| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Передайте в шестьдесят седьмой танковый полк, прикрыть наш самолёт огнём. И засеките огневые точки противника, с последующих, их уничтожением, — и, посмотрев на начальника артиллерии корпуса, добавил, — Артиллеристов это тоже касается, товарищ генерал-майор. Чем больше целей уничтожите, тем нам легче будет.
После чего снова поднёс к глазам бинокль, болея за пилота. Так как интрига, дотянет, или нет, оставалась буквально до последнего момента. Самолёт буквально на нескольких сантиметрах высоты преодолел восточный срез воды Иквы. Продолжая снижаться, преодолел зеркало воды и, пролетев буквально метр над западным берегом, коснулся земли. Прополз ещё несколько метров, заползая на берег и застыл покачиваясь. Как будто раздумывая, не скатиться ли ему вниз, по скользкому торфу. И тут же вокруг самолёта стали рваться немецкие миномётные мины. А со стороны селения Волица, по пойме, к самолёту, стала приближаться группа немецкой пехоты. Которой, предстояло, правда, преодолеть километра полтора заболоченной поймы Иквы. В то время как советские позиции, что находились на небольшом сухом пригорке, в северной части селения Заболожье, находились буквально в нескольких сотнях метров, от приткнувшегося к берегу самолёта, который покачавшись, всё-таки застыл на берегу, хвостом вверх. И Власов отдал новую команду:
— Огонь противника подавить, вылазку отряда пехоты противника отразить, пилота вытащить. Вообще, лётчиков "горбатых" спасать, как бойцов собственного подразделения. Начальнику химической службы корпуса организовать дымовую завесу спасательной операции.
Огонь немцев удалось подавить, и хотя немецкая пехота не оставила попытку прорваться к самолёту, но её продвижение огнём замедлили настолько, что советские бойцы пробрались, под прикрытием дымовой завесы, к этому самолёту раньше. И сумели извлечь из кабины пилота. А потом донесли его сначала на свои позиции, а позже и, по дороге, ведущей к Заболожью, от Подлужья, до небольшого леса, находящегося перед этим Подлужьем. При этом советские бойцы, вступив в перестрелку с подошедшей группой немцев, заставили их, понеся потери, отступить. Оставив несколько тел, одно из которых, через некоторое время, как увидел комкор в бинокль, зашевелилось. Но раненый в ногу немец не мог выбраться из той ямы, в которой оказался.
И отдав команду достать раненого немца и допросить его Власов, решил узнать, откуда этот самолёт. Зная, что, в последних числах июня, первых числах июля, на фронт должны были направить несколько штурмовых авиаполков, имеющих на вооружение Ил-2. К тому небольшому количеству самолётов этих типов, что оказались в западных округах, на начало войны. В частности в шестьдесят втором штурмовом авиаполку. Где они уцелели, благодаря его стараниям. Благо до этого леса было недалеко, всего с пару километров. И БА-20 довёз его буквально за несколько минут.
Пилотом оказался совсем молодой лейтенант, который был довольно сильно поранен, но увидев генерала, стал просить его вытащить самолёт. Так как он совершенно новый, секретный, да и вообще ему жизнь спас. И это не считая, что в их авиаполку, подо Львом, из чего Власов понял, что это лётчик из шестьдесят второго авиаполка, таких самолётов больше не осталось. При этом лётчик рассказал, что видел за высотами на восток, отсюда, большую немецкую колонну, состоящую из большого количества танков и грузовиков, которая шла по гати, на болотистой пойме реки Тартацки, в направлении к лесу, что был южнее железнодорожного моста через Икву. После чего командир корпуса приказал немца обязательно взять живым, так как ему это язык нужен, и доставить в форт. Где немедленно допросить. Особенно по поводу танков. А к этому моменту в рощу въехала небольшая колонна, состоявшая из трёхтонки ЗИС-5, с техниками из авиационной эскадрильи, и танкетки Т-27, на прицепе, у которой, генерал-майор увидел нечто его заинтересовавшее. И, у старшего из техников, Власов, в присутствии лётчика, поинтересовался, смогут ли они вытащить Ил-2. На что техник сказал, что в общем -то, площадка, от высотки и до самолёта, ровная, грунт мягкий, серьёзных преград нет. И если взять длинный трос, хороший, мощный тягач или танк, а их прикрыть огнём и желательно дымом, то они самолёт вытащат. И приказав "горбатого" вытащить, полку обеспечить работу техников, танком, дымами и прикрыть огнём, и пообещал пилоту, который с благодарностью смотрел на генерал-майора, что его самолёт вытащат. После чего направил его в госпиталь. Сказав, чтобы к лейтенанту вызвали кого-то из разведотдела штаба. А сам Власов направился к тому, что тащила за собой танкетка.
