Враг изначальный

Дэн присел перед ней, легко касаясь пальцами сенсоров и, командуя голосом, набрал команды. Менять внешность его учили лучшие косметологи службы. Из стены выдвинулся шлем, похожий на те, в каких в далеком двадцатом веке парикмахеры сушили волосы клиентам.

Через несколько минут его было не узнать. Наращенные волосы до плеч приобрели радикально рыжий цвет. Челюсть благодаря накладкам из пластикоплоти стало еще более мощной, а скулы потеряли славянскую припухлость. По лицу разбежалась стая крупных веснушек. В глаза отправились зеленые линзы, а на кончики пальцев — прозрачные накладки с чужими папиллярными узорами. Все, без применения методов генетического сканирования его невозможно отыскать среди многомиллиардного населения Земли.

Из зеркала на Дэна уставился натуральный англосакс. Рыжий, веснушчатый и каменной челюстью — словом ничего общего с Дэном прежним. Пойдет!

В стене протаяла дверь, Дэн открыл ее. На вешалках висело десяток комплектов одежды под разные личины, а внизу — закрытый баул с вещами. Дэн вытащил его и переоделся, старая одежда отправилась в шкаф, расстегнул липучки баула. Так... среди совершенно обычных для командировочного вещей на дне оружие и прочие шпионские принадлежности в которых непосвященный ничего странного бы не увидел. В карман отправился новый телефон производства службы, который невозможно запеленговать. Из баула появился пистолет, он проверил его. Все нормально. Оружие отправилось назад.

В наших глазах звездная ночь,

В наших глазах потерянный рай,

В наших глазах закрытая дверь,

Что тебе нужно-выбирай.

Что тебе нужно выбирай... нда. Он немного постоял рассматривая себя в зеркале, такого незнакомого. Сколько уже у него было чужих личин? Множество. И сколько еще будет? Вот это уже загадка.

Итак, альтернативы две — затеряться среди населения Земли или попытаться разобраться самостоятельно в той фантасмагории, которая твориться вокруг него. Он потрогал челюсть в сотый раз поражаясь успехом косметологии двадцать четвертого века. Потом поднял баул и решительным шагом направился к двери.

Была уже глубокая ночь, когда вертолет с Дэном завис над посадочной площадкой яхты — экраноплана 'Sello de roca'. Двадцать четвертый век и джамперы сократили земные расстояния до минимума.

Звезды ледяными брызгами застыли на угольно-черном небе. Здесь, рядом с экватором, они сияли чисто и ровно. Наверху никого не было: резкие тени от двух корпусов вырезали из палубы две полосы; блестели иллюминаторы центральной постройки, между корпусами. В одном из них, там проживал профессор, горел свет.

Постучав в дверь, и услышав голос профессора, Дэн зашел в каюту, совершенно стандартную для яхты, но для неизбалованного человека из двадцатого века, роскошную и, поставил баул на пол.

Жан-Жак-Мари Жомени, расположившись в плетеном кресле у иллюминатора, сибаритствовал. На небольшом откидном столике перед ним стояла тарелка со ярко-красной, крупной клубникой, в капельках влаги. Рядом темная, паутинистая бутылка, уже открытая.

— Добрый вечер профессор, я вернулся. Как и говорил, я буду недолго! — он покосился на блюдечко. Профессор был гурман, но такой пир посреди океана, что, несомненно, было связано с весьма недешевой доставкой, говорило о чем-то незаурядном, — Я вижу тут пир на весь мир, с чего это?

Жомени смачно бросил в рот сочную ягодку и вскочил с кресла, с торжествующей улыбкой, словно вихрь, пронесся по каюте от одной стены к другой. Длинный, сухопарый, словно гвоздь. Остановился напротив Дэна, так близко, что тому невольно пришлось податься назад.

— Даниэль Геннадьевич! — произнес восторженным тоном, нацеливая указательный палец в собеседника, — Я воистину гений. Никогда не думал и даже не мечтал, что стану участником величайшего открытия эпохи!

