— Слушай, не спорь — тут те же японские штучки-дрючки, что и с мясом. Нет пастбищ, нет возможности выгула коровок — их и выращивают в стойле, как свиней. Мясо от этого нашпиговано жиром и да — потому более нежное, ну вот как со свининой — шея нежнее, чем карбонат или тем более — окорок, но вкус тот же. Или как та же фуагра — опять простая гусиная печень, но умягченная опять же жиром. Жир — всему голова. Он — придает нежность, любой якут подтвердит. И в мраморной ровно то же. Но это та же говядина, что и любая другая. Зато можно задрать цену в 10 раз выше и под этим соусом всучить пендрилам, которые этого достойны, потому как 'не такие, как все!' Надо же возвыситься над этими нищими лохами!

— Но мясо-то нежнее?

— Да.

— Вот видишь!

Совершенно бессмысленно спорить с женщиной. Потому говорю только, что много раз видал эту рыбу фугу, когда с маской плавал в Средиземном море, а греки тратят кучу денег, чтобы этой рыбы стало поменьше, стараются уничтожить разросшуюся популяцию — не едят ее в этом регионе, сорная она считается, потому как ядовитая. А она расплодилась, зараза и вытесняет полезные виды рыб. И перед катастрофой в зажравшейся Москве вполне продавалась эта рыба — килограмм разделанной и уже готовой к готовке дома стоил как кило мраморной говядины. И никакого японского повара с лицензией не надо.

В конце концов у бледной поганки тоже очень изысканный вкус — сохранились воспоминания с времен древнего Рима, когда покушавший грибное блюдо император Клавдий восхищался и потребовал, чтоб отныне ему готовили именно эти грибы. К сожалению он и первого-то раза не пережил, так что смелый кулинарный изыск усох, да и сейчас что-то массы желающих ее жрать нету. Хотя это нам повезло, что она в Японии не растет, уж япы бы смогли и ее в кулинарию притянуть!

— Как смертельно опасный гарнир к рыбе фугу? К слову в Москву небось греки фугу поставляли? Сплошной же профит? И мусор выловили и продали задорого!— веселится жена.

— Именно! Так вот у континентальных азиатов в почете супы.

— И лапша?

— Ну и лапша. Чем плоха лапша? Вьетнамская кухня 'Фо — Бо' была хороша — кафе быстрого обслуживания, адаптированное для северных варваров типовое по образу традиционных уличных столовых Ханоя.

— То есть опять же фаст-фуд? Чего ж хорошего?

— Но тут нюанс — она фаст в плане того, что сел и быстро поел. Бульон-то они варят часов 10. И там не только это. Не куча быстрых углеводов — а вполне нормальный обед. С супом. Это не кола с биг-маком. Плошка хорошо приготовленного Фо сытная и приятная. Вполне с тем, что вьетнамцы считают вкусным и красивым согласен. У них интересная кухня — нейтральный вкус прозрачной рисовой лапши, масса пряной зелени и обязательно чутка сладкого, прорва жгучего перца, имбиря и аниса с бадьяном, и обязательно — лайм, немного соевого соуса и наваристый золотистый прозрачный бульон. Опять же разное мясо и морепродукты. У нас они были в здании бывшего Варшавского вокзала, там этот, как его... Фуд-корт, что за поганое название...

— Едальня?

— Много там разных едален, было с чем сравнить. Корейцы были хороши, что на Загородном, но там и китайская была кухня и вообще азиатская. Еще запомнилась китайская кухня в 'ОгоХого', тоже на Ваське ресторанчик был.

— Утка по — пекински и яйца маленьких мальчиков? — ехидничает супруга.

— Не, таких вывертов там не было. Там фича была в другом — это собственно не блюдо, а способ готовки. На столе стоит котел с бульоном — или если с перегородками — то с двумя, тремя или больше — разными. И греется все время, все время горячий. ХоГо это собственно — самовар такой китайский, для супа. И вот приносят тебе бульон — и сам варишь, что хочешь — выбор большой был — хоть мясо, хоть что из морского. Ну и овощи, конечно...