Вообще в корпусе оказалось на ходу, или были восстановлены силами корпуса, на первые дни войны почти две сотни таких танкеток и лёгких плавающих танков типов Т-37А и Т-38. Использовать которые в боевых действиях Власов не видел смысла, так как они были пригодны только для того что бы служить мишенями на поле боя. При этом ещё испытания несколько лет назад показали, что их невозможно использовать, как тягачи, даже для лёгких пушек. Но с другой стороны пару бочек горючего, несколько ящиков боеприпасов, полевую кухню, а то и батальонный миномёт с расчётом и боекомплектом они тянуть могли. Для чего к ним цепляли трофейные одноосные прицепы. К тому же для них нашли ещё одну нишу применения. На них стали монтировать направляющие для пуска авиационных реактивных снарядов. Причём даже и изменяемым углом наводки, что позволяло стрелять не только прямой наводкой, как это было на самых первых ракетомётах. При этом на Т-27 устанавливались восемь направляющих для РС-82, а на, лишённых башен, Т-37А и Т-38 устанавливали по шесть более мощных РС-130. Благо, на оказавшихся под контролем корпуса, аэродромах, где до этого базировалось три авиационных полка, находилось несколько тысяч таких авиационных, реактивных снарядов. А импровизированные пусковые установки легко производились и сами.
Но, в авиаэскадрильи, танкеткам, похоже, нашли ещё одно применение. Тут она буксировала трофейный одноосный прицеп, на который была установлена снятая, с какого-то подбитого бомбардировщика, стрелковая установка, кругового вращения, и вооружённая парой авиационных пулемётов ПВ-1[3], с металлическими лентами. И как понял Власов, эта импровизированная зенитная пулемётная установка вполне могла вести огонь и на марше. Обеспечивая оперативное прикрытие зенитным огнём двигающихся колонн. При этом генерал-майору сообщили, что уже было сделано несколько таких мобильных зенитных установок, которые использовались для прикрытия автотранспорта эскадрильи. И запомнив это, направился к подошедшему, в рощу, танку БТ-7, который, так же привлёк внимание командира корпуса, наличием, на бортовых полках, каких-то металлических ящиков. И это помимо висевших спереди, на башне и вдоль корпуса, прикрывая подвеску, запасных траков. Причём, в последнем случае, траки были явно от танков типа КВ.
И как понял командир корпуса, из объяснений экипажа, зуд импровизации буквально поразил всех в четвёртом мехкорпусе. Вот и этот экипаж установил вдоль бортов своего танка металлические короба, наполненные камнями и засыпанные песком. Что со слов экипажа неплохо защищало от обстрела бронебойными пулями, включая и из противотанковых ружей. И даже спасло от попадания снаряда из "колотушки", который попал в ящики под острым углом и не достиг брони "бетешки". Завязнув в коробах. Ну а они, в ответ, не промахнулись. Но тут на то, что песок высыпается, через пробоины в ящиках, на что Власов посоветовал перемешивать его с чем-то связующим, или хотя бы вязким, что будет мешать высыпаться. Решив, что если что-то выглядит глупо, но работает, то, пожалуй, это и не так уж и глупо. В этот момент на плащ-палатке притащили пленного немца с перебитой ногой. Оказавшемуся ефрейтором, из шестнадцатой моторизованной дивизии, и которому уже оказали первую помощь. И приказав погрузить пленного в кузов машины охраны и там позаботиться о нём, что бы он доехал живым, Власов сам сел в БА-20 и приказал выдвигаться на командно-наблюдательный пункт в Таракановском форту. Было необходимо, подтвердив подготовку противника к наступлению, принять решение по тому, как его придётся отражать.