— Кто бы сомневался, — проворчал Дэн и спросил разрешения присесть, что ему немедленно было даровано, — А что случилось, профессор. Хотелось бы узнать из первоисточника.

— Я до конца расшифровал надпись древних марсиан и, — продолжив забег по каюте четким пружинистым шагом, ответил Жомени, по пути цапнув горсть ягод, — теперь я абсолютно уверен, что то, что они спрятали, находится прямо под нами! Это переворот в наших представлениях о марсианах и их связях с Землей! — от избытка чувств профессор даже топнул ногой, словно указывая направление поисков, на миг прервав забег по каюте.

— Все это хорошо, профессор, но у меня есть для вас плохая новость. Служба безопасности сняла с вас охрану и как-либо помешать...

— Ах оставьте, — профессор плюхнулся на кресло, — Это право такие мелочи! Я все знаю, а ваши коллеги еще утром покинули корабль.

— Покинули? И вы с таким безразличием говорите об этом? — с немалым раздражением спросил Дэн.

Профессор взглянул с удивлением.

— Вы что, не понимаете, что присутствуете при величайшем археологическом открытии нашего века! Это нужно отметить, — Жомени, схватил бутылку и плеснул по немного в бокалы. По каюте поплыл тонкий запах дорогого коньяка.

Дэн хотел съязвить, но передумал. Профессор был неисправим. В любом случае ситуация похоже идет к эндшпилю.

Утром, сразу после завтрака, профессор в сопровождении кучки ассистентов и Дэн вышли на палубу. Представшая взору картина, впечатляла: до самого горизонта простиралось задумчивое синее море и, ни единого клочка земли вокруг; свежий ветер играл бурунами, которые словно седые вихры покрывали безбрежный голубой простор.

Манипулятор приподнял над палубой 'УРГ-24-200'. Универсальный разведчик глубоководный был похож на акулу, только гигантскую, десятиметровую и такую же стремительную. Над самой водой отпустил, почти без брызг, металло-керамическая туша вонзилась в море, мягко закачалась на волне. Парадоксально, но факт. Человечество колонизировало полтора десятка планет и вовсю хозяйничало в Рукаве Ориона, но подводный мир за пределами шельфов остался такой же загадкой, как и в докосмическую эру. В царстве огромных давлений и вечной тьмы человеку было нечего делать.

— Ну что же, — произнес профессор, складывая ладони перед грудью в почти молитвенном жесте, сощурился в азарте искателя сокровищ, — Вы знаете, волнуюсь, словно мальчишка.

— Профессор, вам ли волноваться после марсианских открытий?

— Месье, вы не понимаете! — профессор посмотрел на Дэна взглядом от которого тот вновь почувствовал себя словно перед строгим экзаменатором, — Я уверен что то, что мы ищем, перевернет мир! Но... за дело, месье, пройдемте в рубку. Приступим к погружению! Я весь пылаю от нетерпения!

В рубке один из ассистентов профессора, откликавшийся на имя Жак — кудрявый, чернокожий мужчина с коричневыми глазами немного навыкат, одел на лоб обруч мысленного управления глубоководным разведчиком. Перед рассевшимися по рубке людьми 'протаяла' одна из стен. Камеры, укрепленные на 'УРГ-24-200', показывали краешек неба и, конечно море. Вода темно-синяя, почти фиолетовая. В ее глубине виднелись красноватые переливы планктона и причудливый отсвет солнечных лучей. На поверхности плавали пучки желтых, выгоревших на солнце саргассовых водорослей. С края квадрат с виртуальными датчиками.

— Поехали, — произнес негр весело-возбужденным тоном и, в единый миг, вокруг осталась только вода. Потемнело. Полыхнули два узких луча прожектора, расширились, превратившись в световые веера. Яркие стайки разноцветных рыб метнулись в стороны, исчезли во тьме.

Аппарат стремительно скользил вниз над черной бездной словно с горки, погружаясь все глубже и глубже и у Дэна закружилась голова от таких визуальных эффектов.

— У-у-ух— ты! — выдохнул он, бросая взгляд на показания глубокомера — стометровую отметку аппарат уже миновал и продолжал наращивать скорость.

