— Даш?
— Что?
— Может хватит?
Подняла взгляд, посмотрела на меня.
— Хватит смущаться. Будь собой! — мы прошли турникеты, я уже застегнулся, а Даша ещё нет.
— Не могу не смущаться, у меня сердце из груди выпрыгивает, послушай, — руку, которой я держал, поднесла к своей груди. И правда, сердце тук-тук-тук! Быстро-быстро стучит. А ещё моя рука находится на груди девушки. Ну и за что — мне это? Да, вот тебе и не бордовые розы. Так, мысли шальные прочь надо гнать. Помотал головой, словно скидывая с себя марево. Помогло.
— Успойся, я тебя не съем! Иди ко мне! — притянул к себе и обнял. А у самого тоже сердце тук-тук-тук и помимо сердца отдельная часть моего тела, которая сама мыслит и действует отдельно от меня. Хорошо, что успел застегнуться. Она отодвинулась немного и заглянула в глаза.
— Ты тоже волнуешься?
— Конечно, я ведь живой человек, тоже переживаю, понравлюсь ли тебе и прочее.
После этого она заметно расслабилась и наконец-то застегнулась. И мы начали болтать. Она уже смотрела и в глаза и вокруг, увлеченно что-то рассказывая. Мы забрались на подъёмник и поехали на гору. Было здорово! Хоть я и боялся доселе высоты, но видя, как загорелись её глаза я не мог думать ни о чём, кроме того, как же она прекрасна. Ветер дул холодный. Но её это явно не смущало. Она иногда закрывала глаза и просто наслаждалась ветром, как я понял.
— Слушай, Даш, а как ты относишься к магии?
— К магии? Смотря что ты подразумеваешь под этим словом.
— Ну, не знаю, какие-то паранормальные способности.
Она повернулась ко мне и заглянула мне в глаза.
— Сними очки!
— Что?
— Что слышал! Прости, может я немного груба.
Снял очки, она пристально посмотрела.
— У тебя цвет глаз поменялся.
— В смысле?
— Стал более насыщенным. Если раньше были глаза серо-голубые, то теперь темно-серо-синие.
Задумался. Если она права, значит, что-то поменялось за эти дни, пока мы не виделись. Кроме таинственных снов и того, что стал экспериментировать с магией ничего другого не было.
— Я тебе кое-что покажу, знаю, никому не скажешь.
Ветер ударил с новой силой, метя в лицо снег. Она закрыла глаза. На лице торжествовала улыбка. И я увидел, как ветер со снегом закружился вокруг нас.
— Это делаешь ты? — она кивнула. — Здорово! Давно научилась?
Открыла глаза, улыбнулась, сердце растаяло от этой светящейся улыбки.
— Способности усилились после встречи с тобой, точнее не знаю, что послужило катализатором. Ты или гадание.
— Гадание?
— Да, мы когда приехали на ту дачу, то меня отправили гадать на суженого.
— Ты видела суженого?
— Ага!
— И кто он, ты его знаешь?
— Теперь знаю, — она улыбнулась. — Но тебе не скажу, много будешь знать, скоро состаришься!
И она спрыгнула с подъёмника, поскольку мы как раз прибыли на гору. Я за ней! Мы бегали, люди неправильно на нас смотрели, а мы вели себя, словно дети. И нам было весело.
— А теперь с горы! — сказала игриво она.
— Там же в снегу утонем! На лыжах поедем?
— Нет, лучше пешком по лыжне! Ты опять в очках? Сними!
И она побежала! Очки я не снял. Внезапно сильный ветер подул в спину, а она бежала, а я за ней! За нами ехали лыжники и матерились, что мы мешаемся. А мы бежали и не проваливались. Ветер поменял направление, стал дуть в лицо. Снег залепил мне очки, пришлось их снять. Даша расставила руки в стороны, и я едва видел, как она касалась снега ногами. Потом сделал рывок и догнал её, а потом потащил вбок, под деревья.
— Хватит! — прислонил её к дереву.
— Что хватит? — она лукаво улыбалась.
— Не вздумай при людях летать! Хочешь, чтоб тебя спецслужбы загребли? Не отпущу! Ты моя! — наклонился и поцеловал, прижимая её к себе.