3
Власов стоял на наблюдательном, пункте рассматривая карту, дабы оценить возможность атаки танками противником вдоль тупиковой железнодорожной ветви на Кременец. Благо, что захваченный пленный, ефрейтор из шестнадцатой моторизованной дивизии вермахта подтвердил, что он тоже видел танкистов и что на завтра их дивизия готовиться наступать. И получалось, что это наступление было вполне возможна. Несмотря на то, что железнодорожный мост там был взорван. А река в этом месте расстраивалась, образуя три протоки с двумя островами. При этом острова были довольно возвышенными, формируя танкодоступную местность, при условии установки мостов конечно, шириной порядка двухсот метров. И это при условии того, что водяные потоки были довольно узкими и по своей ширине вполне перекрывались немецкими штурмовыми, в том числе и танковыми мостами. Ну а дальше доступное для танков пространство расширялось. И там как раз находилось селение Каменица. Что позволяло противнику, захватив плацдарм, и перекинув танки на этот берег реки Иква, начать наступление, угрожая перерезать железную дорогу и проходящую недалеко, в этом месте, шоссейную трассу. Главную артерию снабжения войск в районе Дубно. И если противник перехватит эту трассу, то не то что бы о наступлении в этом районе, а даже об обороне Дубно говорить не придётся.
Правда пленный рассказал не только про это, но и про то, что оказавшиеся зажатыми немецкие части уже испытывают огромные трудности со снабжением. Они уже буквально доедают "жестяную колбасу"[4]. Но если продукты еще, получается, реквизировать у местного населения, то вот с горючим и с боеприпасами уже чувствуется большая проблема. Несмотря на то, что с Хенкелей-111 и сбрасывают грузовые контейнера, на парашютах. И, несмотря на это, им приказано всё экономить. Хотя и обещают наладить снабжение по воздуху. Ну а Власов понял, что те объёмные конструкции под крыльями и фюзеляжами, немецких самолётов и были теми самыми грузовыми контейнерами. С помощью, которых и шло снабжение вырвавшихся вперёд немецких танковых дивизий.
Но как бы то ни было придётся подготовиться к этой атаке противника. Похоже, необходимо, из резервных подразделений, сформировать два ударных отряда. Которые при атаке противника зажмут его с двух сторон. Подтянуть сюда тяжелую артиллерию. И не только её, но и зенитки. Причём для восьмидесятипятимиллиметровых зениток предусмотреть возможность ведения огня как по самолётам, а появление новых, для этого театра военных-действий, типов самолётов явно показывает, что бомбить будут. При этом вопрос с авиационным прикрытием был сложен. Нет, его эскадрилья этой ночью лес, перед взорванным мостом, на том берегу Иквы, своими налётами потерроризирует. Но хотелось бы, что бы своя авиация и прикрыла, да и бомбовыми ударами, по наступающим войскам противника, поддержала. Но, на все заявки, об авиационной поддержке, что шли в штаб армии, в обратном направлении приходил отказ[5]. Из-за отсутствия сил. Хотя конечно можно было попытаться пообщаться с командиром пятнадцатой смешанной авиадивизии. И решить вопрос за счёт его резерва. Хотя бы со штурмовыми ударами истребителями, по наступающему противнику.
В общем, в черновом варианте план отражения атаки противника вырисовывался, когда совсем рядом раздался голос воздушного наблюдателя, предупреждавшего о приближающемся воздушном противнике. И глянув в указанное наблюдателем направление, Власов поправил очки у себя на переносице. Прямо на них, с направления Млынова, на высоте где-то в километр, шла, в буквальном смысле армада, трёхмоторных самолётов. Под сотню самолётов точно. В которых, по трём двигателям, квадратному фюзеляжу и не убирающимся шасси, Власов однозначно узнал "тетушку Ю", основной транспортный самолёт Германии, Юнкерс-52. И под фюзеляжами и крыльями, у всех них, Власов рассмотрел теперь узнаваемые грузовые контейнера. И комкор скомандовал:
— Передать во все части корпуса, немедленно открыть зенитный огонь, в том числе и заградительный, из всех возможных средств, по приближающимся транспортным самолётам противника. Не допустить их прорыв в зону, контролируемую противником. Передать от моего имени, открытым текстом.