Жак оглянулся назад на профессора, азартно спросил:

— Скорость прибавить?

Жомени кивнул в глазах у него посверкивали искры нешуточного азарта.

Картинки замелькали еще быстрее. Включился сонар — по-иному в этом царстве смерти и молчания не сориентируешься. В молчании прошел десяток минут. На экране пусто, как и полагается в глубоководной бездне, только изредка мелькали разноцветные треки светящихся глубоководных существ.

Наконец, когда аппарат опустился на полторы тысячи метров, он затормозил. В свете прожекторов клубилась муть от поднявшихся донных отложений — разведчик достиг дна. Сверившись с координатами, переданными профессором, Жак включил водяную пушку. Струя воды под давлением ударила в дно, все заволокло тучами мути.

Еще через пятнадцать минут, во время которых профессор, не в силах сдержать нетерпение, нарезал круги по тесной рубке, сонар обнаружил некий металлический предмет на дне вырытого колодца. Аппарат выдвинул гибкие манипуляторы, они подхватили находку, она исчезла в раскрывшемся впереди, там, где у настоящей акулы пасть, грузовом отсеке.

'УРГ-24-200' отправился назад, к поверхности.

Еще через десяток минут, когда всплывший на поверхность глубоководный разведчик подняли на борт корабля, вокруг столпились не только ученые, но и весь немногочисленный экипаж корабля, на вахте в рубке остался только дежурный командир. В том, что это находка века, никто не сомневался.

— Ну, откроет кто-нибудь грузовой отсек или нет? — лениво поинтересовался Дэн, хотя в глазах у него уже посверкивали искры разгорающегося азарта.

Когда лепестки диафрагмы на носу 'УРГ-24-200' дрогнули и медленно, беззвучно раскрылись, профессор испытал сложное чувство. Нечто вроде торжества оттого, что сумел, разгадал загаданную двести тысяч лет тому назад головоломку. А потом промелькнуло даже что-то похожее на досаду — разгаданная загадка уже не манит своей неизвестностью. А на Дэна нахлынуло ощущение опасности, такое же сильное, как вчера перед дверью собственной квартиры. Он едва не шагнул вперед, словно давным-давно погибшие марсиане могли представлять опасность.

Внутри лежал хорошо сохранившийся куб из желтоватого материала, с гранями сантиметров по тридцать. Хорошо знакомый цвет, лаская взор, наводил на мысль о золоте. Вперед пробился профессор, с возмущенным видом оглянулся на людей и поднял куб. Руки дрогнули.

— Тяжелый! — сообщил он и тряхнул его, — И внутри что-то есть!

Перехватив находку поудобнее, направился решительным шагом в рубку.

Ключа, к сожалению, не было поэтому Дэн приволок лазерный резак и самым варварским образом вскрыл находку. Внутри лежал непонятный предмет из бледно-желтого металла: обод сантиметров двадцать в диаметре, оплетенный толстой проволокой в виде короны.

Профессор схватил добычу, завертел в руках, жадно разглядывая артефакт далеких времен.

— Вот он Учитель! Ему больше двухсот тысяч лет! — произнес с благоговением, потом оглянулся на помощников, — Ну и как его активировать?

Спустя мгновение он почти задохнулся от восторга — на внутренней поверхности были выдавлены иероглифы.

— Так-так, — это будет... — профессор пошевелил губами, словно проговаривая мысленно результат, — надень меня.

Профессор осторожно водрузил обруч на лысеющую копну волос.

Глава 8

Корабль, да и сам мир в единый миг исчезли, словно повернули выключатель. Только что Дэн с профессором в рубке рассматривали подводную добычу — и вот он висит в черной пустоте, пронизанной мириадами злых искорок звезд. Внизу в слабой дымке атмосферы, гигантская, зелено-синяя планета. 'Я в космическом пространстве без всякой защиты'. Мгновенный спазм перехватил горло. В вакууме человек способен сохранить сознание всего 9-11 секунд. Потом паралич, судороги мышц, тело из-за образования в мягких тканях пара страшно распухает и примерно через полторы минуты человек погибает от остановки сердца.

