| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А соседка, это — домохозяйка? — встрял гвардеец.
— Ага! Именно. Но я ещё подумаю, не стоит ли мне использовать этот образ как основной? Мадзи страх как хочет ласковой любви, а она такая тёплая и мягкая, такая домашняя, мне аж самой хочется прижаться к ней, и замурчать...
Шпион Единства, затаившийся в тени и кутающийся в маскировочный покров, наблюдал за вертлявой тварью уже больше полутора часов. Вот она, — мозговой центр и хозяйка всех йома? По всем признакам — да. Но начальство сомневалось и не спешило отдать приказ к атаке. Все ходячие мертвецы объединены в подобие сети, в которой каждый из них — узел, и даже несколько трупов сразу могли проявлять эмоции, выдавать поведенческие реакции и разводить болтовню так, как будто каждый из них и был самой демоницей. Уже несколько таких узлов отстрелены, взорваны или изрублены, но каждый раз подозрения оказывались ложными. Погибали обычные ходячие трупы, только маскирующиеся под свою хозяйку.
Эта же болтливая сука больше всех подпадала под ориентировку. Одежда, волосы, лицо, поведение. Подозрительно. Явная приманка. Но что, если именно на это и расчёт? Охотники, опасаясь слишком очевидной ловушки, не станут нападать, а никакого подвоха, никакой ловушки нет?
Не может же эта тварь быть такой глупой! Или может? Чего можно ожидать от куска демона, впитавшего океан идиотизма от одиннацатилетней соплячки, в мозгах которой всегда были только мальчики, красивые тряпки и игра в принцессу?
База внезапно замолчала, видимо демоническим тварям как-то удалось повредить ретранслятор. Ещё один успех врага! По общему настроению видно, что операция идет с большими нарушениями, и нужно срочно ломать ситуацию в свою сторону. Одним ударом устранить опаснейший источник вражеских сил!
Шпион молниеносным движением сбросил громоздкий маскировочный плащ и рванулся к вражеской командирше, беспечно играющей с бывшими сектантками Золотого Бога. Гвардейцы Лярвы ещё только начали оборачиваться к внезапно возникшему врагу, а тот уже выхватил из ножен длинный тонкий меч и рубанул стоящую к нему спиной женщину, ударом снизу вверх, вдоль позвоночника, распластав её надвое, от задницы до макушки.
Есть!
Зеленое пламя, хлынувшее из силовых схем на клинке охватило обе половины разрубленного тела. Ментальный вопль погибающего демона пронзил пространство. Все йома вокруг дернулись от скрючившей их судороги и начали падать. В одно мгновение, один шиноби изменил ход сражения!
Ликование охватило шпиона, как вдруг ближайший к нему гвардеец, резко забыв со судорогах, выпрямился и, в движении, со всей дури влепил убийце бронированным кулаком в грудь. Жесточайшим ударом смял лёгкий бронежилет лазутчика и швырнул врага обратно к стене.
— Обманули дурака, на четыре кулака! — йома-гвардеец подошел к сползшему спиной по стене шиноби, склонился, сгрёб его за ворот, замахнулся и, словно копром для забивки свай, нанес новый удар. — Два! Три! Четыре!
Голова и грудная клетка в хлам. Тридцать лет подготовки, усовершенствований тела и обрастания элитной экипировкой — всё в мусор за пяток секунд.
— Хороший карасик поймался! — сказала довольная Лярва, поднимая своего гвардейца на ноги и отряхивая изгаженную чужими мозгами латную перчатку. — Не зря бедную девочку под себя так старательно маскировала. Жаль, наживка одноразовая. Эй, чего там? Изолентой скрутить обратно совсем не получится?
— Не, ровно пополам развалило. — развели руками сразу несколько других гвардейцев. — Проще новую сделать, чем эту собрать.
— Проще им! — хмыкнула демоница. — Вот дурни! У меня крестьянский комплект всего один был! Лицо кошачьей маской скопировать — как нефиг делать, а вот волосы такие шикарные где снова возьму?