И та дюжина километров, в ширину, выдвинутого, десятков на пять километров, в сторону противника "языка", что занимал корпус, превратилась для пилотов этих самолётов в филиал ада. Стреляло всё, что могло стрелять, от нескольких десятков тысяч винтовок, до нескольких десятков восьмидесятипятимиллиметровых зениток. Отметились даже трёхдюймовые пушки. И не только десяток специализированных зенитных орудий этого калибра. Но и, пожалуй, единственный раз, за свою историю, свой зенитный потенциал реализовали и универсальные дивизионные пушки Ф-22. Поставив перед немецкими транспортными самолётами заградительный огонь. В общем, попав под плотный огонь с земли немецкие пилоты, которые, похоже, первоначально просто попытались было преодолеть, в течение трёх минут, опасную зону, сначала попытались было набрать высоту, но на тяжелогружённых машинах это не получилось. А потом их машины стали получать повреждения. И хотя сбитых самолётов не оказалось, но когда самая головная машина, задымив, буквально клюнув в полёте, стала снижаться, то её экипаж, поспешил, сбросили контейнера и отвернуть назад. В сторону Млынова. Что и послужило сигналом для сброса и отворота назад другими транспортными самолётами противника. Экипажи, которых, понадеялись, что контейнера ветром всё же снесёт в сторону своих войск. А в результате в воздухе повисло под тысячу парашютов, с висящими под ними продолговатыми контейнерами. Увидев которые, наблюдатель теперь уже закричал про воздушный десант немцев. Заставив комкора снова взять руководство в свои руки, громко крикнув:
— Отставить панику, передать по всем частям корпуса, это не десант, а грузовые контейнера. Приказываю, всем частям корпуса, не допустить попадание контейнеров в руки противника. По возможности захватывая их, а при невозможности уничтожая. Приказ передать от моего имени открытым текстом. Времени нет, политесы разводить.
А потом, оценив, что несколько контейнеров опустятся недалеко от форта, Власов приказал их собрать, и доставить в форт. Что бы он мог лично оценить номенклатуру грузов. Которые противник доставляет своей блокированной группировки. После чего, свернув карту, стал спускаться по лестнице с наблюдательного пункта на землю. Что бы отправиться в форт. Полученная разведывательная информация требовала принятия достаточно резких и кардинальных мер. Разработать, и применить, которые можно было, только находясь в штабе. А, не качаясь между небом и землёй, среди деревьев, на наблюдательном пункте.
4
В общем, отдача приказов открытым текстом свою роль сыграла. Особенно после того как была подтверждена по телефонам. В результате оказалось, что и своевременно был открыт заградительный огонь по самолётам, и оказались повреждены парашюты тех контейнеров, которые при приземлении должны были оказаться на территории противника. Что и привело к тому, что три четверти контейнеров оказались на советской территории. А из оставшихся большая часть опустилась на нейтральную территорию. И только единицы из сброшенных контейнеров оказались на территории контролируемой противником. И то они во многом были повреждены. Несмотря на то, что контейнер представлял собой конструкцию, имеющую три части. Носовой, сминаемый, при ударе о землю, обтекатель, непосредственно грузовую часть, длинной под полтора метра, и хвостовое оперение, где находился парашют. И уничтожение парашюта, огнём с земли, приводило к тому, что такой контейнер просто буквально рушился с небес на землю. Часто если не с уничтожением своего содержимого, так с его повреждением. И именно такие контейнера в своём большинстве и оказались, либо на нейтральной полосе, либо рухнули уже на позиции противника. Ну а из тех нескольких сотен контейнеров, что-либо опустились на советскую территорию, либо же были оперативно эвакуированы с нейтральной полосы, девять оказались во дворе Таракановского форта.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
