Попадос-3. Главное, выбить танки. Часть 2

И действительно стоило только несколько посереть небу, предвещая новый день, как, несмотря на разгорающиеся пожары, немецкая артиллерия открыла огонь. Начав артиллерийскую подготовку. Обрушив снаряды на советскую оборону. Причём как, к своему полнейшему неудовольствию, командир корпуса заметил, что загрохотало по всему фронту. Немцы, хотя и вели массированный огонь своей артиллерией, на ожидаемых направлениях боевых действий, но и начали артиллерийскую подготовку и на других участках фронта корпуса. Из-за чего генерал-майор понял, что противник будет проводить всеобщее наступление. А не только наносить удары, с целью отрезать его части в Дубно. Но что-то предпринимать уже было поздно.

Но в этот момент, когда советские артиллеристы только выяснили положение немецких батарей, в воздухе пронеслись практически беззвучные тени. Это У-2 засекли с высоты позиции немецкой артиллерии и стали наносить по её скоплению удары. Планируя с практически выключенными двигателями, с высоты нескольких километров, а потом сбросив бомбы и включая двигатели уходя на свою территорию. Стремясь избежать зенитного огня противника. А находившийся рядом с Власовым начальник артиллерии корпуса, генерал-майор артиллерии Сидоров, тут же схватив телефонную трубку, стал отдавать приказы, накрыть артиллерийским огнём районы разрывов авиационных бомб. Отлично поняв, где именно находятся немецкие орудия. Благо лётчики сбрасывали помимо фугасных, и зажигательных, бомб, ещё и дымовые бомбы. Обозначая тем самым цели своей артиллерии. А Власов, наблюдая, как пытаются увернуться от зенитного огня, уходящие на свой аэродром верткие бипланы, произнёс:

— Товарищ генерал-майор, распорядитесь, нанесите ещё удары и по зенитным средствам противника. Прикройте действия авиации. Да и зенитки противника нам ещё сегодня много крови попить могут. И чем их будет меньше, тем лучше. Ну и надо будет представить майора Максимова, командира эскадрильи, к ордену Красной Звезды. За мастерски организованное выявление вражеских батарей, — и уже обращаясь к адъютанту, добавил, — Организуйте составление наградного листа, на товарища майора, товарищ лейтенант.

При этом Власов, поднял бинокль к глазам, чтобы посмотреть на район села Порча. Где ожидал главный удар немецких войск. Но внезапно резко его опустил, зажмурился, потряс головой, проморгал глазами, и снова всмотрелся в тающие сумерки. Испытав состояние дежавю. Прямо перед глазами встала довольно знакомая картина широкого, заросшего редким кустарником, поля. С рекой, имеющей на берегу небольшие возвышенности, справа. Идущая вдоль реки дорога. Разрушенное селение прямо за полем. Ну и слева заболоченная, заросшая лесом болотистая пойма. С возвышающейся над ней высоткой, с селением наверху, имеющим заметную ветряную мельницу и полуразрушенный православный храм, на начале подъёма, на эту высоту[7]. Власов вздохнул и стал рассматривать, в бинокль, разгорающийся лесной массив у этой высоты. Ожидая немецкую атаку. И высмотрев, на фоне лесного пожара мечущиеся фигурки немецких солдат и мельтешащейся техники, сказал:

— Открыть огонь из всех доступных средств, по подсвеченным огнём целям. Чем больше уничтожим сейчас, тем меньше пойдёт в атаку.

И немецкая атака началась. И именно с рассветом. После того как на позиции корпуса обрушили свои массированные авианалёты немецкие самолёты. При этом по передовым позициям корпуса, на направлении главного удара немцев, причём с двух сторон, нанесли немецкие пикирующие бомбардировщики. Причём как монопланы "лаптёжники", так и бипланы "хеншели". Ну а двухмоторные "Юнкерсы-88" и "Мессершмиты-110" нанесли удары по позициям в тылу наших войск. В основном по артиллерии. Не смотря на весьма сильное противодействие зенитных средств с советских позиций. Но самолётов противника было много. Очень много. В этот момент общее количество немецких ударных самолётов, над позициями корпуса, превышало сотню единиц. Которые буквально висели в воздухе, сбрасывая, с каждого захода, если не одну, так буквально несколько бомб. Стремясь поразить конкретную цель. И это казалось бесконечным[8]. При этом казалось, что противовоздушная оборона корпуса не способна противопоставить противнику ничего серьёзного.