— Так враг теперь знает, что вы, госпожа, — лысая! Налепите на йомку своё лицо, и пусть бегает, нового особо ценного придурка ловит!
— Не-а, не хочу. Лысая девушка, это кому как, но по мне — совершенно не эстетично! Ещё не хватало, чтобы кто-то лысика сфоткал, а потом бегал и всем говорил, что вот она — я! Такая фриковая, и придурошная! И вообще, кто поверит, что если я подставной мне отдала свой крестьянский комплект, то теперь голая бегаю? Нет! Любой дурак сразу догадается, что я модно и стильно одета, а ветер играет в моих пышных, пленительных волосах! Одолжила... вернее стырила, с одной из йомок. Кошачьими методами.
— Тс-с-с! Тише, госпожа! Враги ведь могут подслушивать.
— Да понимаю я! Хитрая и скрытная, даже цвет волос не сказала! Пусть дальше угадывают, кто из вас — я!
— Поберегись!!! — прозвучал вдруг предупредительный вопль.
Пока командиры имперских сил наводили порядок в своих войсках и накачивали солдат алкоголем, артиллерийские расчёты притащили десяток дальнобойных крупнокалиберных орудий. Кое-как разместив их и закрепив, подгоняемые офицерами солдаты принялись наугад закидывать фугасными и зажигательными снарядами занятую демонами территорию. Загрохотали взрывы, полыхнул огонь. Здания рушились, засыпая улицы грудами битого камня.
"Вот придурки"! — возмущённо думала Лярва, посредством своих йома наблюдая за обработкой позиций её без того малочисленных войск. — "Там же женщины! И дети! Эх, не хотела бы я сейчас быть на их месте"!
Она-то из обрабатываемой зоны уже давно удрала, и безобразничала в совсем других местах. Глаза под бумажным листом, закрывающим хитрую лисью физиономию, так и сияли коварным злорадством.
* * *
Отправленная на поддержку регулярным войскам, третья пехотная тысяча гвардии "Листа Розы" оставила свои позиции, подавшись к проходам на соседнюю жилую зону. Улицы и здания в жилом районе, примыкающем к центральной крепости, быстро опустели. Никто не видел, как в тёмном ответвлении улицы, в проходе между двумя многоквартирными домами, кем-то была осторожно приподнята крышка люка. Этот кто-то помедлил, осматриваясь и прислушиваясь, а потом без лишнего шума отложил тяжёлую металлическую плиту в сторону, и на поверхность из чёрного провала, озираясь по сторонам, начали выбираться люди.
Никто не произносил ни слова. Двое солдат в доспехах старались избегать малейшего лязга металла, раненные крепко стискивали зубы и молчали. Даже покрытая синяками и ссадинами девочка, обрубок левой руки которой был перетянут скрученным в жгут бинтом, не издавала ни стона, только тряслась от пережитого кошмара и беззвучно плакала.
Лейтенант в серой униформе ординарца, выскочивший наверх первым, быстро пробежался от угла до угла и, оглядевшись, определил местоположение в городе.
— Всё тихо. — доложил он остальным и махнул рукой в сторону одного из домов с выбитой дверью. — Сюда. Здесь ночью был шумный разгул, можно поживиться какой-нибудь оставшейся едой. По глазам вижу, что энергии у всех — по нулям. От выгорания на ходу засыпаете.
Не дожидаясь согласия или возражений, он подбежал ко входу в указанный дом первым, подвинул деревянные обломки в сторону и нырнул внутрь. Остальные переглянулись и, быстро перебежав через улицу, последовали за ним. Все скрылись в доме и поднялись на второй этаж, где остановились, настороженно замерев и принюхиваясь к массе специфических запахов. На этой лестничной площадке было три входа в квартиры, и двери каждой оказались выломаны. Внутри центральной квартиры царил кромешный бардак. Переломанная мебель. Стены в шрамах от клинков, которыми кто-то, видимо, размахивал в танце или бахвальстве. Покосившиеся столы, заваленные грязной посудой, объедками и пустыми бутылками. Из туалетных и ванных комнат смердит испражнениями, пополам с рвотой. На полу валяются шприцы и пустые упаковки от таблеток.
