Попадос-3. Главное, выбить танки. Часть 2

Вызвав неподдельный интерес к своему содержимому у Седуновой. Которая недовольно морщилась, пока открывали восемь из них. Ведь в этих контейнерах оказались либо боеприпасы, в большинстве своём снаряды, в основном подходящие к немецким танкам или основным немецким гаубицам, хотя имелись и патроны, либо горючее. В ещё одном, помеченным знаком красного креста, находились медикаменты и медицинские средства для оказания доврачебной помощи, хотя этот термин в это время всем и не был знаком. И только в одном находились высококалорийные продукты. Из которых молодая женщина тут же выбрала пару плиток шоколада, под одобрительное замечание комкора: "что ей надо, что бы лучше стимулировалась творческая работа по переводу трофейных документов". Но, в общем, о спецификации грузов, горючее, боеприпасы, медикаменты и продовольствие по остаточному принципу, генерал-майор представление получил. Противник явно испытывал трудности с горючим и боеприпасами. Что могло бы стать прологом к его уничтожению, но требовало выполнение некоторых мер, по продолжению его блокады. В том числе и удержанию корпусом своих позиций, с одной стороны. И противодействию попыткам обеспечить снабжение блокированной группировки с другой. Но тут была необходима помощь авиации. И дабы обсудить этот вопрос Власов и направился на узел связи.

Выйти на штаб пятнадцатой смешанной авиадивизии получилось быстро, но её комдива на месте не оказалось. И в его ожидании организации телефонной связи с ним, Власов вышел из каземата во двор форта. И с удивлением увидел, как один из пограничников, если судить по зелёной фуражке, с немецким пистолет-пулемётом в руках, конвоирует, в каземат, где расположился особый отдел, какого-то местного жителя. Причём этот арестованный показался командиру корпуса несколько странным. По крайней мере, он был в одежде явно несвойственной деревенским жителям, она была явно не домотканая, а вполне фабричного производства. Но это не была и одежда, в которой ходили городские жители. И заинтересовавшись этим арестантом, командир корпуса, предупредив связистов, что он в особом отделе, генерал направился в названный им каземат.

Где его встретил короткий, полный ненависти взгляд, который на него бросил арестованный. Сидевший на табуретке перед столом, за которым находился старший лейтенант НКВД Гончаров, что-то писавший на листке бумаги. А за спиной арестованного стоя пограничник, буквально упиравшийся стволом своего оружия в его спину. И окинув взглядом этот вид, комкор спросил:

— Кто такой? За что арестован?

— Осадник[6], товарищ генерал-майор, — коротко бросил Гончаров, продолжая писать, — У него на ферме обнаружено оружие. А рядом, с фермой, закопанные тела, в красноармейской форме. По допросу обитателей фермы выявлено, что задержанный опоил остановившихся, на его ферме, на постое, окруженцев, из сто тридцать пятой стрелковой дивизии. После чего их связал и насмерть замучил.

Власов обошёл поляка, смотря ему в глаза, провожаемый полным ненависти взглядом, а потом произнёс:

— Ну и зачем это сделал? Неужели не понятно, что как только мы, от сюда, уйдём, так следующие, после евреев, вы, поляки и будите?

— Ещё Польша не згинела! — в ответ выпалил поляк, — Ненавижу такое быдло! Холопы! Мало вас под Варшавой в двадцатом били, за всё то унижение Польши, что вы москали и коммунисты, нам полякам принесли, за те сто лет, что Польша у вас в порабощении была. Но ничего, мы вам за всё отомстим. В том числе и за удар в спину, два года назад! Все вы, схизматики, у нас, кровью умоетесь.

— Странно, что вы, нас коммунистов, с царским режимом, путаете. Мы к событиям, до ноября семнадцатого года, никакого касательства не имеем, — усмехнувшись, ответил Власов, а арестованный с блеском, в глазах, начал возражать:

— Вы все природные холопы, природные рабы, и должны подчиняться природным господам, потомкам сарматов. А вы, схизматики, возомнили о себе невесть что, и сопротивляетесь возрождению Великой Польши, от моря до моря!

— Ого, сколько вранья, с полной уверенностью в своей правоте, — усмехнувшись, ответил Власов, — А вы разве принадлежите к шляхте, будучи простым крестьянином? А то это именно они, чтобы обосновать свой гонор, и презрение к людям труда, лживо уверяли, что они потомки сарматов, а что только люди, труда потомки славян. Да и никогда Польша не владела побережьем Черного моря, литовца да, было дело дошли, а вам полякам силёнок не хватило. Как и сейчас противостоять Гитлеру.

— Любой поляк он благородного происхождения, в отличие от местного быдла. И литовское наследство, это тоже наша земля, — с вызовом ответил поляк, — Да и союзники должны нам помочь, и вместе с британцами мы сотрём в порошок, и вас, и германцев. Польша будет свободной и великой. И мы поляки будем понукать вами, будучи самыми главными в Восточной Европе! А сейчас мы сражаемся против вас, после того как наше правительство, в Британии, объявило вам войну.

