В его голосе слышалось тихое рычание хищника, готового прыгнуть на свою жертву. Силантий, видно тоже это почувствовал, потому что сразу закинул винтовку за плечо, скользнул по мне бешеным взглядом и быстро зашагал по улице. Вслед за ним потянулись сыновья. Судя по этому короткому разговору, Дорохова здесь очень сильно "уважали" или проще сказать, боялись. Ведь мордатый Силантий с сыновьями был мужиком "с гонором" и простым разговором наша стычка вряд ли закончилась, а стоило появиться Антипу, как конфликт был решен.

"Ох и непростой он мужик".

Антип Трофимович быстро огляделся. Бросил взгляд на лошадей, на труп, лежащий на земле, и только потом обратился ко мне: — С чего ты задрался с Биркиными?

— Да я им слова лишнего не сказал. Это они...

— Пока вы тут говорите, я пойду, посмотрю, как там мои, — перебил меня Кац и торопливо зашагал к входной двери.

— Значится так, — сказал веско, по-хозяйски Дорохов, заранее давая мне понять, что он сказал, то и надо будет делать. — Сейчас мы тут приберемся. Лошадей пока к себе во двор отведем, чтобы у некоторых не возникало лишнего любопытства. Винтовки мы себе заберем, а насчет остального решать тебе.

— Благодарствую за помощь, Антип Тимофеевич, — решил я прогнуться перед местным "вождем".

— Добро. Михаил, — обратился он к сыну. — Снимай с лошадей переметные сумки и заноси в аптеку, потом заведешь их домой. Еще скажешь Митрию, чтобы настороже был, мало ли что. После бери телегу и сюда.

— Понял, батя.

Мы перетащили переметные сумки, оружие и труп в аптеку, после чего Михаил увел лошадей. Антип бросил беглый взгляд на трупы, затем оглядел сидевшего на стуле, с бледным, вытянутым лицом, понурого аптекаря, потом спросил: — Что, Абрам, досталось тебе сегодня?

— Досталось, Антип. До сих пор поджилки трясутся. Скажу честно: выжили мы только благодаря этому молодому человеку.

— Большевик твой где?

— Где этому поцу еще быть! Побежал советскую власть восстанавливать! Ведь без него там никак не могут обойтись! — злое ехидство так и сочилось из каждого слова аптекаря. Антип не обратил внимания на его тон, только кивнул головой, что принял его слова к сведению. Подошел к трупам.

— Этих двоих не знаю, а вот Семена знал. Он не наш, но мы вместе с ним на германскую уходили, — поднял голову, посмотрел на меня. — Ты что, Егор, с лошадьми делать собираешься?

— Одного коня — Кацу. Второго вам, Антип Трофимович — за помощь. Третий мне нужен чтобы до Красноярска доехать, а там его продам.

Мужчина на минуту задумался, потом сказал: — Если все так, как я мыслю, то по железной дороге сейчас хода нет. Здешних мест ты не знаешь. Хотя, если люди о тебе, верно, бают, что ты старовер, то лес тебе — брат родной. Или брешут?

— Не врут. Только я уже не тот человек. Жизнь заставила измениться.

— Ужель от веры отрекся?

— Нет! Вера, это то, что у меня осталось, только в скит я не пойду. Нет, у меня больше надежды на прощение господа нашего.

— Ты, правда, беглый, как говорят?

— Беглый.

— Как только в Красноярске об этом налете прознают, комиссары войска сюда пригонят и снова своих у власти поставят. Те суд устроят, а затем повсюду врагов искать будут. По-другому не могут, не получается у них, все так и стараются подмять под себя простого человека, а ты для них и так уже враг. К тому же ты чужак и за тебя никто тут говорить не будут. Да и слухи о тебе разные ползают по селу, опять же не в твою пользу.

— Понимаю, поэтому и хочу уехать.

— Сделаем так. Ты открыто уедешь из села, чтобы народ видел, а мы тебя в лесу встретим и на заимку к себе отведем.

Мы пристально посмотрели друг другу в глаза. Дорохов усмехнулся в бороду.

— Смотрю, сомнение имеешь. Твое право, парень. Вот только у меня перед Абрамом долг неоплатный, а ты ему жизнь спас, так что грех на душу брать не буду. Сделаю все, что смогу.