Но не это заставило самураев напрячься и замереть. Среди хлама и объедков, среди следов чужой пирушки, в истоптанных грязными сапогами комнатах лежали трупы. Четыре женщины и две молодые девушки, прошедшие через жесточайшие изнасилования и пытки, а потом убитые вдоволь натешившимся зверьём.
— Здесь же стоял "Лист Розы"! — с удивлением возмутился приведший всех сюда лейтенант. — При отсутствии мужчин, женщины вынуждены брать на себя даже самые чёрные их "дела"?
— К каждой пехотной тысяче "Листа", — взялся пояснить крепчак. — Обязательно приданы сотни три единиц мужловской погани. Чернорабочие для бытовых нужд и полевых работ, плюс обслуга. Ставят палатки и поднимают укрепления, чистят сапоги, готовят жратву, выгуливают собачек. В случае драки идут в бой в первой линии, чтобы принять удар и сберечь побольше ценного контингента. В основном — кастраты, но есть и просто кающиеся. Самые угодливые и правильно воспитанные подлизы, которых используют вместо туалетной бумаги.
Вошедший в опоганенную квартиру, один из храмовых стражей огляделся по сторонам, склонился и поднял нарукавную повязку военного хирурга. Сорванную с руки владелицы, смятую, брошенную на пол и затоптанную сапогами насильников. Злой скрежет зубов храмовника было слышно даже на лестничной клетке. В рванье, что осталось на телах всех шестерых погибших, легко узнавались типовые униформы полевых врачей и медсестёр. Мразотные выродки, как всегда, с особой жадностью и цинизмом издевались над людьми самых благородных профессий.
— Южанки. — сказал крепчак. — Выжили в войне с малыми странами, и закончили вот так. Жуткие времена.
— Куда же смотрели... — дрожащим от ярости и горя голосом, с трудом произнёс воин храма. — ...Куда смотрели все эти "сопротивленки" и борцуньи за права женщин?
— Туда глянь. — указал на дальний край стола Риндзо.
На столе, среди пожёванных сладостей, огрызков фруктов и пустых бутылок из-под изысканных лёгких вин, стояли фужеры и чашки, с явно видимыми следами помады на стекле и глазури. Из пепельницы торчали остатки выкуренных сигарет, с той же помадой на фильтрах, а среди посуды валялись отобранные у жертв вещи, бижутерия и косметички, что видимо показались кому-то интересными, но были забракованы и брошены. На придвинутом к столу диванчике лейтенант с мрачным любопытством заметил пару длинных вьющихся волос из чьего-то модного парика.
— Ты просто не понимаешь, что такое это их святое движение. Какая в нём самом идёт грызня, и как эти "сопротивленки" ненавидят других женщин, даже из собственных союзниц. Если они хотя бы заподозрят, что кто-то счастливее, красивее, да ещё и не обделён мужским вниманием, змеиная сущность борцуний сразу же с шипением вырывается наружу. У тебя ведь тоже с детства привилось мнение, что никого нет добрее и женственнее медицинских работниц? У многих самураев так. И сопротивленки об этом знают. Эта акция, что была устроена здесь — с двойным эффектом. Первый — своими глазами посмотреть на то, как омерзительны и жестоки выродки-мужчины, радостно убедиться в правоте своей ненависти к ним. А второй — отомстить конкуренткам, которых кто-то любит. Опоганить чистый образ и самоутвердиться за счёт их унижений. Не будь наивен, и не удивляйся. Никакой у них не благородный орден по защите женщин, а самое обычное, тёмное и людоедское змеиное кубло.
Храмовник содрал с окон занавески и накрыл ими мертвые тела. Сотворил краткую молитву и вышел. Никто не взял ничего из объедков на столах, или остатков еды, просто сваленных кем-то на пол. Намертво запомнив увиденное и отвернувшись от мразотного памятника чужому скотству, маленький отряд спешно покинул изгаженный дом. Перебрался в соседний, что тоже был разгромлен и разграблен, но не носил следов долгого пребывания озверевших выродков.