— И лапша?

— Разумеется, куда там без лапши!

— И сам варишь? — деловито уточняет практичная женщина.

— Именно, дорогая. В холодное время — совсем здорово. Мы туда зимой ходили. Посреди стола — котел с бульоном, который все время подогревается, у нас угли пожинспекция не одобряла в заведениях, потому электроплиты, вокруг всякое разное — блюда с разными овощами, мясо ломтиками тонко нарезанное, почти просвечивающее, рыба, креветки и крабовые палочки (мне они к слову не понравились совсем), или крабы, их это дурацкое тофу, грибы, яйца, рисовые шарики и лапша, пельмени, экзотика разная типа блюда с корнем лотоса, так похрустеть разве — в общем-то совершенно безвкусный и прочими ингредиентами, среди которых совсем уж китайские, вроде даже был кровяной творог или свиная аорта. Заказал, принесли. Варишь по своему усмотрению что и как, обмакиваешь в соусы — их там прорва и есть очень вкусный фирменный с ореховой пастой — и запиваешь бульоном. И все это под беседу и обмен впечатлениями — что особенно удачно или наоборот не пошло. Здорово было...

— Сам себе и готовишь?

— Ага. Ну и естественно каждый по-своему. Филимонидес толковал, что у китайцев принято мясо трижды окунать, каждый раз считая до трех — и такое считать сваренным. Единственно — надо столик было заказывать заранее — там публика ходом шла.

— Ну экзотику мы пробовали — вспоминает Надя тайские супы 'Мама', которые нам достались в большом количестве с какого-то склада. Сухая лапша и всякие приправы, залей кипятком. Не бомж пакет — но из той оперы, хотя по стоимости в мирное время — куда там бомжам. Я тогда наменял банок с консервированным кокосовым молоком — получилось вполне вкусно, хотя любой таец облил бы это кушание презрением. Но сейчас после беды особенно нос морщить не получается, а жратва у нас в массе — из консервов.

А я тихо ржу, вспоминая смиренного и томного Енота, который слопал залп из огнеметов, в одну тарелку всыпав пакет острых тайских специй на 30 порций жидкого огня. Как еще жив остался?

— Ну тут все же не сушеное все. Каждый сам выбирает, что именно ему хочется попробовать. Кусочки с блюд палочками отправляются в бульон. После чего их оттуда вылавливают черпаком или палочками и едят, сдабривая одним или несколькими соусами.

Смешивать соусы тоже было интересно. Оригинальный вкус получался.

— Ну понятно перец и перец... А не экзотическая кухня была?

— Конечно. Нам нравилась 'Рюмочная ? 1'...

— Рюмочная?! — всерьез удивляется Надя. Ну понятно, видела в городе не раз забегаловки с таким названием, дешевки для алконавтов.

— Ага. Не баг — но фича! Это был вполне традиционный и весьма приличный ресторан из системы строгановских. А в нем был музей Водки...

— С чучелом Менделеева? — проницательно замечает супруга.

— Разумеется. Очень к слову симпатичный музей, достаточно богатый и с душой сделанный. И что характерно — интерактивный — то есть там же можно было и рюмочку тяпнуть, проводя на свежие впечатление и тестирование ряда экспонатов. Потому и название такое. Но помимо — и отличный ресторан там же — нет, конечно и в нем было можно тяпнуть, при желании даже водку из самовара, но в первую голову — красивая подача, толковые официанты и вкусная кухня. Никаких тебе жестяных мисок и резиновых перчаток — все по высшему разряду — с льняными скатертями, накрахмаленными салфетками, отменными солидными тарелками и приборами. И в отличие от пафосных жрален для напыщенных лохов — нормальные человеческие кушания, приготовленные не только вкусно, но и красиво. И в тарелках порции человеческие, а не мизерный плевочек с семенами кациуса, словно ребеночек покакал на громадную тарелку. Понимаешь, ума много не надо пихать везде золотую фольгу и паюсную икру, попутно называя банальные гренки — напыщенно крутонами. А вот приготовить борщ, так чтоб за уши не оттащить или нормальное мясо — как объедение — тут нужна не наглость просто — а талант — и душа.

