И на душе как-то пакостно, потому как отлично помнил сюрв странное ощущение — когда он там с ружьем баб спасал — адски хотелось в цивилизацию. Чтоб спокойно посидеть на веранде с бокалом прохладного пива, в легких шортах и сандалях — в тенечке от тента и чтоб пахло свежим кофе и если мыться — то не высчитывая, сколько еще воды осталось, и чтобы горячая была... А теперь поймал себя на мысли, что с ружьем при всех минусах — а как-то спокойнее было, чем нынче — в зубах закона.
Вздохнул глубоко, явно с сожалеющим видом — следователь покосилась подозрительно. Зашелестела бумажками. Сюрв запоздало в десятый раз огорчился, что из-за банальной лени и легкомыслия не послушал давнего совета — если тебя допрашивают — берешь блокнотик и конспектируешь. И его вопросы и свои ответы. Да, это следака бесит, потому как замедляет ход допроса, но при этом право такое есть даже у подозреваемых, а свидетелю так и тем более можно, заодно — учитывая, что всего допрос может длиться 8 часов плюс часовой перерыв — такая бумажная возня урезает возможности следака спросить об одном и том же разными словами трижды — четырежды. Это бесит и потому допрашиваемый вполне может наболтать от злобы и усталости лишнего. Но вот — не стал писать конспект. Посчитал, что раз он в дуру наглую не стрелял — то выскочит сухим из воды быстро и не напряжно. Скорее думал, что делать с раненым балбесом Калганом.
И оказался не в воде, а в трясине — как тогда, убегая от Губернатора. Вспомнил, какие там были комфортабельные коттеджи и как их у него походя отобрали...
Следовательница глянула внимательно, ясно, опять мимикой себя выдал!
— Зачем вы мне злые гримасы показываете? — строго спросила.
— Это не Вам, что Вы! На себя злюсь. Было дело, упокоил известного в тех краях морфа по кличке Губернатор — и думал расположить своих людей в этом коттеджном поселке, благо Губер оттуда распугал всех зомби, а у меня газовщики вмиг этот поселок отняли, поселив там своих людей. Еще и посмеялись, да! — не удержался Виктор. И тут же пожалел об этом, потому как явно заинтересовавшаяся красотка стала задавать массу вопросов.
Но отвечая как-то и сам не заметил, что приятно вспоминать ту победу и когда вот так симпатичная женщина внимательно слушает — и рассказать не стыдно, соловьем запел. Ирку вспомнил — она так слушала — ну когда они еще до лося вместе были.
— А, так Вы застрелили губернатора? На его даче? — спросила девушка в форме. И улыбнулась.
Витя застопорил поток воспоминаний. Это, конечно, приятно вспоминать, но тут как бы и еще что не пришили.
— Нет, разумеется. И не застрелил. Речь веду не о чиновнике номенклатурном, а о морфе, который там имел такую кличку среди газовщиков. И там не дача была, а скорее охотничья база отдыха.
— То есть Вы не уверены, что этот морф не был губернатором ранее?
— Понятия не имею, кем он был при жизни. В посмертии — здоровенное чудовище — вежливо ответил сюрв.
— А по одежде его что бы Вы могли сказать? Вы говорили — тут кучерявая опять зашуршала бумажками — что ранее упокоенный Вами морф с условной кличкой 'Лиловый' был судя по остаткам дорогого тренировочного костюма вероятнее всего бандитом или спортсменом. А этот — губернатор? Как он был одет?
— Знаете — не запомнил — вежливо ответил Виктор.
— Почему?
— Застрелить его у меня не получилось. Бежали по болоту, мне удалось его заманить в трясину, знаете, такие окна с ряской зелененькой? Потому после того, как он провалился в глубину осмотреть его мне было невозможно.
— То есть Вы не можете уверенно сказать, что этот морф уничтожен?
— С полной уверенностью — нет. Но позже привезли меня туда газовщики и закидали это окошко гранатами...
— А, у них есть гранаты? — оживилась красоточка.
— Да. Сказали списанные Ф-1.
— И что они ими делали?