Усталые и измотанные, люди расположились в большой жилой комнате, принадлежавшей когда-то, видимо, состоятельному или влиятельному человеку, перестроившему стандартное жильё под собственные удобства. Этот человек был рослым, широкоплечим и тяжеловесным, о чём свидетельствовали размеры помещений и мебель.
— Ох! — лейтенант в сером уложил своего раненного друга на распотрошённый мародёрами диван и устало сел рядом, прямо на выцветший старый ковёр, закрывающий каменный пол. — Выбрались! Спасены! Надо же! Вот железный урод! Я хоть и девушка, выживающая в окружении самых невероятных боевых монстров, но давно уже не чувствовала себя такой слабой, бессильной и беспомощной! Понимаю теперь, что чувствуют обычные люди, пытающиеся сражаться с самураями третьего поколения... эй, чего вы на меня так смотрите?
Сиро, дёрнув приятеля за локоть, указал себе на лицо, а затем на полуоткрытый шкаф, на внутренней стороне дверцы которого виднелось большое зеркало. Риндзо подошёл, открыл дверцу в полный разворот и глянул на своё отражение. Густо покраснел, как пойманный на неприличностях подросток, съежился и смущённо кашлянул.
— М-да, красавец... — кривясь от стыда и отвращения, произнёс он.
Излучение Ци во время боя не раз волнами омывало сражающихся и оказалось совершенно беспощадно к кошачьей маске, придававшей лицу лейтенанта-корректировщика женственные черты. У Сиро лицо было всё в крови и грязи, затенено растрепавшимися чёрными волосами, а вот у его напарника оно было открыто и теперь представляло собой нечто уродливое. Мужское лицо, перемазанное женской косметикой.
— Кхе... — поёжившись ещё раз, Риндзо вытащил из шкафа рубашку и принялся утирать ею свою физиономию. — А кто-то ещё вопросы задаёт, — почему нас не любят?! С такими-то рожами!
Двое самураев храма Ветра расположились у стены напротив лейтенантов империи и крепчака, севшего отдыхать в кресло рядом с диваном. Во второе кресло, обнаружившееся в этой комнате, усадили вырванную из лап монстра девочку, что продолжала безостановочно трястись, но держалась стойко и не издавала ни одного лишнего звука. Храмовники, ещё раз осмотрев её культю и наложив новую, намного более аккуратную повязку, укрыли потерявшего много крови ребенка тёплым одеялом, после чего занялись собственными ранами.
Риндзо меж тем разорвал изгаженную косметикой тряпку и повязал её себе на голову так, чтобы она закрывала нижнюю половину лица.
— Я так понимаю, — он со злым ехидством глянул на храмовников. — Сказка кончилась, и за девушку меня больше никто не принимает? Не краснейте, парни, и не переживайте! То, как вы самоотверженно бросились закрывать меня телами от каменного града, тронуло моё сердце, но к алтарю я вас, так и быть, не потащу! А за небольшую взятку деньгами, ха-ха, даже сохраню всё случившееся в тайне!
Располагаясь на отдых, храмовники сняли шлемы и потому лейтенант без труда заметил тени с трудом удержанных эмоций, промелькнувшие на лицах стражей. Волна удушливого стыда и ядовитой горечи стала ещё плотнее и захлестнула изуродованного парня с головой.
Резко повернувшись, лейтенант вцепился в дверцу шкафа, выломал её и с размаху швырнул об стену. Зеркало, с жалобным звоном, разлетелось на десятки осколков.
— Не буянь. — мрачно одернул лейтенанта один из храмовников.
— А ты ко мне не лезь! — Риндзо ещё больше вспылил, сделал к самураям шаг и взмахнул рукой в отстраняющем жесте. — Или драки хотите?! Я вам глотки вскрою, и кишки выпущу, гора брони не спасёт!
— Лейтенант! — вмешался крепчак. — Прекращай! Нас измордовали, как детей, и нервы у всех надорваны, но грызня между собой никому не нужна!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