Они сделали ставку на то, как было в начале 20 века. Дореволюционно. И довоенно. Добротность и солидность. И даже патриархально...

— А к примеру? — вертится от любопытства супруга.

— Ну, вот заказываешь борщ. И приносят все в плепорции — и его самого, и сметану отдельно и официант еще посоветует взять сало с чесноком в дополнение. И хлеб у них был своепеченый и свежий — и очень вкусный. И от одного только запаха этого борща можно одуреть!

— Помню, помню, как гость один оду борщу пел! У тебя так не получается, но тоже хорошо! — вспоминает супруга, попутно по женской привычке немного ставя мужа в неловкое положение.

— А возьмешь строганину рыбную — так к ней полагается водка в рюмке изо льда.

— Прямо изо льда?

— Ага.

И меня еще хватает на рассказы про вино и квас, про оригинальные десерты — а потом я замечаю, что дражайшая половина уже мирно спит, посапывая по-детски носом.

Немножечко обидно, а с другой стороны и у самого глаза слипа...

Глава 26. Странные ощущения на допросе

Витя на прошлом опросе извертелся, как вьюн на сковородке. Но временами вместо страха начинало в голову приходить и совсем странное впечатление. Нельзя сказать, чтоб сюрвайвер был здорово подкован в плане юридическом, но кой-чего нахватался по интернетам и разным форумам задолго до Беды. Ну понимал ведь, что его деятельность с теми же винтовочными патронами и особенно наличие ручного пулемета в активе никак не вызовет благостного настроения у органов правопорядка, если что таковое всплывет.

Потому во-первых, точно помнил две чеканные фразы, которые никогда нельзя произносить при допросах:

— Я согласен на бесплатного адвоката.

— Я отказываюсь давать показания.

Потому как для бесплатного адвоката выгодно главное — чтоб дело было закрыто максимально быстро, а посадят клиента или нет — ему абсолютно безразлично. Оплата капает только за скорость. Потому адвокат в таком бесплатном случае очень часто работает на себя, а не на подзащитного.

А не давать показания вообще — противозаконно, гражданин обязан помогать органам государственным, потому уже за такой отказ могут вполне серьезно наказать. Понятно, бесит такой отказ правопорядочников лютым образом. А просто зря бесить не стоит людей, которые решают твою судьбу. Лучше самому найти адвоката и от дачи показаний уходить иным путем.

Во-вторых, запомнил наиболее частые прихватки допрашивающих, которые рассчитаны уж совсем на новичков. И кудрявая красотка все их применила, словно у нее перед глазами стояла инструкция. А Виктор даже немножко поначалу мысленно ржал, когда на такие подковыристые вопросы отвечал с глубокомыслием и некоторой скорбью о несовершенстве этого мира.

— Вы понимаете, что либо вы признаетесь, либо перейдете в статус обвиняемого? — вежливо вопрошала кучерявая.

— Мне не в чем признаваться, говорю, что было. Пытался им помочь, а вот огреб за свою доброту... — вежливо отвечал сюрв, а в башке и совсем малость на языке вертелось: 'Если я признаюсь, то уж тут-то точно из свидетеля получу этот самый статус обвиняемого! Сам же тебе дам для того данные!'

— Вы же понимаете, что на допрос просто так не приглашают? — серьезно всматривалась ему в глаза следовательница. (Не доросла она еще до следователя с такими детскими вопросами!)