Вечером дома я хотел снять очки перед душем, и спохватился, что очков на мне нет. В принципе без очков можно обходиться. Посмотрел всё вокруг — видно нормально. После душа хотел надеть, а их нет. Проверил карманы — нету. Стал просто оглядываться, может тут обронил и меня осенило! Раньше не видел деталей мелких, а теперь вроде бы вижу.
Нашёл мелкую газету, которую раньше надо было б читать в очках или без очков, но очень близко. Всё видно, увеличил расстояние — тоже видно. На стене у меня были буковки, как в кабинете окулиста. Отошёл подальше — вижу последнюю строчку. Странно. Подошёл к зеркалу — глаза синие. Раньше вроде бы серо-голубые были. Даша правда обратила внимание, что глаза потемнели, но чтоб настолько? Очки куда-то задевались. Значит, потерял. Жалко, это профессиональные очки, стоят целую кучу денег. Ну да ладно, раз они всё равно мне не нужны. С Дашей я понял одну вещь, она мне была рада, хотя поначалу смущалась. И я понял, что никуда её не отпущу, не отступлюсь.
Глава 4
Травинка
Всё лето мы с Финистом гуляли вместе вечерами. Иногда участвовали в общих гуляньях, но только там, где не нужно было выбирать другую пару. Два-три раза ещё играли в “Коняшек”. И оба раза мы оказывались победителями. Финист ревностно относился к тому, что кто-то там со мной говорил из парней или другие парни подъезжали. Ещё разок сцепился с Рудаком. А начиналось так здорово.
Мы с Финистом гуляли весь вечер, потом он попросил меня позволить ему расчесать мои волосы. Прикоснуться к чему-то сокровенному, как волосы девушки, мог только человек, которому я полностью доверяла. Это могли быть родители, сёстры, братья, муж. Но если по честному, то я никому из них не могла позволить трогать свои волосы. Дело даже не в доверии, а слишком таинственный был этот жест. Расчёсывала меня лишь уже ушедшая мама. И вот появился человек, которому я доверяла как самой себе.
— Ну, пожалуйста, — просил он.
Посмотрела в его очи. Какой же он красивый. Вот странно, но в темноте я видела его цвет глаз, ОН так нежно смотрел на меня. Улыбка заиграла на моём лице.
— Сокол мой, я люблю тебя, — чмокнула его в губы и побежала. — Догонишь, тогда позволю.
Я смеялась, а он стоял. Когда я обернулась, его уже не было за мной.
— Я тоже люблю тебя, Травиночка, — услышала я его нежный голос над ухом и поняла, что он обнимает меня.
— Но как? Как ты успел догнать да ещё и так, что я не заметила?
— Я очень быстрый.
— Прямо как сокол, — вдохновенно сказала я. Недаром я его так прозвала.
— Ты видишь то, что не видят другие. Для тебя это очевидно, — сказал он, сажая меня к себе на колени и расплетая мою косу.
Мы были под яблоней. Яблоки уже почти поспели, готовые вот-вот сорваться с веток. А запахи какие витали в воздухе.
Говорят эту яблоню посадил старый путешественник (тот, который своим путём шествует). Это было давно, когда меня ещё не было на свете. Его раз спросили, зачем садишь, ведь до плодов ты не доживёшь. На что он ответил, что скорее всего так и будет, и не вернётся он сюда никогда. Зато другие отведают плоды с дерева и добрым словом помянут того, кто посадил дерево.
Ветки были высоко, словно и не было на них тяжких яблок. Финист протянул руку вверх к одному красивому красному плоду. Неожиданно он оторвался и упал прямо в его ладонь. Я встретилась с его взглядом, его глаза превратились в узкие щёлочки. Он, улыбаясь, предложил мне попробовать. Я благодарно кивнула. Пополам бы поделить.
Мои очи распахнулись от удивления: яблоко развалилось на две ровные половинки. Я протянула ему одну.
— Это ты делаешь? — лишь нежная улыбка в ответ.