— Привязывали к палкам и кидали в окно это болотное. Как рыбу глушат. Ну а потом всплыли комки жира и такая, знаете ли появилась радужная пленка. Полагаю, близкими взрывами морфа порвало.
— Понятно. Но тогда получается, что не Вы упокоили морфа.
Витя пожал плечами. Допрос уже шел долго и он банально устал. Чертова девка была по-прежнему бодра и свежа. Это дополнительно бесило. Лучше бы она была серолицей и клевала носом. А нет, свежа и весела.
Опять мило улыбнулась, что категорически не понравилось Виктору.
— Так, а теперь проведем с вами очную ставку! — порадовала она его очередным неприятным сюрпризом и подойдя к двери позвала людей с очень знакомыми фамилиями.
Увидев зашедших, сюрв бросил думать мысль о том, что вероятно нарушены какие-то процессуальные или там конституционные нормативы. Просто открыл от удивления рот.
— Привет! Вот и свиделись! — весело заявил коллега по добедовой работе. Второй глянул не так радостно. Загремели стульями, рассаживаясь по знаку хозяйки кабинета.
— Здорово, Серега! Здорово, Андрей! Рад что вы живы — ответил сюрв. Он сильно удивился, но пока не сообразил — к добру или нет эта встреча.
А простодушный Серега приблизился поближе к следовательнице, поманил ее пальцами, чтобы она тоже подвинулась к нему и тихо, но внятно и как-то очень увесисто сказал ей шепотом:
— Вот я бы Вас попросил, уважаемая, проверить того человечка, что у вас в коридоре у кабинета сидит. Запашок у него изо рта характерный, очень показалось, что нехорошо знакомый, но он наодеколонился сильно, потому амбрэ сбивает с толку, могу и ошибиться. Процентов 10 на то, что показалось. Но я бы очень сильно попросил бы Вас вызвать кого из некролаборатории — и не рядового. Если не секрет — откуда этот человечек в джинсах потертых?
— Из Новгородской области — насторожилась следователь.
— А, тогда скорее всего к Ропше отношения не имеет — как бы про себя сказал пулеметчик.
— Давайте поговорим в другом месте! — метнув взгляд на Витю сказала девушка.
Кучерявая шустро достала розовый (ну конечно!) мобильник и спросила кого-то очень почтительно — может ли она к нему сейчас подойти? Получила, видимо утвердительный ответ и неискренне, по-дежурному, извинившись перед допрашиваемым — упорхнула вместе с Серегой. Тут же вернулась и строго велела не общаться свидетелям друг с другом! И исчезла, яко дым.
— А Николаич где? — поглядел на Андрея бывший барон.
— Погиб — коротко ответил продавец соседнего отдела. Похоже было, что он не шибко рад встрече и не рвется кидаться в объятия и радостно обмениваться новостями.
— А вы с Серегой кем и где?
— Охотничья команда. Зачистка местности.
— Стрелки?
— Он пулеметчик, я в снайперах — опять лапидарный ответ.
— Скажи, а вакансии у вас есть?
— С начальством говорить надо — так же хмуро буркнул Андрей.
— Эй, ты что ли на меня обиделся и зло держишь?
— Нет. Держал бы на тебя зло — влепил бы пулю через окно витрины тебе в спину, пока ты там грузился. Ты же подставился как на блюдечке — не злорадствуя, а констатируя факт молвил снайпер.
— Тогда в чем дело? Стреляю я отлично, мог бы вам пригодиться!
— Дело в том, что ты — дурак. А с глупцом в одной команде быть опасно.
— Вот те раз! Как это — дурак?! И хрен бы ты что влепил, я же запер витрину со стволами! Из своих газовых пукалок или травматов малосильных? — всерьез обиделся Витя. Вдвойне обиделся еще и потому, что какое-то такое ощущение у него и самого созрело. Крайне неприятное знаете ли.
— Николаич тогда возился в подсобке с тремя этими ТОЗ-106 из последнего завоза. Там же и сейф с патронами, как ты помнишь. И патроны из этого сейфа были вынуты — шеф же с магазинами работал. Считаешь, что 20 калибр через стекло тебя бы не порадовал? — усмехнулся Андрей. Не победоносно, не радостно, а как-то так, тускло, нехотя.