— А сами, значит, вы с врагами справиться, не способны, раз всё время на кого то уповаете, то французов, то вот теперь британцев, хотя сами британцы уже ничто в этом мире, что теперь к американцам перекинетесь, пятки хозяевам лизать? А никогда не задумывались, что кому вы нужны, ну кроме как сидеть в будке сторожевыми псами, причём только против России. В какой бы она форме не была. При этом, будучи самостоятельными ни на что не годными, раз, вас, Гитлер всего за неделю раздавил. Как гнилой орех раздавил, — снова усмехнулся советский генерал-майор, — Там понимают силу. А вы ничтожества. И очень скоро вам британцы прикажут мериться и быть нашими союзниками. Месяца не пройдёт. Да и больших глупцов, которые убивают своих единственных защитников, чем вы поляки, отыскать трудно. Неужели не понятно, что местные, как только мы уйдём, вот лично вашей семье не простят, что вы у неё землю отобрали. И вообще, что все эти года, над ними глумились. Запрещая даже по тротуарам ходить, только по проезжей части. А тех, кто мог бы их защитить вы сами и убили. После чего и вас тоже приговорят, к высшей мере социальной защиты. Я на это документы подпишу сразу.

— Немцы не позволят, так поступить этим холопам... — начал, было говорить, поляк, но его прервал смех командира корпуса, после чего арестованный, с обидой в голосе, спросил, — Я сказал что-то смешное, пан генерал?

— Всё, всё, что вы тут наврали, выглядит смешно, — ответил ему Власов, — И самое смешное, что немцы считают вас поляков, ничтожными недочеловеками, к тому же лживыми и подлыми, хотя местных они считают такими же. Это нас русских они признают равными себе, но для них будет поздно, они уже будут собирать выбитые нами зубы, своими сломанными, и тоже нами, русскими, руками. А мы будем доламывать им хребет. А вы поляки так и останетесь, в их оценке, подобными недочеловеками. И вас они защищать не будут, наоборот они намеренны, зачистить, эту готскую землю, которую они считают своей, от вас. А доверят они это местным. И я скажу местные тоже ещё зверьё. И да с прошлого года немцы начали зачищать захваченные территории от носителей польской государственности, офицеров, интелегенции, священников, тех кто непримеримо выступает против немцев. И если они захватят эти земли, то после того как местные разберуться с евреями, то сами немцы начнут зачищатьэту территорию от поляков. Польскую профессуру во Львове растреляют в первую очередь[7].

При этих словах Гончаров бросил пристольный взгляд на Власова. А тот наклонился к арестованному, и произнёс, смотря прямо тому в глаза, наблюдая, как в его глазах появляется ужас, от осознания что так и будет:

— А так и будет, и такую судьбу своим родным, определили лично вы. И никто другой. Вот лично вы, как предпочтёте, что бы погибли ваши родные, которых вы своими действиями уже приговорили, что бы их живьём пилили пилами, или рубили на куски топорами? И вы отлично знаете, что я говорю вам правду. Как и знаете то, что поступят именно с ними, просто за то, что они поляки. А нас, чтобы их защитить, тут не будет.

— А что делать, пан генерал? — подавленно произнёс в ответ поляк. На что генерал, пожав плечами ответил:

— А разве можно, что то уже сделать? — наигранно удивлённо произнёс комкор, — Всё, что бы так и случилось, вы, лично уже сделали.

В этот момент у входа в каземат появился связист. Который сказал:

— Товарищ генерал-майор, командир пятнадцатой авиадивизии на связи.

— Хорошо иду, — ответил комкор и направился к выходу. А поляк облизнул губы и проговорил, вслед уходящему Власову:

— Пан генерал, маткой божкой умоляю, заберите их с собой. Не оставляйте тут.

На что генерал-майор остановился у входа, посмотрел на арестованного и произнёс:

— Об этом, не со мной, а с товарищем старшим лейтенантом, договаривайся. Это в его власти. А себя вы уже приговорили. К вам лично просто применять меру высшей социальной защиты.

5

Когда Власов вошёл на узел связи, то выяснилось, что командир пятнадцатой смешанной авиадивизии генерал-майор Александр Афанасьевич Демидов его уже ожидал у телефонного аппарата. И после обмена приветствиями Демидов прямо спросил, что случилось, на что Власов прямо ответил, что ему завтра будет очень важна авиационная поддержка. Так как он ожидает наступления противника в районе населённых пунктов Каменица и Подлужье. С целью отсечь часть его войск. И ему нужны как авиационные удары по танковым и моторизованным частям противника, так и по его артиллерийским позициям. На что комдив прямо ответил, что он был бы рад помочь, но будет действовать по приказу из штаба армии. По тем заявкам от войск армии, что будут утверждены армейским командованием. И если там будут заявки, от частей четвёртого мехкорпуса, то он выделит самолёты на них. Которых в дивизии осталось порядка семидесяти. И те истребители, а последний штурмовик сегодня не вернулся с задания. Пришлось Власову и поведать историю с этим самолётом, как и про то, что этот Ил-2 сразу направили в окружные мастерские. А пилота в госпиталь. И что он отлично понимает малую эффективность применения истребителей, что остались в авиадивизии против наземных целей, особенно бронированных. Но ему будет нужно, что бы были скованны поддерживающие вражеские танки силы, особенно артиллерия. И заявки, на авиационную поддержку, действий корпуса, в штаб армии, он даст, но не уверен, что её поддержат там. А вот на те, резервные самолёты, что останутся, не задействованы, он хотел бы, рассчитывать. Обещая, что и его разведывательная эскадрилья в стороне не останется. В ответ Демидов произнёс, что он с радостью поможет, если будут приказы. Но сразу предупредил, что на завтрашний день намечена большая активность авиации против немцев в районе города Острог. Причём приказы о массированном применении авиации в этом районе исходит из штаба фронта[8].