Нет, ещё при подходе немецкой воздушной армады, был отправлен запрос в штаб армии, с заявкой прикрыть позиции корпуса, от авиаудара противника. Но сначала на них приходили отказы. А потом, появившуюся было шестёрку советских И-16, сразу же связали своими атаками немецкие "худые". Не позволив тем прорваться к своим бомбардировщикам. Потом количество немецких самолётов, над позициями корпуса заметно снизилось, но всё равно в воздухе постоянно находилось до двух десятков немецких самолётов. Причём включая и те типы, которые как знал Власов, не должно было быть, в начале войны, в небе над Юго-Западным фронтом. Но которые были, и которые буквально расчищали, ударами с воздуха, дорогу своим наземным частям.

При этом Власов правильно понял, что главный удар противник будет наносить в районе селения Пелча. Где, на участке в десяток километров наступало до двух дивизий противника. Имевших поддержку более чем сотни различных самоходных установок противника, более трёх десятков огнемётных и более десятка линейных, пусть часть из них и были только пулемётными, танков. И это без учёта различных, самодельных и самоходных, эрзацев. При этом вся эта вражеская техника, занявшая по фронту до десятка километров, имела, в большинстве своём далеко не немецкое происхождение, а скорее французско-британо-чешское. А где то, в глубине леса, находились ещё и танки немецкой танковой дивизии. Но которые немцы не спешили вводить в бой. Пока не прорвут линию обороны пехотой. При поддержке самоходок, артиллерии и авиации. Хотя немецкое продвижение тут и нельзя было назвать медленным. Противник довольно быстро занял село Пелча и стал втягиваться пехотой, при поддержке самоходок, в долину, образованную безымянной речкой. Натыкаясь, по ходу наступления, на ключевые, опорные пункты, советской обороны и различные заграждения, в том числе и минные поля. Пытаясь захватить эти оборонительные позиции. Но из всех назначенных к обороне позиций противник сумел взять только заросшую кустарником высоту, с развилкой полевых дорог между селом Пелча и, находящейся западнее села, высоты с отметкой 308,9. Но саму высоту 308,9, как и опушку леса, лежавшего южнее села, противник занять не сумел. Но всё глубже и глубже втягивался в заболоченную долину безымянной реки. При этом советские войска продолжали удерживать высоты на обеих сторонах долины. Хотя Власов и придерживал, как ввод в бой резервов, так и не позволяя вести зенитками огонь по наземным целям, ожидая появление немецких танков.

И, несмотря на то, что главный удар противник наносил в районе села Пелча, первоначально, Власов, хотел разгромить части противника в районе Каменицы. Где противник силами нескольких пехотных батальонов, генерал-майор оценил их как в семь батальонов, пусть и тоже, при поддержке артиллерии и авиации, ну и самодельных самоходок, начал наступление по дамбам, на Каменицу и Птичье. Причём на село Птичье наступало до трёх батальонов. А на Каменицу до четырёх. Причём если в направлении Птичьего, противник, форсировав Икву, так и не сумел преодолеть, под огнём советских войск, до полутора километров болотистой поймы. То вот наступление на Каменицу, у него, пошло более успешно. Противник довольно быстро сумел занять остров на реке Иква, в районе железнодорожных мостов. Навёл там штурмовые мосты, позволившие ему быстро накопить силы на северном берегу, а потом начал атаку как селения Каменица, так и железнодорожного разъезда между этим селением и высотой 247. Довольно быстро заняв селение Каменица, железнодорожный разъезд и небольшую возвышенность, севернее высоты 247. Начав наступление в направлении селений Подлужье, Заболотье и втягиваясь в долину безымянной речки, навстречу наступающим от Пелчи эсэсовцам. И тут, как понял Власов, наступил критический момент боя. С обеих сторон, из лесов, как с юга, так и с севера, появились немецкие танки.