— А докторишко этот перепуганный живой?
— Да, он к нам прибился. Сейчас тут в больнице работает.
— А Зиновий? — осторожно осведомился Витя.
— Про хозяина ничего не слышно. Краем уха было, что улетел в Лондон, там у него квартира имелась, но это может и туфта, его самолет никто не провожал, своими глазами не видал. Да и паршиво все в Лондоне, им со своего острова не удрать было. Ты так в лесах и просидел? Ты рассказывай, все равно делать нечего, пока они там разберутся... Жили в этом твоем бункере? — втянулся в разговор снайпер.
— Не совсем. Пришлось менять дислокацию, в деревне ближайшей на бандюганов напоролись. Хорошо, что они придурки были злобные, удалось справиться. Но меня они тоже продырявили, пуля от мелкашки и сейчас еще в ноге сидит. Ну а потом жили с теми, кто там живой был, бандиты себе рабов завели, вот они мне по наследству остались...
— Сбылась мечта, я стал бароном? — усмехнулся Андрей.
— Да брось. У баронов лошадки были, крестьяне, инструменты и все прочее. А у меня пахорукие горожанки бестолковые и семян всяко не на всю публику. Потом оказалось, что рядом анклав здоровенный — и там все пучком. Ну началось брожение, а мне на выселки из анклава спихнули — за жратву и патроны — три десятка своих ублюдков бесполезных, из которых пятеро — гопники, уголовщина ауешная. Эти меня в первый же день попытались грохнуть, но не свезло им. А другие подняли бунт, ага. Через пару дней. Мне бездельников кормить было нечем...
— Борцы за свободу, товарищи пугачевы и разины... — кивнул снайпер.
— Да, они самые. Оружие у меня сперли — десяток ружей, патроны. Спалили мне дом, еле ноги унес. Очень повезло, что стрелять из них никто не умел вообще. Ну я взял с собой тех, на кого мог рассчитывать — набралось таких трое. Приехал сюда, бабенка, что вела вторую машину, решила меня грохнуть — я сдуру золотишко засветил, что у меня было. Она и решила, что сама вполне проживет и без нас...
— А ты ее опередил? — не без интереса спросил Андрей.
— Если бы... Дрых без задних ног, даже пистолет она с меня сняла, не почуял — самокритично признал сюрв.
— И кто ж порешил злодейку? — уже с интересом спросил снайпер.
Тут Виктор запнулся. То, что произошло тогда в заброшенном магазине, получалось крайне сложно изложить просто и понятно. Получалась какая-то нелепая путаница, словно в мексиканском сериале, поставленном в Болливуде.
— Да хрень какая-то вышла. Из банды оставил одного живым — подранка, ногу я ему прострелил, когда они меня попытались кокнуть, но он потом взялся мне помочь с остальными разобраться. Вот девка за ним и ухаживала, за раненым. Ну и попросила его прикрыть, пока она будет меня кончать. А он ей пулю и влепил...
— Хотя она его лечила?
— Ну да. Цыганские страсти, одно слово.
— Не ты ее значит грохнул? — пристально глянул Андрей.
— Не я.
— Да, хоть книжки пиши. Ну не так все и худо — золото ж при тебе осталось...
— Да неизвестно, сколько на лечение этого обалдуя уйдет. В общем мне и самому сейчас уже все непонятно, а следачке тем более. Но вишь — старается, вас разыскала...
— Ну такое. Что она собирается узнать в этой очной ставке — ума не приложу. Тем более мы уже все написали. Видимо трижды спросит, потом будет сверять. Ты, конечно, поступил по-дурацки, но нам это вышло на пользу. Хотя и посейчас не понимаю — на кой ляд тебе было брать кучу 12 калибра? Армию вооружать новонабранную — так ты вроде все в одиночку норовил, бирюк-бирюком... А столько полезного оставил. Знаешь, практически все, что мы забрали из магазина — понадобилось и очень скоро.
— И рыболовные сети? — хмыкнул недоверчиво бывший коллега по продажам.