От этих слов Власов только тяжело вздохнул, сказал, что завалит штаб армии своими заявками на авиационную поддержку, ну и заодно поведал о том, что противник начал снабжение своих танковых частей в районе Острога с помощью авиации. Задействуя, для этого, как бомбардировщики типа Хе-111, так и транспортные самолёты типа Ю-52. Причём последние, по имеющейся визуальной информации, базируются на аэродроме Млынова, так что Власов подаст заявки, как и на уничтожение этих транспортных самолётов, так и на атаку аэродрома Млынова. Обещая, в последнем случае, так же задействовать самолёты своей разведывательной авиаэскадрильи. Сказав, что насколько он знает, то Ю-52 очень быстро вспыхивают, даже от пуль винтовочного калибра, если вести огонь в место, где стыкуются крыло и фюзеляж самолёта этого типа. Демидов подтвердил, что так оно и есть, что именно там находятся бензобак, на самолётах типа Ю-52. И что мысль интересная, но он вынужден будет подчиниться приказу. И тогда Власов предложил сделать так, что при обнаружении транспортных самолётов противника, в воздух будут выбрасываться серии ракет красного цвета, которые, насколько он знает, видны с самолётов на большом расстоянии. И если самолёты авиадивизии Демидова будут возвращаться в этот момент с остатками боекомплекта, то они смогут, выйдя в район пуска ракет, атаковать транспортные самолёты противника. В ответ командир авиадивизии ответил, что он предупредит своих пилотов, но обещать ничего не может. Всё достаточно неопределённо, а авиация несёт большие потери. Но приказы он выполнит. После чего два генерал-майора и закончили разговор.

А Власов тут же приказал связать его с аэродромом в Бродах. Где поставил, авиаэскадрильи боевую задачу, во-первых, до вечера подготовить аэродромы подскока в районе западнее Вербы. И обеспечив их всем необходимым для боевых вылетов, как в течение ночи, так и в течение дня, замаскировать их. Во-вторых, вечером перебазировать на них все боеспособные самолёты. В-третьих, разместить на высоте 278,9, что севернее Птичьего авианаводчика, обеспечив его связью с аэродромами подскока, для обеспечения действий самолётов днём. Ну и в-четвёртых, нанести, ночью, авиационные удары по аэродрому Млынова, и по лесному массиву, южнее селения Каменица, на противоположном берегу реки Иква. Подготовив последний авианалёт на лес перед рассветом, всеми наличными силами эскадрильи. Используя доступные зажигательные средства. Для организации очага огненного пала, в виде верхового пожара, в лесном массиве, в зависимости от направления ветра утром.

После чего уже направился в оперативный отдел где, во-первых приказал направить информацию о подготовке немецкого наступления, с участием танков, в штаб армии. А во-вторых сделать заявки, на прикрытие, района расположения корпуса, истребительной авиацией и по нанесению авиационных ударов по позициям противника. В-третьих, надлежало предусмотреть, как прикрытие зенитными средствами района боевых действий. В том числе помня, что счетверённые максимы, в виде зенитных пулемётных установок были весьма эффективны против немецких одномоторных пикирующих бомбардировщиков, приказал разместить в этом районе как можно больше этих зенитных пулемётных установок. В дополнение к максимально возможному количеству зенитных орудий. При этом для зенитных орудий предусмотреть такие позиции, что бы они могли вести огонь, как по самолётам противника, так и по наземным целям. В-четвёртых, Власов отдал распоряжение обеспечить артиллерийскую поддержку обороны. Для чего распорядился задействовать все возможные орудия. В том числе и обеспечив, включая и зенитные орудия боеприпасами. Приказав на рассвете обстрелять район леса южнее железнодорожного моста, плюс, обеспечив зажигательными снарядами пожар в лесном массиве. Так же используя направление ветра. В-пятых, Власов приказал усилить из резервных подразделений кавалерийской дивизии позиции обороняющегося в этом районе полка. Плюс, за счёт резервов оставшихся дивизий, используя до трети их резервов, и мотоциклетного полка создать две ударные группировки. Одну, из подразделений восемьдесят первой и восьмой дивизий, развернуть в Птичьем, а вторую из мотоциклистов и подразделений тридцать второй и тридцать четвёртой дивизий, развернуть севернее Подлужья. Оставив в-шестых, на последнее так сказать, самое сложное.