— Верь ему, Егор. Антип Трофимович, он честный человек. Теперь, извините меня, пойду наверх. Просто с ног валюсь, — аптекарь поднялся со стула. — А! Вспомнил. Егор, в задней комнате жена поставила корыто и налила из самовара горячей воды. Там же нижнее белье. Выберешь, что тебе подойдет.

— Спасибо, Абрам.

Он только рукой махнул и стал тяжело подниматься по лестнице.

— Я посмотрю, что тут есть, — сказал я и подошел к сваленным в кучу седельным сумкам.

— Смотри, а я пока трупы обыщу.

Спустя двадцать минут на прилавке выросли две кучки. В одной лежали деньги, драгоценности и царские монеты, в другой — оружие и патроны. Отдельной грудой лежала одежда и кое-какие вещи, а среди них белая, чистая тряпица, на которой лежали погоны поручика и его боевые награды.

Раздевшись до исподнего, быстро примерил отобранные вещи. Подошли вещи "вашего благородия". Френч, правда, был заляпан кровью, да и галифе и сапоги явно не новые, но все вещи выглядели вполне крепко и добротно. В сумках поручика я также нашел свежую нательную рубашку, две пары чистых портянок, бритву и треть флакона одеколона "Шипр".

— Все, я пошел мыться.

Антип посмотрел на золото, на вещи, лежащие на прилавке, потом бросил взгляд на прикрытую дверь, усмехнулся в бороду и кивнул головой: — Иди, парень. Постерегу.

Через двадцать минут я вышел с ощущением, словно заново родился, вымытый, выбритый, в чистом белье, не говоря уже о нормальной одежде и сапогах. Быстро пробежал глазами по аптеке. От трупов остались только пятна крови, а у двери стоял Михаил и ласково поглаживал одну из бандитских винтовок.

— Вот на человека стал похож, — поприветствовал меня, таким образом, Дорохов и встал со стула. — Ты вещички свои прибери и дверь подопри чем-нибудь, а то, не ровен час, заглянет кто-нибудь. Позже зайду.

Дверь за отцом и сыном закрылась. Поискал глазами чем можно ее подпереть, но ничего похожего не нашел и просто вбил вырванный металлический крючок в щель между нижней частью двери и порогом. Не бог весть что, ударом сапога выбьют, но, чтобы так просто войти, не получится.

Быстро осмотрел кольт М1911. Полная обойма. Мне доводилось держать шершавую рукоять точно такого же пистолета в той жизни. Его собрата мне выдали вместе с карабином, когда я только устроился на должность помощника егеря в частном заповеднике в Кении, а уже на следующий день мы с моим новым начальником нарвались на засаду браконьеров.

"Точно такой мне тогда жизнь спас. Как тогда мы выжили? — я даже покрутил головой от нахлынувших воспоминаний. — Хватит воспоминаний. Что тут у нас еще? Вот это подарок!".

Мне было чему радоваться, когда я нашел к кольту две полные обоймы и мешочек с патронами россыпью. Засунув кольт за пояс, я аккуратно осмотрел, потом сложил драгоценности в мешочек, добавив к ним полотняную колбаску с царскими десятками, после чего сунул все это в карман галифе. Пачка денег состояла из двух видов банкнот, как я потом узнал, это были советские дензнаки и недавно отпечатанные червонцы. Считать не стал, не до того, а просто сунул их в другой карман, после чего подошел к окну и осторожно посмотрел на улицу. Та ее часть, насколько можно было увидеть, была пуста. Звуки были слышны, но на грани слуха, поэтому настолько невнятные, что разобрать ничего было нельзя, только где-то совсем недалеко выла собака.

Неясность моего положения немного напрягала. Я не аптекарь, поэтому доверия к этому Антипу у меня не было, вот только сейчас мало что зависело от меня. Не успел я отойти от окна, как в дверь постучали, негромко, но настойчиво.

— Абрам, открывай аптеку! — раздался громкий мужской голос

— Сейчас! Погодите! — крикнул я, подходя к двери, после чего подошел к лестнице, снова крикнул. — Кац! Клиент пришел!