Перенос был так неожиданен, что на миг ужас накрыл с головой. Он закричал, но не смог зачерпнуть и глотка воздуха. Глупое тело, не желавшее погибать, забилось в конвульсиях, но секунды шли, а он не ощущал ни удушья, ни адского холода вакуума. То ли от понимания этого, то ли просто потому, что первый, самый сильный шок наконец прошел, но Дэн почувствовал, что паника отступила и вслед за этим пришло понимание того, что он ни в каком ни космосе. Что перед ним морок, ложь. Он сжал зубы. Недавно испытанный ужас остались позади. С ним думают шутить? Ну-ну... Теперь настала моя очередь внушать ужас.

— Приветствую тебя, разумный, не опасайся ничего, все что ты сейчас видишь, это иллюзия, а твое тело осталось на старом месте, — услышал он голос, самый обычный и равнодушный до бесполости.

Дэн шевельнулся. Ну наконец-то закончились дурацкие игры. Значит стоит понять правила игры. А в любой игре есть игроки и те кем играют, последним он становиться категорически не желал.

— Воспитанные люди сначала представляются, — сказал он в темноту.

— Когда-то, двести тысяч оборотов прекрасной Эсмиель тому назад, мои создатели назвали меня искусственный интеллект номер 228/ 15, — прошелестел все тот же бесполый голос.

— И что значит этот спектакль? — произнес Дэн, — зачем ты перенес меня в иллюзию. И что это за планета внизу?

Планета, занимавшая почти треть обзора, была прекрасна. Размытая линия терминатора делила выпуклый диск, на два совершенно непохожих пространства. Слева ночная половина с хаотично разбросанными теплыми искорками городов. По освещенной солнцем стороне густо плыли белые стайки облаков, а где они расходились, проглядывала чистая синь океана или виднелась желтизна суши с вкраплениями темно-зеленых пятен лесов. Вот только очертания континентов совсем не походили на земные. Насколько Дэн помнил двести тысяч лет тому назад они более-менее схожи с сегодняшними.

— Моя миссия, — прошелестел голос, — познакомить тебя с печальной историей моих создателей, а внизу четвертая планета Солнечной системы, какой она была в эпоху расцвета.

Дэн с недоумением поглядел вниз. Четвертой планетой Солнечной системы был Марс. Но внизу ничего похожего на безжизненный красный шар, только начавший оживать усилиями человечества. Синий — цвет воды, белый — цвет облаков и зеленый — цвет растительности без слов говорили, что планета богата водой и кишит жизнью.

— Марс? — осторожно произнес Дэн.

— Вы знаете планету моих создателей: Эсмиель, под этим названием. Ты готов выслушать их историю?

— Да.

— Так внимай же печальной повести про когда-то могучий народ атлантов. Их цивилизация зародилась на Эсмиель более 310 тыс. лет тому назад. В те времена планета была обильна водой и жизнью.

Картинка перед Дэном стремительно изменилась. Теперь он словно летел на высоте пары сотен метров над поверхностью планеты. Сладковато-горький, ни на что не похожий воздух молодого Марса вливался в легкие. Стремительно наплывали и уносились вдаль рощи кактусообразных деревьев, вздымавших в бирюзовое небо иголки на высоту сотни а то и более метров; заросшие багрового оттенка травой пустоши, густо расчерченные живительной синевой каналов; мелкие и теплые моря, занимавшие не менее трети планеты, неустанно бросали белопенный прибой о берег, ветер качал и гнал в порт парусные корабли, похожие на греческие триремы; человек зависал над многолюдными городами, полными атлантов, машин наземных и летающих, зданий диковинной формы — пирамидоидальных, высотой 20-30 этажей, чем то неуловимым напомнивших землянину одновременно и древнегреческую и египетскую архитектуру. Хорошо продуманная система колодцев и световых окон доставляла свет и свежий воздух до самых дальних уголков зданий. Дэн увидел сблизи аборигенов планеты, внешне очень напоминавших людей, отличия были в росте: 2.5-3 метра и очень широкой грудной клетке.