— Ими и сейчас рыбу ловят. И не хватает — уверенно сказал Андрей.
— А, ну да... Так ты меня поэтому дураком назвал? — вернулся к своей обиде сюрв.
— Не, это как раз не самое важное. Самое глупое — это твое хуторянство. Одинокий герой, Голливуд, прошлый век. А в итоге — погеройствовал — а в команду просишься. Но при том — свое хуторское никуда не делось, хотя по твоему виду судя — кончилось все из рук вон. И сидим в кабинете следователя, который вокруг тебя круги нарезает, как голодная акула. Я об этом. Ты ж как тот волк — все в свой лес смотришь, ну и как на тебя рассчитывать — будет Жопа очередная, ты свое — хап — и в кусты.
— СССР давно уже кончился со своим коллективизмом — буркнул Витя.
— Ага. Только те, кто обещал тут всякие европейские радости — в итоге вон до чего доигрались. Таких дров со своим святым рынком наломали, что только держись. Теперь ждем атаки от эстонской армии — у них бронетехники много осталось.
— А америкосы? — заинтересовался сюрв. Уж эти-то парни должны были зомби встретить как надо! Столько лет готовились, одних фильмов — про зомбарей — десятки!
— То же, что у нас. И потери те же. А кто ухитрился под эпидемию не попасть — теперь как те дикари островные.
— Ты это про кого? — не понял бывший барон.
— Про андаманцев-островитян, которые передохли почти все. А сейчас в таком положении американский авианесущий флот.
— Тем более — не понял — уже твердо заявил Витя.
— Да ладно тебе дурочку корчить! В дуроскопе много раз показывали — есть остров, на нем живут дикари, всех, кто к острову приближается встречают стрелами — и даже самолеты обстреливают. А луки у них здоровенные — в легкомоторную пташку впиваются их стрелы за милую душу — усмехнулся снайпер.
— А, этих дикарей видел, да.
— Ну-ну. Того не говорят, что они на три пятых населения передохли не так давно — их открыли когда, поплыли к ним со словом Божиим всякие миссионеры. И принесли не то птичий грипп, не то свиную чуму, не то обезьяний триппер — эпидемия была отличная в итоге, как везде, куда Белый человек с культурой своей приходил. Они выводы сделали и теперь по всем чужакам стреляют без предупреждения. То же и амеры — на авианосных группах. Контакта не было, вируса не получили, здоровехоньки. Когда кто там на кораблях дохнет — не обращается. Потому контакта боятся, как огня.
ПРОДА
— Ну, так вечно по морям они болтаться не смогут все равно... Если твой рассказ про авианосные группы, что где-то в океане бродят, боясь заражения и это у них получается, если даже и кто-то помрет, то не оборачивается — правда, то это ненадолго. Жратва нужна, топливо, ремонтные работы. Это не пираты, что кренговать могли свои лоханки на любом острове. Да и те тоже плавали, пока харчи и вода не кончались. Могут ли они столько времени плыть без контакта с базою? А вот фиг.
Андрей хмуро усмехнулся, перебивать не стал. Сидел, слушал. Поглядывал в окошко.
Витя выдал залпом:
— Есть суда снабжения, могущие передавать топливо и грузы даже в открытом море-окияне. Они придут из базы в Сан -Диего и передадут на группу груз. Если при подаче топлива с танкера риск минимальный передачи вируса, хотя и ненулевой, то продукты нужно в порту извлечь из недр складов, погрузить на судно снабжения и его средства перегрузки подадут на борт авианосца. Дальше контейнер распечатают и раздадут содержимое — что сразу на камбуз,что еще в кладовую. Не спасутся! Вирус то летал и над Сан-Диего! И на необитаемом острове не отсидишься. Видел я голубей и ворон — зомбей. Зрелище убогое, но значит птички инфицированы тоже. Так что разве что на то можно им уповать — моряки по большей части молодые и завтра не помрут. Наверное. Обычно... — подвел итог Витя. Сам же удивился своей болтливости — но как прорвало. Так он в магазине, бывало, языком трепал. Старая привычка ожила. Мышечная память.