Аптекарь довольно быстро спустился и открыл дверь клиенту. В это время, я уже сидел в задней комнате и ел. В бандитских сумках нашлись вареные яйца, сало и хлеб. Клиенты пошли косяком, один за другим. После схватки с бандой Вешателя среди местных жителей оказалось много раненых, правда, в основном легко. Прислушиваясь к разговорам, мне стало понятно, что Вешатель решил использовать ситуацию, которую создал Левша, предоставив тому беспомощное село прямо на блюдечке. Вот только бывший штабс-капитан царской армии не учел того, что Торопов ничего не делает просто так. Когда Вешатель с десятком своих людей вышел к подорванному составу, он наткнулся на засаду, устроенную бывшим красным партизаном, и был убит. Вторая часть его банды, ворвавшись в село, принялась убивать и грабить, но наткнулась на вооруженное сопротивление местных жителей. В результате, главарь и большая часть банды были убиты. Когда ушел последний покупатель, и наступило затишье, Кац зевнул и сказал: — Егор, думаю, никого больше не будет. Я пойду и еще немного посплю, а Софа уже проснулась и скоро должна спуститься. Дождитесь ее.

— Хорошо, — ответил я и, не сдержавшись, зевнул.

Напряжение, державшее меня на ногах, окончательно исчезло и меня стало страшно клонить ко сну, но несмотря на то, что ситуация в селе, вроде как, стабилизировалась, спать было нельзя. Чтобы не заснуть, ходил по аптеке, изредка и осторожно выглядывал в окно, рассматривал пузырьки, порошки и мешочки с травами. Наконец наверху раздался шум, а спустя двадцать минут вниз спустилась хозяйка.

— Как вы тут, Егор?

— Все хорошо, Софа. Только спать сильно хочу. И еще. Вы не могли бы застирать пятно на френче?

— Все, все сделаю. Снимайте его, — она забрала у меня френч. — Теперь идемте со мной. К дому с той стороны сарайчик пристроен. Там тепло, сухо и топчан есть. Летом там муж травы сушит. Идемте!

ГЛАВА 5

Меня разбудил какой-то шум, рука сразу нырнула под подушку, и стоило пальцам нащупать рукоятку кольта, как я окончательно проснулся. Если для местных жителей самые большие проблемы закончились, то у меня они продолжали стоять в длинной очереди. Пока мне удалось решить только свои насущные проблемы, а вот с остальным было далеко не так гладко. Мне был непонятен Антип, который взялся помочь, так как судя по его замашкам, ему похоронить меня в тайге, раз плюнуть. Кони, оружие и золото здесь в цене, а я видел, как он смотрел на мой кольт и золото. Кто с него будет спрашивать, когда какой-то бродяга в лесу пропадет?

Несмотря на возникшие мысли, я чувствовал себя почти довольным. С удовольствием потянулся. Оделся, пригладил волосы, затем прошел в помещение аптеки. Судя по урчанию моего живота время, было где-то в районе обеда. В помещении аптеки кто-то негромко разговаривал.

"Снова покупатели?".

Вошел. При виде меня лицо Каца посветлело, Коганович нахмурился, и только Антип Трофимович остался невозмутимым.

— Как спалось? — поинтересовался аптекарь.

— Хорошо. Что-то интересное проспал? — поинтересовался я.

— Фима говорит, что восстановили телеграфную линию, и он имел разговор с Красноярском. Там сказали, что завтра сюда пришлют военный отряд и бригаду по ремонту железной дороги. Правда, есть и хорошая новость. Банду Вешателя уничтожили, вместе с ним. Вот и все наши новости. Егор, вы есть будете?

— Буду.

— Софе нездоровится, она прилегла, поэтому сейчас сам принесу. Да, еще. Я вам вещевой мешок приготовил. Сложите свои вещи.

— Вот за это спасибо.

Пока хозяин дома ходил за едой, поднялся со своего места товарищ Коганович. Подойдя, достал из кармана книжечку и протянул мне. Вид у него был бледный, осунувшийся, под глазами черные круги. Правда, на этот раз он был в штанах, и на его потертый кожаный ремень оттягивала кобура. Я взял, посмотрел. Это была трудовая книжка, не новая, довольно замусоленная и потертая. На имя Василия Ивановича Бойко, с печатью, но без фотографии. Увидел сомнение в моих глазах, недовольно сказал: — Вот не надо на меня так смотреть! Бандиты Левши у нас все пожгли. Разбили лампу и бросили спичку. Все так и есть, спросите, у кого хотите!