Мы съели по своей части. Потом я хотела выбросить огрызок, но он не дал. Взял свой и мой, затем отошёл от яблони шагов на двадцать, и стал руками выкапывать ямку. Что он делает? Хочет посадить новую яблоню? Но если он может не касаясь чего-то сорвать плод, а потом его разрезать, так почему не вырыть ямку?
— Не стоит тратить СИЛУ на это. Я с любовью посажу, приложу к этому свою душу и труд.
Недалеко тёк ручей. Его журчание было едва слышно. Я пошла на звук. Присела, набрала в пригоршни воды и, осторожно ступая, стараясь не разлить ни капли, отправилась обратно. Любимый уже положил наши с ним огрызки в недра Земли-матушки. Я вылила воду в ямку. Хватит или ещё принести?
— Достаточно.
Как он угадывает мои мысли? Или правда знает, о чём я думаю. В ответ кивок. Потом стал сгребать вырытую почву в ямку. А потом прошёл к ручью и принёс ещё воды.
— Пожелай чего-то хорошего.
Я задумалась. Чего можно зёрнышку пожелать? Расти крепким и здоровым, дать вкусное и здоровье потомство. В общем, это как раз и пожелала будущему дереву от души.
Затем мы вернулись под яблоньку. Финист достал гребень: внизу обычный с зубьями, а сверху с четырьмя колечками под пальцы. Надел его на персты и стал расчёсывать мои волосы, постепенно поднимаясь всё выше и выше. Гребень был резной, украшенный рунами. Хотела спросить про руны, ведь их изучали те, кто занимался волшбой. Но все мысли тут же улетучились. Я расслабилась. Было так приятно, словно его энергия просачивалась в меня. Мурашки бегали по телу, сознание куда-то уплывало, поддаваясь наслаждению.
Когда я открыла глаза, не сразу поняла, где я. Я лежала, в тесноте. Повернула голову и увидела Финиста. Он ласково смотрел на меня.
— Ты проснулась, — улыбнулся он и стал вставать. — Мне пора. Прости, ты вчера уснула и так сладко спала, что я не стал тебя тревожить.
Он был одет. Я мельком бросила взгляд и поняла, что мы в моей горнице. Финист открыл окно и кувырком выпрыгнул за него. Опять красуется? Или это просто его стиль жизни? Я подбежала к окну, но там уже никого не было. Удрал. Я вздохнула. Интересно, это от того, что он сбежал или всё же от того, что переступил черту запретного, ведь спать до свадьбы вместе не полагалось. Хотя всё относительно, не полагалось лишаться девственности, всё остальное просто было неприличным.
На утро я, как обычно, занялась домашними делами, точнее теми, что полагались на мою долю и долю моих сестёр. Поскольку считалось, что мы уже жили не в отчем доме, а доме брата, то и были содержанками, поэтому часть обязанностей была на нас. Ну а сёстры занимались только рукоделием, всем остальным занималась я. Дом был целиком на Карине, а скотина и огород на мне. Ещё к моим делам относился выпас коз и набор воды в колодце. Всё равно не мало, но по сравнению с тем, что я делала, пока сноха не появилась, это мелочи. Но я всё равно не скучала. Два часа на тренировки, два часа на выпас. А вечерами гуляла с Финистом. Вот и пошла я за водой на колодец. Иду обратно и вижу Финиста, дерущегося с тремя парнями. Вмешиваться не стоило, но чувство справедливости взяло верх.
— Вы чего, подурели совсем, трое на одного! — подбежала к любимому.
— Распутная девка! — бросил Рудак и плюнул наземь.
Финист сдвинул меня в сторону и налетел на Рыжего. Двое других вновь хотели помочь своему побратиму, да я перегородила им путь.
— Стоять! Не сметь вмешиваться! — я вложила в эти слова душу. Они замерли. Хотя даже просто загороди я своего парня, не имели права больше его бить.
Исход драки был предсказуем, но я всё равно переживала за любимого. Завершилась потасовка победой Финиста.
— Что тут происходит? — спросила я, обращаясь лишь к одному, важному для меня, человеку.
— Этот козёл много болтает, видел, как я от тебя убегал, — сказал Финист. Я развернулась к ребятам:
— Забудьте всё, что видели и слышали за последние два дня! — вновь вложила душу в эти слова. — Через час идите по своим делам.
