять им, и на твоей стороне будет маг, не уступающий по силам одному из Основателей.

— Он действительно так силён? — вскинул голову директор.

— Да, всё же род Квайтстоунов, пока они не ушли в подполье, ещё до нашей эры хранил магические традиции. И к сыну его присмотрись, замечательный маг будет, когда подрастёт, только...

Договорить шляпе не дала резко распахнувшаяся дверь кабинета. Роланда Хуч, ещё более растрёпанная, чем обычно, с порога вывалила новость:

— Альбус, новое нападение!

Глава 17. Неудачи преследуют всех, а догоняют — только неудачников.

Душа Хогвартса, если бы была человеком во плоти, нервно расхаживала бы из стороны в сторону, огрызаясь на всех, кто не вовремя под руку подвернётся. Нет, это надо же было проморгать такое! Успешное нападение на Основателя! Позор на её заснеженные крыши!

"Ну ничего," — внезапно успокоившись подумала душа, — "Хочешь драки, враг? Так это мы завсегда могём!"

* * *

И вновь преподаватели собрались в Больничном крыле у постели коллеги, вот только единственный человек, знавший противоядие, сам пал жертвой отравителя. Слов не было. Да и о чём говорить, хватило пары фраз для выяснения обстановки... Но профессора всё равно не уходили, где-то в глубине души надеясь на чудо.

— Утром нужно будет расспросить Годрика, — вздохнул Флитвик, — Насколько я успел узнать этого юношу, он практически наверняка знает противоядие.

— Да, этот проныра характерный рэйвенкловец, знает всё и хочет узнать ещё больше... — Отозвалась Спраут.

— Простите, мадам Помфри... — в приоткрывшуюся дверь заглянула Пенелопа Кристалл.

— Что вам, мисс Кристалл? — поинтересовалась целительница, но староста её не услышала.

— Ой, а что это с профессором Квайтстоуном? — спросила девушка, подбегая к кровати.

— То же, что было со мной, — ответил Снейп, — Только противоядие нам не известно.

— Мелочи какие! — уверенно выдала девушка и сунула руку в карман мантии, — Сейчас помогу.

Из матерчатого мешочка Пенелопа извлекла три фиала из матового стекла и пластмассовое яйцо, в каких прячут игрушки в киндер-сюрпризе. Уверенными чёткими движениями девушка смешала противоядие в меньшей части яйца и ввела его профессору УЗМС. Первыми словами Салазара стали:

— Нет, я всё-таки оборву уши Годрику! Ведь говорил же ему, что с ядами он будет работать только под моим присмотром!

* * *

Собрания — самое скучное, что только может быть в жизни преподавателя. Они переплюнули даже проверку письменных работ — всё же дети очень часто выдают такие перлы научной мысли, что я зарекаюсь попадать в Мунго и вообще обращаться к профильным специалистам — живее буду! Но еженедельные собрания... Выглядит в Хогвартсе это примерно так: директор несколько часов полощет нам мозги, вещая про Общее Благо и сложное дело воспитания студентов, а после некоторые профессора жалуются на отдельных студентов, за которых, впрочем, тут же кто-нибудь вступается... Как итог — пустая потеря трёх-четырёх часов жизни. Я так даже научился спать с открытыми глазами, потому что слушать одно и то же от Дамблдора оказалось выше моих сил. Правда, в этот раз сюжет сошёл с накатанной колеи.

— Салазар, надеюсь, теперь вы всё-таки поделитесь рецептом противоядия к Поцелую Горгоны? — и такая добрая-добрая улыбка, что хочется схватить директора за бороду и постучать лицом об стол, чтобы стереть эту гадость с его лица.

— Нет. Я успел поговорить с Годриком, все студенты факультета Рэйвенкло имеют составные части противоядия, не вижу смысла распространять его дальше. Лучше сосредоточить свои силы на поиске отравителя. И это или ребёнок, или девушка, или кто-то, кто умеет ходить практически бесшумно, чего ни за одним из студентов, отловленных мною в ночных коридорах, замечено не было.

Дальше последовал поединок взглядов — Дамблдор явно давал понять, что на премию я могу не рассчитывать, я же, в свою очередь, словно спрашивал: "Мне сюда своего фамилиара позвать?". Сошлись на ничьей.

Наша игра в гляделки ни для кого не осталась секретом. Дамы поспешно прятали улыбки в чашках чая, а мужчины делали вид, что крайне заинтересовались интерьером учительской... Хоть бы постарались, что ли, не хихикать (это Флитвик отличился) и не закатывать глаза, поджимая губы, (многоуважаемый профессор зельеварения), реакция Локхарта так вообще... Мне стоило немалых сил сдержаться и не вышвырнуть этого идиота в окно. Во имя Дон, стоит мне увидеть профессора ЗОТИ, как у меня в мыслях сразу возникает не меньше десятка способов прикончить его. Вот вчера я едва не запихнул ему в глотку пресс-папье... И, кажется, зря я этого не сделал.

* * *

Шансов сбежать у Годрика было очень мало. Вот дёрнул же его Локи срезать путь через эту галерею! Слизеринцы, всем факультетом, обложили его со всех сторон. И, похоже, настроены весьма решительно.

— Господа, если вы продолжите так наседать на меня, я таки позову Эллис.

— Эллис? — взлетела бровь Дафны Гринграсс.

— Василиск, ста семи лет, характер как у Риты Скитер...

Чего удивляться, что студенты на автомате перекрестились, шепча "Не дай Бог!.."... Даже те, кто ни сам, ни чьи предки ни разу не были крещены. Всё же среди магов имя пронырливой репортёрши успело стать нарицательным, так что знакомство с Ритой в версии василиска не прельщало никого.

— Предлагаю поступить так. Отец в категоричной форме потребовал, чтобы я никому не рассказывал, что входит в состав противоядия. Но вот показать вам само приготовление Поцелуя мне не запрещено, а там сами думайте...

Полчаса спустя, в подземельях.

— Итак, как говорят маглы, всё просто, как апельсин...

Прибалдевшие слизеринцы под диктовку записали почти полный перечень ядовитых трав средиземноморья и способы вытяжки из них ядовитых веществ, а потом откровенно зависли — то, что Квайтстоун называл элементарнейшей ритуалистикой оказалось для них тёмным лесом... Причём в прямом смысле тёмным — за использование подобного полагается отсидка в Азкабане. А Годрик сыпал именами и константами, заставляя сомневаться в собственном разуме. Когда же увлёкшийся второкурсник перешёл на приведение сравнительных характеристик изначального ритуала и изрядно доработанной версии восемнадцатого века, дверь в класс с противнейшим скрипом повернулась на петлях, заставив особо чувствительных особ подпрыгнуть на месте.

— Го-о-одрик, — пророкотал громом небесным профессор Квайтстоун, — И о чём мы с тобой говорили в конце августа, а?

* * *

И вновь директор Дамблдор пытался сложить кубик Рубика, надеясь, что решение проблем, устав скрываться от верховного чародея Визенгамота, заглянет к нему на огонёк. Всё-таки, как неудобно иметь под боком человека, слабых мест которого ты не знаешь... Или не рискнёшь ими воспользоваться — единственной болевой точкой Квайтстоуна оказались друзья и семья, но, вспоминая, какую едва сдерживаемую силу источал Салазар, когда думал, что Снейпа убили, Альбус и мысли не допускал задеть дорогих профессору УЗМС людей — снесёт и не заметит, и на все регалии не посмотрит...