Я саркастически хмыкнул на это заявление и полистал полученный документ. На первой странице вместе со стандартными словами "Пролетарии всех..." был напечатан еще один, довольно оригинальный лозунг "Не трудящийся, да не ест". Еще раз хмыкнул.

— Что скажешь по этому человеку?

— Славный парень, Василий Иванович Бойко, погиб этой ночью от подлой бандитской руки. Он приехал к нам работать в милицию по комсомольской путевке.

— А удостоверение милиционера тогда где?

— В его трудовой книжке нет записи, что он работал в милиции. Он всего неделю как к нам приехал, а я замотался и просто не успел ее сделать.

Еврей, он и есть еврей. Решил не подставлять себя, выправляя новые документы, но с другой стороны, что обещал — сделал.

— Много народа погибло? — поинтересовался я.

— Двадцать три человека, а еще четверо пропали. Весь актив сельсовета вместе с председателем проклятые сволочи порубили шашками. Наших всех под чистую побили, как и чекистов. Врывались в дома и расстреливали. Еще люди говорят, что душегубы Левши отряд чоновцев разбили.

— А что с Вешателем? — задал я новый вопрос.

— Этого ублюдка, капитана Смирницкого, вконец кончили, да большую половину его отребья перебили. Кто живой остался, сейчас бегут, не останавливаясь. Хоть с этой сволочью окончательно покончено!

— А что Макар Конопля?

Фима внимательно посмотрел на меня и спросил обвиняющим тоном: — У тебя к нему счеты?

— Нет. Просто интересно.

— Убили.

Я кивнул головой, принимая его ответ, затем сказал:

— Спасибо за документ.

Коганович открыл рот, чтобы что-то сказать, но в последнюю секунду передумал, после чего вернулся на свое место. Я подошел к Дорохову.

— Вы хотели что-то мне сказать, Антип Трофимович?

Сначала наткнулся на долгий, внимательный, взгляд и только потом получил ответ:

— Комиссары, насколько я понимаю, прибудут завтра утром, а значит, тебя к этому времени не должно быть. Уходить будешь открыто, чтобы люди видели, что ты ушел. Так у них сомнений не останется, а то начнут искать и допытываться. И так много шуму будет, а лишнее нам ни к чему.

"Не хочет привлекать лишнее внимание к аптекарю. Все правильно. Ушел и ушел".

— Мешок через плечо и пошел по главной улице?

— В другой день так бы и получилось, но только не сегодня. Народ сейчас злой, цепляются, виновных меж собой ищут, а стоит увидеть чужака, однозначно прицепятся. Поэтому сделаем так: ближайшим путем до околицы, мы тебя с сыном, доведем, а дальше сам пойдешь, — при этом Дорохов мне неожиданно подмигнул.

Я чуть кивнул головой, показывая, что понял, потом сказал: — Спасибо. Когда собираться?

— Поешь. Вещи уложи, тогда и пойдем.

В этот момент спустился Абрам и принес поднос с едой. Вежливо пригласил отведать всех, что бог послал. Дорохов отказался, а Коганович взял кусок вчерашнего пирога и с аппетитом впился в него зубами. Я от него не отставал. Пока ел, думал, что мне необыкновенно повезло с аптекарем, у которого в должниках оказался такой уважаемый и хитроумный мужик Антип Дорохов. Я бы совсем не удивился, если бы узнал, что у бывшего красного партизана Торопова есть с ним прямая связь. Поев, принялся складывать вещи. Кобуру с кольтом и револьвер, завернув в запасную пару нижнего белья, две пары портянок, обмылок и бритвенные принадлежности, новую гимнастерку, уложил в мешок. Небольшой кусок сала и сухари у меня еще остались от бандитов. Кроме этого, супруги Кац снабдили меня кое-какими продуктами, а кроме этого, аптекарь задарил мне поллитровую бутылку спирта. Мешок, вскинутый за спину, стал весьма увесистым.