3

При этом со всей линии фронта корпуса ли сообщения о том, что противник наступает на всем протяжении фронта корпуса. Да и у соседей тоже, и справа и слева от позиций корпуса были заметны активные действия немецкой пехоты, которая пользуясь, своим превосходством в численности и в силе артиллерии, и используя авиационную поддержку, пыталась прорвать советскую оборону. Вклинившись в неё на нескольких участках. Но пока командира четвёртого механизированного корпуса большего всего волновала попытка противника отрезать Дубно. Для чего на двух участках, нанося встречные удары, выдвинулось побольше, чем по сотне танков, с каждой стороны. И в первую очередь Власов хотел решить вопрос с южной ударной группировкой, состоящей из танковой группы шестнадцатой танковой дивизии. Действовавшей при поддержке мотопехотного полка шестнадцатой же моторизованной дивизии противника. И повернувшись к начальнику артиллерии корпуса Власов произнёс:

— Товарищ генерал-майор распорядитесь применить зенитные орудия по танкам южной группы противника. А также распорядитесь нанести поражение заградительным артиллерийским огнём, разворачивающимся, для атаки, танкам противника. Чем меньше их дойдёт, тем нам будет проще.

После чего комкор приказал ударным отрядам начать выдвижение к опорным пунктам обороны. Отряду под своим командованием к Подлужью. А южному отряду, от Птичьего, к высоте 247. Одновременно разрешив применение самолётов для уничтожения целей на передовой. С опасением поглядывая на продолжавшие висеть в воздухе, над позициями корпуса, истребители немцев. Но ситуация требовала использовать для отражения атаки все средства, не смотря на потери.

Но на то, чтобы выдвинуться и вклиниться танками, в советские позиции, под артиллерийским огнём нужно время. А советская артиллерия снарядов не жалела. И не смотря, на атаки немецкой авиации и артиллерийские обстрелы, противником вела постоянный огонь. Особенно сильно выделялись при этом разрывы от трофейной двадцатиодносантиметровой мортиры. Разрывы от двух пятнадцатисантиметровых бывших немецких пушек не так выделялись на фоне огня советской корпусной артиллерии. Хотя, как знал, Власов они тоже применялись. Но так как основные усилия оказались направленны на отражение наступления двух немецких дивизий, то на приходившие с других участков фронта, в том числе и весьма тревожные, сообщения Власов мог реагировать только приказами держаться своими силами, так как резервов нет. А сообщения были весьма и весьма тревожными. Противник активно атаковал на всём протяжении фронта. Причём как четвертого механизированного корпуса, так и у соседа слева, на позициях пятнадцатого механизированного корпуса. И отовсюду шли сообщения, что противник вклинивался в нашу оборону. Но пока на отдельных участках. И командир корпуса приказывал, используя свои силы, в том числе и вводя в бой тыловиков ликвидировать подобные изменения линии фронта. И пока складывалась ощущение, что фронт трещал, но пока всё ещё держался.

А, в это время, на участке между сёлами Пелча и Подлужье разворачивались свои события. Как на севере противник при поддержке до пяти противотанковых батальонов и трёх батарей самоходных орудий, а также батальона огнемётных и роты линейных лёгких танков, быстро занял Пелчу. Причём явно эсесовскими, если судить по пятнистой форме солдат, частями, имея на флангах части сорок четвёртой и двести девяносто девятой пехотных дивизий. После чего начав наступление эсесовскими частями, при поддержке, помимо двух своих батарей самоходных орудий ещё и батареей самоходных пятнадцатисантиметровых орудий, огнемётным батальоном и ротой лёгких танков в глубину советской обороны. При поддержке частей обеих пехотных дивизий, которые имея за спинами, по батальону самоходных противотанковых орудий, попытались взломать советские фланговые опорные пункты. Ну и для достижения конечного результата противник ввел в бой ещё и две боевых группы из состава своей второй танковой дивизии. На своём левом фланге прорыва пехотную группу, поддержанную так же батальоном противотанковых орудий. А в центре между пехотной группой и эсэсовцами танковую группу. Из более чем сотни танков, в основном типа Т-III, при поддержке батальона "штугов" и самоходного противотанкового батальона. И вот эта стальная лавина, поддержанная ещё и парой рот пехоты, на бронетранспортёрах, пошла лавиной вдоль поймы безымянной речки. Стремясь прорваться на юг.