— Конечно понимаю. Всех свидетелей приглашают не просто так, а в связи с процессуальными требованиями! — кивал Витя и надеялся, что не ляпнет как на форуме написал некий следак: 'Свидетель — это тот, кто оказался не в том месте не в то время, но обделался только малым испугом. А нам потом из многословного помета этих баранов вытряхивать крупицы правды!'

— Вы же понимаете, что нам все известно?

— Тем лучше для меня, тогда моя невиновность в сжигании деревни очевидна — признался Витя, откусив зубами лезущее непрощенно 'щаз, знаешь ты, дура кучерявая!'

— Ваш сообщник уже сознался.

— Это странно — мы с ним совместно ничего не делали. Так что сообща не получается ничего — удивился сюрв.

— Странно! Вы же говорили, что привлекли его к обезвреживанию остальных членов его банды? И он по ним стрелял даже вместе с Вами? — подловила симпатяжка коварная.

— То есть мне вменяется в вину ликвидация банды? При том, что Вы признаете сами, что это была самооборона — я же говорил Вам про холостые патроны? — неприятно удивился Витя.

— Этот эпизод пока мы не рассматриваем. Пока. Речь идет об умышленном убийстве гражданки Сякой-то! (опять фамилия сучки Гайки показалась Виктору совершенно незнакомой и теперь-то уж запоминать ее смысла не было никакого, так она под этим обозначением и останется в памяти, решил про себя сюрв. Много чести дуре наглой, как же она своей выходкой все осложнила и угадила!)

И еле сдержался, чтоб не заржать в голос, когда красавица в мундире задала очередной тот самый из сборника 'для лохов' вопросец:

— Вы же знаете, что отказ от дачи показаний уже является признанием Вашей вины?

— Помилуйте, я вовсе не отказываюсь давать показания! Но брать на себя чужие грехи хоть по этой, как ее фамилия-то... Хоть по сгоревшей деревне, где эти дегенераты, имея шесть двустволок в дюжину стволов, значит, не смогли упокоить несколько зомбаков! Вы же опытный человек, сами умеете стрелять и знакомы с оружием по долгу службы (польстил походя, зная, что кашу маслом) — да с таким арсеналом они морфа свалить могли бы, а тут обычные из леса припершиеся мертвяки! Они на лягушках-то и мышах отожравшись, чуток поживее сонных, но ни в какое сравнение с шустерами городскими, как я успел убедиться — не идут! — уверенно отрапортовал Витя.

— Если вы сознаетесь сейчас, то скорее всего получите условное наказание! — не слушая его вовсе, ляпнула милиционерша. Ну, хоть стой — хоть падай! И ржать нельзя, хотя при всей печальности своего положения очень хотелось. Определенно за лоха ушастого держит! Уж что-что а чеканную фразу 'Следователю ни в чем не верить, он ничего не решает и на приговор повлиять не может никак!' — Виктор помнил отлично.

А уж толковать про условность наказания... Хотя тут черт их знает, ментов-прокуроров! Вон после революции социально близких даже к условному расстрелу приговаривали, да и перед бедой сколько крупного ворья за нагло утыренные миллиарды, посидев под домашним арестом получали по 15 лет условной тюряги...

В общем, когда опрос закончился, был сюрв изрядно взмокшим. Да, вопросики-то из детского сборника начинающего юного следователя, только вот результат мог оказаться куда гаже. Сто раз уже ругал себя Виктор, что не сдержался и попер мстить бунтарям...

Но заело его сильно, что бабы, ради которых он корячился всерьез — одна за другой его предавали. И вот одна из них тут с мужиком-снайпером, решавшим судьбу педофилов, другая у газовиков — и что характерно — тож с мужем, а он на стуле в ментовке отдувается. Потому как и его работяги — бабы предали и в крайний раз, переметнувшись к краснобаям. Которые не то, что прокормить — даже примитивно защитить их не смогли. Даже имея оружие и боеприпасы в количестве 'хоть жопой ешь!' И замок его баронский спалили, суки.