И я взяла вёдра и пошла.
— Пойдём, — позвала любимого за собой.
Он послушно пошёл, при том, что я это просто обыкновенно сказала. Привела его на участок возле дома, усадила на скамейку.
— Сиди, я сейчас.
— Травинка, оставь, я как-нибудь сам.
Наградив Финиста колким взглядом, пошла в дом. Взяла чистые узкие тряпки, горилку*, мази от синяков и ран.
— Благодарствую, — сказала Финисту, обрабатывая ему раны. Он ведь за меня вступился.
— Не стоит. Я принимаю это на свой счёт. Обидели не тебя, а меня.
— Я тебя пугаю? — ведь уже сейчас приходится встревать во что-то, чтоб отстоять мою честь.
— Что ты, любовь моя, — он обнял меня и прижал голову к моему животу. Я стала гладить его по голове. Он словно замурлыкал как котик от удовольствия.
— Рудак может подъезжать вновь, — заговорила я.
— Прости, любимая, никудышний я защитник.
— Да ладно тебе прибедняться, ты Рудака запросто одолеешь. Ведь это ты и сделал. И я видела ваш бой тогда на сборах. Да и эта кучка тебе по зубам была. Я люблю тебя, и я горжусь тобой! Прости, что вмешалась.
— Ты нужна мне, ненаглядная моя, — он поднял очи. Я его продолжала гладить.
— У тебя такие СИНИЕ глаза. Ведь раньше они были голубыми.
— Да.
— А насыщенность откуда берётся?
— От духовного развития и от СИЛЫ.
Я задумалась. Значит, Финист очень духовно развит или полон СИЛЫ, почему тогда он не применил СИЛУ, когда на него напали?
— НЕЛЬЗЯ. Я мог их всех убить, — он вновь словно прочитал мои мысли. — СИЛУ либо на созидание можно тратить, либо на войну. В уличной драке лишь в безвыходном положении, защищая тебя или кого-то могу ею пользоваться, если будет угрожать вам что-то. Помнишь заповедь: “Не убей без необходимости”? Убить они б меня не убили, так что... я тоже не хотел кого-то убить.
— Ладно, поболтали и хватит, пора дела делать. Давай, до вечера! — я нехотя отлепилась от него.
— До вечера, любимая.
Помахав ему, пошла в дом. Когда я вышла, его уже не было.
Время жатвы, когда пшеницу надо было вовремя убрать с полей, подходило к концу. Зерно сегодня вечером убрали.
Последние дни я видела ЕГО на нашем поле, помогал вовсю, причём с отцом непринуждённо общался, а потом шёл со мной гулять. Карина приносила несколько раз еду нам. Трудились все: даже сестёр выгнал отец на поле. Лишь хозяйка Карина была дома, на хозяйстве и главное, стряпала для нас, поскольку ходить домой кушать было некогда, она приносила нам в поле обед. Когда мы освободились, пошли вместе ко мне домой. Я пригласила Финиста в дом.
— Заходи на кипрей, с моими познакомишься.
Он усмехнулся и кивнул. Что же это значило?
— Здравия, хозяевам! — он низко поклонился, разулся и пошёл умываться и мыть руки. Не обращала раньше внимания, но если местные носили обувь лишь зимой, то Финист носил лапти. Не привык ходить босиком с натоптышами?
Карина освободила мне поле деятельности, ужином она нас уже покормила, так что обычно в это время мы пили чай и ложились спать. Хотя кто-то ложился, а кто-то шёл гулять. Сёстры прибежали домой переодеваться перед гулянками. Увидели Финиста, стали ему глазки строить.
Я пошла в летнюю кухню, нагребла в печи угольков и насыпала в топочную трубу самовара, вода была налита и нагрета, самовар ведь стоял на печи, точнее в специальной нише для него. Теперь нужно было ждать, пока он закипит.
Пока возилась на летней кухне, извелась вся. Ведь там Финист сидит в доме, с моими сёстрами. Они ведь уже при мне пытались его очаровать, что ж теперь там происходит?