Где противник не спешил влезать в эту долину. Сначала Икву, вдоль двух дамб, форсировали и попытались атаковать советские позиции до двух полков пехоты противника. Как уже знал комком четвёртого механизированного корпуса из состава шестнадцатой моторизованной дивизии противника. И если атака на Птичье практически сразу захлебнулась. Пройти полтора километра под огнём, по заболоченной пойме, полк противника, на этом направлении, не сумел. Вступив в перестрелку на длинной дистанции с советскими частями, оборонявшими этот рубеж. Но вот в районе железнодорожной насыпи атаку его полка ожидал успех. Противник, быстро форсировав Икву, стремительно занял Каменицу и, наведя, уже штурмовые мосты для техники, стал перебрасывать, несмотря на артиллерийский огонь, на плацдарм, танковый полк и до батальона мотопехоты на БТР. Нацеливая их на высоту 247. А пехотным полком наступая на Подлужье и Заболотье. Стремясь расширить ими, как считал противник, свой прорыв фронта. Но, при этом, не втягиваясь своими танками и мотопехотой, на юге, в долину реки, стремясь захватить высоту 247, которую, по плану, советского генерал-майора надлежало оборонять в любом случае.

Что потребовало тут же менять планы Власова. Во-первых, разрешить открыть огонь зенитками по наступающим с севера немецким частям. Ну уж больно много там было бронетехники противника. Во-вторых, выдвинуть на северный участок резервные группы тридцать четвёртой танковой дивизии, из Северной резервной группы, и восемьдесят первой моторизованной дивизии, из состава Южной резервной группы. Заодно применив против противника там свои самоходные установки и ракетомёты. Приказав, выделенным частям, укрепить оборону по возвышенностям, с обеих сторон долины безымянной реки. Не позволяя фланговым пехотным частям противника подняться на них. Но при этом не препятствовать, своим выдвижением в долину, его продвижению вдоль этой самой речной долины. Ведя по его бронированным объектам фланговый артиллерийский огонь. Ну и в-третьих, по этим частям, были разрешены удары самолётами корпусной эскадрильи.

И вот тут себя стали показывать самоходные противотанковые батальоны, вооружённые сорокасемимиллиметровыми чешскими противотанковыми пушками, как на шасси французских "Рено", так и немецких Т-IВ. И если раньше больше всего неприятностей советским частям приносили выстрелы семидесятипятимиллиметровых орудий "штугов" и пятнадцатисантиметровые "Бизонов", которые до этого эффективно поражали своими снарядами, советские огневые точки, то теперь именно снаряды противотанковых пушек чешского производства, больше всего досаждали советским частям. Поражая, с более чем километровой дистанции, как лёгкие танки старых типов БТ и Т-26, так и эрзац самоходки четвёртого мехкорпуса, а заодно и ракетомёты, и даже Т-35. Десятка полтора, которых, выдвинулось, в качестве подвижных огневых точек второй линии, к линии соприкосновения. При этом приемлемую боевую устойчивость имели только советские танки типов КВ и Т-34. И это при условии, что тут же стала более активно действовать немецкая тяжёлая артиллерия и авиации. Но как бы то ни было, усиление советской обороны, не позволило противнику взобраться на высоты вдоль поймы. Хотя противник на пространстве шириной до двух километров и проник, вдоль по пойме, до селения Малая Милча.